Гарри Поттер и Тайный Враг (джен)

7 ноября 1992 (После матча по квиддичу)

Мужская раздевалка гриффиндорцев

Первым признаком того, что что-то не так, была распахнутая настежь дверь раздевалки. Внутри гриффиндорцы обнаружили, что вся их неквиддичная одежда, которую они принесли с собой, чтобы переодеться после игры, была бесцеремонно свалена в центре душевых, полита водой, и заморожена чарами в кусок льда. Как розыгрыш это было довольно слабо, хотя для раздражённых поражением парней в пропахшей потом одежде это было очень неприятно. Такой фокус близнецы не оставили бы без отмщения, если бы они узнали, кто это сделал. Но настоящая драма началась, когда Джордж открыл свой шкафчик и обнаружил, что все его вещи пропали, а на их месте лежит свёрнутый кусок пергамента.

Дорогие террористы Уизли!

Не знаю, чья это сумка — глупого или уродливого, но, по крайней мере, один из вас, предателей крови, столкнётся с некоторыми трудностями на занятиях без своих книг и тетрадей. Какая жалость, что вы нищие и не можете купить себе другие учебники.

Играя со змеями, готовьтесь быть покусанными.

Искренне ваш,

Мерзкий Слизеринец.

P.S. Слизеринцы Крутые, Гриффиндорцы Тупые.

P.P.S. Пуф!

На последнем слове письмо вспыхнуло зелёным пламенем и полностью сгорело. Полностью раздавленный, Джордж сел на скамейку.

— Всё в порядке, О-Брат-Мой, — сказал Фред, — ты можешь использовать мои учебники для домашней работы. Мы всегда сидим рядом друг с другом, поэтому это не конец света.

Джордж посмотрел на брата затуманенными от эмоций глазами.

— Фред, в моём учебнике по заклинаниям была карта.

— Что? — выпучил глаза Фред. — Ты… ты… ЧТО?! Как ты мог быть таким?..

Лицо Джорджа ожесточилось.

— Как я мог быть таким каким, Фред? Мы вместе договорились отдать её Рону сразу после матча, чтобы он мог посмотреть на неё. Я спрятал её в своей сумке, чтобы она была под рукой и нам не пришлось за ней возвращаться.

Фред в отчаянии вздохнул.

— Может, она всё ещё здесь, Фред? Давай поищем. Может, они просто закинули её на крышу или что-нибудь типа того.

— Фред, — с горечью начал Джордж, — слизеринцы ненавидят нас. Я не про вражду Слизерина с Гриффиндором. Они ненавидят тебя и меня. Думаю, мой рюкзак и карта либо уже на дне Чёрного озера, либо горит в слизеринском камине. И я уже не говорю, что они забрали все мои выкладки для исследовательского проекта Локонса. И самое смешное — что они, вероятно, просто хотели украсть мои книги и записи. Тот, кто взял карту, вероятно, понятия не имеет, что он украл, и не узнает даже после того, как уничтожит её.

Джордж спрятал лицо в ладони, борясь с эмоциями, но тут же подпрыгнул от неожиданности — Фред со всего маху впечатал кулак в дверцу шкафчика.

— Ай! — зашипел он и начал трясти руку.

— Эй! — крикнул Оливер Вуд, выходя из душа, где он пытался разморозить одежду. — Чего бесишься?

Фред молчал, поэтому слово взял Джордж.

— Слизеринец, который заморозил нашу одежду, также забрал… кое-что, что принадлежало нам.

— Что-то ценное? — спросил Вуд.

Близнецы кивнули.

— Идите к МакГонагалл. Уверен, она сможет дёрнуть за пару ниточек и вернуть вам… что бы это ни было, — сказал он и снова пошёл в душевые, чтобы продолжить разморозку вещей.

Фред на его слова раздражённо засмеялся, представив, как они рассказывают своему декану о карте и просят вернуть им её.

— Ну да, так и будет: «Вьот вашша карта, младые люди. Возвращайтесь к своимм проделкамм», — сказал он, изображая шотландский акцент МакГонагалл.

Джордж даже не улыбнулся.

* * *

Больничное крыло

С удивительной нежностью Флинт и Пьюси переместили бесчувственного Гарри с носилок на больничную кровать. Убедившись, что Поттер уже лежит на кровати, мадам Помфри бесцеремонно выгнала всех студентов из больничного крыла. Уже уходя, Флинт сказал Снейпу, что они будут ждать в коридоре, и попросил его сообщить факультету о состоянии Гарри. Снаружи собралась вся команда по квиддичу, несколько друзей Гарри и ещё пара-тройка слизеринцев, которые пришли исключительно из факультетской солидарности. Примерно через пятнадцать минут к ним вышел Снейп.

— Мадам Помфри только что закончила первичный осмотр. Она считает, что мистер Поттер сможет полностью восстановиться без каких-либо долгосрочных последствий. Мадам Помфри уже залатала трещину в черепе мистера Поттера, и сейчас он спит под действием нескольких зелий, направленных на исцеление его сотрясения. Его оставят в больничном крыле на ночь для наблюдения, но мадам Помфри считает, что к утру она сможет его выписать. Никакие посетители, кроме членов семьи, к нему не попадут, поэтому все вы можете очистить помещение. Это всё.

С этими словами он повернулся и отправился обратно в Больничное крыло, весьма красноречиво закрыв за собой дверь. После этого присутствующие префекты стали потихоньку понукать студентов расходиться.

— Не понимаю, почему все так беспокоятся о Поттере, — пробурчал Кассиус Уоррингтон, обращаясь к своему чистокровному приятелю Майлзу Блетчли. — Если он не может выдержать удар бладжера, может, тогда квиддич не для него? Не согласен, Блетчли?

— Ты в своем уме, Уоррингтон?! — воскликнул Блетчли. — Бешеный бладжер — это, вероятно, самая опасная вещь, которая может быть в квиддиче. Почти все профессиональные игры отменяются, когда бладжер выходит из-под контроля. Настоять на продолжении игры, а затем уворачиваться от двух бладжеров большую часть игры… для второкурсника… это просто невероятно, — Блетчли презрительно посмотрел на Уоррингтона, — и, если честно, я видел как ты летаешь, и я не думаю, что ты продержался бы дольше тридцати секунд.

Глаза Уоррингтона полыхнули яростью.

— Ну и ну, послушай себя, Блетчли. Похоже, общение с этим маленьким предателем крови сделало тебя мягким. Что бы сказал твой отец?

