Рики Макарони и Старая Гвардия (джен)

Однажды Селена напомнила ему, что они уже почти две недели не выходили на мостик. В целом, особой необходимости в этих прогулках не было, потому что малышка уже выучила весь набор жестов, которые Рики и Селена в состоянии были придумать. И теперь следовало, конечно, время от времени общаться с ней таким образом, чтобы она не забывала, для чего слизеринец и хуффульпуффка регулярно навещали ее.

– По-моему, она больше дурачится, – заметила Селена, когда они вышли из замка. – Каждый раз ее можно заставить показать не больше трех слов!

– Я думаю, в случае необходимости она отнесется серьезно, – предположил Рики.

– Я помню, она вытащила тебя, когда ты тонул, – кивнула Селена. – Думаю, она стала бы тебе хорошим другом. Представляю, что бы ты получил от нее ко дню Святого Валентина, если бы она умела писать!

Рики очень постарался не нахмуриться, поскольку совсем не хотел обсуждать с ней открытки ко дню святого Валентина. Он не сомневался, что Пит от его имени отправил сообщение соответствующего содержания Даниэле, и не хотел, чтобы Селена об этом знала. Сам он открыток не писал и не хотел теперь думать, что сожалеет об этом. О том, сколько штук получила Селена, Рики предпочитал не уточнять, а точнее очень хотел бы знать, но…

Они шли к озеру, навстречу слабому, но холодному ветру. Рики украдкой поглядывал на подругу, на ее, как всегда, сосредоточенное лицо. Не было ничего удивительного в том, что парни за ней ухаживают; думал он. Длинные волосы делали Селену похожей на фею. От ходьбы и холода на щеках проступил легкий румянец.

– Ты как считаешь, то, что она в прошлый раз не облила меня, можно считать выражением симпатии, или она просто забыла? – спросила Селена.

Только теперь он заметил, что они уже прошли большую часть пути, только что свернули в тень деревьев, посаженных специально, чтобы скрыть мостик. Тот, наверное, уже и не задвигался, потому что весь оброс илом, мхом и даже травой. Впрочем, постороннего колдуна Рики здесь встречал только однажды, и это был китайский чемпион, который никому в «Хогвартсе» не рассказал о том, что члены Клуба и их друзья пользуются такой привилегией.

– Ты ей в любом случае очень симпатична, – категорично заявил Рики.

– Не замечала, – покачала головой Селена.

– Ты можешь не нравиться только тому, у кого стойкий моральный дефект, – уверил ее Рики.

– По-моему, она ревнует тебя ко мне, – сказала Селена.

Дыхание Рики перехватило.

– Ну, это же не причина считать ее настолько испорченной, – проворчал он. – Дай ребенку шанс исправиться!

Селена расхохоталась. Эхо разнесло ее смех далеко по воде.

– Она не очень сегодня торопится, – отметила хуффульпууфка. – Скажи, Рики, – вдруг посерьезнела она, – если СОВы…

Ветер усилился, взвивая ее волосы в беспорядке вверх. Селена не окончила фразу, отвлекшись на попытки упорядочить прическу, которая тут же вновь растрепывалась. Это занятие полностью поглотило ее. Рики ее движения казались плавными и медленными, лицо – таким отвлеченным. Вдруг стало неловко, чего это он стоит и пялится. Рики шагнул к ней, чтобы помочь совладать с непокорными прядями. Пока он приглаживал ей голову, их руки то и дело сталкивались. Эта совершенно бесполезная работа прекратилась, как только стих порыв ветра.

Тогда Селена медленно опустила руки. Рики знал, что ему следует сделать то же самое, но продолжал стоять так же, словно его заморозило. Селена заглянула ему в глаза. Ее взгляд был бездонно синим, немного взволнованным, мягко спрашивал и…

Рики немного наклонился, чтобы прижаться к ней губами.

Он не ожидал этого ни от себя, ни от нее. Грудь изнутри наполнилась теплом, весь мир вокруг куда-то растворился. Ощущения были настолько прекрасны, что он не мог, да и не хотел их называть.

Неизвестно, сколько прошло времени, но, когда он отстранился, что-то важное стало другим. Селена медленно вздохнула. Ее глаза, по-прежнему устремленные к нему, отражали небо и воду.

– Все в порядке? – спросила она.

– Да. – Рики вдруг смутился от того, что она заговорила первой. – Извини…

– Ты действительно это хотел сказать?

– Нет, – признался Рики.

Они отвели взгляды. Рики сам перед собой делал вид, что его чрезвычайно занимает вода.

– В смысле – я не сожалею, – сказал он.

– И ты нисколько не удивляешься? – скрывая разочарование и раздражение на вездесущего друга, спросил Рики.

Лео пожал плечами.

– Нет. На самом деле, я за вас очень рад. Ты и Селена…

– Она сказала, сначала нужно сдать СОВ, – повторил Рики.

– Совершенно с ней согласен. Это – самые жуткие экзамены, – не поленился вспомнить Лео. – А что было после?

– Приплыла малышка, – ответил Рики. – Наверное, она что-то заметила.

– Почему ты так думаешь?

– Она много брызгалась, – улыбнулся и Рики. – Слушай, ты можешь пока никому не рассказывать? Мне нужно было поделиться…

– Конечно, – ответил лучший друг. – Вон там твой реферат по истории магии.

