Академия Morsmordre (джен)

Я все рассказал Оливеру. Ну, как рассказал? Он пристал ко мне: «Почему ты избегаешь Тайгерта?». Я ему и объяснил. Правда, там были лишь нецензурные выражения, и понятия не имею, понял ли Бургс, что произошло на самом деле. Но он глубокомысленно вздохнул, обозвал меня наивным идиотом и привязчивой сволочью. Сказал, что питать иллюзии по поводу человечности нашего Темнейшества бессмысленно и нелепо. Затем постарался загрузить меня работой на неделю вперед: у нас как раз начались практические занятия по Темным искусствам, а мы с Олли учебники даже и не открывали.

Снейп, убедившись, что Тайгерт бродит мрачнее тучи, а я больше не подсаживаюсь к нему за завтраком, удостоил меня одобрительным взглядом.

Оливер даже присвистнул, оценив директорскую заинтересованность в этом вопросе.

Во всей этой ситуации меньше всего повезло Малфою: Тайгерт переключил на него все свое внимание, и даже умудрился пристроить в клуб Элиты. Правда, не понятно, зачем адмистру связываться с толпой неоперенных Упивающихся. Не иначе как это была очередная попытка Клауда рисонуться перед Драко.

* * *

Настало время побеспокоиться о Бургсе. В свете происходящего задача моя усложнялась: ссора могла спровоцировать Тайгерта на особую жестокость по отношению к моему однокласснику. Поэтому пришлось спешно мчаться к Торвальдсу и просить об особой услуге — изыскать возможность пристроить меня в клуб Элиты. Естественно, за солидную плату и обещание замолвить слово за нашего адмистра перед МакМиланом.

К концу дня я получил записку, где значились номер кабинета и время: 414, 21:00.

Когда я постучал в дверь в назначенный срок, меня впустил знакомый уже светловолосый старшекурсник — он все время вертится вокруг Тайгерта и старательно исполняет любые его поручения.

Кратко изложив свою проблему и пообещав добиться определенных льгот для главарей клуба, когда выиграю межшкольное состязание (победителям положено поощрение — послабление режима или содействие в просьбе), я добился обещания сделать для меня исключение и не тянуть с посвящением. Довольный тем, как все удачно сложилось, я поспешил вниз, потому что с минуты на минуту должен был быть объявлен отбой.

**

— Эсти, в чем дело?— окликнул меня Тайгерт, когда я вывернул в главный коридор. Вечернее освещение уже было погашено, редкие факелы слабо освещали путь. Клауд казался каким-то усталым и бледным.

— О чем ты?

— Ты избегаешь меня.

— Пиннет завалил внеплановым практикумом. А Торвальдс предупредил, чтобы я больше не смел пропускать лекции, иначе мне грозит исключение. Так что не до развлечений, сам понимаешь…

— Ты не умеешь врать, Эсти, — он, привалившись к подоконнику, стал сосредоточенно изучать ночное небо. Слишком сосредоточенно, чтобы я поверил в его невозмутимость.

— Клауд, я в последнее время забил на учебу, а теперь приходится навертывать упущенное. На носу зачетная неделя, и я не хочу лишних проблем с дисциплинарниками. В отличие от тебя, меня здесь не жалуют. Особенно директор.

— С каких пор тебя стала волновать симпатия Снейпа?— тон парня начал накаляться, что не сулило ничего хорошего. — Когда ты проигнорировал мою записку, я списал это на плохое самочувствие. Когда сбежал, не дождавшись меня после общей лекции по Стратегии, решил, что тебе надо дать время для осмысления произошедшего. Но всему есть предел: дуэльные тренинги никто не отменял. Почему ты пропустил заседание клуба? Корх вне себя от ярости!

Я думал, что в ярости будет Тайгерт, а вовсе не Корх. И даже был готов схлопотать дюжину болезненных проклятий от нашего Темнейшества. Но Клауд был растерян, зажат и как-то уж слишком задумчив. Я ни разу не видел его в подобном состоянии.

— Я завтра подойду к Корху, объясню, что занят практикумом по основным дисциплинам.

— Эсти, объясни-ка мне… — Клауд все так же избегал смотреть мне в глаза, — последнее время ты был на удивление сговорчив, делал вид, что тебе интересны мои изыскания в области боевой техники. Не задавался, не острил, не критиковал мои выходки, как делал это раньше. Чего ты добивался? Почему не послал меня ко всем чертям сразу же? Снейп… он говорит… — Тайгерт рывком развернулся, в полутьме сверкнули его глаза, — черт, я не хочу в это верить!

