Ведьмино отродье (hag born) (джен)

Когда Гарри открыл глаза, было уже утро. Память вернулась к нему рывком, и он вскочил на широченной кровати, испуганно озираясь по сторонам. Но в комнате, кажется, было пусто. На краю кровати лежала его куртка, аккуратно сложенная. Подползя к ней, он нашёл свои очки, немедленно нацепил их на нос и обшарил карманы. Палочка была на месте, как и его деревянный нож. Мантия-невидимка лежала внутри куртки, так же аккуратно свернутая. Он наколдовал Люмос, чтобы убедиться, что палочка настоящая, и никто ее не подменил, но светящийся кончик опроверг его сомнения, и Гарри слегка успокоился. Он огляделся, теперь уже не спеша: комната оказалась не такой уж и большой, и значительную ее часть занимала гигантская кровать. Сбоку в стене виднелась дверь в санузел. У окна, занавешенного старыми шторами, когда-то бывшими вполне приличными, а теперь пыльными и вылинявшими, стоял небольшой круглый стол и пара стульев с высокой спинкой. Его кофр с метлой выглядел так, словно к нему никто не прикасался, но Гарри все же спустил ноги с кровати на холодный пол и заглянул в кофр, снова засветив палочку. Палатка, кажется, была на месте; дубинка, бинокль и сумка с лекарствами — тоже. В дверь постучали, и этот звук заставил его вздрогнуть и вскинуть палочку.

— Гарри! — раздался из-за двери знакомый по школе голос Дамблдора, — Если ты проснулся, я войду?

— Конечно, сэр! — отозвался Гарри.

Голос Дамблдора одновременно и успокоил, и встревожил его. С одной стороны, теперь есть тот, кто сможет защитить его от внезапно объявившихся опасных врагов, а с другой — ему придётся держать ответ за все его летние финты.

Он спешно натягивал на ноги броги, когда дверь распахнулась и в комнату к нему вошли двое: высокий и стройный Дамблдор в неброской дорожной мантии; и приземистый на его фоне пожилой волшебник в черном плаще. Гарри вздрогнул — он тут же узнал того самого "черного плаща", который стоял у дома Дурслей и так небрежно утихомирил дядю Вернона. Ошибки быть не могло: та же плотная коренастая фигура, те же длинные с проседью волосы, та же трость. "Плащ" ловко обошел медленно вышагивающего Дамблдора и буквально ворвался в комнату, заметно припадая на одну ногу. Гарри машинально посмотрел вниз: одна из ног странного спутника Дамблдора была ненастоящей, вместо нее из штанины выглядывала какая-то деревянная лапа, во всяком случае, нечто похожее. Так же машинально подняв глаза вверх, он увидел, что этот человек смотрит на него, держа в руке поднятую палочку. Гарри рефлекторно стиснул в кулаке свою, которую все еще продолжал держать в руках. Суровое, грубое, словно неумело вырубленное из куска полена лицо одноногого было сплошь испещрено шрамами, солидного куска носа просто не было, а в добавок ко всему, вместо одного человеческого глаза на него смотрел какой-то огромный и неестественно выглядящий голубой.

— Аластор, опусти, пожалуйста, палочку, — мягко сказал отставший Дамблдор, — Не пугай Гарри.

— Постоянная бдительность?! А, парень? — осклабился тот, кого назвали Аластором, коротким жестом кулака с зажатой в нем тростью указав на палочку Гарри, и его исполосованное лицо стало на мгновение более человечным, — Проснулся — и сразу взял в руки палочку! Молодец! Дольше проживёшь!

Голубой глаз его развернулся в глазнице куда-то в сторону, методично осматривая помещение. Кажется, этот глаз тоже был ненастоящим, как и нога. Слов Дамблдора он то ли не заметил, то ли проигнорировал. Еще мгновение он разглядывал Гарри, а затем так же стремительно ринулся к окну, коротко взмахнув палочкой, потом в санузел, сунув туда то, что осталось от его носа.

— Вроде всё чисто, — проворчал он.