— Думаю, он сказал бы, что он горд, что не вырастил меня дураком, Уоррингтон. Какими бы ни были наши разногласия в плане политики, кровь Поттера со стороны его отца чище, чем моя и твоя вместе взятые. И хотя его мать и грязнокровка, она сдала больше ЖАБА, чем можем когда-нибудь сдать мы. Сегодня на поле я увидел, что Поттер из себя представляет. И если ты не видишь, что он лучший охотник, чем ты, и яйца у него гораздо больше, чем у тебя, то это ты слепой, а не я.

С этими словами голкипер пошёл прочь, оставляя разъярённого Кассиуса Уоррингтона позади. Разозлённый оскорблением, Уоррингтон начал оглядываться, чтобы убедиться, что никто не видел их спора. Единственным человеком, оказавшимся поблизости, был рыжеволосый гриффиндорец, который стоял в трёх метрах и смотрел на него с нечитаемым выражением на лице.

— На что уставился, козлина? — зарычал Уоррингтон.

Рон Уизли пожал плечами.

— На драму? — сказал он и, повернувшись, направился прочь, негромко насвистывая «Боже, храни королеву».

* * *

Хижина Хагрида

Время чая

Гермиона и Невилл нерешительно приблизились к хижине. Они не боялись Хагрида, но они оба знали, что сейчас они будут спрашивать чувствительного полувеликана о событиях, которые почти наверняка были для него болезненными. И, к сожалению, двое гриффиндорцев прекрасно понимали, что они не лучшие кандидаты для аккуратного допроса. Для этих целей им бы пригодился Гарри, но Снейп сказал, что он будет в отключке, в лучшем случае, до воскресенья, а они уже договорились с лесничим, что зайдут к нему на чай после окончания матча.

Призвав всю свою гриффиндорскую храбрость, Невилл постучал дверь. Хагрид резко распахнул дверь, как если бы ждал незваных визитеров, но, увидев ребят, расплылся в улыбке.

— А, Гермиона, Невилл! Заходите! Заходите! Я как раз вскипятил чаю.

Гермиона и Невилл вошли внутрь и, усевшись за стол, на котором, слава Мерлину, сегодня не было каменных кексов, начали болтать с Хагридом об игре (Хагриду было жаль «беднягу Джима», но он был очень впечатлён Гарри и Драко), о занятиях, о слухах, что профессор Кеттлберн уходит в отставку и о погоде. Наконец, сделав глубокий вдох, Невилл поднял тему, о которой они действительно хотели поговорить.

— Хагрид, я не знаю, в курсе ли ты последних новостей, но много студентов встревожены тем, что случилось в прошлую субботу — я о нападении на Миссис Норрис и надписи на стене. Вокруг столько слухов. Говорят, что «наследник» — это «наследник Слизерина», а его «враги» — это магглорожденные. Говорят, что, может, будут ещё нападения, может даже на студентов, — Невилл сделал паузу и сглотнул. — Некоторые студенты узнали, что такое уже было, что комнату уже открывали… когда ты был студентом. Мы хотели спросить тебя, не расскажешь ли ты нам о том, что происходило тогда?

Вообще-то, Невилл уже знал, что Хагрид был исключён в то время, возможно из-за тех же событий, но он хотел, чтобы Хагрид сам об этом рассказал. Гарри бы рекомендовал ему действовать по-слизерински деликатно, но Невилл был слишком уж гриффиндорцем, и от таких манипуляций ему становилось не по себе.

Хагриду было неприятно вспоминать об этом, но он знал, что рано или поздно к нему придут с этими вопросами.

«Лучше уж сын Фрэнка Лонгботтома, чем какой-нибудь аврор», — подумал он и начал свой рассказ.

Рубеус Хагрид был распределен в Гриффиндор в сороковом году. Сказать, что для своих лет он был большим, было бы огромным преуменьшением. Большинство других первокурсников его боялись, даже среди гриффиндорцев. Он не помещался в стандартную кровать, поэтому ему выделили комнату вне гриффиндорской башни. Поначалу ему было одиноко, но со временем он нашёл нескольких друзей. Хотя никто из них не был человеком. У его лучшего друга было аж восемь ног: это был акромантул, которого Хагрид нашёл в Запретном лесу. Арагог был очень маленьким для акромантула, всего метр в ширину, и, когда он осознал, что не может прокусить кожу Хагрида, он стал весьма любезен и приветлив для паука-убийцы. К концу первого года Хагрид научил Арагога читать.

У Хагрида никогда не было проблем с животными. Его размеры и сила позволяли ему легко управляться с огромными существами, его кожа была такой прочной, что ее невозможно было прокусить или поцарапать, плюс его врождëнный иммунитет к большинству ядов. Из-за этого ему было позволено помогать профессору Уилбуру Граббли-Дёрг на уроках ухода за магическими существами с самого первого года. Граббли-Дёрг, чья дочь Вильгельмина была на два года младше Хагрида, и заместитель директора Дамблдор были любимыми учителями Хагрида среди всего преподавательского состава. К сожалению, нескольким учителям не нравилась идея о полувеликане в Хогвартсе. К ещё большему сожалению, одним из них был Армандо Диппет, директор, который не выносил мысли о том, что в его школе учится полувеликан. Хагрид старался изо всех сил и получал хорошие оценки, но он всё равно был изолирован и одинок.

На втором курсе у Хагрида, наконец-то, появились друзья-люди. Первой была немного резкая когтевранка Миртл Уоррен, которая проводила всё своё время в библиотеке, прячась от насмешек её грубых одноклассников. Другим был Юджин «Нобби» Лич, шумный парень, который за своим смехом скрывал грусть от того, что знал, как плохо обращаются пуффендуйцы со своими магглорожденными, даже несмотря на то, что Пуффендуй славился своей терпимостью. Но ни Миртл, ни Нобби не было так плохо, как бедному Тому Реддлу, выращенному магглами сироте, распределённому в Слизерин, который ничего не знал о своих родителях и из-за этого считался магглорожденным. На два года старше Хагрида, Миртл и Нобби, Том был всеобщим любимцем. Его любили все, кроме слизеринцев. И всё же он никогда не унывал и с гордостью носил свой статус «предполагаемого магглорожденного», взяв на себя ответственность сплотить других магглорожденных и выращенных магглами студентов. К концу второго курса Хагрида Том возглавлял учебную группу для всех магглорожденных в школе, и все они учились просто превосходно, к неудовольствию чистокровок из Слизерина. Но тот год омрачила трагедия — от драконьей оспы умер отец Хагрида. А поскольку у него не было семьи, Дамблдор дёрнул за каждую ниточку, до которой смог дотянуться, и устроил Хагрида младшим ассистентом лесничего на лето, чтобы тот смог остаться в замке.

