Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга первая (джен)

Возвращение Роуз Грейнджер-Уизли в школу произошло на следующее утро за завтраком. Альбус, сидя за столом Слизерина, отложив в сторону пирог с патокой, наблюдал за тем, как товарищи по факультету радостно приветствуют Роуз. Джеймс, подвинулся на скамье, пригласив ее сесть рядом с ним и его друзьями, но Роуз, улыбнувшись на предложение, направилась к Мари и Грейсу. Альбус вновь встретился взглядом с братом и неуверенно помахал ему. Джеймс не заметил.

Поттер придвинул обратно пирог и вернулся мыслями к столу своего факультета. Скорпиус, сидящий рядом с ним, уже позавтракал и ожидал письмо из дома и свежую прессу, листая пособие по трансфигурации, а братья Нотты, расположившись друг напротив друга, похоже, играли в гляделки. Регулус при этом как обычно ехидно ухмылялся.

— На этой неделе должны подвести итоги состязаний дуэльного клуба, — важно вещал Лиам, сидящий рядом с Уильямом. — Я говорил с Силестиной. Хотя, и так, в принципе уже все ясно.

— Что ясно? — безразлично бросил Регулус, не сводя взгляд с брата.

— Ну… результаты, — заметил Лиам. Многие слизеринцы за столом внимательно слушали его. — Среди экспертов первое место уйдет гриффиндорцу с седьмого курса Эвану Лэнгфорду. Этот парень слишком хорош. И кстати, — Лиам бросил взгляд на Альбуса, — он планирует после выпуска пойти учиться на мракоборца.

Альбус проигнорировал этот взгляд. Почему Лиам думает, что ему это интересно?

— А вот среди новичков и продолжающих лидируют змеи, — гордо объявил МакГроу, с таким видом, словно сам лично приложил к этому руку. — Наш Регулус с единственным поражением Малфою, — в этот момент многие уставились на Скорпиуса, который предпочел сделать вид, что ничего не заметил, — значительно опережает по очкам Поттера, имеющего три поражения.

«Джеймса?» — изумился про себя Альбус. Он и не думал, что его брат настолько был близок к победе в соревновании.

— Поздравляю, — бросил Альбус Регулусу. — Долгожданный трофей для зала наград?

— Первый, — усмехнулся Нотт. — Но не последний.

— А среди продолжающих? — поинтересовалась Лита, которая как обычно в компании Элизабет и Ванессы за завтраком слушала свежие сплетни.

— Конечно Пьюси, — ответил Лиам. — Вы видели его поединки? Он однозначно лучший в этом сезоне.

Альбус бросил взгляд на товарища по команде, который со своим другом сейчас сидел в другой части стола и был занят чем-то своим. Он и не думал, что когда Регулус говорил ему о том, что Пьюси хорош в атакующих чарах, он имел ввиду настолько хорош. Альбусу ни разу не доводилось видеть Пьюси в дуэльном клубе.

— Лучший? — хмыкнул Регулус, услышав слова друга.

— После тебя конечно, — поправился Лиам. — Хотя вам бы стоило устроить дуэль. Уверен это было бы потрясающее зрелище.

Регулус усмехнулся, отметив, что Лиам не перестал быть нахальным подхалимом.

— А ты Малфой, что скажешь? — Регулус взмахнул палочкой и книга, в которую был погружен Скорпиус, оказалась у него в руках. — Ты же тоже член дуэльного клуба.

— Скажу, что вы придаете слишком много значения глупой забаве, — холодно проговорил он, наставив на Регулуса палочку.

Регулус, хмыкнув, вернул книгу и отпил тыквенного сока.

— Так всегда говорят проигравшие, — усмехнулся он.

Когда еда со столов исчезла, в зале появились совы. Альбус, надеявшийся получить сову от Лили, облегченно выдохнул, заметив Луну среди прочих. Впрочем, писем она принесла чуть больше, чем он рассчитывал. Сразу три белых конверта упали на стол перед ним: от Лили, отца и мистера Уизли.

Скорпиус оплатил услуги почтовой совы, а Нотт в очередной раз уже разворачивал его свежий «Пророк».

