Рики Макарони и Старая Гвардия (джен)

После обеда в Большом зале у дверей образовалась толпа, так что Рики с Лео не сразу оказались в холле. Вырваться поскорее на волю, как отметил юноша, стремились в основном пяти– и семи-курсники, которые наверняка торопились в библиотеку, чтобы перехватить друг у друга книги. Тем удивительнее было, что Мелани с другими девушками из «Равенкло» застряла на первой ступеньке. Впрочем, Рики не собирался выяснять причины такого странного поведения и прошел мимо.

– Макарони, я потрясена. Все-таки мой поклонник имеет к тебе отношение, – напыщенно произнесла Мелани ему в спину.

– Как это? – поинтересовался Рики, оборачиваясь.

– Он попросил, чтобы я передала тебе вот это, – сказала Мел, показывая блестящий остроугольный плоский предмет.

Почти никто не обращал на них внимания, но слизеринские и равенкловские одноклассники останавливались посмотреть, что происходит.

Лео, будучи ближе к ней, взял предмет, распаковал и уставился на него с недоуменным интересом. Выражение лица у него было какое-то странное. Рики даже толком не мог определить, что происходит с другом, и потому, быстро спустившись, с удвоенным любопытством протянул свою руку.

Но Лео, который, впрочем, стоял к нему спиной, даже не подумал отдать его собственность.

– Осколок зеркала? Очень смешно, – проворчал он и, к изумлению Рики, швырнул передачу через головы зевак в стоящее поблизости помойное ведро. Похоже, от удара о пустое дно кусок разлетелся на тысячи мелких осколков.

Рики опешил – раньше друг никогда не позволял себе такие скорые решения. Он непременно полез бы туда, если бы рядом не стояло полпараллели, в том числе Виктор Чайнсби и Френк Эйвери.

– Впредь сама выкидывай свой мусор. У тебя ужасные шутки, – сказал Лео, хмурясь.

– Я тут ни при чем! Меня попросили передать, и все, – оскорбилась Мелани и удалилась, ворчливо жалуясь своим подружкам на неблагодарность.

– Ричард, что происходит? – Дора, как всегда, считала себя вправе знать обо всем, что происходит.

– Лео выбросил осколок зеркала, который мне прислали через Мелани, – ответил Рики.

Ни он, ни Дора не пожелали удовольствоваться произошедшим.

– Почему ты мне его не отдал? – сердился Рики. Он считал, что его не нужно оберегать от всяких там передач, вполне хватит стараний гриффиндорской мафии, и не преминул бы это высказать.

Он угадал правильно – Лео при толпе сказал не все.

– Там высветилась такая увлекательная надпись! – усмехнулся он. – Поклонник Мелани на всякий случай решил пригрозить тебе, что, если ты когда-нибудь вдруг вздумаешь надоедать ей, или знакомить с кем-нибудь, или еще что-нибудь такое…

– То что? – потребовал Рики.

– Я не могу говорить такие вещи при девушке, – нахмурился Лео.

– Но ведь Мелани их, возможно, читала, – указала Дора.

– Она точно никому не повторит, – Лео был в этом убежден. – Но не ждать же, пока это увидит половина параллели.

Для приличия Рики поворчал еще немного, впрочем, Лео не стал его слушать и предпочел в библиотеке компанию Артура, усердно изучающего свойства поганок. Судя по всему, эта тема всерьез увлекла обоих, и они исписали целый пергамент.

Не в привычках Рики было долго расстраиваться из-за пролитого молока, тем более что, насколько он помнил, глядеться в разбитое зеркало – плохая примета. Вполне возможно, кому-нибудь могла прийти в голову остроумная идея проклясть его таким способом, тем более, что поклонник Мелани, по общему мнению, был не совсем нормальным.

После зелий профессор Снейп попросил его задержаться и наконец-то сообщил долгожданную весть, что Отдел образовательных стандартов Министерства магии допустил его к сдаче СОВы по маггловедению.

– Почему так долго? – выразил претензию юноша, хотя только минуту назад он гадал, не собирается ли профессор наложить на него взыскание за что-нибудь.

– Потому что это Министерство, – ответил завуч «Слизерина».

Между тем у старост прибавилось работы. Слушая их разговоры, Рики не раз ловил себя на мысли о том, как ужаснулся бы любой наивный слушатель тому, что происходит в школе. Их жаргон сильно напоминал беседы полицейских из отдела по контролю за наркотиками.

– Сегодня в туалете изъял три пакетика толченых когтей дракона. Только Снейп считает, что это, скорее всего, когти кошачьи, – делился Лео своими достижениями на ниве борьбы с нелегальной торговлей различными средствами, улучшающими память и повышающими сообразительность.

– А мои сестры чуть не отравили эту бестолочь Льюкот. Пытались продать ей порошок дубовой коры, которая осталась у них с первого курса, и еще они вроде как заклятье на него наложили, только не признаются, какое. Я написал тетке Пэнси, теперь придется каждый шаг делать с опаской, – вздыхал Артур.

– Вы бы видели, откуда этот «экзаменационный эликсир с улучшенной формулой», – хмурился Дик, демонстрируя только что принесенный пузырек с прозрачной желтой жидкостью. – К вашему сведению, друзья, это самая обыкновенная моча.

– А что? В маггловской нетрадиционной медицине есть такое направление. Называется уринотерапия, некоторым вроде помогает, – просветил друзей Рики. – По крайней мере, это точно не вредно.

– Меня бы вырвало, – задохнулась Мелани.

