Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

Однако до дня рождения Эарвэн были еще и дни рождения Фириэль и Фэамира, которые, наконец, смогли отметить в семейном кругу. Когда Кирион был в Минас-Тирит, он зашел в кабинет отца и проверил шкатулку. К его радости, первое письмо Фэамиру предназначалось именно на тринадцатилетие мальчика. Следующее было только уже на совершеннолетие. «Интересно… а второе письмо мне...» Кирион развязал ленту и проверил. «Моему Кириону в день свадьбы», — прочитал юноша. «Значит еще нескоро», — вздохнул он. Предыдущее послание он давно знал наизусть, но все равно постоянно перечитывал.

В ночь накануне дня рождения мальчика старший брат неслышно зашел к нему в спальню и положил письмо на соседнюю подушку. Утром Фэамир в одной рубашке с письмом в руках сам прибежал к нему.

— Ты видел?! Это письмо от отца! Представляешь? Он написал мне!!!

— Написал…

— Получается, он приходил ночью?

— Приходил?.. — не понял Кирион.

— Да! Иначе откуда бы оно взялось?

Юноша собирался рассказать, откуда на самом деле появилось письмо, но теперь растерялся.

— Наверное, им оттуда нельзя приходить так, чтобы их видели, и разговаривать с нами, и он принес письмо. Но значит, он был! — выпалил Фэамир.

— Да, ты прав, — ответил несколько обескураженный Кирион.

Фэамир был так обрадован случившимся, что открыть ему действительное происхождение письма у старшего брата не хватило духу.

— Знаешь… Не рассказывай об этом письме никому… и береги его, — сказал он.

Весь день Фэамир был необыкновенно счастлив. И никакие поздравления и подарки не радовали его так, как его тайна. Несколько раз он уединялся у себя в комнате и перечитывал отцовское послание. Когда Кирион пришел пожелать ему доброй ночи, брат лежал с письмом в руках.

— Как ты думаешь?.. Он напишет еще? Через год, например?.. — Фэамир смотрел на него своими выразительными темными, как у отца, глазами.

— Знаешь, малыш… Боюсь, что нет.

— А если я попрошу его?.. Он же услышит…

— Я не думаю… что людей, ушедших в мир иной, легко отпускают к нам, братик… Если отцу и позволили прийти, то только в виде большого исключения… Да, он услышит твою просьбу и будет страдать от невозможности ее исполнить…

— Понятно… — сник Фэамир. — Но знаешь, я ужасно рад, что он есть… Пусть не с нами… Но когда мы умрем, мы обязательно с ним встретимся.

— Встретимся, малыш.

— Он придет за мной, когда я буду умирать?

— Попроси, и если его отпустят, придет… Но пока поживи еще, пожалуйста.

Фэамир обнял его.

— Поживу. Чтобы вас всех не расстраивать.

Через десять дней после Дня рождения Фэамира из Столицы снова прибыли наследный принц, его сестры и их свита. Эарвэн по-прежнему наслаждалась всеобщим вниманием. «Зря… Зря, — сердился и расстраивался брат. — Неужели она не понимает? Ей хочется быть яркой и красивой ради Эльдариона, но этим она вызывает раздражение и зависть остальных девиц…»

После ужина к Кириону подошла Линдиссэ.

— Спасибо за платье, — застенчиво улыбнулась она, — завтра я его надену.

— Я рад. Если тебе что-нибудь еще понадобится… Пожалуйста, всегда обращайся. Ты не должна ни в чем нуждаться.

Следующий день был днем торжества Эарвэн. В одном из лучших нарядов матери она принимала поздравления. Перед ужином был музыкальный вечер с танцами, и снова именинница не расставалась с наследным принцем. Правда, помня о словах деда, Кирион уже не так расстраивался и размышлял о том, знают ли принцессы о ее увлечении их братом. Но, похоже, Эльвинг и Гилраэнь больше интересовал он сам. Почти все танцы ему пришлось танцевать со старшей из принцесс, и даже пригласить Линдиссэ у него не было никакой возможности. Правда, кузина была не обижена вниманием. Эделион не оставлял ее ни на миг, и ей это было приятно.

Во время ужина Кирион мучительно соображал, как бы ему скрыться от Эльвинг, явно искавшей возможности с ним пообщаться, но так, чтобы это не выглядело невежливым. Он несколько раз смотрел на Деда, надеясь, что тот заметит его взгляды и догадается дать ему какое-нибудь поручение, но Принц был занят беседой с любимой внучкой Фириэль, которая на днях должна была уехать. Наконец, не придумав ничего лучше, нарезая мясо, Кирион полоснул себя по пальцу и с позволения собравшихся ушел обработать порез.

