Академия Morsmordre (джен)

Сегодня.

Все что приходит в голову, когда меня выбрасывает портключом в полумиле от мрачно возвышающегося строения — мне не выбраться отсюда живым. Гоню от себя трусливые мысли и внимательно оглядываюсь. Как и следовало ожидать, местоположение не определяется никаким заклинанием — слишком сложные охранные барьеры и высокого — кто знает, насколько — уровня темная магия. Высоченная ограда, массивные ворота и мощнейшие магические щиты, что ощущаются даже на таком расстоянии, не способствуют улучшению моего настроения. А чего я ожидал от логова последователей Риддла? Тайное название этого учебного заведения — академия Морсморде. Инстинктивно вскидываю голову и облегченно выдыхаю — в облачном небе ни малейшего намека на Темный знак. Можно ли считать сей факт хорошим предзнаменованием? Хотелось бы надеяться. Силовая защита по периметру едва слышно потрескивает, когда я приближаюсь к границе леса.

Погода здесь словно вторит моему поганому настроению: порывы ветра сдирают с уже почти оголенных ветвей последнюю листву, вздыбливают поверхность многочисленных луж и нещадно треплют полы моей новой, сшитой на заказ, форменной мантии. Слишком холодно для первых чисел октября, слишком мрачно для простого учебного заведения — эта отвратительная чрезмерность подавляет. Магглы назвали бы такое место проклятым.

Все, что от меня требуется в ближайшее время — убедительно сыграть роль юнца, наделенного недюжинным талантом дуэлянта, наследника малоизвестного, но старинного рода Эсти. Он настолько чистокровен, что аж зубы ломит от понимания, кем теперь надо будет прикидываться двадцать четыре часа в сутки. Даже мыслить придется его категориями. И на метле держаться так, словно древко подобной же было проглочено мною при рождении. «Ты сможешь, Гарри! Сосредоточься, не впервой в гадюшник лезть!» — говорю себе, пытаясь не думать о том, что никогда особо и не умел притворяться. Но ведь не напрасно же специалисты из нашего отдела бились над моими манерами две недели! Я справлюсь, тем более, есть ради чего стараться.

Интересно, встретятся ли мне там знакомые лица? По оперативным данным, в академии полно бывших дурмштранговцев, да и слизеринцев хватает, тех, которые покинули стены Хогвартса сразу же после окончания войны. Их никто не отчислял, но, видимо, не по нутру было учиться под постоянным надзором со стороны представителей властей. Что-то я зациклился на слизеринцах; гоню от себя неприятные воспоминания, мне ведь сейчас не до отвлеченных ассоциаций. Хватает и того, что над головой кружит стая всполошенных ворон, будь они неладны! Теперь раньше времени ко мне привлечено внимание привратника.

Не знаю, кому пришло в голову разместить учебное заведение в старом, выхолощенном ветрами строении, но неким чувством юмора этот человек, определенно, обладал: многочисленные колонны и барельефы пестрят оскаленными пастями химер и клыкастыми ухмылками гарпий. Бросаю недовольный взгляд на вытянувшуюся физиономию охранника при виде знаменитого вензеля МакМилана на моем пропуске и решительно преодолеваю мощеный каменными плитами двор. Массивная дверь главного корпуса неохотно поддается под моим нажимом и, пронзительно скрипнув, толкает меня в спину, когда я переступаю порог. Против ожидания, в холле оказывается тепло и по казенному упорядоченно. Полы начищены так, что глаза слепит.

— Имя? — дорогу преграждает верзила в серой униформе. Заметив внушительный чемодан с фамильным гербом, он брезгливо кривится и окидывает оценивающим взглядом мою фигуру. Внушительной комплекцией мой нынешний облик похвастать не может: ни особого роста, ни большущих бицепсов, лишь сухощавое сложение бойца да врожденная ловкость. Полиморфным зельем я накачан на сутки вперед, а потом придется регулярно потреблять леденцы от якобы астматического синдрома — новейшая разработка министерских зельеваров. Талантливые ребята, кстати, умудрились снабдить меня не только полиморфной составляющей, но еще и бодрящими пастилками, ведь придется часто ночами не спать, шпионить и подслушивать. Леденцы их, между прочим, намного приятнее на вкус той гадости, что на втором курсе варила Гермиона. Она, безусловно, гений во всех отношениях, но сваренная ею вонючая субстанция, как оказалась, содержала уйму ошибок. Надеюсь, об этом моя подруга никогда не узнает.

