Рики Макарони и Старая Гвардия (джен)

– Я доставил его, – произнес Френк.

Они одновременно приземлились на грязный пол, но Эйвери пришел в себя быстрее. Еще до того, как в глазах прояснилось, сознание Рики целиком заполнилось ощущением угрозы.

– Очень хорошо, – последовал ответ.

Юноша вскинул голову: голос, которого он никогда в жизни не слышал, казался знакомым. Его глазам предстало невероятное, жутковатое, но столь желанное Гильдии Авроров зрелище: неровные ряды масок в капюшонах. Казалось, они повсюду, хотя Рики и помнил, что количество беглецов было ограничено.

Но хуже всего было то, что внутри него таилась такая же опасность, как и снаружи. Внезапно, застилая маски, начался наплыв чужих видений, что, он понимал, сейчас совсем некстати.

«Ну вот, теперь ты точно что-нибудь узнаешь. Ты доволен?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.

– Но там кто-то пришел, – Эйвери рядом явно волновало это обстоятельство. – Может быть, они даже видели, как мы исчезаем. Его скоро хватятся.

Рики не мог уверенно сказать, что ему не показалось, что все же – Френку как будто и хотелось, чтобы их начали искать как можно скорее.

– Нет, каждый, кто зайдет в эту комнату, задержится там, насколько будет необходимо, – бесстрастно объяснили из толпы, после чего палочка Эйвери взмыла в воздух.

– Мы еще не решили, можно ли тебе доверять, – соизволил объяснить один из капюшонов.

Рики осторожно огляделся, стараясь не делать резких движений. Помещение, где он оказался, было более чем просторным и чем-то даже напоминало большие залы дома миссис Чайнсби. Но здесь наверняка давно не бывал никто столь чистоплотный; он не заметил никаких следов уборки. Комната напоминала спортивный зал или бильярдную, а возможно, что-то среднее. Сейчас она была наполовину заполнена Упивающимися смертью. Возле оцарапанной полированной двери, по обе стороны проема, стояли два стража из их числа. Путь наружу был надежно отрезан ими.

– Надо удостовериться, – сказал кто-то.

Рики не уловил смысла этих слов. Ему казалось странным, почему у него не отбирают палочку. Вспомнив о ней, он почувствовал настоятельную потребность выхватить ее, но голос разума, по счастью, дошел до мозга раньше, чем этот импульс. Что он может сделать, против такой толпы, ведь Френк ему явно не помощник, тем более – разоруженный. Пока захватчики не делали попыток разоружить его. Рики решил выиграть время, хотя ему и казалось странным, отчего к нему никто не обращается.

Один из Упивающихся смертью взмахнул палочкой, направив заклинание в его сторону. Рики отшатнулся, но это оказалось всего лишь призывное заклятье. Мимо него пролетел невысокий трехногий столик из тех, на который ставят напитки. Рики случайно задел его локтем; получилось довольно больно, заставляя его лишний раз убедиться, что он не спит.

Столик остановился. От толпы отделился невысокий колдун, покопался в складках мантии и извлек склянку; Рики не мог разглядеть, какого цвета вещество, из-за скудного освещения, и невольно подался вперед. На его движение тоже никто не отреагировал, хотя он, как никогда, осознавал, что все его действия находятся под бдительным наблюдением.

Человек откупорил склянку и опрокинул ее содержимое прямо на стол, одновременно постукивая палочкой по столешнице.

– Дай портал, – потребовал он у Френка писклявым голосом и, не дожидаясь, вырвал из рук Эйвери предусмотрительно завернутый в мантию предмет – им оказался старый тапок, который немедля растворился в жидкости.

Рики мысленно проклял собственную медлительность: не соображай он так туго, мог бы выхватить этот тапок и вернуться назад. «Впрочем, он мог быть настроен только в одну сторону», – напомнил себе юноша.

Поверхность стола засветилась сиреневатым мерцающим светом.

– Смотри, – заволновались товарищи владельца склянки, – что там?

Упивающийся смертью склонил маску над разлитой жидкостью. Когда Рики сделал то же самое, ему почему-то никто не воспрепятствовал. Казалось, Упивающиеся смертью вообще не собираются мешать ему ни в чем, кроме одного – вряд ли ему позволят выйти отсюда. Рики дернулся, когда его голову задел капюшон.

Теперь жидкость стала желтого цвета. Поначалу от центра пошли круги, как будто от камня, брошенного в воду. Затем в один момент картина сделалась ясной и четкой, как на экране. А звуки, доносящиеся оттуда, как будто бы опережали картинку.

– Что?!!!

Полный изумления и ужаса голос, исходящий из желтого омута, принадлежал знакомому. Но Рики не понял бы, кому именно, пока Виктор Чайнсби не вырисовался вдруг из желтизны.

Сверху Рики видел тот самый стол в штабе, возле которого он исчез. На нем так и продолжала стоять сумка Френка. Возле парты столпились друзья, и занимаемое ими местоположение позволяло Рики необъяснимым образом чувствовать, насколько они не решаются ни к чему притронуться. Он проникся их скованностью, хотя выражения их лиц под таким углом (он смотрел сверху вниз) выглядели смазанными. Эдгар, Дик, Селена и Дора… Казалось, все они разделяют шок Виктора, кроме одного. Вот Артур начал разворачиваться, как в замедленной съемке.

Рики похолодел, и не оттого, что находился в сыром помещении. Артур открыл рот. Рики вдруг отчаянно возжелал, чтобы он никогда не заговорил.