Он вышел в коридор, показавшийся темным после ярких огней трапезного зала, и медленно направился к себе. Внезапно дверь за ним распахнулась, и его догнал Эделион.

— Можно я помогу?

— Я справлюсь… Спасибо Эделион.

— Я… я хотел поговорить с тобой. Посоветоваться.

— Конечно.

Эделион огляделся.

— Хочешь, пойдем ко мне, — догадался Кирион. — О чем ты хотел поговорить? — спросил он, когда они пришли в его спальню.

— Сначала твоя рука.

Кирион вытащил из шкафа небольшой ящичек.

— Давай я. — Великан аккуратно промыл порез спиртом и перевязал чистой тряпицей.

Кирион вопросительно посмотрел на него.

— Как ты думаешь?.. Мне нравится… вернее… я люблю леди Линдиссэ. И, по-моему, она симпатизирует мне. Я понимаю, что она леди, внучка принца Фарамира, а я всего лишь сын кузнеца, и если бы не милость твоего батюшки, так и остался бы…

— Ты хочешь жениться на ней?

— Понимаю, что это дерзость с моей стороны, но если бы мне позволили, я был бы счастлив…

Эделион умолк, словно испугавшись собственной храбрости.

Кирион задумался, вспоминая теперь уже такой далекий разговор между отцом и Дедом, когда они возвращались в Пеларгир из Умбара. Отец был готов отдать Эделиону в жены даже Фириэль, если бы та любила его.

— Она, Линдиссэ, любит тебя?

Эделион смутился

— Ну, наверное, это громко сказано. Я же не принц и не лорд. Но мне кажется, я все же сколько-то нравлюсь ей.

— Если она согласна, то почему нет?..

— А как ты думаешь?.. Принц Фарамир…

— Не могу говорить за него, но я поддержу тебя, если понадобится, и попрошу за вас.

— Спасибо, Кирион! Я конечно понимаю, что я всего лишь Начальник караула… И никакого наследства или имения у меня нет… Но как только я стану младшим капитаном и у меня будет жалованье получше…

— Хорошо.

Эделион стиснул его в объятиях и убежал.

— «Интересно, согласится ли Дедушка, но, похоже, у Линдиссэ это единственная возможность выйти замуж за человека, который будет любить ее и заботиться, при этом считая ее даром, а не снисходя до нее».

Дверь в спальню приоткрылась, и показалась мордашка Фэамира.

— Не будешь возвращаться на ужин?

— Нет, Фэамир. Я устал от них… Только не выдавай меня, — с улыбкой добавил он.

— Я тоже от них устал. — Мальчик забрался в кресло и вопросительно посмотрел на брата. — Поедем летом к Фириэль?

— Летом будет видно.

— Мардил забавный такой.

— Да.

— Поиграем во что-нибудь?..

— Давай.

— В шахматы?

— Хорошо. — Кирион вытащил доску и начал расставлять фигуры.

— Ты устал, наверное… — встревоженно спросил Фэамир, когда брат проиграл ему.

— Нет, просто сразу обо многом думаю.

— О чем?

— Долго перечислять. Иди ложись, уже поздно.

— Зайдешь ко мне?

— Зайду.

— Как твоя рука? — вспомнил Фэамир.

— Ерунда.

Когда брат ушел, Кирион подошел к окну и смотрел на падающие снежинки. «Хоть бы не случилась метель, тогда вся эта честная компания задержится», — подумал он.

Но ночью снегопад усилился, и утром все единогласно решили остаться в гостеприимном Замке принца Фарамира. Кирион с Фэамиром скрылись в библиотеке, где их случайно нашел капитан Аксантур.

— Прячетесь, значит? — подмигнул капитан.

— Приходится, — ответил Кирион.

— Здесь найдут.

— Тогда придумаю еще что-нибудь.

— Только не надо больше себя резать.

— Я постараюсь найти менее кровожадный способ, господин капитан.

— А ты попался, дружок. Принцесса привыкла получать все, что захочет.

Кирион на мгновение замер. «Заметил!..»

— Боюсь, это не может продолжаться вечно, — сказал он. — Нет на свете людей, которые получили бы все, что захотят.

— Ну почему же? Что в жизни не получил Элессар, ее батюшка?

— К счастью, мне это не известно.