— Что он говорит?

— Будто ты… приспособленец. И что тебя волнует лишь карьерное продвижение. Это правда?

Соврать? Подтвердить, что директор прав, и дело с концом? Снейп получит, что хотел: Эсти не станет больше пытаться разгадать Тайгерта. Главное я уже все равно узнал: Клауд как-то связан с Риддлом, он рвется стать новым Темным Лордом и не брезгует методами своего предшественника. А если я и дальше продолжу крутиться возле Клауда, то рискую не совладать с собственными эмоциями, что плохо скажется на общем деле. Потому что Бургс прав, и я действительно начал привязываться к этому высокомерному гаденышу. А я не имею права поддаваться чувствам. Потому что… потому что Тайгерт — враг. Он не станет метаться подобно мне и долго размышлять, как поступить. Лишь узнает, кто я на самом деле, тут же заавадит. Так что будет лучше заверить парня, что его расчудесный опекун прав, а я — эгоистичное дерьмо.

Но в тоне Тайгерта было что-то, заставившее меня усомниться в принятом решении. Ему крайне важно понять причину, мне — остаться предельно честным.

— Клауд, мне нет дела до Пожирательского статуса. И я не рвусь в ряды Ближнего круга.

— Тогда почему? Чего ты хочешь?

— Я пытаюсь понять.

— Что?

— Какова моя роль во всем этом.

— Она может быть такой, какой ты сам захочешь. Знаешь, когда я увидел тебя впервые на ринге, понял: ты из числа тех, кто сам вершит свою судьбу. Я такой же. В нас много общего. Но я не понимаю, как ты это делаешь. Как тебе удается одолеть противника задолго до решающего удара? Скажи, Роберт, как ты это делаешь?

— Я не понимаю, о чем ты.

— О твоей выпендрежной самоуверенности. Ты заранее решаешь, что будет так и никак иначе. И действительно, все идет по твоему гребанному плану. Знаешь, мне плевать на то, как стал на меня коситься Малфой. Мне нет дела до того, что он тут же побежал жаловаться Снейпу, и опекун поклялся наказать меня. Понимаешь? Мне наплевать! А стоило тебе бросить брезгливый взгляд в мою сторону, и я несколько дней не нахожу себе места. Все думаю, что же я мог такого сделать, чтобы заслужить это.

Я удивленно пожал плечами.

— Эсти, я привык к тому, что все от меня шарахаются, — продолжил Тайгерт, — Магглы не в счет по причине их ограниченности. Но в тот момент, когда моя судьба внезапно изменилась, когда я наконец понял, что кое-что значу, что отныне я — маг, способный перекроить этот долбанный мир по своему вкусу, меня поразило чувство собственной ограниченности. Потому что ваши зазнавшиеся чистокровки не воспринимали меня всерьез, косились на меня как на чокнутого, избегали, боялись. Не знаю, почему Риддл решил осчастливить именно меня — обряд был слишком сложным, я мало что запомнил из произошедшего — но поклялся себе перегрызть глотку любому, кто пойдет против него. Потому что он одарил меня магией, он сделал меня значимым, заставил поверить, что я особенный. Но Лорд Волдеморт очень не вовремя сгинул, не потрудившись даже объяснить, как мне существовать дальше. Обо мне забыли, отправили в какое-то заброшенное имение под патронажем полоумного старика. Но я, Эсти, даже тогда не сдался. Потому что знал: я особенный, и смогу стать самым могущественным, если захочу! И когда нарисовался Снейп, который присутствовал при втором обряде — Риддл тогда наградил каждого из нас странным знаком, сказал, что теперь мы взаимосвязаны и никуда не денемся друг от друга — я подумал: это мой шанс доказать, на что я способен. Что я не пустышка. Что не стоит сбрасывать меня со счетов. И представляешь? Снейп мне поверил, вдохнул в меня надежду, был единственным, кто мне не лгал. Он позволял мне делать, все, что посчитаю нужным. Он не лез в мои разборки с господами Упивающимися из Ближнего круга. Лишь кривился, когда я пытался копировать Риддла. Черт, он как-то незаметно прокрался мне в душу, он вынудил меня осознать, что без его поддержки я не продержусь и дня. Я даже первое время бегал к нему советоваться по каждому пустяку! И до сих пор я готов вывернуться наизнанку, лишь бы заслужить его одобрение. Это безумие? Это зависимость? Я не знаю. Но меня это устраивает. По крайней мере, пока. Даже, когда Северус бывает излишне жесток, я готов признать, что он имеет на это право. Но ты… ты, Эсти, перевернул все с ног на голову. Ты заставил меня поверить, что я могу быть просто человеком: магом, магглом ли — без разницы. Мне было легко с тобой, я не боялся удара со спины. А Снейп… он обвинил тебя в лицемерии. Роберт, я не хочу ему верить. Скажи, что он лжет! Или… Клянусь, если окажется, что ты притворялся, что как и все эти трусливые недоумки лишь переживал за собственную шкуру — я прокляну тебя! Ты не имеешь права оказаться расчетливой сволочью! Давай, скажи мне, что это неправда! Скажи, что Северус ошибается!

