Гарри Поттер и Тайный Враг (джен)

27 апреля 1993

Встреча команды «Защитник»

Маркус Флинт заслуженно гордился своей первой попыткой сотворения чар Патронуса. Сияющая сфера серебряного света, которую он создал, была самой большой в группе… до тех пор, пока Невилл Лонгботтом не спустил его с небес на землю.

«И хуже всего — он даже не зазнался!» — подумал про себя Флинт.

И это была правда, Невилл был скромным, сознательным и добродушным настолько, что Флинт часто думал, как, чёрт возьми, он умудрился попасть в Гриффиндор? Очевидно, в Слизерин Лонгботтому был путь заказан, но Флинт хотел бы, чтобы тот, например, был пуффендуйцем, а не львом. Они могли бы стать друзьями.

Слизеринский префект тряхнул головой и отвернулся, чтобы не смотреть, как на другом конце кабинета ЗОТИ Лонгботтом снова поражает всех своим сияющим облаком тумана. Тем не менее, он всё ещё не мог сделать следующий шаг и призвать телесного патронуса. С самого первого дня Маркус практиковался как проклятый. Его охватила одержимость овладеть сложными чарами раньше одарённого гриффиндорца.

«Подтяни свои оценки и забегай ко мне после своих ЖАБА», — сказал ему Руфус Скримджер на дне рождения Гарри.

«Твой прадед — Карактакус Флинт, мы называли его старый Айронсайд[1], был отличным учителем, когда я только начинал свой путь в аврорате. Для меня будет честью вернуть этот долг его потомку».

Это (по крайней мере, пока) было самым счастливым воспоминанием в жизни Маркуса Флинта. В тот момент он убедился, что всё, что говорил ему Гарри о его прадеде, было правдой… и именно в тот момент он впервые поверил в будущее, в своё будущее, в котором он не пойдёт по стопам отца, ударившись в пьянство, разбой и, скорее всего, в раннюю кончину.

Маркус сосредоточился на том, что сказал ему Скримджер, и на том, что слова главного аврора могли значить для него. Академия Авроров. Почетная и уважаемая должность в министерстве. Шанс заслужить уважение прадеда Айронсайда, где бы его дух сейчас ни находился, и сделать так, чтобы он снова гордился своей семьёй. Об этих вещах думал Маркус Флинт, когда, взмахнув палочкой, он указал в центр комнаты.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Из палочки Маркуса вырвалось облако серебряного тумана почти такого же размера, как у Невилла. Но Маркуса это не удовлетворило. Он продолжал вкладывать в заклинание всего себя, фокусируясь на словах Скримджера. На лбу префекта выступили капли пота, а стиснутые зубы почти крошились от напряжения. Облако становилось всё больше и больше, пока, после достижения какого-то размера, не начало сжиматься. И, наконец, к радости Маркуса, перед ним возникло сияющее серебряное животное. А именно — средних размеров кабан почти метр в высоту с внушительными клыками. Другие студенты сразу же прекратили свои упражнения и с благоговением уставились на патронуса, а Гарри и Невилл громко зааплодировали и засвистели. Остальные быстро присоединились.

— Мои поздравления, мистер Флинт! — воскликнул светящийся от гордости Локонс. — Кабан, как я вижу. Очень интересно. Символ свирепости и бесстрашия в битве. Говорят, что кабаны тянут за собой колесницы северных богов, Фрейра и Фрейи, а греки верили, что они ужасные монстры, которых боги посылали против чемпионов, типа Геркулеса или Атланта, чтобы те смогли доказать свою храбрость. Кабан также был на личном штандарте короля магглов Ричарда III, — Локонс чуть задумался, — хотя, возможно, он не лучший пример для подражания, ха-Ха!

— М-м-м, — промычал Флинт, не сводя глаз с патронуса, словно боясь, что тот исчезнет.

— Вы уже придумали ему имя? — спросил Локонс.

Маркус моргнул.

— Имя, сэр?

— Это что-то вроде традиции для тех из нас, кто может выполнить это заклинание. Если вы создаёте телесного патронуса, вы даёте ему имя, связывая воедино эмоции о его призыве.

Маркус посмотрел на кабана, который также изучал его. Было ощущение, что кабан оценивает призвавшего его, но, хотя финальный вердикт был ещё неясен, в целом отнеслись к нему благосклонно.

— Айронсайд, — уверенно сказал Маркус. — Его зовут Айронсайд.

Сказав это, Маркус вдруг повалился от усталости. Колени подломились, и Локонс, бросившись к нему, поймал его. Как только Маркус начал падать, сияющий Айронсайд мигнул и пропал.