– Близнецам не подсказывай, а то они переймут эстафету, – проворчал потрясенный Артур.

Сам Рики тоже однажды вызвал благородное негодование своих друзей, когда, будучи придавленным одним видом огромной таблицы астрономических расчетов, которую предстояло выучить наизусть для сдачи теории по астрономии, предложил послать Питу сову с просьбой прислать надежный стимулятор памяти.

– Ну, вы же сами уверяете, что все, что продается в «Хогвартсе» – барахло! – отбивался он потом полчаса от гневных нотаций Лео, расписывающего, как вреден побочный эффект подобных средств. И Артур, как ни странно, отреагировал примерно так же.

– Не пришлет твой брат ничего подобного! – вдобавок, возмутился Эди.

Даже Дора, после того, как профессор Снейп раскрыл старостам истинную сущность многих чудодейственных снадобий, охладела к ним и теперь отзывалась обо всем, что предлагалось, заранее нелестно. Впрочем, она «никогда бы не приняла внутрь «неизвестно что», потому что «в экспериментировании тоже есть своя мера». Слушая подобные рассуждения из ее уст, Рики не переставал удивляться. Приходилось признать, что расчет слизеринского завуча оправдался, и Дора, получив значок старосты, все же стала более дисциплинированной.

Но на прежде нормальных учеников экзамены производили обратное влияние. Боб Бут, пытавшийся заколдовать свою голову вычитанным в старом справочнике сложным заклятьем, чтобы ускорить процесс мышления, попал в больницу и на два дня выпал из учебного процесса. При этом мыслительный процесс у него явно нарушился, поскольку он рискнул в присутствии Тиффани посетовать, зачем не потренировался прежде в накладывании этого заклятья на какой-нибудь кошке. Зато после того, как она треснула его по лбу, Боб сразу почувствовал, что мозги встали на место.

Интересные вещи происходили, по словам Ральфа, с Тони Филипсом. Он вдруг живо заинтересовался диетами, на которые имела привычку жаловаться Нэнси Льюкот. Тони подробно выспросил обо всех мучениях, коим подвергала семейство моложавая бабка Нэнси, после чего исключил из своего рациона все, кроме рыбы. В силу того, что в «Хогвартсе» ее подавали к столу постоянно, он не голодал. Однако его подруга Летиция Перкинс наотрез отказалась следовать его примеру.

– Зато он, по крайней мере, не глотает всякую дрянь, – похвалил Артур.

– Может, и подействует. В рыбе много фосфора для мозгов, – авторитетно сообщил Рики.

Казалось, все вокруг загружены по горло. Некоторые ученики уже не так сильно сожалели, что выбрали предмет профессора Трелони. Предсказательница презрительно кривила губы всякий раз, как слышала вопросы о подготовке; по ее мнению, имело значение только вдохновение и желание контактировать с духами будущего.

Ничему этому Рики за три года, признаться, у нее не научился. Он считал, что сверхчувствительные способности провоцирует в нем старая змея. Он не мог объяснить, откуда знает это, но она таяла с каждым днем.

– Я знаю, мое время приходит, – повторяла она, заставляя Рики сильно переживать, потому что он мысленно возвращался в то время, когда проводил последние дни с бабушкой Арабеллой.

При ней у него никогда не возникало потребности раскиснуть. Но все же протест, который она, помнится, проигнорировала как ерунду, усилился настолько, что он никак не мог закрыть на это глаза.

«Почему живые существа вообще должны умирать? – спрашивал он себя. – Вот Дамблдор бесконечно стар, но существует, пусть и не настоящий, но все-таки».

С такими мыслями он словно упирался лбом в каменную стену, и у него не хватало сил ее пробить. Однажды в разговоре он предложил питону угоститься омолаживающим зельем, которое как раз повторял. Рики был потрясен больше, чем ожидал от себя, когда питон отказался.

– Неужели все настолько плохо, что ты не хочешь жить? – спросил он.

Но змея вовсе не нуждалась в его сочувствии.

– Странные у тебя понятия о конце, – прошипела она. – Наоборот, все хорошо. Мне никогда не было так хорошо и спокойно, как с тобой. Смерть наступает тогда, когда надо закончиться.

– Когда ты в тупике и ничего больше не ждешь? – не понял Рики.

– Вовсе нет, – ответила змея. – Тупик – это когда не можешь закончиться. Ладно, налей мне немного молока. А мышей я уже не хочу совсем.

После этого Лео осторожно поинтересовался, почему во время второго завтрака Рики не проявляет интереса к еде.

– Не хочу, – проворчал Рики.

Но лучший друг так просто не отстал, поэтому Рики решился поделиться с ним своими соображениями. Зачем, в самом деле, сдавать СОВ, копошиться, если все равно конец один?

– Как было бы здорово, – заявил Рики, – если бы жизнь была вечной!

Эта идея вовсе не показалась Лео такой уж заманчивой. Разволновавшись, хотя и пытаясь держать себя в руках, он заявил, что не должно человеку идти против собственной природы. А почему, толком сказать не мог именно потому, что волнение мешало собраться с мыслями.

– Я так и знал, что с этим питоном будут проблемы, – высказал он в итоге, после чего они едва не поссорились.

Злость Рики на происходящее давала о себе знать и в других ситуациях. На предпоследнем своем уроке Трелони вывела его из себя. То, что она в очередной раз предсказала несчастный случай на экзаменах, до неприличия не взволновало привычных к ее заскокам учеников. Рики, погруженный в мрачные думы, и внимания бы не обратил, но неведомо как ее скорбный глас достиг его разума:

– Вчера я смотрела на звезды и с ужасом обнаружила, что Марс красный. Так что, мои дорогие, это верный признак того, что в ближайшее время землю посетит смерть.