На третий год Хагриду наконец-то позволили заниматься уходом за магическими существами в качестве студента, а не ассистента преподавателя, и профессор Граббли-Дёрг был в восторге от его усердия и энциклопедических знаний о малоизвестных и опасных существах. Настолько, что к Рождеству профессор предложил ему попробовать защитить мастерство по уходу за магическими существами после выпуска. Единственной проблемой в тот год, по крайней мере, в первом семестре, было то, что Том больше не мог приглядывать за своими магглорожденными протеже. Его сделали префектом (к ярости чистокровок типа Абраксаса Малфоя и его прихлебателей), и это был год СОВ, поэтому у него просто не оставалось времени, чтобы помогать учиться своим друзьям, хотя иногда он и заходил, чтобы ответить на пару вопросов, дать совет или подбодрить своих друзей.

Проблемы начались сразу после рождественских каникул. Первым подвергся нападению Нобби Лич. Его тело нашли за теплицами, а на траве рядом с ним была выжжена надпись: «ГРЯЗНОКРОВКИ! ТРЕПЕЩИТЕ ПЕРЕД НАСЛЕДНИКОМ СЛИЗЕРИНА!» За следующие два месяца нападениям подверглись ещё трое магглорожденных, и рядом с каждым было оставлено грозное послание другим магглорожденным, приказывающее им покинуть Хогвартс и никогда не возвращаться. Но граффити наследника имели обратный эффект. Они разрушали репутацию Слизерина и заставляли чистокровных из других факультетов сплотиться вокруг своих магглорожденных.

Затем, в марте, Миртл была найдена не просто обездвиженной, но мёртвой. А через день к Хагриду пришёл Том Реддл. Префект как-то узнал, что Хагрид выращивал крайне опасное и крайне незаконное существо в замке, поэтому он решил, что именно это существо ответственно за нападения. Хагрид помог Арагогу сбежать, а Том доложил обо всем директору Диппету, который был только счастлив исключить его и сказать, что ему повезло, что ему тринадцать и такая мерзость, как он, всё ещё слишком молода для Азкабана.

Гермиона и Невилл ахнули.

— Ты хочешь сказать, что этот Том Реддл, который был твоим другом на протяжении двух лет, настучал на тебя этому ужасному Диппету? — зло спросила Гермиона.

— Не вини бедного Тома, Гермиона. Это не его вина.

— Хагрид, как это может быть не его вина? — в ярости спросил Невилл.

— Дело был так. Том знал, шо я выращиваю опасное существо — эт правда — но он не знал, кого я ращу. И я не говорил ему, потому шо Арагог всё ещё был маленьким… метра полтора в ширину, как я помню. Он щас намного больше, — Хагрид улыбнулся и посмотрел в окно. — Над вас с ним познакомить. У него такой хороший голос, слыхали бы вы, как он поёт.

Гермиона и Невилл просто смотрели на него. Наконец, Хагрид смущённо кашлянул.

— Короч, как ток Том узнал, что я растил акромантула, он без конца извинялся, потому шо сразу понял, шо я невиновен. Акромантулы не могут накладывать оцепенение. Они прост кусают тебя, и ты умираешь от яду. Том извинялся и даже пытался сказать старому Диппету, — Хагрид практически выплюнул фамилию прошлого директора, — но уж было слишком поздно. Диппет никогда не хотел, чтоб я учился в Хогвартсе. Много людей не хотело. И даж если б я был наследником Слизерина, прикиньте какой прикол, если бы был, я все равно выращивал у себя под кроватью акромантула. Это ААААА класс тёмных существ, знаете ли, и если бы я был постарше, они бы бросили меня в Азкабан. А так они прост сломали мою палочку и исключили меня из Хогвартса. Они так и не узнали, кто был наследником, и даже не узнали, реальна ли комната. Другие четверо студентов были расколдованы парой месяцев позже, и больше нападений не было. Некоторые люди думали, что это доказывало, что это был я, но я думаю, что это был один из семикурсников-слизеринцев, который закончил школу, и поэтому-то всё и прекратилось. Лично я всегда думал, что это был Абраксас Малфой. Гадёныш. Мерлин, слышали бы вы, что о нем говорил Том. Фанатичный чистокровный болван.

— А как ты снова оказался здесь, если Диппет был против тебя? — спросила Гермиона.

— Альбус Дамблдор, конечно же! Великий человек Дамблдор. После того, как он победил Гриндевальда, он мог просить всё, что угодно. Отказался от поста министра! Но он просил, чтобы с меня сняли судимость и дали мне эту работу. К тому времени лесничий уже ушёл на пенсию. В то время я уже несколько лет мотался по Скандинавии, пытаясь найти маму, но безуспешно. Я, наконец, услышал, что она умерла много лет назад. Поэтому я вернулся и с тех пор я здесь. Ха! Вы б видели лицо Диппета, когда я въезжал в эту хижину. Старый мерзавец! Ха!

Немногим позже Гермиона и Невилл шли назад в замок, обсуждая, что они узнали.

— Значит, кто-то открыл комнату в сорок третьем и натравил таинственного монстра на магглорожденных, — задумчиво сказал Гермиона. — Он или она нападали на магглорожденных и затем убили одну из них, после чего остановились, — она подумала о том, что сказал Хагрид. — Может, это был семикурсник, который остановил нападения, испугавшись, что из-за смерти девочки закроют школу. Затем он выпустился и больше не имел доступа к монстру.

— Но что это за монстр? — спросил Невилл. — Какое создание может накладывать оцепенение?

— Без понятия, — ответила она. — Я ещё не начинала читать уход за магическими существами. В греческой мифологии превращать людей в камень могла Горгона, — она подозрительно посмотрела на Невилла. — Горгоны существуют?

— Думаю, да. Но они очень редкие, и я почти уверен, что живут они только в Греции. Я даже представить не могу, как студент смог протащить Горгону в школу и прятать её три месяца.

Невилл на секунду задумался.

— Следующий вопрос. Чем отличалась от других Миртл, что ее убили, а не просто наложили оцепение?

— Очень интересный вопрос, — кивнула Гермиона. — Надо бы у неё спросить.

— А? — посмотрел на подругу Невилл.

— Плакса Миртл — имя одного из хогвартских привидений. Она, вроде бы, единственный призрак, который на момент смерти учился здесь. Она была когтевранкой, которая умерла подростком в этом веке, если судить по ее виду. И она постоянно ошивается около женского туалета рядом с местом, где нашли Миссис Норрис.

Невилл пару секунду молчал.

— Жаль, что здесь нет Гарри или Блейза. Они бы сказали что-нибудь умное или смешное о твоём потрясающем открытии, но у меня просто нет слов.

