Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

Ближе к вечеру, когда на улице едва начали сгущаться ранние зимние сумерки, юноша вышел прогуляться в Сад. Накануне ночью шел снег, и теперь все в саду серебрилось голубоватым светом. Ветви лиственных деревьев переплетались белоснежным кружевом, воздух был чистым и почти морозным. Юноша брел по саду и с наслаждением дышал. Вокруг было пронзительно тихо.

Углубившись в Сад, Кирион увидел новую беседку, сделанную вместо снесенной после отравления Вэаннэ. К его немалому удивлению, там кто-то был. Высокий мужской силуэт в меховом плаще, под полой которого укрывалась фигурка пониже, очевидно, девичья. Юноша замер, не зная, что ему делать. С одной стороны, ему не хотелось нарушить чье-то уединение, с другой — не хотелось поворачивать назад.

Пока он размышлял, меховая пола откинулась, и из под нее выскользнула девушка в легкой накидке. Он был готов поклясться, что это была Эарвэн. Тенью ее хрупкий силуэт таял в сумерках, когда она торопилась к дому. Кирион подумал, что было бы неплохо узнать, с кем сестра целуется в Саду, и он отступил с дорожки в тень деревьев.

Похоже, что влюбленные знали толк в конспирации. Человек оставался в беседке не менее четверти часа, прежде чем вышел и направился в сторону Замка. Было уже довольно темно, но Кириону все же удалось разглядеть принца Эльдариона. «Вот как!.. Вот почему служба во Дворце перестала быть Эарвэн в тягость… Она влюблена». Ошеломленный, он еще некоторое время бродил по саду и, когда начал замерзать, вернулся.

За ужином, глядя на сестру, Кирион еще больше уверился в этом. Ее глаза сияли не меньше, чем у Фириэль, когда у той начался роман с лордом Анарионом. Встревоженный и расстроенный этим открытием, он решился поговорить с Эарвэн. Дождавшись часа, когда она покинула спальню принцессы и вернулась к себе, Кирион постучал и вошел. Сестра вопросительно взглянула на него. Он сделал знак служанке, чтобы та вышла.

— В чем дело? — спросила Эарвэн.

— Я видел тебя…

— Не удивительно, ты же не слепой.

— Эарвэн, я видел тебя в беседке в Саду. И ты была не одна…

— Ты следил за мной?!

— Нет, я просто вышел прогуляться и, поверь мне, совсем не ожидал вас там встретить.

Девушка шумно вздохнула.

— Да, это была я и принц Эльдарион… И что? — с вызовом спросила она.

— Эарвэн… Ты старше его почти на три года и…

— И что?! — она снова перебила его. — Три года, даже меньше — это смешно.

— В Гондоре принято, чтобы жена была моложе супруга, и даже браки между ровесниками — большая редкость.

Она рассмеялась.

— Забавно это слышать, особенно учитывая, что мать Эльдариона старше его отца на двадцать восемь веков. — Девушка откинулась на спинку кресла, с иронией глядя на брата.

— Мать Эльдариона — эльф, а ты — нет.

— Я принадлежу к очень знатному роду и стариться буду медленно.

— Все равно. В Гондоре знатные юноши женятся поздно, обычно после тридцати, а ему только недавно исполнился двадцать один… Он женится самое раннее лет через девять.

— Я подожду.

— Тебе будет тридцать три.

— Ну и что? Мама родила Фэамира в тридцать семь, а Амариэ — в сорок два, и вообще, до болезни и смерти отца она почти не старилась. Я смогу родить Эльдариону наследников.

— В Гондоре девушки выходят замуж до тридцати.

— Всегда существуют исключения из правил.

— А если вы все же не поженитесь? А твои лучшие годы уйдут...

— Почему мы не должны пожениться? Мы любим друг друга, и мы созданы друг для друга. И на ком же еще ему, скажи на милость, жениться?! Я правнучка последнего правящего блюстителя Гондора лорда Дэнетора, внучка Фарамира принца Итилиенского и сестра будущего Принца. И — надеюсь, ты не будешь отрицать этого — самая красивая невеста в Гондоре. По крайней мере, не считая его родных сестер...

— Эарвэн, никто не оспаривает ни твою красоту, ни происхождение…

— Тогда в чем же дело?

