Побег (гет)

планета Нарн, г. Г'Камазад, катакомбы, убежище отряда "Мстителей", примерно 2224 г. по земному летоисчислению

Они осторожно пробирались по узкому темному тоннелю, нащупывая путь.

ГʼКар шел сзади, держа руку на плече своего спутника, подталкивая его вперед или показывая направление при очередном повороте.

— Долго еще? — спросил мужчина, вытянув вперед руку.

— Уже пришли, — ответил ГʼКар.

Они повернули еще раз и остановились около двух вооруженных до зубов воинов, охранявших вход в убежище.

— Он со мной, — коротко сказал ГʼКар, указав на своего спутника. Воины кивнули, быстро осмотрев его.

— Я привел его, дядя! — и с этими словами он втолкнул своего спутника внутрь и шепнул ему на ухо: — Теперь можно снять повязку.

Худощавый высокий мужчина остановился в центре небольшой пещеры, служившей убежищем ГʼСтену, командиру одного из отрядов Сопротивления, сдернул темную ткань с глаз и потряс головой, несколько раз моргнув, чтобы привыкнуть к свету заново.

ГʼСтен сидел на полу, полностью погруженный в молитву. Но, услышав шаги своего племянника, мгновенно поднялся на ноги и подошел к гостю, прижав кулак к груди.

— Дарʼсол[1] ШаʼТот, я полагаю? Рад встрече! Надеюсь, ты не в обиде на наши небольшие меры предосторожности? — и он указал на повязку.

— Дарʼсол ГʼСтен. Рад, что ты согласился поговорить со мной. И я нахожу меры предосторожности вполне уместными.

Гость прижал кулаки к груди, быстро поклонившись. У него был низкий приятный голос. Сейчас, когда дядя стоял рядом с ним, стало видно, насколько он выше Г'Стена.

— Мой племянник сказал, что у тебя ко мне важное дело. Предлагаю перейти к его обсуждению, чтобы не тратить наше время впустую. Наверняка это что-то очень важное, раз ты решил нарушить принятое среди воинов Сопротивления правило скрытности и явиться на личные переговоры.

ШаʼТот выразительно посмотрел в сторону ГʼКара, застывшего возле стены со скрещенными на груди руками. ГʼСтен усмехнулся и качнул головой.

— У меня нет секретов от моего племянника, дар'сол. Он мой ближайший помощник. Так что можешь говорить свободно… или не говорить ничего.

— Хорошо! — их гость сунул руку за пазуху и вытащил миниатюрный голографический проектор. — Долгие годы наши отряды были вынуждены сражаться с центаврианами порознь. И это ограничивало выбор целей. Мы могли позволить себе мелкие вылазки на некрупные объекты, которые были бы по силам нескольким десяткам воинов.

— Большой отряд становится уязвимой мишенью, — заметил ГʼСтен. — Это правило знают даже младенцы, не покинувшие сумку.

— И все же, мы не можем вести войну таким образом вечно, — ответил ШаʼТот, вставляя инфокристалл в гнездо проектора. — Наши точечные мелкие атаки только раздражают центавриан, но не наносят им ощутимого урона. Думаю, пора это изменить. Но для этого нужно объединить наши силы. И вот почему я здесь.

ГʼСтен недоверчиво прищурился.

— Ты считаешь себя умнее наших лидеров КхаʼРи, ШаʼТот? А они говорят нам, что время еще не пришло. Мы еще помним бойню в Хекбе. Помним, что случается, если Сопротивление пытается объединиться в отряды больше ста воинов. Центавриане выслеживают их и уничтожают. Безжалостно и методично.

— О, я помню это, ГʼСтен! — по худому лицу ШаʼТота на мгновение пробежала гневная судорога. — Многие мои родичи навсегда остались в Чаше Слез Хекбы. И однажды центавриане заплатят за это. Я глубоко уважаю мнение КхаʼРи. Но это не повод трусливо прятаться под землей до конца жизни. Мы вовсе не так слабы, как несколько лет назад! А центавриане все больше устают поддерживать порядок в наших городах. Объединив силы и опыт, мы могли бы напасть на более серьезные цели. И нанести центаврианам более значительный урон. Если наши удары станут для них болезненными — по-настоящему болезненными, — возможно, они все-таки оставят наш мир в покое…

— Или ответят еще одной бомбардировкой наших городов, — мрачно сказал ГʼСтен. — Ты этого хочешь? Новой волны разрушений и казней?

ШаʼТот шагнул к нему ближе, глядя в глаза. На его лице не шевельнулся ни один мускул. ГʼКар невольно напрягся и тоже сделал шаг к ним, встав рядом с дядей.