Наклоняясь к пергаменту и пытаясь сосредоточиться на причинах гоблиновских войн, Рики понимал, что ему стоило бы раскритиковать себя за несвоевременность появления в его жизни иных, более интересных историй.

Однако, теперь все члены Клуба знали, что в жизни порой тоже разворачиваются драматичные истории на манер средневековых. Уже на следующий день, появившись в штабе, слизеринцы застали там остальных членов Клуба с напряженными и сочувствующими лицами, а также портрет шпиона, явно включенный в дискуссию. Перед Джорданом лежали разорванный конверт и пергамент.

– Конечно, сэр, положено почтительно относиться к родителям, – не без ехидства соглашался Ральф с портретом сэра Финеана.

– Хотя их бывает сложно понять, – добавил, оторвавшись от книги заклинаний, Дик.

– Что-то случилось? – поинтересовался Лео.

Ральф со вздохом указал на исписанный пергамент перед собой.

– Письмо из дома. Отец оседлал любимую тему. У Тиффани Флинт, оказывается, в жизни одно желание – свести его в могилу, а недостатков больше, чем у вампирши.

– Попроси его, чтоб не старался так, – посоветовал Рики.

Финеан Нигеллус нахмурился.

– «Могу предположить, что яблочко от яблони недалеко падает», – процитировал Ральф. – «Я знаю Маркуса Флинта как эгоистичного любителя покомандовать и нарушителя правил. Кроме того, не ошибусь, если твоя подруга обжорством способна за день разорить «Сладкое королевство» и «Три метлы», вместе взятые». Он же совсем незнаком с нею!

– Некоторые родители чересчур много себе позволяют! – сказал Рики, обижаясь за одноклассницу.

– Молодой человек! – возмутился Финеан Нигеллус.

– Я согласен с ним, – заявил Лео. – Тиффани очень милая и правил не нарушает…

– Если я сообщу об этом папе, он наверняка объяснит, что она для этого слишком ленива, – вздохнул Ральф.

Он был серьезно обеспокоен по той причине, что через полтора месяца должен был наступить день рождения Тиффани. Он совершенно не представлял, что бы ей такое подарить. Он чувствовал себя виноватым за то, что слизеринка из-за него рассорилась с родителями, а значит, они тоже не станут особо ее баловать.

– Отец написал мне, что подарит ей маленькую коробку конфет, – подтвердил эти опасения Генри.

Что же, в иных случаях скупость была лучше, чем щедрость некоторых прилипчивых товарищей, не желающих обнародоваться. Именно так считал Рики, которому все еще предстояло выяснение отношений с Мелани Хатингтон.

Девица, похоже, всерьез беспокоилась, что пребывание с ним на одной территории наносит ей непоправимый вред. Пока они пересекались только в Большом зале, она разворачивалась и петляла при виде его, и это можно было еще терпеть. Но на уроке Хагрида Рики не хотел никаких концертов, подозревая, что лесничий будет рад обругать его по любому поводу.

Виктор Чайнсби заговаривал с ней о том, чтобы уладить недоразумение, все неохотнее, но Дик проявил должную настойчивость. И вот, наконец, Мел в компании друга и телохранителя появилась в комнате старост.

Рики долго думал, как начать это разговор. Он меньше всего хотел, чтобы она обиделась на его слова, но и излишняя мягкость не вызвала бы у нее доверия. «Представь, что перед тобой ненаписанная картина. А она будет такой, какой ты ее сделаешь», – говорил в таких случаях отец. Мел Хатингтон была еще как нарисована, кроме того, Рики заставлял себя смотреть ей в глаза, поэтому, когда он начал, его голос звучал, возможно, не так уж уверенно.

– Мелани, обычно, – он подчеркнул это слово, – у меня нет особых причин радоваться, когда я тебя вижу. Но сейчас я очень рад, что Виктору все-таки удалось привести тебя сюда.

Мелани скептически поджала губы.

– Дело в том, что произошло недоразумение, – продолжал Рики. – Я не твой анонимный поклонник и никогда не пытался им быть. Заявляю это при всех, чтоб никто не сомневался. Это не мой стиль ухаживания…

– Мне это неизвестно, – отрезала Мелани.

– Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Мы делим это помещение, придется временами встречаться, тут уж ничего не поделаешь, ну и…

Тут Мелани, до того выслушивающая его с невозмутимым и высокомерным видом, вдруг зажмурилась и закрыла лицо ладонями.

– Я так не могу! – застонала она. – Что за псих мне надоедает!

– Я не знаю, – пролепетал Рики, не будучи уверенным, что от него вообще требуется ответ.

– Мел, успокойся, – Виктор покровительственно возложил длань ей на плечо.

Рики умолк, ожидая дальнейших действий противоположной стороны. Через некоторое время Мелани, действительно, справилась с собой.

– Послушай, Ричард Макарони, если все так, как ты утверждаешь, то я только довольна, – сказала она.

– Я в этом убедился, когда ты выскочила отсюда, как ошпаренная, – сказал Рики.

– У тебя роман с Олливандер? – напрямую спросила Мелани.

Рики покосился на Чайнсби, равнодушно рассматривающего пустую раму портрета сэра Финеана. Доверять тайну равенкловцам не входило в его планы. Рики помедлил, но все же вынужден был ответить.

