Планы Мэрла (гет)

Явная тяга бывших копов к истреблению оставшихся в этом мире детей путем заманивания их в леса Джорджии, все-таки принесла свою немалую пользу. По крайней мере, теперь они жили на вполне безопасной территории фермы, питались нормальной едой и имели все шансы со временем перебраться в дом. Конечно, сначала придется ликвидировать совсем не радующегося их появлению старика, который оказался набожным ветеринаром и — стоит отдать ему должное — даже мазь какую-то Мэрлу выдал для руки.

Остальные не скрывали своего счастья находиться на ферме, правда, наивно питали надежду, что их тут оставят просто за красивые глазки. И только Мэрл в полной мере осознавал, что просто так ничего не бывает. Радовало лишь то, что угробивший уже одного из местных мужиков (правда прикинувшись, что тот сам погиб при попытке найти лекарства для валяющегося с простреленной грудью пацана) Уолш тоже готов был отвоевывать свое право на жизнь тут с оружием в руках. Что ж, ради такого дела можно будет даже объединиться при случае.

Ну а пока Мэрл разгуливал по ферме, присматриваясь, жуя персики, которых здесь было в обилии, и от скуки пытаясь все же добиться благосклонности воротящей от него нос Блонди. Отказывала она как-то совсем не заводяще и так, что ясно было: дело бесполезное. А времени в этом чертовом мире, где тебя, ну или же всех подходящих баб могут сожрать, не поморщившись, было не так уж и много, чтобы целый год окучивать какую-то грудастую цацу.

Потому спустя несколько дней занудных нотаций от дедули в панамке, который явно сам на Блонди свой старческий глаз положил, Мэрл начал присматриваться к остальным. Ведь от скуки, боли в руке, которой уже почти не было, отсутствия наркотиков и хоть какой-нибудь самой незамудреной женщины в последние три месяца он готов был завалить кого угодно.

Но, увы, подходящих кандидатур было маловато. Сушеная вобла, мечущаяся между двумя копами несмотря на то, что ее сын валялся подстреленный в постели, судя по тому, что пару раз удобрила своим завтраком ближайшие кусты, только продукты переведя, была в крайне непривлекательном положении.

Невеселая свежеиспеченная вдовушка Патриция, которой Мэрл предложил было свои услуги по быстрому и качественному ее утешению, залилась слезами на его плече, напрочь сбив его с толку и заставив даже позабыть о первоначальной цели.

А вот фермерская дочка оказалась очень аппетитной, хоть и с норовом. Молодая девица вертела бедрами, скалила зубы и играла бровями так, что перед глазами мелькали картинки со всеми известными и не очень Мэрлу позами, которые можно применить на сеновале, но, как оказалось, вымахивалась она совсем не перед ним. И едва узнав, что эта ирландская девица запала на какого-то там китайчика, перед которым уже, кажется, даже ноги услужливо раздвинуть успела, он начал понимать, что мир заполонили не только ходячие, но еще и совершенно безмозглые бабы. Променять его, Мэрла Диксона в самом расцвете сил, на какого-то узкоглазого пацана, даже понятия не имеющего, что делать с женщиной — сама дура, в общем.

— Эй, глазастая, — наконец удалось ему выловить бегающую бледной тенью по ферме еще одну дочку набожного, но почему-то не стремящегося давать кров ближним своим, фермера.

— Здрасте! — хлопнула девчонка своими огромными голубыми глазищами, замерев, словно испуганный зверек, и даже рот приоткрыв.

Мэрл смерил ее сомневающимся взглядом, отмечая полное отсутствие груди, тщедушную фигурку, тонкие губы, бледную кожу. Кажется, эта совсем еще малолетка. Но есть ведь шанс, что ее просто кормили плохо? А на безрыбье, как говорится, и такой задохлик за бабу сойдет.

— Тебе сколько лет? — уточнил он, косясь на уже мчащуюся сюда старшую сестру этой немощи, у которой на бегу чуть дым из ушей не валил.