Рики резко поднялся со своего места, едва не опрокинув столик. На лицах Доры, Боба и Селены читалось смятение, словно и они опасались, что он может вытворить. Трелони же как будто уменьшилась вдвое.

– Как вы можете, – обвиняющее заговорил он, с трудом сдерживаясь, чтоб не выдать экспертную оценку ее прорицательскому дару в непечатных выражениях, – обрекать на смерть вот так, пустой болтовней?

Его резкость вызвала перешептывания среди учеников, но Трелони была явно далеко от того, чтоб замечать, что с учителем так говорить, вообще-то, не следует.

– Но непреклонность судьбы… – залепетала она.

– А если Вы точно будете знать, что жить Вам осталось не больше минуты, то что будете делать? – загрохотал Рики.

Подобная перспектива напрочь лишила прорицательницу дара речи. Она, заламывая руки, застыла, как столб.

Но одноклассники, напротив, пришли в себя.

– Ты просто ужасен, – шепнула Дора.

– Ричард, ты чего? – вскинулась Бетси.

– Успокойся, Макарони, – донеслось от стола гриффиндорок.

Селена потянула его за рукав, побуждая усесться на место. Она выглядела обеспокоенной, благодаря чему к Рики медленно начал возвращаться трезвый рассудок.

– Считай, я тебе аплодирую, – тихо произнесла Дора, чем в очередной раз заслужила неодобрение Селены, которая осторожно провела по плечу Рики.

– Извините, – пробормотал юноша, обращаясь скорее к одноклассникам.

Но дальнейший ход урока все равно не задался. Очнувшись, Трелони дрожащим голосом дала ученикам задание – законспектировать две страницы, а сама с нетипичным для нее проворством быстренько спикировала в люк.

– Если она перестанет теперь предсказывать нам скорую смерть, это будет просто отлично, – громко сказала Дора. Она была единственной вмешавшейся старостой среди присутствующих, и потому легко положила конец переглядываниям одноклассников, многие из которых не прочь были сделать Рики замечание. Какую бы антипатию к себе ни взрастила профессор Трелони, Рики отлично понимал, что и психопатические всплески восхищения не вызывают.

– Точно помчалась жаловаться, – проворчал Боб, склоняясь над тетрадью.

После звонка ученики поторопились покинуть класс. Рики специально задержался, чтоб не идти на обед вместе со всеми. Он сосредоточенно копался в своей сумке и не сразу заметил, что не один.

– Рики, что с тобой происходит? – спросила Селена.

Мельком встретившись с ее внимательным сочувствующим взглядом, он поспешил отвернуться. К горлу неостановимо подступал ком. Рики осознал, что все это время старался держать хуффульпуффку подальше от своих проблем, и тем самым, ведя себя странно, все равно вынуждал ее волноваться за себя. Селена всегда находилась рядом, они могли поговорить и в компании, и без свидетелей. Рики знал, что она, как многие потомственные ведьмы, беспокоится о своих родственниках и доме, и теперь понимание, что он вовсе не делал для нее лучше, держась подальше, усугубляло его огорчение. И уж разрыдаться при ней, как при миссис Дуглас, он ни за что не хотел.

– Я очень хочу поддержать тебя, но даже не знаю, что с тобой происходит, хотя догадываюсь, – сказала она, так и не дождавшись, что он заговорит. – Последнее время тебя что-то гложет.

– Да, – не стал отрицать Рики. Казалось, чем быстрее он это скажет, тем лучше. – Мой питон умирает.

Селена ничего не говорила ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы он успокоился. Они сидели напротив друг друга в пустой чайной комнате, и ему казалось, что прошло очень много времени. Во всяком случае, он успел о многом подумать, хотя почти не помнил своих мыслей.

– Я не ожидал, что будет так тяжело, – сказал он, когда почувствовал, что собрался.

– Но разве тебе не приходилось никогда переживать смерть домашнего любимца? – спросила Селена.

– Да, – с удивлением ответил Рики. – Крис, хомячок моего брата. Мне было одиннадцать. Я, конечно, расстроился, и вспоминал его потом, когда учился в школе. Но у меня тогда было восприятие, что ли, детское. Я ведь прекрасно понимал, что этот питон очень старый и измученный, – Рики опустил голову и надавил на виски ладонями.

– Ответь мне, если бы ты заранее знал, что это настолько тебя заденет, взял бы змею снова? – голос Селены звучал очень мягко.

– Да, – без колебаний заявил Рики третий раз подряд и поглядел на нее сбоку.

– Я и не сомневалась, – улыбнулась девушка.

Знать, что в ее глазах он выглядит лучше, чем, возможно, есть на самом деле, и что она в него верит, было словно бальзам на сердце. Рики слегка улыбнулся в ответ.

– Как считаешь, мы можем сегодня пойти к малышке? – спросил он.

– Если ничто не помешает, я пойду, – пожала плечами Селена.

Они поздно спустились в Большой зал, где их ждал десерт. Но после обеда внезапно выяснилось, что Рики лишен возможности распоряжаться как своим временем, так и местоположением. Связано это было с тем, что в «Хогвартс» неожиданно нагрянули два бывших гриффиндорца, мистер Джордан и мистер Поттер. Отец Ральфа настаивал на том, чтобы побеседовать со своим отпрыском без свидетелей, так что они заняли штаб, вытеснив старост заниматься в библиотеку. А Поттеру оказалось необходимо выдать наставление обоим своим крестникам, так что Рики и Артур были приглашены на прогулку по окрестностям. И Селена отнеслась к изменению планов спокойнее, чем Рики, которому не улыбалось слушать жалобы Трелони в пересказе крестного.