— Эсти. Роберт, — представляюсь я. Теперь еще приосаниться и смерить дежурного презрительным взглядом.

— Группа?

— 3 «А».

Его компаньон удивленно присвистывает, тыча друга локтем в бок. Он впечатлен: в группы «А» попадает лишь элита, сынки тех, кто может похвастать своей принадлежностью к Ближнему кругу. Они здесь в чести, но мы скоро это упущение исправим, не будь я Гарри Поттер.

— Пропуск! — верзила пока не торопится стереть с физиономии презрительную ухмылку, ему по рангу не положено заискивать перед новичками. Взгляд у него нехороший: колючий, въедливый и злорадный какой-то. Я ему не понравился, и он спешит мне об этом сообщить пренебрежительным жестом. Делаю вид, что не заметил, мне сейчас нельзя привлекать лишнее внимание со стороны администрации. Вытаскиваю зачарованную карточку, под пассами его палочки она видоизменяется, проступают строчки и подпись МакМилана. Над пропуском серьезно поработали ребята из спецподразделения, и теперь никто не сможет установить, что это подделка.

— Надо же, по личной рекомендации, — цедит сквозь зубы тот, что ниже ростом. — Второй этаж, левое крыло. У адмистра спросишь, в какой комнате тебе обосноваться, — возвращает мне пропуск и теперь уже с определенной долей подхалимажа провожает меня взглядом. Неторопливо поднимаюсь по лестнице, в очередной раз поражаясь степени начищенности как лестничных проемов, так и стеклянных стендов — они здесь всё полируют вручную что ли? Как мы когда-то котлы на отработках по зельеварению? Ну вот, теперь к ассоциативному ряду добавляются и воспоминания о язвительном Мастере Зелий, Ужасе хогвартских подземелий, попившем немало крови у многочисленных студентов, и в частности, у меня. Не нравится мне это, не к добру сейчас бередить душу.

Многочисленные стенды с нравоучительными надписями сопровождают меня на всем пути. Зачарованные записи мельтешат, призывают блюсти чистоту крови, гордиться собственным происхождением и избавлять по мере сил страну от магглов. Пара фраз упоминает о достоинствах его темнейшества, Темного Лорда. Если верить многочисленным эпитетам, он был не иначе как: сильнейшим, гениальнейшим и хитрейшим среди живущих. Юным последователям старательно внушают, что непревзойденный основатель организации с фееричным названием «Упивающиеся смертью» остался непобедим, так же, как и его идеи. Тихо смеюсь: интересно, как тогда здесь именуют День Победы? И что рассказывают о знаменитом Гарри Поттере? Или просто не берут его в расчет? Зря, между прочим! И еще вопрос: верит ли кто-нибудь в эту чушь? Память услужливо подсовывает искаженное ненавистью лицо фанатичной Беллатрикс, и приходится признать, что идиоты, готовые идти до конца, всегда отыщутся.

* * *

Два месяца назад.

А началось все с того, что декан вызвал меня в кабинет прямо с занятия по Отработке навыков по выживанию.

— Гарри, зачетная неделя подходит к концу, — мистер Кроссби любит обращаться по имени к знаменитым ученикам. Этим он мне напоминает Слагхорна, впрочем, его стремление примазаться к чужой славе не так откровенно. Так вот, декан неохотно отрывается от папки с моим личным делом и кивком предлагает мне присесть в одно из кресел. Не понимая причины вызова, я нерешительно мнусь, но, спустя пару секунд, все же следую его совету. — В шестом семестре ты показал себя с хорошей стороны. Даже Фармейдж выставил тебе зачет автоматом, — профессор окидывает меня задумчивым взглядом, и я понимаю, что не к добру такое длинное вступление. Вот сейчас выяснится, что провалил экзамен по Историческому чароведению, а, может, и того хуже — что этот самый Фармейдж не допускает меня к сдаче Теории боевых заклинаний экстерном.

