Рики Макарони и Старая Гвардия (джен)

Первое время Рики ждал от завуча новостей о пропавших часах. Но тот, казалось, ничего не предпринимал. Впрочем, о поисках никто и не должен был знать. Однако, зельевар стал суровее с членами Клуба Единства на своих уроках, и Эдгар это заметил.

Рики нетрудно было объяснить хуффульпуффцу, чем недоволен Снейп.

– На самом деле, он прав, – предсказуемо согласился Эди. – Что бы мы стали делать с этой вещью, если бы она не пропала?

Об этом Рики не думал. Он считал своим долгом ее найти, но вот делать с ней ничего не собирался. Пожалуй, ее исчезновение существенно упростило ему жизнь.

Возможно, он привык, но острота конфликта друзей из-за Доры в его сознании постепенно как-то сгладилась.

История магии, как всегда, навевала сон.

– Интересно, когда мы начнем изучать Сам – Знаешь – Кого? – поинтересовался Рики, зевая в кулак.

– Зачем тебе?! – поразился Лео.

– Ну, это как-то ближе к действительности. Может быть, будет интереснее, – выразил надежду Рики.

– Вряд ли, – пожал плечами Лео; казалось, он глубоко потрясен проявлением у Рики энтузиазма подобного рода. – Ты собираешься идти на ЖАБА по истории магии?

– Если будет возможность, нет, – не усомнился Рики. – Она ведь нужна, если собираешься работать в Министерстве, а я туда совсем не тороплюсь.

– Недавняя история изучается на старших курсах, – произнес Лео таким тоном, словно у него камень с души свалился. – Это – исследования для курсовых, и прежде чем мы до них доберемся, придется выучить еще много всего.

После этого разговора Рики в очередной раз серьезно задумался. Старая гвардия охотилась за ним, а он ведь до сих пор очень мало знал о том, кто они такие. Разве что со слов друзей, Гарри Поттера и из газетных статей, которые сам считал абсолютным вздором. Но в школе, несомненно, должны находиться исторические книги с достоверными сведениями.

Вот только руки до них все никак не доходили. Рики диву давался как это штаб незаметно превратился в баррикаду из учебников и пергаментов. Все это, конечно, было необходимо, кроме того, к середине семестра старосты выработали систему, позволяющую быстро и легко найти нужное в этом хаосе.

А еще надвигалась судьбоносная суббота, определяющая первого победителя в квиддич в этом году. Такое важное общешкольное событие не могло не отвлекать Рики. Причем порой самым неожиданным образом. Например, Генри, неустанно тренирующий команду до поздней ночи, взял за привычку вваливаться в спальню незадолго до отбоя весь грязный и промокший. Рики старался не прислушиваться к его ссорам с сестрой в общей гостиной. Тиффани требовала, чтоб он не вздумал гладить кошку и брать ее на руки, чтобы бедное животное, чего доброго, не испачкалось. Но при этом, она не могла повлиять на Моргану, которая каждый раз радостно бросалась навстречу хозяину, урчала и терлась о его ноги.

– Не разговаривай так с Генри! Ты роняешь его авторитет, – уговаривала ее Ариадна Блекуотер.

Доводы одноклассницы постепенно убедили Тиффани. Или же просто накануне игры она предпочла держаться от напряженного братца подальше. И, тем не менее, в первый день исторической недели она умудрилась испортить имидж брата; во всяком случае, сам он считал именно так.

До обеда в тот день не произошло ровно ничего особенного. Но за столом бросалось в глаза, что Генри чем-то всерьез обеспокоен, или даже рассержен. Не понимая, с чего бы ему злиться, Рики решил, что у капитана началась квиддичная лихорадка. Он был удивлен, когда Генри начал всячески поддевать сестру.

– Ты, разумеется, выбираешь только достойные занятия? – язвительно произнес он, когда Тиффани попросила передать ей соль и, не дождавшись, посоветовала ему как следует выспаться, чем тратить время на всякую ерунду.

Позже Генри ни с того, ни с сего набросился на нее с восклицанием:

– О чем ты только думаешь?!

Почти все, кто сидел рядом, осознавали, что назревает конфликт. Наконец, флегматичная Тиффани потеряла терпение и прямо спросила брата, чего он добивается.

– А ты не знаешь? – Генри всем своим видом воплощал оскорбленное достоинство и презрение. Казалось, вопрос Тиффани наконец-то позволил ему высказать то, что он так долго держал в себе.

– Нет, – пожала плечами Тиффани.

Генри сделал такое зверское лицо, что Рики невольно начал прикидывать, способны ли Флинты за общим столом начать кидаться едой.

– Я поверить не могу, Тиффани, что ты разговаривала в коридоре с этим Джроданом! – выдал Генри.

– Не поняла, – спокойно заявила Тиффани. Но из того, как она отложила вилку, и как сузились ее зрачки, следовало, что она все-таки поняла брата, и ей это не понравилось. Рики, до которого пока не дошла суть конфликта, деликатно следил за развитием событий.

– Он же завтра будет играть против нашей команды, – объяснил преисполненный праведного гнева Генри.

Рики невольно напрягся. На Тиффани стали поглядывать косо.

– Сколько раз я тебе, дубине, должна говорить, что мне глубоко наплевать на твой драгоценный квиддич?

– Твой приятель считает так же? – ехидно осведомился Генри.

Тиффани на мгновение задумалась.

– Я у него спрошу. Сегодня же, – постановила она. – Но ты все равно противный!

