Дары Звезд (джен)

В воскресенье большинство учеников вышли на улицу, наслаждаясь последними теплыми деньками. Погода стояла практически летняя, лишь охапки желтой листвы напоминали, что осень уже вошла в свои права. В остальном же — безоблачное небо, теплый ветер, пение птиц. Шумные школьники словно сбавили звук. Около дуба у озера расположились гриффиндорцы. Мародеры выбрались туда по старой привычке, Ремус беззаботно валялся на спине, рассматривая небо, а Сириус и Джим морщили лбы, читая книгу. На троицу смотрели с недоверием, словно основы мироздания пошатывались. На самом деле, перед полнолунием Рем становился несколько более раскованным и больше поддавался своим желаниям. А его друзья-анимаги, напротив, усиленно искали способы тренировки для всех троих.

Но им не удалось просидеть в одиночестве и получаса. Девушки традиционно обходили друзей в такие моменты — если мародеры с книжкой, то возмутители спокойствия рисковали стать главным объектом для шуток на ближайшую неделю. Но эти законы были не писаны для Касси. Она притащила за собой однокурсниц. Марлин шла за Блэк вполне радостно, а вот Оля и Лили явно не горели желанием садиться в такой близости с беспокоящими их парнями. Вместе с девушками была еще и одна хаффлпаффка — Алиса МакМилан, кузина Марлин.

— Мы решили позаниматься на улице, — весело ответила Касси на взгляд Сириуса. — Обещаю, что не будем прерывать ваше сосредоточение.

Он посмотрел на нее с недоверчивым прищуром, прекрасно зная, что Касси так просто отсюда не уйдет. И вот девушки уже трансфигурируют в пледы листы пергамента и усаживаются на них с учебниками и карандашами. Лишь Алиса и Марлин направились к озеру, где сели вдвоем на крупный валун и принялись болтать босыми ногами в уже холодной воде. Эти двое говорили совсем тихо, остальные и вовсе молчали, лишь шелестели страницы книг.

Джим, разумеется, в тот же момент забыл про книгу и необходимость поисков. Рука сама собой тянулась к волосам, потому что ему всегда хотелось их взъерошить, если он чувствовал себя неуверенно и хотел набраться смелости. Лили была так близко, что он видел родинку на ее правой щеке. Совсем незаметную, но от этого еще более трогательную. И Джеймс бы очень удивился, если бы узнал, что и Лили тоже думает о нем.

Девушка невидящим взглядом смотрела в учебник, но не видела ни букв, ни движущейся картинки в ней. Просто потому что она ощущала на себе этот взгляд. И не могла справиться с все возрастающим ощущением счастья, она с трудом сдерживала улыбку. На первом курсе они вполне терпимо общались с мародерами. В основном, благодаря Ремусу. Но в самом начале второго курса Джеймс и Сириус не только поднаторели в магии, но еще и окончательно обнаглели. Слизеринцев они задирали часто и с видимым удовольствием, а их любимой целью для насмешек был Северус. И тогда Лили крупно поругалась с двумя гриффиндорцами. И убедилась в том, что они — два бессердечных наглеца, совершенно не думающих о чувствах других.

Лили всегда нравилась Джеймсу. Но детская влюбленность имела мало общего с влюбленностью юношеской. До четвертого курса он просто задирал ее, подшучивал, требовал посмотреть «как он может». Ну, а на четвертом его внимание перешло в другое русло. И вот он уже зовет ее в Хогсмит, пытается всучить охапки цветов, делает кучу неловких комплиментов, да и вообще ведет себя еще более по-дурацки. Вот только никто Лили не сочувствовал — все завидовали. Ну, разве что Марлин придерживалась другого мнения.

А Лили… Лили тогда считала, что Джеймс просто хочет завоевать ее, сделать очередным номером в списке своих побед, хотя этим грешил Блэк, а не Поттер. Но все равно она была уверена, что Джеймс Поттер с ослиным упрямством хочет доказать всем, что он круче кальмара. И что Лили действительно пойдет с ним в Хогсмит. А потом пойдет вообще куда угодно.

Но после той злополучной ночи девушка не могла больше убеждать себя в коварстве Поттера. Просто потому что в ту ночь увидела двух главных мародеров без масок, вне окружения восхищенных девиц, без кучи поклонников и завистников. И они ей понравились. Рассказывающие невероятные истории, подкалывающие друг друга, готовые помочь двум девушкам… знающие какие-то тайны, недоступные другим. И восхищенный взгляд Джеймса с тех самых пор не покидал мысли Лили. И сейчас она была счастлива просто потому, что опять его чувствовала. Как тогда. Без зрителей и его криков о любви. Она просто купалась в этом любовном обожании и не ответить было все сложнее.

