Дары Звезд (джен)

В конце января Блэк-мэнор настороженно затих. Сириус ходил перед закрытой дверью, протаптывая дорожку в паркете. Джеймс, прибывший разделить с другом радость и волнение знаменательного дня, сидел на стульчике в одном ряду с другими Блэками. Все они сидели тихо, наблюдая за кругами и восьмерками, что выписывал Сириус возле двери.

Внутрь его, разумеется, не пустили. Но больше Сириуса, готового к такому повороту, злилась Белла. Почему-то она надеялась просочиться во временный лазарет. Видимо, чтобы там шипеть на всех. Здесь же ей приходилось молчать: тяжелый взгляд неспокойного Лорда обещал тяжелые кары любому, кто посмеет его утешать, злить или отвлекать.

Но тишина продлилась не так долго, как опасались некоторые. Через пару часов, показавшихся Сириусу вечностью, из комнаты вышла улыбающаяся Нарцисса.

— Все хорошо, иди, папочка.

Сириус рванул в комнату, едва не сбив кузину в дверях. Впрочем, он не забыл беспаловочковой магией запереть ее перед носом всех, кто пытался проникнуть в комнату вслед за ним. Ольга лежала на кровати, уже держа в руках их маленького сына. Сириус сел рядом с ней, обнимая и ее и ребенка. Ему казалось, что от счастья он сам сейчас взлетит.

— Эридан Сириус Блэк? — вопросительная интонация в голосе Ольги прочно смешалась с уверенностью.

Имя выбирали заранее. Среди Блэков оно не пользовалось популярностью, мальчиков так не называли веками, но почему-то оно особенно понравилось Ольге.

— Да, — улыбнулся он, беря на руки маленького сынишку.

Он казался ему крошечным, хотя Тед считал, что маленький Блэк родился весьма крупным. А еще глаза Эри были синими-синими, такими яркими, что казались искусственно разукрашенными. Значит, он будет сильно похож на папу. Как минимум внешностью. У Блэков глаза, как правило, имеют сероватый оттенок. Темные, иногда синие, иногда зеленые, серый в них все же доминирует, делая цвет глаз изменчивым и непостоянным. Сириус в этом был исключением. Со временем его цвет глаз уже не был таким ярким и насыщенным, но серых оттенков там не наблюдалось.

— Раньше не понимала, как такие маленькие дети могут быть на кого-то похожи, — усмехнулась Ольга, а продолжила уже с наигранной обидой, — но он — вылитый ты!

— Устала?

— Я, кажется, во время беременности выспалась… Можно мне сладкого?

Тед, до этого копошившийся в углу комнаты, ворчливо напомнил о себе.

— Сладкое нельзя. А то у наследника Блэков появится диатез.

Повернувшись, Тед увидел два удивленно-испуганных лица.

— Что? У магов не бывает диатеза? Или аристократы от него защищены?

Из нянек маленького Эри выстраивалась очередь. Спокойный, некапризный ребенок, он любил улыбаться, особенно радуясь появлению папы. Сириус еще по себе знал, что наследники семьи просто не могут избежать всеобщего семейного обожания. Так было когда-то с ним, поэтому противостоять здесь практически бессмысленно. Раз уж даже Вальбурга приходила к внуку практически каждый день.

На волне своей собственной радости, Сириус позабыл обо всем: чревоугодниках, проклятых родах, министерстве. Но через месяц Альфард напомнил племяннику, что пора бы и делами заняться. Все еще трясло систему образования, проблема с отсутствием госпиталя становилась все опаснее, среди маглорожденных начали ходить слухи о необходимости побега. Сириус опять просиживал часами в кабинете да частенько носился по редким сообщениям в попытке поймать и убить как можно больше чревоугодников. Но в начале марта к нему в кабинет заявился брат.

Рег плюхнулся в кресло, словно это не его Вальбурга когда-то била указкой за подобное. Но, начав заниматься артефактами, Рег стал смелее, свободнее и наглее. В общем, стал типичным Блэком. Сириус отвлекся от письма, взглянув на брата.

— Научи меня сражаться.

Сириус не смог сдержать смешок.

— Зачем? Ты же артефактами занимаешься.

— Ну и что? Джим тоже. Но это не делает его слабым противником. Научи меня сражаться.

— Рег. Занимайся делом. Так ты в безопасности.