– Ты же слышал, – нарочито спокойно произнес гриффиндорец. – Наш друг Ричард – это лорд Волдеморт.

Реакция на эти слова была какой-то странной. Неадекватное любопытство завладело сознанием Рики, вытесняя смысл сказанного, как будто речь шла вовсе не о нем.

– Настоящий? – нахмурился Филипс.

– Не совсем. Он утратил память и прожил жизнь сначала, но это он, – ответил Артур.

– Мерлин! – отшатнулся Виктор, взглядом ища поддержки у Тони. Но когда он вновь повернулся к Клубу, его самообладание значительно восстановилось. – Я догадывался, что маме доверили какую-то важную тайну, но чтобы настолько…

– А ты с чего это взял? – скептически поинтересовался Филипс, всем своим видом выказывая недоверие к Артуру.

На мгновение Рики почувствовал к Тони почти нежную благодарность.

Артур никак не отреагировал на провокацию.

– Мне об этом сказали прямым текстом, – спокойно объяснил гриффиндорец. – То есть, не мне, конечно. Я случайно услышал, как об этом говорили дядя Рон с тетей Луной, когда он не хотел отпускать ее в «Хогвартс». Они так горячо спорили, что не заметили меня. Формулировка дяди исключала любую двусмысленность. «Ты не можешь там работать, пока там переучивается Темный лорд, хоть он и считается безобидным», – сказал мой дядя. «Но ты же допустил, чтобы Артур пригласил его сюда, в наш дом», – возразила тетя. «Но я предварительно увез отсюда детей. И тебя, между прочим! Но тебе надо обязательно во всем удостовериться опытным путем. Я согласен верить, что Ричард Макарони никогда ничего не вспомнит, но ты иногда бываешь слишком бестолковой, кто этого не знает?», – Артур споткнулся. – Вот что сказал мой дядя. Я думаю, он был несколько грубоват, но очень волновался за нее.

– И как ты отнесся к его словам? – быстро спросила Дора. Селена рядом с ней как будто замерзла, Эдгар явно не хотел бы многое высказать, и именно поэтому молчал, а состояние Дика разглядеть не удавалось: Рики видел только его макушку.

– Тогда мне пришлось крепко подумать, – Артур тряхнул головой, избегая смотреть на кого бы то ни было.

В этот момент Рики разглядел Лео возле пустого портрета сэра Финеана.

– И до чего ты додумался? – спросил Виктор. Единственный из присутствующих, он догадался сесть на стул.

– Что дядя Гарри и прочие избрали правильную тактику, – заявил Артур. – Ричарду, действительно, не следовало знать, кто он такой. Пока он оставался Рики Макарони, все было нормально.

– Как же, нормально, – проворчал Тони.

Дора недобро покосилась на него и зачем-то послала заклинание в сторону двери. Безрезультатно. И только тут до Рики дошло: они заперты в штабе чем-то таким, о чем упоминал Френку Упивающийся смертью. Он покосился на того, который стоял напротив, сам не понимая, зачем это делает. Враг, не отрываясь, изучал обстановку, и, как бывало раньше, невозможность видеть его лицо произвела на Рики жуткое впечатление.

– Я решил помочь им в этом, насколько будет возможно, – закончил Артур. Его голос заставил Рики вернуться к омуту.

– Ты думал, что так остановишь его… – Виктор качал головой, почти как на втором курсе, что означало «конечно, ясно, что все вокруг тупицы, но почему они меня не спрашивают?».

– Его не надо было останавливать! – вспылила Селена.

– Нет, не только поэтому, – Артур прямо-таки источал благоразумие, от чего Рики становилось нехорошо. – Он стал моим другом, и я не хотел, чтобы… Насколько мы знаем Рики, ему будет тяжело узнать, как обстоят дела.

– Это ты стащил часы из штаба, – обретая дар речи, констатировал Эдгар, почти такой же бледный, как в ту ночь, когда его едва не сварили. Теперь Рики понимал, зачем все это происходило тогда. Часы, должно быть, принадлежали Темному лорду… или были заколдованы каким-нибудь иным образом.

– Нет, – открестился от обвинения Артур Уизли. – Я бы сделал это, но меня опередили.

Послышалось вежливое покашливание. Рики был потрясен, убедившись, что оно исходит от Лео.

– Нигеллус, ты выкрал этот старый ремешок? – вскинув брови, недоверчиво спросила Дора.

– Без малейших колебаний. Я был почти уверен, кто он такой, после того, как Министр попытался воспрепятствовать возвращению Ричарда в «Хогвартс», – заговорил Лео. – Мои родители вели себя странно, и… Как говорится, «отбросьте невозможное, и тогда то, что останется, каким бы невероятным это не было, окажется правдой», – явно процитировал он, пожимая плечами. – Только эта версия все объясняла. И, когда я понял, что не только я, но и Артур при всяком удобном случае уводит разговор от темы происхождения Рики, решил рискнуть. Я варил для него одно зелье…

Дора кивнула, как будто в трансе.

– Значит, вот что вы тогда так серьезно обсуждали. А я волновалась…

– Нет, к тому моменту дурь из моей головы уже выветрилась, – заверил ее Артур.

Рики тоже отлично помнил этот момент. Он ведь ждал вместе с Дорой в этом самом штабе, каким образом Лео уладит ситуацию с любовным зельем. Они зашли, увлеченные разговором о чем-то серьезном, и даже не сразу вспомнили о Доре.