– Не могу сказать ни «да», ни «нет». Мы с ней договорились, что сначала сдадим экзамены.

– Это я понимаю, – одобрительно произнесла Мел. – Пожалуй, ты нормальный. Виктор, как ты считаешь?

Виктор неопределенно пожал плечами. Но Мелани это, кажется, уже не волновало.

Этот разговор не принес Рики заметного облегчения, как он ожидал, потому что в жизни пятикурсников не осталось никаких радостей. Но однажды на доске появилось объявление о том, что незадолго до пасхальных каникул ученикам разрешается посетить деревню Хогсмид.

– Потерять целый день подготовки! Это жестокий соблазн для нас, – проворчал Виктор на уходе за магическими существами, когда Дора, воспользовавшись тем, что Хагрид отвернулся, рискнула погладить фестрала. И, похоже, плотоядная лошадь вовсе не собиралась ее кусать; во всяком случае, никто не стал визжать из-за того, что она гладит воздух.

– А я обязательно пойду, – заявил ему Рики. – Надо же видеть иногда что-то другое, кроме библиотеки.

Виктор покачал головой так, словно сомневался в этом. Рики понимал, почему: ребята вокруг чем-то напоминали измученных узников. У многих были круги под глазами, и каждую минуту кто-нибудь непременно зевал, не выдержав испытания свежим воздухом. Рики не помнил, что он последний раз видел в зеркале, но предполагал, что вероятность отличаться от товарищей для него невелика.

– Ой! – воскликнула Дора и чуть одернула руку; на ее лице появилось изумленное выражение.

– Что? – сурово спросила Мелани, не одобряющая подобных опытов.

– Нюхает он меня, – ответила Дора.

Однако, не только она презрела благоразумие. Через неделю стало ясно, что опасность встретить беглых преступников или не доучить полезные свойства волосков единорога не останавливает учеников на пути к удовольствиям. Большинство вознамерилось прогуляться по Хогсмиду. Даже Марго удалось уговорить родителей, и они прислали разрешение профессору МакГонагол.

Ральф же невыносимо страдал от того, что ему не на что пригласить Тиффани в Хогсмид. Предложения друзей взять деньги взаймы неизменно встречали отказ. Даже Селена, обеспокоенная состояние гриффиндорца, предлагала разбить свою копилку. Его же это совсем не радовало.

– Подумаешь, отдашь потом. Не вечно же твой предок будет гневаться, – увещевал Артур.

– Нет! Я отказываюсь зависеть от его капризов. Мне нужно самому что-то придумать, – заявил Ральф.

К счастью, Тиффани его совершенно не упрекала. Рики сомневался в том, что Ли Джордан и Маркус Флинт способны договориться между собой, несмотря на то, что методы они применили одинаковые. Мистер Флинт, до сих пор ни в чем не отказывающий своей дочери, был тверд и последователен: пока она не перестанет водиться с «неподходящими личностями», ей вполне хватит школьной еды и тех нарядов, которые уже есть.

– Черта с два я куплюсь на этот шантаж! – заявила его не менее принципиальная дочь.

От брата Тиффани ждала безусловной поддержки, и жалко было наблюдать, как он разрывается между нею и отцом. В общей гостиной Генри теперь всегда садился рядом с ней и старался поменьше ссориться, хотя это было непросто, потому что сестрица постоянно строила разные планы, например, такие:

– Генри, напиши папе, что мы с Джорданом ходим по Хогсмиду и побираемся, – Тиффани, в восторге от собственной гениальности, хихикнула в кулак.

– Ты что! – ужаснулся Генри. – Его же удар хватит! А если не хватит, он тебя прибьет, – добавил он, видя, что бессовестная и неблагодарная дочь совершенно не переживает от перспективы подобного несчастья.

– Да, ситуация, – вновь задумалась Тиффани. – Что же делать-то?

Генри пошел на риск попасть в опалу, с изрядным самоотречением и неохотой предложив сестре треть своих карманных денег. Но она, как и Ральф, предпочла обходиться без ничего.

Это было, надо признать, не так уж трудно: подготовка к СОВам настолько интенсифицировалась, что не оставляла простора для мечтаний о всяких там прогулках, разве что в теплицы и обратно или на уход за магическими существами. Даже занимаясь во внутреннем дворике, они перестали замечать красоты природы.

Однажды на уроке Хагрида ученики выполняли сложное задание. Преподаватель проявил редкую изобретательность: он подковал трех фестралов так, чтобы они оставляли на земле разноцветные следы, и объявил, что закопал на поляне девять кусков мяса. От учеников требовалось определить, какое из трех существ самое умное, а точнее, самое удачливое, насколько быстро они обнаружат корм, и сколько порций достанется каждому.

Учитель не ограничил ребят в выборе способов выполнения работы, поэтому каждый фиксировал результаты, как считал нужным. Кто-то делал записи, несколько человек заявили, что и так запомнят. Но самый простой способ изобрела Тиффани: она остановила свой выбор на фестрале, оставляющем розовые следы, и ходила за ним на почтительном расстоянии.

Надо сказать, Хагрид не предупредил учеников, где именно зарыл корм.

– Так интереснее! – отмахнулся он.

– А если кто-нибудь из нас на него случайно встанет? – спросил Виктор Чайнсби, как признанный глава умников.

– Вас мигом сгонят! – успокоил лесничий.