Дверь в библиотеку открылась, и на пороге показалась Эльвинг, но, к ее немалому разочарованию, лорд Кирион был не один. Они встали и поклонились ей.

— Я ищу брата и сестру, — нашлась она.

— Они не заглядывали сюда, миледи, — вежливо ответил Кирион, и принцесса исчезла.

— Сезон охоты открыт, — усмехнулся Аксантур.

«А хорошо, что со мной были капитан Аксантур и Фэамир», — подумал Кирион.

Однако он понимал, что прятаться вечно у него не получится. Уехать из Замка «по делам» тоже, так как метель не кончилась, и дороги пока не чистили. К обеду ему пришлось спуститься в трапезный Зал. Эльвинг была уже здесь и не спеша подошла к нему.

— Как ваша рука, лорд Кирион? — Голос ее был приятным и мелодичным.

— Не стоит вашего внимания, миледи, — ответил он и невольно взглянул на нее.

Она была необыкновенно хороша и казалась не намного старше него, хотя Кирион знал, что она была всего лишь на три года моложе матери. Он ощутил исходивший от нее изысканный аромат, и ему стало интересно, пользуется ли она душистыми маслами, подобно его сестрам и другим знатным барышням, или это ее собственный запах.

— Вы превосходно танцуете, и мне с сестрой было бы очень приятно, если бы вы почаще бывали во Дворце и принимали участие в наших торжествах. К тому же у принца Эльдариона мало по-настоящему достойных друзей, и ему так не хватает вас.

— К сожалению, принц Фарамир, мой дед, уже очень стар, миледи, и я должен помогать ему. Боюсь, я не смогу часто бывать в Столице.

— Жаль, что его любимый сын и ваш отец покинул нас так рано. — В голосе ее слышалось неподдельное участие. Принцесса подошла ближе.

— Увы, миледи, — ответил он, чувствуя, как по щекам растекается румянец, делая его еще привлекательнее.

Фэамир заметил замешательство брата, подошел к ним и лихо поклонился Эльвинг.

— У нас здесь есть отличный пруд, миледи. Летом мы будем ловить там лягушек, — заявил он.

— Лягушек?..

— Ага, и жаб. Мне Эделион говорил, что видел там во-о-от такую жабу — и всю в бородавках! — со счастливой физиономией заметил мальчик.

— Вот как?! Но для чего они вам?

— Жабу можно посадить кому-нибудь в сундук, например Эарвэн. Представляете, как она подпрыгнет? А вы любите жаб, миледи?!

— Я… не задумывалась над этим.

— А мы и вам можем подсадить… Вот вы и узнаете.

— Думаю, что все же это не лучшая идея, малыш. — Эльвинг заставила себя улыбнуться.

— А еще Эарвэн и Линдиссэ боятся дождевых червей. Они такие противные и так извиваются! — Фэамир смотрел ей в глаза.

— Правда?..

— А еще можно поймать ужа. Вы знаете, как отличить ужа от ядовитой змеи, миледи?

— Нет, но я не собиралась их ловить...

— Если у змеи на голове есть пятнышки, напоминающие уши, то это уж, а если нет… — Глаза мальчика азартно горели.

В Трапезную вошел Принц, и все устремились к своим местам. Кирион предложил руку Эльвинг и проводил ее на почетное место, которое она обычно занимала, а сам сел рядом с Фарамиром.

После трапезы принцесса попросила Кириона показать ей Сад. Он предложил ей прогуляться с Эарвэн, сославшись на то, что сестра знает Сад намного лучше, но его уловка не сработала. Скоро, облачившись меховые плащи, они спустились вниз. Деревья были укрыты снегом, на лужайках лежали сугробы, но садовники уже расчистили дорожки, и прогулка обещала принцессе быть приятной.

Они не спеша шли меж белых деревьев и кустарников.

— Сейчас Белый Сад и в самом деле белый, — произнесла Эльвинг, нарушив молчание.

— Летом он полон белых цветов и потому тоже в полной мере оправдывает свое название.

— Правда? Это, должно быть, необыкновенно красиво. Надеюсь, мне удастся посетить его поздней весной и увидеть во всей красе.

Кириону ничего не оставалось, кроме как пригласить принцессу в Замок и заверить ее, что Принц и остальное семейство будут рады ее видеть.

— Вы любите зиму? — продолжила она.

— Обычно нет, но снежные зимы мне нравятся.

— В Гондоре снежные зимы редкость, в Арноре они случаются намного чаще.

