Академия Morsmordre (джен)

Снейп угощает Поттера печеньем.

Анекдот (с), народное творчество

* * *

— Вы имеете в виду Риддла? — догадался я.

— Риддл не всегда был безумцем с уродливой внешностью, как бы вам не хотелось в это верить. Когда-то его увлеченность Темными Искусствами носила чисто познавательный характер, и цели были не столь примитивны, как в последние годы. А когда случился первый акт агрессии — это казалось временным помешательством, не более того. Вы думаете, фанатичность последователей была продиктована обещаниями неограниченной власти и богатства? Том был сильным магом и яркой личностью, его научными изысканиями невозможно было не восхищаться. Когда-то. Вы о Темном Лорде никогда не думали в этом ключе, верно?

Я растерянно покачал головой.

— Поттер, не повторяйте моих ошибок. Сейчас вам может казаться, что Тайгерт запутавшийся молодой человек, который может еще измениться. Но уверяю, шансов нет. Ему нравится ходить по краю. Ему доставляет удовольствие решать людские судьбы, не отдавая себе отчета в том, что последствия не всегда положительны. Он честолюбив до абсурда. Это не лечится. И исправить вы ничего не сможете. Отступитесь, Поттер, пока не поздно.

— Вы так говорите, будто я сам ничего не понимаю. Вы забыли? Я уже проходил этот путь. Я тоже был когда-то хоркруксом, и эта тварь жила во мне. Но я же не свихнулся!

Мне опять достался в ответ долгий взгляд.

— Я-то не забыл. А сами вы хоть помните, какими безумными казались для окружающих ваши поступки? От вас шарахались как от чумного. Людей не обманешь, Поттер.

— Да от вас до сих пор шарахаются, но это же не значит, что у вас проблемы с психикой. Если мы с вами смогли справиться, почему бы и Клауду не сделать этого?

— Надежда умирает последней, да, Поттер? — он слишком демонстративно проигнорировал упоминание о том, что его побаиваются. Я что, опять его обидел? Но я же просто хотел привести пример. Кто бы знал, что профессор настолько раним. Мерлин, надо бы научиться прикусывать язык. Хотя бы о время разговора со Снейпом.

— Вы испортите себе жизнь. Тайгерт вам ее испортит. А потом будет уже поздно.

— Но ведь вы этого не делаете! Я имею в виду, не отступаете. Наверняка знаете способ, как снять проклятие, связывающее вас с Клаудом, но не делаете этого. Я прав? Те журналы, что я передал вам. Это же почерк Риддла?

— Откуда вам знать, какой у него был почерк?

— Я какое-то время переписывался с ним, — по удивленно вытянувшемуся лицу собеседника я понял, что лучше все же уточнить по какой причине это делал, пока меня не посчитали окончательно спятившим. — Дневник. Помните случай с Секретной комнатой? Дневник был первым обнаруженным хоркруксом. Так вот: я узнал в журнале его почерк. Поэтому вам так необходимы журналы, что я достал в Секретном отделе? Вы надеетесь узнать что-то об экспериментах, проводимых Волдемортом?

— Поттер, записи зашифрованы. Откуда вам знать, о чем там речь?

— Зашифрованы. Я ни слова там не разобрал. Но строчки расположены в строго геометрическом порядке. Я такое встречал лишь в одном случае: когда изучал рецепты сложноуровненых зелий.

— Возможно… возможно вы и правы, Поттер, — маг взволнованно забарабанил пальцами по столу. — Но не будем сейчас об этом. Все-таки уже поздно.

Я собрался подняться и уйти, но директор остановил меня необычным вопросом:

— Вы сегодня что-нибудь ели?

Я неопределенно кивнул, не понимая, к чему он клонит.

— Выглядите так, будто вас полгода морили голодом.

— По сути так и есть, господин директор. Первый курс кормят просто отвратительно.

Он удивленно нахмурился.

— Я разберусь с этим.

Затем Снейп подошел к камину в углу, встал так, чтобы загородить собой обзор в комнату, и заказал домовикам ужин на двоих.