* * *

Больничное крыло

— Поппи, как он на самом деле? — спросила Лили Поттер.

Она, Джеймс и Джим присоединились к Снейпу и мадам Помфри, чтобы узнать о состоянии старшего близнеца.

— Насколько я могу судить, всё будет хорошо, — ответила колдомедик. — Он пробудет под наблюдением всю ночь из-за сотрясения. Иногда симптомы проявляются не сразу. Повреждения, похоже, ограничены височной долей, поэтому завтра я проведу ему нейромагический тест, по результатам которого будет ясно, нужно ли ему дополнительное лечение в Мунго. Если нет, я сразу же его отпущу.

Лили и Джеймс, видимо, расслабились после этой новости, Джим же вообще ничем не показал виду, что его волнует состояние брата.

— Мы можем поговорить с ним? — спросила Лили.

— Не сегодня. Я дала ему седативное, а зелья, которые нужны для исцеления сотрясений, будут держать его в полубессознательном состоянии в лучшем случае. И он, скорее всего, будет бредить. Приходите завтра.

— Пойдём, Лили, — тихо сказал Джеймс. — Мы тут только мешаемся.

Кинув последний взгляд на Гарри, Лили позволила Джеймсу увести её и Джима из больничного крыла. Снейп, сощурив глаза, смотрел вслед Поттерам, а Помфри, навесив на кровать Гарри следящее заклинание, вернулась к себе в кабинет. В коридоре Поттерам навстречу попался слегка прихрамывающий Драко. Наградив Малфоя презрительными взглядами, которые тот вернул сторицей, они пошли дальше, а Драко зашёл в Больничное крыло и увидел Снейпа, разговаривающего с домовым эльфом.

— Куско, пожалуйста, сходи на квиддичное поле и осмотри два бладжера, которые использовались в сегодняшнем матче. Конкретно, обрати внимание на следы магии чокнутого домового эльфа и выясни, не он ли ответственен за их поломку.

Эльф с яростью зашипел на словах о чокнутом домовом эльфе. Драко застыл в удивлении. Он вообще не думал, что эти существа умеют злиться. И что, во имя Мерлина, такое чокнутый домовой эльф? Куско трансгрессировал, а Снейп, повернувшись к дверям, заметил Драко.

— Мистер Малфой, что вы здесь делаете?

— Профессор Локонс велел мне зайти к мадам Помфри, чтобы она проверила, не пропустил ли он мелкие осколки костей. Сэр, вы думаете, что за сегодняшние дела с бладжерами ответственен домовой эльф?

С отработанной лёгкостью двойного агента Снейп решил резко ответить на вопрос Драко.

— Я не собираюсь отвечать на вопрос о подслушанном разговоре, мистер Малфой, — оскалился он. — Это один из многих вариантов, которые мы расследуем. Пусть и маловероятный. Не думайте об этом, — он повернулся к кабинету колдомедика. — Мадам Помфри, у вас ещё один посетитель. Хотя, слава Мерлину, этот пришёл сам.

Мадам Помфри велела Драко ложиться в кровать, а Снейп, воспользовавшись моментом, ушёл, провожаемый взглядом Драко, который, улегшись, начал пересказывать мадам Помфри инструкции Локонса.

— Хм-м, — сказала она, закончив творить диагностические заклинания, — работа профессора Локонса весьма неплоха, но он мудро поступил, велев вам прийти ко мне. Заклинание, которое он использовал, обычно используют авроры на поле боя. Как он и сказал, оно не работает на мелкие осколки или повреждённые мышцы. Лежите, я сейчас вернусь, — она ушла и через минуту вернулась с несколькими зельями. — Это поможет вашим костям срастись полностью. Это исцелит мышцы и снимет боль. И, наконец, это погрузит вас в сон на пару часов, чтобы вас не беспокоили эффекты первого зелья. Оно не болезненное, но может быть очень… неприятным.

Драко с опаской выпил все предложенные зелья и сразу же уснул. Последней его внятной мыслью было беспокойство о том, что какой-то эльф пытается убить Гарри Поттера. Потому что он знал одного эльфа, которому могли приказать сделать это.

* * *

Комнаты Снейпа

Получасом позже в лаборатории Снейпа появился Куско с отчетом.

— Куско выполнил приказ профессора Снейпи, сэр. Куско осмотрел оба бладжи.

— Ты почувствовал магию чокнутого домового эльфа на них?

— Нет, профессор Снейпи, сэр.

Снейп кивнул. Это была многообещающая зацепка, особенно в свете последних событий, но она не сыграла. По крайней мере, пока Куско не заговорил снова.

— Куско почуял магию двух чокнутых эльфов!

— ДВУХ?

* * *

Больничное крыло

После пары часов сна Драко проснулся от громкого хлопка. Он резко сел в кровати и осмотрелся вокруг. В Больничном крыле царил полумрак — слабый свет пробивался через окна, но солнце уже село. Мадам Помфри нигде не было, поэтому Драко решил, что она решила спуститься в Большой зал на ужин, раз уж у неё не было неотложных пациентов. И тут Драко услышал негромкий писклявый голос, доносившийся с дальней стороны палаты. А, конкретно, с другой стороны ширмы, стоящей вокруг кровати Гарри Поттера. Но, прислушавшись к голосу, беспокойство Драко о своем сокоманднике и сопернике сменилось удивлением — он узнал этот голос.

— Гарри Поттер вернулся в школу! Добби предупреждал, предупреждал Гарри Поттера! Почему Гарри Поттер не отправился домой, когда не смог попасть на поезд?!

— Так и думал, что это был ты… — услышал Драко, как Гарри ответил заплетающимся языком. — Показуха неэффективна-а-я. Повезло тебе, что меня накачали, иначе я бы попытался свернуть твою тощую шею.

— Добби привык к угрозам, сэр. Добби обещают убить по пять раз на дню.

Драко дернулся. Когда он был маленьким, ему нравилось мучить Добби, угрожая бедному существу ужасными карами. Так продолжалось, пока об этом не узнал его отец, который просто рассвирепел. Люциус и Нарцисса громко спорили об этом, и миссис Малфой смеялась над убеждениями Люциуса, что домовые эльфы — это что-то большее, чем рабы и игрушки. В свою очередь Люциус резко ответил ей, что ему неважно какие «права» Нарциссе гарантированы их брачным контрактом, но его сын не будет расти «как отпрыск дегенератов Блэков!» Спор быстро перерос в жестокую дуэль, которая закончилась ничем. С тех пор Драко не смел больше угрожать Добби и другим эльфам. Да и кто бы стал?