— Однажды я выставлю тебе счет, — в тысячный раз повторял Скорпиус, наблюдая еженедельно за завтраком одну и ту же картину.

— Ну ты можешь изучать мою почту, — в ответ усмехнулся Регулус, и Малфой, осуждающе покачав головой, принялся читать письмо из дома.

В этот момент перед Регулусом приземлились сразу две белоснежные почтовые совы. Тот, явно не ждавший никаких писем, озадаченно снял послания и отпустил птиц.

Альбус и Скорпиус, одержимые любопытством, отвлеклись от своих писем и уставились на друга. Впервые за этот год они видели, что Нотту пришла почта. Регулус, поймав на себе их любопытный взгляд, бросил: «займитесь своим делом» и вскрыл первый конверт.

«Уважаемый мистер Нотт.

Данным письмом я ставлю вас в известность, что вы указаны единственным наследником в завещании господина Левски, а потому мне, как его нотариусу, необходимо встретиться с вами и вашим законным представителем, чтобы огласить завещание. Пожалуйста, свяжитесь со мной в ближайшее время, чтобы назначить дату и место встречи.

С уважением, Освальд Синклер, член Магической коллегии нотариусов Британии.»

— Что там? — осведомился Уильям, заметив, как брат изменился в лице.

— Ничего, — бросил Регулус, улыбнувшись, и взмахом палочки сжег письмо. — Пустяки.

— Но, печать…

— Просто письмо от знакомого, — прервал брата Регулус и, не без опасений, посмотрел на второй конверт. На нем в отличие от первого никакой печати не было. Ни единого опознавательного знака.

Альбус читал письмо от Лили. Всего каких-то несколько недель, и он снова увидит любимую сестру. Он даже не представлял, что может так по кому-то скучать. Лили жаловалась на доставшего ее Хьюго и говорила, что угрожает ему старшим братом. Не упустила она и возможности устроить допрос о произошедшем в замке, отметив, что у них в доме сейчас только и разговоров, что о новом деле отца и о том, во что они с Джеймсом вляпались. Впрочем, Лили их не осуждала, а сетовала на то, что опять все самое интересное проходит мимо нее. Похвасталась, что пару раз, пока мама не видит, использовала ее волшебную палочку и смогла вызвать маленький фейерверк на кухне.

Альбус перевел взгляд на Скорпиуса, чтобы рассказать ему о проказнице сестре, но заметив, что на том лица нет, осекся.

— Мама заболела, — сказал Малфой, не отрывая взгляда от письма. — Отец пишет, что ничего серьезного, но…

— Значит ничего серьезного, — попытался утешить друга Альбус. — Не думаешь же ты, что он будет скрывать от тебя что-то важное?

— Может быть, — проговорил Скорпиус. Альбус чувствовал, что этим холодным «может быть», Малфой пытается прикрыть свои настоящие эмоции. Столько боли было в его глазах. Скорпиус, чтобы отвлечься от мыслей, поступивших к нему, посмотрел на братьев Ноттов.

Лиам, уже дочитавший письмо, с любопытством косился на нераскрытой конверт. Регулус хотел было закинуть его в сумку и вскрыть подальше от досужих глаз, но побоялся брать его в руки. Он взмахом палочки открыл конверт и перевернул. Вопреки его ожиданиям, на обеденный стол упал не пергамент. Из анонимного конверта на стол выкатилась крошечная светло-голубая пуговка, заставившая сердце Нотта биться чаще. Он проделал еще один взмах палочкой и поднял ее в воздух, чтобы разглядеть поближе.

— Это пуговица? — озадаченно протянул Малфой, усмехнувшись и поймав ее в руку. Нотт, не успевший отреагировать на движение Скорпиуса, вздрогнул и, уставился на друга. В следующее мгновение, Регулус подскочил и резким взмахом палочки, выбил пуговицу из рук Малфоя, да так, что тот упал со скамьи. Слизеринцы начали оборачиваться на шум. Альбус бросился к другу.

— Ты с ума сошел? — прошипел Скорпиус, поднимаясь и отряхиваясь.

— Никогда не трогай мои вещи, — прорычал Регулус раздраженно и, приманив пуговицу и бросив ее в пергамент, поспешно покинул Большой зал.