Я был настолько удивлен этими действиями, что даже не смог придумать причины отказаться.

Спустя какое-то время домовики доставили еду (почему-то со стороны коридора) и робко поскреблись в дверь. Видимо так распорядился Снейп. По идее, директор должен быть заинтересован в том, чтобы меня не обнаружили в его кабинете, не меньше моего. Поэтому я позволил себе расслабиться и не переживать по пустякам.

Пока Снейп собственноручно сервировал стол, я рассматривал разные безделушки в его шкафу. В числе прочих вещей заметил чернильницу, явный атрибут слизеринского факультета. Ностальгия нам не чужда, да, господин Бывший Декан Слизерина?

А вот я из Хогвартса ничего с собой не взял, кроме старых конспектов. Потому что это слишком больно. И вернуться-то туда не рискнул, хотя Минерва звала. И по завершении ремонта, и на празднование Победы. Не смог. Без Дамблдора Хогвартс не тот. И без всех тех, кто там должен быть.

В отличие от суетливого беспокойства миссис Эсти, забота Снейпа не раздражала. ЖаркОе было слишком аппетитным на вид, чтобы я смог от него отказаться. Впервые за последнюю неделю позволил себе расслабиться. Теперь понятно, почему мать Эсти принялась хлопотливо угощать меня, видимо, мой вид тоже навел ее на мысли о моей недокормленности. Может Снейп знал какое-то заклинание, внушающее чувство покоя, потому что по-другому я не мог объяснить причину, почему вдруг все тревоги отошли на задний план, и хотелось просто неторопливо беседовать и наслаждаться едой. Поза у Снейпа тоже стала более расслабленной, и стало заметно еще больше, как он устал. Он мне сейчас напоминал Тайгерта, который только в этом кабинете превращается в обычного человека без ненужных закидонов и чувства непревзойденной собственной значимости.

Чтобы как-то переключить свои мысли на что-то более отвлеченное, нежели мой бывший профессор, я стал следить за тем, как директор расправлялся со своей отбивной. Его пальцы уверенно сжимали вилку, нож делал короткие, точно выверенные движения, и каждый жест мага был отточен многолетней практикой. Меня всегда поражало в этом человеке то, как непреклонно он следовал раз и навсегда принятому правилу. Ни доли сомнения, ни бессмысленной траты времени на пересмотр отработанного алгоритма действий. Так разделывать отбивную на абсолютно равные куски он научился, наверно, еще будучи подростком и с тех пор уверен, что менять что-то бессмысленно. Почему у меня никогда так не получается? Почему каждый раз меня так и подмывает все сделать иначе?

Потому что я никогда не удовлетворен результатом? Поэтому? Может именно сейчас мне перестать все усложнять, и, подобно Снейпу, разработать линию поведения, простую и действенную? Вместо того чтобы изводить себя сомнениями, взять и спросить напрямик? Может мне повезет, и он ответит? «Профессор, вы все еще беспричинно ненавидите меня? Есть у нас шанс стать друзьями?»

Но минутный порыв быть нелогично смелым слишком быстро проходит. И я понимаю, что никогда так не сделаю. Не смогу не задумываться о пустяках. Не брать их в расчет, как досадный балласт. И вместо того, чтобы столь же легко и изящно поглощать свою порцию, я ее немилосердно терзаю, нервно жую, совершенно не ощущая вкус. Снейп прав, я — непроходимый тупица. Потому что слишком боюсь быть неверно понятым, и никогда не рискну задать мучающий меня вопрос.

Приходиться довольствоваться наблюдениями и сомнительными догадками. Почему директор сейчас так спокоен? Неужели мое присутствие Снейпа ничуть не раздражает? Он даже шутит, рассказывая о странных пристрастиях Торвальдса. Кто бы мог подумать, что наш строгий старший адмистр без ума от клубкобрюхов! У него их целый выводок и вечерами Торвальдс кормит их с рук. Сдуреть можно. Я слушаю, а мои губы против воли расползаются в улыбке.

