Рики Макарони и Старая Гвардия (джен)

Наступил день святого Валентина. Для Рики, однако, это вовсе не был праздник, и поневоле в душе поднималось раздражение. По сравнению с прошлым годом, когда у него была девушка, он воспринимал это как значительный шаг назад.

Вокруг же царило оживление. Даже Лео, не теряя присущего ему достоинства, переслал с Вестой валентинку Марго Фэрли и получил от нее ответ.

С неприятным чувством Рики следил, как читает Селена Олливандер. Судя по всему, ей досталось не меньше трех открыток.

Ракета тоже принесла Рики валентинку – от Даниэлы, с изображением героинь одного из многочисленных японских мультиков, который он смутно помнил. Он подумал, что Дан никогда не изменится.

– Ой, какая интересная! – моментально загорелись близко сидящие девчонки. – Макарони, покажи!

Рики вынужден был признать их любопытство законным – ни у кого больше даже похожих открыток не было. Хотя Дан позавидовала бы такому разнообразию. Некоторые открытки пели голосами поклонников, явно непрофессионально; с других слетали настоящие лепестки фиалок, снег и даже шелковые сердечки. Рики представил, в какой восторг от этого должен прийти мистер Филч, и решил не показываться сегодня в коридорах без необходимости.

Но анимационных физиономий ни у кого больше не было!

– Слушай, я их коллекционирую, – после длительного рассмотрения обратилась к нему шестикурсница Гризельда Грегор, дальняя родственница Доры. – На что ты ее поменяешь, или почем продашь?

– Да это наверняка маггловское барахло! – вмешался Френк.

– Заткнись! – рявкнула на него девица и передала открытку Тиффани и Доре, которые уже некоторое время жадно тянули к ней руки. – Ну, так что, Макарони?

Рики успел мысленно возразить Френку, что такие вещи Дан собирает целенаправленно, с упорством маньячки, следовательно, они есть далеко не у каждого. Отдавать ее подарок так сразу было жалко, но, с другой стороны, он был равнодушен к открыткам, никогда не собирал их. Ему вдруг стало неловко, что он ничего не отправил подруге детства; но, с другой стороны, наверняка об этом позаботился Пит. Уж подделать его подпись ради Дан брат в состоянии.

– Знаешь, нет проблем, только подожди, пока она мне надоест, – ответил Рики.

Девица, удовлетворившись таким ответом, вернулась к разговору с соседкой. Зато к Рики тут же пристали одноклассницы.

– А кто это хочет научить тебя любить искусство? – Тиффани закатила глаза, прижимая открытку к груди.

– Неприлично читать чужие письма, – напомнил ей Рики.

– Да не знает она, что такое приличия! – заявил Генри.

Сестра не удостоила его ответом, с достоинством вернула Рики его открытку и уткнулась в свою, на которой столь явно преобладали алые с золотом тона, что можно было не сомневаться, от кого она.

До сих пор Рики не замечал между Тиффани и Ральфом особо бурного романа. Но послание отцов послужило своего рода катализатором, пробудив у обоих упрямство в тысячу ослиных сил. Кроме того, они оказались в центре внимания всей школы, и Рики доводилось слышать такое, чего и быть не могло.

Дора, никогда не проявлявшая особенной симпатии к Ральфу, вдруг зауважала его за моральную – и материальную – стойкость. Ведь разгневанные родители использовали самое примитивное средство – лишили обоих карманных денег.

– И чем они не нравятся друг другу, если так похожи! – фыркнул Рики, когда узнал об этом.

– Подумаешь! Главное, чтобы Моргане корм присылали, – прокомментировал ситуацию Генри, когда сестры не оказалось рядом.

Для Ральфа эта мера оказалась серьезным ударом, хотя его реакция была не такой бурной, как у Тиффани.

– Не ожидал я от мистера Джордана средневековых мер, – прокомментировал за него Артур. – У них с Ральфом были прекрасные отношения, а теперь даже не знаю.

Но сегодня никто не вспоминал о неприятностях. Даже на уроках, где учителя упорно отрицали сам факт праздника.

Профессор МакГонагол неодобрительно покосилась на Генри и Ариадну, которым вздумалось сесть вместе, и контролировала выполнение своего задания более тщательно, чем всегда. Рики испытывал облегчение от того, что с испарением они закончили. Но он знал, что вряд ли сможет теперь относиться к преподавателю трансфигурации хотя бы так же, как до пятого курса. Она его, похоже, тоже недолюбливала, так что в этом смысле между ними установилось равновесие.

Неожиданно для себя Рики задумался, а почему, собственно, профессор МакГонагол так к нему пристрастна. Она, разумеется, вела себя намного корректнее, чем простодушный Хагрид, но юноша мог с ходу припомнить несколько случаев, когда замдиректора чрезмерно остро реагировала на проблемы, предположительно связанные с ним. Она, конечно, хвалила его, и поощряла баллами, когда обстоятельства того требовали. Но в целом при желании чувствовалось, что она контролирует его даже больше, чем Дору, которой по определению не доверяла.

В отличие от замдиректора, профессор Лавгуд, также наверняка владеющая его тайной, никогда не выказывал ничего подобного. Она обращалась с ним даже дружелюбнее, чем с другими учениками, и никогда не пыталась делать вид, что он не гостил у них в доме. Тетушка Луна обладала редкой способностью вести себя с учениками на равных и при этом удерживать должную дистанцию. Рики было очень хорошо на ее уроках, несмотря на то, что там почти всегда имелись разрушения и иногда – жертвы. Так что на обед он пришел в хорошем настроении.

