Побег (гет)

Г'Кар открыл глаза, разбуженный ярким светом от лампы на стене, который бил ему прямо в лицо. Несколько мгновений он лежал, щурясь и моргая, пытаясь понять, где находится. Потом, проснувшись окончательно, вспомнил, что они с На'Тот перебрались в его спальню, поскольку в ее комнате из-за открытого окна все было перевернуто вверх дном.

Г'Кар повернул голову и увидел, что она лежит рядом, положив голову ему на плечо, и спит, крепко и безмятежно. Он хотел было приказать компьютеру приглушить свет, но не решился произнести команду вслух, опасаясь ее разбудить. Вместо этого, осторожно приподняв свободную левую руку, он махнул ею перед лампой, надеясь, что та имеет сенсорное управление, помимо голосового. Так и оказалось, слава Г'Квану, и в спальне воцарился мягкий полумрак.

Г'Кар лежал, глядя на На'Тот, и его охватило приятное, почти забытое в последнее время ощущение покоя. От того, что просыпаешься рядом с кем-то не чужим. Чувствуя тепло и прислушиваясь к дыханию того, кого ты знаешь, и кто знает тебя.

Ему всегда это нравилось. Еще со времен Первой Оккупации, хотя такая возможность предоставлялась нечасто. У него было много любовниц, как среди нарнских женщин, так и среди инопланетянок, но большинство из них он даже не помнил по именам. Время, проведенное с ними, казалось ему чем-то вроде кратковременного убежища от суровой реальности. Где он скрывался, чтобы отрешиться от повседневных забот и набраться сил для новой борьбы. Это всегда помогало, даже если он был с партнершей всего несколько часов.

Г'Кар привык жить именно так: от любовницы к любовнице, от убежища к убежищу, не задерживаясь надолго ни в одном из них. Задержка обычно не сулила ничего хорошего. Это он понял еще со времен Первой Оккупации.

Задержка предполагала возникновение привязанности, а вот с этим у него всегда были проблемы.

Г'Кар посмотрел вверх, на потолок, слушая ровное дыхание женщины рядом с собой. Уже много лет он не позволял себе привязываться к кому-либо. Ибо это серьезно усложняло и без того запутанную жизнь. Привязанности — это всегда слабость, всегда уязвимость, шанс для твоих врагов нанести подлый удар. А он не мог позволить себе роскошь быть слабым.

Война с Центавром и многочисленные потери, которые она принесла, еще больше убедили его в этом. Навалившиеся заботы по организации Сопротивления на станции и в родном мире занимали все его свободное время и силы, так что стало не до развлечений с любовницами, даже кратковременных. Да, это означало определенное одиночество, но все чем-то жертвуют ради общего блага.

А после пребывания в плену у Картажье…

Г'Кар тяжело вздохнул, закусив губу. Этой ночью он был с На'Тот предельно откровенен, впрочем, и с собой тоже, впервые за последние три года.

То, что пришлось испытать в застенках на Приме Центавра, очень сильно изменило его. Доктор Франклин говорил ему, что время лечит любые раны, и, рано или поздно, он сможет преодолеть и последствия пыток.

Возможно, это время настало? Время вернуться к истокам и снова почувствовать себя нарном?

Г'Кар находил весьма парадоксальным, что, сражаясь ради Нарна, выдержав мучительные пытки ради блага своего народа, он не мог воспользоваться результатами своих трудов. Больше всего на свете ему хотелось вернуться домой и жить среди других нарнов. Ходить по родной земле и дышать родным воздухом. Просто жить и видеть собственными глазами, как Нарн восстанавливается заново, залечивает свои раны.

За два года странствий в космосе это желание стало почти навязчивой идеей. Он так часто думал об этом, что даже Лите передалось его беспокойство.

Ох, Лита…

Г'Кар закрыл глаза. Пора признать, что к ней он все-таки привязался. После двух лет совместных странствий это было неизбежно. Но с Литой все было не так, как сейчас… совсем не так… Им было хорошо вместе, этого он не отрицал, но она не была нарном и не могла понять его до конца, как и он не мог понять ее…

Г'Кар сглотнул, вспомнив дни, которые провел на станции после того, как вернулся из центаврианского плена. Больше всего его пугал собственный народ. Ужасно признавать это, но все так и было. Он мог спокойно разговаривать с землянами: с Шериданом, Ивановой, Маркусом и Гарибальди, но стоило кому-то из нарнов хотя бы попытаться обратиться к нему с расспросами, как его охватывала самая настоящая паника.