«Темному Лорду должно быть стыдно быть таким бестолковым на фоне гениальных друзей», – подумал он. Но, как ни странно, Темным Лордом он себя совершенно не чувствовал. Такое впечатление, что, как только Артур сказал правду, все значительно упростилось. Рики даже испытывал облегчение, и нахлынувшие было видения сразу пропали. Конечно, тут было о чем поволноваться и подумать, но он решительно не ощущал в себе той вселенской злости и жестокости, которую история приписывала Волдеморту. Просто никак себя с ним не соотносил.

Вот только он понятия не имел, как объяснить это окружавшим его вооруженным темным магам.

-Как вы можете! – возмутился тем временем Виктор. – И директор хорош! Позволить ему здесь учиться! Лично я с самого начала знал, что его место в Азкабане.

Рики не сразу понял причину наступившей вдруг тишины. Свистящий звук был, в самом деле, очень тихим.

– Ты договоришься, что я тебе язык отрежу, – произнес Дик.

Сверху можно было различить, что в его руке что-то блестит. Этот складной нож Рики дарил ему на Рождество на третьем курсе – единственный нож на пружине. Тогда он считал, что равенкловец достаточно уравновешен. Но сейчас при мысли о том, что из-за него Дик кого-нибудь, пусть даже Виктора, покалечит или вовсе прирежет, Рики почувствовал свинцовую тяжесть в груди.

Виктор не встал, но отклонился назад.

– Дик, – Селена перехватила его руку.

– Вы все прошли школу Сами-Знаете-Кого? – ухмыльнулся Тони.

– Заткнись! – рявкнул на него Эдгар и схватился за грудь. Рики в ужасе вспомнил, что нож хуффульпуффца, как он однажды убедился, висит у него на шее, на веревке.

– Будь это так, вы бы здесь не рассиживались, – ехидно заметила Дора. – Давно бы уже удрали. Значит, вы двое делали все, чтобы удерживать Рики Макарони на расстоянии от его истории?

– Как нам отсюда выбраться? – пробормотала Селена. – Ведь надо же предупредить!

– Мы это уже поняли, – проворчал Тони.

– Перестаньте! Нам надо подумать, как помочь Ричарду. Как попасть туда, где он, если уж мы не можем выбраться отсюда? – запаниковала Селена.

«Только не ты! И вообще, не вздумайте!», – хотел закричать Рики, но не знал, как. Он обернулся – фигуры в капюшонах окружали его со всех сторон. Он надеялся, они не могут видеть в старом зеркале того же, что и он. Упивающиеся смертью отличались редкой злопамятностью.

«Теперь ясно, откуда я это знаю», – отметил он, надеясь, что тот, который видит то же, что и он, окажется плохим рассказчиком.

– В чем ты намерена ему помогать? Где-нибудь в школе должны зафиксировать неразрешенное волшебство, ведь Министерство магии не выдавало на сегодня разрешения пользоваться портшлюсом. Хорошо, если авроры успеют, и ему еще не восстановили память. А если нет, что тогда? – Виктор пытался сохранять благоразумие, но теперь, когда внимание раздвоилось, Рики видел, что он взволнован больше, чем показывает.

– Все равно нужно идти к Дамблдору, – сказала Селена. Она старалась сдерживать нервозность, но это не очень ей удавалось.

– Придется, – и на мгновение Артур поднял глаза к потолку. Перед Рики предстало выражение его лица: гриффиндорец мысленно прощался со своими планами, но передавать контроль над ситуацией добренькому директору все равно не хотел.

– Я вам надоела, да?!!

На сцене появилось новое действующее лицо. Плакса Миртл, оскорбленная в лучших чувствах, пожалуй, никогда и никем не была встречена с такой радостью.

– Миртл! – завопили все наперебой. – Нам так нужна твоя помощь! Ричарда похитили! А мы не можем выбраться!

Именинница, собравшаяся закатить юбилейную истерику, застыла в растерянности. Виктор и Тони переглянулись; происходящее явно вызывало у них одинаковые чувства.

– Ты можешь вылететь из этой комнаты? – спросила Дора. – Обратно? Можешь ведь?

Упивающийся смертью напротив Рики чертыхнулся. А Миртл метнулась к стене, ведущей в коридор, исчезла и просунула обратно голову.

– Лети к директору, Миртл! – вскричала Селена. – Или к мистеру Поттеру!

– Скажи ему, что Рики похитили Упивающиеся смертью, – добавил Артур.

Миртл надулась, хотела что-то сказать, но, передумав, кивнула и исчезла.

– Так даже лучше, – вздохнула Селена. – Филчу не удастся остановить ее.

Отправив привидение, члены Клуба, Дора и в особенности Селена заметно оживились.

– Я все равно не догоняю, как такое могло получиться, – подал голос Тони Филипс.

– Все Дамблдор и его вера во второй шанс! – без колебаний объяснил ему Виктор. – У него, конечно, вес в Министерстве. Интересно, членов попечительского совета предупредили?

– Только попробуйте рассказать кому-нибудь! – зашипел на них Лео.

Рики пару раз доводилось находиться с ним рядом в редкие моменты, когда он терял самообладание. Но остальные, никогда такого не наблюдавшие, растерялись поначалу. Впрочем, Филипс, как достойный гриффиндорец, быстро отошел.

– И что? – поинтересовался он.

– Отравлю, – холодно пообещала Дора, скрещивая руки на груди. – И никто никогда не догадается, чем.

– Прекрати угрожать, Нотт, – отмахнулся Чайнсби. – Все знают, на что ты способна, и кого заподозрят, если случится что-нибудь в таком роде.

Дора уже не слушала его. Она повернулась к Лео.

– Конечно, Макарони всегда выделялся, но тут он меня удивил. И ты тоже!