В свободное время после уроков все его друзья закономерно куда-то подевались. Рики же разделил штаб с Мелани Хатингтон и портретом сэра Финеана Нигеллуса.

– Макарони, ты не с Олливандер? – не преминула полюбопытствовать равенкловская староста.

Рики оставалось только благодарить итальянских родственников за воспитанную в нем выдержку, потому что столь бесцеремонное вторжение в его личные дела порядком разозлило. Поначалу Рики хотел не ответить, но все же слишком завелся, чтобы промолчать. И потом, Мелани подавала отличный повод.

– Как видишь, я здесь, – с достоинством ответил он. – А твой анонимный поклонник? Почему он оставил тебя одну в такой день?

– На то он и анонимный, чтобы не показываться, – раздраженно бросила Мелани. – На самом деле, мне надоело слушать о нем.

Рики ехидно улыбнулся и собрался открыть-таки долгожданное «Интервью с вампиром», как вдруг произошло нечто неожиданное. Стол качнуло так, что тяжелая книга заплясала в его руках. Подняв голову, Рики обнаружил, что Мелани вскочила на ноги, а ее стул упал и отлетел к стене.

– Слушай, ты отстань от меня, – проорала Мелани, одной рукой наставила на него палочку, другой похватала свои тетради и помчалась к выходу, на ходу периодически роняя что-нибудь.

Несколько секунд Рики не мог сообразить, в чем дело. Но когда, наконец, дошло, кем считает его мисс Хатингтон, он едва не взвыл от ужаса.

Первым его побуждением было бежать за ней и объяснить, что она ошибается, но что-то удержало его на месте.

Вспомнилось, как сам он в детстве норовил улизнуть от приходящего в гости дядюшки Гарри, который, конечно, не намеревался специально раздражать его своей особой. Если погнаться за Хатингтон, она побежит быстрее, и это вряд ли разубедит ее в чудовищном заблуждении, нелепость которого для нее далеко не столь очевидна, как для него.

В последовавшие за этим двадцать минут юноша вымерял шагами всю комнату. Он никогда не подозревал, что способен так волноваться из-за Мелани.

– В какую историю ты влип, молодой человек, – бессердечно хихикал со стены сэр Финеан.

– Что же мне делать? – вслух рассуждал Рики, борясь с желанием подойти и облить портрет холодной водой, и наплевать, как к этому отнесется мистер Филч.

Наконец, мистер Нигеллус по собственному почину сменил пластинку.

– Не нервничай так! У тебя виноватый вид, – бывший директор, конечно, не мог не воспользоваться возможностью отчитать воспитанника. – Если бы я знал историю ваших отношений и лично тебя хуже, подумал бы, что у подозрений юной леди есть основания.

– Бросьте, – прошипел Рики, – она поладит разве что с цепным бульдогом!

– Это совершенно не твоя забота. Лучше подумай о ее длинном языке, который может повредить тебе, – изрек Финеан и с умным видом почесал нос. – Твоим друзьям вряд ли будет приятно слушать в коридорах разные разговоры.

– Они не поверят, – безапелляционно заявил Рики. но, подумав, согласился, что лучше сказать им о случившемся раньше, чем это сделает кто-то другой.

Селена занималась гербологией в библиотеке.

– У тебя что-то случилось, Рики? – с первого взгляда определила она.

– Да. Не смотри на меня так. На этот раз я ничего не сделал, – произнес он с неожиданной горечью. Конечно, после его рождественской выходки у друзей появились основания считать его искателем приключений на свою голову, но сейчас он нуждался в сочувствии, а не в нотации.

Селена, не отрываясь, глядела на него своими бездонными голубыми глазами, показывая, что внимательно слушает. Рики подробно описал сцену, то, как Мелани потом убежала, и что она при этом предположительно думала и чувствовала.

Реакция Селены оказалась неожиданной.

– Бедная Мелани, – сказала она, и лицо ее при этом выражало неподдельное сочувствие.

– Что?! – не поверил своим ушам Рики.

– Ей повсюду мерещится этот тип, если она смогла предположить, что он – это ты. Вот ерунда какая! – сказала она, и у Рики отлегло от сердца: ведь хуффульпуффка ни на секунду и мысли не допускала, что абсурдные подозрения Хатингтон могут оказаться правдой. – Тут недалеко и до нервного расстройства. Конечно, у него должны быть свои причины… Я бы не хотела, чтобы за мной так ухаживали.

– А как бы ты хотела? – вырвалось у Рики.

Селена опустила голову, пряча улыбку.

– Рики, мне сложно переключиться на это с гербологии, – сказала она.

– Да, конечно, извини, – смутился Рики. – Но я просто ума не приложу, как мне теперь разубедить Хатингтон.

– Я с ней поговорю, если хочешь, – предложила Селена. – От меня она не станет убегать.

– Да уж! Тебя она так и послушает, – пробубнил Рики, и встрепенулся, почувствовав, что допустил бестактность. – Я хотел сказать, что ценю твое желание помочь, но я должен сам.

– Ясно, – сказала Селена, и больше Рики не решился ей мешать.

Он спустился в слизеринскую гостиную, где до вечера не находил себе места, дожидаясь возвращения лучшего друга.

«И с какой стати, – критиковал он себя, валяясь в кресле у камина, – я постоянно рассчитываю на друзей? Пора бы самому решать свои проблемы».

И все же в этом случае Лео точно мог дать ценный совет. Поэтому, когда незадолго до ужина друг все же заглянул в общежития, Рики мысленно воздал хвалу небесам.

– Как дела, Лео? – спросил он из вежливости. Ответ был именно такой, как ему хотелось – краткий и формальный.