В общем, ученики разбрелись по знакомой опушке, не забывая шарахаться от двигающихся следов. Следы, впрочем, скоро так перепутались, что разобраться, кто где, стало непросто.

Рики надоело ходить, и он стоял, облокотившись о дерево и надеясь, что поблизости от него нет никакого мяса. Свежий воздух пьянил, и к нему прибавлялось что-то еще. Рики принюхался, пытаясь выяснить, что.

И внезапно перед глазами предстала иная картина. Место не изменилось, он видел ту же поляну и ребят. Но теперь на ней появились, нет, не три, а четыре четвероногих силуэта. Поначалу они мигнули, собираясь тут же исчезнуть, но в следующую секунду еще более оформились. Они напоминали скорее летучих мышей, нежели лошадей – серые, чешуйчатые…

Но куда более новым, чем это зрелище, было самоощущение. Словно холод сковал его душу, и фестралы прекрасно вписывались в эту внутреннюю картину. Они добавляли отчетливый запах тления, но его это нисколько не пугало. А потом все исчезло, или это он настолько погрузился в себя, что продолжал смотреть, но ничего не замечал; у него были цели, планы и задачи…

Он не чувствовал не времени, ни пространства, погружался куда-то и не мог поймать ни одной своей мысли, да и не пытался, их было слишком много. И вокруг него кружились тени – крылатые лошади, покрытые чешуей. Он уцепился за них, как за знакомые образы, и хотел о чем-то спросить, но они молчали.

– Эй, ты чего дурака валяешь! – завопил Хагрид. – А ну уйди от него!

Лесничий бросился к Рики, а ученики поспешно убирались с его дороги.

– Ты что, не видишь? Он же тебе нос оттяпать мог! – отталкивая от него воздух, заорал Хагрид.

– Да. Я Вам уже несколько раз говорил, что я их не вижу, – отчеканил Рики.

Он не знал, почему Хагрид каждый раз вызывает в нем такое раздражение.

– Ты мне брось сочинять! Он же дышит, неужели не чувствуешь? – не унимался Хагрид. Рики совершенно отчетливо понимал, что лесничий ни в грош ему не верит. Возможно, он и почувствовал бы дыхание зверя, но с того момента, как Хагрид взялся орать на него, его лицо запылало, и потому он, должно быть, ничего не ощутил.

– Сегодня тепло, – робко вступилась Тиффани и за это получила свирепый взгляд преподавателя.

– Занимайся своим делом, – рыкнул на нее Хагрид и отошел, как подозревал Рики, от греха подальше; юноша прекрасно понимал, что великану с самого первого урока ничего так не хочется, как прибить его.

– Постоянно ты, Макарони, во что-нибудь впутаешься, – внятно проворчал Виктор. Ради этого он даже оторвался от своего чертежа.

После этого, даже затерявшись среди слизеринцев, Рики все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Почему он постоянно ко мне цепляется? – проворчал Рики.

– Не понимаю, с чего он так бесится, – утешила его Дора. – Многие этих тварей не видят. Не понимаю, с чего он взъелся именно на тебя.

Рики покорно вздохнул, надеясь, что она, как и остальные, поверила, будто его заботит только это. Собственно, сегодня он мог бы заявить лесничему, что наконец-то разглядел, каких красавцев они изучают. Он сомневался, впрочем, чтобы Хагрид за него порадовался. Чувство, возникшее на уроке, отдавало невероятной жутью. Точнее, не чувство даже, а комплексное видение мира. Словно его макнуло в другую реальность, и внутри тоже все поменялось. Если бы он сменил фокус внимания и сконцентрировался не на фестралах, а на содержимом своего разума…

– Я вдруг испугался, – позже признался он Лео, – что не смогу переключиться и потеряю сознание. Нет, наверное, я все-таки боюсь того открытия, которое сделал бы.

– В самом деле, упасть в обморок в присутствии Френка и Виктора, – покачал головой Лео. – Действительно, лучше в это не погружаться.

– Но у меня было чувство, что я знаю! – бессильно сжав кулаки, вздохнул Рики.

– Не впервые, – напомнил Лео. – Сколько раз, Ричард, у тебя возникало ощущение, что ты – это кто-то другой? И что – разве это хоть сколько-нибудь тебя продвинуло?

Под пристальным взглядом друга Рики сделал глубокий вдох. С одной стороны, он злился на Лео, который мог, конечно, умно рассуждать, потому что не пережил ничего подобного. Но Рики также знакомы были регулярные разочарования, потому что приступы воспоминаний, действительно, ничего полезного ему не дали за все прошедшие годы.

– Я не говорил, что я – другой, – проворчал он. – Меня посещают не мои видения…

– Да, конечно, извини, – согласился Лео. – Я именно это и имел в виду.

– Даже не знаю, как мне быть. На занятия к Хагриду все равно придется ходить, – констатировал Рики.

– Послушай, сейчас тебе надо прилично сдать СОВ, – напомнил Лео. – От этого зависит твоя дальнейшая жизнь, реальная, а не та, которая тебе мерещится. Например, Дора собирается посещать уход за магическими существами на шестом курсе, не знаю, что ты решишь по этому поводу. Но пока лучше, чтобы на уроках Хагрида ты не выделялся больше, чем он тебя выделяет.