– Хочешь показать нам место, где живут пауки? – выразил давнюю надежду Артур.

– Артур, я понимаю твое любопытство, – усмехнулся Поттер, и, судя по всему, это должно было означать, что никаких пауков он не покажет.

Они втроем направились к озеру, возле которого, несмотря на прекрасный солнечный день, прогуливалось немного народу. Впрочем, Рики предположил, что причина, которая привела сюда дядю Гарри, не слишком секретна; обычно, если он приезжал к Рики, они виделись в кабинете директора, или у слизеринского завуча, куда не могло проникнуть ни одно постороннее лицо с ненадежными ушами.

Но Поттер, как всегда, сделал над собой усилие, прежде чем начать разговор. Рики уже знал, поначалу крестный отец тщательно подбирает слова. В итоге, заговорить его заставил, скорее всего, настойчивый вопрошающий взгляд Артура.

– Ричард, я случайно знаю, что ты просил брата найти информацию о подростках, нарушающих закон, – заявил Поттер. – Можно узнать, для чего тебе это нужно?

– Что? – изумился Артур.

Рики, перебиравший в уме аргументы не в пользу преподавательницы прорицаний, опешил.

– Ричард интересуется несовершеннолетними нарушителями закона, – повторил дядя Гарри, сверля его глазами.

– Профессор Лавгуд говорит, что нужно хорошо понимать темные силы, чтобы с ними бороться, – проворчал Рики. Поттеру удалось-таки застать его врасплох – он не ожидал, что так легко признается в том, что знакомится с его перепиской.

– А при чем тут несовершеннолетние неблагонадежные личности? – не отстал Поттер.

– При том, что личность формируется в раннем возрасте… Простите, Вы намекаете, что я планирую нарушить закон? – язвительно осведомился Рики. – В таком случае мне не потребовалась бы никакая информация.

– Почему? – пожелал выяснить крестный.

– Потому что преступник не думает – он действует. Я же хочу понять… смысл некоторых событий, – уклончиво произнес Рики. – Ну, то есть, – он вынужден был продолжать, понимая, что не только Гарри Поттер, но даже и Артур не удовольствуются таким объяснением, – ведь очень многое зависит от выбора, сделанного в юности, так? Если человек рано начинает проявлять нехорошие наклонности…

– Ричард, ты плетешь какую-то чушь, – поставил ему на вид дядюшка Гарри. – Не пытайся меня убедить, что выясняешь такие вещи из любви к искусству. Наверняка что-то происходит…

– Артур, в нашей школе что-то происходит? – развернулся Рики к гриффиндорцу.

– Ты сам сказал, что хочешь понять смысл некоторых событий, – напомнил Поттер, не дав гриффиндорцу и рта раскрыть.

– Да я просто… – тут Рики, наконец, осенило, – думал, может, поклонника Хатингтон надо остерегаться?

– Это точно, после того, как он нам штаб разнес, – согласился Артур.

Душещипательную историю преданного ухаживания дядя Гарри выслушал очень внимательно, причем было очевидно, что он разочарован, поскольку ожидал не этого.

– А учителя знают об этом? – строго спросил он.

– Вся школа знает, – уверил его Артур.

Явно успокоившись, дядя Гарри принялся с жаром болтать о том, как важно правильно выбрать компанию. Собственно, у Рики было несколько возможностей наглядно убедиться, как Поттеру повезло с мистером Уизли и леди Гермионой, и было очень трогательно, что он это ценил. Но все же крестник предпочел бы, чтоб герой волшебного мира рассказывал о своей благодарности друзьям лично им, а не ему с Артуром.

– Учтите, ребята, в вашем возрасте неподходящие знакомства могут сыграть фатальную роль, – предупредил он на прощание.

– Рики, зачем тебе понадобился от брата всякий вздор? – спросил Артур, когда крестный отец, оставив их в холле, поднялся к директору.

– И ты туда же? – удивился Рики.

– Не хочешь говорить – не надо! – обиделся Артур. – Не знал, что у тебя тайны от друзей.

Рики не ожидал, что гриффиндорца это так заденет.

– Ну ладно, – примирительно произнес он. – Помнишь порох кузины Эйвери? Я, и Лео тоже, предполагали одно время, что в «Слизерине» есть сообщник Упивающихся смертью. Вот я и подумал, нет ли таких признаков, по которым его можно вычислить.

– Ну и?.. – напряженно спросил Артур.

– Пока ничего конкретного, – признался Рики.

Его раздражало, что пришлось потратить свободное время на Поттера. Однако, это ни шло ни в какое сравнение с состоянием Ральфа после встречи с отцом.

– Я заявил, что поеду на каникулы к Уизли, – сказал он.

– А чего он хотел? – поинтересовалась Дора.

– Все того же. Тиффани ему не нравится! Как будто мне это надо, – проворчал Джордан. – Сначала он завел старую песню, что в школе Флинт-старший был не подарочек. Я несколько раз повторил, что все это уже слышал. Потом оказалось, что у них и после школы имелись разногласия, по поводу и без. А под конец он заявил, что в его время и слизеринцы, и тем более гриффиндорцы чтили честь своих колледжей и не связывались с чужаками.