Ближайший друг постарался взять себя в руки.

– Когда в начале года я увидел в гостиной портрет Слизерина, мне показалось, мое сердце выпрыгнет, – в голосе Лео отчетливо послышалось возмущение. – Утром я ходил к Снейпу. Потребовал убрать портрет. Поначалу он, естественно, не понял, что за блажь такая. Пришлось признаться, что я докопался, кто такой Ричард Макрони.

– А что, Макарони похож на Слизерина? – Филипс, кажется, прибалдел от всего услышанного.

– Вот еще! – фыркнула Дора Нотт. – Ричард намного симпатичнее!

– Хвала Мерлину, непохож, – подтвердил ее слова Лео. – Слизерин – очень отдаленный его предок. Но его манера держаться, осанка… Когда Рики сказал, что портрет напоминает ему кого-то…

– Сочувствую, – кивнул Эдгар.

– Я скажу, кого напоминает Слизерин! – выпалила Дора. – Пусть это непочтительно, но по мне, так он больше всего похож на Филча!

«А ведь и правда», – подумал Рики, но в сложившихся обстоятельствах подобное озарение казалось настолько нелепым, что ему даже стало стыдно.

– Потом у Рики появилась привычка потирать пальцами, точь-в-точь как Слизерин на портрете, – не обратив внимания на слова Доры, Лео вздохнул так близко, что Рики забеспокоился, действительно ли его друзья недосягаемы для тех, кто темной стеной стоял за его спиной.

– Глупости! – отрезала Селена. – Это у него был обычный предэкзаменационный невроз!

– Конечно. Вот только он мог обратить внимание на то же, что и я. Портрет-то висит! А может, Рики неосознанно подражал Слизерину, – Лео помотал головой.

– Так что тебе ответил Снейп? – напряженно спросил Дик.

– О, он, в самом деле, занервничал. Потребовал, чтобы я никому об этом не рассказывал. Я заверил его, что не собирался и сам понимаю, чем это грозит. Но убирать портрет он отказался. Якобы годовщина – хороший способ поднять боевой дух колледжа. А если вдруг удалить портрет, это всем немедленно покажется странным. Скоро он примелькается к обстановке и перестанет интересовать Ричарда. Мы с нашим завучем тогда поспорили, но, в общем, он оказался прав.

– И все?! – недоверчиво спросил Эди, явно вне себя от такой беспечности.

– Я просил профессора ничего не говорить моим родителям о том, что я посвящен в эту тайну. Насколько я знаю, мою просьбу он выполнил. Больше всего меня волновало после этого разговора желание Рики встретиться с кентаврами, и когда в лесу нам на пути попался тот, который был не прочь пообщаться…

Рики стиснул зубы, заметив, как переглядываются Виктор и Тони.

– Артур, ты хоть понимаешь, как сам рисковал, когда передавал кентавру привет от Хагрида? – возмутился Эдгар.

– Но, признаю, все выглядело натурально и не вызывало подозрений, – сказал Дик.

– От кентавров можно ждать, что они сболтнут лишнее, – Артур нисколько не раскаивался. – Им же земные дела безразличны. Но ты, Дик, и Лео хороши! Когда вы на третьем курсе заявили, что если Рики – Сам – Знаешь – Кто, это все объясняет…

Рики еле сдерживал невыполнимое желание наступить им на язык – друзья как будто не замечали обалдевшего Филипса, и Виктора Чайнсби, который не переставал осуждающе покачивать головой. И уж, конечно, ему не понравилось, что в качестве аргумента в пользу подобной глупости последовала новая цитата.

– «Когда вещи выглядят определенным образом, понимаешь, что так это и должно быть, если только не находишь причин для обратного». Но тогда всерьез этого никто не воспринял, – возразил Лео.

– А карта! Я очень боялся показывать ее кому-то, кроме Лео, – признался Артур. – Однажды я увидел на ней точку, подписанную «Том Реддл». Позже Лео мне объяснил, что на Ричарда как раз накатил приступ воспоминаний. Надпись поменялась на обычную достаточно быстро, но… Я никогда не сожалел, что был на стороне Рики и не помогал дяде Гарри. И потом, когда стал поддерживать его стратегию, я верил, что так лучше для Рики.

– Подумал бы о себе и о других, – судя по тону, возмущение ослабло, и Виктором все сильнее овладевало потрясение.

– Хватит! Вы слышите? Эти звуки снаружи! Нас сейчас откроют. Ничего не трогайте, – хмурая Селена по пути к двери обогнула Тони, и все исчезло.

На мгновение Рики почувствовал себя окутанным ее далекой заботой.

– Вот жизнь, которую ты оставил, – произнесла маска напротив.

«Так они считают, что я – их предводитель», – наконец, в полной мере, но с большим опозданием дошло до Рики. – Но как, интересно, они заставят меня быть им? – Мысль работала, как бешеная. – Надо притвориться. Прикинуться, что я… и тогда, возможно, я смогу сбежать».

Как назло, Рики даже представить себе не мог, что делал бы Темный Лорд в аналогичных обстоятельствах. И впервые в жизни пожалел, что прочел так мало нудных книжек по истории магии, которыми всегда упивался Дик.

Додумать он не успел. Его властно потащило вперед, как будто кто-то использовал сверхмощное призывное заклятье.

– Священная книга, – произнес голос, сухой, как пылающие дрова; в нем слышалось ликование.

Прямо перед ним на пыльном и, похоже, сломанном бильярдном столе лежал толстый фолиант, смутно знакомый по не очень давнему прошлому.