Учителя же, как всегда, не делали скидки на то, что в жизни учеников имеются и другие интересы. Поэтому после обеда Рики покорно поплелся в штаб, чтобы целиком отдаться учебе. Только Дора не пришла, и Ральф пренебрег этой обязанностью – у него как раз была тренировка. Рики очень надеялся, что Тиффани не отправится на стадион, но она сделала еще лучше.

Джордан появился в штабе ближе к вечеру, когда Рики, успокоенный тем, что Артур вел себя на удивление спокойно, почти уверился, что сегодня уже не произойдет ничего, что могло бы вывести его из душевного равновесия.

Но по гриффиндорскому капитану сразу стало заметно, что он порядочно обескуражен.

– Что случилось? – спросил Эдгар.

– Кажется, я сейчас повел себя не лучшим образом, – проворчал Ральф.

– Взыскание получил? – уточнила Селена. Рики подумал, что по такому поводу Ральф вряд ли бы так переживал.

– Скажешь тоже! Это совсем не стыдно. Сегодня Тиффани Флинт вышла в холл как раз тогда, когда мы возвращались с тренировки, – вздохнул гриффиндорец. – Ну, я думал просто пройти мимо, хотя так неудобно стало. Но там была вся команда, я не очень хотел афишировать знакомство со слизеринкой. Понимаю, это трусость, конечно…

Рики понимал его позицию ровно настолько же, насколько и критиковал. Но Селена насупилась так, как никогда до сих пор.

– И тут она сама поздоровалась и подошла к нам. Ребята из команды на нее так смотрели! Она еще дочка этого Флинта, звезды «Слизерина», и сестра Генри Флинта, как назло, ее вся школа знает.

– И что ты сделал? – поинтересовался Дик.

– Мямлил что-то, как идиот. Она почувствовала, конечно, что я пытаюсь побыстрее от нее отделаться, и, по-моему, обиделась. Но это еще ничего! Тед Робинс – это наш охотник, так он ей сказал, что болельщиц «Слизерина» нам только не хватало! Я еще собирался ему ответить, полегче, но так и не успел.

– А что Тиффани? – спросил Рики, прикидывая, что спокойный вечер в гостиной родного колледжа теперь маловероятен.

– Заявила, что она всегда за «Слизерин», но не за квиддич, а если он из-за какого-то дурацкого костоломства – это она так о квиддиче, представляете?..

– Да, – коротко кивнул Рики, чтобы избежать возмущенных излияний, готовых вырваться из Ральфа подобно гейзеру.

– Так вот, если он из-за этого утрачивает приличные манеры, то он такой и сякой, и она с такими типами знаться не желает, – сокрушенно произнес Ральф. – Тиффани топнула ногой и убежала в свои подземелья, а я так расстроился, что, когда Робинс и остальные взялись меня критиковать за негодящие знакомства, им такого в ответ наговорил! Все промахи тренировки поставил на вид, послал всех подальше. Теперь даже не знаю, надо извиняться или нет.

– То, что ты капитан, еще не значит, что ты обязан всем нравиться, – утешил Дик. – Переживут как-нибудь.

– Не могу понять, на кого я больше злюсь, на себя или на нее, – признался Ральф. – Уж могла б и не подходить, хотя в этом нет нечего плохого. Не мог же я предупредить ее, мол, на людях мы незнакомы, и все такое.

Ральф выглядел взъерошенным, и, наверное, был раздосадован таким поворотом событий не меньше, чем если бы команда «Гриффиндора» проиграла.

Рики с Лео хмуро переглянулись.

– Понимаешь, твое предупреждение в данном случае не важно, – решился объяснить Рики…

Под конец пересказа событий за завтраком чувства вины у Джордана прилично поубавилось.

– Прекрасно! Она, значит, опыты ставит, а я поссорился со всей командой, – подытожил он.

– Но ты все равно не должен был так вести себя с Тиффани Флинт, – не сдержалась Селена. – И вообще, похоже, Генри Флинт оказался абсолютно прав!

– А я не подопытная белая мышка, чтоб проверять меня на вшивость! – рассердился Ральф.

Селена надулась и демонстративно уставилась в свое эссе.

– Ральф, я не уверен, что на твоем месте повел бы себя по-другому… – честно признал Рики.

– Ральф, у нее не особо дружественные отношения с братом… – одновременно с ним заговорил Лео.

Джордан хмуро покосился на всех троих.

– Ну да, ладно, я свалял дурака, конечно, надо будет с ней переговорить… попозже, когда остыну.

Зная, как Тиффани не любит квиддич, Рики сомневался в эффективности подобной меры, но промолчал, поскольку Селена одобрительно кивнула. В последнее время они редко виделись без свидетелей, учитывая, что каждый раз встречи на мостике проходили в присутствии малышки. Рики отчасти был рад этому: он опасался, что не выдержит и начнет хуффульпуффке жаловаться на то, как тяжело ему приходится, и на то, что Клуб переживает не лучшие времена, а друзья, увлеченные своими желаниями и амбициями, не хотят понимать этого. Он чувствовал, что, будь на месте Селены Дан, непременно попросил бы у подруги совета. Но Селене он отчего-то не хотел показываться в невыгодном свете, лучше пусть она думает, что он худо-бедно контролирует ситуацию. Тем более, у нее и без того хватало причин для беспокойства: магазин Олливандеров по-прежнему оставался в первоочередном списке объектов, нуждающихся в охране.