— Шестнадцать, — пропищало это недоразумение, заставив Мэрла обреченно выругаться.

Года на три, получается, старше той кнопки, которую он в лесу выловил, за кролика приняв, и которая, походу, единственная была тут умной бабой, верно просиживая целые дни у постели раненого дружка. На такую малолетку Мэрл точно не позарится — он не совсем извращенец. И дело даже не в самом возрасте, и таких порой имел, ведь какая шлюха признается, сколько ей на самом деле. Но те хоть знали, чего хотели. А эту завалишь, она от испуга в процессе коньки и откинет. Никакой радости.

Чтобы хоть как-то отвлечься от многообразия приятных глазу округлостей, снующих мимо целыми днями, но в руки не дающихся, Мэрл отправился с Дэрилом на охоту, категорически не понимая, как брат умудряется жить без женщин. Припоминая то, как он и раньше не особенно велся на приводимых в дом и по-братски предлагаемых и ему тоже шалав, и наблюдая за тем, как он сейчас по просьбе Граймса рассказывает тому о местности, умении ориентироваться в лесах и хитростях охоты, Мэрл искренне надеялся, что братишка еще не совсем поехал крышей под влиянием всех этих ненормальных, которые, за исключением ниггера и выделывающейся Блонди, делали вид, что им важны оба Диксона.

Нет, они, конечно, важны. Даже бабы полными дурами не были и осознавали, что два умеющих держать в руках оружие, способных защитить, добыть еду и решить, что делать дальше, мужика — это то, ради чего можно засунуть куда подальше свою брезгливость и гордость и постараться вытерпеть присутствие рядом двух реднеков. Вот только совсем ни черта не понимающий в жизни братишка не понимал и этого, наивно веря, что он кому-то там сдался, бурча, но помогая им по мелочам и даже к их словам незаметно прислушиваясь. Вот вечно его тянуло к тем, кого он считал «нормальными» людьми. Брат и его компания Дэрила не устраивали. Правда, раньше у него не было выбора.

А теперь, кажется, выбора нет у Мэрла, тащащего вместе с братишкой тушу оленя на ферму и понимающего, что это мясо местные проглоты сожрут и не заметят. А вот им бы двоим хватило надолго… И нахрен кормить баб, которым даже порадовать собой своих добытчиков обломно?

— Дальше сам, или зови своих новых дружков, пусть хоть как-то поучаствуют, — свалил свою половину туши на землю Мэрл, когда они оказались на территории фермы.

Разминая единственной рукой ноющие от такой тяжести плечи и не слушая ругательств едва не упавшего вместе с тушей Дэрила, он поспешил напиться воды.

А на ферме за время их отсутствия ничего не изменилось: дамочка, явно воображающая себя первой леди, почти сливалась цветом лица с совсем еще зеленой травой; оба копа злобно косились друг на друга, видимо, выяснив уже, что кто-то из них является счастливым папашей, а кто-то — полным неудачником; китайчик носился за фермерской дочкой; сам фермер мрачно поглядывал в сторону непрошеных гостей; неприметная дамочка развешивала выстиранные шмотки.

— Вы вернулись? — оглянулась она, вдруг радостно улыбаясь так, словно счастлива была видеть жадно пьющего воду Мэрла.

Он даже осмотрелся, пытаясь понять, как эта глазастая успела увидеть их богатую добычу, но Дэрил ту еще не дотащил, и по всему выходило, что эта серая мышь обрадовалась ему, Мэрлу Диксону. За ней, кстати, еще и должок имелся за спасение дочки…

Окинув оценивающим взглядом вполне себе по нынешним временам приличную — особенно если в темноте и не приглядываться — дамочку, Мэрл кивнул самому себе, только через минуту соображая, почему она тут же умчалась. Оказывается, спрашивала, не голоден ли он. Вон, уже и с тарелкой обратно несется. Удобная. И уламывать такую точно не придется.

А в голове роилось сразу несколько планов по совращению этой тихушницы — один другого проще.