— Всё в порядке, мистер Флинт. Этого следовало ожидать, — Локонс повернулся к остальным. — Чары Патронуса, как и все эзотерические заклинания, во многом похожи на мускулы. Недостаточно просто выучить заклинание и правильно его применить, чтобы достичь мастерства. Вы должны постоянно работать над поддержкой определённого типа мышления, чтобы ваш патронус мог существовать дольше по времени. Согласно моим исследованиям, никому ещё не удавалось держать патронус дольше двух минут за раз, хотя есть предания о волшебниках и ведьмах, которые поддерживали патронуса гораздо дольше в опасных ситуациях, типа сражений с множеством дементоров или летифолдов.

Локонс посмотрел на Маркуса, который вытирал со лба пот.

— И конечно, призыв патронуса — это только первый шаг. Вам ещё предстоит научиться, как эффективно использовать его в битве и как с его помощью передавать сообщения. Отдохните пару минут, мистер Флинт, а затем возвращайтесь к работе. Разрабатывайте эти мускулы! ха-Ха!

Локонс похлопал Маркуса по плечу. Уставшего, но счастливого Маркуса, с лица которого не сходила счастливая улыбка от мысли, что он стал на один шаг ближе к своему будущему.

* * *

29 апреля 1993

Джим Поттер сидел один (как обычно) за столом на втором этаже библиотеки, обложившись своими заметками по зельям. Лаванда перестала с ним заниматься, как она сказала, из-за очень плотного расписания учебной группы Локонса. Джим же подозревал, что она просто не хотела иметь с ним больше дела из-за его парселтанга. Он с самого начала знал, что она им интересуется только из-за возможности выгодного брачного союза. Теперь же такой перспективы не было и в помине. Оглядываясь назад, Джим понял, что тоже её использовал, соблазнив статусом подружки-мальчика-который-выжил, чтобы досадить брату и чтобы она бросила его учебную группу. Удивительно, каким мелочным он был, когда учился на первом курсе, и совсем неудивительно, что карма его настигла.

Позади него раздалось негромкое покашливание, Джим повернулся и увидел Кассиуса Уоррингтона. Джим вежливо улыбнулся. Что-то в Уоррингтоне отталкивало Джима, но он решил попытаться быть терпимей к факультету змей, тем более, что пока Уоррингтон был с ним крайне учтив.

— Добрый день, Поттер, — сказал он. — Я хотел сообщить тебе, что наша дуэльная группа собирается сегодня вечером в старом бальном зале на третьем этаже. Мы будем рады, если ты к нам присоединишься.

— Спасибо за приглашение, Уоррингтон. Но… если честно, со всей этой каруселью с наследником Слизерина, думаю, если меня увидят с группой слизеринцев-старшекурсников, изучающих продвинутые боевые заклинания, это только усугубит ситуацию. Люди начнут ещё больше подозревать меня, а затем и вашу группу.

— Понимаю, — грустно сказал Уоррингтон. — В тёмные времена мудрые волшебники рассчитывают только на свою голову, — Уоррингтон многозначительно кивнул.

Джим кивнул в ответ, хоть и не понял, что означал кивок слизеринца. Но тут в его голове словно зажёгся свет, удивив и в то же время ужаснув его.

«Уоррингтон думает, что я наследник Слизерина?! Это поэтому он и его товарищи так… вежливы со мной?!»

— Так, эм, — немного робко начал он, — если не секрет… кого слизеринцы считают наследником?

Уоррингтон тихо рассмеялся и присел рядом с ним.

— У нас разные версии, — важно сказал он. — Кто-то думает, что это ты. Другие — что это твой брат, и он просто пытается подставить тебя. Другие думают, что это Драко Малфой и его нынешняя… дружба с гря… с магглорожденным — это прикрытие.

Проигнорировав оговорку Уоррингтона, Джим повернулся и посмотрел в другой конец библиотеки, где сидели Драко и Джастин. Пуффендуец что-то говорил Малфою, который всматривался в газету, называющуюся «Файнэншл Таймс». Словно почувствовав, что на него смотрят, Драко поднял глаза и посмотрел на Джима, прежде чем презрительно нахмуриться и снова уткнуться в газету.

— Почему Малфой? — спросил Джим.

— Ходят, скажем так, слухи, что его дед, Абраксас Малфой, был Наследником. Да, нет известной связи между домом Малфоев и линией основателя, но некоторые думают, что он просто нашёл Тайную комнату и, возгордившись, назвал себя Наследником. Может, он решил, что это знак свыше, а может, это просто была часть плана. Но уж точно вероятнее, что это был Абраксас Малфой, а не лесник.

Джим вытаращил глаза.

— Лесник?!

— А ты не знал? — улыбнулся Уоррингтон. — Ну, давай расскажу… по крайней мере, то, что знаю.

Мальчик-который-выжил внимательно слушал рассказ Уоррингтона о наследнике Слизерина. И прежде чем они закончили, Джим решил, что присоединится к дуэльному клубу слизеринцев.

* * *

2 мая 1993

— Ну же, Лаванда, помоги мне! — ныл Джим.

— Еще раз, Джим. НЕТ, Я НЕ СТАНУ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ! — закричала Лаванда ему в лицо на всю общую гостиную. Пара десятков гриффиндорцев обернулись на них, и Джим покраснел.