Гербология, которая всегда позволяла Рики отдохнуть, началась с хаотичных и потенциально проблемных перемещений. Тиффани, не в силах более выносить возмущение брата, набилась в компанию Марго и ее подруг. Артур хотел воспользоваться этим, попытавшись присоединиться к группе Доры, но профессор Стебль успела поставить к ним замешкавшегося и потому оторванного от Летти Перкинс Тони Филипса! Доре это как будто даже понравилось, хотя они с Тони с трудом переносили общество друг друга. Во время урока они о чем-то переговаривались, весьма недружелюбно, а весь дискомфорт от подобного соседства отражался на лице Генри и на растении, которое так и не остригли.

Артур, удрученный неудачей, на весь урок сник, но Ральфу, казалось, впервые за долгое время не было до этого никакого дела. Когда настал момент идти за водой, он едва не выхватил лейку из рук ближайшего друга. Рики внимательно наблюдал за ним и даже опустил ножницы, чтобы ненароком не отрезать лишнего.

– Флинт, можно с тобой поговорить? – расслышал он.

Тиффани демонстративно отвернулась и принялась сосредоточенно рыхлить резаком землю, приводя Рики в волнение за сохранность корней.

Конец урока неизбежно должен был выплеснуть все сдерживаемые дотоле эмоции.

– Не ожидал от тебя такого! – бросил Артур другу, схватил сумку и первым выскочил вон.

А вот Тиффани собиралась долго и тщательно. С улицы было заметно, что, похоже, ожидающая ее Дора пеняет ей, почему она долго возится. Ральф же, покинув теплицу, сделал несколько шагов по направлению к школе и остановился.

– Тебя не нужно ждать? – спросил Лео, оборачиваясь, поскольку Марго ушла вперед.

– Нет, – ответил Ральф, но выходящий в этот момент Генри Флинт, заметив его в стороне, побагровел.

– А ты чего здесь забыл? – рявкнул он.

– Это общая территория, Флинт, – безразлично произнес Ральф.

Определенно, Генри намеревался сказать что-то еще, но в этот момент Тиффани, заметив сквозь прозрачные стенки теплицы, что происходит, посчитала, что ситуация требует ее вмешательства. Она уверенно зашагала прямо к компании, а Дора едва успевала за ее широкими шагами.

– Тиффани, – заговорил Ральф, на которого присутствие Генри действовало раздражающе, помогая преодолевать смущение, – я хотел поговорить с тобой о том, что повел себя не очень вежливо, когда ты встретила меня с моей командой.

– Не о чем говорить! – отрезала Тиффани.

– Так он все-таки дорожит честью своей команды! – злорадно, с претензией на назидательность указал сестре Генри.

– Я не понимаю, при чем здесь это, – сказал Ральф.

– Я не собираюсь тут торчать. Холодно! – заявила Тиффани и направилась в замок, побуждая остальных двинуться за ней.

Рики был ей за это благодарен, поскольку погода, в самом деле, не располагала к тому, чтобы радоваться свежему воздуху. Дул пронизывающий сырой ветер, и временами начинал моросить дождь.

– Я не потерплю, чтоб моя сестра водилась с другой командой! – неизвестно кому объявил Генри.

Тиффани резко обернулась к нему.

– Не беспокойся, – заговорила она с недоброй улыбкой. – Я не буду болеть ни за какую команду. Я вообще не приду на матч!

– Как?! – удивился Ральф. Вид у него был потрясенный и несколько глуповатый.

– В моей жизни от него одни неприятности, – пояснила Тиффани вполне дружелюбно и снова сделала несколько шагов по направлению к главному входу. Создавалось впечатление, что она – главнокомандующий, который движется во главе своей армии.

– Даже слышать такого не хочу! – вконец рассердился Генри. – Это, между прочим, твоя обязанность!

– А ты всегда помнишь о своих обязанностях?! Он вчера забыл покормить кошку! – кивая на брата, Тиффани словно приглашала Ральфа и всех возмутиться вместе с ней.

– Я был на тренировке! – рявкнул Генри, не обращая внимания, что подобной аргументацией можно только разозлить сестру. – Подумаешь, час, Моргана даже не заметила. И ты бы не знала, если бы не сплетни твоих соседок по комнате. А ты, между прочим, могла не ходить гулять с Дорой вокруг озера, если так хочешь кормить кошку по часам.

– Мы договорились, что ты будешь днем ее кормить, – рассердилась Тиффани. – Мог бы тогда не обещать! Но нет, твой ненаглядный квиддич все извиняет, да? По-моему, ты квиддичный маньяк, вот!

Генри повернулся к Ральфу.

– И как тебя угораздило пригласить в Хогсмид такую стерву? – посочувствовал он. – Ты же вроде не совсем того, не считая, что гриффиндорец…

Ральф, не ожидавший такого вопроса, сразу заметно напрягся. Не мог же он, в самом деле, ответить брату девушки, что это – идея Артура, пусть даже Тиффани об этом прекрасно знала.

– Вот и побеседуйте между собой, если так согласны друг с другом! – предложила Тиффани и рванулась вперед.

– Кто согласен? – в один голос выпалили Генри и Ральф и шарахнулись друг от друга.

Тиффани это, похоже, почему-то порадовало.

– Послушайте, здесь холодно, – попытался воззвать к здравому смыслу Лео. – Давайте вернемся в замок.

Ральф щипнул его за локоть.

– Еще не хватало, – зашипел он тихо. – Вопли на весь замок. Что, Флинты часто ругаются?

Рики неопределенно закатил глаза.