Альбус посмотрел на Уильяма, ожидая хоть каких-то объяснений, но тот вылетел следом за братом.

— И что это было? — Скорпиус, поджав губы, сел на место, стараясь как обычно не обращать внимания на прикованные к нему взгляды.

Альбус пожал плечами. Друзья уставились на Лиама, который словно ничего и не произошло, строчил ответ на письмо, задерживая сову. Заметив, прикованные к себе взгляды, он спокойно оборонил:

— Нотты, — и, прицепив законченное письмо к лапке совы, тоже поспешил покинуть компанию.

* * *

— Стой нам надо поговорить, — окликнул Регулуса Уильям, нагнав его в вестибюле, полном спешащих на занятия учеников.

— Не здесь, — холодно бросил младший брат, прибавив шаг. Уильям, увязавшийся следом, едва поспевал за ним.

Они покинули вестибюль, вышли из замка и устремились подальше от досужих глаз. Наконец, когда Регулус отошел на достаточное, по его мнению, расстояние от замка, он остановился и развернулся. Он молчал. Уильям, неуверенно взглянув на брата, достал из сумки вырезку из газеты и протянул ее Регулусу. Тот, бросив взгляд на страницу, закинул ее в карман мантии и сказал:

— Ты же не знаешь болгарский.

— Я узнал его по фотографии, — ответил Уильям. — Увидел у сокурсника, подумал, что ты должен знать…

— Я знаю, — спокойно ответил Регулус.

— И еще… — начал Уильям, — я хотел сказать…

— Не надо, — оборвал его Регулус. — Прошу, держи это при себе.

— Я должен, — выдохнув, сказал Уильям. Регулус закрыл глаза и рука его потянулась за палочкой, но в последний момент остановилась.

— Это я написал отцу, — продолжил Уильям. — Я рассказал ему, что ты сделал то, о чем вы договаривались.

Регулус поджал губы и сцепил руки за спиной. Он знал, вины брата в этом нет. Он сам виноват, что не предусмотрел это, но не злиться было очень сложно.

— Об этом я догадывался, — наконец сказал он. — Но не хотел знать наверняка. Лучше бы ты соврал.

— Но, выходит, что тогда я … во всем виноват, — Уильям опустил голову и, немного подумав, добавил: — Я хотел, как лучше.

Братья молчали. Теплый весенний ветер раздувал полы мантий и трепал небрежно висящие темные волосы Уильяма. Он никогда не укладывал их назад как брат, скрывая бледность кожи и угловатые черты лица.

Регулус, стараясь сохранять спокойствие, извлек из сумки пергамент и, развернув его, продемонстрировал брату ту самую крошечную пуговицу. Уильям непонимающе на него посмотрел.

— Ты знаешь, что это? — поинтересовался Регулус, поджав губы.

Ульям отрицательно помотал головой, продолжая озадаченно наблюдать за младшим братом.

— Это доказательство причастности Ноттов к его убийству, — раздраженно выпалил Регулус.

— Эта пуговица? — недоверчиво нахмурился Уильям. — Она даже не мужская.

Регулус усмехнулся. Действительно, откуда его брату знать об этом, он же ничего не видел.

— Но ты же теперь не уедешь, да? — уточнил брат, обеспокоенно. — Теперь ты можешь остаться. Отец позволит, я уверен.

— Мне больше некуда ехать, — безразлично бросил Регулус. — Я остаюсь.

* * *

Профессору Макгонагалл не удалось найти нового преподавателя зельеварения на последний месяц учебы, а потому у старших курсов занятия проводил профессор Слизнорт, некогда работавший в этой области. Ученикам младших курсов же, оставшиеся уроки зельеварения замещали другими дисциплинами, а потому сегодня слизеринцы вместе с гриффиндорцами направлялись на заклинания к профессору Креспен.