— Знакомься, Гарри, — бодрым голосом сказал Дамблдор, — Мой старинный друг, Аластор Грюм. Прошу тебя отнестись с пониманием к его поведению. Работа аврора наложила на него свой отпечаток. Сейчас он в отставке, но бывших авроров не бывает. Дело своё он знает. Вот сейчас, например, его привлекли к твоим поискам.

Услышав слово "аврор", Гарри немедленно насторожился еще больше. Искать защиты у Дамблдора ему теперь не казалось такой уж хорошей идеей, хотя других вариантов действительно было мало.

— Прежде, чем мы решим, как нам быть дальше, — продолжил Дамблдор, медленным слитным движением доставая свою палочку, — думаю, нам следует поговорить, чтобы прояснить некоторые вопросы.

Гарри внутренне сжался. Говорить всю правду было бы катастрофой. Поступи он так, и это лето будет для него последним глотком свободы, а ведь нет ничего другого, что так больно было терять. И ни в коем случае нельзя было вовлекать в это Элайн. Он с дрожью и полный самых скверных предчувствий переводил взгляд с одного взрослого на другого.

Дамблдор тем временем молча взмахнул палочкой, и маленький круглый стол выпрыгнул на середину комнаты, заметно увеличившись в размерах. Еще пара взмахов — и стульев стало три, и они все обзавелись мягкими спинками и подлокотниками.

— Прошу к столу, — широким жестом пригласил он и первым подал пример, взяв один из стульев.

Гарри продолжал стоять, напряженными пальцами вцепившись в палочку.

— Я ничего не помню, сэр, — тихо заявил он.

Грюм бросил на него быстрый взгляд и крякнул. Дамблдор нахмурился.

— Это не допрос, Гарри, — осторожно сказал он таким тоном, будто уговаривал котенка спуститься с дерева, — Тебе не о чем беспокоиться. Просто нам надо знать, чего стоит опасаться, пока мы будем тебя защищать. А для этого нужно понять, что происходит. Никто ни в чём тебя не винит. Просто расскажи все, что тебе известно. Это для твоего же блага.

Гарри хотел было сказать, что для его же блага стоило оставить его у Хагрида, как он и просил полгода назад, но потом подумал, что нет смысла нарываться с самого начала разговора. Дамблдор наверняка опять перевернет все с ног на голову и выставит его идиотом. Всё кончится как всегда, ложью и недомолвками, так что лучше будет врать с самого начала. Знать бы еще, что известно самому Дамблдору, но тут уж ничего не поделаешь. Он нехотя сел за стол, сложив руки на коленях.

— Где ты был, парень? — грубо начал Грюм.

— Не помню, — угрюмо буркнул Гарри, уставившись в стол.

Сейчас он искренне надеялся, что Элайн знала, о чем говорила, когда укладывала его спать в полубредовом состоянии. Что за чушь он тогда нес?! Гарри не мог точно описать свое состояние, но это было хуже, чем когда он заболел, с той лишь разницей, что сейчас он совершенно не ощущал никаких последствий вроде слабости или головокружения. Напротив, голова его была ясной, а мысли — четкими. Правда, теперь он и сам не мог с уверенностью сказать, насколько то, что он помнит, соответствует действительности. Впрочем, это ему предстояло узнать прямо сейчас.

Грюм снова сердито крякнул, но Дамблдор остановил его жестом ладони.

— Аластор, помни: он всего лишь мальчик. Которому через многое пришлось пройти. Он не твой стажёр, — и, обратившись уже к Гарри, добавил, — Ты не мог бы ответить, кто такой доктор Джереми Илингворт?

— Понятия не имею, — искренне ответил Гарри.

Грюм снова хрипло крякнул и оскалился. Кажется, это кряканье было у него вместо смеха. Дамблдор вздохнул и с укоризной взглянул на Гарри.

— Мы проверили — в Англии нет докторов с таким именем, — добавил он, — а Дурсль сказал, что именно этот человек забрал тебя. Вместе со своей племянницей, твоей подругой. Рослая, черноволосая. Твой кузен тоже ее запомнил. Врезалась в память, так сказать.