– Я всего лишь хотел сказать, что вел себя с тобой не очень красиво, – выдавил Ральф и добавил куда более бодро, – но и ты тоже!

Тиффани застыла, обдумывая, что бы ответить.

– Любой нормальный человек бы так сделал, как он, – проворчал Генри. – И ты бы это поняла, если бы сама была нормальная.

– Да?! – ядовито уточнила Тиффани.

– Флинт, ты хотел нас поссорить? – в свою очередь, повернулся к нему Ральф.

– Нет, я так просто, – слегка смутился Генри. – Я и не знал, что вы в таких отношениях, чтоб ссориться. Хотя, это чудовище под названием «сестра» постоянно меня позорит. Ты, конечно, ничего понимать не хочешь, но как можно не заметить, что Джордан – отбивающий «Гриффиндора»?! А ты, Джордан, не стыдишься смотреть в глаза членам своей команды? А еще капитан!

– Это не твое дело, Флинт, – процедил Ральф, которому Генри наступил на больную мозоль.

– Хорошо бы, если б не мое, но квиддич не терпит неверных, – Флинт снова кивнул в сторону сестры.

– В квиддич нельзя впутывать посторонние дела! – ответил Ральф.

Рики так и не мог понять, наклевывается между ними дуэль или нет.

– Еще раз повторю, что мне плевать на вашу порочную страсть к костоломству, – прошипела Тиффани. – И если кто-нибудь из вас когда-нибудь захочет заговорить со мной, попрошу этим словом не выражаться!

Никого не дожидаясь, Тиффани гордо зашагала к замку.

– Почему бы тебе не принять ее, какая есть? – обратилась к Генри Дора.

– Я должен поощрять ее ненормальность? – изумился капитан. – А с тобой, Джордан, мы на поле разочтемся.

– Идет, – процедил Ральф.

Уже в штабе Рики рискнул спросить, все ли с ним в порядке.

– Нет, конечно, – честно ответил гриффиндорец, покусывающий перо. – Не ожидал, что помогать Артуру настолько конфликтно. Главное, он сам втянул меня в это, а теперь еще и недоволен!

По выражению лица Дика, покосившегося на Джордана, без труда читалось: «Так тебе и надо!».

Квиддич влиял не только на личные отношения. У старост заметно прибавилось работы. Каждый день, по словам Доры, заключались самые разнообразные пари, и она призналась, что не всякий раз смогла бы додуматься до таких условий. В коридорах происходили драки.

А учеба шла своим чередом. Пятикурсники убеждались в этом на каждом уроке. Биннз, в принципе чуждый всех земных дел, закатил контрольную. У Снейпа появилась причина быть снисходительным к Генри, но он ее проигнорировал и предупредил капитана, что после матча оставит его после уроков.

Артур попытался воспользоваться матчем и заговорил с Дорой на тему, что если выиграет команда «Гриффиндора»…

– Отвали, Уизли, – сказала Дора и умчалась прочь.

Лео умудрялся взирать на весь этот бардак с редкостной выдержкой. И в его присутствии, действительно, ссорились меньше.

Между тем в штабе нашелся человек, которого матч, в принципе, не касался, но основательно вывел из себя. В четверг, раскрывая сумку, Мелани обнаружила там яркую, пахнущую духами записку с приглашением посмотреть квиддич.

– Кошмар! – возопила она. – Кто смеет лазить ко мне в портфель! Я – староста….

– Личность неприкосновенная, – философски кивнул Дик.

Мелани смерила его ледяным взглядом и попыталась вернуть себе хладнокровие, но было заметно, что она взволнована.

– На самом деле, ей каждую неделю подбрасывают всякие шоколадки, – объяснил Дик позднее. – Понять не могу, с какой целью – этому типу давно пора появиться. А в гостиной Мелани сегодня показывала эту записку и возмущалась, как обычно. Я тоже видел – написана самопишущим пером.

– Что гарантирует полную анонимность, – кивнул Рики. – Интересно, кто такой застенчивый?

– Мел так злится! Понять не могу, с какой целью она каждый раз показывает все это нашим девчонкам, – удивлялся равенкловец.

– Чтобы хвастаться, – разъяснил ему Рики.

Нескромную беседу о личной жизни мисс Хатингтон прервало возвращение Лео после нумерологии. Он был серьезен и казался расстроенным.

– Невероятно, – сказал он. – Поверить не могу! Снейп отстранил Эйвери от игры.

– Да? – вскинулся Рики. Как бы ни относился он к Френку, все же внезапная замена игроков накануне матча представлялась ему рискованной.

– Генри собирался поговорить с профессором об этом, хотя у него тоже ситуация не из лучших, – продолжал Лео. – Но тут Френк, представь, обжег руку!

– Что? – Рики лишний раз убедился, что Френк – невыносимый тупица. – Какого черта он ее обжег?

– Схватился за раскаленную кочергу! Дора говорит, зрелище было жуткое. Мадам Плмфри, конечно, в момент его вылечит, завтра будет как новенький, но Флинт теперь отказывается рисковать. Полчаса орал, что не потерпит в команде такого ротозейства. Сейчас вместо тренировки выбирает из дополнительного состава.

– Может, оно и к лучшему, – подумав, согласился Рики.

– Снейп к этому добавил, что, если Эйвери не исправится на зельях, не видать ему квиддича, – сказал Лео.

– А Генри он такого не говорил! – заметил Рики.

