Дары Звезд (джен)

Джеймс шел по пустынными аллеям парка. Он любил этот дом, любил этот парк. В детстве он прятался в беседках из темного камня, плавал в озере, которое даже в жару оставалось прохладным, а его вода всегда была темной — даже в самый солнечный день. Он здесь вырос, хоть и проводил большую часть времени в маленьком особняке. Этот дом нужно было прятать и оберегать, что и делали Поттеры последние пару сотен лет.

Последний Певерелл вряд ли мог подумать, что на нем его род прервется. У него было двое детей. Старший сын и наследник, и любимая дочь. Большой дом, власть, сила. Певереллы в те годы были на вершине своего могущества. Они единственные знали, как заставить смерть отступить, как жить вечно… но раз за разом выбирали покой.

А вот основатель рода Поттер был седьмым сыном в семье маглорожденного и младшей дочери одного из британских магических родов. Младший из братьев, он не имел ни малейшего шанса получить материнское наследие. Поэтому и пошел служить к Лорду Певереллу. Этот Поттер был очень сильным магом. Певерелл помог основать ему свой род, а когда подросла его дочь, он отдал ее замуж за своего верного вассала. Говорят, Леди Поттер в то время завидовали. Она вышла замуж за любимого. Красавец-маг, к тому же сильный, они быстро устраивали быт. Но словно гром среди ясного неба — погиб наследник Певерелл.

Поттер был слишком многим обязан своему сюзерену, да и жену любил безмерно. Как позволить угаснуть столь сильному роду? Как позволить ему окончательно раствориться в небытие? Джеймс не знал, насколько сложен был ритуал, наложенный на чету Поттеров. Но это была магия невероятной силы. Сила и наследие Певереллов заснули в Поттерах, дожидаясь, когда в семье появится мальчик, способный возродить величие рода. Поттеры жили в Певерелл-мэноре, в простонародье именуемый Дом-на-костях.

Как и Блэк-мэнор, дом перестраивали огромное количество раз. Неизменным оставался лишь фундамент. И здесь он был необычным, за что дом и получил свое название. Ни одного кирпича — лишь черепа и кости, сложенные в мозаичной точности и залитые бетоном. Когда Джеймс был маленьким и еще не умел контролировать вспышки Дара, ему казалось, что дом дышит. Позднее он узнал, что волей Повелителей Смерти фундамент дома был живым существом… условно живым. В случае опасности дом сам включал защитные заклинания.

Точнее — включал бы, если бы Поттеры приняли дары Певерелов до конца. Но последний Лорд говорил, что Поттеры достойны основать свой род, и не стоит ради спасения некромантов убивать не менее редкий дар. То, что Джеймс чувствует дыхание смерти — так он сам называл все проявления власти Госпожи — это был лишь его дар. Маленькая крупица дара настоящего некроманта.

У этого дома больше нет родовой защиты. За столько веков она испарилась. Дом защищают сложные чары Поттеров — игра с пространством, им удалось спрятать дом без заклятия Фиделиус, но заклинание сложное и требует жертв. Джеймс вообще сомневался, что его удастся повторить. Но любое заклятье можно снять, если его не подпитывает родовой камень. А значит, как только Волдеморт найдет Дом-на-костях, это место будет уничтожено. И наследие единственных Повелителей Смерти будет утеряно навсегда.

Джеймс предполагал, что когда-то наследие этой семьи было ему не особенно важно. Он вообще не любил свой Дар и избегал им пользоваться. Но, когда он стал на путь Ученичества, его мировоззрение несколько поменялось.Он обещал Магии защищать ее творения, оберегать рода и отдельных магов. Это лишь на страницах современных книг Магистр Смерти — злобный колдун с манией величия. На деле же скорее добрый дедушка с поправками в сторону справедливости. Оберегай беззащитных, сохраняй созданное, развивай имеющееся. Не зря ведь даже в старые времена, когда Магистры были почитаемыми членами магического общества, их было не много. В Англии никогда не было больше семи. И то семь — это когда шесть семей с Атлан приехали на остров.

