Навсегда (гет)

Не успела красная после мороза Лили войти в купе, как на неё накинулась Мэри, как всегда, чрезвычайно бодрая и полная оптимизма. Подпрыгивая от радости, она стиснула Лили в крепких объятиях, от которых захрустели кости, и заверещала:

— Я так рада видеть тебя, солнышко! Так рада! Я так скучала!

— Мэрс, милая! Как у тебя дела? Как каникулы провела?

Мэри отлипла наконец от Лили, ловко закинула её рюкзак на багажную полку и усадила рядом с собой на сиденье. Лили, оглядевшись по сторонам, насторожилась — кроме их двоих, в купе никого не было.

— Отлично! Ездила с бабушкой к родителям, — принялась увлеченно рассказывать Мэри, сверкая живыми зелеными глазками. — Знаешь, такая скучная тусовка — они молчали, я молчала. К вечеру бабушка приготовила какой-то свой особенный волшебный коктейльчик, и ситуация несколько преобразилась. Мне столько подарков подарили!

— Здорово, — отозвалась Лили, напряженно глядя на двери, за которыми мелькали студенты, проходящие мимо. — А где Доркас?

Мэри, вмиг позабыв о радости, озабоченно нахмурила бровки.

— Я её так и не нашла, — тихо сказала она. Голос её слегка подрагивал. — Весь поезд обегала — нигде её нет. Алиса её не видела, и Эмми тоже. Думаешь, она опоздала на поезд?

Задумчиво поглядев в окно, за которым замелькали заметенные снегом поля, Лили решительно встала с места. Плохое предчувствие, которое появилось еще дома, зажглось с новой страшной силой. Что-то случилось, думала она всю дорогу до вокзала, что-то произошло, что-то поменялось.

Ну конечно, поменялось. Взять хотя бы то, что Фрэнк Долгопупс, которого Лили встретила на платформе, перейдя барьер, сообщил ей об ужасных вещах, произошедших за то время в волшебном мире, пока она находилась в магловском незнании. Министр магии, не отличавшейся большой храбрость и сильно боявшийся Того-Кого-Нельзя-Называть, дал указ сажать в Азкабан всех, кто хотя бы немного связан с Темным Лордом, и утроил защиту волшебный тюрьмы. Пожиратели смерти начали чаще совершать набеги на магловские города, всё больше чистокровных магов из-за страха смерти или из-за солидарности с Тем-Кого-Нельзя-Называть переходят на сторону врага.

Именно по этим причинам на платформе девять и три четверти и в поезде было необычайно тихо. Студенты будто ожидали чего-то плохого, настроение у всех рухнуло в глубокую яму, кроме, разве что, развеселой Мэри, которую ничем нельзя смутить.

К сожалению, чутьё Лили редко подводило. Она точно знала, что-то еще ужасное произошло, кроме всех этих вещей.

— Еще раз осмотрим поезд, — распорядилась она, взяла Мэри за руку и потащила к выходу. — Может, Доркас зашла в поезд в последнюю секунду.

Девочки вышли из купе и двинулись по проходу, встречая по дороге унылые знакомые лица и слыша тихие, несмелые слова приветствия, будто все боялись, что парочка Пожирателей прячутся где-то рядом и вот-вот нападут.

Девочки заглядывали в каждое купе, надеясь найти Доркас, но результатов особых не было. Они почти дошли до самого хвоста поезда, когда вдруг Мэри резко остановилась и радостно ухнула, прильнув к дверям. Лили, подумав, что она увидела Доркас, пулей подлетела к ней и отодвинула подальше. Но в этом купе находились только Мародёры, от которых Мэри была просто без ума, и Бенджи Фенвик. Мальчики играли в карты, весело смеясь и лопая купленные сладости. Хоть кого-то не тронула нерадостная обстановка, клубящаяся ядовитым газом в поезде.

Среди мальчиков Доркас не было. Хотя навряд ли она сидела бы в одном купе с Мародёрами, особенно с Сириусом, с которым поссорилась до каникул.

— Привет! — весело воскликнула Мэри, ворвавшись веселым вихрем в купе. Лили хотела было смыться под шумок из-за легкого волнения, словно ей предстояло сейчас сдать трудный экзамен, но Мэри сграбастала её за руку. — А вот и мы!

Мальчишки разом вскинули головы.

— Макдональд и наш превеликий староста! — представил торжественно Сириус, который, казалось, за эти недолгие каникулы еще сильнее похорошел. Волосы у него стали чуть длиннее, и у него появилась привычка откидывать их со лба.

Парни хором поприветствовали девушек. Обнимая сильно исхудавшего, но на вид отдохнувшего Римуса и пожимая руку Бенджи Фенвика, Лили заметила, как Джеймс, как всегда, с косматой головой, невероятно милый и симпатичный, неловко оторвал взгляд от карт и улыбнулся ей. Не то чтобы она рассчитывала на более радушный прием с его стороны, но улыбки ей не хватило. Ей хотелось оказаться к нему ближе, почувствовать тепло, ненавязчивый запах кожи. И от этого ей стало еще сильнее волнительно и неловко.

Да, Эванс, втрескалась по уши. Только этого не хватало.

Стараясь не пялиться на Джеймса, Лили села на освобожденное для неё Ремом место, а Мэри бесцеремонно устроилась на коленях у Бенджи Фенвика.

— Что делаем? — поинтересовалась она.

— В карты играем, — ответил Бенджи, более заинтересованный в картах, чем в Мэри.

— Хотите нас? — выпалил Сириус, игриво выглянув из-за веера своих карт.

— Что? — Лили с напущенной строгостью сузила глаза.

Парни загоготали, и только Римус кротко улыбнулся, не совсем одобряя такие грубые хохмы.

— Хотите с нами, ну, поиграть?

У Мэри загорелись глаза, и она тут же потребовала и ей выдать карты. Лили тоже хотела согласиться, но тут разглядела, что карты не магловские, а какие-то другие, волшебные. В такие она точно не умела играть, поэтому пересела поближе к Джеймсу — тот как будто даже напрягся — и просто стала наблюдать.

Изящным жестом откинув назад волосы, Сириус мастерски перемешал колоду, раздал всем по равному количеству карт, и игра началась. Питер, красный и сильно пополневший после каникул, принялся нервно обмахиваться своими картами, а Римус сосредоточенно перебирал свои, подумывая, как сходить. Бенджи скинул Мэри с колен, полностью занятый игрой.