Определенно, я зря боюсь того, чего не следует. Если Снейп до сих пор терпел все мои выходки, то можно рассчитывать, что потерпит еще немного. Я доведу это чертово задание до победного конца. Уверен, у меня все получится. И я справлюсь и с Тайгертом, и с Нагини, будь она неладна. Да и зря я переживаю, что чувство неприязни, что связывало нас со Снейпом долгие годы, вернется с новой силой. Для этого нет причин. Ведь я поумнел, не так ли? И смог заставить себя взглянуть на этого человека по-другому. Можно, наконец себе признаться: мне с ним интересно.

Такое открытие удивило меня до такой степени, что я выронил от неожиданности вилку. И та — будто специально! — слишком громко звякнула, ударившись о столешницу. Это сразу же разрушило всё волшебство момента, отрезвляя меня и мужчину напротив. От былой расслабленности не осталось и следа. Снейп, даже не сменив позу, вмиг умудрился стать далеким и отстраненным. Таким, как прежде. И это даже хуже, чем если бы он принялся снова кричать.

Повисла пауза. Аппетит окончательно пропал.

— На приеме у Бургсов вы вели себя куда приличнее. Расставшись с обликом Эсти, вы растеряли и все его манеры? — очередная колкость. Снейп недовольно поджал губы, проводив красноречивым взглядом нож, что я в раздражении отложил в сторону.

— Тогда вы не гипнотизировали так настойчиво меня взглядом, сэр, — огрызаться — это единственное, что у меня еще получается. Досада охватывает меня все больше. Я уже и не удивляюсь, почему в присутствии этого человека мое настроение так кардинально скачет. Это видимо какой-то неизвестный науке вирус — припадки острой ненависти и страной, щемящей сердце, необходимости быть им понятым. Я устал. Как же я устал от Снейпа!

— Вас это раздражает? — он цедит это сквозь зубы, тоже, наверно, досадует, что так быстро подошло к концу мирное сосуществование.

— Представьте себе, — отзываюсь тем же тоном, подыгрывая ему.

— Отчего же?

— Я все жду, что вот-вот вы снова примитесь язвить в мой адрес, обзывать недоумком и критиковать каждый мой шаг. Мне надоело быть объектом для насмешек.

— Считаете, что можете служить объектом для чего-то другого? — это не взгляд, это прожигающая насквозь субстанция. Мне неуютно. Я опускаю глаза и не спешу разорвать тишину. Пусть интерпретирует молчание, как ему вздумается.

— Поттер, если бы я вас хорошо не знал, то решил бы, что вы обиделись.

— Есть причина это сделать? — мне стоит нечеловеческих усилий воспроизвести безразличный тон.

— Вы уже не в том возрасте, чтобы продолжать дуться по пустякам. Теперь о деле. Я оказался прав? — он изогнул бровь, промакивая губы салфеткой и рваным движением отбрасывая ее в сторону. — Вас Министерство обвело вокруг пальца, а злитесь вы на меня. Это несправедливо, не находите? Вы лишнее доказательство того, что заставлять человека посмотреть правде в глаза — занятие неблагодарное.

— Вы имеете в виду Дары Смерти? Их значимость переоценивают. Зачем они сдались этим остолопам?

— Видите ли, Поттер, человечку свойственно винить в своих бедах других. Если человек ничего значимого не сделал в своей жизни — все из-за того, что у него не было Старшей палочки. Полагаю, такими стереотипами мыслительного процесса может похвастать большинство. Гриндевальд до последнего верил, что палочка важнее мага.

— И поэтому он охотился за Дарами?

Снейп утвердительно кивнул.

— Всевластие притягательно. Вам ли об этом не знать?

Я удивленно моргнул, не понимая, на что мой собеседник намекает.

— В последнее время вы общаетесь с Тайгертом куда больше моего, разве он не делиться с вами честолюбивыми планами на будущее?

— Подозреваю, что Клауд воспринимает власть лишь как средство добиться всеобщего внимания. Вы же сами сказали, что он боится одиночества.