— Я был лучшим на курсе, — упрямо качнул головой он. — У меня хорошая реакция, большой магический потенциал и темный дар. Я раньше не просил, потому что у тебя была железная отговорка: наследника нет. А брат, в отличие от кузенов, вполне может стать полноценным магическим наследником. Но теперь у меня есть милейший племянник и я хочу начать сражаться.

— Рег…

— О, и мой приятель Барти. Он хотел затащить меня в стан пожирателей, но я отговорил. Он тоже хочет чего-то поинтереснее изучения законов. И наш общий с ним друг Лэри Виндоуз. Он полукровка.

— Откуда ты их знаешь? — Сириус аж потряс головой, не ожидая такого напора, — ты же вроде с Лестрейнджами общался.

— Сири. Ты убил старшего брата моего школьного друга. Наша и так вялая переписка на этом моменте окончательно умерла. С Барти и Лэри мы вместе были в Клубе Слизней, все играли в квиддич и ходили в клуб заклинаний.

— А Крауч-старший в курсе?

Разумеется, Крауч-старший желал для сына карьеры в министерстве. Разумеется, Регулусу удалось уговорить Сириуса на курсы боевой подготовки. Разумеется, об этом тут же прознал Орион и в «клуб» записали всех желающих из числа союзников. Разумеется, Сириус долго ругался, когда понял, что братишка ловко его подписал на сомнительное предприятие. Разумеется, первое занятие состоялось уже через три дня, пока учитель не успел придумать себе отмазку.

Их было восемь магов. Кто-то одного возраста с Сириусом, в основном — младше. Помогать ему взялась Доркас, Ремус готовил литературу для занятий. Но в итоге уже на втором занятии Сириусу пришлось объяснять Непростительные.

— Вы все равно, рано или поздно, захотите ими воспользоваться. Поэтому объясню все сразу.

Его ученики сидели за небольшими партами полукругом, лицом к доске, на которой Сириус планировал рисовать схемы. Мальчишки внимали ему с открытым ртом, отчего он чувствовал себя несколько неуютно.

— Непростительные являются магическим парадоксом. Это сильные заклинания, но их мощь не зависит от магических возможностей мага. Они подпитываются эмоциями, что характерно для родовых даров, беспалочковой и спонтанной магии. Кроме того, они бьют в самые уязвимые места, поэтому от них практически невозможно защититься. И самое главное здесь то, что их действие присуще стихийной магии, так колдуют без палочек. Но при этом произнести их без палочек и невербально невозможно.

Сириус с усмешкой отметил, что кто-то даже записывает. Может, потом отправить его преподавать Магическую Теорию в Хогвартс? А то полноценного преподавателя так и не нашли…

— Рассмотрим каждое из заклинаний по одиночке. С чего изволите начать?

— С Авады, — смело заявил Барти.

— Как предсказуемо. Ну что ж. Авада — относительно новое заклинание. Его открыли позже первых двух непростительных и поначалу старательно пытались затереть. Но, увы, современный мир отличается от порядков Старого времени и тысячу лет назад, несмотря на усилия некоторых ученых, заклинание распространилось. Кто знает, когда и как оно было открыто?

— Вроде бы в Турции, — морщил лоб Регулус.

— Да. Магом, который пытался сделать некромантию доступной для всех. Он исследовал душу и тело, пытался найти способы управлять ими без помощи Магии Смерти, которая, как вы знаете, оставляет заметные следы в метрике мира, тяжела в изучении и славится многими жертвами. В качестве исторической справки. Маги всех стран искали способ делать то, что делают некроманты, без обращения к Смерти. Некроманты могли удерживать душу в теле, давая целителю время для работы. Могли изгонять духов и призраков, то есть отправлять слепок души за грань. Могли вызывать душу из-за грани. Но обучение их тяжело. А эксперименты и того хуже. Так они создали вампиров. А потом сами же не смогли полностью избавится от своих творений. Или восстание кладбища в Германии. Два города смели с лица земли, прежде чем два взрослых Магистра смогли уничтожить полчища мертвяков. Все это подталкивало ученых.

— Но ведь некроманты справлялись, — попытался возразить Барти.