– Прекрасно, – ответил друг. – А твои?

– Ужасно. Представь, Хатингтон вообразила, что это я – ее анонимный поклонник.

Выслушав всю историю, Лео бессердечно пожал плечами.

– Он вполне могла так подумать, – кивнул он, – после того, как ты сказал, что ты с ней, а не с Селеной. А твое напоминание о поклоннике прекрасно сходит в ее глазах за намек.

– Ни на что я не намекал! – возмутился Рики.

– А ей и не надо, – усмехнулся Лео. – Любой на ее месте хотел бы знать, и она, конечно, теперь везде видит этого типа. Тем более, непонятно, с чего он так долго держится в стороне. А в случае с тобой это понятно, у вас отношения не из лучших.

– Я хочу как можно быстрее разубедить ее, – категорично заявил Рики.

– И что ты намерен для этого делать? Подкарауливать ее в коридорах? В штаб она теперь не скоро вернется, – указал Лео

– Я могу подойти к столу «Равенкло» и объясниться при всех, кушать-то она будет, – проворчал Рики. Я честный человек, и мне нечего скрывать.

– Но это грубо, объяснять девушке, что она тебе не нравится, в присутствии такого количества третьих лиц, – сказал Лео. – Итак, понятно, что с тобой она беседовать не станет. Значит, надо обратиться к тому, кого она выслушает. И кому она поверит.

– Отлавливать ее подружек вроде Каролины, а потом Виктор вызовет меня на дуэль. И, как назло, мы с ним давно не ссорились по стоящему делу, – сказал Рики.

– Нет. Я как раз склонялся к тому, чтобы ты объяснил ситуацию именно Виктору Чайнсби, – снисходительно объяснил Лео. – Он скорее согласится с разумными доводами. Думаю, если Дик завтра пригласит его в штаб…

– Завтра! – вскричал Рики. – Завтра вся школа будет коситься на меня, и хихикать за спиной. У Мелани длинный язык.

– А сегодня и Виктор, и Дик заняты, – напомнил Лео. – К тому же, вот-вот дадут отбой.

Ужин прошел не совсем спокойно, романтически настроенная молодежь, впрочем, и беспокоиться не собиралась о личной жизни равекловской старосты. Но наутро Рики шел в Большой зал с неприятным ощущением косых взглядов, преследующих его едва ли не отовсюду. За столом он расположился так, чтобы сидеть спиной к Залу и не видеть, что там твориться.

Разумеется, никто из одноклассников не заговорил с ним о Мелани, но, пожалуй, только Лео в полной мере понимал, насколько абсурдны подозрения.

Рики не ожидал никакой почты. Но, однако, незнакомая почтовая сова бросила перед ним конверт и клюнула, требуя денег за доставку. Рики не носил при себе мелочь, так что пришлось занимать у Генри.

Когда суматоха улеглась, он взял в руки послание и убедился, что уместнее было бы отправить посылку: внутри находилось что-то объемное и хрустящее, явно не бумажное. И ни капли чернил, ни одной буквы, ни спереди, ни с обратной стороны.

– Лео! – позвал Рики, чувствуя себя по-дурацки оттого, что отвлекает друга.

– В чем дело? – откликнулся друг, предварительно прожевав пищу.

– Мне тут послание какое-то странное. Непонятно от кого, – произнес Рики с чувством ребенка, который жалуется бабушке, что в комнату залетела оса.

Лео придирчиво изучил конверт и попытался на просвет разглядеть его содержимое, что удалось ему нисколько не лучше, чем самому Рики. Тот молча наблюдал его манипуляции, дожидаясь, пока заслуженный детектив закончит.

– Как считаешь, открыть его? – спросил Рики, прекрасно зная, как отнесется Лео к такому легкомыслию.

– Ни в коем случае! На зельях покажешь это профессору Снейпу. А сейчас я заберу это, – и он потянулся к конверту.

– Не надо. Я не настолько беспомощен, чтоб самому не отнести конвертик, – фыркнул Рики.

Он буквально читал мысли друга. За год было сделано уже две попытки передать ему предметы несомненной опасности. С одной стороны, у Рики чесались руки вскрыть; сама мысль, что он сейчас упускает, возможно, нечто столь же крутое, как времяворот, заставляла его беситься. С другой стороны, он не мог не понимать, что ему все-таки страшно. Он как будто нарочно сам обрывал все попытки узнать правду о себе; но, конечно, отправитель анонимного письма не обязательно хотел это сделать. Показав Лео письмо, он как будто страховал себя.

На зельях профессор долго говорил о предстоящей контрольной, поэтому Лео выжидал подходящий момент. Наконец, когда слизеринцы и хуффульпуффцы склонились над котлами, он сам подошел к Снейпу и что-то сказал ему. После этого учитель, который только что собирался сесть за свой стол, направился к Рики, чего тот отнюдь не жаждал; он, кажется, что-то напутал и не хотел, чтоб Снейп это заметил.

– Дайте сюда! – тихо распорядился профессор.

– Я хочу знать, что там! – Рики сам не знал, почему так возражал против того, что у него просто отобрали почту. Конечно, ему еще необходимо было отвлечь зельевара и от своего зелья. Поэтому, заранее заготовив конверт, он тут же надорвал его.

Оттуда без труда вытряхнулись маленький клочок пергамента и огромный, чуть раздавленный таракан, грудь которого была проткнута соломинкой наподобие копья.

В записке, нацарапанной печатными буквами, было всего одно предложение:

«Не вздумай подъехать к Мелани Хатингтон».

Рики, и не только ему, сделалось не по себе. При виде таракана Дора с визгом отскочила от стола.