— Ладно, Лаванда, забудь, — раздражённо сказал он и направился к спальням.

Лаванда посмотрела ему вслед, и гнев на её лице сменился грустью. Среди гриффиндорцев только Парвати знала, что мама Лаванды написала ей, чтобы она порвала все связи с «этим чёртовым змееустом». И только Луна Лавгуд знала, как, на самом деле, Лаванда из-за этого расстроилась и как сильно она привязалась к Джиму. Как к другу, а не знаменитости или выгодной партии. По крайней мере, так говорили ей нарглы. Лаванда вздохнула и, подойдя к дивану, плюхнулась рядом с Парвати и Гермионой.

— Что случилось? — спросила Парвати.

Лаванда громко вздохнула.

— Джим просто… У него идиотская идея. Снова.

— Насколько идиотская? — спросила Гермиона.

— Ну, он сказал, что он говорил с Хагридом и «другими людьми», хотя он не сказал, с кем, и теперь он убеждён, что наследник Слизерина — Драко Малфой. Сказал, что дед Драко был тем, кто нападал на магглорожденных в сорок третьем, и теперь Драко пошёл той же дорожкой.

— Это идиотизм, — отрезала Гермиона, — Малфои не являются потомками Салазара Слизерина.

— Знаю, Гермиона. Поэтому я и сказала, что идея идиотская!

— Пусть так, — сказала Парвати, — чего он от тебя хотел?

Лаванда потихоньку оглянулась, чтобы убедиться, что рядом никого нет, кроме Рона Уизли, который сидел, уткнувшись в свой блокнот. Наклонившись к Гермионе и Парвати, она начала шептать.

— Ну, вы же знаете, что я работаю в команде «Хамелеон», да ведь? Знаете, над чем мы работаем?

— Что-то связанное с зельями, верно? — спросила Парвати. — Ну, в смысле, раз ты в ней, это должно быть связано с зельями. И хамелеоны, вроде, могут быть связаны с зельями.

Лаванда поморщилась над шуткой подруги.

— Ну да, наверное. Мы исследуем способы идентифицировать людей, находящихся под действием оборотного зелья. Ну, под «мы» я имею ввиду студентов уровня ЖАБА. Все остальные, в том числе и я, просто варим для них это зелье, чтобы у них было полно образцов для экспериментов.

— Оборотное зелье! — воскликнула Гермиона. — Но оно же под жёстким контролем!

— Ш-Ш-Ш! — зашипела Лаванда, снова начав оборачиваться. Но на них никто не смотрел. Даже Рон. — Локонс сказал, что у него есть разрешение, и к тому же он держит лабораторию и склад под замком.

— Всё равно, — сказала Гермиона. — Это же невероятно сложное зелье! Не представляю, как второкурсник может сварить его.

Лаванда вздёрнула нос.

— Чтоб ты знала, Гермиона, Локонс сказал, что моё оборотное зелье лучше, чем у всех, кто моложе шестого курса.

Гермиона с уважением посмотрела на Лаванду.

— Уверена, это просто бомба, Лав, — вклинилась в разговор Парвати, — но Джим-то чего хотел?

Лаванда снова вздохнула.

— Он хотел, чтобы я стянула для него пару флаконов оборотного зелья, чтобы он мог прикинуться слизеринцем, пробраться в их гостиную и найти улики, указывающие на Драко Малфоя.

Парвати и Гермиона вытаращили глаза.

— Это идиотизм! — воскликнула Парвати.

— Именно, Парвати. Именно поэтому я так сказала. Дважды.

Трое девочек поднялись и пошли на ужин. В гостиной остался только Рон, сидящий в углу и перечитывающий свои заметки. Через пару минут он начал массировать себе виски, как будто у него разболелась голова. Наконец, он закрыл блокнот и направился наверх.

* * *

Этой ночью…

Рон как раз закончил чистить зубы, когда начались странности. Он уже готовился ко сну, поэтому был в пижаме и накинутой поверх неё мантии. В ванной кроме него никого не было. Рон наклонился сплюнуть, а когда выпрямился… тихо охнул. Тот, кто смотрел на Рона из зеркала, не был Роном Уизли. Да, он выглядел как Рон, но взгляд… взгляд был острее, хитрее и гораздо внимательнее. И эта улыбка. Намного более очаровательная и искренняя, чем собственная улыбка Рона, но от которой по спине начинали маршировать легионы мурашек. Он шагнул назад… и замер от мыслей, которые вклинились к нему в голову.

** Успокойся. Ты не напуган, просто заинтересован. Ты доверяешь мне. **

Лицо Рона тут же расслабилось, и он спокойно посмотрел в зеркало, ожидая, что будет дальше. В глубинах его разума эти чужие мысли искали воспоминания о Джиме Поттере и слизеринцах до тех пор, пока не нашли то, что эти мысли ему внушили — чувства паранойи и неприязни, оплетающие эти воспоминания, как розовый куст. Зеркальный Рон посмотрел на настоящего, а затем немного расстроенно покачал головой.