– Генри – фанат квиддича и принесет нам кубок, – не усомнился Лео, пользуясь отсутствием в штабе гриффиндорцев.

Казалось, суббота на этой неделе наступила быстрее, чем обычно. С утра, глядя на напряженных игроков, Рики еще раз оценил, насколько правильный выбор сделал, отказавшись от места в команде в этом году. День обещал ему развлечение на свежем воздухе без всяких обязательств и, в худшем случае, легкое разочарование.

Генри собрал всю свою волю в кулак и держался на удивление ровно. Он поставил на место Френка Эйвери третьекурсника, и этот новичок из запасного состава являл собой странную смесь паники и счастья. Рики невольно вспомнил свою единственную игру, когда он защищал честь команды в качестве загонщика.

Над каждым столом, словно над ульем, раздавалось непрекращающееся жужжание. Старосты даже не пытались мешать разговорам, а друзья и родственники игроков, за исключением Тиффани Флинт, подбадривали свои команды.

Сестра слизеринского капитана вообще с ним не заговаривала, а после того, как появился десерт, собрала в салфетку все, что ей понравилось, и встала.

– И куда это ты? – ехидно поинтересовался братец.

– В библиотеку, – ответила Тиффани, отчего у всех, кто ее знал, отпали челюсти.

Казалось, в «Хогвартсе» раз в десять больше народу, чем обычно. Посмотреть матч приехали некоторые родители. Главные двери были распахнуты настежь, и оттуда постоянно выходили большие группы, но от этого людей в холле меньше не становилось. Оставив безуспешные попытки переждать толкучку, Рики вместе с друзьями спустился с крыльца, кутаясь в мантию от ветра. Впрочем, он знал, что на стадионе ветер не будет ощущаться совсем, если только не залезть на самый верх. День был ясный, но временами солнце закрывали облака.

– Хорошо бы, наши выиграли, – не выдержав, выпалил Уизли.

– Не начинай, – потребовал Эдгар, поскольку ни слизеринцы, ни Дик не стали бы ему возражать вслух.

Попав на стадион, Рики с Лео присоединились к остальным слизеринцам, выбрав места в центре стадиона, чтобы одинаково хорошо видеть и те, и другие ворота. Только теперь Рики понял, насколько правильно они сделали, что пришли пораньше; в противном случае пришлось бы занимать те места, которые останутся.

Людской поток непрерывно растекался по трибунам. Рики чувствовал себя таким же взбудораженным, как и другие зрители; он не мог дождаться свистка мадам Трюк. На самом деле, финального свистка, который определит победителя.

Рики хоть и старался сохранять объективность, но слизеринская сущность давала о себе знать, как никогда. Собственно, высказывание Артура не понравилось ему именно потому, что он сам точно так же желал победы своей команде. Задним числом он сам себе удивлялся – с чего вдруг заделался таким азартным болельщиком? Возможно, от напряжения последних недель, или оттого, что сам давно не играл в квиддич.

Казалось, матч не начинается очень долго. Ученики, родители, учителя все прибывали, а члены команд так не высовывались. Обычно они выходили одновременно из противоположных раздевалок.

На учительской трибуне рядом с профессором Снейпом Рики разглядел родителей Генри. Конечно, Маркус Флинт не мог пропустить первый матч сына в звании капитана.

Мадам Трюк одиноко стояла посреди поля с метлой в руке.

– Облачность противная. Непонятно, как дальше будет с погодой, – говорили вокруг, укутываясь поплотнее от ветра. – Не лучшее время для квиддича.

Или обсуждали сравнительные недостатки игроков, отчего сами же заводились. Только сигнал к началу матча мог прекратить бессмысленные разговоры.

– Нигеллус, подвинься, – прозвучало над ухом.

Рики в изумлении вскинул голову.

– Эйвери? Ты сядешь с нами?! – вырвалось у него.

– А что? Это слизеринская трибуна. И должен же я где-то сидеть, – ответил Френк, усаживаясь по другую сторону от Лео.

В руках у него был объемистый пакет, позволяющий предполагать, что запасся он основательно и может в случае чего позволить себе пропустить обед.

Рики почувствовал себя неуютно. По возможности, он предпочитал держаться подальше от людей, которые ему не нравились, а Френк был как раз из таких. Но Эйвери, который до сих тоже не набивался ему в компанию, поскольку считал это ниже своего достоинства, теперь казался даже довольным.

Рики решил не обращать на него внимания, тем более что команды вышли на поле. Ральф был в красном, Генри – в зеленом. Согласно традиции, они обменялись рукопожатием. Рики мысленно пожелал обоим удачи, кстати припомнив, что зависимость победы от загонщиков не так уж велика.

Прежде чем игра началась, Френк вынул из пакета нечто похожее на бинокль и принялся деловито протирать стекла.

«Как в театре», – подумал Рики. Но он сомневался, что Френк туда ходит.

– Зачем тебе эта штуковина? – не сдержался кто-то.

– Это омникуляр. Все увеличивает, – объяснил Лео, поскольку Эйвери гордо промолчал.

Через пятнадцать минут сердце Рики заныло от тоски. Он отлично осознал, что играть самому и смотреть, как это делают другие – две огромные разницы, и его душа, безусловно, склонялась к первому. Игрок ведь занимается только своим делом и наблюдает за действиями других, чтобы скоординировать с ними свои собственные действия. Между тем позиция зрителя такова, чтобы каждый раз вживаться в роль того игрока, который наиболее активен в данный момент. А поскольку со стороны виднее, как надо, каждый зритель на трибунах ругался и выкрикивал ценные советы, порой заглушая даже мнение беспристрастного комментатора Дика Дейвиса.