– Это невозможно! – вырвалось у юноши. – Ведь Долохов сжег ее!

Неровные ряды зашевелились, комната наполнилась шепотом и вздохами.

Но Рики не отрываясь, смотрел на книгу, написанную основателями «Хогвартса». Она доставила немало хлопот руководству школы на первом курсе; Дамблдор вздохнул с облегчением, когда узнал, что ее больше нет.

– Заклинание обмена, – последовал простой и ясный ответ.

На этот раз Рики пробрала дрожь. Он был совершенно точно уверен, что не изучал это заклинание в школе и не узнавал о нем от друзей; и, однако же, он был прекрасно осведомлен о том, как оно действует. «Устанавливается связь между двумя точками, примерно как при аппарировании. Если нечто из одной точки переносится в другую, то содержание той, другой точки автоматически меняется местами с содержанием первой». Вроде бы ничего особенного в механизме действия заклинания не было, кроме… Рики никак не мог вспомнить, но одно ему было совершенно ясно: в другой точке находился пепел, заранее заготовленный пепел от сгоревших пергаментов, по которому невозможно определить, какая именно книга сгорела.

Книгу открыли.

«Связующим звеном между точками является безысходное страдание», – гласил старый справочник, раздобытый Томом Реддлом в пустыне неподалеку от персидского залива. Только вряд ли Дик, планируя профессию, подразумевал такую деятельность, когда говорил, что имеет смысл поездить по миру, чтобы найти достижения древних колдунов. Лорд Волдеморт собрал весомую коллекцию определенного рода достижений. Страдание… в данном случае пытка или смерть, Долохов совершенно не смотрелся в роли человека, мучимого несчастной любовью, пусть даже в этом случае он заслужил бы симпатии тетки Кармеллы.

– Но ведь он не попал, – промямлил Рики. Это было не совсем верно, пыточное проклятие Долохова в него все-таки угодило. Но заклинание Щита свело его действие на нет.

Воспоминание о том, как все могло получиться, настигло его прежде, чем он додумал предыдущую мысль. В тот раз его врагу – или союзнику? – не удалось заставить страдать кого-то другого, что, в некотором роде, соответствовало принципу божественной справедливости. Упивающийся смертью умер сам. И тем создал связующее звено.

– Он умер как герой. И наши товарищи, которые нашли способ открыть эту бесценную книгу.

Рики вспомнил трупы преступников, которые подбросили в похоронную контору. Должно быть, они и экспериментировали над собой.

– Подойди к ней.

Рики совершенно не понимал, кто именно с ним говорит, но был уверен, что не один и тот же человек. Он повиновался.

– Вот здесь слова. Ты их видишь?

– Да, – написано было на латыни, длинное заклинание в три строчки. В памяти Темного лорда не было ничего подобного.

– Читай.

Рики заговорил. Казалось, голос перестал повиноваться ему. Он звучал торжественно, совершенно не выражая страха, охватившего душу юноши. Как будто не существовало ничего, помимо него и его голоса. Он потерял бдительность. И, едва унесенные эхом звуки стихли, некто тюкнул его палочкой по голове. Он успел только закрыть глаза, и все погрузилось во тьму.

Казалось, после этого остался один только страх. Чего Темный Лорд до сих пор не знал – это того, как бывает болезненно и мерзко, когда возвращают память. Сначала существовал только страх; он длился вечность. Но затем его место занял верный и постоянный выбор – нападать самому.

Только из преодоления самого жуткого страха вырастает самовозвеличивание. Это тоже не произошло сразу. Но Лорд мастерски умел преодолевать страх. Он преодолел даже привязанность к собственной плоти, подвергая ее причудливым и мучительным метаморфозам. Он был беспощаден к себе, ибо знал – цена величия соразмерна желаемому величию. Если хочешь абсолютной власти – надо платить собой, ведь только она может надежно уберечь. Гарри Поттер искал хоркруксы – вот идиот! Чего проще наделать новых, каждый камень на дороге годится. Нет, не так примитивно, конечно, необязательно подбирать все, что плохо лежит. Произведения искусства, собственность знаменитых исторических личностей, чародеев и ведьм, любой предмет, имеющий вес среди магов. Вещи… вот они действительно были ему дороги, каждая имела свою цену. К ним Лорд питал нечто вроде нежной привязанности. Бессмертные, как и он сам. Чаще всего их можно починить – дать вторую жизнь.

Как бы долго не продолжалась «необходимая процедура», в конце концов, и она закончилась. Не очень приятно было обнаружить себя лежащим на полу.

Комната обретала обычные очертания в его глазах. Еще немного – и он был уже на ногах. Маски в плащах с капюшонами не рискнули приблизиться, но они были нацелены к нему в едином нервном порыве, когда глаза открылись, и по комнате прошелестел холодный и торжественный голос:

– Я вернулся, друзья мои. Мои верные соратники.

Послышался шелест одежд. Один за другим Упивающиеся смертью приближались и приближались; медленно, с опаской, словно не веря своим глазам. Волдеморт ждал. Затем один из подданных упал на колени, подполз к нему и поцеловал край его плаща.

«Повелитель... Повелитель...» – бормотал он.

Все как один Упивающиеся Смертью последовали его примеру. Они ползли к Волдеморту на коленях и целовали край его мантии – он был очень коротким, заставляя его владельца поморщиться от осознания, насколько это несолидно, выглядеть как школьник в такую минуту. Но Упивающиеся смертью ничего этого, казалось, не замечали, касаясь губами его одежды. А после они отползали назад и поднимались на ноги, заполняя безмолвный круг, в центре которого стоял он, Тот – Чье – Имя – Все – Боялись – Называть.