На дополнительных занятиях преподаватели позволяли первокурсником тратить время на самоподготовку, а потому, Альбус принялся работать над своим чистящим заклятьем, которое до сих пор ему не удавалось применять, не оставляя на котлах и склянках мыльных разводов. Скорпиус, по доброте душевной, помогал Лиаму осваивать световые чары. Альбус был уверен, что он с большей бы радостью погрузился в чтение нового пособия по истории магии или повторил бы теорию трансфигурации, но МакГроу умел прилипнуть, когда ему что-то было нужно.

Регулус появился на занятии почти с тридцатиминутным опозданием, чем отнял у факультета десять очков, что, впрочем, уже было не так важно, так как в этом году, даже с учетом победы в квиддиче, у Слизерина не было шансов на лидерство в соревновании факультетов. Еще десять очков и очередное наказание были им получены за то, что оставшееся время занятия, он попытался проспать.

Альбус, к концу занятия окончательно убедившийся в том, что таланта к надраиванию котлов у него нет, сдался и решил обратиться как-нибудь с этим за помощью к Скорпиусу, представив, как тот его предварительно обсмеёт. У того, однако, после полутора часов в компании с Лиамом не осталось ни сил, ни желания кого-либо осуждать. Альбусу пришлось окликнуть его дважды, чтобы вывести из состояния глубокой задумчивости.

— Он безнадежен, — проговорил Скорпиус, кивнув головой в сторону Лиама. Тот безмятежно болтал о чем-то с Регулусом и собирал вещи. — Как и его друг.

— Да ладно тебе, — протянул Альбус. — Сдадут они экзамены.

— А я не про экзамены, — протянул Скорпиус, наблюдая за тем, как Лиам по науськиванию Нотта закинул Грейсу в рюкзак бомбу-вонючку замедленного действия. Альбус хмыкнув, принялся убирать записи в сумку.

— Привет, — Роуз подошла к ребятам, и Альбус, подняв на нее взгляд, остановился.

— Привет, — неуверенно бросил он. — Как твое самочувствие?

— Все в порядке, — ответила Роуз, смутившись. — Я просто очень сильно испугалась.

— Любой бы испугался на твоем месте, — заметил Альбус. Скорпиус отошел к своему столу, не желая встревать в диалог, но Роуз обратилась к нему:

— Спасибо.

— Я ничего не сделал, — заметил Малфой, убирая так и не пригодившуюся книгу в сумку, — но, пожалуйста.

— Я хотела поговорить с Ноттом, — неуверенно произнесла Роуз, поглядывая в сторону Лиама с Регулусом, которые в предвкушении ожидали результатов очередной пакости.

— Не стоит, — в один голос заявили Скорпиус и Альбус. Роуз засмеялась.

— У него сейчас не лучшее настроение, — неуверенно протянул Альбус. — Лучше с ним поговорить…

— Никогда, — решительно заявил Малфой.

— Никогда — очень подходящее время, — согласился Альбус, обменявшись взглядом со Скорпиусом.

— Тогда позже, — улыбнулась Роуз. Едва она успела направиться к своему столу за вещами, Альбус добавил:

— Лаванда в замке.

Роуз обернулась.

— Я видел ее вчера, — продолжил он. — Она ничего не помнит, зато говорит и чувствует себя кажется прекрасно. Если хочешь, я помогу тебе найти ее вечером после ужина при помощи карты.

— Да. Спасибо, — улыбнулась Роуз. — Тогда увидимся.

Ребята, собрав вещи, покинули класс заклинаний и направились на травологию.

— Ты думаешь, это хорошая идея снова сводить Роуз с Лавандой? — поинтересовался Скорпиус у Альбуса по дороге в теплицы.

— Почему нет? — бросил Альбус. — Я помогу ей найти Лаванду, а там пусть решает сама. Отец же писал, что Брауна поймали. Да и к тому же, профессор Макгонагалл не позволила бы Лаванде оставаться в замке, если бы думала, что она представляет угрозу.

— Уверен, она представляет угрозу, — бросил нагнавший их Нотт. Альбус наградил его озадаченным взглядом. Лиам, которому судя по помятому виду и разбитому фотоаппарату немного досталось в перепалке с гриффиндорцами, следовал за ними.

— Тебе что-то известно? — хмыкнул Скорпиус.

— Да. Я выслушивал ее монологи почти полчаса, — заметил Регулус, — и могу со всей уверенностью заявить, что они вызывают желание убивать.