— Вы не видели Доркас? — спросила Мэри, закрывая беспроигрышной комбинаций из двух драконов и одного тролля карты Сириуса.

Тот, едва заметно дернувшись, точно имя их общей знакомой кольнуло ему сердце, состроил крайне задумчивый вид, пялясь на тролля.

— Нет. А что? — сказал Джеймс, оскорбленно скидывая Мэри пикси.

— Её нигде нет, — пояснила Лили и ткнула пальцем в карту у Джеймса в руках, чтобы привлечь его внимание. — А кто это?

— Домовой эльф, Лили.

— А он больше пикси?

— Да, Лили.

— А пикси меньше дракона, так?

— Даже очень, Лили.

— А тролль меньше дракона, но больше эльфа, верно?

— Да, конечно, Лили, — терпеливо отвечал Джеймс, но явно злился, потому что рассредоточился и не смог ответить на два единорога и тролля, которые подкинул Римус. — А единороги больше драконов, но меньше тролля.

— Не понимаю, — покачала головой Лили.

На самом деле она давно раскусила игру. Просто хотелось, чтобы Джеймс уже бросил карты и поговорил с ней, ведь она так скучала по нему! По ночам он ей снился, днём из мыслей не уходил, благо каникулы пролетели быстро, и она снова рядом с ним.

Джеймс поднял на Лили глаза, полные озорства, и улыбнулся одной из самых её любимых улыбок.

— Могу объяснить подробнее, наедине.

— Только чтобы подробно-подробно!

— Не мешаем? — встряла Мэри, стрельнув в них игривым взглядом.

Они не обратили на неё ровным счетом никакого внимания, пристально глядя друг на друга. В этот момент для них никого не существовало.

— Пойдем, — сказала Лили, забыв о всякой неловкости, встала и протянула Джеймсу руку.

— Да давайте доиграем! — возразил капризно Сириус.

Но Джеймс швырнул карты через плечо и взял Лили за руку. Она сильнее сжала его пальцы, наслаждаясь теплом ладони.

— Пошли.

Сириус что-то затянул возмущенно им вслед, и Римусу пришлось настоятельно дернуть его за руку, чтобы угомонить.

Джеймс и Лили вышли из купе и зашагали по коридору, по-прежнему держась за руки, как какая-нибудь парочка. Но Лили было всё равно. Он её друг, а друзья могут держаться за руки, верно?

— Как каникулы прошли? — спросила она, взглянув на Джеймса с улыбкой.

Знакомым и любимым жестом он взлохматил волосы, и без того косматые и дико торчащие во все стороны, и ответил:

— Относительно нормально. Вот только отец после Рождества в Министерство смылся и до сих пор не вернулся.

— Что-то случилось?

— Пишет, что всё хорошо.

Они прошли короткий отрезок времени в молчании, которое ничуть неловким и тягостным не казалось.

— Доркас не приезжала к вам? — Лили остановилась и взяла вторую руку Джеймса.

Улыбаясь ей и рассматривая так, будто хочет запомнить каждую её черту, он мотнул головой.

— Нет.

— Чёрт! Я так волнуюсь. От неё за все каникулы ни строчки не пришло. Я писала и писала, но ответа не была. И здесь её нет.

— Да всё в порядке, Лили, — он сильнее сжал её руки. — Правда! Просто, ну, может, она опоздала на поезд и приедет попозже.

— Надеюсь, — вздохнула она и прильнула к его груди.

Мимо прошли Энни Эдвин с подругами и взглянула на них так, будто увидела танцующую степ МакГонагалл. Но Лили было всё равно, главное — Джеймс рядом. И что, она не может обнять своего друга?

— Ну, а твои каникулы как прошли? — поинтересовался Джеймс, нежно и легко водя руками по спине Лили.

Она замерла, чувствуя его пальцы. Что-то в животе со скрипом затянулось.

— В целом было весело, — выдохнула она не без труда. — А однажды к нам приехал парень Петуньи.

— И как он тебе?

— Слегка полноват, — засмеялась Лили, припомнив объемы Вернона Дурсля. А вот Джеймс не такой: высокий, стройный, крепкий. — На вид приятный, но отцу явно не понравился — он так на него смотрел, будто убить хотел.

— Постой-ка, — чуть испуганно посмотрел на неё Джеймс, отодвинув от себя. На лице его была написана неподдельная озабоченность и легкий страх. — Твой отец очень злой и требовательный?

Лили, так и мечтая прикоснуться к его волосам, чтобы почувствовать то же, что и он, когда всякий раз запускает руку в косматые пряди, бодро мотнула головой:

— Да нет, я же говорила, он классный и веселый.

— Тогда ладно, — не с большим облегчением ответил Джеймс.

Они еще немного побыли наедине, разговаривая о всякой ерунде, а потом вернулись к ребятам. Джеймс снова взялся за карты, а Лили подсела к Римусу, которого раздосадованный поражением Сириус выгнал из игры, потому что был уверен, что он жульничает. А иначе как объяснить, что Рем выиграл сразу три партии подряд?

— Ты в последнее время переписывался с Дэнисс? — шепотом спросила Лили у Римуса, надеясь, что он всё еще не прекратил общение с сестренкой Доркас.

Он оторвался от карт Питера, которому помогал играть, и взглянул на Лили. Его мудрые, не по годам взрослые глаза были полны печали.

— Нет, — прошелестел он, опустил голову, как будто не хотел, чтобы Лили его разглядывала, и уставился на свои нервно сцепленные пальцы. — Последний раз она писала до Рождества.

— А что писала? То есть если это так тайно…

Рем глубоко вздохнул и снова посмотрел на Лили, как-то робко, затравленно.

— Писала, что её мать сходит с ума. Мол, у неё какие-то безумные планы, мол, она вернет Доркас себе, с отцом она точно не останется. Дэнисс очень страшно, она не понимает, что мать имеет в виду. Я тоже не могу понять.

— Да, это странно, — мрачно кивнула Лили. — Совсем не понимаю их мать.

Рем обвел тревожным взглядом хохочущих товарищей и зашептал Лили на ухо:

— Их мать считает, что В… Сама-Знаешь-Кто прав. Считает, что он поступает правильно, вот только она не Пожирательница… пока, по крайней мере.