Они встали так, что были пустые места, очень много пустых мест, теперь он это видел. Но Волдеморт больше никого не ждал. Он слишком хорошо знал, что больше никто не придет. Он окинул взглядом кольцо волшебников, и фигуры в плащах затрепетали, как от порыва урагана.

– Я рад вас видеть, Упивающиеся смертью, – спокойно сказал Волдеморт. – Пятнадцать лет, подумать только, наша последняя встреча произошла пятнадцать лет назад! Но вы остались верны мне. Значит, мы по-прежнему едины под Знаком Мрака! Хотя чего нам это стоило?

Его красивое юношеское лицо с голодными глазами исказилось гримасой злости.

– Я чувствую запах горя, – сказал он. – В воздухе поставлена печать дорогой цены...

Дрожь пробежала по кругу волшебников, будто бы каждый хотел высказаться, пожаловаться. Но он не давал на это разрешения. Вождь не должен отдаваться во власть сантиментов. Строгость способна вызвать куда большее уважение, она никогда его не подводила.

– И я спрашиваю себя, – продолжал он, – сколько среди вас таких, кто сожалеет о ней. Прошел бы каждый из вас этот путь снова, если бы вы знали о том, что нас ожидает?

– Да, милорд, – грянуло под сводами зала.

После этого пауза затянулась. Всегда полезно поиграть на нервах, даже если это союзники…

– Лорд Волдеморт умеет вознаграждать за верность, – угрожающе произнес Лорд и вскинул брови: от товарищей без приглашения отделился и приблизился, почтительно кланяясь, один из капюшонов.

– Все готово, милорд. Для ритуала, – хрипло произнес он.

– Какого ритуала?

Он вспомнил этого колдуна сразу; один из самых влиятельных его сторонников когда-то в прошлом, он многим пожертвовал ради идеи. Волдеморт милостиво кивнул, позволяя ему продолжить.

– Мы подумали, вы пожелаете отметить этот день созданием нового хоркрукса, – предположил верноподданный.

Повелитель сделал вид, что задумался.

– Прекрасная мысль, – произнес он с тем энтузиазмом, которого от него ждали.

Комната наполнилась ликующим шумом.

– У нас есть пленник, – сообщили ему.

Лорд одобрительно кивнул, не скрывая на этот раз, что приятно удивлен предусмотрительностью сторонников. Такого рода ритуалы всегда сплачивали его команду, и… пожалуй, где-то в глубине своей темной души Волдеморт был им благодарен. Дублирование себя никогда не бывает лишним. Частичка бессмертия…

– И где же он? – спросил вождь.

– Здесь, – Упивающийся смертью направил палочку на встроенный стенной шкаф.

Шкаф медленно отворился. Внутри находился связанный человек. Рука Волдемортаа, тянущаяся к собственной палочке, зависла на полпути.

«Его лицо мне знакомо», – с удивлением обнаружил Темный Лорд и покачнулся, но не от толчка и не от слабости.

В шкафу находился Питер Макарони. «Убить его немедленно», – подумал Волдеморт, сам слыша свои мысли так, словно они доносились из плохо настроенного радиоприемника сквозь помехи, вызванные наложением волн. Его тут же перекрыл поток других воспоминаний.

…Ему три года, и он с любопытством тянется к красивой коробочке с красками. «Попроси у Пита, – звучит настойчивый мамин голос, – это ведь его краски!». Да уж! Ему всегда первому доставались самые интересные вещи, ведь он старше.

Рики сходил с ума от восторга, когда брату купили портфель, и он примерил синюю форму; в этом восторге имелся немалый процент зависти, ведь Пит выглядел совсем, как взрослый.

Контуры фигуры Пита слабо маячили перед глазами, как будто он надел очки с сильными диоптриями.

Брат всегда был прав, настолько, что порой хотелось сделать наоборот, ему в пику! Он следил за непутевым братишкой, и бывало, того это сильно раздражало. Улучив момент, когда Пит не смотрел на него, Рики бросился к запретной зоне… Вряд ли он когда-нибудь забудет тот случай, когда едва не зажарился; после этого он целый год легко мог объяснить каждому смысл выражения «адская боль».

– Что с Вами, повелитель? – рискнул обратиться к нему один из приверженцев Того – Кто – Не – Должен – Быть – Помянут.

– Готовлюсь, – бросил он. – Надо настроиться.

Он лгал. Все эти люди вокруг ровно ничего не значили для него – как если бы сознание Темного Лорда не прояснялось вовсе и не господствовало в этой самой голове пару минут назад. Они не могли им командовать. Но Пит!.. Выслушивать от него поучения и наставления доводилось каждую неделю.

Заслоняя фигуру брата, перед глазами возник четкий образ. Он только что спалили бабкины простыни, и готов поклясться, что Питер косится на него с подозрением. Конечно, кому лучше брата известно, что такие штуки в его стиле. Но Пит и сам был бы не прочь так поступить. Хотя ему этого только хочется, Пит не позволил бы себе ничего подобного. Но ведь это мгновенная эмоциональная реакция…

– Повелитель, Вы ведь еще не одобрили предмет!

Ощущение суеты за его спиной раздражало.

– После! Мне надо настроиться! – грохнул он, и никто не отличил бы этот тон от обычной манеры Темного Лорда в гневе. Он был так напряжен, что чувствовал собственные свинцовые мышцы.