— Конечно. Иногда. И, что уж тут скрывать, в основном справлялись те, кто сам вышел из рода некромантов. В остальном… из трех учеников хорошо если один дорастал до подмастерья. Но вернемся к нашему Непростительному. Маг, а имя создателя все же удалось из истории стереть, проводил эксперименты над умирающими и осужденными. Его страна спонсировала его, в образцах отбоя не было. В Турции, чтобы вы знали, нет ни одного рода некромантов. И в какой-то момент Маг начал исследовать способы извлечения души из умирающего тела. Так он пытался найти способ ее потом туда вернуть. Или переселить. Точно не известно. Но в итоге открыл заклинание, которое выталкивало душу и разум из тела.

— Поэтому смерть мгновенна? — наклонил голову Барти.

— Именно. Тело живо еще минут семь-восемь. Но вот вернуть душу в это время не получится. Видите ли… душа буквально вышибается, вылетает моментально. Для души и разума это процесс болезненный, даже некроманту не удастся эту испуганную душу поймать, успокоить и засунуть на место. Потребуются дни, а то и недели, прежде чем душа перестанет метаться и ее можно будет призвать.

— Поэтому заклинание непростительное, — внезапно улыбнулся Барти, — потому что такая смерть вовсе не гуманна, а наоборот — из-за нее страдает душа.

— Именно. Взрослый маг может убить другого мага сотней способов. Быстродействующие проклятья, нанесение телесных повреждений посторонними предметами… мастера в трансфигурации могут успеть поработать, скажем, с вашим сердцем. Но все это — смерть тела, душа покидает его не моментально, она осознает, что это смерть.

— Но вы ведь тоже используете это заклинание?

— Да, — хмыкнул Сириус. — В бою, во время, когда ты сохраняешь свою жизнь, Авада становится хорошим оружием, потому что она мгновенна. И от нее нет контрзаклятий, только защита.

— Защита?

— Авада, как и большинство заклинаний, стреляет заметным лучом. От нее можно уклониться, можно спрятаться за стену или другую толстую физическую преграду. Причем луч Авады схож со струей воды. Толстая, но маленькая по площади защита вас не спасет. Луч врезается в преграду и рассеивается в сторону, как если выстрелить струей воды. И тогда — как повезет. Может эти «брызги магии» вас не заденут. Но, скорее всего, вы умрете. Но не только так можно спасти себя от Авады. Во-первых, от магии такого толка защищены наследники сильных родов. Об этом не принято говорить, но Родовые камни накладывают на последнего мужчину в семье особый вид защиты, который привязывает душу к телу. Конечно, у защиты еще много нюансов, но этот спасет лишь одного члена семьи. Мальчика. Наследника.

— А девочку?

— Девочка, ко всеобщему разочарованию и негодованию самих девочек, не может сохранить все наследия Рода. Наверное поэтому защита на нее, будь она даже последней в роду, не накладывается. Девочек может защитить амулет. Он тяжел в изготовлении, потому что задействует Магию смерти. И тоже, по сути, привязывает душу к телу. Есть и третий способ защиты — рунная магия. Руны, на тот случай, если некоторые из вас пропустили курс, не только читаются, но еще и создаются. Магическая руна — это сплетенные вместе руны, которые образуют фразу, защищающие носителя или дающие ему какие-то способности. Они рисуются в особой последовательности и для необходимого результата их нужно рисовать определенными растворами. Но существует магическая руна, которая…

— Привязывает душу к телу? — усмехнулся Барти.

— Именно. Теперь перейдем к тому, как это заклинание творится. Не требует особого движения палочкой, лишь четкого повторения фразы и — самое главное — желание смерти противника. Можно не смерти, можно страданий. Или облегчения от жизни. В остальном, если ты думаешь о ромашках, то можешь сколько угодно кричать заветные слова и ничего не произойдет. Легко догадаться, что злость — не единственная эмоция, которая помогает заклинанию сработать. Желание выжить самому тоже хорошее ощущение, поэтому страх становится хорошим разжигателем. Еще ненависть, сочувствие, ярость, презрение. Перечислять можно бесконечно. Считается, что создать непростительные могут не все. Частично, это правда. Измученный маг, испуганный и сломленный, не найдет в себе силы, не сможет захотеть убить. Но в остальном… не важна магическая сила, родословная, успехи в учебе. Даже характер не важен. Пожелать другому смерти может даже самый мягкий и добрый человек. В теории, конечно.