– Какая гадость! Макарони, убери немедленно! – потребовал Френк, отворачиваясь.

Рики настолько растерялся, что даже не вспомнил о заклинании испарения. Между тем Снейп движением палочки отправил таракана в банку и, мягко вырвав из его руки записку, прочитал ее.

– Что Вы можете об этом сказать, Макарони? – спросил он.

– Что это полный бред! – горячо заявил Рики. –Мне такое и в голову не придет!

– Я выясню, в чем тут дело, – пообещал завуч, и в его голосе воспитаннику почудились даже успокаивающие нотки.

Можно было не сомневаться, что недоброжелательное послание обеспокоило профессора. Редко бывало такое, чтобы Снейп закончил урок раньше времени и буквально выпроводил учеников.

– Так, таракана он, конечно, проверит на предмет проклятий, но нам надо… – говорил Лео, покидая класс.

– Какой идиот будет рассчитывать, что я возьмусь руками за гигантского таракана? – Рики передернуло.

– Самый настоящий идиот, которому может понравиться Мел, – почти шепотом объяснила все еще шокированная Дора.

– …нам надо срочно поговорить с Виктором Чайнсби, ясно? – закончил Лео, устремляя требовательный взгляд на Рики.

Тот очень постарался скрыть разочарование. Ведь он почти уверен был, что получил очередную весть от старой гвардии, а тут – такая чушь! Ведь любой четверокурсник способен раздуть таракана, тут и уметь особенно ничего не надо. Рики не считал по-настоящему опасным типа, который никак не может набраться храбрости и объясниться с девушкой, даже если это Мелани. Под давлением друга ему, впрочем, пришлось написать Чайнсби короткую записку на тему «вопрос жизни и смерти». Слизеринский староста сам объяснил Дику необходимость пригласить звезду «Равенкло», так что после уроков его явка была обеспечена.

По Виктору было видно, что ему совсем не хотелось приходить сюда. Рики не знал, воспользовался ли Дик полномочиями старосты, и предпочитал не думать об этом. Чайнсби отказался от сока и присел на край стула, особо не располагаясь.

– Макарони, твоя записка меня озадачила, – признал он. – Откуда такая срочность?

– Я не могу ждать, – сказал Рики. – Дело в том, что Мелани…

Виктор слушал очень внимательно.

– …И теперь она меня боится, – закончил Рики. – Считает, что я маньяк, забрасывающий ее подарками. Я совершенно не хочу, чтобы неправильное понимание оставалось у нее и дальше. Тебе ведь она доверяет?

– Ясно. Ты хочешь, чтобы я с ней поговорил, – кивнул Виктор.

– Нет. Так она не поверит, – помотал головой Рики. – Я хочу сам ей объяснить, что вышло недоразумение. Только ведь от меня Мелани теперь будет удирать.

– Представляю это зрелище, – хихикнула Дора.

Вик неодобрительно покосился на нее.

– Я не стал просить Каролину, потому что тебе это могло не понравиться, – указал Рики. – Я прошу тебя убедить ее придти сюда и охранять ее от моей опасной персоны до тех пор, пока она считает меня таковым.

– Макарони, ну и просьбы у тебя, – высокомерно скривился Виктор.

– Представь, что делаешь это для Мелани. она ведь твой друг? – спросил Рики.

– Не упрашивай его, – приказала Дора. – Если Хатингтон перестанет сюда наведываться, тем лучше.

Это, казалось, убедило Виктора лучше всяких уговоров. Он согласился попробовать помочь дорогой Мелани разрешить недоразумение, мешающее ей нормально трудиться в комнате старост, впрочем, без особого удовольствия.

Вот только на следующий день стало очевидно, что его усилия не возымели скорого эффекта. Дик подтвердил, что Виктор честно пытался убедить Мелани, что в штабе ей ничего не грозит, и даже поспорил из-за этого с Каролиной, принявшей сторону подруги. Но Мел так и не согласилась увидеться с Рики.

Самого Дика она, между прочим, попыталась обругать за то, что он дружит с психом.

– Не знаю, чем она так выводит меня из себя, – качал головой равенкловец, излагая последствия. – Я обозвал ее истеричкой и потребовал срочно полечить нервы. Конечно, лучше бы мы наедине обменялись мнениями. Сам не понимаю, как вырвалось, но я даже… – Он замялся, явно сомневаясь, стоит ли обнародовать свое безобразное поведение.

– Что? – потребовала Дора довольно-таки бесцеремонно.

Рики с благодарностью поглядел на одноклассницу, которая избавила его от необходимости тянуть из Дика клещами. Ей он, конечно, ответил.

– …предположил, что Эйвери в чем-то прав, и старосты так себя не ведут. По крайней мере, она умолкла. И я смог спокойно сказать ей, чтобы сначала разобралась, а потом обвиняла. Но непохоже, чтоб она меня правильно поняла.

Увлеченный нежданной заботой, Рики почти не чувствовал нервозно-возбужденной обстановки в колледже. Тем более, на неделе отмечался день рождения Бетси Спок, и пришлось придумывать, что бы ей такое подарить, чтобы и угодить, и не затмить Эдгара. Но, когда наступила суббота, всякому слизеринцу полагалось забыть обо всем, кроме квиддича.

Лео, правда, с вечера пытался противиться, уговаривая провести весь день в библиотеке и мотивируя это тем, что там никого не будет, а значит, можно брать любую литературу, не опасаясь сплетен и зависти. Кроме того, у него вроде бы начало складываться представление о последовательности заклинаний.