Лили прекрасно знала, что Доркас не любит свою мать за то, что та пытается внушить ей, что маглы — это мусор, маглорожденные волшебники не стоят уважения, а чистая волшебная кровь — большая гордость. Но то, что её мать разделяет мнение Волан-де-Морта, Лили даже и не догадывалась. Хотя в итоге так и должно было выйти, ведь они, миссис Мэдоуз и Тот-Кого-Нельзя-Называть, мыслят одинаково.

— Так. — Лили даже услышала, как напряженно заработали у неё в голове шестеренки. — Отец Доркас, насколько я помню, мракоборец, а миссис Мэдоуз, как ты говоришь, разделяет мнение Сам-Знаешь-Кого... Должно быть, они из-за этого и развелись. А может, миссис Мэдоуз хочет забрать Доркас, чтобы…

— Внушить ей идеалы Сама-Знаешь-Кого, — закончил за неё замогильным тоном Римус.

— Джеймс сказал, что его отец после Рождества не возвращался домой. Писем от Доркас не приходило, может… может, миссис Мэдоуз похитила Доркас, и теперь мистер Мэдоуз и мистер Поттер разыскивают её?

От этого предположения Лили стало очень страшно, даже ноги задрожали, а сердце сжалось в комок. Нет, пожалуйста, пусть она ошибается!

Римус тоже испугался её слов и сказать ничего разумного не смог, хотя Лили ждала, очень сильно, с огромной надеждой. Их утешало только одно: Доркас, упёртая, всегда держащая своё слово, уж точно не пойдет на поводу своей матери и всё равно останется верна своему мнению. Она сильная и в итоге справится со всем.

Мэри, подслушивавшая украдкой их разговор, сказала:

— Надеюсь, Доркас появится. Кто же будет делать мои уроки?

Джеймс и Бенджи шуточку оценили и засмеялись. Лили и Римус мрачно помалкивали, думая о своих предположениях. А Сириус хмыкнул как-то с отвращением, словно они вели беседу о бубентюберах.

— Я буду очень рад, если она вообще не появится.

— Не говори так, — отозвалась Лили, нацелив на него суровый взгляд.

А он продолжал изображать холодное высокомерие, перебирая карты.

— Серьезно, без неё будет легче.

— Кому? Тебе?

Лили опасно придвинулась к нему ближе. А она-то думала, что Сириус смягчится к Доркас и всё-таки попытается наладить с ней отношения. Но нет. Его тон, полный черствости и омерзения, говорил о многом.

— Мне? — Сириус желчно усмехнулся, глядя на Лили с холодным снисхождением, от которого мурашки по коже побежали. — Мне плевать на неё.

— Тогда закончим на этом. И не смей говорить о ней в таком тоне.

— Да легко.

Остаток пути до Хогвартса Лили провела в молчании, чувствуя, как становится больше и глубже нехорошее предчувствие. Джеймс, увидев, что у Лили пропало настроение, попытался узнать, что случилось, но не получив толкового ответа, начал дурачиться, чтобы развеселить её. Взмахнув палочкой, он отправил шоколадных лягушек отплясывать сумасшедшую джигу, а картинки на игральных картах затянули веселую песенку. Сириус углубился в чтение «Ежедневного пророка», Римус мрачно глядел в окно, пока остальные играли в плюй-камни.

— Слышали, что старина Гарольд задумал? — произнес Сириус, комкая газету. Черная метка под его пальцами вспыхнула напоследок и смялась. Газета полетела в окно.

— Кто-кто? — не поняла Мэри. — Кто это?

— Министр магии, Мэрс, — вкрадчиво, как учитель отстающему ученику, пояснил Римус.

— А, точно. И что же старина Гарольд задумал?

— А то, что теперь даже если ты на секунду связан с Вол… с Сами-Знаете-Кем, если твои друзья, близкие, знакомые имеют к нему хоть какое-то малейшее отношение, то ты уже считаешься его потенциальным приспешником. Гарольд всех таких скрупулезно записывает в списочек и держит на мушке. Я и полсемейки Блэков там есть. Ты, Сохатый, кстати тоже.

— Я в курсе, — угрюмо выговорил Джеймс, и участники его представления, лягушки и карты, шмякнули безвольно на пол. Лили снова стало грустно. — По воле судьбы мы с тобой родственники, а значит, связаны, а значит, я потенциальный приспешник Сам-Знаешь-Кого.

— Просто не думайте об этом, — впервые в жизни дала Мэри дельный совет. — Серьезно. Не важно кем вас считают другие, важно то, что вы думаете о себе и кем вы себя считаете.

— Золотые слова, малышка Мэри, — Сириус от всей души чмокнул её в лоб. — Устами ребенка истина глаголет.

Поезд пришел на станцию поздно вечером. Под густым мокрым снегом студенты отправились на каретах в замок. Лили промокла бы насквозь, если бы не Джеймс, который самым небрежным образом закрыл её своей мантией и обнял. Она сделала вид, что не замечает его руки у себя за спиной, но тайно наслаждалась теплом, которое он дарил. Сириус, лукаво на них поглядывая, на пару с Мэри тихо, но торжественно затянул свадебный марш, за что получил от Римуса смачную оплеуху.

В Большом зале, рассеяно ужиная и всякий раз кидая взгляд на входные двери, Лили и Мэри верно ждали Доркас. Потом они почти до утра не ложились спать и сидели в гостиной, надеясь увидеть её, входящую, как всегда, с высокомерно-безразличным видом. Джеймс и Римус были с ними до поздней ночи, а затем ушли, засыпая на ходу. Питер, почти не общавшийся с Доркас, смылся после ужина спать с таким растерянным и одновременно расстроенным видом, будто тоже хотел остаться и ждать, но считал, что окажется лишним. Сириус же вёл себя как обычно: нагло ухмылялся, строил девчонкам глазки, а после ужина преспокойно отправился спать. Лили чуть-чуть взбесило его такое поведение.

— На самом деле ему не всё равно, — сказал Джеймс, сидя совсем рядышком с Лили у камина.

Мэри уныло вздохнула и положила голову на плечо Римуса, что сидел с ней на диване.

— Мне жаль их. Они должны быть вместе, просто должны! Ведь они просто идеально подходят!

