Бродяга (джен)

Сай стояла у окна крошечной гостиной и нервно постукивала пальцами по подоконнику. Рядом на диванчике устроились Лора и Геар. А напротив, запрокинув голову и прикрыв глаза, в кресле полулежал Ди. Его левая рука лежала на подлокотнике, плечо и грудь были перевязаны антисептической пластповязкой, а на запястье красовалась лангетка.

— Так, — наконец произнесла Сай, обернувшись, — концерт придётся либо отменять, либо менять полностью, что, по сути, равнозначно отмене

Ди на это только тяжело вздохнул и, медленно подняв голову, взглянул на девочку. Та ответила ему хмурым взглядом.

— Да, это плохое решение, — кивнула она и вновь повернулась к окну. — Но я отменю концерт, если мы ничего толкового не придумаем.

— Ты же сказала, что концерт можно изменить, — подал голос Геар, старательно отводя взгляд от бледного до синевы Ди, который продолжал задумчиво смотреть на Сай.

— Можно перекрыть сольники, но основную программу изменить будет сложно, — покачала головой девочка. — До выступления осталось меньше недели, музыканты не успеют отрепетировать…

— Давайте думать, как выкрутиться, — подалась вперёд деятельная Лора. — Мы с Геаром могли бы часть композиций взять на себя. По-моему, флейта неплохая замена скрипке.

— Часть номеров я смогу и одна вытянуть, — немного подумав, ответила Сай, — но остаются чисто дуэтные…

— Заменим, — легко согласился с девочками Геар. — Мы хоть и не по скрипкам, но тоже играть умеем. Что мы, втроём какой-то концерт не вытянем?

Он повернулся к Лоре и обнял её за плечи. Та прильнула к нему, бросив тревожный взгляд на молчавшего Ди.

— Концерт-то мы вытянем, — медленно произнесла Сай. — А вот как быть со съёмками?

— С какими съёмками? — поинтересовалась Лора.

— Для одного вирт-издания, — ответила Сай, повернувшись к подруге. — В том числе и для рекламы. Там должны быть именно мы, а у него, — она выразительно посмотрела на Ди, — всё плечо и часть спины в лоскуты разодраны. Вот здесь точно придётся всё отменять…

— Не нужно ничего отменять, — подал голос Ди. — И менять тоже не стоит.

— Да? — взвилась Сай. — А как ты себе представляешь наше выступление, когда у тебя рука…

— С рукой будет всё в порядке, — не дал ей договорить Ди.

— Через два дня? — скептически фыркнула Сай.

— Хоть завтра, — устало ответил Ди.

— И как ты это сделаешь? — осторожно поинтересовался Геар.

Ди, поморщившись, сел и выщелкнул из браслета комма маленькую золотистую капсулу.

— Нет! — увидев её, ответила Сай. — Ни за что!!..

— Это единственный выход, — взглянув на неё, произнёс Ди, медленно крутя капсулу в пальцах здоровой руки.

— Ты с ума сошёл! — воскликнула Сай. — Ты же прекрасно знаешь, что потом будет! Нет! Я против!

— Ди, Сай права, — попытался отговорить его Геар. — Это ведь не экстренный случай. Да и мы с Лорой с удовольствием вам поможем.

— Спасибо, Геар, — слабо улыбнулся Ди, — но это уже неважно. К тому же капсулой больше, капсулой меньше… Особой роли это уже не сыграет…

— Ты что?.. Ты уже принял одну? — тихо спросила Сай, медленно опускаясь на подлокотник диванчика.

— А как бы я сюда добрался? — невесело хмыкнул Ди. — Не волнуйся, до съёмок отлежусь, и всё будет нормально.

— А концерт? — тихо спросила Лора, прижавшись к Геару.

— Концерт? — переспросил Ди. — Концерт… Всё просто, Сай, в этот раз его ведёшь ты.

Он, морщась от боли, поднялся и направился в кухню. Сай шумно выдохнула и, взглянув на друзей, лишь сокрушённо покачала головой.

— Упрямство со-ро в действии, — пробормотал Геар.

— Да уж, — вздохнула Лора и с сочувствием посмотрела на подругу.