Но Эдгар, который играл за свою команду, не то чтобы обиделся, но выразил достаточно очевидное недовольство, чему Рики был очень рад. Ему не хотелось торчать в помещении, возможность проветрить голову привлекала куда больше. Кроме того, Ральф Джордан слишком хотел посмотреть игру; он, конечно, надеялся, что Генри Флинт потерпит сокрушительное поражение, поэтому со слизеринцами почти не разговаривал.

Генри же наутро решающего дня был зол, как черт. Вина за это лежала, конечно, на его сестре, котороая вновь категорично отказалась идти на стадион.

– Если приедет папа, я с ним разговаривать не буду, так и передай! – объяснила она.

Но остальные одноклассники поддержали капитана своим присутствием; Лео даже порадовался, что не смог уговорит Клуб сидеть в библиотеке.

Игроки ушли раньше, крестный ход болельщиков, как всегда, растянулся. Рики шлепал по слякоти в компании Лео и Доры. По пути обсуждали чаяния родного «Слизерина».

– Очень возможно, что Генри достанет нам кубок в этом году. Я тут подсчитал наши шансы, – сказал Лео.

«Надо же, не одни расчеты, так другие», – скуксился Рики, но промолчал.

– Хорошо бы выиграть все три игры, – размечталась Дора.

– Необязательно. Важно набрать побольше очков, – вразумил ее Лео.

– И мы проторчим на трибуне до вечера, ты хочешь сказать! – вмешался Рики, которого это не очень вдохновляло.

– Ну и что? – пожала плечами Дора. – Случалось, игра длилась сутками.

– И что? зрители не расходились? – изумился Рики.

– Нет, конечно. Это же были профессиональные матчи, а не школьные, – заявил Лео таким тоном, как будто этим можно объяснить столь несусветную глупость.

– Я, конечно, с самого начала считал колдунов малость больными на голову, – вздохнул Рики.

– Хватит! – рассердился Лео, которого уже начинал охватывать зрительский задор. – Между прочим, с чемпионата мира, например, уходить стыдно, это не патриотично!

– Я считаю, просто билеты стоят недешево. Жалко уйти, если отвалил такую кучу денег, – практично заметила Дора.

– Как ни стыдно это признавать, но ты права, – согласился Лео. – Я лично видел странных типов, которые радовались, как им повезло, что сумели посмотреть подольше за те же деньги.

Такое поведение было выше понимания Рики.

– Я после школы, скорее всего, вообще квиддич смотреть не буду, – подумал он вслух. – Сомневаюсь, чтобы профессиональные спортсмены были лучше наших.

– Не скажу, что у нас команда идеальная, – сказала Дора, предварительно оглядевшись по сторонам и убедившись, что их никто не слышит. – Генри выбирает в основной состав выносливых игроков, а они не все шустрые.

– А ты откуда знаешь? – спросил Рики. его удивляла осведомленность Доры, особенно учитывая, что сам он в квиддич играл лучше нее.

– Тиффани объяснила, – ошеломила его Дора. – У нас нет ни одного охотника класса Боунса, но я вам этого не рассказывала.

– Конечно, нет! Мы все – патриоты родного колледжа! – патетически изрек Рики.

Скоро он оценил преимущества пребывания рядом с Дорой.

Не успели они усесться, как он узнал кучу всяких подробностей: и о чем говорил профессор Снейп с Генри накануне игры, и как Френк требовал от ловца – единственной девушки в команде, с четвертого курса – поймать снитч скорее, потому что ему надо когда-нибудь и ответ написать, ведь получает-то он письма пачками…

– Надо же! Мистер Флинт приехал! – прервалась она, показывая пальцем в центр поля. – Кажется, высматривает Тиффани в бинокль, – предположила она.

– А вон там не отец Ральфа? – в свою очередь, заметил Рики.

Флинт вглядывался в слизеринские трибуны. Джордан дежурил у входа, явно ожидая сына. Друг друга они пока не видели, но их намерения не оставляли сомнений.

«Отцы Ромео и Джульетты, – подумал Рики, – накануне великой битвы за семейную честь. Хотя… драмы не будет, скорее уж дойдет до боевика! От Тиффани трудно ожидать, чтобы она отравила себя».

Окружающая суета почему-то действовала на него усыпляющее. Как будто улей гудел, а это, несмотря на холод, напоминало каникулы в деревне. Рики точно знал, что игроки не испытывают сейчас ничего подобного. А он сам себе показался вдруг таким невообразимо уставшим! Хотя день только начинался.

– Что? – встрепенулся он, когда Дора толкнула его в бок.

– Привет, ребята! – раздался сзади знакомый бас, и Дора поспешно состроила невинное личико; Рики даже не ожидал такого.

– Доброе утро, сэр, – почти хором ответили счастливые слизеринцы, пока звезда квиддича располагался среди них.

– А где Тиффани? – родитель все еще продолжал искать ее глазами.

– Она не придет. Не очень хорошо себя чувствует, – солгала Дора в ответ на изумленно приподнятые брови Флинта-старшего.

– Что такое? – забеспокоился Флинт.

– Ничего особенного. Просто устала. У нас скоро экзамены, – объяснил Лео.

мистер Флинт снисходительно поглядел на него, остановил взгляд на значке «староста», и больше вопросов не задавал.

Начался матч. Рики подозревал, что Ральфу так и не удалось посмотреть его толком, поскольку рядом с ним сидел папаша и без конца что-то говорил.

Игра пошла на редкость зрелищная: художественные голы забивали почти каждые десять минут, порой вводя в заблуждение самого комментатора. Впрочем, Рики знал, что Генри тренировал команду специально, чтоб они «не вздумали поддаться провокациям Дейвиса», как он это называл. Так что Дик внес значительную лепту в совершенствование школьного квиддича, зрители, особенно от играющих колледжей, ни на секунду не могли расслабиться.