— Так-то оно так, — разумно заметил Римус. — Но их непрошибаемая гордость не дает им забыть всё, что было, и начать всё с чистого листа. Но, по правде говоря, я не хочу, чтобы у них что-то было. Им нельзя быть вместе.

Мэри посмотрела на него так, будто хотела придушить голыми руками.

— Это еще почему, Люпин?

За него ответил Джеймс.

— Не смогут идти друг другу на уступки, а однажды в одной из ссор, которые будут у них происходить слишком часто, убьют друг друга.

— К тому же, замечу, что Бродяга будет не слишком верен ей, — добавил Римус. — Зная Доркас, она ему предательства прощать не станет.

— Вот этого я боюсь, — вставила слово Лили, обнимая себя за колени. — Что они зря сейчас мучаются, потому что в этом всё равно нет смысла. У них нет смысла. Тогда этого вообще не стоило начинать. Огонь и лёд, такие разные, противоположные друг другу, не могут быть вместе.

К утру следующего дня Мэри готова была разрыдаться. А Лили к вечеру. Доркас всё еще не было. Теперь заволновался и Сириус, хотя и утверждал, что ему просто скучно без неё, ведь ему не с кем поцапаться.

— Она приедет! — обещал Джеймс, обнимая в гостиной Лили, которая была в шаге от истерики. — Завтра! Это же Доркас, она не может пропускать учебу!

Честно говоря, его слова не очень утешали. Ночью, лежа без сна и глядя полными слез глазами в потолок, Лили вдруг посетила дикая, страшная мысль: а вдруг Доркас решила уйти из школы? Вот так, без объяснений, без истерик Мэри и мольбы Лили не покидать их. Нет, пожалуйста!

Следующие два дня прошли как в тумане. Уроки пролетали не заметно в ожидании Доркас, от каждого хлопка двери и скрипа портрета Полной Дамы Лили тут же вскакивала на ноги, намеренная бежать к подруге.

Но нет, это была не она.

Никто ничего не мог им объяснить. Профессора лишь пожимали плечами, знакомые Доркас мотали головами. МакГонагалл определенно что-то знала. Она как-то странно поглядывала на Лили и Мэри, вздыхала, мотала головой, шептала: «Бедная девочка». Однако когда они спрашивали у неё, где же Доркас, что происходит, она отвечала сурово: «Это не ваше дело».

Еще через два дня Мэри надоело это слушать.

После последнего урока трансфигурации в классе остались только Лили, Мэри и Мародёры. Когда МакГонагалл ретиво поспешила к выходу, точно понимая, зачем ребята задержались, Мэри прытко рванула ей наперерез и захлопнула дверь перед самым носом.

— Что случилось с Доркас, профессор? — резко спросила она. От маленькой ветреной девчушки ничего не осталось — перед МакГонагалл стояла уверенная в себе, решительная девушка. — Она наша подруга, и мы имеет права знать, почему её так долго нет в замке.

Лили тоже приняла боевую позицию:

— Она бы рассказала нам, если что-нибудь произошло. Она нам доверяет.

Конечно, Лили преувеличивала: ничего бы им Доркас не сказала. Она привыкла хранить все тайны и проблемы в себе и никому ничего не говорить. Но МакГонагалл-то этого не знала, и ей вовсе не обязательно знать.

— Хорошо, — выдохнула сурово профессор МакГонагалл, придирчиво оглядывая ребят, будто они как-то провинились перед ней. Крылья её точеного носа трепетали. — Если мисс Мэдоуз вам доверяет…

Она прошла к столу и обратно скинула на него книги. Строгим взглядом заставив Сириуса слезть с парты, на которой он бесцеремонно сидел, она откашлялась и приняла самый суровый вид.

— У мисс Мэдоуз случились некоторые… проблемы в семье, из-за которых ей пришлось задержаться дома.

Лили сильно стиснула ладонь Мэри и задержала дыхание. Сердце забилось в груди как сумасшедшее.

— Мистер Поттер, — вдруг обратилась профессор к Джеймсу, что стоял, напряженно сведя брови и скрестив руки на груди, — давно ли вы получали весточку от отца? Насколько я знаю, он сейчас в Министерстве, не так ли?

— Да, — ответил Джеймс настороженно. — После Рождества он ушел и до сих пор не вернулся. Но он писал. Правда, последние три дня совы не прилетали.

— Вам стоит написать ему и вашей матери. Насколько мне известно, ваш отец участвовал в одном очень трудном задании. — МакГонагалл выдержала паузу, пристально осматривая взволнованные лица студентов. — На этом задании погиб отец мисс Мэдоуз. Говорят, есть еще жертвы, но кто именно, неизвестно точно…

Джеймс не стал слушать продолжения и стремительно выбежал из класса, не закрыв дверь. Сириус, глядя ему вслед, тихо и досадливо выругался.

— Мисс Мэдоуз попросила у директора освободить её от учебы на неделю, — продолжала тем же строгим и спокойным тоном профессор МакГонагалл, стараясь не вовлечь детей в панику. — Сейчас она занимается переездом к своей крестной матери. К понедельнику она обязательно вернется.

Мэри расплакалась, и Римус обнял её и принялся нашептывать слова утешения. Питер что-то пискнул, страшно побледнев, а Сириус нахмурился, уставившись остекленевшими глазами в пространство. Когда МакГонагалл попросила их уйти, он взял окаменевшую Лили за руку и потащил в гостиную. Она шла, едва перебирая ногами.

Бедная, несчастная Доркас. Сколько еще бед ей надо пережить? За что же теперь ей смерть любимого отца? Ведь кроме него и Дэнисс, у неё никого не было.

В гостиной Сириус отпустил руку Лили, которую сжимал так, что ей было больно, но уж лучше физическая боль, чем та, что гложила душу. Он ушел в комнату вместе с Питером и Римусом, который напоследок погладил Лили по спине. Мэри, обливаясь слезами, затопала в сопровождении Алисы Ричи умываться.

Лили уже ступила на лестницу в спальни девочек, когда в гостиную вошел бледный Джеймс. В глазах его угас её любимый огонь, что давал сил и радовал.

— Написал? — спросила она, даже не сдерживая слезливых ноток в голосе.

— Да, — прошептал он, зажмурился сильно и запустил руку в волосы. — Теперь самое страшное — ждать.