Неизвестно, была ли активность родителя связана с тем, что послезавтра предстоял день рождения Тиффани, или так вышло случайно. Но, как и предсказывала леди Гермиона, после папиного наставления Ральф только сильнее загорелся. Он выделили себе на столе место, откуда убрал все учебники, и готовил сюрпризы.

В назначенный день Рики получил самодельное приглашение.

– «В комнате старост после уроков», – прочла Дора.

– Меня тоже пригласили, – проворчал Генри с набитым ртом. Он как раз принимал поздравления от своей команды, пока его сестра разворачивала огромный, пришедший по почте сверток.

Как и следовало ожидать, родительская забота ее в этом году разочаровала. Для сына чета Флинтов прислала набор по уходу за метлой, а для любимой доченьки разорилась на маленький ежедневник. Поэтому к Хагриду Тиффани отправилась в отвратительном настроении.

Самая скандальная пара года обнаружилась в штабе. Теперь положить книги на стол не представлялось возможным, потому что все место занимали разнообразные аппетитные кексы, пирожные и куски торта, которые Тиффани с удовольствием методично поглощала. Энтузиазм Ральфа не особо отставал от нее.

– Ничего себе! – взвизгнула Джорджина. – Торта с клубничным повидлом здесь никогда не бывает! Это только бабуля такой печет!

– Это на заказ! – гордо объявил Ральф. – Артур проводил меня на кухню, и я попросил эльфов.

Тиффани так зарделась, что Рики невольно подумал, не специально ли сестра Артура обратила внимание на торт.

– Правда, здорово? – спросила Джорджина.

Тиффани кивнула, пребывая почти в нирване.

– А можно мне угоститься? – спросила Джорджина.

Несколько секунд обладательница диковинного угощения делала вид, что колеблется. Невзирая на естественность просьбы, у Рики даже возникло желание одернуть кузину Артура. И как ей могла прийти в голову такая бестактность – отнимать у девушки романтический подарок! Впрочем, Джорджина была еще ребенком и в подобных тонкостях имела право не разбираться.

– Да вы все садитесь! – кивнула именинница.

Не заставляя себя долго ждать, гости расселись и приступили к угощению.

– Здорово! – оценила Джорджина.

– Ого, это кекс или пирожное? – воскликнул Генри, выдавив взбитые сливки.

– Кекс. На Рождественском балу Тремагического Турнира был такой же, – покровительственно объяснила Тиффани.

Первый тост за именинницу Ральф доверил Доре, как ближайшей подруге. Подойдя к этому делу ответственно, та принялась вспоминать, как долго знает Тиффани, и все ее хорошие стороны, так что хвалебная ода затянулась на целых пять минут.

– Вообще-то, – проворчал Генри, когда она уселась, – это и мой день рождения.

Его недовольное заявление привело Тиффани в восторг.

– Надо же! – воскликнула она. – Всю жизнь мне приходилось с тобой делиться, а сейчас я даже не вспомнила. Как будто все для меня одной. Как если бы мы были взрослыми, и ты пришел ко мне в гости.

Генри язвительно поблагодарил сестру за заботу, умял половину того, что было на столе, после чего отправился отмечать свой персональный день рождения с командой «Слизерина» в общей гостиной.

После праздника Рики ушел первым. Он спустился в общежития в отличном настроении. Его немного разморило от еды и сливочного пива, поэтому он не задержался надолго возле окликнувшего его Генри, желающего знать, как процветает его сестра. Рики ответил, что чудесно, прошел в спальню и прилег на кровать. Поначалу юноша подумал, не взять ли чего-нибудь для чтения, но скоро отказался от этой мысли. Слишком приятно было валяться просто так.

Кажется, Рики задремал. Позвякивание со стороны аквариума убедило его повернуть голову. Смея сползла на дно и скатывалась в кольца наподобие пирамиды. Похоже, питон ощутил, что на него смотрят, потому что острая мордочка повернулась в его сторону, и парень услышал шипение:

– Прощай. И не подглядывай за мной, хорошо? Каждый уходит один.

– Как скажешь. В добрый путь, – произнес Рики.

У него все же защемило сердце. Но питон ясно давал понять, что не переживает.

Рики вновь улегся на спину и стал изучать полог над собой. Но затем все же повернулся к террариуму.

Странно, но он вовсе не чувствовал того, чего боялся несколько дней назад. В неподвижно застывших кольцах кожи с рисунком не было ничего отталкивающего, ничего отвратительного, что обычно ассоциировалось у него со смертью. И страх, который неизменно возникал при мысли, что этот момент наступит, совершенно испарился. В какой-то момент Рики проникся сознанием величественного покоя, который пронизывал весь естественный порядок вещей.

Он продолжал смотреть на застывшую в пирамиде змею, но видел при этом как будто сквозь нее. До него постепенно доходило, что сейчас он снова столкнулся с чем-то большим, чем он сам. Но его сознание могло вместить это большее. Смерть оказалась великим таинством, совсем не страшным, если постичь его сущность.

Лео застал его в состоянии, близком к медитации.

– Не буду я сейчас ничего делать, – ответил Рики на ценное предложение составить себе расписание повторений на выходные.

Конечно, позже он расстроился, переживая утрату. Но юноша смог честно признаться себе, что, собственно, в истоке его огорчения лежит нормальный эгоизм. Он привязался к своему питомцу, к тому же не хотел терять сочувственно настроенного собеседника в достаточно тяжелый период своей жизни.

К своему питону он сам относился ничем не хуже, чем к людям. А кончина в его сознании соотносилась с определенными ритуалами. Даже понимая, что саму змею это вряд ли беспокоило, Рики вознамерился похоронить питона.