Постепенно он научился избегать слишком дотошных вопросов и не цепенеть в холодном ужасе, если какие-то ему все-таки задавали. И даже убедил себя, что с ним все в порядке. А когда Франклин сделал ему новый искусственный глаз, внешне не отличимый от настоящего, стало еще легче. Нарны на станции перестали оглядываться на него, перестали интересоваться, что случилось с его глазом. Он начал думать, что худшее позади, и жизнь налаживается. И даже Моллари перестал вызывать у него раздражение, но…

…Кха'Ри издали его недописанную книгу, и внимание нарнов снова обратилось на него. А он-то полагал, что хуже пыток Картажье ничего уже не может быть!

Тра'Кар не верил ему, полагая, что он только делает вид, что ему не нужно такое поклонение. Но Г'Кар и в самом деле чувствовал себя ужасно, оказываясь в центре внимания столь огромной толпы. Раньше, до плена, ему действительно было приятно видеть и чувствовать такое поклонение. Он искал и требовал его сам. Но не теперь. Только не теперь!

Он перевел взгляд на На'Тот. И почувствовал приступ искренней благодарности за ее терпение. Вряд ли этой ночью он проявил себя искусным любовником. Наоборот, таким неуклюжим он не был, наверное, со времен своего первого юношеского свидания, когда его сразу после очередного боя увлекла за собой одна из женщин-воинов его отряда. Г'Кар мало что запомнил из той неловкой торопливой возни в темноте. Лишь острое до боли желание, звериную страсть, почти безумие, полностью поглотившее их на несколько мгновений. Но партнерше понравилось, и она смеялась, помогая ему потом одеться…

Вот и сейчас все пришлось вспоминать заново. Ему вдруг захотелось посмеяться над собой, над своими страхами и неловкостью. Г'Кар вспомнил удивленный и напряженный взгляд На'Тот, когда по привычке стал предельно осторожно и нежно ласкать ее, как всегда вел себя с земными женщинами… о, она, наверное, подумала, что с ним что-то не так…

Чуть слышный голос Литы произнес в голове:

«Не буди ее! Она редко спит так крепко…»

И Г'Кар прижал ладонь свободной руки ко рту.

Значит, На'Тот полагала, что он наслаждается своей славой в обществе прекрасных поклонниц? Знала бы она, с каким ужасом он взирал на эту толпу каждый раз, когда они бросались к нему за благословением!

Знали бы они… если бы они только узнали…

Ему совершенно не хотелось ничего объяснять, равно как и отвечать на бесчисленные вопросы.

Он не хотел говорить об этом даже с На'Тот, хоть и по другой причине. Но она поразила его, прошептав, когда они влетели в его спальню, сдирая одежду друг с друга и не прекращая яростно целоваться, все больше шалея от разгорающейся страсти:

«Никаких вопросов, хорошо?»

И он почувствовал после этого невероятное облегчение.

Никаких проклятых вопросов.

* * *

Все, что он хотел в эту бурную грозовую ночь — вспомнить себя, как нарна. И, пожалуй, именно На'Тот могла помочь ему в этом. Ведь она была последней из нарнских женщин, которая видела его в этой ипостаси. Не Великим Святым, освободителем Нарна, а просто мужчиной и… любовником-кар'малом.

Тогда, четыре года назад, он позволил себе погрузиться в бурный кар'мал фашх[1] со своей помощницей, лишь бы забыть о тревожной реальности и войне. Скрыться в убежище их общей страсти от тягостных новостей с фронта.

На'Тот изменилась за эти годы, как и он. Было бы глупо это отрицать. Когда первая волна вожделения схлынула, и они оба оказались в постели, он обнял ее и почувствовал, как вдруг напряглось все ее тело. Посмотрев ей в лицо, Г'Кар заметил страх и смущение в ее глазах.