— Я хочу, чтобы метлоголовые убрались из нашего мира. А ты? Я пришел сюда, потому что слышал, что твои воины — одни из храбрейших в Сопротивлении ГʼКамазада. И что дарʼсол ГʼСтен — дерзкий и решительный лидер, не привыкший трусливо отсиживаться в катакомбах. Значат ли твои слова, что эти слухи — всего лишь сказки? И что клятва, которую принесли твои воины — мщение центаврианам, до последней капли крови и до последнего вздоха, — пустая похвальба?

— Да как ты смеешь говорить такое о моем дяде?! — прошипел ГʼКар, схватившись за нож, висевший на поясе.

Но ГʼСтен поднял руку, призывая молодого племянника к молчанию.

Некоторое время мужчины смотрели друг другу в глаза. А потом ГʼСтен указал на проектор.

— И что же за цель ты предлагаешь?

ШаʼТот нажал на кнопку и перед ними появилось голографическое изображение, начавшее медленно вращаться.

— Трудовой лагерь КаʼДорʼШан, — сказал он. — Рудник неподалеку от ГʼКамазада. Вот уже много лет он является незаживающей язвой на нашей земле. И сотни… тысячи наших сородичей умирают там. От голода, непосильного труда и жестокого обращения. Пора уничтожить это место!

— Поразительно точный план, — пробормотал ГʼСтен, вглядываясь в мелкий текст, бегущий поверх изображения. — Как тебе удалось раздобыть его?

— У меня есть связи и определенные ресурсы, — коротко ответил ШаʼТот. — Этот план — из последних обновлений. Но центавриане часто меняют свой распорядок и коды доступа. Если мы хотим нанести им удар, то надо действовать быстро.

— Спешка в таком деле только во вред, — возразил ГʼСтен, ткнув пальцем в голографическую схему, чтобы увеличить ее. — Этот лагерь очень хорошо охраняется. Как с земли, так и с воздуха. Один защитный периметр чего стоит. Даже если я сойду с ума и соглашусь пойти с тобой на его штурм, у нас не хватит на это воинов. И оружия.

— Мы не одни пойдем на этот штурм, ГʼСтен, — ответил ШаʼТот, продолжая переключать виды на голограмме. — Я уже провел переговоры с дар'солом ЛиʼДаком и его отрядом. Они готовы рискнуть.

ГʼКар издал придушенное рычание, услышав это имя.

Но ГʼСтен снова строго поднял руку, не отрывая взгляда от плана.

— Дарʼсол ЛиʼДак часто действует опрометчиво. И не любит подчиняться чужим приказам. Его действия трудно предугадать. Как центаврианам, так и своим. Я бы не стал связываться с ним в общем деле. Особенно столь рискованном и тонком, как это.

— Но у него много сильных опытных воинов, и он хорошо знает ту местность, — возразил ШаʼТот.

— Да, знает. Я слышал, прежде он работал на этом руднике, но смог сбежать во время одного из бунтов. Но ЛиʼДак — жестокий убийца, ШаʼТот. Все атаки его отряда заканчиваются безумными кровопролитиями.

— В любом случае нам понадобится определенная доля безумия при штурме, — ответил ШаʼТот. — Я разработал план действий, и если он окажется удачным, мы сможем отключить периметр и увести заключенных, но его не осуществить силами двух отрядов. Поэтому придется мириться с обществом ЛиʼДака и его бешеных воинов. Но если мы сможем это провернуть, то нанесем центаврианам огромный ущерб, как материальный, так и моральный, последствия от которого они не скоро исправят.

— Цель очень сложная, — сказал ГʼСтен, внимательно глядя на ШаʼТота. — В ГʼКамазаде есть много других объектов, нападение на которые было бы менее опасным и кровопролитным. Почему именно КаʼДорʼШан? У тебя есть личная заинтересованность в этом, я угадал?

ШаʼТот сделал длинный вдох, а потом кивнул.

— Да, есть.

Он вынул еще один кристалл и вставил в проектор, на место предыдущего.

— Если верить этим спискам, именно туда центавриане отправили моего брата…

— И с чего это мы должны рисковать нашими жизнями, чтобы его вытащить?! — вскричал ГʼКар, не выдержав. — Хорошенькое дело!

— …и еще пятьдесят пленников, захваченных во время недавней облавы, — ровным голосом продолжил ШаʼТот, включив проектор. Перед ними в полумраке пещеры повис мерцающий список. — Я слышал, что несколько воинов из вашего отряда тоже в нее угодили. И подумал, что вам не безразлична их дальнейшая судьба. Или я ошибался?

ГʼСтен потерял невозмутимость и жадно вгляделся в список, медленно прокручивающийся в воздухе.

— Во имя ГʼКвана, ГʼРил жива! ГʼКар, ты это видишь? — он ткнул пальцем в имя, увеличивая его. — Откуда ты… — выдохнул он, но тут же оборвал вопрос.