– Как вы думаете, мне позволят ради этого пойти в Запретный лес? – спросил он друзей. – Не хочу копать во внутреннем дворике, там столько народу околачивается…

Тиффани была шокирована, поняв, что он собирается копать вручную.

Лео без особого удовольствия вызвался пойти с ним к профессору Снейпу. Но перед этим Артур успел переговорить с уважаемым Хагридом, который, как известно, был при школе не только преподавателем и дворником, но и лесничим.

– Он говорит, что не возражает, – сказал Уизли, – только разрешение должен дать директор, в смысле Дамблдор.

Профессор Снейп отнесся к просьбе Рики с редким пониманием, и при этом беспокоил его только один вопрос.

– Надеюсь, вы не афишировали, что у вас в спальне находится мертвая змея? – спросил он. – А то некоторые ваши одноклассники в последнее время очень нервные.

– Скорее, это касается всех, – уточнил Рики, прекрасно понимая, впрочем, кого профессор имеет в виду. Френка Эйвери подготовка к СОВам довела до ручки, и временами Рики замечал, когда их взгляды пересекались, что Френк с трудом сдерживает ненависть, которую раньше все-таки как-то контролировал.

Только на следующий день Рики открыл террариум. Холодное застывшее тело змеи он переложил на поднос, наколдованный другом, и накрыл тканью.

– Надеюсь, ты не будешь делать гроб? – осведомился Лео.

– Нет, ему бы это не понравилось, – сказал Рики.

Поучаствовать в похоронах изъявило желание большинство его знакомых, которые проводили его до хижины лесничего. Но Хагрид сурово напомнил, что директор и профессор Снейп не предупреждали его о массовом паломничестве в Запретный лес для не учебных целей.

– Ну и зачем было спрашивать разрешения? Сами бы прогулялись! – шепотом выразил сожаление Ральф.

Составить Рики компанию в лесу рядом с Хагридом в итоге было позволено только Артуру.

Рики со своей ношей никак не мог поспевать за гиганскими шагами, и потому они с грифифндорцем довольно сильно отстали.

Хагрид поджидал их на знакомой опушке. Он молча указал на небольшой холмик в противоположном конце поляны.

Под деревом оказалась заранее вырыта неглубокая яма. Наклоняясь к ней, Рики заметил в чаще уже известную ему лошадь, покрытую чешуйками. Существо остановилось и, повернувшись в его сторону, принюхалось.

– Сэр, – обратился Рики к Хагриду, – а фестралы не будут здесь копаться, когда мы уйдем?

– Они не станут его есть, – уверил лесничий, дополнительно буркнув себе в бороду нечто неодобрительное.

Рики подумал и решил не говорить, что теперь он их видит.

По возвращении Рики почувствовал, что ему стало значительно легче. Террариум кто-то снял и убрал под его кровать; Рики предполагал, это сделали домашние эльфы по просьбе Лео или профессора Снейпа. Постепенно переживание смерти отодвигалось в его сознании на задний план, тем более что вокруг бурлила и кипела жизнь, наконец-то пробившись сквозь зубрежку.

Ральфа, которого не пустили в Запретный лес, поджидало еще одно разочарование: суббота, когда «Гриффиндор» должен был играть последний матч с «Равенкло», выпадала на первую неделю сдачи СОВ. Поэтому профессор МакГонагол запретила ему тренироваться в это время и рекомендовала не участвовать в игре. Он очень переживал за то, как сыграет его команда. Про себя Рики считал, что это напрасная трата нервов: «Гриффиндор» почти не имел шансов на квиддичный кубок этого года.

Возможно, поэтому Генри страстно желал давнему сопернику победы, причем как можно более быстрой, чтобы «Равенкло» не успел получить много очков. В прошлом году «орлы», впервые за долгие годы, стали фаворитами, и никто из слизеринцев, безусловно, не хотел бы, чтоб это повторилось.

Рики всячески пресекал любые разговоры о квиддиче. Возможно, обилие бумажек вокруг ударило ему в голову, но к будущему году он планировал разработать правила общения членов Клуба по потенциально конфликтным вопросам.

С приближением СОВ, однако, таким вопросом становилось любое неожиданное событие. Как-то в штабе, куда Рики зашел вместе с Диком за прошлогодними тетрадями, он обнаружил хмурую Селену. Она держала в руке письмо и казалась недовольной и озабоченной.

– Как объяснить родителям, – заговорила она, заметив, что ее вид вызывал у Рики беспокойство, – что я здесь в полном порядке?

– А что такое? – поинтересовался Дик.

– Моя мама. Она всегда принимала экзамены на СОВу. В этом году ее отстранили, потому что я буду их сдавать. А тут… В Министерстве какая-то паника началась, и она требует, чтоб ее включили в списки. Как будто, если она приедет, это мне поможет.

– Я тоже получил письмо от бабушки, – кивнул Дик. – Министр магии зачем-то подписал распоряжение, чтобы досье всех членов Колдовской Экзаменационной Комиссии этого года было тщательно проверено. Он обмолвился на какой-то вечеринке, что есть опасность, как бы они не связались с кем-то неподходящим.

Они выпили по стакану тыквенного сока, с упоением обсуждая ненужную опеку си сетуя, что нет средства, избавляющего родственников от этого излишества раз и навсегда. Селена успокоилась, когда Рики обратил ее внимание, что, несмотря на просьбы, ее матери все же не позволили приехать в «Хогвартс».