И Джеймс понимал, что уже не позволит Волдеморту разрушить Дом-на-костях. А он его ищет. У них не было шпионов в стане Волдеморта, но старшие отлавливали некоторых магов из низшего круга, таким образом получая крохи информации. Оз искал Дом-на-костях. И он его найдет. Сначала отыщет примерное месторасположение дома, а потом разрушит заклинание Поттеров.

Алтарный зал как всегда дарил прохладу. Как и в доме Блэков, стены, пол и потолок его были выложены мозаикой. По полу — круглая красная линия, темно-серые руны внутри этого круга. Даже четыре фигуры по краям света. Только что фигуры были другие. Джеймс коснулся алтаря. Было немного страшно, но он все же начал произносить вслух старинные слова. Он пробуждал магию Певереллов.

И очутился в странном месте. Каменный пол, а стены, если они и есть, терялись в сумраке. Напротив стоит женская фигура в черном балахоне.

— Что-то вы зачастили ко мне, — в голосе женщины чувствуется улыбка.

Джеймс тут же понял, что это то самое место, о котором рассказывал Сириус.

— Почему я здесь?

— Потому что мне решать, достоин ли ты стать Некромантом, — Судьба замолчала на несколько мгновений. — И ты не сможешь вынести это бремя.

— Но тогда наследие будет уничтожено.

— Я могу дать тебе право стать регентом при нерожденном наследнике.

— То есть моем сыне? Я пока даже не женат.

— Но твой будущий сын, хоть и был лишен Даров Певереллов, смог подчинить себе ваши регалии. Все три. Он сможет воскресить давно ушедшую семью.

— А если меня убьют?

— То ты просто умрешь. Но как регент, ты сможешь управлять столь ценным для Певереллов домом. И у вас будет на одно защищенное поместье больше.

— Хорошо, — пожал плечами Джеймс, он не видел особой проблемы в данном вопросе.

— Тебе стоит поучиться у друга глубине суждении, — в голосе опять сквозила улыбка, — ты решаешь судьбу своего сына. Не будет Гарри Поттера. Будет наследник Певереллов. И он с самого детства получит весь объем мощи Певереллов.

— А у нас есть выбор? К тому же, Сири говорил, что мой сын получился более ответственный, чем я.

— Сам напросился, — пожала плечами фигура в балахоне.

И к Джеймсу из сумрака метнулись темные сгустки, пронзая его насквозь. От боли он, кажется, даже кричал. А очнулся от того, что отец тряс его за плечо.

— Джеймс! Джеймс!

Он встал, тряся головой. Перед глазами плясали круги, в голове словно что-то тихонько позвякивало, а мышцы болели, словно после хорошей тренировки.

— Сегодня — все еще сегодня? — прищурившись спросил он отца.

— Да…

— А время сколько?

— Половина второго.

— Ммм… даже часа не отсутствовал.

— Ты кричал, будто тебя живьем режут.

— Скорее, будто меня живьем варят.

— Что ты сделал?

— Ммм… — Джеймс поморщился, внезапно осознав, что ему теперь отцу объяснять, что именно он попытался натворить.

Но пока Джеймс объяснялся с отцом, Сириус принимал гостей. Лео Сторм прилетел в Англию на магловском самолете. В аэропорту его встречали Сириус и Лили. Блэк был вынужден признать, что его познания о магловском мире весьма условны. Музыка, некоторые книги, кино, джинсы. В остальном же в общественных местах он вел себя как дикарь, который вообще ничего не знает.

— Хочешь кофе? — Лили сидела на неудобном стуле в зале ожидания.

— Если ты мне скажешь, где его купить, я принесу.

— Пошли вместе. Тут есть целый бар. Только помни, что по магловским стандартам тебе еще нельзя пить алкоголь.

— Что за нравы? Мы же аристократия, нас приучают к выпивке еще с одиннадцати лет.

— А как выглядит этот Лео Сторм? — Лили потрясла маленькой табличкой с именем.

— А я знаю? Он достаточно хорошо ориентируется в мире маглов, даже зарабатывает не в волшебном мире. Ему двадцать один год. И это все, что может нам помочь его узнать.

— Нет, еще есть номер рейса и его задерживают.