— Клауд, я…

— Только не ври! Разве я не заслужил правду? Почему тебя так переклинило? Ты пожалел Малфоя?

— Нет, я позавидовал его выдержке.

— Значит, испугался? Чего? Змеи? Или я перестарался с формидо?

— Это было подло.

— Ты упрекаешь меня в том, что я натравил Нагини на Малфоя? Эсти, это было в воспитательных целях! Драко не захотел бороться со своею неприязнью. Он даже не потрудился приблизиться к Нагини там, в резиденции Розье! Я просто решил, что если заставлю рептилию коснуться Драко, он осознает, как был глуп, что боялся не того, чего стоило. Нагини всегда была лишь орудием в руках его Повелителя. Теперь другая Нагини подчиняется мне. Их может быть десятки, сотни — это значения не имеет. Значение имею лишь я. Ты же не думаешь, что я затеял тот спектакль лишь с целью попугать Малфоя? Ты не можешь быть настолько глуп, чтобы поверить в это.

— Да его чуть удар не хватил! Так ты его от фобии не избавишь!

— Роб, я больше твоего разбираюсь в психологии рабов. А уж в психологии Малфоев и подавно — я часто наблюдал за Драко, когда тот гостил в резиденции Розье. Малфой воспитан так, что до него доходит смысл только через принуждение. По собственной воле он никогда не станет бороться со своими демонами. Ему легче подчиниться им, убедив окружающих, что у него нет другого выхода.

— Как ты можешь рассуждать о благе для других через призму собственных эгоистичных устремлений? Это неправильно!

— А в чем оно, это самое благо? Есть, Эсти, две категории людей: лидеры и те, кто привык подчиняться. Лидерам труднее, на них висит ответственность за подопечных. Если я не стану подпинывать своих слуг к видимой лишь мне цели, они так и продолжат ходить по кругу. Драко Малфою нравится, когда за него решают. Оставь его один на один с собственными желаниям, и он десятилетиями будет шляться по борделям и страдать от бессмысленности своего существования. Разве плохо, что я хочу для него другой судьбы?

— А почему ты уверен, что этим осчастливишь его?

— Потому что я знаю. Ты в курсе, чем сейчас занят Ближний круг? Они грызутся из-за власти, –рассмеялся Тайгерт невесело, с хрипотцой в голосе. — Их умишек только и хватило на то, чтобы завладеть тайниками Риддла. Как считаешь, стоит их оставить в этот плачевном состоянии, и молча наблюдать со стороны, как они уничтожают все завоевания Темного Лорда?

— А тебе хотелось бы занять пустующие место лидера и продолжить воплощать в жизнь его сомнительные идеи?

— Почему бы и нет? Если никто кроме меня с этим не справится? Северус этого не хочет, у него другие устремления, МакМилан мыслит не теми масштабами, а у Розье кишка тонка противостоять официальному режиму.

— Мир без магглов и грязнокровок? А ты в курсе, что начинают вырождаться старинные рода?

— Ну да, количество магов сократится. Как известно, выживают сильнейшие. Остальные, значит, не достойны.

— Так этот же процесс необратим! Через несколько столетий магии вообще не останется! Многие сторонники Риддла вовремя это поняли, и в конечном итоге отправились на штурм Хогвартса лишь фанатики. И чем все закончилось?