«Долго. Они, пожалуй, устанут ждать», – подумал он. Но бег времени резко изменился, как только он вернулся на предыдущую колею размышлений. Секунда вмещала в себя вечность, а его зрение при этом, не в силах охватить ее, с трудом позволяло ему удерживаться на ногах.

Питер постоянно оберегал его. Не таким уж беспомощным был сам Рики! В скольких переделках побывал. Но он никогда не решался хвастаться, когда рядом находился старший брат. Пит был как будто изначально лучше, по факту своего рождения, своего первенства. Рядом с ним Рики чувствовал себя…

«…всегда просто отлично!».

Живот, стянутый узлом, как будто лопнул по швам; Рики вообще перестал его ощущать. Голова кружилась оттого, что ему не хватало воздуха. И он вдохнул, словно впервые за несколько часов.

«Что за бред! Никогда раньше такие мысли не приходили мне в голову», – осознал Рики, подавляя желание тряхнуть головой. К нему вернулось трезвое сознание. Наконец-то он мог видеть своего брата, заглянуть ему в глаза.

Пит был в сознании. Он старался держаться, но в такой ситуации никто не смог бы чувствовать себя комфортно. Рики забеспокоился, как он все это пережил, и ему стало невозможно стыдно.

– Он убьет его? Разве это обязательно? – услышал он за спиной потрясенный голос Френка Эйвери.

– Не оспаривай право великого лорда, сопляк!

Рики знал, что должно быть дальше. Пару секунд он колебался, но вряд ли пыточное проклятие сделает Френка намного умнее, а Питу это не понравится. Это было против и его, Рики, принципов.

– Не трогать его! – распорядился он, не удосуживаясь объяснять, почему. Темный Лорд не стал бы этого делать. Слегка позабавила мысль о том, что сейчас чувствует Эйвери, находясь в такой зависимости от него.

И тут у него снова скрутило живот. Ричарду Макарони было бы неприятно думать об этом! Отец всю жизнь внушал ему, что упиваться своей властью над людьми – это плохо и ужасно человека портит! «Куда делся Темный Лорд? Неужели он теперь… растворился во мне?!». Ухватившись за эту мысль, он стал развивать ее дальше. «Ну конечно! Поэтому я и вспоминал про Пита всякие гадости, которых никогда не было, – решил он. – Это его влияние!».

Рики категорически не желал присутствия в своей личности элементов Волдеморта. На него с новой силой опять обрушилось то, чего он долго не хотел понимать: он и есть лорд Волдеморт! Он напряг все мышцы, как будто таким образом можно было вытолкнуть из себя Темного Лорда, и огляделся.

У Рики не было времени и возможности бояться, и все же чувства некстати лезли на поверхность его сознания. Если бы разум мог бесстрастно обрабатывать информацию, вроде, «Я – Лорд Волдеморт», «нахожусь в точке Икс на неизвестном расстоянии от «Хогвартса», от дома и от любого населенного пункта» и «надо бежать отсюда, причем вместе с Питом», было бы намного проще. И Темный лорд на его месте не остерегался бы. Однако Рики сейчас чувствовал самую парализующую из всех эмоций, которую трудно подавить. Он продолжал бояться так называемых своих собственных последователей, хотя они вовсе не собирались его варить, как на третьем курсе. Он видел себя не на их стороне, а на противоположной – не предводителем их, а врагом. И то, что они пока не успели разглядеть в нем врага, ничего не меняло.

Упивающиеся Смертью приблизились. Теперь они окружали его. В первом ряду находился Френк, только вот его точно это не радовало. Рука одного из капюшонов лежала на его плече: дружеский жест расположения, препятствующий бегству – на всякий случай. Положение самого Рики было не намного лучше. Мало утешало и то, что никто не следил за дверью. Их слишком много, ему не прорваться…

Его вновь качнуло.

– Я вернулся! – возопил Темный Лорд, поднимая руки к потолку.

«Это твой последний вопль», – пообещал Рики.

Глаза вновь заволокло туманом; сквозь мозг как будто проходили молнии. Две сущности боролись за одно тело. Причем преимуществом второй было то, что Лорд совсем этого не ожидал. Рики же не собирался смиряться, что в собственном теле его отныне не принимают всерьез.

«Зря я медлил. Надо было сразу убить его», – с сожалением высказался Лорд.

«Я не позволю тебе, пакость, тронуть и волоска на голове моего брата!» – разъярился Рики.

«У тебя нет брата!» – саркастически заметил Волдеморт.

«Пит считает иначе», – не усомнился Рики.

Интимную беседу на этом месте неделикатно прервали.

– Господин, Вы не считаете, что нужно подготовить жертву? – зашептал под самым ухом угодливый голос, от которого Рики невольно вздрогнул.

Несомненно, они предполагали, что у них может ничего не получиться. Предложение сделать хоркрукс вовсе не было услугой Темному Лорду; это было проверкой на вшивость для Ричарда Макарони. Не то чтобы они сомневались в способности своего повелителя одолеть захватчика, а так, опять же – на всякий случай. Рики прекрасно понимал, Упивающиеся смертью, будучи сумасшедшими, не являются клиническими дураками. Обмануть их, прикинувшись Темным Лордом, не должно было даться легко Ричарду Макарони. Поэтому в качестве жертвы был выбран Пит.

Юноша собрал всю свою волю, чтоб не схватить за горло того, кто к нему обратился. Страшно было даже не то, что сущность Темного Лорда рвалась наружу; в голове выкристаллизовывался весь его опыт и знания, воспоминания, четкие, как текст в книге. И это создало невообразимый хаос, в котором юноша терялся, ежесекундно рискуя провалиться туда. У него не было времени и возможности разобраться, как-то интегрироваться. Мысли хаотично мелькали, а вокруг между тем собрались злобные враги, предвкушающие скорую расправу над его братом. «Выиграть время…» – единственное, к чему он был сейчас способен.