В тот сентябрьский день на поляне занималась лишь Касси. Все остальные были заняты собственными мыслями и мечтами. Оля листала книгу, даже пыталась читать, но мысли ее были не здесь. Они витали во вчерашнем вечере, в гриффиндорской гостиной. А главный фигурант ее мыслей рассматривал девушку поверх своей книги.

Рассматривал и восхищался. Выросший в обществе красавиц-Блэк, ведь даже жены Блэков были красавицами, Сириус был несколько равнодушен к женской красоте. Он мог восхищаться ею, мог даже признавать ее силу, но сам никогда не попадал в плен этих чар. Но сегодня он внимательнейшим образом рассматривал Ольгу. И с грустной улыбкой признавал, что она идеальна. Он видел ее профиль, четко очерченный на фоне еще зеленой травы. Нежная кожа словно светилась изнури, а румянец был настолько трогательным, что даже в холодный разум Блэка приходили крамольные мысли, что ему хочется коснуться ее щеки губами. Золотистые волосы она собирала в какую-то сложную высокую прическу из косы. Судя по всему, волосы были очень длинными. А еще мягкими: из строгой прически выбивались пряди, обрамляя ее лицо и подрагивающие на тихом ветерке. Нежность — вот что переполняло Сириуса сейчас. И это чувство было ему в новинку.

Он никогда не влюблялся. Ни в этой жизни, ни в той, что уже не сбудется. Он любил окружающих в другом ключе. Джима — как брата. Или Гарри — как крестника и практически племянника. Но никогда не испытывал чувства любви к девушке, к женщине, как к объекту страсти, а не просто заботы. Все его многочисленные «девушки» — это результат любви молодого Блэка к сексу. Нет, он часто находил своих жертв красивыми, умными, амбициозными, интересными… но никого из них не любил. И до этого момента даже всерьез не задумывался об этом.

Несмотря на то, что Судьба затерла воспоминания Сириуса, она словно отодвинула их куда-то вдаль, сделала яркими картинками событий, но лишила эмоциональной окраски, Сириус остался в своем возрасте. Да, он был редкостным лоботрясом и в свои почти сорок был скорее двадцатилетним, но он все же повзрослел. А перемещение в прошлого себя стало той самой каплей, когда вечный подросток перестал им быть. Сириус с грустью осознал, что детство и юность для него остались позади. И хотя его характер продолжал цепляться за эту легкость, эту праздность, в голове он постоянно просчитывал мотивы своих проступков, их возможные последствия, причем не только для самого себя, но и для своих близких. И вот теперь будущий Лорд Блэк разбирался в своих чувствах.

Зарождается ли это любовь? Он не знал. Это чувство было ему незнакомо и непонятно. Но с каждой секундой он все больше понимал — именно с ней он хочет быть. И вовсе не потому что так сказал мудрый дед, Сириус и сам признавал идеальность выбора старика, просто он хотел этого. Сложились воедино две противоречивые черты характера Сириуса. Слизеринская привычка думать о собственных выгодах и гриффиндорская вера в правильность собственных порывистых решений. Последнее можно назвать интуицией.

И тут он с ужасом осознал, почему его кольнула вина сегодня утром — он ее обманул. Пусть он и не солгал ей словом, но попытался провернуть с ней свой привычный трюк — задурить девушке голову, привязать к себе, чтобы она была готова на все. И да, обычно конечной целью был лишь секс, а сейчас — уверенность в том, что не сбежит от него к кому-нибудь другому… Но в мыслях Сириуса горел образ всех Блэк — брак строится на доверии и честности. Только поэтому все Блэки были вполне счастливы в браке, только благодаря этому эти семьи были образцом не только для высшего общества, но и для собственных детей. Даже если нет любви, а такое случалось нечасто, бывали еще общие цели. Многие пары Блэк были практически соратниками, и их тандем вполне можно было бы назвать любовью, если бы подобное чувство вообще могло зародиться у таких людей.

И как можно надеяться на честность, если все началось с обмана? Да, он не врал ей, но… Сириусу все равно казалось, что его попытка обаять девушку было именно враньем. Просто потому что в тот момент он делал это… просто так. Все еще втайне надеясь, что когда-нибудь встретит девушку, которую полюбит также феерично, как Джим Лили. Но сейчас он осознал, что если он кого и сможет полюбить, то только Ольгу.

— На обед пойдем? — размышления всех влюбленных и не очень прервал звонкий голос Марлин. — Минут через десять начнется.

