Последний герой (джен)

— Вот, ребята, я привел к вам настоящего доктора, уж он-то вас поставит на ноги, не сомневайтесь! — приговаривал Безье, следуя за Питером Бладом с фонарем в руках.

Капитан задумчиво рассматривал своих пациентов. Лазарет был переполнен, в данный момент тут лежало человек двадцать пять. Немудрено, что Пикард и остальные матросы так хотели заполучить врача на борт.

Большую часть больных терзала болотная лихорадка — это Блад определил довольно быстро. Крайне неприятная болезнь, но с ней можно было как-то совладать. Блад не питал иллюзий насчет окончательного исцеления, но, по крайней мере, он знал, как ее приостановить. Увы, в тропиках от этой напасти было трудно застраховаться, и хотя Блад потратил немало времени и средств, чтобы уберечь свой собственный экипаж от болотной лихорадки, периодически приходилось с ней воевать.

Несколько человек страдали от «болячки» позаковыристее.

Блад присел на корточки перед бледным плешивым матросом с явными симптомами сифилиса и тяжело вздохнул.

— Вижу, вы хорошо погуляли в свое время, парни. Память надолго останется.

Матрос шмыгнул носом, виновато хлопая глазами.

— Так ведь… всего-то чуть-чуть… уж очень хотелось… — просипел он.

— Теперь расхлебывай, красавец, — ответил Блад, внимательно рассматривая его при свете фонаря. — Красавцем ты уж точно теперь будешь писаным.

— Если найду эту стерву, убью! — прорычал матрос, а потом снова зашмыгал носом и спросил, окончательно потеряв голос: — Доктор… я умру?

— Ну, милейший, не сразу, не сразу, — ответил Блад, продолжая осмотр. — Сперва я тебя немного полечу.

Безье улыбнулся и толкнул плешивого кулаком в плечо.

— Вот видишь, этот доктор — ученый человек! Как я и говорил! Даст тебе сейчас пилюлю, самую горькую, и мигом перестанешь валять дурака. А то я чертовски устал стоять по две вахты за тебя! Или, может, клизму ему, а, доктор? Да побольше, чтобы сразу вскочил!

Безье грубо захохотал.

Блад уже направился к следующему пациенту.

— Кстати, о пилюлях, — обратился он к Безье, — мне надо будет посмотреть ваш ящик с медикаментами. Надеюсь, он у вас есть?

— Конечно! Остался от прежнего доктора, — с готовностью ответил матрос, двигаясь следом за ним. — А вот тут у нас раненые лежат. Вы уж поставьте их на ноги, а? Смотреть на них больно…

Как он и говорил, их было человек шесть. Пятерым требовалась минимальная помощь — заштопать раны и вправить вывихнутые суставы. А вот шестой…

Блад остановился около мужчины с перевязанной рукой, и лицо его помрачнело.

— Плохо рану обработали, — сказал он себе под нос, опускаясь на колено перед пациентом. Мужчина был в сознании, невзирая на то, что его лихорадило. Услышав от Безье о том, что его будет сейчас лечить настоящий ученый доктор, он немного занервничал.

— Твоя рука плохо пахнет, — Безье нагнетал атмосферу. — Но теперь бояться нечего. Доктор ее тебе отрежет — чик! — и делов! И не дрейфь, дружище, доктора это делают без боли. Они же этому учились. Это тебе не какой-нибудь корабельный плотник…

Блад тем временем осторожно сжал пальцы раненой руки.

— Чувствуешь что-нибудь, а? — спросил он у матроса. Состояние раны ему сильно не понравилось. Пальцы руки были холодными. Слишком холодными. И Безье был прав, пахла рана очень скверно. Впрочем, запах — это не окончательный приговор, Блад знал, что в тропиках даже пустяковая царапина быстро воспалялась. Возможно, если ее как следует промыть и прочистить, руку еще можно спасти… ее наверняка можно было спасти, если бы он оказался здесь на пару дней раньше…

— Нет, не чувствую… — прошептал раненый. — Все плохо, доктор?

Блад выпрямился, остановив новый поток слов у своего провожатого.

— Это я скажу, когда осмотрю рану более внимательно. Но сначала мне надо заглянуть в ваш ящик с лекарствами. Безье, перестань трепать языком, лучше веди меня туда, и поживее!