Лео, как всегда, был прав. Его правота имела материальное подтверждение в виде толстой стопки книг, которые все следовало прочитать, и пяти его собственных недописанных сочинений.

Помимо учебы, у Рики имелись и другие обязанности, а также связанные с ними переживания, намного более важные, чем антипатия к Хагриду. Об этом напомнила ему Плакса Миртл, объявившись в спальне в одно прекрасное утро.

– Я говорила, что отмечаю важную годовщину смертенин в этом году? – уточнила она, сияя от важности.

– Кажется, да, – ответили Рики и Лео.

За это Миртл напомнила им о предстоящем приеме и о том, что они обязаны там присутствовать.

– Обязательно, – заверил ее Лео и постарался как можно скорее отправить ее восвояси.

«Какое счастье, что сегодня тренировка», – подумал Рики, виновато косясь на оставшихся в спальне Билла и Боба, глубоко потрясенных появлением в спальне в столь ранний час девицы, пусть даже и прозрачной.

Будущая именинница нанесла визит не только слизеринцам. Она побывала у всех, и наиболее запомнилась в «Гриффиндоре». Филипс взял моду язвить по поводу интересных знакомств Клуба Единства, и едва не подрался с Артуром на уроке профессора Лавгуд. Разлагание дисциплины у любимой тетушки всерьез разозлило Уизли.

– Что Миртл себе позволяет? Может, пожаловаться на нее? Пусть сидит себе в своем туалете, – предложил он.

– Кому пожаловаться? Куда? Еще не хватало! – отреагировали друзья.

Что касается Ральфа, то упоминание о любом празднике теперь заставляло его задумываться только об одном: отсутствие денег на подарок! И письменные уверения мистера Поттера, что Миртл в этом совершенно не нуждается, о чем специально спрашивал Артур, его нисколько не успокаивали. День рождения куда более важной для него особы ожидался через три недели, и Ральф тратил по два часа в день, пытаясь наколдовать для нее что-нибудь из подручных материалов. По словам Артура, заканчивалось это каждый раз одинаково: Джордан, недовольный результатами своего труда, в гневе уничтожал их.

Вскоре все члены Клуба убедились, что Ральф дошел до ручки. Рики было даже немного обидно, что он узнал об этом предпоследним. Он возвращался с прорицаний в отвратительном настроении – Трелони последние десять минут распекала Дору за отсутствие таланта к маразму. Заглянуть в штаб его заставило желание оставить там тяжелую сумку с дурацким «Оракулом»; Рики казалось, недопустимо держать источник неприятных переживаний рядом с едой.

Громкие, явно спорящие голоса, доносящиеся из комнаты старост, заставили его замедлить шаг и задержаться перед дверью. Войдя, он закономерно поинтересовался, что происходит.

– Я принял пари, – сказал Ральф.

Невероятные условия, которые поставил себе гриффиндорец, тут же были изложены наперебой всеми, кто их уже знал. Рики не сразу решился высказаться против, хотя рискованность такого выбора была ему очевидна. Он не раз становился свидетелем того, как Ариадна Блекуотер с подругами в общей гостиной «Слизерина» убеждала Тиффани принимать другие приглашения, уверяя, что иначе она покроется плесенью. Ее несколько раз приглашали другие ребята. Но все же Рики, зная, на что гриффиндорец способен, не хотел, чтобы Ральф снова рисковал своей шеей. Еще свежи были воспоминания о случившемся ровно год назад, когда Ральфа и его тогдашнего соперника Тони Филипса сбросили лошади.

И на этот раз гриффиндорец придумал спор немногим лучше. Шестикурсник «Гриффиндора» по фамилии Кристаллуотер при всей гостиной обязался расстаться с десятью галеонами, если Джордан действительно сможет, как он хвастался, пролететь сквозь все три кольца на воротах в течение минуты.

– Ты понимаешь, что значит на скорости влетать в кольцо? – разбушевался Эди, до которого новость дошла в последнюю очередь. – Если тебе не снесет голову, точно заденет ноги.

– Пусть сам Кристаллуотер занимается акробатикой, – поддержал Рики.

– Меня интересует не акробатика, а деньги, – практично заметил Ральф. – Мне кое-как удалось его раскрутить на пари. Кстати, Кристаллуотеру это не удалось, поэтому только он со мной поспорил.

– Объясни, что меня удерживает от того, чтобы немедленно не отправиться к директору! – возопил Эди. – Должен кто-то прекратить этот идиотизм!

– Мы договорились не доносить друг на друга, – напомнил Дик.

– Ральфа с нами не было! – возразил Эдгар.

– Нет, со мной вы ни о чем не договаривались. Но я хочу попросить, чтобы вы больше никому не рассказывали. И Тиффани Флинт тоже, – с нажимом произнес Ральф.

Вечером того же дня он начал тренироваться. Рики специально вызвался пойти с ним и следить по секундомеру, поскольку ему требовалась уважительная причина, чтобы выйти и проветриться.

Вечер был в меру прохладным, и в воздухе уже тянуло весной. Квиддичная команда «Равенкло» как раз направлялась в раздевалку, игроки недоуменно косились на них, не понимая, что эти двое с одной метлой могут здесь делать.

– Думаю, у тебя есть полчаса, а потом мадам Трюк нас выгонит, – сказал Рики.