Гарри против воли усмехнулся. Ну еще бы Дадли ее не запомнил!

— Тебе смешно, парень? — встрял Грюм, — Тебя увёз неизвестно кто неизвестно куда! Тебе смешно?!

— Думаете, остаться и сгореть там заживо было бы лучше?! — не выдержав, огрызнулся Гарри. Пара месяцев вольной жизни основательно подточила его и без того небольшую веру в ум и всезнание взрослых. Молча терпеть упреки теперь было выше его сил.

— То есть, ты не отрицаешь, что знаешь о пожаре?! — внезапно успокоившись, и с каким-то торжеством сказал Грюм.

"Вот чёрт!" — злобно подумал Гарри, жалея, что не может откусить себе язык на время. Кажется, Грюм поймал его на отсутствии тотальной амнезии, и теперь сложновато будет отрицать вообще всё. Он снова уставился в стол.

— Очевидно, ты всё это время был где-то поблизости, — снова мягко сказал Дамблдор, сердито зыркнув на Грюма, — К тому же тебя видели уже после того, как ты уехал.

"Вот чёрт! — снова подумал Гарри, продолжая смотреть в стол, — Значит, были следящие чары! Не зря я там появлялся. Или нет! Это Фигг! Он сказал: "видели", а видела меня только она. Или врёт, что видели, чтобы я не догадался о чарах? Чёрт! Чёрт!"

— Ты попросил своих друзей забрать тебя у Дурслей, а сам жил в это время в Литтл Уингинге? — спросил Дамблдор.

И тут Гарри понял, что это его шанс. Дамблдор сам предлагает гипотезы. А что, если это те, в которые он и сам поверил бы скорее всего? Он покаянно кивнул.

— Мы нашли дерево на окраине города, — оживившись, продолжил Дамблдор, вглядываясь в лицо Гарри, — совы считали это твоим почтовым адресом. Не думаю, что ты жил в дупле...

— Чары Ложной Души, — ответил Гарри, — они для того и предназначены. Совы, летающие в дом магглов — это не то, к чему все привыкли.

— Ты жил у магглов, — полуутвердительно произнес Дамблдор, удовлетворенно откинувшись на спинку стула, — и заколдовал дупло в дереве, чтобы получать почту, а магией не пользовался, чтобы не подставлять своих друзей. Приятелей по маггловской школе, я полагаю?

Гарри и сам не мог бы выдумать легенду убедительнее, а потому кивнул, изо всех сил стараясь не улыбаться при этом.

Дамблдор довольно посмотрел на Грюма. Тот нахмурился и недовольно буркнул:

— Всё равно надо было проверить... Его могли заставить заколдовать это дупло, чтобы получать его письма.

— Что проверить? — спросил Гарри и, движимый внезапной догадкой, воскликнул, — Так это ваши люди прятались там под невидимостью среди кустов?! Вы караулили там меня?!

— Твоего предполагаемого похитителя, — ворчливо возразил Грюм, — А ты как узнал, что там кто-то есть?! Ты там был, малец? Как ты их обнаружил?

— Идиот Ревелио, — злорадно сообщил Гарри, — чары обнаружения идиотов.

Слова Гарри произвели на искалеченного отставного аврора неожиданный эффект: он удивленно поднял на него живой карий глаз (магический в это время жил своей жизнью, вращаясь то туда, то сюда, иногда поворачивая куда-то внутрь черепа), а затем неожиданно расхохотался, от избытка чувств хлопнув широкой ладонью по столешнице.

— Нет, ну ты видел, Альбус! — громко воскликнул он с восторгом, — Истинный звереныш! А ты говорил — копия Джеймса. Мир его праху, хороший был парень, — но уж простите мне мой французский — душа нараспашку. А этого голыми руками не возьмешь! Ты не думал о карьере аврора, парень? Ты — прирожденный аврор!