— Я не понимаю, почему ты сопротивляешься, Рон. Ты знаешь, что на кону. Ты знаешь, что Джим — наследник Слизерина. Если ты сделаешь это, всё прекратится. Его выгонят из Хогвартса. И больше он никого не обидит. И ты будешь героем, который всех спасёт от него. Чего же ты ждёшь?

Рон замахал рукой перед лицом, словно пытаясь отогнать насекомое.

— Я знаю, что он наследник… скорее всего. Но… это? Меня могут поймать, и тогда у меня будут неприятности. И даже если всё сработает, и Джима исключат… Что если он невиновен?

— Как ты вообще можешь думать о таком после того, как он лгал нам, Рон?

** Тебя предали. Ты постоянно завидуешь. Ты чувствуешь себя одиноким и нелюбимым никем… кроме меня. **

Зеркальный Рон замолчал и внимательно посмотрел на настоящего Рона. Было… препятствие, которое не позволяло полностью управлять эмоциями мальчика. В этот момент на переднем плане разума настоящего Рона появилось воспоминание, а зеркальный Рон тут же разозлился.

— Рональд, серьёзно?! — раздражëнно спросило отражение. — Он дал тебе подарок на день рождения, и ты размяк?! Это же будущий Тёмный Лорд! Возможно, даже перерождение Волдеморта!

Рон не ответил. Вместо этого он зажмурил глаза, пытаясь не смотреть на собственное отражение. Зеркальный Рон успокоился и пристально посмотрел на мальчика.

— Нет, это ведь не только из-за подарка, не так ли? Ты что-то вспомнил. Покажи мне!

Настоящий мальчик яростно мотнул головой. А затем он почувствовал это. Холодное чувство, будто внутри его головы начала двигаться змея. Его мысли и эмоции тут же оказались отравлены ментальным ядом. А из глубин его сознания раздалось ужасное шипение.

**Покажи. Мне. **

Перед глазами возникло старое воспоминание.

— А, да, — презрительно сказал зеркальный Рон. — Вижу. Это было прошлым летом, когда ты впервые оказался у Джима дома. Когда он воспевал твою храбрость и верность, говорил, какой хороший ты гриффиндорец! Когда ты, обычный мальчишка, пообещал Джиму Поттеру, что поможешь ему убить Волдеморта!

Зеркальный Рон жестоко рассмеялся.

— Посмотри на меня, Рональд, — жёстко скомандовал он голосом, совершенно непохожим на собственный голос Рона.

Рон покачал головой и сжал веки ещё крепче. Тогда команда пришла из глубин разума.

**Посмотри. На. Меня.**

Уже не контролируя себя, Рон открыл глаза, и от ужаса у него перехватило дыхание. Его отражение больше не улыбалось. Из зеркало на него смотрело лицо, искажённое маской ненависти, а глаза его были цвета пламени.

«Нет, — подумал Рон. — Цвета крови!»

Зеркальный Рон снова улыбнулся, но в этот раз в его улыбке не было даже тени теплоты, только бесконечная злоба.

— Значит ты всё-таки научился немного сопротивляться, Рональд? Не важно. У меня есть свои способы претворить свои планы в жизнь, мальчик, и твоя помощь больше не требуется. Забудь обо всём. Это был только сон. Забудь и иди спать.

— Нет… ты… что ты такое?! — с отвращением спросил Рон.

Лицо зеркального Рона ожесточилось, и снова раздалось шипение.

**Спи.**

Глаза мальчика закатились, а колени подломились, заставив его упасть на пол ванной.

* * *

3 мая 1993

Перед рассветом…

Рон резко распахнул глаза. Его сердце билось так быстро, что он подумал, что ему, должно быть, приснился кошмар, хотя он не помнил, о чём. Вроде, что-то связанное с зеркалом?

«Наверное, это дурацкое зеркало Еиналеж. Было довольно жутко».

Тут он обратил внимание, где он, и с удивлением понял, что он лежит в своей кровати поверх одеяла, а на нём до сих пор надеты мантия и тапочки.

«Хм. Наверное, был слишком усталым, когда ложился».

Кинув взгляд в окно, он увидел тусклую полоску света на горизонте. Он вздохнул и, скинув тапочки, забрался под одеяло.

«Странно, — сонно подумал он. — Всю ночь проспал, а всё равно чувствую себя уставшим».

* * *

За завтраком…

Джим едва успел откусить кусок сосиски, когда к нему подошел староста школы и объявил, что его вызывают в кабинет директора.

«Мерлин, что теперь?!» — подумал он про себя.

Когда он вошёл в кабинет, он увидел Дамблдора, МакГонагалл, Снейпа и Локонса, ожидающих его с мрачными выражениями на лицах. Про себя он подумал, что странно, что не пригласили его мать. Возможно, он, наконец, вляпался в такие неприятности, что даже родители не смогут вытащить его из них.