– Мяч еще не брошен, но непонятно, поймает его вратарь или нет…

В целом, по мнению комментатора, вратари и охотники на сегодняшней игре стоили друг друга.

– Удивляюсь, как Дейвису снова позволили комментировать, после того, что было в прошлом году, – высказался Френк.

– Не нравится – подавай свою кандидатуру на его место, – посоветовал Рики.

– Генри волнуется, – заметил Лео, – а это плохо.

– Он больше капитан, чем загонщик, – приглядевшись, согласился Рики.

Гриффиндорцы как раз забили гол.

-Ну и ваш Джордан не лучше, – хмыкнул Френк.

-А ты откуда знаешь, если смотришь не туда? – присутствие врага рядом обострило бдительность Рики. – И что такого интересного на трибуне «Равенкло»?

– При чем здесь «Равенкло»? – сварливо проворчал Френк. – Я просто настраиваю оптику!..

Свое оптическое чудо он, впрочем, скоро отложил совсем. Игра пошла быстрее, казалось, игроки выжимали из старых школьных метел все возможное и невозможное. Забили несколько эффектных голов, но снитч пока не появлялся.

Поскольку Рики плохо знал обоих ловцов, самая важная часть игры его почти не интересовала. Он наблюдал то за Генри, то за Ральфом, комментарии заглушались криками публики и порывами ветра, поэтому свисток судьи оказался для него неожиданностью.

– Кто победил? – пытался он докричаться до одноклассников, поскольку по тому, как зашевелились в первые секунды все вокруг, можно было понять лишь потрясение.

– Наши! – завопил Френк и запрыгал на месте так, что пол дощатой трибуны имел все основания провалиться под ним.

По прошествии еще двадцати минут Рики узнал счет. «Слизерин» выиграл 290:170. Но гриффиндорцы имели перевес в количестве забитых голов, и, должно быть, это утешало самолюбие профессора МакГонагол. Во всяком случае, спустившись с учительской трибуны, она не казалась сильно расстроенной.

Ральф тоже стойко принял проигрыш. Прежде чем отправиться к игрокам своей команды, Рики и Лео обратились к нему.

Остальные члены Клуба Единства остались с ним, что Рики считал правильным.

Праздник в слизеринской гостиной растянулся допоздна. Сэр Салазар не отказался от бокала сливочного пива в честь победы. Заглянувший проверить, все ли в порядке, профессор Снейп сделал всего два замечания и надолго не задержался.

Лео и Дора, обязанные контролировать ситуацию, должно быть, отправились спать последними. Рики оставил их на этом посту в половине двенадцатого. За весь этот день он ни разу не вспомнил об уроках и прочих обязанностях, и давно не укладывался в постель с таким ощущением свободы. Он почти забыл, как это здорово, когда твоя команда выигрывает. Возможность ощутить общий триумф как свой собственный – это и есть его истинная сущность. Рики был уверен, этот день запомнится ему как один из лучших в году, и, засыпая, видел облачное небо над квиддичным стадионом – так близко, что можно дотронуться.

Для многих воскресенье прошло очень тихо, даже подавленно. Гриффиндорцы переживали проигрыш, но особенно – Артур.

– Перестань ты, наконец! – рассердилась на него София. – Непонятно разве, что Нотт совершенно не должна относиться к тебе лучше, если наша команда выиграет? Скорее наоборот, она же слизеринка.

Но Артур ничего понимать не желал, впрочем, все равно приходилось.

После матча перспектива сдавать экзамены в конце года опять навалилась на штаб, подобно девятому валу. Вдруг оказалось, что образцы чертежей Млечного пути надо сдавать уже послезавтра, то есть во вторник. Дора вспомнила, что до сих пор так и не добилась благосклонности гиппогрифов. Но самым навязчивым недоразумением, преследующим учеников и днем, и ночью, был дневник снов.

Рики, который по-прежнему их не запоминал, сдал вместо сна видение ползущей змеи, посетившее его на уроке профессора Биннза. Когда в тот же день его вызвали к директору, юноша был очень удивлен и долго не мог понять, в чем дело, пока не очутился в кабинете.

Профессор Трелони уже находилась там. Она нервно куталась в шаль и косилась в сторону, так что Рики сразу стало ясно, что это Дамблдор настоял на ее присутствии. Юноша остановился в нескольких шагах от нее и вопросительно поглядел на хозяина территории.

– Ричард, – заговорил директор, – профессор уверяет, вам снятся странные сны.

Рики ожидал увидеть на его лице улыбку, но ничего подобного – директор казался предельно серьезным.

– А разве сны бывают обычными, сэр? – спросил он.

– Вы присядьте, – предложил директор.

Трелони болезненно поежилась: возле директорского стола стояли три кресла, и поскольку она неосторожно расположилась в среднем, чтобы сидеть как раз напротив Дамблдора, ей пришлось смириться с близким соседством Рики.

– Я не вполне понимаю, в чем дело, сэр, – сказал Рики.

За непроницаемыми стеклами очков ничего невозможно было разглядеть, но, похоже, Дамбдор и сам затруднялся с ответом.

– Профессор Трелони обеспокоена тем, что во сне вы чувствовали себя змеей, – наконец, сказал он.

– Нет. Что за чушь такая? – недоуменно произнес Рики. Он точно помнил, что ничего подобного не заявлял, но не исключал, что Трелони могла так объяснить написанное им.