— Нет, Эсти, причина не в этом. Риддл ошибался в главном: он не ценил своих соратников, не умел заинтересовать их. Я намерен исправить это упущение. Вот тебе, Эсти, что нужно для счастья? Хочешь денег, власти? Я для своих ничего не пожалею. Или Бургс. Ты же знаешь, что отец контролирует каждый его шаг? У Оливера никогда не хватит смелости пойти против отца. И закончится все тем, что он или станет безвольной марионеткой, или сойдет с ума. Хочешь, я устрою все так, чтобы старший Бургс не мог воздействовать на сына? Оливер будет свободен от тотального контроля. Хочешь, Эсти? Я это сделаю для тебя, ведь ты так печешься о нем! Только не забудь, что согласившись на это, ты ему сослужишь плохую службу. Хочешь знать, почему?

— Почему?

— Потому что тогда он и не научится противостоять чему бы то ни было. Он так и не сможет понять что для него главное в жизни. Он не борец. Он исполнитель. Старательный, честный, аккуратный — но не более.

— А как же на счет «насильно подтолкнуть к цели»? О которой ты рассуждал пять минут назад.

— Бургс не из числа тех, на кого стоит терять время. Не обижайся, но он тихоня. И всегда таким останется. Мне такие не интересны.

— Кто же тебя привлекает? Лорье, Лейстрейндж, может быть Морган?

— Те, кто мне интересен давно в моем клубе.

— В дуэльном?

— Не тупи, Эсти! В клубе Элиты, конечно же.

— Так… подожди… Это ты возглавляешь Элиту?

— Нет, Роб. Возглавлять — дело хлопотное. Мне достаточно того, что все они подчиняются мне. Все они мои, понимаешь? Все, с потрохами. Потому как с превеликим удовольствием продались. Я пообещал им покровительство, они признали меня своим Лордом. Меня это устраивает. Помнишь, я советовал тебе не ставить метку? Поступи ты иначе, тут же изменился бы твой статус: из разряда друзей ты перешел бы в разряд слуг. А ты у нас гордый, — рассмеялся Тайгерт, скривился, будто представил меня в роли восставшего роба, и ему это не понравилось, — Начнешь зубоскалить и всячески злить меня. И рано или поздно придется от тебя избавиться. А я этого не хочу.

— Друзей у властелинов мира не бывает. Ты что-то путаешь.

— У меня будут. И властвовать я не хочу. Отвоюю себе лишь кусок страны, где смогу по собственному усмотрению организовать жизнь. Своеобразный такой Авалон. Мне всегда нравилась это легенда. Хочешь быть Ланцелотом, Эсти?

— А кто же тогда станет Мерлином? — поразившись такому нешуточному размаху, пошутил я.

— Тот, кто воспитал Артура. Впрочем, он не согласится. Северус помешан на научных изысканиях, все о чем он мечтает — это о тишине и темных подземельях с уймой ингредиентов.

— А ты уверен, что Снейп не метит на главенствующую роль? С какой стати он взялся опекать тебя? Я думал, он мечтает возродить Темного Лорда.

— Это после того, что Риддл с ним сделал? Не смеши меня. Он планомерно вытравливает во мне все, что ему напоминает Волдеморта. Он мне даже запрещает использовать перселтанг, будто это заставит меня его позабыть, — помрачнел Клауд.

— Да уж, этот язык не из числа забываемых. Слушай, а как он тебя заставляет избегать привычек Волдеморта?

— Эсти, чтобы отучить человека от дурных привычек есть уйма способов. Обязательное наказание за ослушание — одни из самых простых. Впрочем, Северус изобретателен как Мерлин. В последний раз он использовал тебя, чтобы потребовать от меня кое-чего. Я пообещал ему не использовать империо в обмен на то, чтобы ты остался в академии. Жаль, конечно, очень удобное заклинание. Впрочем, Снейп прав: мне давно пора учиться манипулировать людьми помимо подвластного заклятья. Но ты мне так и не ответил: почему избегаешь меня?

— Я боюсь, Тайгерт, — Клауд не поверив, покачал головой, хотел меня перебить, но я продолжил,— Боюсь, что рано или поздно ты станешь Волдемортом. Ты растеряешь свою естественность, станешь бесчувственным чурбаном, зацикленным только на собственной значимости и неординарности.

— Разве ты не жаждешь возрождения Темного Лорда? Чему тебя только учат на Теории идеологии? Высказать претензии преподавателю что ли? — Клауд теперь уже шутил, его забавляло мое беспокойство о его судьбе.

— Предпочту простого, без вселенских закидонов, Клауда Тайгерта Лорду Волдеморту. Даже в ущерб процветанию Ближнего круга, — в тон ему отозвался я.