— Присядь, Джим, — устало сказал Дамблдор.

«Конечно, он устал, — горько подумал Джим, — Наверное это выматывает — прибирать за мной весь год».

— Я перейду сразу к делу, Джим. Ты можешь сказать, где ты был между часом ночи и четырьмя часами утра сегодня?

Джим удивлённо моргнул и покачал головой.

— Я делю комнату всего с одним человеком, сэр, а Невилл очень крепко спит. Сэр, это о… ? — глаза Джима расширились. — На кого-то напали?! — спросил он со страхом.

Дамблдор грустно улыбнулся.

— Нет, Джим. Ситуация серьёзная, но не настолько трагичная. Ты помнишь свой вчерашний разговор с мисс Браун? Тот, что был на глазах у нескольких свидетелей и в процессе которого ты попросил у неё украсть несколько флаконов оборотного зелья из класса профессора Локонса?

Живот Джима скрутило. Да, Лаванда ему отказала, но чтобы стучать на него?!

— Ну, я не знал, что у этого разговора были свидетели... — лениво начал он.

— Поттер! — воскликнула МакГонагалл. — Это серьёзно!

Позади неё Снейп презрительно усмехнулся, а Джим задумался над первым вопросом директора.

— Сэр? Кто-то… кто-то украл оборотное зелье? — нервно спросил он.

— Несколько флаконов, Поттер, — резко сказал Снейп. — К счастью, думаю, преступник будет быстро найден, раз уж у нас есть главный подозреваемый, у которого был и мотив, и возможность, и даже криминальная история краж!

Джим вздрогнул при упоминании книги об окклюменции, которую он «украл» из «Горбин и Беркс» прошлым летом. Или, точнее, фальшивое воспоминание о краже книги, которое его крёстный поместил с его согласия ему в голову в ноябре прошлого года. Столько хлопот, и никто даже не удосужился проверить его память после того, как он просто признался! И, естественно, Снейп с радостью ухватился за эту деталь, чтобы заклеймить его вором.

— Я не брал оборотное зелье, профессор Снейп!

— Ну, конечно, — огрызнулся зельевар. — Это в точности то, что я бы ожидал от Поттера.

— Да ладно тебе, Северус, — весело прервал его Локонс. — Ты же не будешь ожидать такого от слизеринского Поттера, не так ли?

— Он не считается! — прорычал Снейп, а Локонс хихикнул.

— Северус, — успокаивающе начал Дамблдор. — Ты здесь для того, чтобы провести экспертизу, а не пререкаться с мальчиком из-за его родословной. Начинай, пожалуйста.

— Начинать? — пискнул Джим. — Что начинать?

— Это очень простое заклинание, Поттер, — сказал Снейп, — которое знает любой компетентный зельевар. Оно позволяет засечь остаточные следы ингредиентов в течение двенадцати часов, — Снейп злобно оскалился. — Покажите руки!

Джим сглотнул и посмотрел на МакГонагалл, но поддержки с её стороны не было. Медленно он вытянул вперёд руки ладонями вверх. Снейп вытащил палочку и несколько секунд выписывал ей сложный узор над руками Джима, после чего руки мальчика начали мерцать множеством разных цветов, быстро сменяющих друг друга. Снейп, внимательно следящий за изменением цветов, нахмурился.

— Ну, Северус? — спросила МакГонагалл.

— Я… я не вижу следов ни одного из компонентов оборотного зелья, — сказал расстроенный Снейп, поворачиваясь к Дамблдору. — Но это не доказательство. Он мог и не замараться в ингредиентах. Если зелье правильно упаковано, шанс контаминации стремится к нулю. Я бы рекомендовал обыскать его комнату и вещи, директор.

Локонс раздражённо вздохнул.

— Или мы можем всё закончить здесь и сейчас. Покажите вашу палочку, Поттер.

Удивленный Джим сделал как велено. Локонс достал свою и, коснувшись кончиком своей палочки кончика палочки Джима громко сказал:

— ПРИОР ИНКАНТАТО.

Из палочки Джима начали вырываться всполохи света и доноситься звуки, как будто кто-то вдалеке творил заклятье подножки. За этим последовали другие вспышки и больше звуков проклятий и сглазов. Некоторые из них были достаточно ресурсоемкими и опасными, поэтому, услышав их, Локонс нахмурился, а Джим нервно облизнул губы. Следом пошли другие заклятья, но ни одно их них не было опасным, как первые несколько дюжин. Наконец, примерно через минуту, всё прекратилось.

— Что ж, директор, — немного мрачно сказал Локонс. — Хоть мистер Поттер и был необычайно агрессивен вчера, я уверен, что он не участвовал в краже. Или, по крайней мере, не крал сам.

МакГонагалл с облегчением выдохнула.

— Что это было за заклинание, Златопуст? — с любопытством спросила она.