Лео оказался высоким кареглазым блондином. Загорелый, с задорной улыбкой, он приветливо махал встречающим рукой, и издалека походил на красавчика из магловского фильма про море, пляж и курортные романы. Но едва подошел, поцеловал Лили руку с грацией прирожденного аристократа.

— Я так рад наконец-то сюда приехать. Говорят, у вас тут война, — он был эмоциональным человеком, которого явно в детстве не ругали за излишнюю жестикуляцию.

— Есть немного, — согласился Сириус, — но тебя ведь это не пугает?

— Еще бы! Только во время войны можно проверить свой характер.

Сириусу сложно было поверить, что этот парень приехал из Германии. Он словно вернулся с морского курорта и искрил энергией во все стороны. Жить он должен был в Блэк-мэноре, хоть Арктурус и протестовал: незнакомец в доме во время военных действий. Но данный пункт был оговорен заранее. И в одном из закутков аэропорта Лео выпил фламелевское зелье правды, а после еще и поклялся, что не причинит Блэкам, Поттерам, и далее по списку, вреда, если это не будет самозащитой. При всем этом он выглядел вполне довольным: Лео был на пороге создания собственного рода, поэтому допросы и клятвы казались ему сущей мелочью.

А через полчаса он с любопытством рассматривал огромный дом. Нарцисса и Ольга, последние дни помогающие Сириусу с прочтением книг о метках, уже спускались по лестнице в холл. А Джеймс, похожий на нахохлившегося воробья, поджидал гостей, облокотившись на косяк двустворчатой двери. Собственно, именно поэтому торжественного представление гостя не произошло. Сириус, грозно сощурившись, пошел к другу.

— Что здесь не так?

— Ой, ну давай без этого, — скуксился Джим, — мне уже отец высказал все.

— Ты что сделал?

— И мы это здесь будем обсуждать?

— Дамы, это Лео Сторм, Лео, это моя жена Ольга и кузина Нарцисса. А теперь я отойду.

Вечером за столом было особенно шумно. Прибытие новенького лишь усугубляло творившееся в мэноре безобразие. Сердито дулась Беллатрикс, что было для нее привычно в присутствии Сириуса. Но и она прожила в этом доме достаточно долго, поэтому едва сдерживала улыбку. Сириус препирался с Джимом. А их споры парой фраз гасил Ремус, который гостил здесь по личной просьбе Арка: каким-то невероятным образом именно этот парень умел утихомирить своих друзей лучше кого бы то не было. Цисси и Арк тщетно пытались сохранить образец порядка за столом. Меда, выйдя из-под надзора матери, держала на коленях книгу, Тед объяснял Элладоре специфику своей работы, а Эдуард в красках описывал свою родню Лео, называя каждого самолично придуманными прозвищами. Белла и подумать не могла, что несоблюдение правил поведения за столом могут выглядеть настолько… уютно? Мило? Правильно?

Она думала, что возненавидит этот дом. Она временами хотела убить своего кузена. Но всеобщее пренебрежение к ее недовольству и ненависти подтачивали эти чувства. К тому же, к ней все относились подчеркнуто вежливо и осторожно, словно она пережила какое-то заболевание и теперь ее нельзя тревожить. Она гуляла по саду, читала книги в библиотеке, даже разговаривала с дедом. С приездом из школы Сириуса и Ольги, дом заметно ожил. Гости повалили толпами. Вернулись из Дурмстранга Элла и Эд, мигом прилипнув к «тетушке» Белле: их явно не смущало ее нежелание общаться и грозные крики на приставучих ребят. Они приехали сюда на каникулы, все были заняты, а кто-нибудь должен рассказать им о Хогвартсе. И хотя они выбрали худшую кандидатуру, Белла с ужасом открыла в себе не только любовь к школе, но и то, что ей нравятся эти приставучие детишки.