— Я не знаю, чем все это может кончиться… Нет, выслушай меня! — Кирион шагнул вперед. — Поверь мне, если ты выйдешь замуж за Эльдариона и будешь с ним счастлива, я только порадуюсь за тебя… Но что-то подсказывает мне… Эльдарион слишком поверхностен. — Брат покачал головой.

— Он полуэльф, они позднее становятся взрослыми и серьезными.

— Тем более, это означает, что, скорее всего, он не будет готов к женитьбе и через десять лет, а то и через двадцать, Эарвэн.

— Эльдарион любит меня, я люблю его, и мы будем вместе.

— Тогда… Пообещай мне одну вещь…

Она молчала и смотрела на него.

— Ты не станешь его тайной женой, пока не состоится свадебный обряд.

— За кого ты меня принимаешь?! — возмутилась сестра.

— Все же обещай. Ни после помолвки, ни даже после тайной супружеской клятвы. — Кирион взял ее руки в свои и сжал их.

— Послушай, я не собиралась этого делать, и почему я вообще должна отчитываться перед тобой?

— Ты моя сестра, я очень люблю тебя и желаю тебе добра.

— Кирион…

— Дай мне слово.

— Чего ради? Глава семьи — не ты, а дедушка Фарамир.

— У него хватает забот. Но раз уж мне открылась ваша с Эльдарионом влюбленность, прошу тебя, ради памяти отца пообещай мне. Если ты и не собиралась становиться его женой до брака, то почему не хочешь дать слово? — настаивал Кирион.

— Если я пообещаю, ты оставишь нас в покое? И не будешь вмешиваться?

— Да. Но дай клятву именем отца.

— Обещаю, — вздохнула она.

— Дай слово. И пусть отец будет свидетелем.

— Я даю слово отцу и в память о нем сдержу его, — наконец произнесла Эарвэн.

— Спасибо. — Он поцеловал ей руку, пожелал доброй ночи и вышел.

Ночью Кирион спал плохо. Что-то подсказывало ему, что любовь сестры к наследному принцу обречена. Да, они, конечно, осторожны, но ведь он увидел их в беседке… А выйти прогуляться в Сад и заметить их мог и кто-то другой… Пошли бы слухи, которые непременно достигли бы ушей Элессара и Королевы. Захотят ли они увидеть Эарвэн супругой своего единственного сына и будущего короля?.. Вполне возможно, они предпочтут, чтобы его женой стала какая-нибудь леди из Арнора, принадлежащая дому Исилдура, а не дочка хоть и признанного, но бастарда… Насколько Эльдарион в случае их неодобрения готов сражаться за Эарвэн и все же настоять на своем?..

Постель казалась ему нестерпимо горячей, и он сел. Что он должен сделать? Или, наоборот, не сделать?.. Рассказать Деду? Но Эарвэн сочтет его предателем… К тому же он пообещал ей, что, если она даст слово, он не будет вмешиваться.

Утром Кирион проснулся с головной болью и после завтрака снова сбежал в сад. Сестры и ее возлюбленного не было — по-видимому, они нашли новое укромное место для встреч. Но в Саду он снова был не один: судя по росту, там гулял Эделион — и тоже с дамой. «Интересно, на кого он все же обратил внимание… Ему уже двадцать восемь — самая пора задуматься о женитьбе».

Через некоторое время они вновь показались на боковой аллее. Было довольно холодно для Южного Королевства, и девушка куталась в плащ. Кирион узнал подол дурацкого лимонного платья. «Значит, кто-то из свиты Гилраэнь… Надеюсь, не эта бледная, немного странная барышня», — подумал он. Кирион пригляделся: нет, девушка была повыше. Он продолжил бродить по дорожкам, и они невольно столкнулись. К некоторому удивлению, Кирион узнал Линдиссэ. Она была задумчивой, но, скорее, довольной. По крайней мере, ей было приятно внимание Эделиона. Они раскланялись, и Кирион ушел в восточную часть Сада.

«Надо бы подарить ей нарядное платье», — подумал Кирион. После смерти Альмариан, которая искренне заботилась о внучке мужа, о девушке некому было подумать. Мать она не видела уже более десяти лет. Сестры неплохо вышли замуж и не вспоминали о ней. Принц был уже довольно стар, и княжество отнимало у него почти все силы. Эрендис все еще была поглощена своим горем, а чуткий и деликатный отец… Кирион не то вздохнул, не то всхлипнул.