— Приор инкантато, Минерва, — ответил Дамблдор. — Заклятие обратного вызова заклинаний. Оно было добавлено в программу обучения авроров через несколько лет после того, как ты ушла из министерства. Обычно оно позволяет узнать, какие заклинания творила палочка в последний час. Златопуст, это, на самом деле, очень впечатляет, что ты смог заставить палочку Джима выдать заклинания за последние сутки.

Локонс смущённо улыбнулся.

— Вы мне льстите, директор. Просто одна из вещей, которые я узнал в своих странствиях.

— Я бы послушал эти истории, мой мальчик, — поблескивая глазами сказал Дамблдор, — если вспомнить, что улучшенная версия заклинания доступна для изучения только аврорам.

— Что ж, директор, — хитро улыбаясь, сказал Локонс, — я действительно узнал это заклинание от аврора, румынки, если быть точным. Потрясающая девушка. Я помог ей с делом, а взамен она научила меня этому заклинанию… и паре других приемов, которые я применяю и по сей день.

Локонс слегка улыбнулся и посмотрел вдаль с мечтательным выражением на лице. Снейп и МакГонагалл немного возмущённо на него посмотрели по причинам, которые Джим не понял в силу того, что ему было всего двенадцать и он ещё не вполне понимал привлекательность противоположного пола.

— Златопуст, давай вернёмся к делу, — раздражённо сказал Снейп. — Что именно доказало это представление?

— Только то, что мальчик не мог обнести класс зелий. Я весьма щепетильно отношусь к тому, что делают мои команды. Кто бы ни украл зелья, ему пришлось преодолеть чары Коллопортуса, которыми защищена дверь в кабинет ЗОТИ. Теми же чарами была защищена комната, где работает команда «Хамелеон», и дверь в кабинет, где хранятся зелья. За исключением меня, любой, кто хотел бы разжиться зельями, должен был применить либо крайне высокоуровневые чары отмычки, которые, в норме, знают только разрушители проклятий, либо перекачанную силой Алохомору. И хотя, я полагаю, у Джима могло хватить силы на неё, он достаточно могущественен, несмотря на свой возраст, он не смог бы сделать это так, чтобы эти чары не показало заклятье обратного вызова. Таким образом, Джим Поттер не крал зелья.

Джим немного расслабился… но только до тех пор, пока Локонс не повернулся к нему.

— Поэтому мы можем сейчас обсудить не менее интересный вопрос: что именно делал вчера вечером мистер Поттер, что потребовало использования такого количества боевых заклинаний, по крайней мере три из которых считаются настолько опасными, что их относят к тёмной магии?

— Джим Поттер! — почти взвизгнула начавшая было расслабляться МакГонагалл.

Глаза Снейпа хищно заблестели, а Дамблдор просто воззрился на мальчика, поблескивая глазами.

Джим беспомощно посмотрел на учителей и сделал глубокий вдох.

— Я ни с кем не сражался. Вчера вечером я… я занимался с дуэльной группой.

— Используя эти заклинания, Поттер? — практически выплюнул Снейп. — Кто в школе настолько безответственный, чтобы учить им второкурсника?!

Уголки рта Джима дёрнулись.

— Это были несколько слизеринцев-старшекурсников, сэр.

На секунду Джиму показалось, что глаза Снейпа вылезут из орбит.

— Они беспокоились за меня, что я не смогу защитить себя в случае нападения, поэтому предложили мне потренироваться с ними. Они мне очень помогли, профессор Снейп. Я очень благодарен за помощь, оказанную мне вашим факультетом.

И хотя Джим был только новичком в окклюменции, он был очень рад, что обладал хотя бы этими навыками, потому что только они позволили ему не ухмыльнуться Северусу Снейпу в лицо.

* * *

Днем, после ЗОТИ четверокурсников…

— Мистер Уизли, останьтесь, — окликнул Локонс Джорджа.

Тот кивнул одноклассникам и подошёл к столу.

— Могу я осмотреть вашу палочку? — спросил Локонс, когда все вышли.

Мысленно пожав плечами, Джордж достал палочку, и Локонс сотворил Приор Инкантато и просмотрел заклинания, которые тот творил за последние сутки. На удивление, ни одно из них не было подозрительным.

— Сэр? — встревоженно спросил Джордж.

— Как вы, возможно, слышали, кто-то украл несколько флаконов оборотного зелья прошлой ночью. Я просто проверил, что вы не творили ни одно из заклинаний, которые могли использовать воры.

Глаза Джорджа гневно заблестели.

— Вы думаете, это был я, сэр?!

— Наоборот, мистер Уизли. Я был полностью уверен в вашей невиновности. Но поскольку моё Приор Инкантато не может заглянуть дальше одного дня, я решил сотворить его сейчас, чтобы я мог подтвердить ваше алиби, — сказал Локонс, убирая палочку. — Теперь, когда мы подтвердили вашу невиновность, расскажите мне, как поживают древние руны?

Джордж замялся.