— Да, у меня есть связи, — повторил ШаʼТот. — Но время уходит, ГʼСтен. Каждый день, который мы тратим на пустые пререкания, каждый час промедления может стоить им жизни. КаʼДорʼШан — гиблое место, и заключенные редко выдерживают там больше полугода. А наши пленники отправлены туда на утилизацию. Ты знаешь, что самый большой срок, который центавриане отводят на это, — месяц. Я потратил почти половину из этого времени, чтобы добыть списки заключенных и план лагеря. Нам надо действовать быстро. Ты в деле?

— Ты знал, что я соглашусь, еще до того, как начал разговор, — ответил ГʼСтен. — Иначе не стал бы делиться своими планами. Но мы бы потратили меньше времени, если бы ты сразу сказал о пленниках. Да, я с тобой. Но одних воинов мало. Нам нужно хорошее мощное оружие.

— Об этом я тоже позаботился, — ответил ШаʼТот, доставая третий инфокристалл…

* * *

— ГʼКар… ГʼКар!

Он вздрогнул, осознав, что НаʼТот мягко тормошит его за плечо, склонившись над ним.

— Ты совсем ничего не ешь. В чем дело? Тебе не нравится поданное блюдо? — негромко спросила она.

ГʼКар моргнул, виновато посмотрев на нее.

Они сидели за столом, заставленным тарелками, и ТаʼЛон негромко пересказывал последние новости с «Вавилона 5».

— Я прикажу слугам заменить его, — вздохнула НаʼТот, потянувшись к тарелке.

ГʼКар спохватился и удержал ее руку.

— О, в этом нет необходимости. Угощение просто чудесное!

— Угу. Это видно по твоему аппетиту, — мрачно проворчала НаʼТот. — Точнее, его отсутствию.

— Наверное эта история не такая интересная, как мне думалось, — сказал ТаʼЛон, внимательно вглядываясь в лицо ГʼКара. — Но я всегда был некудышным рассказчиком.

— Это очень интересная история, — процедила НаʼТот сквозь зубы. — Ведь так, ГʼКар?

И она сжала его плечо сильнее, почти до боли.

ГʼКар отрывисто хохотнул, ковырнув свою порцию.

— Да-да, мы внимательно слушаем. Вижу, посол Котто остался в своем репертуаре. И что было дальше? Мне действительно интересно это знать, ТаʼЛон.

— Эти бракири были настроены очень недоброжелательно. Как вы знаете, во время последней войны их колонии серьезно пострадали от действий центавриан. И они до сих пор не могут это позабыть. Но в этот раз зашли слишком далеко, как мне кажется. Посол Котто поступил опрометчиво, разгуливая по тому сектору в одиночку… кхм… точнее, он был не один, а с дамой.

— Вир Котто?! — вскричала НаʼТот, уставившись на ТаʼЛона. — С дамой?!

— Да, с леди Мэриел, — ответил ТаʼЛон, выразительно посмотрев на ГʼКара. — Бывшей третьей женой Лондо Моллари. Она пыталась успокоить бракири разговором, но вы знаете, какими мрачными и неприятными могут быть эти парни, особенно когда решили кого-то убить. Все могло закончиться очень скверно…

— Ну, я бы не стала из-за этого огорчаться, — безжалостно заметила НаʼТот, а потом взяла бокал с вином. — Им сильно досталось, надеюсь? У бракири есть несколько мерзких способов покончить со своими врагами.

ТаʼЛон чуть замялся, быстро посмотрев на ГʼКара.

— Отделались легким испугом. Бракири повезло меньше — двух из них пришлось доставить в медлаб.

НаʼТот замерла, не донеся бокал до рта.

— Ты серьезно? Ты хочешь сказать, что Вир Котто, этот жирный трусливый слизняк, смог раскидать пятерых здоровенных вооруженных бракири? Да я скорее поверю в то, что это дело рук леди Мэриел!

— Он вовсе не трусливый! — одновременно воскликнули ГʼКар и ТаʼЛон. И тут же замолчали, глядя друг на друга.

ТаʼЛон кашлянул и продолжил, смущенно глядя на НаʼТот:

— Их раскидал не посол Котто. И не леди Мэриел. Я… случайно оказался поблизости… и решил вмешаться.

НаʼТот поставила бокал на стол с громким стуком.

— Просто замечательно. Ты теперь что же, будешь заниматься спасением всех центавриан на станции? Других дел у посла Режима Нарна больше нет?

— Я так и знал, что это вовсе не забавная история, — пробормотал ТаʼЛон.

— Не забавная, но героическая, — сказал ГʼКар, хлопнув его по плечу. — Не каждому нарну под силу выстоять в бою с пятью вооруженными бракири.

ТаʼЛон махнул рукой.

— Эти парни не были серьезными противниками. Они брали числом, а не умением. Я не потратил на них много времени. Хотя, будь при мне мой меч, все закончилось бы еще быстрее. Но поскольку я теперь посол Нарна, то не выношу оружие за пределы каюты.