Она подошла к нему и обвила руками его талию, припав мокрой от слез щекой к нервно вздымающейся груди. Он прижал её к себе и зарылся носом в волосы.

— Мистер Мэдоуз был классный мужик, очень жаль его.

— Доркас его так любила, — всхлипнула Лили, воспринимая горе подруги как своё.

— Она справится. Это ведь Доркас! Она сильная. — Джеймс поцеловал Лили в лоб и мягко отстранил от себя, явно не настроенный сейчас утешать её. — Иди, Лили, отдохни. Ты выглядишь такой усталой.

Она отпустила его руку, за которую сильно схватилась из-за неконтролируемого волнения.

— Ты ведь скажешь мне, когда тебе придет ответ от твоих родителей?

— Ну конечно.

* * *

В понедельник Лили, заснувшая только после полуночи, проснулась от странных шорохов. Кое-как разлепив глаза, она растолкала балдахин в стороны, впуская серый утренний свет, и увидела Доркас. Уже переодетая в школьную форму, она методично распаковывала сумку. Её черные волосы, обычно идеально собранные в высокий хвост, на сей раз были безобразно стянуты на затылке в бесформенный косматый узел; лицо, без капли косметики, пепельно-серое, губы в тонкой кровавой пленке, будто она долго и упорно кусала их, и они едва успели зажить.

— Доркас! — Лили тут же вскочила с кровати и подбежала к подруге, готовая плясать от радости. — Доркас! Ты вернулась!

— Тише, Лили, — произнесла довольно спокойно Доркас, не поднимая на неё глаз и всё так же разбирая вещи. — Ты разбудишь Мэри.

Лили несколько удивило такое спокойствие, будто у Доркас ничего не произошло. Ладно, сказала она себе, и решила подыграть ей, хотя её распирало от беспокойства.

— Как ты приехала?

— Трансгрессировала в Хогсмид, — ответила Доркас так же уравновешенно и с помощью волшебства отправила все распакованные вещи в шкаф.

Потирая пяткой голень, Лили сложила руки на груди. Её затрясло от утреннего мороза и холода, который источала Доркас. Она боялась спросить то, что её тревожило вот уже неделю, точно не зная, как подруга отреагирует. С виду с ней всё в порядке. Лишь глаз не поднимает, а лицо всё такое же безэмоциональное, равнодушное.

Постой-ка, только теперь в этом равнодушии нет её коронной силы — теперь это настоящее безучастие.

— Ты в порядке? — сорвалось с губ Лили тихо и сочувственно.

— В полном, — отчеканила Доркас, отправляя учебники в рюкзак.

— Мы знаем о слу…

Доркас выпрямилась и обратила взгляд на Лили. И Лили ужаснулась, увидев её глаза: пустые, мертвые, отрешенные. Она умерла вместе со своим отцом, пришла ей в голову страшная мысль.

— Я сказала, что в порядке, Лили, — подчеркнуто жёстко молвила Доркас. — Возвращайся в постель — поспи, у тебя еще время.

Она вышла из комнаты крайне спокойным шагом, сильнее убедив Лили, что всё не в порядке.

Лили рухнула ничком на кровать. В горле запершили слезы.

Вот оно, свершилось. Её предчувствие не ошиблось. Всё действительно очень плохо!

Лили пролежала, едва дыша, до самого того момента, пока Мэри не проснулась. Увидев сумку и вещи Доркас, она тотчас подорвалась с кровати и начала трясти Лили, схватив её за плечи.

— Она вернулась?

— Да.

Мэри кинулась одеваться как никогда быстро.

— Где же она?! Где? — задыхалась она, наспех собирая светлые волосы в неаккуратный пучок. — Где?

— Вышла, — ответила Лили и заставила себя улыбнуться, чтобы сгладить лицо, не собираясь портить Мэри настроение. — С ней на удивление всё хорошо. — Тут она солгала, отчасти чтобы убедить себя.

— Правда? — облегченно выдохнула Мэри, заканчивая сборы надеванием мантии. — Классно! — И она шустро понеслась в гостиную.

Доркас сидела на диване и апатично листала книгу. Готовые к завтраку гриффиндорцы здоровались с ней, однокурсники интересовались причиной долгого отсутствия. Пустым голосом она отвечала, что сильно болела, но теперь всё в порядке.

— Доркас! Милая моя! — завопила радостно Мэри, ретиво и бодро ринувшись к Доркас, как корабль на свет маяка. — Ты вернулась!

Доркас подняла на неё глаза, и она застыла на месте. Радость как ветром сдуло, она поняла, что Лили врала.

— Доркас…

— Здравствуй, Мэри.

— Кого я вижу! Мистер Мэдоуз! — раздался за спинами девочек хрипловатый голос Сириуса.

Лили метнула в Мародеров, спустившихся с башни, недовольный взгляд. Римус, уловив суть, дернул Сириуса за руку. Несколько сонный Джеймс, глядя на Лили, вопросительно поднял брови. А Доркас просто встала, выражая совершенную пустоту, и вышла из гостиной.

— Что это с ней? — тихо, как будто его действительно волновал этот вопрос, спросил Сириус.

— Ничего, Блэк, — разозлилась Лили и пихнула его в плечи. — Ты что, не можешь держать себя в руках? Хотя бы сейчас, когда ей плохо!

— Если я её обидел, то попрошу прощения, — злым тоном ответил Сириус.

— Ладно, — прорычала Лили, понимая, что напрасно злиться и воспитывать Бродягу — он тут совершенно ни при чем. — Ладно же.

За завтраком Доркас села подальше от друзей, но ничего не ела, лишь глотала чай и читала книгу. На самом деле она не читала, а просто тупо таращилась на страницы, подперев голову руками. Лили, не отрывавшая от неё беспокойного взгляда, замечала иногда, как на желтые страницы соскальзывают слезинка, но Доркас тут же вытирала их и ниже склонялась над учебником.

Взволнованный Джеймс тоже неотрывно смотрел на Доркас. Потом он подошел к ней, но скоро вернулся и отрапортовал Лили:

— Просто хочет побыть одна.

— Мне так страшно, — призналась Лили.

Джеймс ласково поцеловал её в лоб. В груди разлилось тепло.

— Не бойся.

— Ты получил ответ от родителей?