Когда он почти дошел до высокой каменной ограды — все же Замок строился в то время, когда в Итилиене еще встречались орки — стала видна восточная башня, где был заперт Эльборон. Юноше вновь стало неуютно, и, несмотря на то, что ему нравился Замок и, особенно, Сад, он снова почувствовал себя чужим. Эльборон никуда не делся, и, хотя все предпочитали не вспоминать о нем, по-прежнему был здесь. Со всей своей желчью и ненавистью к бастарду, который, как он думал, лишил его всего.

Сквозь ветви деревьев Кирион видел окна башни, где обитал дядя. «Что бы он сказал, если бы узнал, что Эделион пытается ухаживать за Линдиссэ?..» А ведь из-за того, что в детстве девушка оказалась невольно замешана в отравлении любовницы отца, многие относились к ней с предубеждением. И, возможно, большой добряк Эделион, начальник караула в Гвардии Цитадели, был бы для нее не самой плохой партией, даже учитывая ее происхождение. Внезапно, словно почувствовав на себе чей-то враждебный взгляд, Кирион развернулся и быстро зашагал прочь.

Когда он вернулся в юго-западную часть сада, он увидел Фириэль и лорда Анариона, игравшего с сыном. Кирион обрадовался и подошел к сестре. Она тоже была рада его видеть.

— Как ты? — спросила она.

— Не знаю. Пытаюсь помогать Дедушке и прижиться в Замке.

— Замок чудесный, а какой сад!.. Даже зимой в нем необыкновенно хорошо. И окрестности замечательные: рощи, озера... Я рада, что когда-нибудь все это станет твоим.

— Это станет возможным только после смерти Принца, а я этого очень не хочу.

— Согласна.

— К тому же между мной и Итилиеном есть еще лорд Эльборон…

— Не думаю, что Король позволит ему стать принцем. Жители Итилиена ничем не заслужили, чтобы их властителем стал подобный человек.

Вышедшее из-за облаков солнце заиграло на золотисто-каштановых кудрях Мардила и Анариона. Фириэль с любовью смотрела на них.

— И тем не менее, он старший сын Принца, — продолжил брат.

— Порой майорат — не лучшая вещь. Но думаю, или Элессар, или сам Дедушка исправит это. Да, я хотела тебе напомнить, что мы с лордом Анарионом, лордом Эраданом и леди Мелиан всегда очень рады тебя видеть, и если ты найдешь возможность погостить в Пиннат-Гэлин...

— Буду рад, и если у меня появится время, обязательно приеду, — заверил он.

— Жаль, что Дедушке уже непросто путешествовать… Он так и не побывал у нас… А вот отец успел. Даже дважды, — тихо добавила она.

К ним подошли Анарион и Мардил. Сын обнял мать, а супруг с нежностью поцеловал.

«Хотя бы у Фириэль все хорошо, и она счастлива», — размышлял Кирион по дороге к Замку.

На следующий день был отпразднован сто шестой день рождения принца Фарамира. Танцев не было; по желанию Принца был устроен просто музыкальный вечер, на который пришла и Эрендис. После его окончания она сообщила дочери, что хочет поговорить с ней. Когда все начали расходиться, Эарвэн отправилась к матери.

— Вы хотели меня видеть? — Девушка подошла и поцеловала ее.

— Да, Эарвэн… Я заметила, что твое сердце несвободно…

Та напряглась.

— Значит, Кирион наябедничал…

— Вот как!.. Получается, он знал?.. И очень зря молчал.

— Почему вы все против меня ополчились?!

— Не против тебя, а против твоего увлечения Эльдарионом.

— Это не увлечение, мама, мы любим друг друга.

— Не надо лишний раз использовать это высокое и прекрасное слово, ибо не каждая влюбленность есть любовь.

— Я люблю принца Эльдариона, а он любит меня…

— Погоди… Ты сама призналась, что любишь принца.

— А кто он, если не принц?!

— Скажи мне правду, Эарвэн, ты бы любила его, если бы он не был принцем и будущим Королем?..

— Я не задумывалась над этим. И он принц.

— А ты любила бы его, будь он всего-навсего младшим офицером в Гвардии?

— Что за странные вопросы?