Этот внезапный переход от грубости к лести и панибратству насторожил Гарри. Сказанное старым аврором было приятно, что и говорить. Вот только он говорил сейчас то, что Гарри хотел слышать. И Гарри знал уже одного человека, который так делал — того самого несуществующего доктора Илингворта, и знал, с какой целью ведутся такие разговоры, потому что это открытое, располагающее к себе поведение живо напомнило ему приятного Джереми и облапошенного им дядю Вернона.

— Нет, — ответил он, для верности помотав головой, и, указав рукой в его сторону, добавил, — я вот смотрю на вас и думаю, что это вредно для здоровья.

Грюм снова громогласно расхохотался. Даже Дамблдор слегка улыбнулся.

— А кем же ты хочешь стать, приятель? — спросил Грюм, отсмеявшись.

— Врачом, — ляпнул Гарри первое, что пришло ему в голову, и подумав, добавил, — волшебным, разумеется.

— Колдомедиком, — подсказал Дамблдор, еще раз довольно улыбнувшись.

— И что в этом интересного? — удивился Грюм.

Гарри пожал плечами.

— Достойная профессия, — сказал он и в порыве вдохновения добавил, — достойная мужчины, я имею в виду.

Дамблдор просиял. Грюм снова крякнул:

— Ты зарываешь свой талант в землю, парень, — буркнул он, — но дело твоё.

— Ты, очевидно, уже знаешь, что с твоими родными все в порядке, — заявил Дамблдор, заметно оживившись (Гарри молча кивнул, чуть улыбнувшись — в конце концов, смерти Дурслям он не желал), — они гостят сейчас у сестры твоего дяди.

— Что произошло? — спросил Гарри, — Как случился пожар?

— Хороший вопрос, парень, — ответил Грюм, — Это мы и пытаемся выяснить. Похоже, кто-то этому поспособствовал. Чарами воспламенения.

— Это не я! — воскликнул Гарри, моментально вспомнив свои страхи.

— Никто и не говорит, что это ты, — успокоил его Дамблдор, — твои чары потревожили бы Надзор. Кто бы ни устроил этот поджог, это был не ребёнок. Но этого не должно было случиться. Ни при каких условиях. Будем считать, что с одной частью этой истории мы как-то разобрались... Почти. Кто хочет чаю?

Не дожидаясь ответа, он взмахнул палочкой. Несколько секунд ничего не происходило, а затем дверь распахнулась, и в комнату сам собой влетел чайник и чайный сервиз на три персоны. Гарри не мог не восхититься лёгкостью и непринужденностью колдовства Дамблдора. Чай сам собой разлился в чашки, а те заняли свое место перед каждым из участников беседы. Гарри ужасно хотел пить, поэтому он потянулся к своей чашке, но заметил, что остальные смотрят на него выжидательно и не притронулись к своим. Его паранойя вновь проснулась в нем с удвоенной силой, и он опустил руку, уставившись на них в ответ.

— Что я сделал, Гарри, — погрустнев, спросил Дамблдор, — чтобы ты мне не доверял?

— А что вы сделали, чтобы я вам доверял? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Резонный вопрос, — тихо ответил Дамблдор.

Грюм снова расхохотался.

— Постоянная бдительность, парень, а? — воскликнул он, вынул откуда-то из плаща фляжку и показал ее Гарри, — Пью только то, что знаю, откуда появилось. А говоришь, что не хочешь быть аврором.

— Итак, — начал Дамблдор, видя, что оживившаяся беседа снова свернула куда-то не туда, — ты жил у своих друзей-магглов, увидел, что твой дом сгорел...

Гарри чуть заметно поморщился. "Не мой дом," — мысленно поправил он Дамблдора.

— ... И это плавно подводит нас к вопросу о том, как ты тут оказался, — закончил Грюм.

Вся веселость тотчас же исчезла с его грубого израненного лица, и оно вновь веяло суровостью. "Недолго же ты зазывал меня в авроры, приятель," — неприязненно подумал Гарри.

— Я не могу ничего толком сказать, — заявил он, помня наставления Элайн, — Кажется, я чем-то отравился. В голове все путалось. Кажется, кто-то привел меня сюда.