— Слушаюсь, господин доктор! — матрос шустро посеменил куда-то вперед, освещая дорогу фонарем…

* * *

— Мда, негусто… — проворчал Блад, выныривая из ящика. — Но слабительного тут хватит года на три.

— Прежний доктор всегда его нам прописывал, — кивнул Безье. — А что? Хорошее средство, особенно для симулянтов.

Блад радостно крякнул, обнаружив не менее обширный запас коры хинного дерева. Видимо, его предшественник не был совсем уж бездарем.

— А что случилось с вашим корабельным врачом? — поинтересовался он, набивая карманы нужными лекарствами и бинтами.

— Помер, — ответил Безье и перекрестился, тяжело вздохнув. — И так по-дурацки… на берегу… по пьяному делу упал с пристани в море. И утонул.

— Мда… — коротко ответил Блад, продолжая рыться в огромном ларе. — Грустная история. И когда это случилось?

— Да уж полгода как прошло, — ответил Безье, немного поразмыслив.

Блад наткнулся на небольшой ящик с хирургическими инструментами и принялся их перебирать.

Безье слегка оробел, увидев, как блеснуло в свете фонаря лезвие страшного вида пилы.

— Неужто вы ему руку отрежете, господин доктор?!

Блад опустил пилу и замер, глядя на ящик. Потом посмотрел на матроса, прищурившись.

— И вы, как я понимаю, новых лекарств не закупали с тех пор, да?

Безье кивнул, моргнув.

— На самом деле, мы последние полгода держались далеко от тех мест, где можно купить лекарства…

— Зато я вижу, что места, где можно подцепить болотную лихорадку и сифилис, пользовались у вас большой популярностью, — язвительно ответил Блад.

— Э-э-э… — Безье неуклюже переминался с ноги на ногу.

Блад скривил губы и сунул ему в руки ворох склянок.

— Держи и смотри, не урони!

После чего снова залез в ящик, бормоча что-то по латыни.

— Где же он? — шипел он, перебирая покрытые пылью и плесенью пузырьки и коробочки.

— Что вы ищете, господин доктор? — робко поинтересовался Безье, который, будучи болтуном по натуре, не мог долго держать язык за зубами.

Блад выпрямился, дунув на волосы, упавшие на лицо.

— Лауданум[1], — ответил он. — Наверняка ваш доктор должен был иметь такое снадобье под рукой.

— Это что же за штука такая? — Безье по-прежнему говорил с почтительной опаской. — Слабительное?

— Снотворное, — ответил Блад. — Если придется резать руку этому бедняге, оно не будет лишним. Усек?

— Ой… — Безье занервничал.

Блад обшарил все уголки ящика, но так и не нашел заветного пузырька. Это его слегка огорчило.

— Что ж, бывали ситуации и похуже, — сказал он, закрывая крышку ларя. — В конце концов, можно попробовать обойтись обычным ромом.

— Ром у нас под замком, — заметил Безье, и в голосе его звучало сожаление. — Придется получать разрешение от капитана…

— Разберемся, — сухо ответил Питер Блад, а потом зубами открыл один пузырек. — Вам еще рома в свободном доступе не хватало, помимо уже имеющихся болячек. Ну-ка, глотни!

Безье испуганно уставился на протянутый пузырек.

— А мне-то зачем?

— Затем. Пей, давай! — Блад говорил так властно, что матрос не посмел возражать и послушно глотнул из пузырька. Глаза его вылезли на лоб, и некоторое время он не мог дышать, только разевал рот.

— Sangdieu![2] — выпалил он, наконец. — Вот это, я понимаю, лекарство! Горькое, аж челюсти свело!

Блад тоже сделал глоток, поморщившись.

— Это нам с тобой для профилактики, парень. А теперь пойдем обратно, будешь мне помогать…

— Как скажете, господин доктор! — Безье поспешил за ним, сжимая в руках многочисленные склянки и пузырьки…

[1] Лауданум (лат. laudanum) — настойка опиума, применявшаяся в прошлом в качестве обезболивающего, противоспалительного и снотворного средства. Обладает сильным наркотическим действием.

[2] Sangdieu! (фр. букв.) — Кровь Христова!