– Да что толку тренироваться в темноте. Я тогда точно впечатаюсь в кольцо, – бросил Ральф.

Рики расположился на трибунах. Он давал свисток, а потом фиксировал время. После десяти попыток, ни одна из которых не давала требуемого результата, стало ясно, что выполнить условия пари, конечно, возможно, но чревато последствиями.

– Мне приходится отлетать очень далеко, чтобы развернуться, – проворчал Ральф, приземлившись на поле. – Метла все равно не выравнивается так быстро.

В общем, Ральф был способен на какие угодно чудеса, но техника ограничивала его возможности. Разочарованный первыми результатами, он отправился в башню «Гриффиндора» обдумывать свое положение, а проснувшаяся в Рики совесть побудила его вернуться в штаб, к брошенному на втором абзаце реферату по заклинаниям и прочей пачке всевозможных заданий, от которых голова шла кругом.

– Я не советовал бы тебе гулять в такое время, – настиг его на пороге штаба голос Дика. – Скоро отбой, и только старосты могут после него появляться в коридорах.

– Ты отказываешь мне в праве грызть премудрость? – притворился обиженным Рики.

– Нет, конечно. Тем более, нам по пути, – сказал Дик. – И как тренировка?

Рики изложил ему возникшие трудности. Когда половина его рассказа осталась позади, у него возникло стойкое чувство, что в голове равенкловца мечется идея, в ценности которой он, как обычно, сомневается.

– Ты придумал, как незаметно смухлевать? – напрямик спросил Рики.

– Зачем? Есть средство, – задумчиво произнес равенкловец, но ничего конкретного не объяснил.

До конца дня Рики так и не смог забыть об этом пари, и уже не потому, что переживал по поводу возможной травмы друга. Он старался не смотреть на учительский стол и не думать, что, все-таки, большая половина посвященных затею Ральфа не одобряет, и может пожаловаться из лучших побуждений. Во всяком случае, несколько секунд он подозревал это очень сильно. Когда в Большом зале заканчивался ужин, к Рики подошел профессор Снейп.

– Я не хотел портить Вам аппетит, Ричард, но думаю, Вы вряд ли обрадуетесь, если я вызову Вас к себе. Тем более, что разговор того не стоит, – сказал зельевар.

Рики, да и весь слизеринский стол обратился в слух.

– Я давно закончил исследовать Вашу посылку, и даже забыл об этом, столь ничтожным оказался результат, – сказал профессор.

– Значит, таракан не проклят? – спросила Дора.

– Нисколько, – подтвердил завуч. – Это только дутое заклятие и ничего больше.

Рики коротко кивнул. В отличие от Лео, он с самого начала не беспокоился по поводу приступа ревности поклонника Мелани в его адрес. Он испытывал некоторую благодарность к завучу, который не стал тратить много времени на такой пустяк; впрочем, Снейп берег скорее свое время, нежели его. Но на его месте дядя Гарри непременно вызвал бы крестника для беседы по душам.

Между тем план Дика по уменьшению вероятности тяжелых травм понравился ему чрезвычайно. На следующий же день он заговорил с Ральфом.

– Я слышал, основная проблема – резкость на развороте? – спросил он.

– Да, заносит, – проворчал гриффиндорец.

– Попробуй «Лебедя», – предложил Дик. – Он прекрасно маневрирует.

Ральф подозрительно уставился него во все глаза. Рики тоже вскинулся – он почему-то не ожидал этого.

– Как тебе не стыдно, – упрекнул Эди равенкловца, но в силу того, что он так и не поднял глаз от «Турне с троллями», это получилось не так впечатляюще.

– Ты, в самом деле, дашь мне новую метлу? Но если я все-таки… если ее испорчу, мне нечем будет возместить ущерб, – сказал Ральф.

Дик ненадолго задумался.

– Все-таки, я хочу тебе помочь, – кивнул он, словно соглашаясь с самим собой.

Джордан покачал головой.

– Ты заставляешь меня переживать тяжелые угрызения совести, – признался он. – Ведь, когда ты Артур…

– Ты все еще об этом помнишь? – удивился Дик. – Тогда напоминаю, что у тебя ничего не получилось. Можешь считать себя наказанным небесами за то, что пытался помогать Артуру с Дорой Нотт, вот этим своим пари.

На это Ральф пробурчал что-то невнятное. А поскольку первые же испытания показали, что «Лебедь» справляется значительно лучше, пришлось остановиться на этой метле – хотя бы потому, что Эдгар стал ворчать меньше.

– Удивляюсь я людям, – заметил как-то Лео в слизеринской гостиной. – Что за стремление подвергать свою жизнь опасности, когда в мире и так неспокойно?

Они сидели над конспектами за столиком неподалеку от портрета сэра Салазара, который в данной время прогуливался неизвестно где, равно как и большая часть слизеринцев.

– С чего это тебя вдруг на философские темы потянуло? – удивился Рики.

– Какая философия? – фыркнул Лео. – Марго очень переживает, потому что, если что-то пойдет не так, МакГонагол станет об этом известно, и она ее испепелит. Марго все время твердит, что надо придумать что-то для подстраховки. И Артур тоже переживает за Ральфа. Вот гриффиндорское безрассудство! Скажи, ты бы заключил такое пари?