— Гарри Поттер должен уехать домой. Добби думал, что его бладжер…

— А, ну разумеется, это твоих лап дело. Как я не догадался. Типичный Добби, — Гарри хихикнул. — Так ты пытался меня убить… гладким бладжером или шипастый тоже твоя идея?

Драко осторожно выбрался из кровати и начал красться к кровати Гарри, благодарный, что мадам Помфри заставила его снять ботинки, иначе он бы переполошил половину замка своим топотом.

— Не убить, сэр! Никогда не хотел! Добби хочет спасти жизнь Гарри Поттеру! Лучше покалеченным отправить домой, чем оставаться здесь, сэр. Добби только хотел, чтобы Гарри Поттер достаточно пострадал, чтобы его отправили домой. А теперь Гарри Поттер должен видеть опасность. Шипастый бладжер делал не Добби. Это была… его идея.

— Его кого? В смысле, кого его? — пролепетал Гарри. — Плевать. Большинство из тех, кто хочет убить меня — мужчины, я думаю.

То, что за покушениями на Гарри стоит мужчина, удивило и Драко. Он думал, что знает, кто стоит за всеми покушениями, но думал, что это женщина.

— Добби не может назвать его имя. Добби было запрещено, — эльф шмыгнул носом и жалобно завыл. — О, если бы Гарри Поттер только знал, если бы знал, что он значит для нас, низших, рабов, дна магического мира. Добби помнит, как это было, когда Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть был на вершине своей силы.

— Если ты переживаешь из-за Волди-Молди, тебе надо к моему брату-придурку. В смысле, моему брату Джиму. Хотя нет, придурок тоже нормально. Он тот… кто должен… победить … зевок... Волди-Молди.

— Джим Поттер может быть Мальчиком-который-выжил, Гарри Поттер. Но вы должны понять и поверить! Мальчик-который-выжил может быть тем, кто спасет нас от тёмных волшебников. Но… это Гарри Поттер будет решать судьбу всего!

Драко замер от этого неожиданного утверждения. Добби также замер, а затем прижал свои ладони ко рту, словно только что выдал ужасный секрет. Но тут с кровати раздался тихий храп, и Добби расслабился, поняв, что Гарри уснул до того, как эльф успел закончить предложение. С облегчением выдохнув, Добби уже собирался исчезнуть, когда Драко отодвинул ширму. На лице Добби мгновенно проступило выражение крайнего ужаса, и он поднял руку, чтобы исчезнуть.

— Стой, — тихо сказал ему Драко. — Я приказываю тебе остаться до тех пор, пока я не закончу говорить с тобой. Ты меня понял?

Испуганный Добби кивнул.

— Пойдём со мной, — тихо, но твёрдо сказал Драко. Повернувшись, они отошли подальше от спящего Гарри. Когда они были достаточно далеко, Драко повернулся и обратился к эльфу.

— Не говори до тех пор, пока я не разрешу. Просто кивай или мотай головой. Ты узнал, что Гарри в опасности, и пытался защитить его?

Добби нервно кивнул.

— Первый бладжер, который атаковал Гарри сегодня. Это был ты?

Еще один кивок.

— А второй? Тот, который действительно пытался убить его, а не просто ранить? Это был… Могли?

Добби задрожал и снова кивнул. Затем он метнулся к ближайшей кровати и, схватив металлический ночной горшок, ударил им себя по лицу. Драко закрыл глаза и сосчитал до десяти. Он считал подобные зрелища забавными… когда ему было пять. Теперь от этого слегка подташнивало, в особенности от того, что он знал, что такую манеру поведения привил бедному существу он сам.

— Добби, я приказываю тебе без увиливаний и замалчиваний и без самонаказаний рассказать мне всё, что ты знаешь о планах моей матери, связанных с Гарри Поттером.

* * *

Хогвартская библиотека

Кассиус Уоррингтон сидел один в библиотеке, работая над рунной последовательностью для команды «Лазейка». Через пару недель ему нужно было сдавать свою часть, а у него ничего не получалось. Задание было сложным, и он начинал потихоньку паниковать. Также масла в огонь подливала злоба, гложущая его после скандала с Блетчли. Его, в целом, раздражало существование таких полукровок, как Гарри Поттер, не говоря уже о том, с каким обожанием все эти предатели крови в Слизерине и, особенно, в команде по квиддичу, носились с ним, несмотря на его позорную родословную.

На секунду Кассиус почувствовал дуновение ветерка, а затем вздрогнул от громкого удара — его сумка с книгами упала со стола на пол. Уоррингтон огляделся. Он не мог понять, как сумка сама могла упасть — она лежала далеко от края стола. Кассиус оглядел библиотеку, но никого поблизости не оказалось. Встав, он обошел стол и поднял сумку. Под ней на полу лежал запечатанный конверт. Оглянувшись ещё раз, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, он взял конверт и перевернул его.

КОМУ: КАССИУСУ УОРРИНГТОНУ

ОТ КОГО: ОТ ДРУГА, КОТОРОГО ТОЖЕ ТОШНИТ ОТ ПРЕДАТЕЛЕЙ КРОВИ

НЕ ОТКРЫВАЙ ТАМ, ГДЕ ТЕБЯ МОГУТ УВИДЕТЬ

Заинтригованный, Уоррингтон понёс конверт вглубь библиотеки, где сломал печать. Внутри было несколько листов пергамента с заметками о рунах и порталах. Уоррингтон удивился, осознав, что это заметки Джорджа Уизли. Ещё больше он удивился (и разозлился), поняв, что предатель крови продвинулся в их проекте гораздо дальше него. Уизли почти закончил свою часть задания на две недели раньше срока. На секунду Уоррингтон подумал, что это очередной розыгрыш Уизли, но плохого ничего не происходило. Последним листом пергамента было письмо, написанное другим почерком и подписанное «Друг». Первое же предложение предупреждало его, что письмо самоуничтожится, когда он дочитает его, поэтому ему следует читать всё очень внимательно и всё запомнить до того, как он прочитает последнюю строчку.

Уоррингтон медленно и осторожно прочитал письмо, а когда оно, наконец, исчезло во вспышке зелёного пламени, он улыбнулся.

* * *

Больничное крыло

Драко допрашивал Добби уже двадцать минут. Это был долгий и раздражающий разговор, потому что эльф говорил бессвязно, мямлил, и ему постоянно нужно было приказывать прекратить плакать. Сколько Драко его помнил, Добби всегда был… эксцентричным, но, судя по всему, за последние месяцы это состояние усугубилось. Медленно, но верно, Драко вытащил из него, что Нарцисса отправляла Могли убить Гарри Поттера, по крайней мере, три раза. Могли натравил на Поттера стаю докси, когда тот был у своих маггловских опекунов. Могли поменял подарок Питера Петтигрю на проклятый поезд Эразмуса Уилкеса. И, хотя поезд должен был убить столько людей, сколько сможет, для отвлечения внимания, настоящей целью всегда был Гарри, который выжил из-за чистого везения. И, наконец, Могли заколдовал шипастый бладжер сегодня, чтобы тот именно убил Гарри, а не ранил. И Драко знал, почему.