Отбивалы летали со скоростью бладжеров, так что их почти не было видно. Мистер Флинт разглядывал сына в омникуляр; он признался, что там есть функция замедления.

– Вот черт! – выругался знаменитый гость через два часа после начала.

К тому моменты «Хуффульпуфф» опережал на шестьдесят очков, и даже Доре стало очевидно, что разрыв будет увеличиваться. Она была вне себя от того, что ее планы на одни только победы развеиваются.

– У наших бросок сильный! – попытался утешить ее Рики, которому тоже не была приятна подкатывающая горечь поражения.

– Да что толку! Пусть даже такой силой вратаря впечатать в трибуну, все равно не гол! – кипятилась девушка.

Дали тайм-аут, потому что отбивающий «Хуффульпуффа» повредил руку, и его заменили. За это время команды спустились на поле, сгруппировались и попытались что-то обсудить, но гвалт стоял такой, что вряд ли они слышали друг друга.

Игра пошла своим чередом. Рики начал задумываться об обеде. После просвещения Доры эта перспектива казалась размытой, так что он заочно почувствовал себя голодающим. Как назло, он знал, что просто встать и уйти ему будет неудобно, поскольку рядом сидит Маркус Флинт, здоровяк вне себя от переживаний, и совершенно не имеющий представления, чем так ужасен в глазах гриффиндорской мафии Рики Макарони. Уж Флинт точно нисколько его не опасался, а вот Рики побаивался, что, рассердившись, отец близнецов запросто сбросит его с трибуны. «Хотя вряд ли, конечно. Но все-таки неудобно просто встать и уйти. А есть хочется…» – думал Рики, украдкой посматривая на часы.

И много позже Рики верил, что победа «Слизерина» была компенсацией за его сорокаминутные страдания. Собственно, далась она легко: у ловца были все преимущества, снитч появился недалеко от него, сразу оказавшись в центре внимания, потому что первым его заметил комментатор. Так что если бы снитч был упущен, у Генри имелись бы все основания с позором вышибить ловца из команды навсегда.

Но перевес «Слизерина» был незначителен: всего пятьдесят очков.

– Надо тебе что-то делать с охотниками, сынок, – произнес Флинт на поле, покровительственно приобняв сына за плечи.

– Ну что, поздравляю, – бросил Чайнсби, проходя мимо слизеринцев в компании раздраженного Филипса и Каролины, поправляющей прическу. У Рики ее движения вызвали нехорошие ассоциации, у Доры – тоже.

– Не такие уж пышные у нее волосы. Нет, точно, они с Хатингтон смухлевали и спрятали туда снитч, – вполголоса сказала она Рики. – Вот только как доказать?

– Если бы я давал тебе квалифицированный совет, – заговорил Лео, – то в первую очередь поинтересовался бы, откуда взялся второй снитч у двух магглорожденных девиц, не искушенных в квиддиче?

– Что там говорил Чайнсби? – поинтересовался подошедший к одноклассникам Френк; он не казался особенно довольным, но было очевидно, что устал.

– Ничего особенного. Представь, поздравил. Он хорошо воспитан, – язвительно ответил Рики, не желая сам себе признаваться, что лучше бы послушал рассуждения Лео.

Он надеялся, Эйвери после этого скажет какую-нибудь стандартную грубость и отойдет. Но Фрнек, как назло, оказался в настроении поболтать.

– Макарони, ты не перестаешь меня удивлять, – покачал головой неприятель. – Восторгаться манерами Чайнсби! Его мамаша знаешь кто?

– Того, что я о ней знаю, мне вполне достаточно, – поспешно уверил его Рики. – Она закончила «Слизерин», и профессор Снейп ничего плохого о ней не говорил. Извини, нам пора возвращаться.

Рики воспользовался тем, что почти все члены Клуба направлялись в их сторону. Признаться, он был доволен, что до обеда оставалось еще время, хотя второй завтрак был безнадежно упущен.

На обратном пути обсуждали матч. Эдгар был не особо расстроен, но критиковал стратегию своей команды. Он раз десять успел произнести «Если бы я был капитаном…».

«Если бы я был завучем «Хуффульпуффа», ты им точно был бы, но, хвала Мерлину, у профессора Стебль нет того квидичного азарта, как у Снейпа и МакГонагол», – подумал Рики.

* * *

В центре холла стоял Гарри Поттер в компании супруги и лучших друзей. В данный момент почти все о чем-то спорили с леди Гермионой.

– Поздороваемся? – предложил Рики и, не дожидаясь, поспешил туда.

– Говорю тебе, нельзя втягивать школьников в такую опасную авантюру, – удерживая на лице дружелюбную маску, Поттер, однако, просто шипел. – Я лично, как глава попечителей…

– Добрый день! Что происходит? – поинтересовался Рики.

Собеседники Поттера смущенно переглянулись. Гермиона заговорила, несколько натянуто, что не удивляло, потому что из ее друзей недовольство било фонтаном.

– Я собираюсь выйти в Запретный лес и вести дипломатические переговоры с кентаврами, – заявила она. – Сейчас столько сложностей, колдуны не справляются. Обязаны они принимать участие в решении общих дел, я спрашиваю?

– Да, конечно, – согласился Рики, и не покривил душой.

– Я планировала собрать здесь команду добровольцев, – уж совсем раздраженно сообщила леди Гермиона. – Ученикам полезно попробовать свои силы…

– Никто не пойдет, – усмехнулся Рон Уизли.