— Да, — прошептал он и украдкой покосился на Доркас, что впилась в волосы с такой с силой, что даже зажмурилась болезненно. — С моим отцом всё в порядке благодаря мистеру Мэдоузу. Он спас папу и… умер на его руках. Я так благодарен Доркас, но, думаю, выражу признательность позже. Хорош же я буду со своим: «Спасибо, что твой отец умер ради моего».

— А что за задание такое было? — спросила Мэри тревожным шепотом. Ей кусок в горло не лез, хотя она была большой любительницей поесть.

— Что-то с Пожирателями связано, — мрачно ответил Джеймс. — Кажется, пытались напасть ночью на дом каких-то волшебников.

Римус с досадой выдохнул, Питер оттянул пальцами воротник. Сириус вёл себя как обычно и даже не смотрел на Доркас, но спросил с ясной взволнованностью:

— А она знает, что именно Пожиратели убили её отца?

— Думаю, да, — сказал Джеймс и грустно улыбнулся Лили, у которой уже слезы на глазах навернулись. — Мы будем с ней и поможем справиться с этим.

Но Доркас не нуждалась в помощи. На уроках она сидела за самой последней партой, одна, никому к себе не подпускала, на переменах забивалась в угол, уставившись пустыми глазами в пространство. Лили и Мэри пытались поговорить с ней, но она уходила, даже не взглянув на них. Вечером в комнате она сделала уроки и легла спать, девочкам осталось лишь печально переглянуться.

И так продолжалось всю неделю. С одной стороны Доркас была с ними, тут, рядом, а с другой стороны её здесь не было. Учителя её не трогали, лишь кидали озабоченные взгляды, однокурсники косились на неё, шептались, спрашивали у Лили и Мэри, что с ней происходит. Девочки отвечали туманно, что у неё некоторые проблемы, но это не их ума дела.

А Доркас, безучастная ко всему, сидела прямо, не шевелясь, не дыша, отсутствующе глядя в одну точку. В Большом зале за едой она перехватывала два-три кусочки и так и продолжала сидеть совершенно одна, наедине со своим горем. Она не разрешала к себе подходить даже Джеймсу, даже Уилкису, никому.

Она была рядом, но на самом деле она умерла вместе со своим отцом.

Однажды во время урока защиты от Темных искусств мисс Марлин спросила, кто какие знает заклинания, которые можно использовать в бою.

— Остолбеней!

— Экспеллиармус!

— Петрификус Тоталус! — отвечали ребята наперебой.

— Авада Кедавра, — впервые за неделю произнесла Доркас, не отрывая взгляда от парты. Голос у неё был тихий и хриплый.

Все моментально подняли на неё головы, Мэри икнула испуганно. В классе установилась абсолютная тишина. Никто не ожидал, что Доркас, с которой случились такие резкие перемены, что-то произнесет.

Какое-то время мисс Марлин пристально и оценивающе рассматривала Доркас. Затем сказала мягко и вкрадчиво:

— Это запрещенное заклинание, мисс Мэдоуз.

— Думаете, меня это остановит? — грубо выговорила Доркас, посмотрев на учителя так, будто перед ней сидит лично убийца её отца.

— Остановит, — уверенно заявила мисс Марлин. — Потому что только достаточно сильные волшебники могут использовать это заклинание. Молодым и зеленым оно не под силу.

— Сомневаетесь в моей силе?

Находчивая мисс Марлин быстро сменила тему, но до конца урока поглядывала на Доркас, а после звонка попросила её остаться. Что она ей там наговорила, неизвестно, но на следующий урок Доркас пришла в том же состоянии, только чуть задумчивая, будто мисс Марлин заставила её серьезно поразмыслить над чем-то. Может, о том, что её отец вряд ли хотел бы, чтобы она ходила в таком настроении? Или что она должна быть сильной ради него?

После ужина Лили и Мэри застали Доркас в гостиной.

— Зря ты не была в Большом зале сейчас, — бодро сказала Мэри, но это была поддельная бодрость. Глаза у неё уже подернулись слезами. — Там Мародёры наперегонки лопали мятные леденцы.

Доркас промолчала, безучастно и мертво глядя в пространство.

— Питер выиграл. Ну, знаешь, он ведь такой пухленький … ну, я думаю, в него много помещается.

Молчание. Ответа нет.

Мэри беспомощно взглянула на Лили. И всё, что она смогла сделать, — грустно улыбнуться.

Чуть ли не плача, Мэри ушла в комнату, а Лили просто села у ног застывшей подруги и стала рассматривать огонь в камине.

Всё никогда не будет как прежде. Всё изменилось. И даже самые сильные ломаются.

Тут в гостиную под улюлюканье гриффиндорцев, словно чествуют самих Битлз, ввалились Мародёры. Стоило им только переступить порог, как веселый смех прервался, повисла скорбная тишина. Дирк, Бенджи и Фрэнк быстро ушли, распинав второкурсников, что принялись шумно играть во взрывные камни, Питер помчался за ними, опять чувствуя себя лишним.

Римус пихнул в плечо Сириуса, которого чуть было не затянул разговор с хихикающей Лейсли Стюарт, и выразительным взглядом указал на Доркас.

— А я-то что? — зашипел Сириус.

Рем сложил руки на груди и насупился. Сириус вздохнул, рассерженно толкнул его и осторожно, словно побаиваясь, сел возле Доркас.

— Меня это, конечно, совершенно, ни капли, ни сколечко не волнует, но… Ты в порядке?

Лили не думала, что Сириус именно тот, кто сможет вытащить Доркас из трясины. И он это понимал. И Доркас понимала. Поэтому она даже не посмотрела на него, встала и вышла за портрет, никак не показав, что хоть кто-то для неё существует в данный момент.

Сириус, убрав со лба волосы, хмуро поскреб переносицу.

— Ну что я сделал не так?

— Сдается мне, не в тебе дело, — предположил Джеймс, сев на пол рядом с Лили.

Она положила голову ему на плечо и тяжело вздохнула.

— Ей просто нужно время.

— Да сколько еще-то? — вскинулся Сириус. — Я не могу видеть её такой…

Он осекся, заметив направленные на него пристальные взгляды друзей, и набычился. А он-то всю неделю строил из себя безразличность, ни краем глаза на Доркас не смотрел, никак не показывал, что знает её, что волнуется о ней.

— Что вылупились?! — рявкнул озлобленно он, не желая признаваться в своих переживаниях.