— Ну-у… так. Профессор Бабблинг настаивает, чтобы я делал всё «по стандартам построения рунных массивов», что, ну, скучно. Я не понимаю, почему мне нужно использовать традиционные массивы, когда те, что использую я, работают лучше.

— Хм-м. Спросите меня об этом после выпуска, мистер Уизли. Ответ может вас удивить. Ну да ладно, пока ваша цель — взять всё, что можно, от профессора Бабблинг и получать хорошие оценки. Надзор не может засечь рунную магию, так что вы можете практиковаться дома летом, — Локонс чуть улыбнулся. — Нда, ха-Ха! Как будто вы этого не делаете, — тут он посерьёзнел. — Как дела у Фреда?

— Мы постоянно переписываемся. Он всё ещё расстроен, но усердно учится. Он надеется, что сможет сдать экзамены, занимаясь сам, чтобы ему не пришлось повторять год.

— Что ж, передавайте ему привет. Теперь, пока вы не ушли, у меня для вас кое-что есть.

Локонс протянул Джорджу свёрнутый свиток.

— Эта рунная последовательность лежит за пределами области, над которой вы работали последние пару месяцев — и работали отлично, кстати — но это может помочь вам продвинуться ещё дальше. Если вы сможете совместить свойства этой последовательности и направить их на прорыв охранных чар, вы многократно повысите эффективность вашего решения. Ознакомьтесь и дайте мне знать, что вы об этом думаете. И пожалуйста, будьте осторожны, не активируйте её, ибо она потенциально, — Локонс кашлянул, — взрывоопасна.

Глаза Джорджа расширились от удивления степенью доверия, которую ему оказывал Локонс.

— Я буду осторожен, сэр. И спасибо… за всё.

— Не за что, мистер Уизли, — ответил он, кинув взгляд на взрывные руны, которые он только что дал печально известному шутнику. — Не за что.

4 мая 1993

Сразу после обеда…

Когда второкурсники потянулись из Большого зала, Джим встретился в коридоре с Джастином Финч-Флетчли, который отпрянул от него и громко сглотнул. Почти сразу же Сьюзан Боунс, которая была из старинной чистокровной семьи, встала между ними, словно защищая магглорожденного. Джим посмотрел на неё и покачал головой.

— Ради Мерлина, ребята. Я не Наследник и не собираюсь нападать на Джастина или кого-нибудь ещё.

— Знаю, Джим, — серьёзно сказала Сьюзан. — Потому что мы, пуффендуйцы, присматриваем друг за другом.

Джим закатил глаза.

— Как скажешь, Боунс. Да и кроме того, за Джастином ещё и Малфой присматривает. А он более вероятен на роль Наследника, чем я.

— Это клевета, Поттер, — протянул Драко позади него. — Будь осторожнее. Адвокаты моей семьи лучше твоих.

Группа встала рядом с картиной, на которой святой Патрик изгонял змей из Ирландии.

— Как обычно, Малфой. Прячешься за богатством семьи, — сказал Джим.

Драко рассмеялся.

— Не знал, что Поттеры жили в нищете все эти годы. Так сколько, говоришь, спален в твоем поместье?

— Поттер, — прервала их грызню Сьюзан, — ты говоришь, что ты не наследник Слизерина, невзирая на факт, что ты змееуст. Почему ты не используешь парселтанг, чтобы узнать, кто Наследник?

Джим сложил руки на груди.

— И как я, по-твоему, должен это сделать, Боунс?

— По всей школе висят картины с нарисованными змеями. Почему бы тебе не поговорить с ними и не спросить их?

У стоящего рядом со Сьюзан Драко слегка расширились глаза. Из реакции Поттера было ясно, что он никогда даже не пытался поговорить с нарисованными змеями, любая из которых могла рассказать ему, что Гарри — тоже змееуст.

— Действительно, мисс Боунс, — улыбаясь, сказал Драко, — то, что Потти может говорить со змеями, не значит, что он может коммуницировать с рисунками змей! Это нелепо!

— Да, Боунс, — сказал Джим, — я сильно сомневаюсь, что всё, что выглядит, как змея, может говорить на парселтанге.

— Ну, — пожав плечами, сказала Сьюзан, — не узнаешь, пока не попробуешь.

— Ладно, ладно, — сказал Джим.

Он обошёл других и встал лицом к картине. Стоящий позади всех, Драко оглянулся, ища глазами Гарри или кого-нибудь другого, кто мог бы спасти ситуацию. Джим, тем временем, всматривался в картину. Большинство змей на ней были слишком маленькими, чтобы на них можно было сфокусироваться. Но в ветвях дерева, прямо над головой святого Патрика сидела большая гадюка. Джим посмотрел на змею, а затем оглянулся посмотреть на собравшихся ребят. Им овладело странное чувство — столько людей, которые много месяцев его боялись, теперь смотрели на него с любопытством.