– Сейчас? Не знаю. Нет, наверное, – ответил Рики. – Но у Ральфа есть причины…

– Я однажды читал, что некоторые люди жить не могут без острых ощущений. Есть такие магглы и даже колдуны. Я, конечно, не имею в виду всех гриффиндорцев, – Лео пожал плечами.

Рики медленно кивнул. Чувствовал он себя превосходно; они с другом очень давно не беседовали просто так.

– Адреналиновая зависимость. И ты этого не одобряешь, – сказал он.

– В общем, да, – признался Лео после паузы. – Я понимаю, что человек имеет право поступать с собой, как угодно. Рики?..

Такого с ним еще никогда не случалось. Никаких посторонних ощущений, он осознавал, что сидит в кресле слизеринской гостиной. Только в глазах зарябило, как будто каждую секунду переключались два канала на экране телевизора. Один канал показывал пустой портрет, другой – стену. Рики поднес руку к глазам и принялся яростно тереть их.

– Все нормально, – пробормотал он. Собственный голос показался чужим и высокомерным.

Юноша закрыл глаза. Он ждал, что начнет проваливаться в пустоту. Но вместо этого сознание заполнил слабый запах спирта.

– Ричард Макарони!!!

Первой реакцией на зов было недоумение. Но, открыв глаза, он увидел Лео; очень похоже, тот вознамерился надавать ему по щекам.

– Не надо! – непроизвольно вырвалось у Рики.

– Ты так побледнел. Что такое с тобой творится? – потребовал объяснений лучший друг.

– Не знаю. Похоже, вспомнилось, как раз в тему безрассудных поступков, как я недавно напился, – предположил Рики.

– Можно надеяться, что ты извлек из этого хороший урок, – проворчал Лео, усаживаясь на свое место.

– Лучше извлекать регенеративные клетки из смердосока термическим способом, – возмутился Рики.

– Ты просто маггловедение не посещаешь, – усмехнулся Лео. – Читать, зачем магглам электричество, и слушать, как Уизли спорит об этом с учителем…

– А что такое? – поинтересовался Рики. ему приходилось слышать отзывы об этом предмете, который он не выбрал, потому что сам был урожденным магглом и знал о не-колдовском мире больше, чем любой учитель. То есть, Рики так считал.

– Профессор даже слышать не может, когда ему заявляют что-то подобное, – покачал головой Лео. – Он твердо убежден, что без академических колдовских знаний невозможно обойтись. А те, кто с этим не согласен – просто бездельники, их ни в коем случае нельзя допускать до работы с магглами.

Рики рассеянно кивнул, не желая спорить с таким вздором. Оба вернулись к урокам. Через несколько минут, которые могли оказаться и часом, ибо за зубрежкой терялся счет времени, в полупустой гостиной появилась Дора.

– Уизли срочно желает тебя видеть, – сообщила она Лео. – Прям вот немедленно!

Лео отложил книгу; он не казался очень довольным, но и не возражал.

– Наверняка это касается правил безопасности для Ральфа Джордана, – покорно вздохнул он, вставая.

– Так это из-за нытья Фэрли и Олливандер Уизли отправил меня сюда? – фыркнула Дора, падая на освободившееся место напротив Рики. – Как же они должны были ему надоесть, если он переборол себя и добровольно обратился ко мне! Уизли так психовал, когда требовал, чтоб я спустилась сюда!

Рики покачал головой, но в глубине души не был с ней согласен. Он считал, что Ральф вполне заслуживает заботы со стороны друзей. Лео, похоже, тоже так считал, потому что увиделись они только за ужином. Друг сообщил, что после длительного перебирания всех вариантов остановились на том, который был очевиден с самого начала: кто-то дожжен зависнуть на метле недалеко от колец и в случае необходимости замедлить падение.

Выполнение условий пари было назначено на пятницу, сразу после уроков, поскольку после обеда какая-нибудь команда обязательно выходила на тренировку. До того момента Рики услышал множество вариаций на тему «Мы, как старосты, вообще-то не должны потворствовать этому безобразию». Девушек, кроме Доры, уговаривали не ходить, но не получилось.

– Будем надеяться, что все обойдется, – твердо произнес Рики, и тем положил конец пререканиям, когда ребята собирались в холле, чтобы вместе пойти на стадион.

Собирались долго, минут двадцать. Предсказуемо, хуффульпуффцы пришли последними.

– Эди, не предлагай ему сейчас никакой благотворительности, – шепнула Дора, когда Артур увлек Ральфа к выходу.

– Я без тебя не знаю, как мне себя вести? – возмутился Эдгар.

Выйдя на улицу, Рики не мог не отметить, что жаль будет портить такой прекрасный солнечный день несчастным случаем. «Прекрати, – приказал он себе, – нужно настроиться на лучшее».

Говорить по дороге на стадион было не о чем. Напряженное ожидание нарастало. Поэтому компания ускорила шаг, и скоро они миновали ворота.

Кристаллуотер с двумя друзьями пришел туда раньше, и они ждали в стороне. Соперником Ральфа был высокий гриффиндорец, который, кажется, играл за сборную своего колледжа. Последовали приветствия.

– Пробный круг сделаешь? – спросил соперник у Ральфа.

– Нет! – единодушно выпалили другие члены Клуба.

Спорщик покосился на них с осуждением, и Рики почувствовал себя виноватым. Следовало всячески подбадривать его и воздерживаться от прозрачных намеков, что при двух кругах больше шансов остаться без головы и повредить конечности.