— Полагаю, центавриане теперь наградят тебя орденом, — насмешливо сказала НаʼТот. — И что же Котто?

— Я проводил его и леди Мэриел до каюты, — спокойно ответил ТаʼЛон. — Вир был очень расстроен и взволнован. И поблагодарил меня за то, что помешал развитию крупного дипломатического скандала.

— Ты поступил благородно, — сказал ГʼКар серьезно.

НаʼТот зло рассмеялась, покачав головой.

— Вы оба пугаете меня все больше! — воскликнула она. — Рисковать жизнью? И ради кого? Ради ничтожного жирного центаврианина!

— О, нет, Вир вовсе не… — ТаʼЛон и ГʼКар снова заговорили одновременно. И опять замолчали, прикусив языки.

— Послушай, НаʼТот, — ГʼКар нарушил паузу первым, коснувшись ее руки. — Ты действительно многого о нем не знаешь. Этот парень изменился. И к лучшему…

— Святые мученики! — НаʼТот всплеснула руками. — Он же совершенно бесхребетный, совершенно ни на что не годный! Помню, мне удалось как-то схватить его за горло, еще в начале моей работы на станции. Как он верещал! Как трясся всем своим жирным телом! Мне стало так противно, что пришлось отшвырнуть его подальше, а потом долго мыть руки.

— Тем не менее, именно этот бесхребетный жирный трус оказался достаточно смелым, чтобы извиниться передо мной за то, что центавриане сделали с нашим миром, — тихо произнес ГʼКар.

ТаʼЛон и НаʼТот удивленно уставились на него.

— Да-да, он сделал это почти сразу после капитуляции. Подошел ко мне в турболифте и извинился. Конечно, тогда я не принял этих извинений, просто не мог их принять. Слишком свежи были воспоминания, слишком болезненны раны. Но потом я часто задумывался об этом его поступке. Конечно, одних извинений было недостаточно, чтобы искупить вину его народа. Но… это был первый шаг. И сделал его именно Вир. Поэтому я рад, что он не пострадал в той стычке. То, что именно он теперь является послом Примы Центавра, всем нам дает надежду…

— Надежду на что, ГʼКар? — тихо спросила НаʼТот. — На дружбу и полное примирение между нашими расами? Ты действительно в это веришь?

— Надежду на то, что этот замкнутый круг ненависти и боли все же можно разорвать. Не сейчас и не через пару лет. Но это когда-нибудь произойдет. В противном случае, НаʼТот, оба наших народа обречены на вымирание.

Она щелкнула пальцами.

— Твое видение. О котором ты писал в своей книге. Это ведь оттуда, да?

ГʼКар кивнул, прикрыв глаза.

— Думаю, мне так и не удалось описать это откровение правильно. Иначе бы его не толковали настолько по-разному мои последователи. Но это, пожалуй, единственный момент, в котором мне хочется убедить всех читателей. И тебя тоже, НаʼТот.

Они долго смотрели в глаза друг другу.

— Попытка была впечатляющей. Но вряд ли успешной, — ответила НаʼТот холодно. А потом резко произнесла: — Быть может, лучше расскажешь нам с ТаʼЛоном какую-нибудь историю из твоих странствий? Наверняка ты пережил много приключений…

— Да-да, ты же обещал, помнишь? — встрепенулся ТаʼЛон, обрадованный тем, что удалось сменить тему разговора.

* * *

— Так значит, Лита Александер хотела найти планету, которая могла бы стать домом для ее народа, для телепатов? — уточнила НаʼТот, внимательно глядя на него.

— Что-то в этом роде, — кивнул ГʼКар.

— И насколько… удачными оказались ваши поиски? — спросила НаʼТот очень ровным тоном.

— Наверняка вам попадались планеты, которые могли подойти для колонизации? — заметил ТаʼЛон.

— Возможности нашего корабля были несколько ограничены, «НаʼТот» не оборудована собственным гипердвигателем, она слишком мала для этого, увы. Так что мы зависели от зон перехода. А там, где их не было, наша возможность для дальних перелетов была скромной. Тем не менее, даже в таких условиях нам удалось посетить много миров, и некоторые из них были обитаемыми, — сказал ГʼКар. — Попались и те, где была довольно развитая разумная жизнь. И я очень надеюсь, что в ближайшие годы они войдут в Межзвездный Альянс. Не везде нам были рады, конечно. Всякое бывало. Но, раз я сейчас сижу с вами и беседую, все эти встречи с неведанным закончились благополучно. Что же касается планеты для телепатов… — ГʼКар на мгновение задумался, поглядев куда-то в сторону от своих собеседников. — Мы побывали на нескольких мирах, которые могли бы подойти под требования Литы. Но все они уже являются чьими-либо колониями. Чтобы найти именно свою планету, нужен корабль, способный совершать гиперпространственные прыжки. Все ближайшие звездные системы возле зон перехода более-менее исследованы. Конечно, всегда есть планеты, которые никому не принадлежат, но обычно это связано с какими-либо сложностями в их освоении. С климатом или… странными обитателями. Всего через полгода после начала наших с Литой странствий мы натолкнулись на одну такую планету. Она чуть не убила нас, когда мы попытались ее исследовать…

ГʼКар на мгновение замолчал, обдумывая, как подать эту историю своим слушателям, не упоминая о корабле Пси-Корпуса и других деталях.