— Когда я встретила твоего отца и полюбила его, он был всего лишь младшим капитаном в Гвардии Цитадели и считался бастардом, но никакой принц или король не заменил бы мне его. — Глаза Эрендис смотрели куда-то вдаль.

Она снова стояла в Фонтанном дворе чудесным весенним вечером и смотрела на молодого красивого офицера с умными глазами и детской улыбкой.

— Эльдарион родился принцем, почему я должна представлять его гвардейцем?

— Потому, что тебя привлекает возможность стать королевой.

— А вы, мама, не хотели бы стать королевой?

— Я хотела, в первую очередь, быть женой человека, которого люблю.

— Вот и я хочу стать женой человека…

— Ты не ответила… Представь себе, что все изменилось, и Эльдарион — изгнанник… Ты хотела бы стать его женой?

— Да, — ответила дочь, — я люблю его не за титул и положение.

— Он на редкость красив, согласна. Но красота преходяща. Он тоже может преждевременно состариться или тяжело заболеть. Может получить рану, которая сделает его калекой или обезобразит лицо. Будешь ли ты по-прежнему его любить?..

— Мама, почему мы говорим о каких-то маловероятных ужасах?

— Потому, что истинная любовь любит душу человека, а не внешность... И, тем более, положение. — Эрендис взглянула дочери в глаза.

— Я уверена в своих чувствах.

— Хорошо… Но это только твоя половина… Любит ли он тебя, несмотря ни на что?

— Любит.

— Ты так уверена?

— Да.

— А какое испытание прошла его любовь?..

— Я уверена в нем.

— Он полуэльф, а ты — человек. К тому же ты немного, но старше его. Ты состаришься раньше. Будет ли он по-прежнему предан тебе? И не будет ли тяготиться тобой и сожалеть о решении, принятом в юности?

— Мама…

— Ты необыкновенно хороша собой, дитя мое, но наша красота слишком эфемерна… А он привык к вечно молодой, нестареющей матери.

— Я уверена в его чувствах и преданности.

— А я — нет. Тебе кажется, что ваши чувства никому не известны. Но все тайное рано или поздно становится явным. По твоим же словам, про вас знает Кирион. Заметила неладное и я.

— Неладное?! — обиделась Эарвэн.

— Король и королева непременно узнают об этом. Это лишь вопрос времени. И вот тогда его любовь пройдет проверку — они не одобрят его выбор. Можешь обижаться, но запомни мои слова.

— Его родители, особенно отец, преодолели множество преград на пути к своему счастью. И почему я не должна устроить их в качестве невестки?!

— Это вовсе не означает, что Эльдарион захочет повторить их путь. Твой дядя Эльборон — старший сын и пока еще формальный наследник такого замечательного человека, как принц Фарамир… Очень ли они похожи? И можно ли по характеру и достоинствам твоего Деда судить о характере и достоинствах Эльборона?

— Эльдарион…

— Эарвэн. Я старше тебя и, поверь мне, пока еще немного умнее. Ты — мое первое дитя и бесконечно дорога мне. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты нашла свою любовь и была счастлива, как я некогда была счастлива с твоим отцом, хотя наше счастье было недолгим… Но я уверена, что вы с Эльдарионом не подходите друг другу.

— Вы неправы, мама, и вы увидите это.

— Я буду рада ошибиться, но, боюсь, время лишь подтвердит мою правоту. Ты упряма, и я прошу тебя хотя бы быть осторожнее.

— Хорошо.

Эрендис обняла дочь, та поцеловала ее и выскользнула из комнаты.

«Как же они утомили меня своей мнительностью и осторожностью! Недоверием к Эльдариону. Сначала этот юнец Кирион возомнил себя отцом, а теперь и мама. Эльдарион любит меня и женится на мне. И тогда они, наконец, убедятся, что были неправы!» — Раздраженная девушка скрылась у себя в спальне.

На следующий день, к облегчению большинства обитателей Замка, королевские дети и их свита уехали. Кирион тоже вздохнул спокойно, к тому же вся семья была под одной крышей, и даже Фириэль с сыном оставались с ними. Хотя все же нет. Вместе с принцессами уехала Эарвэн, причем, похоже, без особых сожалений. Гвиндор с семьей и Аксантур решили задержаться в Эмин-Арнен — к большой радости хозяев Замка.

— Все же не привык я вместе с такими людьми… — сказал Гвиндор Кириону после завтрака. — Чувствую себя не в своей тарелке.