Потому что сам Драко сказал своей матери, что он будет более популярным и успешным в Хогвартсе, если его одноклассник будет убит.

Эта мысль шокировала Драко до глубины души. Восемь месяцев назад в Логове принца Гарри называл его нелепым тиранчиком, который думал, что втравить Тео в неприятности, сказав его отцу, что младший Нотт общается с нежелательной публикой, будет весело. Драко думал, что старший Нотт может лишить Тео карманных денег, игрушек или запереть его дома на всё лето. Может, даже лёгкое физическое наказание пропишет. Но вместо этого, согласно Гарри, Тибериус Нотт, скорее всего, пытал бы и убил своего собственного сына. И в ответ на эту угрозу одному из своих друзей Гарри пришёл к Драко с ошеломляющим, сокрушительным ответом, одним из вариантов которого была возможность смерти самого Драко от рук Гарри. И он бы пошёл на это, но, из жалости, согласился на непреложный обет.

А затем, как избалованный тиранчик, как его и называли, Драко побежал жаловаться к мамочке. Только теперь Драко видел, как немыслимо, позорно смешон он был. Он был недостоин факультета Слизерина. И не достоин носить фамилию Малфой. Гарри Поттер излучал силу, которую видел каждый слизеринец, обладающий способностью видеть, способностью, которой Драко был обделён. Он должен был пытаться стать Гарри Поттеру союзником с самой первой недели. Но вместо этого он пытался заставить своего соперника подчиниться. Но на все его попытки следовал ответ, который становился с каждым разом всё жестче и жестче.

«Не удивительно, что отец никогда не говорил мне о принце Слизерина, — подумал Драко, — и тем более не готовил меня, чтобы я сам занял эту позицию. Интересно, сколько мне было, когда он понял, что я маменькин сынок и никогда не пойду по его стопам?»

Драко тряхнул головой. Времени было мало.

— Добби, ты называешь кого-то «он». Ты имеешь в виду Могли?

Эльфа затрясло.

— Пожалуйста, простите Добби, молодой хозяин. Добби строго запретили говорить… о нём. Добби умрёт, прежде чем скажет его настоящее имя.

Драко нахмурился.

— Хорошо, забудь о… нём. Что ты имел в виду, когда сказал, что Гарри Поттер будет решать судьбу всех нас?

На лице Добби отразилась тоска, и он начал крутить себе уши.

— Добби знает, но не может объяснить откуда он знает. Когда Добби впервые узнал, что госпожа планирует убить ребёнка Поттеров, Добби не знал, кого она имела в виду, Гарри Поттера или Джима Поттера. Но Добби знал, что убивать любого ребёнка — неправильно. Добби пытался остаться хорошим эльфом, покорным эльфом, молодой хозяин, но неправильность того, что хотела госпожа, жгла сердце Добби. Наконец, Добби ослушался госпожи и попытался защитить обоих Поттеров. Добби крал их письма, чтобы они думали, что друзья их забыли, и, может быть, они бы не захотели возвращаться в Хоггивартс, а затем Добби заблокировал портал на вокзале. Но когда Добби…

Добби зажмурил глаза от боли. Когда он их открыл, Драко инстинктивно сделал шаг назад. В глубине глаз эльфа плескалось свирепое, пугающее пламя, которого Драко никогда раньше не видел. И когда Добби заговорил снова, его голос понизился на несколько регистров, став гораздо более угрожающим, чем тот жалобный, робкий писк, которым он разговаривал обычно. Голос Добби сейчас напоминал Драко о Могли.

— Когда Добби ослушался госпожу, Добби услышал, Дикая зовёт его. Добби не хотел слушать, но Добби не мог не слышать. От Дикой Добби узнал, что Гарри Поттер — тот, кто должен быть защищëн. Судьба и магия оставили на нём свою метку. Предназначение следует за ним. Он должен выжить до момента, когда он будет… решать.

— Решать что? — робко спросил Драко.

— Всё, — тут Добби вздрогнул и огляделся.

Он больше не был жутким, он снова стал собой.

— Добби слишком много говорил о Дикой. Другие услышали и приближаются. Добби должен идти, молодой хозяин. Пожалуйста, дайте Добби разрешение!

Драко поморщился и быстро заговорил.

— Добби, если ты узнаешь ещё что-нибудь о планах матери, я приказываю тебе прийти ко мне, когда я буду один и рассказать мне всё. Также докладывай, если Могли исчезнет из поместья на долгое время. Но, прежде всего, больше не защищай Гарри Поттера, — Драко прикусил губу, приходя, как он боялся, к решению, которое перевернёт с ног на голову его жизнь. — Я буду защищать Гарри Поттера от матери. Я обещаю. Иди.

Добби кивнул и с треском исчез. У Драко едва ли была секунда, чтобы попытаться привести свои мысли в порядок, когда раздался ещё один, гораздо более громкий треск, и перед ним появились три домовых эльфа в Хогвартских ливреях. Они внимательно огляделись, и, к удивлению Драко, все трое, очевидно, злились, как и Куско, с которым Снейп говорил о чокнутых домовых эльфах. Драко подумал, что эта троица была готова атаковать неприятеля. После пары секунд все трое повернулись к нему и улыбнулись. Злость улетучилась с их лиц, как будто её там никогда и не было.

— Просим прощения у молодого господина, но не видел ли молодой господин здесь домового эльфа? Не из Хогвартса? Который, возможно, выглядел… странным?

Судя по высоте голоса, с Драко заговорила эльфийка, хотя эльфы были практически неотличимы друг от друга.

— Нет, — дрогнувшим голосом соврал Драко, — не видел.

Эльфийка, прищурившись, посмотрела на Драко с таким выражением на лице, которое Драко никогда на лицах эльфов не видел. Но затем она снова улыбнулась.

— Нам жаль, что мы побеспокоили молодого господина. Мы уже уходим.

И троица исчезла с громким треском.

Драко уже собирался перевести дыхание, когда он услышал ещё один голос.

— Привет? — сказал Гарри Поттер заплетающимся языком с другой стороны палаты. — Тут кто-нибудь есть?

Драко вздохнул и направился к кровати однокласника.