– Было бы ужасно, если бы Мелани узнала, что моя мама экзаменует, – призналась она, смущенно улыбаясь.

– Все правильно. Он не упускает случая прицепиться к кому угодно, и все только потому, что ее дразнят, – подтвердил Дик.

Рики даже в голову не приходило такое, если, конечно, Мел не понимала как-то иначе то, что при встречах он с ней здоровался. Ему вообще казалось странным, чтобы люди помнили о чужих делах в такое время.

Недели самостоятельной подготовки приблизились вплотную. Снейп провел последний урок. Все знали, что дальше последуют повторения для СОВ. Рики, у которого уже голова пухла от предостережений и требований, вяло предвкушал копание в рецептах за все классы.

– Попрошу вас задержаться, – неожиданно объявил профессор со звонком. – Всех.

Слизеринцы и хуффульпуффцы, уже начавшие собираться, замерли в недоумении. Никто не понимал, чем вызван приказ Снейпа. Послезавтра приезжали какие-то типы из Министерства. Рики подумал, что завуч намерен закатить проповедь, что надлежит показать себя проверяющим с лучшей стороны. Но в таком случае, зачем ему хуффульпуффцы, у которых для этой цели имеется собственный завуч?

Ученики, повстававшие было со своих мест, снова уселись, показывая, что внимательно слушают. На лицах многих читалось плохо скрываемое нетерпение. Эйвери, например, судя по ерзанию на стуле, точно куда-то торопился, вполне вероятно, что в уборную. Да и большинство хуффульпуффцев жаждали побыстрее освободиться от пристального внимания зельевара.

– Я обычно не повторяюсь, – заговорил профессор. – Для тех учеников, которых мне доводилось учить в предыдущие годы, хватало предупреждения в начале года. Но вы! – с непередаваемой интонацией он поставил ударение на слове «вы».

Рики приготовился. Однако взгляд профессора выстрелил мимо его плеча в Эдгара, а затем – в Дору.

– Не могу отрицать, что, в отличие от большинства, этот класс отличается должными способностями. Но в некоторых случаях это хуже, чем полная бездарность.

Профессор выдержал короткую паузу, которая, судя по скрипу стула, обернулась пыткой для Френка.

– Мне приходится напоминать, что для вашего же блага лучше сдать экзамен без всяких приключений. Это означает, что не нужно никому ничего доказывать и блистать оригинальностью.

Вместе с половиной класса Рики покосился на Дору; та глядела прямо перед собой с философским выражением на лице.

– Напоминаю вам, что в следующем году на курсовую я приму только тех, кто получит наивысшие оценки. Постарайтесь, чтоб некоторым из вас это не помешало воплотить профессиональные планы. Свободны.

Эйвери воспользовался разрешением так быстро, что Биллу пришлось забрать его забытый на столе котел.

– Все-таки Снейп, наверное, хочет, чтобы Эди и Дора попали в его класс, – резюмировал Рики за дверью.

– Только он это скрывает, как цепная собака – свое гостеприимство, – проворчал хуффульпуффец.

И началась так называемая свобода, хотя Рики считал временами, что гораздо лучше было бы сажать каждого ученика в библиотеке на поводок и выдавать книги, как еду, по три раза в день, чтобы ребята не спорили за места и за учебники.

Впрочем, это не означало, что в школе не происходило ничего нового и «развлекательного». Типы из Министерства таки приехали. Это оказалась целая делегация престарелых магов, назначение которой, по всей видимости, заключалось в том, чтобы придираться. Однажды в библиотеке Рики и Тони Филипсу пришлось довольно долго ждать, когда библиотекарша освободится.

– Мой долг все-таки напомнить Вам, что СОВы не дают ученикам права проникать в запретную секцию, – говорил ей суровый седовласый колдун. Мадам Щипц что-то проворчала. – Ну, разумеется, я понимаю, что разрешения выдают преподаватели. Но там ведь хранятся и книги, которая систематизируют все знания по черной магии. Я даже подумать не хочу, какое влияние одни взгляд на них может оказать на незрелый и неподготовленный ум!

Проверка такого рода на предмет готовности к СОВам обескураживала юношу. В прошлые годы он почти не замечал никаких проверяющих, как, впрочем, и многое другое. Казалось бы, зачем заниматься глупостями, когда результаты экзаменов наилучшим образом продемонстрируют, правильно ли организован учебный процесс? Впрочем, он уже знал, что у бюрократии другая логика.

В результате их действий Дик решил временно не появляться в библиотеке.

– Мой пропуск в запретную секцию еще не отобрали, – объяснил он, – и я не хочу его лишиться. Мадам Щипц в любой момент может вспомнить, что он у меня есть, если я буду находиться у нее перед глазами.

Этим он вызвал недовольство Мелани, которая тоже предпочитала заниматься в комнате старост и успела привыкнуть к уединению. Случалось, друзья оставались с Диком, и в этом случае она цыкала на них при малейшем нарушении тишины.

Рики неоднократно порывался напомнить ей, на каких условиях было заключено перемирие в учительской в начале года. Но Артур, естественно, опередил его.

– Ах так! – рассердилась Мелани. – Если помните, я имею право на то, чтобы мне не мешали!!!

Как раз в этот момент в комнате появилась Джорджина.

– Артур, можно тебя? – попросила она.

– Мелани Хатингтон, – не отвлекся Артур, – за то время, что ты шипишь, можно выучить половину учебника!

– За две минуты? Так-то ты готовишься! – тяжко вздохнула Мелани.