— Она тебе по-прежнему нравится, так? — даже не спрашивала, а утверждала Лили.

В душе заискрился слабый лучик надежды. Может, всё-таки он, именно он сможет вызволить Доркас из мрака? Да, смерть отца — трудное испытание, но, может быть, она пройдет его, если рядом с ней будет крепкое плечо, которое заменит ей отцовское?

Сириус жестко сложил губы в полосу, в глазах его заполыхало бешенство.

— Нет, — отчеканил он с холодом. — Она мне и до этого не нравилась. Я врал.

— Козёл, — отозвалась Лили, хотя не думала так на самом деле. — Ты просто мерзкий козёл.

— Согласен, — усмехнулся Сириус, расслабленно разваливаясь на диване и улыбаясь пятикурсницам. — И я буду таким всегда.

— Знаешь, твоя надменная привлекательность — это всё, что есть у тебя. Внутри ты пустой. Или, по крайней мере, пытаешь делать такой вид, но непонятно, зачем.

Сириус подмигнул Лили залихватски.

— Так ты считаешься меня привлекательным? Как мило! Сохатый, вот тебе она говорила о твоей привлекательности?

Джеймс хотел было подхватить хохмы друга, но поймал суровый взгляд Лили и решил промолчать.

— Давайте кое-что проясним, — сказал тогда Сириус. — Мне плевать на Доркас. И если по моему виду можно решить, что я волнуюсь, то это неправда — мне всё равно. Да, меня слегка задевает, что теперь с ней даже толком поцапаться невозможно, но в целом это ничего не значит. И я к ней больше не подойду. Понял, Лунатик? Даже не проси. Всё, разговор закончен.

И Сириус ушёл в обнимку с Лейсли Стюарт, надменно и гордо вскинув голову,

— Мы должны что-то сделать, — сказала Лили, оглядев Римуса и Джеймса умоляющим взглядом. — Мы не можем оставить Доркас томиться в собственной боли. Станет легче, если она…

Римус утомленно выдохнул и, почесывая затылок, упал в кресло.

— Ты лучше всех знаешь, солнышко, что мы, даже если очень захотим, не сможем ничего сделать. Ты ведь знаешь Доркас, знаешь, какая она скрытная и упрямая, как она привыкла держать абсолютно всё в себе.

— Но…

— Я думал, что Бродяга сможет ей как-то помочь, ведь они так похожи. Да, я утверждал, что им не стоит быть вместе, но… Мне казалось, что он хоть как-то справится, хоть как-то поможет ей. Но я ошибся. Мы ничего не сможем сделать, пока она сама не захочет помощи.

Лили от злости и возмущения тяжело задышала. Джеймс мягко взял её за плечи и заставил посмотреть в глаза. Поглядев в эти прекрасные, бездонные очи, она позабыла обо всём, сейчас существовал только он.

— Ты знаешь, как я отношусь к Доркас. Я люблю её как сестренку. И я ни за что её не брошу, но сейчас нам надо отступить. Всё, что мы сейчас можем сделать, — оставить её в покое и просто быть рядом. Молча, не пытаясь лезть к ней, так будет лучше.

* * *

В конце заключительной недели января, тридцатого числа, Лили исполнилось семнадцать лет. Даже Доркас в этот день как-то преобразилась. Утром они с Мэри поздравили Лили с днём рождения, расцеловали, подарили подарки. Лили решила, что лучшим подарком для неё будет, если подруги всегда будут в таком радужном настроении.

— Семнадцать лет, теперь ты совершеннолетняя и можешь пользоваться магией, — такими словами в гостиной Лили встретил Римус.

Она смущенно покраснела, заправляя локон за ухо.

— В душе я всё еще ребенок и буду забывать, что магия для меня теперь полностью открыта.

— Мы напомним, — пообещал Рем, обнял её и вручил очередную партию своих рисунков, которые позже Лили обклеила стены в комнате.

В Большом зале Сириус явно намеревался убить Лили поцелуями, Джеймсу даже пришлось за уши оттаскивать его, чтобы именинница смогла наконец спокойно сесть за стол. Багровый Питер неловко протянул букет лилий. В хорошем настроении Лили даже забыла, что терпеть не может эти цветы и искренне поблагодарила его.

— На этот раз без юмора? — насторожилась она, когда Сириус преподнес со всей торжественностью огромную коробку — общий подарок от него и Джеймса. Она всё еще не могла забыть ту рождественскую мышь, которая пыталась навязать ей браслет, который Лили, кстати, носила не снимая. А стеклянный шар лежал на тумбочке в комнате.

— Нет, конечно, — отмахнулся Джеймс. — Честно говоря, мы с Бродягой в этом ничего не смыслим…

— Говори за себя, — ухмыльнулся Сириус.

—…но Мэри сказала, что оно тебе подойдет.

Лили, счастливая до невозможности, посмотрела на радостную Мэри.

— То платье?

— Ага!

— Ура!

Лили поцеловала в щеку Сириуса и особенно сладко Джеймса. Он ей улыбнулся очаровательно и сказал:

— Можно, я как-нибудь увижу тебя в этом платье?

Лили игриво повела плечиками.

— Можно. Как-нибудь.

— А без него? Вообще без ничего?

Даже Доркас улыбнулась, а Сириус чуть сознание от смеха не потерял.

— Нельзя, — невозмутимо ответила Лили. — Кажется, ты в марте родился.

— Верно.

— Так вот. Я старше тебя, и, знаешь, не хочу, чтобы меня посадили в тюрьму — портить маленьких мальчиков незаконно.

Джеймс состроил смешную гримасу.

— Ой ли, мисс Эванс? Маленький мальчик испорчен больше, чем ты, взрослая и совершеннолетняя девушка.

— Надеюсь, ты не против маленького торжества, который мы устроим сегодня? — улыбнулся мягко Римус.

Лили насупилась.

— Нет, никаких торжеств!

Сириус закатил глаза.

— Староста в действии!

— Да ладно, Лили, — сказал Джеймс, весело взглянув на неё. — Никого лишнего не будет: ты, мы, Мэрс, Доркас…

— Алиса, Фрэнк и Бенджи, — добавила Лили. — Только без глупостей, ясно? Я серьезно.