Джим сделал глубокий вдох и, сфокусировав своё внимание на змее, зашипел. Почти сразу же студенты, столпившиеся вокруг, сделали инстинктивный шаг назад. Гадюка же, тем не менее, совсем не впечатлилась. Она даже не двинулась, не то чтобы ответила. Джим повернулся к толпе.

— Вот. Удовлетворены? — раздражённо спросил Джим, прежде чем развернуться и пойти прочь.

А вслед ему внимательно смотрел Драко.

— Джастин, увидимся позже. Я кое-что оставил в гостиной, — сказал Драко и, повернувшись, быстро пошёл в боковой коридор, у которого почти столкнулся с Роном Уизли.

Через пару минут он нашёл Гарри Поттера.

— Поттер, нужно поговорить, срочно, — быстро сказал он, удивив Гарри, который последовал за ним в ближайший мужской туалет.

— Что случилось, Дрейк? — весело спросил Гарри.

Драко сморщил нос. Он всё ещё не решил, как относиться к своему новому прозвищу, но «Дрейком» его звали почти все ребята из команды по квиддичу, и он боялся, что прозвище прилипнет к нему надолго. Прежде чем ответить, Драко трясущимися руками установил чары приватности.

— Гарри, — начал он, — я только что видел, как Джим Поттер пытался поговорить со змеей, которая изображена на картине с маггловским святым. Гадюка в ветвях дерева, а сама картина в главном коридоре рядом с восточным крылом.

Гарри заметно встревожился.

— С Проинсиасом? — спросил он, уточняя имя ирландской змеи.

— Не знаю, наверно, — раздражённо ответил Драко. — Но что самое важное, этот, как его там, не ответил. Гарри, это… какой-то трюк, что нарисованные змеи отвечают только тебе?

Гарри покачал головой.

— Нет, они реагируют так же, как и живые змеи, если ты оказываешь им внимание.

Тут он широко распахнул глаза.

— Что? — спросил Драко, заметив его реакцию.

— Со мной всё в порядке, — с придыханием сказал Гарри. — Мой парселтанг в порядке. Проблема в змеях Хогвартса! Что-то не позволяет им отвечать!

— Но что?!

Гарри, дрожа, вздохнул.

— Есть только один человек, которого я мог бы подозревать, — ответил он. — Наследник Слизерина!

— Что?! — воскликнул Драко.

Гарри покачал головой.

— У нас нет сейчас времени исследовать этот момент. Расскажи остальным. Встречаемся вечером в Логове и начнём думать. Наследник Слизерина — теперь главная моя цель!

Драко кивнул и уже направлялся к двери, когда Гарри его окликнул.

— Дрейк! Спасибо за… ну, спасибо, что так быстро мне об этом сообщил. За мной должок.

Драко поморщился.

— Не беспокойся, Поттер. Уверен, что найду способ, чтобы ты отплатил мне.

К сожалению, когда вечером Гарри начал собрание в Логове, Драко с ними не было. Как, поначалу, не было и Мисси Булстроуд. А когда она, наконец, пришла, она была очень бледна и выглядела расстроенной.

— Поттер, — убито сказала она, — боюсь, Малфой к нам не присоединится.

* * *

Оцепеневшее тело Драко Малфоя лежало на полу в метре от тела Джастина Финч-Флетчли. А на стене рядом с ними было ещё одно послание от Наследника.

ГРЯЗНОКРОВКАМ И ПРЕДАТЕЛЯМ КРОВИ НЕ СКРЫТЬСЯ ОТ УЖАСНОЙ МЕСТИ НАСЛЕДНИКА

Рядом с оцепеневшими студентами стояли несколько учителей с искажёнными ужасом лицами. МакГонагалл обнимала всхлипывающую Помону Стебль, а Дамблдор, Локонс и Снейп осматривали оцепеневшие тела.

— Что ж, — весело сказал Локонс, — зато теперь, наверное, мы можем исключить мистера Малфоя из списка подозреваемых.

Никто не улыбнулся.

АЗ1. Диалог между Лавандой и Гермионой — это просто шутка. В этой истории Гермиона считает Джима просто другом и однокашником, а не лучшим другом, коим она считала в каноне Гарри. В то же время, Гермиона не так подозрительна по отношению к слизеринцам и Драко в частности. Т.о. она никогда даже не задумывалась над тем, чтобы сварить оборотное зелье в неиспользуемом туалете, чтобы проникнуть в общую гостиную Слизерина, не говоря уже о том, чтобы красть ингредиенты. Помимо этих причин, она считает формулу СЛИШКОМ СЛОЖНОЙ для второкурсника.

АЗ2. Я всегда считал, что «Тайная Комната» и вся серия в целом сослужила Джинни плохую службу из-за того, что в каноне нет ни одной части, описывающей её одержимость, а также её последствия, чтобы к ней относились не только как к «маленькой глупой девочке». Быть одержимым должно быть ужасно. И для персонажа, и для читателей.

[1] Ironside — храбрый, отважный человек. Это в данном контексте имя собственное, решил не переводить.