— Придумай что-нибудь поубедительнее, парень, — саркастично посоветовал ему Грюм.

— У мальчика и правда имеются признаки воздействия зелья... Кхм... определенного типа, — заметил Дамблдор.

— Какого зелья? — спросил Гарри.

— Я не смог точно установить, — признался Дамблдор, — ты уже спал, да и толку от тебя в тот момент было немного. Разум твой однозначно подвергся магическому влиянию. Ты и в самом деле был не в себе, судя по всему.

— Тебя притащила сюда хага, — сказал Грюм, — примерно твоего возраста.

— Это как раз объяснимо , — возразил Дамблдор, — я тебе потом всё объясню, Аластор...

— То есть ты опять рассказал мне не всё?! — сварливо вскинулся Грюм, — Знаешь, Альбус, я теперь понимаю твоего брата!..

— Не здесь, Аластор, — твердо сказал Дамблдор.

Грюм недовольно крякнул и обратился к Гарри:

— Что за дела у тебя с хагами, парень?

Гарри зыркнул на Дамблдора и упрямо сжал губы.

— Я тебя уверяю, Аластор, — снова начал Дамблдор, — как раз этот вопрос вызывает меньше всего беспокойства. Меня больше интересует, как Гарри оказался в камине ночью и где он был до этого. Конечно у меня есть догадки, но было бы неплохо...

— Альбус, — рявкнул Грюм, — или рассказывай, что знаешь, или я умываю руки! Двоих молчунов уже более, чем достаточно. Этот мальчишка говорит меньше, чем знает.

— Я ничего не помню, — снова заявил Гарри.

— Что у тебя на ногах? — насмешливо бросил Грюм, — Тоже не помнишь? Или скажешь, что нашел их на дороге?

Гарри запоздало поджал ноги, впрочем не факт, что это как-то помешало волшебному глазу Грюма.

— Купил, — буркнул он, — на рынке.

— Аластор... — устало сказал Дамблдор, вмешиваясь в разговор.

— Ты имел дело с хагами? — перебил его Грюм, повернув голову, — А я кое-что о них знаю. Повидал, знаешь ли. Можешь в Мунго сходить, если хочешь. А в Вольфенборо я был одним из первых. Хочешь, чтобы он стал таким же чокнутым, как Муншайн? Ну так Муншайн — взрослый человек и может сам выбрать, какой смертью умереть. А этот щенок вырос у магглов и вообще не соображает, что к чему...

— Профессор Муншайн знает побольше вашего! — не выдержал Гарри, — Это вы несёте чушь! Оборотни напали первыми там, в Вольфенборо! И отказались выдать нападавших! Народ Луны спровоцировали! Им нужно было лекарство!

— Хо! — удивленно воскликнул Грюм и уставился на Гарри обоими своими глазами, — И откуда такие познания в истории и магозоологии у первокурсника, выросшего среди магглов?

— Гарри, я уверен, прекрасно знает точку зрения профессора Муншайна, — сказал Дамблдор, — потому что в Хогвартсе учится его дочь, и она — подруга Гарри.

— У этого безумца есть дочь?! — воскликнул Грюм, — Я думал, он не женат. Вот уж не ожидал, что такой чокнутый найдет себе жену!

— Девочка — сирота, — сказал Дамблдор, мгновенно посуровев, — он воспитывает ее один. И следи за языком!

— Извини, Альбус, — тут же сдался Грюм, — Я этого не знал.

— Не хотел никого оскорбить, парень, — обратился он к Гарри, — но будь аккуратен с существами, которые продали тебе эту обувь и привели тебя сюда. Я охотно верю, что оборотни Вольфенборо вели себя неправильно. В конце концов, это же оборотни. Я даже верю, что Коффины сами во всем виноваты. В конце концов, они были полными кретинами — близкородственные браки ещё никому... Ты же в курсе истории Коффинов?

Гарри отрицательно помотал головой. Ему это слово ни о чем не говорило.

— Вот как! — удивился Грюм, — А это будет поинтересней Вольфенборо...

— Аластор! — предостерегающе сказал Дамблдор.