«Я… все забыла, — жалобно призналась На'Тот, сморщив нос и неловко погладив его по груди. — Забыла, что должно делать мое тело, и как нужно реагировать на все эти прикосновения и ласки… забыла, что полагается чувствовать в такие моменты… это глупо, но, прошу, не смейся надо мной…»

«Это не только твоя проблема, родная», — ответил он ей очень ласково.

И он не солгал. Да, за те четыре года, что они не виделись, у него было несколько связей, но в основном, с инопланетянами. С нарнскими женщинами Г'Кар не был близок так давно, что начал забывать, как нужно себя вести в такие моменты.

«У нас есть целая ночь, чтобы вспомнить, что и как нужно делать, — прошептал он и потерся носом о ее шею за ушными отверстиями с одной и с другой стороны, оставляя кар'мал ша[2] на ее коже. — Если верить «Вопа Ча’Кур», эта ласка и запах помогают партнерам расслабиться и разжигают взаимное желание».

«Да, лучше начать с этого», — согласилась На'Тот, повторив его жест.

Священная книга о любви говорила правду, потому что Г'Кар почти сразу почувствовал, что смущение и страх отступили, а желание прикоснуться к ее телу стало более навязчивым. Он взял ее за руки и ласково потянул, чтобы уложить на кровать поудобнее. Но На'Тот снова встрепенулась и напряглась, охнув.

«Что такое?» — Г'Кар замер, испугавшись, что схватил ее слишком сильно, не совладав с желанием.

«Руки… — сдавленно сказала На'Тот, отодвинувшись от него. — Не надо так меня держать, пожалуйста…»

Он тут же разжал пальцы, отпустив ее запястья.

«Прости, я не хотел…»

На'Тот посмотрела на него почти виновато, стараясь дышать ровнее.

«Ты тут не при чем, Г'Кар. Но я все никак не могу привыкнуть к тому, что мои руки больше не прикованы к стене цепями, и…»

«Понял, больше так не буду», — ответил он, стараясь не показать ей гнев, вспыхнувший в глазах, когда она заговорила о своем пребывании в тюрьме. Он пробыл в плену у Картажье всего несколько недель, но знал, как мерзко ощущать, что твои руки и ноги прикованы к стене цепями так туго, что нельзя шелохнуться. Мысль о том, что На'Тот провела в таком положении почти два года, сводила его с ума.

Чтобы отрешиться от этого гнетущего чувства и помочь ей расслабиться, Г'Кар наклонился и бережно поцеловал ее плечо. Его губы помнили, что раньше ее кожа в этом месте была гладкой и упругой. Но сейчас он коснулся грубого шершавого шрама, глубоко врезавшегося в ее тело. Г'Кар чуть не отпрянул, собираясь спросить ее, но вовремя вспомнил их уговор.

Никаких проклятых вопросов в эту ночь.

За стеной громыхнула гроза, не желающая утихать, и На'Тот, вздрогнув, зажмурилась и вцепилась в него, обхватив руками.

«Все хорошо, я здесь, с тобой», — прошептал Г'Кар, успокаивая ее.

«Не уходи, иначе я сойду с ума, — тихо сказала она, уткнувшись ему в плечо. — Ты слишком часто делал это в моих снах там, на Центавре. Я просила тебя остаться, но ты всегда исчезал, когда я открывала глаза…»

«На сей раз это не сон. И я не уйду», — заверил он ее, похлопав по спине…

* * *

Г'Кар посмотрел на спящую На'Тот. Теперь, когда горел свет, пусть и слабый, он видел бледные полосы на ее шее и запястьях — шрамы от кандалов. А на плече — знакомый извилистый след от ожога. Рубец от электробича. Слава Г'Квану, их было не так много, как у него, но Г'Кар все равно нахмурился, пытаясь подавить поднимающуюся внутри ярость. Она не должна была пройти через этот кошмар. И если бы он вел себя не настолько глупо… проклятье, если бы он настоял на своем, когда Г'Стен излагал план Кха'Ри, возможно удалось бы избежать всех этих жертв…

Прошлого не воротишь, и мучить себя из-за упущенного не стоило. Но все же…

Никаких вопросов, да, они уговорились.

…Но они не сломали ее, она ошибается. Он просто не мог представить, что такое произошло. Нет, только не с ней. Только не она!

Г'Кару захотелось наклониться и снова поцеловать шрам на ее шее, но пришлось сдержать этот порыв, потому что это наверняка бы ее разбудило.