— Ты сказал, планета пыталась вас убить? — спросила НаʼТот. — Полагаю, ты имел в виду ее жителей?

— Это не совсем так, — ГʼКар качнул головой. — Дело в том, что вся планета обладала разумом. Знаю, это звучит невероятно и очень похоже на любимые байки пилотов дальних рейсов, но я говорю правду…

* * *

—… получается, Лита Александер способна выжечь сознание целой планеты одним лишь усилием мысли? — спросила НаʼТот, когда ГʼКар закончил свой рассказ. ТаʼЛон сидел молча, но эта история явно и его впечатлила.

— Ну, ей удалось это сделать, потому что я немного отвлек это сознание, задавая вопросы… — сказал ГʼКар с улыбкой. — Хм… возможно, часть моих вопросов оказалась убийственной для бедных существ…

— И… ты спокойно позволил ей уйти? — продолжала спрашивать НаʼТот. — Зная, на что она способна? Зная, что эта женщина — по сути, ходячее оружие массового поражения? Зная, что она чудовищна опасна?

ТаʼЛон мягко кашлянул, поерзав на своем месте.

— Не думаю, что ГʼКар мог остановить ее. Так что слово «позволить» тут не совсем уместно.

ГʼКар кивнул, помрачнев.

— Да, ТаʼЛон, ты прав. Я пытался ее переубедить. Но Лита стояла на своем. И мне пришлось выполнить то, о чем она просила. То, о чем мы уговаривались еще в начале нашего путешествия. Я отвез ее к станции Ио — ближайшей зоне перехода от Земли. И там наши пути разошлись. Думаю, она благополучно добралась до Марса, как и планировала.

— Да, судя по новостям, она принялась там активно действовать, — заметила НаʼТот. — Если Лита действительно настолько ненавидит Пси-Корпус, как ты говоришь, и если она так сильна… им остается только молиться.

ГʼКар нахмурился при этих словах.

— Лита — не чудовище, НаʼТот. Просто… жизнь обошлась с ней очень сурово. И в ней кипит жажда мести. Мы, нарны, как никто способны ее понять…

— Ты оправдываешь ее? — спросила НаʼТот, чуть приподняв бровь. А потом долила себе тари в бокал. — Если она и ее люди будут продолжать в том же духе, на Марсе вспыхнет война. Будут жертвы и разрушения. Разве это не чудовищно? Но я могу понять тебя. Всегда грустно и больно видеть подобные перемены в том, кто был твоим другом. В том, кого ты хорошо знал. Или думал, что знаешь.

— Возможно, если бы я был более убедителен… — пробормотал ГʼКар, также схватив свой бокал.

НаʼТот тронула его плечо, качнув головой.

— Думаю, она ушла не потому, что ты был недостаточно убедителен. Ты можешь кого угодно уговорить, когда захочешь.

И она выразительно посмотрела ему в глаза. А потом продолжила, чуть понизив голос:

— Возможно, Лита поняла то же, что и ты: найти планету для колонизации, не имея более мощного корабля, вряд ли возможно. И просто задействовала план Б: пытается отбить планету, которая уже колонизирована. Например, Марс.

ГʼКар хохотнул, махнув рукой.

— О, нет, вряд ли Лита зайдет так далеко. Все, что ей нужно — это уничтожить Пси-Корпус.

— Одно другому не мешает, — НаʼТот пожала плечами. — Если для того, чтобы уничтожить Пси-Корпус, понадобится уничтожить планету, вряд ли она остановится. Ведь это у нее уже не первый опыт. В такие минуты я рада, что у нас нет телепатов. Следовательно, нет и проблем, связанных с ними. Да, мы уязвимы перед расами, у которых они есть. Но, честное слово, глядя на землян, читая отчеты о том, что творилось на «Вавилоне 5», когда там жили беглые телепаты, я прихожу к мысли о том, что проблем и беспокойства от них больше, чем пользы.

За столом воцарилось неловкое молчание.

ТаʼЛон кашлянул, желая что-то сказать, но громкий писк аппарата связи прозвучал чуть раньше.

Все трое вздрогнули и обернулись к источнику звука.

На экране монитора появилось серьезное лицо советника НаʼКала.