— Спокойно, Альбус, — ответил Грюм, — Я не собираюсь ничего рассказывать. Пусть парень сам узнает, если захочет. В конце концов, он видел в своей жизни дерьмо и похуже, и хорошо, что этого не помнит. Просто пусть держится от них подальше. Удача имеет свойство заканчиваться.

— Пока она Гарри не подводила, — заметил Дамблдор, — И давайте уже прекратим этот разговор — толку от него, как я вижу, немного, а Гарри наверняка устал и голоден, что возвращает нас к вопросу о его дальнейшей жизни.

— Можно отправить меня к Хагриду, — немедленно вставил Гарри, — с ним-то меня никто не сожжёт.

— Я в этом не уверен, — с сомнением сказал Дамблдор.

— Вот тут я согласен, — добавил Грюм, — Жизнь Хагрида безопасна для самого Хагрида, а у тебя, парень, боюсь, голова приделана к шее менее крепко. Может и потеряться ненароком.

— Что скажешь, если мы определим тебя в хорошую семью? — спросил Дамблдор.

Видимо, все перспективы этого настолько ярко отразились на лице Гарри, что он поспешно добавил:

— Семью волшебников, разумеется. Которые хорошо о тебе позаботятся. Артур и Молли — чудесные люди...

— И уж с такими чертенятами обращаться умеют, — поддакнул Грюм, осклабившись.

Гарри тоскливо скривился. У Дурслей он наслушался немало историй о том, что, если он будет плохо себя вести, его отдадут в органы опеки, которые определят его как раз в такую приемную семью, где "с тобой нянчиться не будут". Да и Джереми, когда врал дяде Вернону, говорил о жене, работавшей в школе для трудных подростков. Наверное, Дамблдор подыскал именно такой вариант. Кажется, его вольной жизни пришел конец.

— Гарри будет там комфортно, — с уверенностью сказал Дамблдор, — он же учится вместе с их сыном, да и остальных детей он знает.

Гарри недоверчиво посмотрел на директора, вспоминая, кто из его знакомых по Хогвартсу рассказывал о родителях-тюремных надзирателях.

— Артур и Молли Уизли, — с улыбкой пояснил Дамблдор, наблюдая его недоумение, — мне показалось, что ты будешь не против.

Гарри с облегчением выдохнул и против воли улыбнулся. Попасть в семью Рона было, вероятно, лучшим вариантом. Про своего отца Рон рассказывал много хорошего, а его мама даже связала для Гарри свитер. Правда, Рон упоминал, что мама у них строгая, но наверное с такими детьми, как Фред и Джордж, по-другому нельзя. "Пусть я и сменил одну клетку на другую, — обреченно подумал он про себя, — но будем надеяться, что это будет хотя бы золотая и с полной кормушкой. Уж месяц я как-нибудь протяну."

— Ну вот и славно! — подытожил Дамблдор, — Собирай свои вещи, и я аппарирую нас в Нору. Ты когда-нибудь аппарировал?

Гарри отрицательно помотал головой — просто так, из чувства протеста — и кинулся за своими вещами, коих было немного, и все они были в кофре. Во всем этом разговоре было два огромных плюса: во-первых, он закончился; а во-вторых, никто не вспомнил про убитого мужчину, что означало либо то, что этот неизвестный точно не был аврором, иначе бы его уже хватились (а значит, у Гарри есть враги "по ту сторону закона", что, впрочем, можно было предполагать изначально), либо Гарри на самом деле не мог доверять своей памяти. С этим вопросом он решил разобраться позднее.

Через несколько минут они вышли из бара на улицу довольно старинного вида. Гарри, никогда не бывавший в Хогсмиде, но много слышавший об этом поселении от старшекурсников, повертел головой во все стороны, пытаясь разглядеть отсюда Хогвартс, но крыши коттеджей и каменистые, покрытые лесом холмы скрывали от глаз окрестности, и он ничего не увидел. Дамблдор положил свою большую костлявую руку на плечо Гарри, чуть крутнулся, и их сжало, словно пропихивая через узкий черный шланг.