Его ученики переглянулись. Он не открыл им ничего нового. Почти. Просто рассказал как есть, не делая из заклинаний тайны или наделяя рассказ какими-то мифическими историями о силе и власти.

— Следуя за вашей логикой, — с усмешкой продолжил Сириус, — вторым следует рассмотреть Круцио. Заклинание, обвиненное из-за находчивости русских. Создано оно было еще до нашей эры, в Египте. Древние маги этим заклинанием спасали умирающих. Во время войны русских магов в первых столетиях нашей эры, они додумались применять медицинское заклинание для пыток. Имя выдумщика, разумеется, не сохранилось. Как оно работает?

— Причиняет боль, — неуверенно протянул молодой Булстроуд.

— А какую? Где эта боль? — настаивал Сириус.

— Оно создает иллюзию боли… если можно так сказать, — ответил Барти, — воздействует на мозг так, что нервные окончания считают, что им больно. Только я не совсем понимаю, как это можно использовать в медицине.

— Так вытаскивали мага… из состояния смерти. У маглов такое называется клинической смертью.

Судя по тому, что на лицах парней загорелось понимание, магловские книги все же проникают и в магический мир.

— Направляя луч этого заклинания на определенное место, — продолжил Сириус, — вызываете боль именно в этом месте. Мучительную боль. Но это, по своей сути, электрический разряд, только сосредоточенный в одном месте. Как выводят девушек из обморока?

— Эмм, — не ожидал подобного вопроса Барти, — нюхательная соль?

— А если ее нет?

— Бьют по щекам?

— А зачем?

— Боль выводит их из беспамятства? — недоверчиво спросил Барти.

— Именно. Так и Круцио выдергивало сознание, которое уже намерилось уйти прочь, возвращая его в тело. Боль при этом должна быть очень сильной, чтобы она превысила боль от любых ран и ядов, что действуют на умирающего. Круцио применяли недолго. Не больше пары секунд. При необходимости несколько раз с перерывами в пять-десять секунд. Так удавалось поддерживать мага в сознании, не давать ему умереть. Способ не самый приятный, но зато действенный. Что удивительно — никто и не пытался им пытать. В истории заклинаний вообще много подобных примеров, когда заклинание, создаваемое с одной целью, в итоге используется совершенно для иного.

— А что насчет желания причинить боль? — заинтересовался Рег. — Почему везде говорится, что для применения Круцио нужно желать страданий?

— Потому что это правда. Желать страданий ведь тоже можно с разными мотивами. Человек, который яростно трясет за грудки умирающего, явно не стремится быть нежным. Медик, удерживающий в теле убегающее сознание, тоже не особенно заботится о сиюминутных ощущениях пациента. Он стремится ударить посильнее, чтобы боль выдернула разум наружу, не дала ему уйти. А вот рассказы о том, что этой болью наслаждаются — это просто воспоминания садистов. Возникает не у всех. Кстати, Круцио до сих пор разрешают применять в особых случаях медикам. Но вот в чем проблема. Из-за всех этих слухов, в современной медицине это заклинание не применяется столетиями. Часто маги из-за нерешительности медика погибают, потому что тряской и пощечинами не вернешь в сознание умирающего от, скажем, редкого яда. Многие и не умеют. Тяжело отделаться от предубеждений. Раньше о подобном не задумывались.

— Ты так говоришь, будто сожалеешь, — хмыкнул Рег.

— Нет, совсем нет, — качнул головой Сириус, — но некоторая доля тоски все же есть. Но давайте разберемся, как это заклинание накладывается. Для него тоже нет особых движений палочкой. Есть только заклинание. Палочка направляется в то место, которое должно болеть. Врачи предпочитали сердце, запястья, сочленения суставов. Воздействие Круцио на сердце больше, чем пятнадцать секунд, мага убьет. Кроме того, воздействовать на органы, невидимые глазу, получается не у каждого. Любители пыток предпочитают кожный покров и голову. Заклинание действует на указанную часть тела так, что нервные окончания считают, что их жгут. Это не просто ожог, это ощущения гораздо более высоких температур, которые обычно убивают нервные окончания сразу… но так как температура иллюзорная, боль лишь растягивается во времени.

— Защититься от него нельзя? — хмыкнул Барти.