Вечерами в библиотеке сидел Сириус с разными компаниями. Иногда он с Джеймсом и Ремусом яростно спорили о метках и заклятьях. Иногда тихо читал с дедом, перекидываясь парой фраз. Иногда в гости приходил Северус с Альфардом, тогда они обсуждали ментальную магию и бизнес. Еще он мог сидеть у огня с Олей и таким покоем и взаимопониманием несло от их пары, что Белле хотелось зареветь навзрыд. Весь мир ей казался несправедливым. Они шли своей дорогой, выбирали себе жизнь, любили, дружили, что-то решали. А она словно находилась за стеклом. Как в аквариуме: там, снаружи, шла жизнь. А здесь она смотрит их жизнь.

Пока она в очередной раз жалела себя, за столом появилась общая тема: заговорили о Дарах. У новоприбывшего Лео был необычный дар, который не так-то просто сразу обнаружить. Сторм имел прекрасную память. Обливейт на него не действовал, информацию он запоминал быстрее кого бы то не было. Лет в пятнадцать он узнал, что дар можно развивать. Оказалось, что он может и другим помогать вспомнить. Что-то сродни ментальной магии, направленной на воспоминания.

— И ты полностью контролируешь его? — интересовалась Меда.

Ну да, ей бывает нелегко со своей возможностью управлять льдом. Только становится жарко, и Меда начинает оставлять за собой ледяную дорожку. А для того, чтобы наморозить что-нибудь на холоде ей требовалось время и особый настрой.

— Почти, — ответил Лео, — в моем случае все решает любопытство. Если мне интересно, что именно человек знал, но забыл, то все получается довольно легко. А если неинтересно, то я не могу нащупать… ну, что именно он потерял. И да, мне нужно знать что-то. Это как развязать узелок — нужно знать, за какую нитку тянуть. Поэтому влезть в воспоминания незнакомого мне человека я не могу. И образы сами ко мне не приходят.

— Счастливый! — улыбалась Цисси, — у большинства магов это получается случайно.

— Я читал об этом. А у тебя, Сириус?

— У меня… специфический дар. Какими-то его гранями я управляю легко, а какие-то живут словно сами по себе.

— В смысле?

— Ну смотри. Мой дар называют даром проклинателя. На деле же — это возможность видеть проклятья, дары, благословения и все в этом духе. Вижу я их исправно, с легкостью прыгаю между уровнями восприятия. В случае семьи я вообще все дары распознаю на раз. Они… как-то по особенному в ауре отображаются. Это сложно объяснить. Поэтому видеть дары и проклятья — это то, что я легко контролирую. Снимать проклятья чуть сложнее. Мне нужно сосредоточиться. Причем скорее эмоционально. Нужно желание помочь… что-то сродни жалости, наверное.

— Везде написано, что дар Блэков — проклинать.

— Потому что проклятье Старшего дара практически невозможно снять. Но проклинать — сложнее всего. У нас в хрониках говорится, что это потому что проклятье Блэка по своей сути является Даром. Только злым, так сказать.

— В легендах говорится, что Дары — это благословение сущностей… тогда Блэки — это типа богов? — приподнял бровь Лео.

Сириус расхохотался:

— Нет, конечно нет. Имеется в виду их похожесть на уровне ауры. Ммм… Вот проклятья, которые накладываются на Род. Они передаются по наследству, избежать их, чаще всего, не получается. Накладывал их человек, но они становятся чем-то сродни Дара, не так ли? Да и легенда о сущностях хромает. Ведь тогда откуда у маглорожденных сейчас появляются дары? Видимо, это все же имеет более сложную механику.

— А Дар можно заблокировать? Ведь если проклятье снимают, то и Дара можно лишить, не так ли?

Сириус разом растерял хорошее настроение. Но за него ответил Джеймс.

— Да, дар можно заблокировать. Например, Певереллы так поступали не раз. Когда у слабого физически наследника проявлялся Дар во всей полноте. Такая сила могла свести ребенка с ума, или просто убить, поэтому его блокировали. Но одному магу это обычно не под силу.

— Даже не представляю, какой силой нужно обладать, чтобы не дать развиться такому могущественному дару.

— Дар, к слову, — продолжил Сириус, смотря на Беллу, — нельзя полностью заблокировать.

— Только его часть? Оставить его… ну, как это обычно выражается у детей? Что-то вроде отголосков?

— Да. Но это ограничение снимается в случае опасности. Или сильного испуга. Или путем долгих тренировок.