— Риддл тоже поначалу был так настроен. Но в итоге его куда больше стал занимать процесс, а не результат. Чем все это закончилось, вам известно.

— Скажите, вы допускаете возможность того, что Тайгерт станет Темным Лордом? Ведь вы знаете его лучше других.

— Мои доводы для вас будут лишь пустым звуком. Я советую вам довериться собственным ощущениям.

— Мои ощущения мне подсказывают, что Тайгерту надо сказать правду.

— Которую? — он опять взялся ерничать.

— Всю. Если бы в свое время от меня не скрывали так много, я может быстрее избавился бы от необходимости трястись за свою жизнь.

— Правда ни всегда к месту, — тарелки и кубки, повинуясь мановениям Снейповской палочки, исчезли со стола, и там снова воцарился порядок. — Вы уверены, что Клауд готов услышать правду?

— Дальше тянуть нет смысла. У него сложилось впечатление, что вы преданный слуга Волдеморта и полностью поддерживаете его идеи. Тайгерт во всем берет пример с вас. Если вы ему скажете, что это не так, возможно ради вас он пересмотрит свои приоритеты.

— Если Тайгерт в какой-то миг начнет доверять словам больше, чем моим поступкам, я окончательно в нем разочаруюсь.

— Хотите сказать, что своими действиями вы намеренно противоречите всему тому, чему обучают в этой школе?

— Разумеется. И жду, когда у Тайгерта накопится достаточно вопросов, чтобы он рискнул их задать. Как убедился за все эти годы, он заинтересован только в том, на что затрачивает определенные усилия. За возможность дружить с вами он заплатил дорогой ценой, и только по этой причине он дорожит вашим расположением. Позволь я ему сразу же беспрепятственно вами помыкать, Клауд давно бы забыл о вашем существовании.

— Но…

— Это для вас неприятная новость, не так ли?

— Пожалуй. И все-таки время поджимает, тянуть с объяснениями все опаснее.

— Что ж, я высказал свое мнение. Вам решать.

— А если я рискну признаться ему кем являюсь на самом деле, есть шанс, что Тайгерт воспримет это адекватно? Я расскажу ему о том, что было на самом деле, и он сможет судить о Водеморте непредвзято, не так, как ему внушали все эти годы.

— Допускаю возможность, что шок скажется на Тайгерте положительно. И его пересмотр приоритетов будет скорее положительным, нежели отрицательны. Это в лучшем случае…

— А в худшем?

— А в худшем, мы получим очередного Темного Лорда даже быстрее, чем планируем. Клауду свойственно срывать свою злость на окружающих. Если он узнает правду о своей истинной роли во всей этой истории, о причинах вашей заинтересованности в его далеко нескромной персоне, боюсь, все предыдущие его срывы покажутся вам детской шалостью. Вы готовы пойти на такой риск?

Я задумался. Однозначного ответа у меня не было. Но то, что Снейп излишне перестраховывается, у меня не вызывало сомнений. Если Клауд не утратит доверия ко мне, узнав, что я Поттер, то есть шанс его переубедить. А вот если его первым словом после всего услышанного будет «Авада…» — мне не позавидуешь.

Перед тем как пожелать директору спокойной ночи и покинуть его кабинет, я все же рискнул поделиться информацией, что мне предоставил Кингсли.

— Профессор, вам лучше задуматься о том, чтобы сменить род деятельности. Когда аврорат прикроет школу, директору будут предъявлены обвинения в первую очередь.

— Когда они планируют это сделать?

— В вашем распоряжении лишь несколько месяцев.

— Что ж. Зная расторопность главы аврората и тот ворох бумаг, что придется заверить в Спецотделе, рассчитывать можно на куда большее время. К концу учебного года как раз раскачаются.

— Но вам лучше не рисковать, сэр.

— Аврорские ищейки — это сейчас последнее, что меня беспокоит, Поттер.

Мне показалось или на самом деле «Спасибо» было брошено мне вслед, когда я закрывал дверь?