Теперь я Молли (гет)

Естественно, я больше не уснула. В голове трепыхалась единственная мысль: "Что же делать?" Убить Артура? С покойника взятки гладки... Или этого непонятного, но определенно мерзкого шантажиста?

Вот зачем я ему нужна? Хотя, конечно, понятно, зачем: во-первых, по словам проклятого муженька, недавно на Косой его впечатлила моя новая внешность. А во-вторых, он выбрал отличный способ взыскать долг с того, с кого денег точно не поимеешь. И так унизить свою жертву! Потом при взгляде на Артура можно будет вспоминать, как трахал его жену... Отличный план! Если, конечно, не принимать во внимание того, что жена — это я!

Да что ж за ублюдки-то вокруг? Нестерпимо захотелось закатить истерику, но, слава Богу, мое рациональное "я" воспротивилось: пока я тут буду рыдать и посыпать голову пеплом, уйдет время. Надо узнать, что там с откатом и превращением в сквибов.

Я натянула одежду дрожащими от нервного напряжения руками и спустилась на кухню. Супруг обнаружился там, уже трезвый и, по-видимому, мучимый совестью. Но уж кто-кто, а я ему сочувствовать не собираюсь.

— Рассказывай про откат, — села я напротив него.

Он посмотрел больным взглядом и объяснил последствия своей как будто бы хорошо обдуманной клятвы. Итак, все точно будут живы, но давший клятву почти наверняка станет сквибом (и пусть бы его), а к нему присоединятся самые слабые в его семье, то есть... несовершеннолетние.

Джинни и Рончика жалко, куда они без магии. Пожив эти несколько недель среди магов, я уяснила — магия для них (точнее, для нас) является чем-то вроде части тела, не жизненно необходимой, но очень важной. И разве смогу я оставить двух человек, практически своих детей, инвалидами? Людьми, по их ощущениям, без обеих ног или рук.

Я молча вышла из кухни. Куда пойти? Сейчас пять утра, еще темно. Из знакомых у меня только Жоржетт, члены Ордена не в счет. Еще с Биллом завязались хорошие отношения, но пока не знаю, как рассказать ему про отцовскую выходку. И я отправилась в Мунго. У дежурной медиковедьмы узнала, что Жоржетт заступает на смену в восемь утра. Отлично! Некрасиво, конечно, грузить человека чужими проблемами, но ведь друзья нужны как раз для подобной гадости. Надеюсь, я не напрасно записала красотку-француженку в эту категорию.

Из удобного кресла в холле меня вытащил целитель Шекк, влюбленный в Дюдеван, и отвел в местную ординаторскую. Надо замолвить ей за него словечко. Наверняка он на это и рассчитывает — или я слишком плохо думаю о людях?..

Мысли вернулись к больной теме: Артур и Долиш. Выхода я совершенно не видела: материнские инстинкты, доставшиеся с телом Молли, не давали пути к отступлению... Ожидание и вынужденное безделье подстегнуло истерические порывы, я заливалась слезами и поскуливала в полутемном углу ординаторской. В кои-то веки пожалею себя как следует!

Внезапно дверь распахнулась, будто открытая ногой, и в комнату, весь красный, влетел незнакомый мне целитель. Вслед за ним явилась и причина его состояния — Северус Снейп собственной персоной, грозно вещающий:

— Если он не соизволит посетить лабораторию в течение получаса, я... — и осекся, увидев меня. — Молли, что случилось? Почему ты здесь? Что-то с Артуром или с детьми?

Да что ж это такое! Угораздило же меня вселиться в бабу, которую все воспринимают как бесплатное приложение к ее гигантскому семейству. Я-то ведь тоже человек! И я разрыдалась с новой силой. Есть у меня такая особенность: если уж начала плакать, то остановиться просто не могу, пока само не пройдет. Понимаю, что хватит реветь, но все равно продолжаю по инерции. Поэтому плачу я редко, но зато в лучших традициях царевны Несмеяны — готовьте ведра, называется.