— Почему же? Есть два способа. Первый — рунная магия. Магическая руна, защищающая от Круцио, считается даже более сложной, чем защита от Авады. Потому что она ограждает от определенного заклинания. И сила ее сгорает за двадцать-тридцать секунд воздействия заклинания. По сути, руна создает иллюзию лишних нервных окончаний. И больно не магу, а несуществующим нервам. Но воздействие такого уровня долго не продержится, поэтому срок так недолог. Второй способ защиты — сильная защита разума. Например на Альфарда Круцио не подействует. Он настолько хорошо владеет своим разумом, что контролирует все иллюзии, которые насылают на него. Он будет понимать, что Круцио применили. И даже знать, куда его направили. И даже чувствовать, какие нервы пытаются обмануть. Но его мозг знает, что это лишь морок, иллюзия. Зря вы так усмехаетесь. Это значит, что Круцио на него не подействует и в случае его смерти. Защита разума у магов-менталистов врожденная и они сами не могут ее снять. Теоретически, каждый маг тоже может достичь такого уровня контроля над разумом, чтобы контролировать воздействие Круцио. На деле же все известные случаи нечувствительности к пыточному заклинанию были замечены лишь у магов-менталистов.

— Осталось последнее? Империо? — улыбнулся Барти.

— Да. Самое древнее. Никто и не скажет, когда, кто и как открыл его. Оно же — единственное, которое можно применить без волшебной палочки. С маленьким таким условием — силы вы в него тогда вложите столько, что хватит на создание из воздуха целого дома. После изобретения палочек применять его может практически любой маг. Основной порыв для его создания — желание повелевать, управлять или что-нибудь узнать. Нет как таковых условий, куда следует направлять заклинание, ведь оно невидимо обычному глазу. То есть не имеет видимого луча. Жертву в течении пары секунд окутывает туманное облако. Примечательно то, что цвет у него разный, но закономерностей не найдено. Правильно наложенное Империо совершенно незаметно. Маг не меняет походки, тембра речи, не изменяет своим привычкам, даже его привязанности не меняются. Грамотный кукловод заставляет заклинаемого действовать абсолютно незаметно. Даже самые близкие могут не замечать воздействия.

— Но ведь, — попытался кто-то перечить Сириусу, но тот не дал парню договорить.

— Министерство пишет, что воздействие будет заметно, но это не совсем правда. Мало кто может наложить качественное Империо, да еще и добиться его незаметности. Поэтому там считают, что среднестатистических граждан никто сильный и не будет заклинать. А неправильно наложенное Империо заметно очень сильно. Потеря памяти, ориентации в пространстве, отсутствующий взгляд, внезапная смена настроения. Много чего еще.

— А почему так? — подобрался любопытный Барти.

— Империо исследовали многие. И весьма подробно. Например, известно, что чем сильнее маг, его решимость и его сила воли, тем лучше у него выходит подчинять жертву. Еще, лучше Империо накладывают женщины. Это связывают с их умением сострадать, то есть они лучше подбирают формулировку приказов. Известно, что один маг может держать под контролем до четырех жертв. В общем, силу наложенного заклинания можно оценивать суммой магической силы, уверенности в правоте поступка, внутренним стержнем, эмпатией.

— Как оно работает?

— Другое название Империо — заклинание радостного подчинения. Когда на вас накладывают Империо, вы чувствуете радость от того, что вам больше не нужно думать самому. То есть оно воздействует на мага таким образом, что он с радостью начинает жить по чужой указке, освобождается от необходимости думать и решать, перестает мучиться муками выбора. Заклинатель же испытывает чувства, схожие с чувствами ребенка, которому подарили щенка. Щенок зависим, но с ним можно играть, как тебе заблагорассудится. Действие Империо сравнивают с наркотиками.

— Можно ли выбраться из-под заклинания? — вновь спросил Барти.

— Можно. С помощью постороннего или самостоятельно. Империо, как и многие заклинания без видимого луча, не дает возможности уклониться. Вообще, его и услышать нельзя. Заклинают обычно из-за угла, ведь это далеко не боевое заклинание. Можно нанести на кожу магическую руну. В момент прикосновения к ауре Империо, она делает ваш разум сильным, дарит уверенность. Эта же руна, впрочем, защищает и от многих других ментальных воздействий. Есть амулеты схожего действия. Их особенностью является то, что они не носятся постоянно, потому что такой амулет выматывает ваш разум и магию. Они, к слову, запрещены на экзаменах и соревнованиях.