— Мистер Пинкстоун обратился ко мне с просьбой… ведь ты помнишь мистера Пинкстоуна, Гарри, не так ли? — декан вертит в пальцах измятый бланк, и мне кажется, сам факт существования этого самого Пинкстоуна раздражает его. Дождавшись моего кивка, продолжает:

— Так вот, к нам направлен запрос о предоставлении двух старшекурсников в распоряжение Аврората на неопределенный срок. Ты, надеюсь, понимаешь, как много это значит для нашего заведения? Не так часто предоставляется возможность похвастать достаточно подготовленной сменой. Требования у них самые высокие: дуэльные навыки, конспиративный опыт и владение невербальными боевыми заклятиями.

Повисает пауза. От меня, наверно, ожидается какой-то вопрос, но я не знаю, что в данном монологе может быть непонятным. Ну, подали запрос, и что? Не впервые. Ходят, конечно, слухи, что если курсантам посчастливится не провалить миссию, их досрочно забирают в спецотдел, и таких ребят ожидает стремительное восхождение по карьерной лестнице. Но мне не понятно, почему этот разговор ведется со мной? Я пока на третьем курсе, и ни о каком задании не может быть и речи. Или Кроссби считает, что я могу порекомендовать кого-то из ребят? Трэверс — лучшая кандидатура в данном случае. Да и Уэдкока можно упомянуть, он сильнейший в Защите от темных искусств. Перевожу взгляд на декана. Он ждет. Выдавливаю из себя:

— Я не понимаю, сэр.

— Ты же знаешь, в боевых навыках тебе нет равных.

Правда что ли? Никогда бы не подумал. Последний год все профессора в один голос твердят, что более нерадивого курсанта не встречали за все годы преподавания. Ловлю себя на том, что мне приятно. Но, миг спустя, понимаю, что меня настораживает — подозрительно лакомая наживка обычно означает чрезмерно крупный крючок.

Декан тем временем продолжает:

— Я утвердил кандидатуры Трэверса и Уэдкока, они сильнейшие на курсе. Дядя Уэдкока давно желал отправить парня на серьезное задание. Как считаешь, я должен прислушаться к рекомендации мистера Фармейджа?

— Профессор Фармейдж дал рекомендацию Стефану Уэдкоку? — с каждым вопросом я понимаю все меньше.

— Нет, — декан резко захлопывает папку с моим делом. — Он составил ее на тебя. Причем в небывало большом объеме: в три фута!

От неожиданности я забываю, как дышать. Такой шанс выпадает редко кому, и любой курсант на моем месте предпочтет применить полученные знания на практике, нежели еще с год протирать штаны за партой. Это слишком заманчиво, чтобы быть правдой.

— Но ведь третьекурсники не допускаются к… и я не…

— Верно. Правилами академии специально оговорено, что курсанты, не защитившие нормативы по основным дисциплинам, не допускаются к практическим отработкам. Но в данном случае придется сделать исключение, — профессор хмурится, видимо, все еще не в силах смирится с происходящим. — Спецподразделение Аврората планирует задействовать молодых агентов для внедрения в ряды учеников подозрительного учебного учреждения. Им требуется курсант, профессионально владеющий основами боевой магии. А так же… — он делает паузу, многозначительно глядя на меня, — знакомый с темномагическими заклятиями поражения.

— Темномагическими? — еле сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. За кого они меня принимают?

— Гарри, все мы догадываемся, как непросто было долгие годы противостоять… Сам-Знаешь-Кому. И Дамблдор наверняка познакомил тебя с некоторыми… запрещенными методами, не так ли?

— Нет, вы не понимаете… я…

— Не возражай! Я вовсе не требую от тебя признаний. В любом случае, разговор не о том, что вы с бывшим директором Хогвартса скрывали в свое время. Речь идет о завидной карьере, которую ты, при данных обстоятельствах, можешь сделать. К тому же, министр выказал желание обсудить этот вопрос с тобой лично. Так что, сам понимаешь…

— Кингсли хочет меня видеть?

— Побольше уважения, Гарри! Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как важны связи и…

— Что за операция планируется, сэр? — я прерываю его разглагольствования. Дай ему волю, весь день проведем за обсуждением наиболее влиятельных фигур в политике. Я сдаюсь, почти уже даю согласие на участие в операции. И понимаю, что еще пожалею об этом. И не раз.

— Тебе все расскажут. Но не здесь. Собирай вещи, завтра утром втроем отправляетесь портключом, — нахмуренный вид декана говорит о том, что спецотдел не посчитал нужным удовлетворить его любопытство. И вот это меня настораживает больше всего.