Молодые люди принялись поспешно собираться. Лили и Оля краснели — им казалось, что их мысли и эмоции читаются у них на лицах, Джим радостно вздыхал — больше часа он смотрел на любимую Лили, и она никуда не сбежала, а Сириус был полон решительности.

До обеда было время положить книги в комнаты, но за обедом шестикурсники вновь оказались рядом за общим факультетским столом. Веселый шум школьников, звон столовых приборов, порхающие журавлики-записки. Привычная атмосфера. Вот только Джим и Рем закончили обед быстро и куда-то побежали, а Сириус остался сидеть, перебрасываясь шутками с однокурсниками с Рейвенкло. Когда девушки доели, он тоже встал:

— Оль, мне нужно поговорить с тобой. Не составишь компанию?

Девушка кивнула и они вдвоем быстро отделились от перешептывающихся гриффиндорок.

— Касси, как ты вообще можешь называть Олю своей подругой, если так легко позволяешь Сириусу ее обаять? — спрашивала Мэри МакДональд, главная сплетница Гриффиндора, взявшая на себя обязанности блюстительницы доброты и морали на факультете.

— Ни ее, ни его мне переубедить не удастся, — пожимала плечами Касси.

Мэри негодующе фыркала, а Лили обеспокоенно оглядывалась на Сириуса, пропускающего девушку перед собой — они выходили на улицу.

К хижине Хагрида вела едва заметная тропинка, но Сириус довольно быстро свернул с нее на поросший клевером луг. Трава под ногами была уже жухлой и местами совершенно желтой. На небе начались появляться облака. Пышные белые, идеальные для поиска воздушных замков и небесных китов. Шли в молчании. Неподалеку от опушки Запретного леса росли несколько тоненьких деревьев, а под ними стояла грубо сколоченная скамейка. Даже не скамейка — так, распиленное пополам бревно на импровизированных ножках и спинкой из четырех не очень-то ровных палок.

— Впервые вижу в Хогвартсе скамейку вдали от замка, — нарушила тишину Оля.

— Их больше и нет. Только во внутреннем дворе замка.

Девушка провела ладонью по скамье — теплая, словно весь день простояла на солнце, и совсем не грязная. Она села на нее и улыбнулась красивому виду. Впереди тянулся луг, уходя вверх, к холму, на котором стоял старинный замок. Весьма умиротворяющий вид. Вот только запретный лес уже близко. Вряд ли это место организовывали для школьников.

— Я должен извиниться перед тобой, — Ольга непонимающе посмотрела на парня, — за вчерашнее. Я не должен был…

Тут Сириус посмотрел на девушку. Всегда спокойная, даже несколько хладнокровная Оля едва сдерживала слезы. Она вообще всю дорогу до этой скамейки мысленно хоронила то ли мечту, то ли первую влюбленность.

— О, Мерлин, — парень сел перед ней на корточки, взял ее за руку, — Я совершенно не представляю, что делать и говорить, поэтому прежде чем ты дашь мне пощечину и убежишь, выслушай меня, пожалуйста.

— Я за этим и пришла.

— Я был не прав. Просто потому что хочу быть с тобой откровенным. Я не влюблен. И не воспылал к тебе неземной страстью. Прости за это, вряд ли девушка желает слышать такое. Но буквально с первого дня знакомства с тобой я понял, что ты идеальна. И вообще, и для меня лично.

Взгляд из печального стал недоумевающим.

— Понимаешь, в нашей семье почти все женятся по любви. Блэковская традиция, слабо понимаемая остальными. И если нет любви, то ищут, как минимум взаимопонимание и уважение. Но и это редкость. И я тоже хотел любящую семью… пока там, в своей прошлой жизни, так и не остался одинок, потому что не встретил… кого-то, кого бы смог полюбить.

Сириус совершенно буднично достал из кармана брюк кольцо с крупным изумрудом в окружении небольших бриллиантов.

— Это кольцо называют «упавшей звездой». Носят лишь невесты официально признанного наследника семьи. Согласишься ли ты носить его? Потому что я бы хотел, чтобы ты, когда-нибудь, стала моей женой.

— Сириус, — в голосе явный испуг.

— Дед мой выбор одобрил, а твоей матери написал еще в понедельник и она тоже ответила согласием, если согласишься ты. Обещаю, что постараюсь быть хорошим женихом, — он улыбнулся, — носить охапки цветов, дарить подарки и водить гулять. Но хочу быть честным с тобой, поэтому… поэтому и говорю это, а не продолжаю действовать привычными методами.