– Риктусемпра, – произнес он.

На лице Пита отразилось изумление, смешанное с ужасом: он ведь не знал, что это за заклинание. Вместе со стыдом в душе Рики всколыхнулась радость – Пит ни на секунду не верил, чтоб младший брат мог поднять на него руку.

А потом он расхохотался, и все никак не мог остановиться. Это было жутко, мороз по коже. Даже капюшонам, казалось, сделалось не по себе. Рики предпочитал сейчас не думать о том, что чувствовал при этом сам Пит.

– Повелитель? – робко вмешался один из Упивающихся.

«Неужели ты на что-то надеешься?» – усмехнулся настоящий Темный лорд.

Художественная ложь! Его озарило. Ведь он прекрасно умел притворяться, а по-простому – прикидываться и надувать, при необходимости, было у кого поучиться. Только со Снейпом это не срабатывало, но его теперь здесь, хвала Мерлину, нет.

– Молчать! Ничего не делайте… – Рики театрально схватился за лоб и чуть наклонился, изображая страдающую фигуру из какого-то балета, который смотрел в первом классе. – Мальчишка во мне… Он сопротивляется! Подождите, я с ним совладаю…

Правда была его единственной отсрочкой. Миртл его хватилась! Миртл…

«Хороший ход, – едко похвалил Темный Лорд. – Только вот много ли он тебе даст?».

«Думай лучше о себе! Не понимаю, на что ты надеешься!» – бросил Рики, продолжая корчиться, разыгрывать, будто его голову рвут изнутри на две части. И, хотя все было не так плохо, этот собеседник угнетал его больше, чем другие. А ведь надо было давать им всякие дурацкие распоряжения, выкручиваться…

– Откройте окна! Душно! – потребовал он.

Несколько колдунов тут же бросились исполнять приказ. Он слегка повернул голову – мельком увиденное послужило причиной очередного пугающего разочарования. Бескрайние поля, что-то похожее на лес, и ни огонька. Здесь бесполезно звать на помощь; впрочем, в любом другом месте, где нет авроров – тоже. Нельзя подвергать опасности магглов, хотя у них и так все в порядке.

– Так-то лучше.

Подражать голосу Темного Лорда было сложнее всего. Но Рики пересилил себя и высокомерно осведомился:

– Что за предметы вы подобрали? Я хочу взглянуть!

Перед ним быстро – слишком быстро! – оказался старый поднос с отбитым краем. И, к своему ужасу, Рики отлично понимал, почему был выбран каждый из этих предметов.

Треснувший бокал директрисы приюта – алкоголички. На прощание Том Реддл подлил ей в виски раствор магнезии; он никогда не был добрым и благодарным мальчиком.

Один из серебряных приборов Дамблдора; их у него довольно много, но рано или поздно он заметил бы, что что-то пропало. Для Волдеморта эта штука, бесспорно, имела бы ценность.

Разбитое зеркало для переговоров, принадлежавшее когда-то известному погибшему аврору. Такие трофеи иногда сохранялись; кажется, Лорд так распорядился.

Старое, но все еще шикарное перо с инициалами «Р.С.». Оно принадлежало одному из Министров магии. Хотя… такие вещи не отправляют в музей, и теперь, с точки зрения Рики, ему было самое место на помойке. Впрочем, насколько он успел вспомнить, Волдеморт, возможно, посчитал бы иначе.

Неказистая на вид африканская дудка. Но Рики изумленно вскинул брови. Лорд знал цену таким штуковинам, ему удалось раздобыть только три таких. И одной он лишился…

Еще с десяток на первый взгляд непритязательных, но таких же особенных предметов Упивающиеся смертью со всей своей подкрепленной страхом преданностью преподнесли в дар своему господину. Мимоходом Рики удивился, где они это все добыли, где, и главное, как у них это получилось.

– Господин, вы намерены начать сразу? – уточнила одна из ведьм. В голову тут же полезли ненужные сведения о том, кто она такая и сколько лет отсидела за левое дело Волдеморта.

Небрежным жестом Рики заставил ее замолчать и прервал дальнейшие расспросы.

– Отойдите все на ту сторону, – распорядился он сухо.

Ряды подчинились. Пока они собирались в кучу, он напряженно рассуждал. Проход к двери открыт. Если быстро бежать… если незаметно развязать брата… если он в порядке и может идти…

– Здесь что-то нечисто! – выкрикнул вдруг кто-то, а затем: – Экспеллиармус!

Его защитного заклятия не хватило для того, чтобы отразить такое множество атак, лишь на долю секунды отставших от самой первой. Действия Рики, натренированные годами обучения, подчинялись рефлексам, а не разуму. Осознание наступило после того, как, больно обжигая ладонь, палочку выдернуло из захвата.

«И что теперь?» – елейно осведомился Темный лорд.

Рики не хотелось ничего отвечать ему. Все кончено. Последнее средство защиты ускользало от него, как мираж воды в пустыне. Он потерял свою палочку.

Конечно, поворачиваться к врагу спиной с его стороны было неразумно, но он ничего не мог с собой поделать. Необъяснимым образом чувствуя, что Френк делает то же самое, завороженно следил Рики, как его палочка, дважды ударившись об пол и подпрыгнув, покатилась дальше, прямо к двери. Она остановилась, встретив на пути женскую туфлю.