– Почему же? Я пойду! – не задумавшись, выдал Рики. Он тут же обернулся к друзьям в поисках поддержки.

И сразу понял, что отнюдь не все разделяют его энтузиазм. Эдгар неуверенно переминался с ноги на ногу. Лео взглядом давал понять, что не считает его решение разумным. Артур попросту покрутил пальцем у виска; если бы Рики хуже знал гриффиндорца, подумал бы, что тот паникует.

– Я тоже пойду, – отважно выступила вперед Джорджина, мгновенно сделавшись в глазах дядюшки ренегаткой.

Селена присоединилась к ней почти сразу.

Постепенно в компании леди Гермионы оказались проходящие мимо Дора с Тиффани, несколько гриффиндлорцев, включая Ральфа и Марго Фэрли. Члены Клуба сдались перед тем, как третий курс «Хуффульпуффа» в полном составе изъявил желание поучаствовать в мероприятии. Зачинщица светилась, улыбаясь все более лучезарно по мере пополнения рядов своих сторонников.

– Надо еще поговорить с директором! – проворчал Гарри Поттер.

– Гарри! – возмутилась леди Гермиона. – Ты прекрасно знаешь, кентавры не трогают детей, так что это полностью безопасно. Мы просто прогуляемся. Впрочем, я сама решу административные вопросы… потом.

– О, вы все здесь! Рон!

Профессор Лавгуд почти вприпрыжку сбежала по лестнице. Рон Уизли приветливо кивнул жене и быстро поцеловал ее в щеку, стрельнув глазами в школьную подругу. Гермиона Малфой и не подумала испугаться угрозы в его взгляде. На вопрос Луны, по какому поводу столь многочисленной собрание, она охотно дала более чем исчерпывающий ответ.

– Ну и чего мы ждем? – непонимающе произнесла профессор Лавгуд.

– Луна… – мягко заговорил мистер Уизли. Рики уловил в его просительном голосе нотки смиренной безысходности.

– По-моему, погода прекрасная, – мечтательно зажмурилась Луна. – Гермиона, какая ты предусмотрительная!

Уизли и Поттер обменялись отчаянными взглядами, и в результате уважаемый попечитель запнулся бы, если бы не поддержка леди Сюзан.

По мере приближения к лесу в груди Рики все сильнее колыхались ревнивые чувства. За годы существования Клуба Единства он стал считать Запретный лес чем-то вроде их территории, как туалет Плаксы Миртл, где, разумеется, могли водиться изначальные обитатели, но на что не имели права посягать другие маги. Как бы уважительно не относился он к леди Гермионе, то, что она потащила туда толпу, его основательно раздражало.

На полпути от стены деревьев действительно отделилась знакомая фигура, потом еще две, и еще одна. Когда они достаточно приблизились, и солнце прекратило бить в глаза, Рики смог как следует разглядеть их. Кентавры выстроились в одну линию, хотя белоснежный с платиновой гривой держался чуть позади остальных; он казался моложе других, возможно, оттого, что его борода была короче. Кентавра вороной масти с сединой в бороде, вышедшего навстречу первым и ожидающего теперь в центре, Рики раньше видел при незабываемых обстоятельствах. Он был среди тех, кто выручил их и чемпионов во время последнего состязания Тремагического Турнира на третьем курсе. Тогда кентавры тоже повелись на уговоры леди Гермионы, за что Рики был благодарен и им, и ей. Однако вид величественного могучего существа заставил его вспомнить то, что объяснил в тот вечер Драко Малфой, а именно, что от них запросто схлопотать копытом по голове, если скажешь что-нибудь не то. Кстати отсутствие супруга зачинщицы переговоров заставляло заволноваться, потому что Малфой был невероятно хитрым и расчетливым типом и ни за что не засветился бы в заведомо провальном деле.

– Они ждали нас? – пронесся удивленный шепоток среди учеников.

– Земля слухом полнится, – пробасил кентавр с сединой. – Мы готовы слушать.

– Я пришла просить вас, – заговорила леди Гермиона. – Вы обладаете скрытым от людей знанием, поэтому…

– Наше знание редко бывает вам полезно, – констатировал белый кентавр.

– О нет, не отказывайте так сразу, – горячо возразила она. – Люди не должны одни решать судьбы мира. Магическому сообществу сейчас необходимо, чтобы ваши представители…

– Что нам делать в загоне для людей! – поморщился, обрывая ее, старый кентавр.

Похоже, они заранее ожидали, по какому руслу пойдет беседа, поэтому, невзирая на недружелюбные реплики, агрессивности в их ответах не чувствовалось. Впрочем, они ведь уже встречались с леди Гермионой, возможно, не один раз. У Рики создалось впечатление, что кентавры согласились на эту встречу примерно из таких же соображений, из каких люди ходят в зоопарк – посмотреть на странности, которых они давно не видели, чтобы потом вернуться к привычным делам.

– Хотя бы следить за порядком, – ответила Гермиона спокойно. На человека она, в подобных обстоятельствах, скорее всего, начала бы орать от бессилия. Рики почувствовал уважение к ней за то, что она не сдается.

– Послушайте, – он выступил вперед, помня, что у него, как у ребенка, больше шансов сохранить целый череп. – Люди, которые стремятся к власти, часто не заслуживают ее. Не ошибусь, если скажу, что в нашем Министерстве предостаточно дураков самого разного сорта. Но я ни разу еще не встречал придурковатого кентавра.