– Один из нас будет страховать на случай падения, – сказал Лео. – Нет возражений?

– Нет, конечно. И кто же? – спросил один из приятелей оппонента.

– Я, – сказал Дик. – Я хорошо накладываю заклятия при необходимости.

«И хорошо реагируешь в критических ситуациях», – подумал Рики.

Кивнув другу последний раз, он вместе со всеми направился к ближайшей от ворот трибуне «Равенкло». Они не торопились, чего Рики не заметил бы, если бы Кристаллуотер со товарищи не дошел раньше до гриффиндорской, до которой было гораздо дальше.

С трибун затея Ральфа не казалась Рики такой уж безумной. Дальность расстояния уравнивала в пропорциях кольца и фигуру гриффиндорца, так что пролететь сквозь них он наверняка сумел бы. Но неколебимое мнение Артура о том, что ограничение времени заставляет развивать невозможную скорость, все же заставляло его волноваться.

Он, конечно, помнил, что нельзя и виду подавать. Его обязанность – ободрить Ральфа, скрестить пальцы и молиться, чтоб не пришлось звать мадам Помфри.

Кристаллуотер с двумя приятелями разместился на трибуне «Гриффиндора» через одну от слизеринской. Рики, не знающий его до сих пор иначе, как смутно замеченное где-то лицо, мгновенно составил себе определенное мнение: что он ровно настолько противный тип, чтобы пригласить Хатингтон, а значит, так ему и надо.

Эдгар же склонен был возложить ответственность за бездумный риск на Артура:

– Ты прекрасно понимал, что он не может здраво рассуждать, – выговаривал он. – Как ты мог допустить, чтобы они ударили по рукам?!

– Отстань, – сквозь зубы процедил Артур.

– У нас свой секундомер, – заговорил Лео. – Я буду фиксировать время.

Между тем Ральф оторвался от земли и устремился к воротам.

– Одна надежда, что «Лебедь» срежет острые углы, – прошептал Артур, вымученно улыбаясь пролетающему мимо Ральфу.

Рики покосился на следующего за ним Дика, который собрался что-то сказать, но промолчал. Вспомнилось, что сам владелец летал на своей метле всего однажды и толком не знает, на что она способна.

– Свисток у них, – зачем-то произнес Эди.

Ральф на метле Дика замер как раз напротив ворот. Раздался короткий отрывистый свист.

Несколько секунд растянулось в бесконечность. Гриффиндорец нырнул в левое кольцо; ощущение было такое, словно нитка вдевается в иголку. Моментальный разворот – и вот он уже влетает в центральное, вытянувшись вдоль метлы.

«Если он чем-то и ударится, то только головой», – отметил Рики.

Ральф по инерции пролетел немного дальше, чем надо, резко развернулся и устремился к последнему кольцу, которое располагалось ниже предыдущего. Вперед…

Трибуна болельщиков взорвалась аплодисментами, и, словно вдогонку, раздался свист.

– На две секунды раньше, – прокомментировал Лео.

– На полторы, – скорректировал Артур, заглядывая ему через плечо.

– Да какая разница?! – возопил Рики.

Кристаллуотер спустился с трибун, когда вся команда уже была на поле, бормоча, что с самого начала не хотел в этом участвовать. Однако, мешочек с монетами оказался при нем.

– Будешь считать? – равнодушно осведомился он.

– Обязательно! – ответил Артур.

Герой дня, порядком раздраженный тем, что друзья постоянно решают за него, метнул в Артура сердитый взгляд, но почему-то снова промолчал. Казалось, теперь, когда испытание осталось в прошлом, его беспокоит что-то другое, и не менее серьезное.

– Все честно, – сообщил Артур через пару минут, покопавшись в мешочке.

– Я – гриффиндорец! – гордо ответил на это Кристаллуотрер.

Чувство приятной завершенности в душе Рики разливалось, подобно приливу, затапливающему берег. Казалось невероятным, что всего десять минут назад он мог нервничать.

– Конечно. Ребята, для нас это великий день. Вы не согласитесь разделить с нами стол? – в голосе Артура отчетливо слышались нотки его бабушки, гостеприимной хозяйки.

– Будет любопытно взглянуть на вашу комнатку, – снисходительно кивнул соперник, переглянувшись с друзьями. – Я много слышал о вас…

Рики не успел и рта раскрыть, потому что параллельно прислушивался к другому разговору.

– Дик, половина выигрыша твоя, – говорил Ральф.

– Вот еще! Мы так не договаривались, – категорично отказался Дик и, давая понять, что дискуссия на эту тему окончена, протянул руку за своей метлой.

Компания медленно тронулась в замок.

– Это благородно с твоей стороны, – пригнувшись к равенкловцу, тихо произнес Рики.

– А если бы он разбился, я бы ему наполовину похороны оплачивал? – отмахнулся тот, героически борясь со смущением.

– Не понимаю, какого черта понадобилась тебе эта компания, – обратился он к Артуру, кивая на ушедшего вперед Кристаллуотера, беседующего с Ральфом.

– Я его специально пригласил, пусть занимается Мелани, – ответил Артур. – Не выгонишь ведь ее, досталось нам сокровище!

Рики не впервые оценил мудрость и дальновидность гриффиндорца.