— Приветствую тебя, НаʼТот! — произнес он. А потом, заметив еще двух гостей за ее спиной, чуть нахмурился и добавил: — О, вижу, что и ГʼКар с тобой. Это хорошо, потому что ему тоже стоит на это взглянуть. Включи канал новостей. Да побыстрее. Думаю, это вас заинтересует.

НаʼТот переглянулась с ТаʼЛоном и ГʼКаром и приказала компьютеру включить новости.

* * *

На экране появилась шумная толпа горожан, среди которых было много паломников, размахивающих руками, выкрикивающих невнятные призывы. Лица всех были обращены к высокому нарну, одетому в нарядный мундир, стоявшему на небольшом возвышении, так, чтобы его было видно всем присутствующим.

ГʼКар сузил глаза, узнав своего кузена.

Тра'Кар поднял руку вверх, призывая всех к тишине.

— Дорогие сограждане! — прокричал он, и его сильный голос был отчетливо слышен даже сквозь гул толпы. — Вот уже четвертый год наш мир входит в состав Межзвездного Альянса. Мы, нарны, являемся его полноправными членами, принимаем помощь от других рас, и сами помогаем чужакам по мере наших сил и возможностей, потому что таковы законы Альянса. Наша молодежь, наша опора и надежда, вступает в ряды рейнджеров, чтобы жить и учиться на далеком Минбаре, и покидает родной мир вместо того, чтобы заниматься его восстановлением. Минбарцы и земляне учат наших детей, наших будущих воинов, своим обычаям и идеологии, чужому языку, чужой культуре и истории. И это тогда, когда здесь, на Нарне, нужны все свободные руки, чтобы подняться из руин! Наши города открыты представителям других рас: дрази, бракири, врии, минбарцы и земляне живут среди нас и чувствуют себя вольготно, строят дома так, как они привыкли строить, едят ту пищу, которую они привыкли есть, одеваются так, как велят им их традиции. И что же делаем мы, нарны? Мы начинаем подражать им, вести себя, как они! Едим их пищу, носим их одежды, живем в домах, построенных по инопланетным чертежам. Осталось ли еще что-то исконно наше? Помним ли мы о наших корнях? Почти сотню лет центавриане пытались истребить это в нас. Неужели мы, сумевшие сохранить свою нарнскую сущность в течение двух оккупаций, готовы потерять ее так легко, растворяясь среди чужаков? Что останется нарнам от Нарна? Не пора ли вспомнить о том, что всегда делало нас нарнами? Что же помогло нам выдержать все эти нелегкие испытания последних лет? Священные книги?

Толпа снова зашумела, взбудораженная его речью.

ТраʼКар сделал паузу, окинув своих слушателей внимательным взглядом.

— Сомневаюсь в этом! Боги или духовные лидеры?

Горожане снова начали галдеть, переглядываясь между собой.

— Тоже неверный ответ! Лидеры лишь указывали путь, но без той силы, которую давали им вы, простые граждане Нарна, они бы ничего не достигли. Нет, вовсе не книги и не великие святые дали нам эту силу. Мы черпали ее в нашей ярости, в нашей ненависти к врагам, в нашей непримиримой стойкости! Разве не так?

ГʼКар поморщился, услышав, как взревела толпа в ответ на эти слова. НаʼТот и ТаʼЛон молча смотрели на экран, поджав губы.

— Знаю, что мои слова идут вразрез с учением нашего Великого Святого, знаю, что большинство из вас пришли сюда в надежде поговорить с ним, припасть к его мудрости. Вы оставили свои дома и семьи, преодолели огромные расстояния, чтобы услышать от него… и что же вы ожидаете услышать? Нет-нет, гражданин ГʼКар не будет призывать вас отомстить за гибель ваших родичей, за те ужасные разрушения, что центавриане причинили нашему миру. Скорее всего, вы услышите от него слова о смирении и терпении, о том, что мы, нарны, должны жертвовать собой ради блага Альянса. Чтобы потом, в очень далеком будущем, наш мир и все мы получили спасение. Наверняка все это вы уже прочитали в его священной книге. И поверили каждому его слову, не так ли? И вы сидите здесь и выжидаете, потому что Великий Святой так сказал, в то время как там, — и он резко поднял руку, указав пальцем на небо, — центавриане, наши заклятые враги, зализывают раны и копят силы для нового удара!

Толпа яростно зашумела, заглушив его на мгновение.

— Это можно было бы предотвратить, если бы президент Шеридан и его Альянс дали нашим кораблям завершить начатое дело. Если бы мы сожгли Приму Центавра дотла вместе с ее проклятыми жителями, можно было бы чувствовать себя более спокойно. Но этого не случилось. И наш враг все еще может быть опасен. Не сейчас, но через несколько лет им захочется взять реванш за то, что мы с ними сделали. Так дикий онʼвик[2], получивший рану, прячется в горах, чтобы потом вернуться и сожрать нерадивых охотников, которые не сумели добить его сразу.