– Дорогой брат, – повысила голос Джорджина, не привыкшая, чтобы ее игнорировали, – ты можешь дать мне список имен всех Упивающихся смертью, сбежавших из Азкабана?

Артур, похоже, разом забыл все, что его беспокоило до этого. Впрочем, своей просьбой Джорджина полностью заслужила внимание всех присутствующих, кроме Бетси, заснувшей на раскрытом «Оракуле».

– А зачем он тебе? – с подозрением спросил Артур.

– Потому что я их не помню, – объяснила Джорджина.

– Ребенок, ты меня пугаешь, – признался старший брат.

– Почему? – невинно поинтересовалась девочка.

– Потому что я знаю, на что ты способна, – прямо заявил Артур.

– Это меня не волнует, – отмахнулась Джорджина. – Я просила список. Можешь достать или нет?

– Ты же не станешь уверять меня, что он тебе нужен для красоты, – насупился Артур.

– Лучше я не буду говорить, зачем. Вдруг это ложная тревога. И прекратите на меня так пялиться!

Наверное, девочка все-таки понимала, что тратит голос впустую. Когда никто не внял ее просьбе, она не стала вновь настаивать.

– Артур, ты мне будешь помогать или нет?! – надвинулась она на старшего брата, уперев руки в бока.

– У нас очевидно разные представления о том, что именно тебе поможет! По мне, так хорошая порка, – заявил Артур.

– Список Упивающихся смертью – самая нужная информация для СОВ! Скандальте без меня! Здесь невозможно работать! – вспылила Мелани, собрала все свои пергаменты и, нарочно топая, вышла вон.

– Джорджина… – Артур заговорил несколько мягче, но его кузина последовала за Мел и убедилась, что дверь закрыта как следует.

– До чего ты зануда! Я не хотела говорить при ней про карту, – объяснила Джорджина.

– Правильно, – Артур немного сменил гнев на милость. – Не стоит здесь обсуждать ничего подобного.

– О да! Это комната старост, храм дисциплины! – закатила глаза Дора.

– Давайте выйдем отсюда, пока не появился сэр Финеан, – предложил Рики, пока все не переругались.

– Какая разница? Снаружи тоже висят портреты, – практично напомнил Эдгар.

– Да ну их к дьяволу! Джорджина, какие дела у тебя могут быть с Упивающимися смертью, Мерлин сохрани?! – едва не возопил Артур.

Девочка словно только этого и ждала. Она присела, солидно прокашлялась и заговорила:

– Давай по порядку. Я изучала эту карту, когда здесь разгуливала министерская комиссия. Мы с Софией вообще-то обычно ее не трогаем, только если надо куда-то выйти после отбоя.

Старосты обменялись не очень довольными взглядами. Селена склонила голову набок, но Джорджина ничего не заметила.

– Имя одного из приезжих показалось мне похожим на то, которое я слышала раньше от тети Луны. Конечно, может быть, это родственник или однофамилец…

Но ее уже никто не слушал. Артур пришел в страшное волнение, другие старосты ненамного отстали от него. Даже Рики не в первый раз осознал, как важно для безопасности «Хогвартса», чтобы карта постоянно лежала на столе директора. Не переставая поглядывать на пустой портрет сэра Финеана, ребята принялись обсуждать предположение Джорджины.

– Думаешь, зашлют одного? Это рискованно, – высказался Эдгар. – Они ведь не знают, что у директора стащили карту.

– Они могут вовсе не знать об этой карте, но зато всем известно, что из кабинета Дамблдора пропало что-то ценное, связанное с безопасностью школы, – напомнила Селена.

– Если у них здесь есть сообщник, как я подозревал, то они знают, – негромко заметил Лео.

– Дайте мне список! Может, и дергаться не надо! – проворчала Джорджина.

– Придется маме писать, чтоб она выслала список. И то, скорее всего, мы заработаем этим только допрос с пристрастием, – предположил Артур.

– А как насчет газет?.. – предложил Дик.

Простое решение показалось всем неожиданно ценным. Естественно, репортажи о последнем побеге не могли включать все имена почти ста человек, это заняло бы несколько полос, которые никто не стал бы читать.

– Скорее всего, там названы только самые известные члены старой гвардии, – предположил Рики. – На вскидку кто-нибудь назовет?

Дик, Эдгар и Дора уже открыли рты, когда Артур решительно замотал головой.

– Джорджина правильно сказала, что многие маги носят такие же фамилии, которые и так все знают, – проворчал он.

Артур не сомневался, что когда-то публиковались статьи не только с именами, но и с фотографиями.

– Значит, надо посмотреть старые газеты, – посоветовал Дик.

Подготовка к СОВам не оставляла Рики и его друзьям-пятикурсникам времени для посторонних занятий. Так что недовольную Джорджину брат строго обязал проверить номера «Пророка» пятнадцатилетней давности, а еще следить за картой, как следует.

– И если обнаружишь что-нибудь подозрительное, срочно иди ко мне… Нет, каждый день рассказывай мне, что нашла, – потребовал гриффиндорец, не без внутренней борьбы добавив, что, если она вдруг этого делать не будет, придется просто вернуть драгоценную карту Дамблдору.

Почувствовав его непоколебимую принципиальность, Джорджина попробовала ныть.

– У меня ведь тоже экзамены скоро!

– У тебя фигня, а не экзамены! – отрезал Уизли и тем положил конец дискуссии. Кузина ушла, бормоча, что, если сдаст плохо, дословно процитирует для своих родителей, бабули и дедули, что именно заявил ей старший брат.