Их реакция показалась ему замедленной. Все время, пока Рики говорил, его слушали очень внимательно, причем впечатление, что они хотят поскорее спровадить парламентеров подальше, пропало. Рики очень хотелось обернуться на Поттера и компанию, но он сомневался, вежливо ли это. Кентавры молчали, так что Рики, сделав глубокий вдох, решился продолжить.

– Если в Министерстве решат сократить ваши резервации…

– Пусть попробуют, – сказал белый.

«Железная логика», – подумал Рики, невольно следя за массивными копытами.

– Жеребенок, не брался бы ты мир переделывать, – посоветовал белый. – И ты, хозяйка, напрасно взяла его с собой.

– Почему меня? – быстро спросил Рики. – Чем я отличаюсь?

– Перестань, – прошипела Гермиона сзади. Рики немного сочувствовал ей, и особенно – дяде Гарри, но делал все равно по-своему.

– У всех своя линия, – уклончиво ответил кентавр. – Кому предначертано…

– Извините за беспокойство! – заговорил-таки Гарри Поттер. – Мы просим вас подумать.

– Столько ваших просьб сваливается на наши головы, – проворчал седой кентавр.

– Значит, такова судьба, – многозначительно изрек Рики.

Кентавры скрылись в чаще.

Возвращались в молчании. Поттер и Уизли с осуждением поглядывали на подругу. И она, судя по озабоченному выражению лица, не ожидала такого поворота событий. Все же перед входом леди Гермиона поблагодарила всех, кто согласился поучаствовать в ее делегации. Закончить ей, впрочем, не позволили.

Наверное, именно ее поставленный голос, выдающий в ней бывшую старосту, и привлек лишних слушателей. Во всяком случае, минуты не прошло, как из Главных дверей выскочили мистер Флинт и мистер Джордан.

– Ральф! – воскликнул мистер Джордан, бросаясь к сыну.

Родитель Тиффани легко оторвал ее от земли и прижал к груди, невзирая на сопротивление.

– Какого черта тебя туда понесло?! – рычал он.

– В чем дело? – вырывался Ральф. Рики понимал его – окажись здесь итальянские родственники, он оказался бы в таком же неудобном положении. Народ, как назло, расходиться не собирался.

– Папа, ты что? – возопила Тиффани.

– Как ты могла? Это же опасно! – не слушал ее Флинт.

Но Тиффани все-таки отпихнула его.

– А морить меня голодом без шоколада не опасно? – возопила она. – А лишать меня Хогсмида и всяческих удовольствий?! А позорить меня сейчас перед одноклассниками, как будто я маленькая?!! Более чувствительные девочки от такого обращения приставляют палочку к виску! Странно, что ты теперь беспокоишься.

У Маркуса Флинта был страдальческий вид, насколько это возможно для тролля.

– Ничего себе доченька! – внятно проворчал Джордан, покосившись на нее.

Флинт свирепо сверкнул глазами, очевидно не уловив, что отец Ральфа выражает ему сочувствие. Дочка слизеринской знаменитости, однако, замечание проигнорировала, обратившись вместо ответа к сыну обидчика с добрым советом.

– Не советую раскисать, Ральф. Родители всегда так – сначала сделают гадость, а потом подлизываются.

Она развернулась и скрылась за дверью. Рассерженный Флинт отправился следом, и их спорящие голоса через секунду принесло эхо из холла.

– Вот вредная девчонка! – проворчал мистер Джордан.

– Извини, папа, но я с ней согласен, – громко сказал Ральф.

Мистер Джордан отступил на шаг, потрясенный, и не помешал сыну отправиться следом за Тиффани. Рики понимал желание друга скрыться поскорее с глаз людских.

В дверях Ральф столкнулся с мистером Флинтом, неимоверно разозленным. Тот хотел было что-то сказать, но гриффиндорец невозмутимо обогнул препятствие. Между тем Джордан уже нашел точку приложения для своего недовольства.

– Послушай, Гермиона, я был бы тебе признателен, если бы ты не впутывала моего сына в свои грандиозные проекты!

– И мою дочь! – присоединился Флинт. – Так бы и не знал, что здесь происходит…

– Гермиона их не просила, – не выдержав, вступился Рон Уизли, но предъявители претензий его уже не слушали, переключившись друг на друга.

– Не понимаю, Джордан, почему ты не примешь меры, если Тиффани тебе так не нравится! Давно бы поговорил со своим недоумком, как мужчина с мужчиной! Или у тебя нет на него влияния?

– А твоя нахалка, похоже, тебе не подчиняется! – ответил тем же бывший гриффиндорец.

– На вашем месте я бы не запрещала им дружить, – посоветовала леди Гермиона. Рики, лишний раз убеждаясь в ее не всегда благоразумной отваге, на ее месте не вмешивался бы.

Недовольные отцы одарили ее смертоносными взглядами, заслуженными каждым, кто без спроса лезет не в свое дело.

– Вы разжигаете интерес, когда препятствуете. Они сами устанут друг от друга. Надо действовать хитростью, – объяснила леди Гермиона.

– Это уж позволь нам самим решать, – отрезал Джордан.

Ворча, Флинт вернулся в холл.

– А вы чего тут ждете? – грозно поинтересовался, наконец-то обратив внимание на зрителей, мистер Джордан. – Я собираюсь в «Три метлы», если нужен кому, – проинформировал он Поттеров и Уизли, прежде чем отправиться к воротам.

– Ну, блестяще удалась наша миссия, – язвительно произнес Рональд Уизли. – Кентавры в восторге от твоего предложения, Гермиона! Так и рвутся в Уизенгамот!

– Но зато они сразу не сказали «нет», – Гермиона покосилась на Гарри с надеждой. – Возможно, это чего-то стоит?