— Мне тоже легче, когда их нет, — признался юноша.

Гвиндор взглянул на него. Кирион своей теперешней задумчивостью и сдержанностью напоминал ему ушедшего друга, но в тоже время был и не похож на него.

— Фириэль приглашала меня в Пиннат-Гэлинский Замок, — сказал Капитан. — Но я не знаю… Мне как-то неловко.

— Вы разве ни разу не были там?! Я был уверен, что каждый раз, приезжая в Пиннат-Гэлин, вы хотя бы недолго гостите у нее…

— Мне неудобно.

— Почему?!

— Они знатные люди, потомки самого лорда Хирлуина Прекрасного…

— А вы — сын одного из его лучших воинов!

— Это совсем другое.

— Неужели вы думаете, лорды чем-либо отличаются от обычных людей?

— Конечно.

— И чем же? — невольно улыбнулся Кирион.

— Ну-у… — протянул Капитан.

— Нет, все же? — настаивал юноша. — Мы умеем летать? Или предсказывать будущее? Болезни нас не берут?

Гвиндор насупился.

— Не мешай, дай подумать.

Некоторое время он выразительно сопел, а Кирион изо всех сил старался не улыбаться.

— Властители в Гондоре — самые лучшие люди, — наконец произнес Гвиндор. — Самые благородные, самые смелые, самые… красивые.

— Не согласен, — сказал юноша.

Гвиндор взглянул на него.

— Возьмите лорда Эльборона.

— Это исключение!

— Что же касается красоты, знатные мужчины просто имеют больше возможностей выбирать спутницу жизни и мать детей, потому и вероятность рождения красивых детей выше, — добавил Кирион.

— А образованность, таланты?!

— Образованность и таланты... Способные дети рождаются у всех, но не у всех есть возможность развивать своих детей… Простые люди вынуждены работать от зари и до зари — где им учить своих детей музыке или рисованию? Не говоря о том, чтобы начинать их учить читать в три-четыре года. Денег на учителей у них просто-напросто нет. Времени тоже. Вот они и учат детей своему ремеслу. А если бы у них была возможность…

— Не думаю.

— Не надо далеко за примером ходить: Эделион. Он родился сыном кузнеца и был почти обречен им стать. Теперь он грамотно пишет, прекрасно считает, разбирается в истории и астрономии… Умеет даже танцевать. Также он великолепный воин. Никто не сомневается, что он со временем станет офицером в Гвардии Цитадели.

— По нему видно, что он простолюдин, — возразил Гвиндор.

— Не слишком. Может быть, в его облике и нет утонченности, но выглядит он ничуть не хуже иных аристократов. Другое дело, что он одевается и ведет себя скромнее. Мне иногда кажется, что если бы всех детей с самого начала растили и воспитывали одинаково, то дети знати вовсе не обязательно были бы первыми во всем.

— Не знаю.

— По крайней мере, знатные люди устроены точно так же, как и все остальные: страдают от голода и жажды, нуждаются в отдыхе и сне, в теплой одежде и удобном жилище… И да, господин капитан, мы справляем нужду, и она не пахнет розами или медом.

— Похоже, ты любишь умничать, — ответил Гвиндор. — В конце концов, наши господа были дарованы нам свыше, и мы испокон веков должны были защищать их и о них заботиться. Умереть за своего господина — великая честь.

— Кто вам сказал, что господа дарованы свыше?! И почему жизнь аристократа должна цениться выше жизни обычного воина? Неужели простой человек не умеет любить и не заслуживает жизни в той же мере? А слезы жены или матери лорда тяжелей слез незнатной женщины?.. Конечно, жертвенность — великая и благородная вещь, но объявлять одних людей более ценными, нежели других?..

— Вот что, Кирион… Так всегда было у нашего народа, с древности. Не считаешь же ты себя умнее всех?.. Рано тебе еще судить наш уклад и наследие предков. — Гвиндор поднялся и ушел.

Юноша со вздохом посмотрел ему вслед. Он с самого раннего детства знал Гвиндора, был привязан к нему и по-своему уважал. И ему совсем не хотелось его обидеть, но и согласиться с ним он не мог. Кирион встал и пошел к Деду.

— Тебе не кажется, что с Эарвэн что-то происходит? — спросил тот.

— Кажется, — ответил Кирион.