— Это я, Поттер.

— О, привет. Прости. Всё ещё немного ведёт. С кем ты говорил?

Драко оглянулся.

— Ни с кем. Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня ударил в голову бладжер, а затем меня накачали таким количество зелий, которого хватит и бегемоту.

— Что последнее ты помнишь? — легко спросил Драко, пытаясь скрыть свой страх, что Поттер помнит появление Добби.

Драко уже понял, что Гарри знает, кто такой Добби, но Драко подумал, что будет лучше, если Гарри не будет знать о странных пророчествах домовых эльфов.

— Эм. Вроде, ты сказал, что поймал снитч. Отличная работа… если только я не придумал эту часть. Если придумал — в другой раз повезёт.

Он улыбнулся, но Драко заметил, что глаза Гарри всё ещё расфокусированы.

— Не придумал, Поттер. Пока ты дремал, я выиграл матч.

— Хех. Лишь бы один из нас занимался делом. Расскажи, что произошло. Меня немного отвлекали.

Драко коротко рассказал о своей воздушной дуэли с Джимом Поттером. Он отметил, что все предложения Гарри о том, как залезть к его брату в голову, сработали. Под конец, с некоторой долей смущения, он рассказал, что ему удалось поймать снитч, используя «удар самоубийцы».

Гарри засмеялся, но сразу же скорчился от боли.

— Ух ты. «Удар самоубийцы». Разве это не гриффиндорский прием?

Драко презрительно усмехнулся.

— У гриффиндорцев нет монополии на безрассудность, если она нужна для победы. Кроме того, с тем спектаклем, который ты устроил, сомневаюсь, что кто-нибудь замечал меня до тех пор, пока я не поймал снитч, — Драко кинул взгляд на часы, — короче, мне нужно идти, если я не хочу пропустить ужин полностью. А тебе нужно отдыхать, если хочешь прекратить мямлить. Ты продолжал звать меня Дрейк вне поля, скорее всего потому, что не мог говорить слова, в которых было больше одного слога. Мне повезёт, если Пьюси и Блетчли не решат, что это теперь моё официальное прозвище.

— А следовало бы, — пробубнил Гарри, закрыв глаза. — Это классное имя.

— Меня зовут Драко, — задрав нос, сказал Малфой.

Гарри, похоже, опять заснул, поэтому Драко направился к выходу. Он успел отойти всего на пару метров, когда Гарри заговорил снова.

— Драко Малфой — заносчивый чистокровный маменькин сынок, язык которого идёт впереди его способностей.

Драко дёрнулся и повернулся к Гарри с выражением абсолютной ярости на лице. Но прежде, чем он смог что-нибудь ответить, Гарри заговорил снова.

— Дрейк Малфой — человек действия, который никому и ничему не позволит стоять на своём пути и который пойдёт на любой риск, если это позволит ему выиграть. Только ты можешь решить, кем ты хочешь быть.

Драко просто стоял, глядя на Гарри, пытаясь придумать осмысленный ответ. Но прежде, чем он собрался говорить, он заметил, что Гарри снова уснул. Драко вздохнул и направился на ужин. А в голове у него были путаница и раздрай.

* * *

Башня Гриффиндора

8 ноября 1992 (Воскресное утро, 7:00)

Солнце ещё не успело показаться из-за горизонта, когда Джима, Рона и других второкурсников Гриффиндора бесцеремонно выгнали из кроватей. Мальчиков проинструктировали открыть все шкафы, отпереть свои сундуки для осмотра и идти в общую гостиную. Директор дал студентам неделю на возвращение мантии Джима Поттера, и сегодня был восьмой день. Магглорожденные студенты были шокированы такой бесцеремонностью, но остальные отнеслись к этому довольно спокойно, хотя несколько и бросили на Джима, от имени которого велись обыски, злые взгляды. Все гриффиндорцы были на взводе, ибо обысками в мужской части руководила Великая Летучая Мышь Подземелий, Северус Снейп. Их немного успокаивало, что присутствовали также профессор Флитвик и лорд Джеймс Поттер, который был лично заинтересован, чтобы Снейп не использовал подвернувшуюся возможность для поиска контрабанды… или даже её подброски. Когда в дело был вовлечен Снейп, градус гриффиндорской паранойи просто зашкаливал.

Решили начать с самого верха башни — спален семикурсников — и идти вниз. По версии преподавателей, которую даже МакГонагалл считала разумной, вероятнее было то, что мантию забрал кто-то из Гриффиндора, а не какой-то пришелец, узнавший пароль. Тем более, что у старших гриффиндорцев была хорошая причина забрать её — удержать Джима Поттера от потери факультетских очков, которая неминуемо бы произошла при использовании мантии, и разрушения шансов Гриффиндора взять кубок школы. Пока Снейп, лорд Поттер и Флитвик обыскивали комнаты мальчиков, комнаты девочек осматривали МакГонагалл, Лили Поттер и профессор Вектор. Если мантию не найдут, они отправятся обыскивать комнаты других факультетов.

Пока проходил обыск, гриффиндорцы нетерпеливо ждали в общей гостиной. Многие из «львов» уснули прямо там, в креслах и на диванах. Близнецы Уизли оказались самыми предусмотрительными — они взяли с собой подушки и одеяла и с комфортом устроились перед камином рядом с Роном, который, пользуясь случаем, уже успел вытащить пергамент и перья и тихо работал над эссе по заклинаниям. Перси, неодобрительно глядя на них, опустился рядом.

— Просто, чтобы убедиться — вы двое, надеюсь, не настолько глупы, чтобы оставить у себя в комнате какой-нибудь нонсенс, к которому может прицепиться профессор Снейп?

— Не, Прекрасный Префект Перси, — сонно сказал Фред, — ничего незаконного в спальне. У нас есть тайная заначка, где мы храним то, за что нас могут исключить.

Перси страдальчески возвел глаза к потолку.

— Погодите-ка минутку! — воскликнул Ли Джордан. — Они ведь просто ищут мантию Поттера, правда ведь? Они же могут просто войти в комнату и сказать: «Акцио, мантия Поттера», и все дела.

— Мантия Поттера, — начал объяснять Перси, — в числе прочего, невосприимчива к стандартным манящим чарам. Что означает, что профессорам придётся руками обыскать каждую комнату, — тут он заметил, как Ли занервничал. — Что? Какая контрабанда есть у тебя, если даже близнецы, на удивление, чисты?

— … никакая, — ответил Ли с виноватым выражением лица.

Джордж хмыкнул.

— Расслабься, Ли. Они ищут бесценный магический артефакт, который они, по какой-то причине, доверили второкурснику. Снейпу плевать на те грязные журналы, которые ты прячешь под матрасом.