Всё в этот день благоволило Лили, и она даже позволила себе позабыть о переживаниях насчет Доркас. И Доркас, точно чувствуя это, как можно чаще улыбалась и даже поговорила немного с Мэри, хотя глаза у неё оставались мертвыми. Мэри всё прыгала и скакала вокруг Лили, громко извещала всем и вся, что у Лили Сьюзен Эванс сегодня день рождения!

— Ты на шаг ближе к смерти, мерзкая грязнокровка, — плюнул Мальсибер, проходя мимо вместе с Эйвери и отстраненно-холодным Снейпом, который не удостоил Лили даже взглядом. — Поздравляю.

— Спасибо, Ройс, — отозвалась Лили, не чувствуя тяги ни обижаться, ни злится. Всё к чертям! Сегодня её день.

Третий урок у Лили был свободным, поэтому она отправилась в комнату отдохнуть и написать ответное письмо родителям. Войдя в комнату, она увидела парящий под потолком розовый цветочек. Он сам опустился ей на ладонь, шевеля лепестками, и с легким хлопком обратился в тонкую цепочку с маленьким лунным камешком.

И она точно знала, от кого это подарок. В порыве гнева ей захотелось швырнуть его в окно, но затем она прониклась нежностью: он помнит, он не забыл, ему не всё равно. Хорошо, она примет подарок, но одевать не станет и при любой возможности избавится.

На уроке зельеварения профессор Слизнорт не оставил возможности поздравить свою лучшую ученицу с днём рождения. Он долго пожимал красной от смущения Лили руку, нахваливал, ставил в пример. Ей захотелось сквозь землю провалиться. Потом еще мисс Марлин поздравила. Она, к счастью, обошлась пятьюдесятью баллами на счет Гриффиндора.

Всё как будто стало хорошо, чем есть на самом деле.

Словно не было никаких ужасных вещей.

Ночью, когда гриффиндорцы разошлись по комнатам, Мародёры, как и обещали, устроили небольшое празднество. Они умудрились умыкнуть их кухни гору всякой вкуснятины, и вышло почти настоящее пиршество.

— Ах вы мародёры! — с напускной строгостью попеняла их Лили. — Как вам не стыдно! Утащили неведомо как…

Джеймс улыбнулся ей очаровательно и невинно.

— Не утащили, а одолжили. Одолжили без возврата.

Ребята устроились на полу у камина на подушках и принялись обмениваться забавными историями и шуточками, поедая нехитрые угощения. Каждую минуту в честь именинницы звучал тост. К счастью, обходились исключительно тыквенным соком, что очень не устраивало Сириуса.

— Оставайся такой же милой! — улыбнулась добродушно Алиса и запечатлела на щеке Лили поцелуй. — Ты очень классная!

— Да-да, жизнь перестанет быть жизнью, если Лили Эванс перестанет быть Лили Эванс, — добавил Фрэнк.

Сириус добавил:

— Хогвартс перестанет быть Хогвартсом, если не будет заумной затычки Лили Эванс, огромной занозы в моей заднице.

— Эй!

— Я же любя, солнышко! Любя!

Ребята весело засмеялись, когда Сириус притянул Лили к себе и смачно поцеловал в лоб, взлохматив ей волосы. Тут Доркас, которая сидела молча и ни к чему не притрагиваясь, встала на ноги.

— Я пойду, Лили, ладно? — сказала она, в изнеможении и вынужденно улыбнувшись. — Не обижайся. Я так устала сегодня.

— Да, конечно. Отдыхай, милая.

Джеймс и Мэри протянули хором длинную минорную ноту.

— Ну нет! Не уходи!

— Останься, Доркас, — попросил и Римус. — Повеселись.

Доркас пожевала губу.

— Веселье не то, что мне нужно сейчас.

Она уже отвернулась, когда прозвучал неожиданно для всех голос Сириус.

— Не уходи. — Доркас замерла. — Пожалуйста, останься со мной. Хотя бы чуть-чуть.

Но она ушла, и Сириус, ничуть не задетый, убрал назад волосы и пригубил чашку с соком. Ребята в легком неловком чувстве помолчали немного.

— Так, это уже не интересно, — нарочито весело заговорил Сириус. — Питер, будь другом, принеси из комнаты труды Огдена.

— Нет! — грянула Лили.

— Расслабься, Лилс. Совсем чуть-чуть.

Ребята до трех часов ночи сидели в гостиной, дурачась и веселясь, будто им не надо было завтра на учебу. Все поздравления были произнесены, все истории рассказаны, у всех перемыты косточки. Наконец Лили с Римусом, единственные не взявшие ни капли огненного виски, приказали всем расходиться и быть завтра на уроках, причём в приличном виде.

Лили пришлось самой тащить до кровати не совсем трезвую Мэри. Доркас давно спала, с головой укрывшись под одеялом, поэтому Лили максимально тихо положила Мэри на кровать и с радостной улыбкой плюхнулась на свою постель. Перед сном она всё прокручивала это маленькое торжество. Все смеялись, улыбались, веселились, позабыли о тревогах.

— Это самый прекрасный день, — сказал Джеймс, коснувшись губами её макушки на прощание. — Потому что родился такой прекрасный человек.

Лили так и заснула, вспоминая его слова, блеск глаз, волшебную улыбку, но проснулась через час-другой. За окнами светло, мерцающий голубоватый свет залил комнату. Мэри, что-то лепеча, мирно спала, а кровать Доркас была пуста.

Лили захватила паника. Она подскочила на ноги, полностью позабыв о сне, ринулась к двери и нос к носу столкнулась с Доркас. Она была одета в рубашку и брюки, как и тогда, во время празднования, волосы растрепаны, в руках палочка. Можно подумать, она и не ложилась спать.

— Ты где была? — выпалила Лили, впервые понимая, почему и насколько сильно мама волновалась, когда летом Лили возвращалась после прогулки с друзьями под утро.

— В гостиной. Писала срочное письмо моей крёстной, — мертвым тоном ответила Доркас. — Ложись спать, Лили.

И Лили покорно вернулась в кровать, не в силах избавиться от плохо предчувствия. Она пролежала без сна долгое время, дожидаясь, пока Доркас уснет, потом подкралась к её кровати, подняла с пола её рубашку и увидела на рукавах кровь. Пригляделась к рукам подруги, которые лежали на мерно вздымающемся животе, и увидела на запястьях россыпь мелких порезов. Нет-нет, только не это. Только не это, пожалуйста!