Девушка взяла кольцо, все еще пребывая в странном состоянии сна наяву. Ей казалось — сделай неосторожное движение и все это — хрустально-чистый день, красивый вид на замок, Сириус, сидящий у ее ног на коленях — все это просто разобьется, растворится, пропадет. Потому что этого просто не может быть. Она шла сюда со знанием, что сейчас он извинится за вчерашнее, скажет, что все это шутка, случайность, что они просто друзья…

А Сириус подался вперед и снова поцеловал ее. И мир действительно рассыпался, просто потому что ощущение нереальности происходящего пропало. Были лишь его руки, обнимающие ее, и его губы, пьянящие и почему-то сладкие. Девушка сама поддалась вперед, обнимая его, сжимая в ладони крупное кольцо. Спустя какое-то время, полное чего-то совершенно волшебного для нее, она осознала, что сидит на коленях у Сириуса, а тот беззастенчиво ее обнимает.

То ли из-за уверенности в том, что все закончится не начавшись, то ли еще почему, но Оля начала хихикать. И с каждым мгновением сдерживать смех становилось все труднее, пока она расхохоталась, уткнувшись ему в плечо. Сириус как-то вздрогнул, а потом еще сильнее обнял, зашептал что-то неразборчивое, но успокаивающее. Обратно шли к ужину. Небо уже заволокло тучами и по-прежнему теплый ветер дул сильными порывами, как-то даже зло норовя задрать довольно длинную юбку. Сириус обнимал девушку за плечи, а она смеялась, заливисто и заразительно. Все те, кто спешил побыстрее укрыться в замке, смотрели на эту пару во все глаза. Колечко со знаменитым в магическом мире изумрудом «упавшая звезда» висело на цепочке и было скрыто ото всех глаз.

За часы на уединенной скамейке Оля успела рассказать чуть ли не всю свою жизнь. Годы до школы, под гнетом строгой матери, стремящейся быть истинной леди. Когда весь день был занят уроками этикета, чтением и чистописанием. Но иногда маленькая девочка проводила время с братом. Старше ее на пять лет, Андрей пользовался чуть большей свободой, ведь мама не бралась воспитывать наследника. А иногда Оля сбегала к бабушке. Не к той, что была мамой мамы, а к бабушке, которая родила и воспитала папу. Папу и еще двух его братьев.

Женский род — тоже драгоценность. Женщины всегда свято хранили это сокровище, оберегали своих дочерей от неправильного выбора, поддерживали и помогали. И, случись династии прерваться, горевали все оставшиеся в живых женские рода. Вот только род Ольги, хоть и хранил в себе магию Женского Рода, растерял суть. Бабушка Оли вышла замуж по любви, но за человека деспотичного, строгого и жесткого. И стала заложницей правил этого дома. Вот и получилась у нее дочь несгибаемой стальной леди — точь-в-точь отец. Красивая, умная, прекрасно владеющая собой, умеющая вести хозяйство — Дарья была аристократкой до кончиков пальцев, ее считали эталоном в светском обществе России. Но, увы, и ее мать, и ее отец были хоть и сильными магами, принадлежали к старинным родам, но были не из числа аристократии. Той самой, что веками создавала свою историю, хранила тайны и управляла страной. И перейти из одного слоя общества в другой было очень сложно. Даже для той, кто выглядела и вела себя как они. В среде аристократов немного самодуров. Позволить себе выбирать жен без оглядки на семейную историю могли не многие рода. Так амбициозная Дарья Морозова вышла замуж за артефактора Романа Солоухина, которого не то, чтобы любила. Но боготворила.

Все были счастливы. Дарья попала в общество, о котором грезила с детства, род Солоухиных получил первую девочку за множество поколений, Роман получил красавицу-жену, которую, к слову, любил, а его мать — любимых внуков. Вот только Дарья была намерена сделать из дочери свою копию, позабыв о том, что в их роду девочки обычно характером похожи на родню отца. Вот и сбегала маленькая Оля к бабушке, которая и учила ее тому, что строгая мать считала излишеством. Учила житейской мудрости, старинным обрядам, рассказывала сказки и легенды, водила гулять по лесу… в общем, стала для девочки не только бабушкой, но и мамой.

Но именно благодаря стараниям матери в школу пошла маленькая леди, которая выросла в строгих правилах, но не умела быть собой. Лишь дар Касси мог выделить ее из толпы, и смешная девчушка с двумя тугими косами первая подошла знакомиться, и ни разу с тех пор они не расставались надолго. У них хорошо получалось дружить — волевая Оля решала те проблемы, которые не могла нахрапом решить Кассиопея, которая, в свою очередь, постоянно вытаскивала подругу, подсказывая ей очередные пути и забавы.

А еще Ольга никогда не влюблялась. До того момента, пока не встретила Сириуса Блэка. И никогда не любила, пока этот самый Блэк не сводил ее погулять в ночной лес.