Возможно, вы полагаете, что Великий Святой и его советники просто этого не видят, не понимают? И, если им сказать об этом, они примут меры? Но… — ТраʼКар обвел взглядом толпу, криво усмехнувшись, — часто ли вы разговариваете с вашим Великим Святым? Вы простаиваете на пороге его дома часами, днями, ночами — и каков результат? Разве он сейчас с вами, на этой площади? Нет, он прячется от вас за стенами своего дома, закрывает окна, чтобы не слышать ваши голоса, тайком проскальзывает мимо, не желая общаться со своим народом.

Вы считаете, что я клевещу на него? Пытаюсь очернить его светлый образ? Вовсе нет! Я просто говорю правду, дорогие мои сограждане! Иногда она бывает горькой. Но кто-то должен ее произнести. Тот, у кого для этого достаточно смелости.

Полагаю, что я вполне подхожу на эту роль. По крайней мере, никто здесь не посмеет назвать меня, участника войны за нашу независимость, трусом! Я всегда сражался за наш мир, мечтал о том, чтобы Нарн процветал и был свободен. Я всегда был здесь, рядом, готовый прийти на помощь всем, кто в этом нуждался. А можно ли сказать то же самое о нашем Великом Святом? Большую часть последней войны он провел далеко от Нарна, на земной космической станции. А потом, вместо того, чтобы вернуться и направлять нас, умчался в скитания. Он больше беспокоится о проблемах Альянса, чем о делах родного мира. Земляне, минбарцы и даже центавриане значат для гражданина ГʼКара больше, чем его собственные соотечественники!..

Толпа заревела, раздираемая противоречивыми чувствами.

ГʼКар видел, как кто-то попытался подобраться поближе к ТраʼКару. Откуда-то даже прилетело несколько небольших камней. Но были и те, кто явно задумался над его словами.

— Что он несет?! — выдохнула НаʼТот, подавшись к экрану поближе. — И почему они его слушают?!

— Стоит ли нам подражать такому небрежному лидеру? — кричал ТраʼКар. — Стоит ли подчиняться воле его советников, хотя известно, что некоторые из них были во время последней оккупации центаврианскими приспешниками, а другие долгое время не жили на Нарне? Я обещаю, что постараюсь положить этому унизительному для всех нас положению конец! И да, я сделаю все, что в моих силах, чтобы то, что сделали центавриане, было отомщено! Потому что у нашего народа есть на это право! Право на справедливость! И центавриане заплатят по всем счетам! Даже если пройдет много лет! Я позабочусь об этом! Я, ТраʼКар, сын ГʼСтена! И я буду с вами до конца, здесь, на Нарне, на нашей родной земле! Как был и раньше, во время войны и оккупации. ГʼКар и его советники могут прятаться от своего народа за закрытыми дверями. Но знайте, что я всегда готов выйти к вам и выслушать вас. Потому что я — нарн, и вы, нарны, — мой народ! И я служу Нарну, а не Земле, Центавру или Минбару! Я люблю наш мир больше, чем собственного двоюродного брата ГʼКара, вот почему и говорю сегодня все эти слова. Все, что я хочу — это защитить мой народ, спасти всех вас от очередного опрометчивого шага!..

Дальше толпа разразилась такими дикими воплями, что различить его слова было затруднительно. Кое-где начались драки, и вскоре к особо ярым скандалистам ринулись вооруженные стражи порядка…

* * *

ГʼКар обнаружил, что стоит, судорожно стиснув зубы.

НаʼТот выключила новости, дрожа от гнева.

— Такие вещи нельзя спускать безнаказанно! — воскликнула она. — Как только он сумел организовать трансляцию?!

— ТраʼКар пользуется теми полномочиями, которые у него есть. И теперь такие речи называют «высказыванием своего мнения», — с холодным смешком ответил НаʼКал, все еще оставаясь на связи. — Думаю, несколько дней горячих обсуждений в Совете нам обеспечены благодаря этому… патриоту.

— Я ожидал, что он начнет действовать, но не думал, что это будет настолько… яростно, — пробормотал ГʼКар, отчаянно стараясь не показывать своего гнева. — Он хочет спровоцировать нас. Но поддаваться на это нельзя ни в коем случае.

— Ты предлагаешь молча терпеть его оскорбления?! — вскипела НаʼТот. — Терпеть все эти потоки клеветы, которыми он поливает тебя? И твое окружение?! Лично я не намерена…

— Он хочет вызвать раскол в нашем правительстве, и если мы поддадимся на эту провокацию, то этого будет не избежать, — перебил ее ГʼКар. — Я им займусь, НаʼТот. И настоятельно советую тебе оставить это дело мне. ТраʼКар будет продолжать свои выпады, возможно, некоторые из них будут направлены и на тебя. Но я прошу — не вмешивайся! Он — мой брат, я знаю его достаточно хорошо. Я с ним справлюсь. Справлюсь сам.