— Даже если при этом явится Поттер и экпелиармусом укокошит меня к радости мировой общественности?

— Зачем Поттеру уничтожать Тайгерта, отказавшегося от планов на мировое господство?

— Во избежание, так сказать. Спасать мир это, знаешь ли, обязывает к тотальному контролю и непростым решениям. Думаешь, он отказался бы меня убить, сейчас, когда я в половину не так силен, как был когда-то Риддл? На самом деле, у нас с Поттером просто нет вариантов: или он, или я. Он придет за мной, я знаю. Не удивлюсь, если в этот самый момент он ломает голову над тем, кто же я такой и откуда взялся. Но я верю в справедливость. Северус говорил, судьба позволила Поттеру вырасти и изучить массу наук, прежде чем свершилась финальная битва. Вот и мне сейчас нужно время, чтобы подготовится.

— Да Волдеморт все семь лет обучения Поттера в Хогвартсе пытался его убить! Какая уж тут судьба! — возмутился я. Странная трактовка событий у Снейпа, однако.

— Но он же всякий раз выживал, верно? Но не будем о Поттере. Я о нем наслушался от Северуса. И от Драко Малфоя.

У меня от упоминания о планах Поттера, все перевернулось внутри. Тайгерт прав: я ведь шел в академию с твердым намерением узнать насколько он опасен. Потому что… «Во избежание»! Возродившийся Волдеморт — это проблема. А вместо угрозы я нашел мальчишку, любящего легенду об Авалоне. И боящегося Поттера-злодея. Тайгерт прав, меня надо опасаться хотя бы из-за того, насколько я предсказуем. Есть Тайгерт и есть Поттер. Как только Поттер узнал о существовании Тайгерта, тут же ринулся спасать мир от него. Я идиот! Весело-то как. Обхохочешься!

— Слушай, Эсти. Я тебе не верю. Не может же быть, чтобы ты стал шарахаться от меня лишь потому что решил, будто я действительно могу стать новой версией Волдеморта. Возможно мой глупый спектакль показался тебе убедительным, допускаю даже, что примененное мною заклятье страха подействовало на тебя вместе с Малфоем. Но в отчаянье ты хватался за грязную колону вовсе не по причине присутствия Темного Лорда в комнате. Эсти, неужели ты?.. Ты что, тоже боишься змей?

Я опешил от такого умозаключения Неужели я тут зря распинаюсь? Самоуверенный мальчишка решил все за меня: и чего я боюсь и почему неадекватно повел себя.

— Какого гоблина ты не рассказал мне об этом?

— Это не то, о чем хочется кричать на каждом углу, — если Тайгерту так хочется верить, что я трус, пусть так и будет.

— Если бы я знал, то не потащил тебя вместе с Малфоем в западное крыло. Или бы вместо Нагини придумал что-нибудь другое. Что за дикость? Безобиднее змей только флобберчерви.

— Воссозданная тобою тварь была отвратительна. Еще ужаснее было то, как ты с ней расправился.

— Ты еще скажи, что теряешь сознание от вида крови! С меня хватит и Люциуса, который не выносит трапез оборотней! Как он мог быть приближен к Лорду, если не в состоянии побороть примитивных инстинктов? Эсти, порадуй меня, скажи, что вид крови тебя не повергает в шок! Иначе как же ты будешь моей правой рукой?

— К виду крови я привык, не переживай, — заверил я его печально. Он так ничего и не понял.

— Вот и замечательно! А со змеебоязнью мы что-нибудь придумаем, не раскисай!

* * *

Я совсем запутался. С одной стороны я вроде как поссорился с Тайгертом, и Снейп убедился, что я сдержал слово. Но наш конфликт продлился лишь три дня. И теперь мы вроде как выяснили отношения, а Тайгерт решил, что помог мне разобраться с моими «неуместными» рефлексиями. Не пройдет и нескольких часов, как директор будет в курсе наших возобновившихся дружеских отношений. И тогда он решит, что я его обманул — или что еще хуже! — будто я не в состоянии справится с настойчивостью Тайгерта. Представляю, как он будет зол! С другой стороны… Клауд сказал, что за моей спиной Снейп сыграл собственную партию. И теперь у Клауда есть основание настаивать на моем присутствии в академии, потому отчислить меня не смогут. Но директор вправе претворить в жизнь другую свою угрозу, а то есть, запереть меня в клетке для оборотней. Что я в этом случае стану делать?