Альбус усмехнулся, припоминая ее рассказ о кентавре Флоренце, а Скорпиус осуждающе посмотрел на него.

— Если исключить этот фактор, — язвительно протянул Скорпиус, поглядывая на Регулуса, — она может представлять реальную угрозу?

Нотт пожал плечами.

— Всё в этом замке может представлять реальную угрозу, — недовольно пробормотал Лиам, поглядывая на разбитый гриффиндорцами фотоаппарат.

* * *

После ужина Альбус, как и обещал, помог Роуз установить месторасположение Лаванды. Оказалось, что она поселилась на вершине Северной башни недалеко от кабинета предсказаний. После, он направился в спальню, чтоб наконец прочитать оставшиеся письма, так успешно заброшенные им во время странного завтрака.

Черный пушистый кот Амбридж поджидал его на кровати и Альбус, перевел взгляд на Нотта, увлеченно отрабатывающего окрашивающие чары на ящерице.

— Он сам пришел, — заметил тот.

Альбус бросил еще один взгляд на нагло развалившегося кота и, немного подвинув его, сел рядом и открыл первое письмо. Из письма отца он узнал, что назначена дата слушания по делу Брауна. Из-за каких-то бюрократических проволочек состояться это слушание должно было только в первых числах июня, а до тех пор обвинение надеялось вытянуть из него хоть какую-то информацию. Пока, со слов отца, Браун не сказал ни слова. Попытки извлечь из него что-либо при помощи зелья правды, также не дали никакого результата. Альбус даже не был уверен в законности такого метода при допросе, но предпочел не думать об этом. Наверняка, Браун предусмотрел все.

Письмо мистера Уизли же было полно сожалений о случившемся, перемешанных с обвинениями в его неосторожности и безответственности.

Альбус отложил письма в сторону.

«Это все сейчас не важно», — в очередной раз повторил он и взял с полки учебник истории магии. Кто там был этот Бердок Малдун и зачем ему вдруг потребовалось собирать саммит, о котором Альбусу и многим другим первокурсникам приходилось читать, ему сейчас только предстояло узнать. Он глубоко вздохнул, пожалев о том, что Скорпиус успел сбежать в библиотеку за новым «легким чтивом» и принялся вчитываться в параграф.

* * *

Дождавшись пока все уснут, Нотт, изучавший потолок уже около часа, взмахнул палочкой и приманил из кармана мантии, висевшей на стуле, смятую газетную вырезку. Расправив ее и осветив при помощи волшебной палочки, он приступил к ее тщательному изучению.

Статья, озаглавленная местной прессой «Загадочное убийство», сопровождалась движущейся фотографией молодого волшебника, облаченного в красно-черную мантию. Его длинные черные волосы, убранные назад тонким ободом, едва доходили до плеч. Волшебник стоял, опершись спиной на края рамки, и смотрел на Нотта с ярко выраженным высокомерием, едва скривившись в улыбке.

Нотт опустил взгляд на обрывок статьи.

«… предварительно в пять часов пополудни у себя в поместье был убит экс-мракоборец Дамьян Левски. Обстоятельства смерти выясняются. Уже сейчас эксперты заявляют, что причиной смерти могло стать отравление или проклятье. Проводятся следственные действия по делу. Связана ли смерть самого молодого мракоборца Болгарии с его неожиданной отставкой или профессиональной деятельностью не уточняется, однако есть все основания полагать, что…»

Регулус, аккуратно сложив вырезку вдвое, убрал ее в ящик стола и вытащил оттуда злосчастную пуговицу, обернутую в защищенный чарами пергамент.

«Малфой не умер, — подумал он, гипнотизируя ее. — Значит, эта вещь либо не проклята, либо, что вероятнее, проклятье на крови и предназначается вполне конкретному человеку. Это очень легко проверить».

Нотт неуверенно протянул палец к крошечной голубой пуговке. Наконец-то он понял, почему именно она. Та самая пуговка из его воспоминания, что он так старался забыть. Палец замер в дюйме от нее и он, обозлившись на свою трусость, бросил ее обратно в ящик.