Пройдя еще сотню ярдов, они увидели на засыпанной снегом лужайке лорда Анариона, который, к большой радости Мардила и Амариэ, строил небольшую снежную крепость.

«Надо почаще играть с Амариэ, — подумал Кирион, — она тоже осталась без отца, причем совсем маленькой».

— Ваша сестра очень удачно вышла замуж, — заметила принцесса.

— Да, Пиннат-Гэлин — это еще и родина ее матери.

— Кем была ее мать?

— Дочерью всадника из отряда лорда Хирлуина Прекрасного, но боюсь, его имя вам мало что скажет. Капитан Гвиндор из Гвардии Цитадели — ее брат.

— Пиннат-Гэлин — благодатный край и, насколько я помню, имеет выход к морю.

— Да, миледи, это так.

— Вы любите море?

— Да, миледи.

— Эльдарион говорил мне, что вы около двух лет служили на корабле и неоднократно отправлялись в плавание.

— И это верно.

Снова пошел снег, снежинки падали на его густые пышные волосы и не таяли.

— Вернемся в Замок, миледи? — предложил он, и принцесса была вынуждена согласиться.

Когда они оказались в холле, Кирион, сославшись на дела, попросил позволения удалиться, и оставил ее. Придя к себе, он решил написать письмо Минастану. Снизу раздавались радостные вопли Фэамира, Амариэ и Мардила, вероятно, игравших в снежки. Кирион не возражал бы присоединиться к ним, но поскольку он сказал принцессе, что занят, его появление около снежной крепости показалось бы странным. Он просидел у себя в комнате до вечера и даже ужин попросил подать к себе.

Вечером пришел Дед.

— Ты не заболел? Тебя почти не видно…

— Простите, милорд, но я так устал от них.

— Понимаю, но нужно уметь терпеть гостей. Даже если они высокопоставленные и навязчивые.

— Все немного сложнее.

— Сложнее?

— Да. Похоже, принцесса Эльвинг неравнодушна ко мне.

— Ты уверен?

— Увы, да. Мне говорила об этом Эарвэн, капитан Аксантур, и я сам это почувствовал.

— Это неудивительно. К тому же ей давно пора замуж.

— В этом и дело, милорд… Я слишком молод для нее.

— Дело только в этом? — Принц сел у камина и внимательно смотрел на внука.

— Наверное, нет… Я хочу выбрать спутницу жизни сам, а не быть выбранным.

— Она нравится тебе?

— Не знаю. Она очень красива, но для меня как… Как искусно выполненная картина. Я отдаю должное ее красоте, но она не трогает меня. Не будем же мы любить картину или статую просто за их внешнее совершенство.

Ночью снегопада не было, утром дорогу к Осгилиату расчистили, и гости, наконец, приняли решение вернуться в Столицу. Задерживаться дольше просто не было смысла: Кирион не показывался и вышел лишь попрощаться, а Эарвэн уезжала вместе с ними.

Еще через день уехала и Фириэль. Расставание было невеселым, так как молодую женщину очень тревожило, что она может больше не увидеться с Дедом. Фарамир обнял и благословил внучку, ее мужа и правнука. Кириону стало жаль сестру, и, чтобы немного отвлечь ее, он предложил проводить их до Осгилиата. Фэамир немедленно начал упрашивать взять его с собой, и старший брат нехотя, но согласился.

Во второй половине дня они добрались до древней Столицы и попрощались. Скоро снова повалил снег, и Анарион, поразмыслив, решил остановиться на постоялом дворе. Кирион же и Фэамир покинули Осгилиат еще до снегопада, и он застал их в пути.

«Вот ведь…» — с досадой подумал юноша. Лошадям все тяжелее было идти по снегу, а на улице начало темнеть. «Еще и этот поросенок со мной увязался.» — Кирион обернулся и взглянул на брата, облепленного снегом.

— Скоро Замок? — довольно бодро спросил тот.

— Боюсь, что нет, и мы здорово влипли.

— Почему?..

— Гляди, дороги почти не видно, и вот-вот стемнеет.

— Что делать?

— Не знаю… Смотри вокруг, если увидишь огонек — скажи.

Они снова двинулись вперед. Старший брат все время проверял, не отстает ли Фэамир, но кобыла мальчика утомилась, и когда он обернулся в очередной раз, его было едва видно. Кирион подождал его, спешился и взял обоих лошадей под уздцы.

— Так ты хотя бы не потеряешься, — проворчал он.

— Прости.