Он вспомнил ее мягкий упрек в ночи, о том, что вряд ли ему под силу остановить грозу. Тут она его недооценивает. Сузив глаза, Г'Кар поклялся, что обязательно поднимет этот вопрос на первом же заседании Кха'Ри, и заставит минбарцев сделать что-нибудь с этими проклятыми грозами. Население Нарна достаточно настрадалось во время войны, чтобы жить в страхе во время мира.

Г'Кар смотрел на нее, размышляя о том, что есть необыкновенная прелесть, присущая женщинам, уроженкам Севера. На'Тот, как и он, была родом из Г'Камазада, одного из старых городов на северном континенте Нарна, под названием Ваз. Жители его издревле были воинами и вели жизнь, близкую к аскезе. Они не украшали дома драгоценными камнями, как южане, не рядились в яркие многослойные одежды. Больше ценили хорошее оружие, нежели священные книги, и упражнения в токти, старинном искусстве рукопашного боя, предпочитали всем прочим наукам. После Первой Оккупации это только усилилось. Центавриане не могли выносить жаркий климат южного континента, поэтому обосновались на северном. И жителям северных городов досталось сильнее, чем южанам.

Это отразилось на их характере, вне сомнения.

На'Тот была довольно типичной северянкой: гордая, высокомерная, строгая, всегда готовая дать отпор обидчику, броситься на защиту своей семьи и друзей, не прощающая слабости ни себе, ни другим.

Нет, сломать таких, как она, нелегко…

Г'Кар наклонился ниже, продолжая бороться с искушением. И обнаружил, что смотрит прямо в ее открытые глаза. Ярко-алые, как у любого жителя Севера. У жителей южного материка глаза были цвета янтаря или даже темнее…

— Утро доброе, соня! — прошептал он, улыбнувшись ей.

Настороженность исчезла из ее взгляда, по мере того, как сонливость рассеивалась.

Г'Кар воспользовался ее расслабленностью и поцеловал в шею. Если бы только можно было стереть эти шрамы вместе с воспоминаниями…

На'Тот тихо фыркнула, пытаясь уклониться, но все еще не могла двигаться достаточно быстро. Г'Кар повернулся, оказавшись сверху, и прижал ее к постели, продолжая целовать ее шею и плечи, чувствуя, что в нем снова разгорается желание, смесь бесстыдства и нежности. Это вызвало у него ликование и почти детский восторг. До чего же здорово чувствовать себя живым!..

— Ах, ты, неугомонный… — прошептала На'Тот с улыбкой, но договорить не успела: громкий звон домофона заглушил ее слова.

Они замерли, дрожа от страсти, все еще переплетенные в объятиях, и уставились друг на друга.

Домофон продолжал трезвонить.

На'Тот встрепенулась и села, отодвинув его.

— Я никого не жду, — тихо сказала она, глядя на Г'Кара. Потом, сжав его плечо пальцами, громко произнесла: — Да? Кто там?

— Гражданин Тра'Кар, — раздался из динамиков неторопливый насмешливый голос, — хочет встретиться с госпожой На'Тот по важному и неотложному делу.

На' Тот снова уставилась на Г'Кара, вопросительно приподняв безволосую бровь.

Он тихо застонал.

— Мой кузен, — шепнул Г'Кар, закатив глаз. — Он всегда был на редкость сообразителен.

На'Тот поднялась с кровати, озираясь по сторонам в поисках одежды.

— Я спущусь к воротам, — сказала она ровным голосом. — Выпровожу его вон, если тебе хочется.

Г'Кар качнул головой, скривив губы.

— Мой кузен малый настойчивый…

Она оскалилась в усмешке.

— А я умею убеждать, ты ведь знаешь.

Он хохотнул, соглашаясь.

— Главное, сиди здесь и не высовывайся, — добавила она, продолжая собирать вещи, разбросанные по спальне. — И перестать хихикать, лучше скажи, куда ты швырнул мои штаны?!

[1] Кар'мал фашх — ночь любви (нарнск.)

[2] Кар'мал ша — запаховый знак-метка страсти, которую супруги или любовники оставляют друг другу на шее. Этот запах обозначает партнера и говорит другим, что нарн в отношениях