Он пристально посмотрел на нее и повторил, взяв ее за локоть.

— Верь мне, НаʼТот.

Она подняла глаза к потолку, тяжело вздохнув.

— Хорошо.

ГʼКар повернулся к НаʼКалу, который хмуро смотрел на них с экрана.

— И тебе, мой старый друг, я бы хотел посоветовать то же самое. Оставьте Тра'Кара мне.

НаʼКал криво улыбнулся.

— Понимаю. Но если понадобится помощь, ты знаешь, где ее искать.

Экран погас.

* * *

Выступление ТраʼКара безнадежно испортило всем настроение. И некоторое время они сидели за столом в мрачном молчании. Но тишина, воцарившаяся в комнате, позволила услышать гул толпы на улице.

Судя по всему, речь ТраʼКара уже обсуждали по всему городу.

ГʼКар хотел подойти к окну и посмотреть, что там творится, но НаʼТот остановила его и первая аккуратно отодвинула ставень.

— Кажется, их стало еще больше, чем утром, — сказала она негромко. И тяжело вздохнула. — Почему они пришли сюда? Не понимаю! Что они хотят получить от меня? Благословение? Откровение?

ГʼКар хлопнул ее по плечу, утешая.

— Ты хотя бы написал священную книгу, — продолжила НаʼТот, массируя виски пальцами. — И можешь обсудить ее с ними. Но что я могу им сказать? ТраʼКар упрекает нас в том, что мы прячемся от этих паломников. Но… я и в самом деле не чувствую, что имею право учить их. Моя задача вовсе не в этом! Нам действительно надо заняться восстановлением того, что было разрушено. Обеспечить жителей Нарна питанием, медицинской помощью и кровом над головой. Но вместо этого приходится продираться через все эти… религиозные дебри!

Она раздраженно посмотрела на паломников, которые бродили возле ворот.

А потом махнула рукой.

— Ах, ладно… думаю, что справлюсь и с этой проблемой. Тебе не стоит беспокоиться из-за этого, ГʼКар.

Он хотел ответить ей, но тут пискнул его коммуникатор.

ГʼКар выхватил его из отворота перчатки и нажал на кнопку.

— Великий Святой, на улицах становится очень неспокойно, советую вам вернуться как можно скорее, — услышал он голос своего пилота-телохранителя.

— Мне действительно лучше вернуться, — сказал ГʼКар, повернувшись к НаʼТот. — Иначе кто-то в КхаʼРи может и поддаться на эту провокацию.

Она кивнула и поклонилась.

— Вам лучше уходить тем же путем. ТаʼЛон, я надеюсь, что ты присмотришь за нашим Великим Святым?

ГʼКар издал негромкое недовольное ворчание. А ТаʼЛон молча прижал кулак к груди.

НаʼТот прошла с ними до двери, ведущей к черному ходу. И, после недолгого колебания, накинула на плечи длинный плащ.

— Я провожу вас по тоннелю. Просто на всякий случай.

ТаʼЛон чуть заносчиво вздернул подбородок.

— Не доверяешь моему мастерству и опыту? Если бы я все еще состоял в гильдии БинʼЛот, это было бы серьезным оскорблением.

— Вовсе нет, — быстро ответила НаʼТот, шагая вниз по ступеням. — Если бы я действительно хотела оскорбить тебя, то позвала бы еще пару охранников вместе с нами.

Теперь настал черед ТаʼЛона что-то проворчать под нос. А ГʼКар тихо усмехнулся.

Тоннель был слишком узким, чтобы идти по нему втроем, поэтому ТаʼЛон пошел вперед.

У двери, ведущей на улицу, НаʼТот задержала ГʼКара, ухватив за руку.

— Погоди.

Она подвела его к панели, вмонтированной в стену, и попросила коснуться ее.

— Компьютер, запомнить данные посетителя ГʼКара, — сказала она, а потом толкнула его локтем в бок и шепнула: — Скажи что-нибудь.

— Что ты делаешь? — ответил ГʼКар, немного озадаченно.

— Голос гражданина ГʼКара опознан и внесен в банк памяти, — произнес компьютер.

— Отлично, — сказала НаʼТот и снова толкнула его в бок. — Теперь у тебя доступ первого уровня в этот дом. Потому что… я тебе верю. И надеюсь, ты не будешь этим злоупотреблять.

ТаʼЛон тем временем коснулся панели, открыв внешнюю дверь, и выглянул наружу, некоторое время оглядываясь. А потом повернулся к ним.

— Нам надо спешить, пока на улице никого нет.

НаʼТот толкнула ГʼКара к выходу и быстро закрыла за ними дверь.

---

[1] нарнское военное звание, аналогичное "военачальнику", во времена Сопротивления так называли командиров отрядов, а потом — командующих армиями или флотами.

[2] нарнский хищный зверь