— Ребята, заткнитесь! — прошипел Ли, а Перси цокнул языком.

В паре метров от них Джим, сидящий в кресле и слушающий их разговор, немного дёрнулся, услышав, как именно будет проводиться поиск. Он знал, что обыск назначен на сегодня, но не осознавал, что он будет таким… тщательным. На другом конце комнаты Луна тоже немного дернулась, и, дотянувшись до Гермионы, подёргала её за рукав мантии.

— Большой жирный мозгошмыг в животе Джима начал дрожать и тереть ногами друг об друга, — прошептала она, — а его нарглы стали фиолетовыми и начали светиться.

— Так, — тихо сказала Гермиона, — мы уже об этом говорили, дорогая. Пропускай описание и просто говори мне свои выводы.

Луна кивнула.

— Думаю он только что услышал что-то, что взволновало и немного испугало его. И это что-то связано с чем-то, что заставило его вести себя… не как Джим в последние пару месяцев.

Но прежде, чем Гермиона смогла что-нибудь на это сказать, внимание гриффиндорцев привлекли громкие крики с лестницы, ведущей к спальням мальчиков.

— Ну вот, — довольно сказал Джордж, — лорд Поттер и профессор Снейп наконец-то начали спорить и, скорее всего, вот-вот проклянут друг друга. Жаль, мы не успели собрать ставки.

Но все шутки прекратились, когда Снейп в ярости сбежал по лестнице и направился прямиком к Джиму Поттеру, с отцом мальчика на хвосте. На удивление, младший Поттер даже не смотрел в лицо разъярённому Снейпу. Вместо этого всё его внимание было приковано к маленькой красной книге в руках Снейпа. Эту деталь заметила только Луна Лавгуд, которая вцепилась Гермионе в руку.

— Где вы взяли эту книгу, Поттер?! — практически прорычал Снейп.

— Это… я… это не ваше дело! Она не имеет никакого отношения к моей мантии! — резко ответил Джим.

В комнате раздались охи гриффиндорцев, поражённых грубостью Джима. Младший Поттер поднял глаза и вызывающе посмотрел в глаза мастеру Зелий. Внезапно Джим вспомнил, как вчера вечером выполнял упражнения из этой книги. Удивленный и довольный тем, что теперь он мог чувствовать вторжение Снейпа в свой разум, Джим рефлекторно сосредоточился на своей ненависти к этому человеку и представил это воспоминание в огне. Мгновенно Снейп прервал контакт и в шоке отступил назад. Однако удовлетворение Джима от изгнания незваного гостя быстро сменилось осознанием того, что он фактически только что признался, что изучал запрещённую книгу.

В этот момент по лестнице, ведущей к спальням девочек, спустилась Лили Поттер.

— Что происходит? Что тут за крики?

Джеймс, который неверяще смотрел на Снейпа, её проигнорировал.

— Ты… ты только что применил к моему сыну легилименцию?! — в ярости закричал он.

Снейп повернулся лицом к родителям Джима.

— Мы продолжим этот разговор в кабинете директора. Сейчас.

Он повернулся и направился к выходу из общей гостиной, но Джеймс Поттер ещё не закончил.

— Иди к чёрту, Нюниус! Ты только что применил легилименцию к ребёнку древнего и благородного дома! Ты вылетишь с работы за это!

Несколько студентов ахнули, услышав, как Джеймс назвал Снейпа, а МакГонагалл дёрнулась от гнева. Гермиона же просто вскинула брови, потому что в её голове зажёгся свет. В комнате стояла мёртвая тишина. Студенты смотрели на Снейпа, который замер на пару секунд, а затем медленно повернулся к своему школьному недругу. И когда Джеймс увидел лицо Снейпа, он занервничал. Он ожидал, что лицо зельевара будет выражать презрение или ярость. Но вместо этого Снейп улыбался ему, а в его глазах было… торжество.

— Очень хорошо, лорд Поттер. Я надеялся избавить ваш августейший дом от публичного унижения, но если вы настаиваете...

Он бросил книгу бывшему гриффиндорскому охотнику, который легко её поймал.

— Окклюменция: Пособие для начинающих, чей автор называет себя мистер Немо.

Джеймс, который уже начал листать маленькую книгу, поднял глаза и посмотрел на сына.

— Джим! — воскликнула Лили. — Ты же знаешь, что ещё не готов заниматься окклюменцией!

— Сын, — начал Джеймс, — действовать за нашей спиной — не лучший способ доказать, что ты достаточно взрослый для таких вещей. Я очень разочарован в тебе.

Снейп рассмеялся, поразив всех в комнате. Никто из студентов Гриффиндора не подозревал, что этот человек умеет смеяться.

— Как обычно, Поттер. Ты замечаешь всё, что касается твоих ребяческих эмоций, и пропускаешь то, что важно! Немо переводится с латыни как Никто! Думаю, ты согласишься, что это отличный псевдоним для человека, которого ты, вероятно, знаешь под именем Августуса Руквуда!

Джеймс побледнел, а несколько старших студентов в шоке посмотрели на Джима.

— Да, — безжалостно продолжил Снейп. — Того самого Августуса Руквуда! Бывшего невыразимца, который теперь гниёт в Азкабане, предав самые святые свои клятвы в обмен на место одного из ближайших сподвижников Тёмного Лорда!

Снейп снова рассмеялся, глядя на гримасу ужаса на лицах Поттеров.

— Твой бесценный отпрыск, всеми любимый Мальчик-который-выжил изучал окклюменцию по учебнику Пожирателей смерти!

Джеймс на несколько секунд потерял дар речи, прежде чем, наконец, смог обратиться к сыну.

— Джим… это… это… правда?!

Джим Поттер несколько раз моргнул и облизал губы.

— Мне нужно поговорить со своим адвокатом.

АЗ1. Это не начало Драрри. Это даже не начало их дружбы. Возможно, они станут заклятыми друзьями.

АЗ2. Прежде, чем кто-нибудь скажет: «О боже, ещё одно пророчество о Гарри» — то, что сказал Добби — не новое пророчество. Это отражение понимания Добби возможной роли Гарри в пророчестве Кассандры Трелони, которое было сделано в 18 веке и которое ещё не открыто полностью. Это что-то, что Добби знает лишь мельком и не полностью понимает, потому что он не настолько ДИКИЙ, и, надеюсь, никогда таким не станет. Важным здесь является то, что Драко знает что-то странно-пророческое о Гарри и пытается понять, как использовать это, не вступая в конфликт с домашними эльфами (по поводу чего он сейчас параноит — и не без оснований).