— Фэамир, если я и сержусь, то только потому, что ужасно переживаю за тебя… И извинения с сожалениями нам не помогут.

Они снова двинулись вперед, снегопад не заканчивался, огней было не видно, как и дороги, а идти наугад становилось опасно. Кирион вздохнул, подошел к ближайшему дереву и привязал лошадей.

— Кирион…

— Что.

— Я боюсь…

— Малыш, бояться нужно было раньше. Сейчас надо думать, как переждать ночь.

— Кирион… Мама… и Дедушка.

Юноша закусил губу.

— Ничего не поделаешь. Дедушка знает, что я легко не сдаюсь.

Кирион с помощью кинжала начал обламывать ветки ели. Из веток и мокрого снега он соорудил подобие укрытия, оставшиеся ветки пошли на подстилку. Наконец они забрались туда, и старший брат прижал к себе Фэамира.

— Замерз?

— Немного.

— На, перекуси, — Кирион вытащил кусок буженины и немного хлеба.

— Ага, — сказал Фэамир.

— Спать нельзя.

— Почему? — жуя спросил ребенок.

— Можно не проснуться.

— Не пугай меня.

— Я не пугаю. Говорю то, что есть. — Кирион подышал мальчику в лицо. — Вот что... давай я заделаю снегом выход… теплее будет.

Какое-то время они сидели молча. Юноша распахнул свой плащ и укрыл им брата. Тот прильнул к нему.

— Скажи что-нибудь… — велел Кирион.

— Что? — сонно отозвался Фэамир.

— Что угодно, нам нельзя спать, — сказал старший брат, подавляя зевок.

— Как думаешь, нам попадет?

— Меня сейчас это волнует меньше всего. Хотелось бы, чтобы Дедушка решил, что мы заночевали в Осгилиате.

— Тогда он не будет сильно волноваться?

— Надеюсь.

Но вскоре, несмотря на все усилия Кириона, Фэамир все же уснул. Юноша сидел в кромешном мраке, прижимая к себе младшего братишку. Он вспомнил свою ночь в море: «Выдержал тогда — выдержу и сейчас…» Время остановилось.

Когда он проснулся, было уже относительно светло. Он в ужасе наклонился к Фэамиру.

— Фэамир!..

— У-у… — сквозь сон пробурчал тот.

— Просыпайся, метель кончилась. Чем скорее мы доберемся до Замка, тем скорее согреемся.

Кирион вылез наружу. За ним, щурясь, выбрался Фэамир.

— А где дорога?.. — спросил он.

— Наверное, вон там…

— А лошади смогут идти по такому снегу?

— Должны. Главное, теперь можно ориентироваться, и есть надежда, что мы не свалимся в присыпанное снегом озеро, например…

Фэамир забрался на лошадь, Кирион сделал то же самое, и они тронулись в путь. Дорога едва угадывалась под толщей снега, лошади шли очень медленно, и Замка они достигли лишь незадолго до полудня. Стражники открыли ворота, двор был расчищен от снега.

— Принц Фарамир сильно волновался? — осторожно поинтересовался Кирион у одного из грумов.

— Разве вы не заночевали в Осгилиате? — спросил тот.

— Ну, мы же не предупредили… — нашелся Кирион.

— Мне кажется, что нет…

— Хвала Небу… — пробормотал он.

Внезапно Кирион понял, что устал, замерз, проголодался и хочет лечь.

— Фэамир, скажи, чтобы тебе сделали горячую купальню. Только не ленись, обязательно надо прогреться…

— Хорошо…

Кирион прошел к себе, снял сапоги, придвинулся к камину и начал греть ноги. В комнату пришел Дед.

— Заночевали в Осгилиате?

— Не совсем, — ответил юноша, глядя на огонь.

— В одном из Селений по пути?

— Мама сильно волновалась?..

— Волновалась, но я ее постарался успокоить.

— Спасибо, милорд, — улыбнулся Кирион и снова повернулся к огню. — Мы ночевали в сугробе, — наконец признался он.

— В сугробе?! — Не сводя с него глаз, Принц подошел и опустился в соседнее кресло.

— Непогода застигла нас на полпути, причем ближе к Осгилиату… Становилось темно, было не разглядеть дороги, пришлось заночевать прямо на обочине.

— Как вы не замерзли?!

— На улице все же было не слишком морозно. Я сделал что-то вроде шалаша из еловых веток и мокрого снега.

Когда Принц ушел, Кирион разделся, забрался в кровать и мгновенно провалился в сон.