– Вот же, – вскинулась Трелони, вынув из складок одежды пергамент и стукнув по нему пальцем. Рики узнал свой почерк.

– Я пишу, что видел ползущую змею, – возразил он.

– Но для Вас это было важно? – с нажимом произнес Дамблдор.

Рики вдруг ощутил то самое дурацкое состояние, когда невозможно понять, попал ли он к сумасшедшим или же сам спятил. Он написал такую работу, просто чтобы отвязаться, и никого не собирался этом пугать. Но для Дамблдора это почему-то оказалось очень значимо.

«Если так пойдет дальше, – подумал он, – я скоро буду бояться слово сказать, как бы грифифндорская мафия чего лишнего не подумала. Ну их к черту!».

– Вы считаете, это связано с моей способностью к серпентарго? – спросил он.

– Более важно, с чем это связываете Вы, – директор, судя по тону, взял себя в руки. – Что скажете, Ричард?

Рики задумался. С момента появления в этой комнате у юноши возникло стойкое ощущение, что Дамблдор неотступно изучает его. Учитывая, что в штабе его ждала всесторонняя и беспощадная подготовка к завтрашнему уроку по зельям, ощущение, что он зря теряет здесь время, усугубляло злость Рики от того, что загадки гриффиндорской мафии всегда действуют ему на нервы.

– Знаете, я, наверное, в прошлой жизни был змеей, – брякнул он первое, что пришло в голову.

Однажды подобное замечание странно подействовало на деда Артура, так что Рики даже с интересом наблюдал, что будет. И не ошибся: Трелони прижала руку ко рту и издала тихий писк. Директор, который значительно лучше владел собой, серьезно покачал головой.

– Видите ли, Ричард, сны – это обычно волнения нашей повседневной жизни, – назидательно произнес он. – Учитывая, что на Ваши плечи ложится значительная нагрузка, я начинаю опасаться…

– Что, профессор Трелони считает змею во сне дурным знаком? – прохладно осведомился Рики. Он не относился к этому, как к достоверному основанию беспокоиться за свой рассудок.

– Ужасно, – простонала вдруг прорицательница.

Директор перегнулся через свой стол и коснулся ее руки.

– Будет, Сивилла, – увещевательно произнес он. – Кому, как не Вам, знать, что любое испытание жизнью только на пользу.

На Трелони это не произвело должного действия. Он продолжала сидеть, закрывая глаза ладонью.

– А Вам, Ричард, возможно, следует обратиться к мадам Помфри за успокаивающим зельем, – посоветовал Дамблдор.

– Невозможно, – покачал головой Рики. – Профессор Снейп рассчитывает, что мы сами умеем их варить. Но я так и не понял, чем недовольна профессор Трелони. Мэм?

– Такое… короткое сочинение, – донеслось из-за ладони.

– Но ведь Ричард – способный ученик? – поинтересовался Дамблдор скорее для того, чтобы вернуть разговор в обычное русло, это Рики сразу понял.

– О да, несомненно, способный, – кивнула Трелони с удрученным видом.

«Но это не мешает Вам, мадам, рисовать мне неуды и доносить об этом моему завучу», – подумал Рики. Должно быть, неприязнь отразилась в его взгляде, поскольку прорицательница, покосившись на него, тут же уставилась в пол.

– И все-таки, я бы на вашем месте был внимателен к себе, – напоследок посоветовал директор. – И если… подобные сновидения будут повторяться – не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.

– Спасибо, сэр, – ответил Рики. Спускаясь на эскалаторе, он думал, что ему даже в голову такое не придет – обращаться к грифифндорской мафии со всякими снами.

Когда он кратко поведал об этом Селене, она удивилась не меньше него.

– Вот странно, – сказала она, – если директор начнет лично заботиться обо всех, чьи сны не нравятся Трелони!

– А мы заслуживаем заботы, – важно кивнул Рики и, видя, что она не понимает, пояснил: – мы, кто ходит на прорицания. За то, что терпим ее фокусы.

Тяжелое небо отражалось в озере, наполовину затянутом льдом. Малышка так и не появилась, хотя они ждали больше получаса. Когда они, раскрасневшись от холода, вернулись в зал, в холле к ним подошла Дора.

– Можно попросить вас, – сказала она, – вызвать ко мне в штаб близнецов Уизли?

Она казалась сдержанной, и невозможно было понять, какие именно чувства она таким образом прячет.

– Они что-то натворили? – поинтересовался Рики.

– Почти. Как всегда, – не стала вдаваться в подробности Дора.

– А почему ты сама их не вызовешь? – спросила Селена.

– Я должна объяснять? – устало вымолвила Дора. – Ты же знаешь, почему они меня избегают. Обе сейчас в трофейной. Ну что?

– Ладно, – кивнула Селена.

– Я с тобой, – вызвался Рики.

Он очень давно не появлялся в трофейной – казалось, с того далекого дня, когда последний раз отрабатывал взыскание у Филча вместе с Клубом. Рики был потрясен, вспомнив, что это происходило на втором курсе. У него даже возникло желание прогуляться здесь, внимательно все разглядеть. Юноша удивился, почему никогда не делал этого до сих пор. Но теперь ему дали поручение, поэтому некогда было разглядывать все подряд.

Близнецы обнаружились возле стеллажа квиддичных трофеев.

– Надо же! Здесь что, кубки за все годы существования «Хогвартса»? – поразился Рики после того, как поздоровался.