Снейп от моих рулад сначала впал в ступор, а потом плюхнулся на диванчик рядом, выдал платок и наколдовал стакан воды. Меня очень смутила мысль, что если я не выпью воду, то он, чего доброго, выльет её мне на голову. А что — от истерики это чудесно помогает. От прически, кстати, тоже.

И я, стуча зубами по краю стакана, таки отпила немного.

— Я могу тебе чем-то помочь, Молли? — он попытался еще раз меня расспросить. Какой все-таки потрясающий голос у мужика!

Но правду все равно не скажу. Я его второй раз в жизни вижу, а по книжке он был фигурой одиозной и непонятной. Все знают, что все сказанное может быть использовано против вас же самих. Поэтому я прогнусавила:

— Спасибо, Северус, все в порядке.

Он приподнял бровь и изогнул губы — потрясающие, к слову, губы! — и я поспешила добавить:

— Это у меня нервное после тех историй с падением с лестницы и со стихийным выбросом. Просто жду целителя Дюдеван.

— И в этой так называемой больнице тебе даже успокоительного не дали? — Северус та-ак шикарно сердится, что необходимость в успокоительном сейчас пройдет. Может, мне его потрогать для закрепления эффекта?

Я ужасно удивилась собственным мыслям. Ничего себе желания — потрогать. Хотя... присутствие альфа-самца всегда действует на женщину положительно. А он точно альфа. Я так нахально его разглядывала, что он начал удивляться, судя по мимике. Надо срочно что-то сказать, пока он не прочел мои пошлые мыслишки! Вдруг правда умеет?

— А ты здесь что делаешь в такую рань? — первое, что пришло в голову.

— У меня совместный эксперимент с одним джентльменом, если можно так его назвать, — Снейп сделал лицо человека, жующего лимон. — Боюсь, он не слишком серьезно подходит к своим обязательствам.

Тут в дверь вкатился запыхавшийся толстячок и начал бормотать между попытками отдышаться:

— Мастер Снейп... я... дежурство, сами понимаете... но уже готов... к вашим услугам...

Снейп глянул на него как солдат на вошь, и снова повернулся ко мне:

— Если тебе что-то понадобится, обращайся в любое время. Буду рад помочь.

Я кивнула, почему-то ожидая, что он сейчас щелкнет каблуками и выйдет, чеканя шаг. Он так, конечно, не сделал, наоборот — выплыл, как черный лебедь. Эх, что-то меня на романтичные сравнения потянуло. Где там уже Дюдеван?

Следующей забежала вздрюченная медиковедьма, сунула мне флакон успокоительного, одарив полубезумным взглядом, и унеслась дальше. Ну, за Снейпово здоровье! И за здоровье окружающих Снейпа, хи.

Жоржетт сначала обрадовалась, увидев меня, потом, разглядев внимательней, забегала вокруг в панике. Я еле остановила ее попытки срочно госпитализировать меня и упросила выпить со мной чаю — благо, она пришла на смену пораньше. Еще во время ожидания я решила — расскажу все как есть. Ведь хоть с кем-то нужно поделиться проблемой и для психологической поддержки, и для получения дельного совета — я особенно рассчитывала на совет.

Все оказалось не слишком радужно. Выслушав меня, Жоржетт несколько минут сидела не шевелясь, затем выдала заковыристую фразу на французском (непечатную, полагаю) и направилась к камину.

Встрепанный довольно молодой волшебник, ответивший на вызов, сперва был не рад ранней побудке, но потом разглядел Жоржетт и засиял от счастья. Как она на мужчин действует, однако! Они зачирикали о чем-то по-французски, а я просто бездумно глазела в зеленое пламя. Иногда появляется чувство, что все это происходит не со мной.

Наконец, сказав "оревуар" (это была единственная фраза, которую я поняла из их разговора), Жоржетт отключила камин и вернулась ко мне. Довольной она не выглядела.

— Боюсь, мне нечем тебя погадовать, догогая. Клятва была от всей семьи, значит, гасплачиваться тоже нужно всей семьей или так, как пгикажет глава. Отменить такую сделку может только гибель кгедитога. М-м-м, я пгавильно выгазилась? Ты должник, он — кгедитог?