Проснувшись, он первым делом навестил младшего брата. У того были Дед и лекарь. Кирион вопросительно посмотрел на них.

— Отогрели.

— Хорошо.

— А ты был в купальне? — вмешался Фэамир.

— Нет.

— Так всегда… — вздохнул мальчик, — меня заставляешь, а сам не делаешь.

— Себя мне не жаль.

— Так нельзя, Кирион, — вмешался Принц.

Юноша вернулся к себе и снова лег. Он все же простудился и несколько дней провел в постели. Когда старший брат не спал, у него в комнате болтался Фэамир и, как мог, развлекал его.

— А если бы пошел в купальню, то не заболел бы… — Мальчик скинул башмаки, забрался на кровать Кириона и смотрел на брата.

— Я промочил ноги, когда шел по глубокому снегу.

— Почитать тебе?

— Почитай.

— Голова болит?

— Немного.

Фэамир взял книгу, лежащую на столе у брата, и раскрыл ее. Из «Истории» выпало письмо. Мальчик поднял его.

— Моему Кириону в день совершеннолетия… — прочитал он. — Отец и тебе приносил письмо?!

— Наверное...

— Но... как же!.. Значит, его еще отпускали. Значит… — Фэамир взглянул на брата. — Твое совершеннолетие было чуть больше года назад… Значит, один раз в год…

— Не значит, Фэамир. Не значит. Отец написал мне и тебе по письму и утешил нас… Не знаю, когда он теперь сможет прийти… И сможет ли…

Мальчик расстроился.

— Мы плохо знаем, что там. Но мы точно знаем, что отец очень любил… любит нас, — поправился Кирион. — Дай. — Он протянул руку, и брат отдал ему письмо.

— Можно мне прочесть?

— У тебя есть свое, малыш… — Кирион закрыл глаза.

Через пару часов Принц заглянул в спальню внука. Врачи сказали, что простуда не опасна, но он все равно тревожился за Кириона. Дед тихо подошел и склонился над ним. В руке спящего юноши лежало письмо. Фарамир аккуратно забрал его. «Моему Кириону в день совершеннолетия…» Как хорошо он знал этот почерк, но… Ведь Эарнил умер более чем за два года до этого события.

Кирион открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь?.. — спросил Дед.

— Лежу…

Фарамир помолчал.

— Откуда у тебя это?..

— Я нашел его в шкатулке в кабинете отца.

— Получается… он заранее написал его?..

— Да. И Фэамиру на тринадцать лет…

— Правда?

— Да. Фэамир был на седьмом небе от счастья. Он решил, что отец написал его на том свете и лично принес ему, пока он спал… Я не стал разубеждать его. Теперь он свято верит, что отец где-то живет, и что когда он умрет, они обязательно встретятся.

— Кто знает, возможно, так и есть… Я бы очень хотел этого… — негромко сказал Принц, присаживаясь на его постель.

— Но в любом случае мы не можем получать оттуда письма… — Кирион грустно улыбнулся.

— Мне писем не было? В той шкатулке… — вдруг спросил Фарамир.

— Нет, милорд…

— Если бы действительно знать, что смерть — это не разлука навсегда…

— Многие в это верят…

— Многие во что только не верят… — отмахнулся Принц. — Хотелось бы, чтобы это на самом деле было так…

— Пока мы не окажемся там, не узнаем. Хотя… Однажды я позвал отца, и он приснился мне.

— Боюсь, это был просто сон. Он иногда снится и мне... — Дед вздохнул. — Написать вам заранее письма, чтобы спустя годы вы не чувствовали себя покинутыми… Это так на него похоже.

— Нам необыкновенно повезло с отцом... А мне повезло, что я прожил рядом с ним почти восемнадцать лет... Фэамир и, особенно, Амариэ были еще маленькими.

— Когда я потерял отца, я был уже совсем взрослым. Почти в два раза старше тебя. К сожалению, по глупости и самоуверенности я поссорился с ним, а помириться нам не довелось… Меня ранили, а когда я очнулся, отец был уже мертв. До сих пор не могу простить себе этого.

— Уверен, что он простил вас…

— Я не сомневаюсь в этом. Но как бы я хотел попросить у него прощения. Если бы души оставались живыми, то я мог бы сделать это хотя бы после смерти… И, конечно, встретиться с твоим отцом.

Кирион сел на постели и обнял Деда.

— Ты горячий. Ложись…

(C) 2020-2021 murzwin