– Да, вообще-то. Самые последние, недавние, впереди, и это не слишком удобно, – ответила София.

– Вас хотят видеть в штабе, – не стала отвлекаться Селена.

По пути девочки увлеченно расписывали квиддичную историю своей семьи. Как оказалось, их отец и большая часть дядюшек, а также тетка играли в гриффиндорской команде. Как и следовало ожидать, когда Рики распахнул для всех двери в штаб, внутри обнаружилась только Дора.

– Ну, и кому мы понадобились? Ей, что ли? – скуксилась Джорджина, указывая на слизеринскую старосту, которую ничуть не смутило столь нелюбезное приветствие в третьем лице.

– Не очень умно с вашей стороны соединить ее со шнурком, – ухмыльнулась Дора.

Она держала перед собой вогнутую колбу. Джорджина и София напряглись. Рики с Селеной, не сговариваясь, постарались как можно незаметнее прошмыгнуть и устроиться за столом. Рики тут же схватил со стола заявление Дика, в котором тот, как оказалось, не поддерживал требование мистера Филча наложить на паркет особенное заклинание, карающее на месте не вытирающих ноги учеников. При этом он не прекращал наблюдать за спектаклем, который слизеринка, конечно, заранее запланировала.

– Что делает эта штуковина? – дежурно поинтересовалась Дора.

– Орет и плюется, – ответила Джорджина.

Дора пихнула ее в руки молчаливой Софии и сделала шаг назад, отпустив так быстро, что та еле успела подхватить.

– Можете забрать себе вашу собственность. И в другой раз помните, что имеете дело со мной, а не с кем попало, – попросила Дора.

Близнецы, заметно разочарованные, казалось, настолько кипят от гнева, что даже онемели.

– А что случилось? – решил выяснить Рики.

– Они подложили эту замечательную с точки зрения науки вещь в мою сумку, – объяснила Дора.

– Но зачем вы это сделали? – начала сердиться Селена.

– Пусть не водит за нос нашего брата, – отчеканила Джорджина и, уперев руки в бока, надвинулась на Дору.

Та немедленно переместила хмурое внимание на свои ботинки.

– Вот что, – медленно заговорила она, – если вам неизвестно, то объясню: трудно добиться симпатии таким способом. Кроме того…

– А нам и не нужна твоя симпатия! – выпалила София.

– Отлично, – сверкнула глазами Дора. – Вы не забыли, что я – староста? Как насчет того, чтобы вместе прогуляться до кабинета профессора МакГонагол?

Близнецы обалдели.

– Вот она обрадуется, – Дора даже зажмурилась от предвкушения.

– Не надо, – как можно мягче попросил ее Рики.

– Я не собираюсь, – к Доре внезапно вернулась резкость.

– Как ты ее обезвредила? – потребовала София, ощупывая колбу.

– Никак. Я ее заморозила. И понятия не имею, сколько это продлится, – обрадовала Дора.

– Что?! – Джорджина даже дернулась прочь от сестры, но передумала и вернулась на прежнюю позицию.

– Да. Возвращаю вам в нетронутом виде, и делайте с ней, что хотите, – добавила Дора.

Близнецы уставились на нее почти с ужасом.

– Конечно, будет лучше, если вы как можно скорее от нее избавитесь, – улыбнулась староста «Слизерина». – Как вы это сделаете – ваша забота, но, надеюсь, без шума, потому что если будет похожий инцидент, нам, – она кивнула на Рики и Селену, – придется рассказать все, что мы знаем.

– Ясно, зачем тебе стучать? – оценила Джорджина.

Бровью не поведя, Дора проследовала на свое место, села и выдвинула ящик.

– Как ты ее не запустила? – спросила София.

– Я заметила, что шнурок слишком туго затянут, и вообще не так, как я это обычно делаю. Я просто распорола сумку в другом месте, – похвасталась Дора, раскладывая перед собой письменные принадлежности. – Ричард, есть оригинальные идеи, как украсить зал к Хеллоуину?

София не выдержала и вышла.

– Ну, спасибо, Нотт, – буркнула Джорджина и отправилась следом.

– Не за что. Дверь закрой, – громко сказала Дора.

Рики показалось, она не просто расстроена, а еще как будто чувствует себя виноватой.

– Что? Просто чудо, что я не влипла. Хороши малявки, – вымученно улыбнулась она, заметив, что Рики и Селена продолжают наблюдать за ней.

Хлопнула дверь – то появился Ральф.

– Ну и характер у твоей подружки, – пожаловался он Доре.

– Ты таки поговорил с Тиффани? – удивилась она, все еще хмурясь после выяснения отношений с близнецами.

– Ну да, – кивнул Ральф. – Прежде чем открыть рот, пять минут слышал, какая назойливая свинья ее брат со своим противным квиддичем, как они вчера чуть не подрались, и что от меня она ничего подобного не потерпит. А я только поздороваться собирался!

Рики живо представлял, как это выглядело, и почему-то его обуревало желание бестактно расхохотаться.

– И что в результате? – спросила Селена.

– Мы поругались, – передернул плечами Ральф. – Она, правда, не знала, кто именно выиграл, или все-таки притворялась?

– Исходя из логики, вряд ли не знала, – призналась Дора. – В гостиной до полуночи отмечали. Но я тебе этого не говорила.

– А мне она категорически запретила ей рассказывать, – усмехнулся Ральф. – Странно, почему она так к этому относится?

– Имеет право, – отрезала Дора.

И больше Ральф ни о чем ее не спрашивал.