Мое состояние ухудшалось еще и из-за чувством вины. Потому как из головы не шли слова Тайгерта о Поттере-злодее, преследующем несчастного Снейповского воспитанника. Ведь то, с какой целью я вертелся возле Тайгерта действительно смахивает на предательство. И как же я намерен действовать, если пойму, что Тайгерт превращается в Волдеморта? Я как никто знаю, насколько сильно может контролировать человека, засевший внутри кусок Риддла. Когда он подчиняет, заставляя испытывать ненависть к людям, которых любишь, выворачивает из глубин самое низменное, неконтролируемое, темное. Ведь были моменты, когда на пятом курсе я был готов проклясть Дамблдора, путая чужие желания с собственными.

Клауд упомянул про два обряда, свидетелем которых был. Первые манипуляции Риддла превратили подростка в мага. При этом Тайгерту бонусом достался перселтанг и незаурядное мастерство легилимента. Как там во мне проявлялся хоркрукс? Какая моя линия поведения позволила Дамблдору заподозрить о наличие осколка души Риддла во мне? Перселтанг проявился во мне еще в детстве, при первой же встрече с удавом. Но меня никогда не тянуло практиковать непростительные, да и в ментальной блокировке я не слишком преуспел.

Еще больше вопросов возникает по поводу второго обряда, когда присутствовал Снейп. Зачем зельевар понадобился Риддлу? И почему именно Снейп первым вспомнил о Тайгерте после смерти Волдеморта? При этом он запрещает парню использовать непростительные, отказывается учить легилименции и всячески пытается контролировать его. Здесь два варианта: либо Снейп признает за Тайгертом незаурядный талант и магическую мощь и ему выгодно держать под контролем потенциально сильного мага. Вдруг он планирует сыграть роль серого кардинала при Его Темнейшестве? Или же директор не жалеет сил и времени на перевоспитание Клауда, дабы избежать возрождения Волдеморта. Что же тогда движет зельеваром? Собственный интерес или всеобщее благо? Смешно. Вряд ли Снейп действует из альтруистических соображений. Он всегда преследовал лишь собственные цели. Воспоминания о преданности моей матери — не в счет. Потому что я так и не смог поверить в искренность тех картинок, что он мне дал перед смертью. Опытному легилименту не составит труда подтасовать воспоминания и выдать желаемое за действительное. Как он ловко манипулирует Тайгертом! Он даже мое имя использует с целью спровоцировать Тайгерта на более активное обучение. Еще бы, помню на собственном опыте, как сам распинался, лишь бы доказать, что я не пустышка. Я легко велся на упоминание, что по сравнению с Темным Лордом я бездарь и самоуверенный, ничего из себя не представляющий малолетка. Что я тогда делал? С удвоенным рвением учился противостоять всем и каждому. Хотел доказать что-то этому склочному мизантропу. Получилось? Фигушки! Меня до сих пор терзает досада на Снейпа, на его методы и его непрошибаемую логику. Вот так сюрприз! Так ненавижу ли я его по-прежнему? И кому я сейчас сочувствую больше: Тайгерту или Снейпу? У профессора который раз уже все по старому кругу: навязанный ученик, о судьбе которого он должен печься. Интересно, каким образом Риддл навязал ему Клауда? Какие условия выдвинул, чтобы директор согласился на такую незавидную роль? Это был шантаж? Или заклинание привязки? Про какие знаки говорил Клауд? Слишком много вопросов. Впрочем, как всегда.

И еще интереснее, почему Снейп стремится нас рассорить? Интуитивно чувствует, что я заинтересован в этом вопросе? Или он испугался той странной привязанности ко мне, ради которой Тайгерт идет против воли опекуна? Так Снейп считает меня серьезным противником? Я непредусмотренная переменная в его точно просчитанном уравнении? Я порчу ему все планы? Мне выдвинули ультиматум не просто так? Не ради хрупкой психики подопечного? Кажется, Тайгерт — мой Рубикон. И я как Цезарь теперь могу воскликнуть "Alea jacta est!"* А Снейпу остается лишь поднять перчатку и выбрать оружие. Что ж, мне это почему-то нравится. Тайгерт того стоит. Даже если мне потом придется об этом пожалеть.

_____________

* "Alea jacta est!" — «Жребий брошен!» — так воскликнул Юлий Цезарь, перейдя со своими легионами реку Рубикон вопреки запрещению сената. Это было началом гражданской войны.