— Она просила, чтобы торжественно был отпразднован и ее день рождения, а до него меньше трех недель… Не то, чтобы я был против… Да и слуги, столько лет проведшие без торжеств и праздников, пока относятся к ним с воодушевлением… Но то, с какой горячностью она настаивала…

Юноша молчал и не знал, поделиться ли ему с Принцем своим открытием.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Простите, милорд… Я обещал ей, что не буду вмешиваться. А с другой стороны, я очень переживаю, и мне порой кажется, что лучше бы вам знать об этом.

— О чем?

— Эарвэн влюблена.

— Я догадывался.

— Она влюблена в принца Эльдариона. Я видел, как они целовались в Саду.

— Боюсь, Эльдарион не подходит ей в силу различных причин.

— Я пытался поговорить с ней, но она ничего не хочет слушать…

— Это не удивительно. Влюбленные не любят прислушиваться к голосу разума. Я уверен, что ничего хорошего из этого романа не выйдет, кроме осадка и горечи. И цена, которую заплатит Эарвэн, будет выше. Но я все же устрою еще один праздник в Замке.

Кирион удивленно посмотрел на него.

— Если бы они не приехали сюда на твой день рождения, нам не скоро бы открылись ее чувства,— объяснил Дед. — Так мы будем в курсе развития их романа… К тому же я хочу, чтобы Король как можно скорее узнал об этом.

— Хотите?!

— Да. Элессар не одобрит этот союз, и я сильно сомневаюсь, что Эльдарион будет бороться за него. Так что чем скорее Эарвэн узнает правду, тем легче ей будет смириться и исцелиться… Сейчас же она все глубже проникается этой влюбленностью, которую принимает за настоящую любовь, и с каждым днем последующий разрыв будет болезненнее.

— Тогда… возможно, нужно поговорить с Элессаром.

— Нет, Кирион. Не нужно ничего форсировать. Они все больше будут терять бдительность, и в один прекрасный день их заметят. Поверь, среди барышень свиты мало настоящих подруг, их просто собрали вместе, и они вынуждены друг друга терпеть. Каждая из них мечтает о своем счастье. И не каждую порадует счастье подруги. Кто-нибудь из них непременно донесет Королю.

— Думаете, они настолько вероломны?..

— Мальчик мой, они найдут множество оправданий своему поступку. Люди не так уж часто сознательно идут на откровенную подлость. Нет, перед этим они оправдывают себя, а совесть — это такое чувство… У многих она любит соглашаться с хозяином. Они будут считать, что поступают так ради блага принца Эльдариона или Гондора, или даже самой Эарвэн. Утешать себя тем, что если Король одобрит этот союз, то никакого вреда ей и не будет, ее скорее объявят невестой. А если нет, то хорошо, что все прекратится… Только на самом деле в них будет говорить не желание сделать доброе дело или помочь, а банальная зависть…

— Значит, будет еще один праздник?

— Да.

— Милорд, я хотел поговорить с вами еще вот о чем. У Линдиссэ, похоже, нет никакого по-настоящему нарядного платья… А ведь здесь она тоже внучка хозяина Замка и имеет право не быть лишь одной из девушек свиты.

— Ты прав, Кирион. Возьми необходимую сумму денег и попроси маму или Фириэль помочь Линдиссэ с выбором.

— Спасибо, милорд, надеюсь, платье будет готово ко дню рождения Эарвэн.

Фарамир улыбнулся, и внук оставил его.

После трапезы Кирион подошел к Фириэль и попросил помочь с платьем для Линдиссэ. Сестра отнеслась к его просьбе с энтузиазмом. Пока она жила в Минас-Тирит, платья ей выбирала Эрендис, теперь же наряды и украшения ей, в основном, дарили супруг и леди Мелиан, и хотя Фириэль во многом разделяла вкусы свекрови, ей было интересно что-то выбрать самой.

Они отправились в Столицу, где молодая женщина узнала мерки кузины, выбрала ткань, и скоро новый наряд был заказан у одного из лучших портных. Кирион оплатил все расходы, и к новому празднику нарядное платье для Линдиссэ было готово.

Фириэль с мужем решили задержаться и до этого торжества. Она очень любила Деда и понимала, что очередная разлука с ним может стать уже вечной. К тому же Фарамир с большой охотой общался с Мардилом.

(C) 2020-2021 murzwin