— Гибель? — кровожадно оживилась я, игнорируя языкознанческие порывы Дюдеван.

— Но она не может быть даже косвенно связана с вашей семьей! Иначе откат только усилится! Так можно погибнуть самим, Молли. Даже не думай об этом! — Жоржетт вскочила и нависла надо мной, мотая головой. — Даже не думай!

— Ладно, ладно, — проворчала я. — Не больно-то и хотелось грех на душу брать.

— Пгавильно, догогая! Душу нужно хганить в чистоте и целости, — поощрила меня подруга, но тут же снова сникла. — Только гешения пгоблемы у меня нет... Я не знаю, что тебе посоветовать. Жан-Люк сказал, что нужно отдавать долг...

Жоржетт замолчала, страдальчески глядя на меня. Да уж, ситуация! Вся надежда, что этот мерзавец расстроится, увидев мои чудовищные растяжки, и решит использовать меня как-нибудь по-другому. Я вот готовлю неплохо, например...

— Спасибо, Жоржетт, и прости, что втянула тебя в это, — я стала прощаться; пора и честь знать, человеку еще работать весь день.

Она обняла меня, чуть не плача.

— Мне так жаль, что я ничем не помогла...

Мы еще немного друг друга поутешали, и я отправилась вниз, а потом на улицу. Куда идти, я пока не решила, но прогулки на свежем воздухе мне всегда прочищали мозги. Бесцельно помотавшись по Лондону, я вернулась в Мунго и затем камином домой. Надо будет научиться аппарировать...

Вывалившись в собственную кухню, я вспомнила слова гоблина о том, что дабы считаться свободной женщиной, надо работать или участвовать в бизнесе. Интересно, если я буду свободной, должок Артура распространится на меня или нет? Я уже было снова шагнула в камин, но остановилась и присела к столу. Ведь даже если я сбегу от этого долга, останутся несовершеннолетние дети. И если мерзавец Долиш захочет Джинни вместо меня... Я схватилась за голову. Вряд ли я смогу эмансипировать младших до восьми вечера! В этом свете то, что именно мне придется отдавать долг, даже перестало выглядеть таким уж ужасным исходом. Ведь не маньяк же этот мужик, в конце концов! И к тому же, по договору он со мной не сделает ничего... как там... в общем, не испортит Артурово имущество в моем лице. Я осела на стуле, будто сдутая резиновая игрушка. Все мои потуги оказались напрасными. Нужно просто смириться...

Камин полыхнул зеленым, выкидывая толстенький конверт. Я машинально подобрала его и вскрыла. Письмо от муженька, ну надо же.

"Молли, прости. Его планы изменились, он просил воспользоваться фигуркой как можно скорее. Прости. Твой Артур."

Да на черта мне такой Артур, заберите кто-нибудь! Я сунула руку в конверт еще раз — и все завертелось. Порт-ключ, да?

* * *

Приземлилась я совершенно неэлегантно — прямо на задницу. Да долбаная система перемещений! Никакого здоровья на нее не хватит!

— Миссис Уизли, — мне протягивал руку невзрачный человек с рыбьими глазами. — Или позволите сразу называть вас Молли?

— Долиш, — то ли спросила, то ли просто сказала я. Мы вроде как знакомы, надо бы не спалиться.

Он заулыбался, и я изо всех сил выдавила ответную улыбку, приняв его руку. Нужно быть вежливой с тем, от кого зависишь.

— Прекрасно, что мы нашли общий язык. Выпей это, Молли, — он протянул мне высокий стакан с чем-то мутно-перламутровым; и когда это мы нашли общий язык, интересно?

Я выпила — что делать-то — напоминая себе в очередной раз о своей безопасности по договору рыбоглаза с гадом-супружником. Не знаю, что это было, но через пару минут я почувствовала себя то ли как во сне, то ли как под водой — все стало медленным, блеклым и неважным.

— Ну-с, приступим, — оскалился в улыбке Долиш и протянул мне нечто. — Переодевайся.