— Но ведь от Империо можно и избавиться? — вновь торопил учителя Барти.

— Да. Когда Империо накладывают в первый раз, из памяти мага может и стереться, что он действовал не по своей воле. Говорили, что «будто провидение ведет меня», «самые счастливые мгновения в моей жизни». Разумеется, такой эффект наблюдался только в том случае, когда принуждали к тому, что не противно самой природе мага. Но последующие применения Империо запоминаются, эйфория спадает, каждый последующий раз становится все мучительнее, заклинаемому все больше хочется избавиться от навязанной воли.

— И они вырываются?

Сириус улыбнулся, присев на краешек стола.

— Империо подчиняет разум. И сковывает волю. Что будет, если воля мага сильна?

— Эммм… он вырвется?

— И чем сильнее воля мага, чем сильнее его уверенность в собственных силах, чем сильнее он чувствует ответственность за себя и других, тем больше вероятность, что даже первое заклинание на него не повлияет.

— Как это?

— Был такой французский маг. Ученый. Вы даже слышали его имя. Габриэль Монте.

— Он ввел в магическую науку правила эксперимента, — сразу вспомнил Рег мага, который не изобрел ничего нового, зато досконально исследовал кучу старого.

— Одно из его исследований тщательно скрывают от школьников в Хогвартсе, но он занимался изучением Империо. Можете найти его труды по этой теме в его многотомниках, если не ошибаюсь, то этим исследованиям посвящены шестнадцатый и семнадцатый тома… или семнадцатый и восемнадцатый. Более коротко о его испытании и выводах написано в следующих книгах.

Сириус палочкой вывел на доске несколько широко распространенных книг, в которые вряд ли заглядывали школьники и среднестатистические маги.

— В ходе его исследований было выяснено, что Лорды, особенно взрослые, осознающие всю ответственность за свою семью, вообще не подвластны Империо. Они его ощущают, но управлять ими не получается, они вырываются из-под заклинания буквально за пару секунд. Второй интересный факт. Если некоему магу приказать убить, то Империо может дать сбой. Испытания проводили на животных… мужчины убивали чаще, женщины — в зависимости от привлекательности животного и любви к ним в целом. Монте действовал осторожно, его ученик, казненный за применение Империо, пытался заставить людей убивать своих близких. При таком приказе человек выходил из-под действия Империо во всех пятнадцати случаях, что успел провернуть ученик до поимки и заключения под стражу.

— То есть приказ об убийстве освобождает? — поморщился Барти.

— Нет. Освобождает приказ, который противоречит самой природе человека, пытается отнять у него самого дорогое — близких людей. Кроме того, убийство и без подчинения очень сложный шаг. Зелья и другие заклинания туманят разум, делают внушение заметным. Они погружают мага в транс, и он не помнит, что творил. Империо же лишь обманывает мага, поэтому он может вырваться из-под его действия.

— И как это сделать нам?

— Первое — осознать, что вы под заклятьем. Самый сложный этап. Второе — понять, что вам не нравится происходящее. Третье — собрать волю и воспротивиться.

Ученики замерли и с недоверием смотрели на него.

— Неужели вы думаете, что это легко? Снять с себя Империо — это огромное напряжение воли. И даже если я буду накладывать его на вас снова и снова, я не смогу дать гарантий, что вы научитесь его сбрасывать. Гораздо большего вы достигнете, если будете сами себя тренировать.

— Как? — поморщился Барти. — Решать задачки?

Сириус рассмеялся. Его веселила не только любознательность этого парня, но и то, что он так интересуется этой темой. Ведь в прошлом он так долго жил под Империо…

— Ставь цели и добивайся своего. Тренируйся. Не давай спуска слабостям. Заведи себе собаку и признайся, что ты полностью за нее в ответе. Научись не огорчать тех, кому дорог ты и кто дорог тебе.

— Эта типа «будь хорошим мальчиком»? — криво усмехнулся он.

— Нет. Это значит быть лучше, чем вчера. Осознавать, что ты в ответе за себя и других. Так заклинание попросту не сможет тебя обмануть. Ведь ты знаешь, что для тебя нормально все решать самому. И что ты делаешь все так, как подсказывает разум и интуиция. А не как нашептывает неведомый голос.