* * *

Эварик Айгрэк сидел, откинувшись на спинку сделанного по индивидуальному заказу кресла, и лениво крутил в руке бокал из верранского розового хрусталя, на треть наполненный рубиновой жидкостью. Мужчина неторопливо переключал новостные каналы на занимающем почти всю противоположную стену вирт-экране. Везде шло почти одно и то же: отчёт о строительстве очередной станции на очередной захудалой планетке, сельскохозяйственные репортажи с полей и ферм, финансовые сводки и главная новость последних дней — возвращение четырёх выживших пассажиров «Тайтани». Посмотрев репортаж очередной раз, Эварик удовлетворённо кивнул и поднёс бокал к губам. Сделать глоток ему помешал резкий звук вызова на комме. Мужчина поморщился, но, взглянув на экран, поставил бокал на стол из тёмного массива дерева, убавил звук передачи и нажал на кнопку.

— Что-то случилось, Кэдок? — спросил он, выпрямляясь.

— Ничего такого, — ответил ему собеседник, — я смотрел новости…

— Я тоже. Но не увидел там ничего стоящего…

— Я просто подумал, не слишком ли большая шумиха поднялась…

— В самый раз. Это отвлечёт общественность от действительно важных дел. А шумиха, думаю, скоро утихнет. Никому не интересно наблюдать за кучкой скучных клерков. Даже если они вернулись из небытия.

— Будем надеяться, — не слишком уверенно произнёс Кэдок. — Меня терзают нехорошие предчувствия с этим возвращением.

— В крайнем случае Ларус сможет замять эту тему, — ответил Эварик.

— Кстати, насчёт Ларуса. Он ещё не приходил? — поинтересовался Кэдок.

— Нет. А должен? — равнодушно спросил Эварик.

В это время за массивной дверью его кабинета послышалась какая-то возня.

— А вот, похоже, и он, — хмыкнул мужчина. — Ладно, позже поговорим.

— Я перезвоню, — кивнул Кэдок и поспешно отключился.

— Трус, — брезгливо скривился Эварик и вновь взял бокал со стола.

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался разъярённый Ларус Брэйх.

— Какого саббаха, Айгрэк?! — заорал он, кидаясь к Эварику. — Почему меня никто не поставил в известность?

— По поводу чего? — спокойно и даже лениво спросил хозяин кабинета, делая небольшой глоток.

— По поводу этого! — Ларус ткнул пальцем в сторону вирт-экрана, на котором вновь показывали четвёрку спасшихся. — Почему я последний, кто узнаёт об этом? А?

— Потому что так было нужно, — холодно ответил Эварик.

— Нужно? Кому нужно? — опершись на тёмную отполированную столешницу руками и наклонившись в сторону собеседника, почти прошипел Ларус.

— Нам, — всё так же холодно ответил Эварик, пристально глядя в глаза разгневанному мужчине. — И тебе в первую очередь. Так что успокойся и СЯДЬ!

Ларус сморгнул, выпрямился и, недовольно взглянув на Эварика, присел на край кресла.

— Почему Я узнаю обо всём последним? — стараясь держать себя в руках, процедил Ларус, сверля Эварика взглядом. — Я мог бы раскрутить новый канал, если бы мои ребята смогли первыми выдать эту новость!..

— А потом бы кусал локти, когда твои конкуренты преподнесли бы публике сенсационные новости, — насмешливо ответил Эварик.

— Какие? — тут же подобрался Ларус, словно падальщик, почуявший лёгкую добычу.

— Неважно, — небрежно махнул рукой Эварик. — Главное, чтобы они отвлекли внимание от этих ребят. Ты же не хочешь, чтобы это сделали твои конкуренты.

Ларус задумался. Эварик с интересом наблюдал за ним, время от времени отпивая из бокала.

— Ладно, — наконец произнёс Ларус. — Но почему меня хотя бы не предупредили?

— Потому что тогда ты бы обязательно попытался влезть в эту тему, — ответил Эварик. — Ты не умеешь видеть перспективу, бросаешься за сиюминутной выгодой, теряя преимущество. Пора взрослеть! Так что в следующий раз, прежде чем вламываться в мой кабинет по всяким пустякам, постарайся сначала хоть немного подумать.

Ларус, скрипнув зубами, исподлобья взглянул на Эварика, а тот спокойно продолжал:

— А теперь я был бы очень тебе признателен, если бы ты покинул мой кабинет. Я жду важный звонок. Всего доброго.

— Всего доброго, — сквозь зубы процедил Ларус и, вскочив, быстро покинул кабинет, напоследок громко хлопнув дверью.

«Он не меняется, — с отвращением подумал Эварик, — слишком вспыльчив и эмоционален. Это может повредить… Нужно будет что-то с этим делать. Но позже».

Мужчина вновь откинулся на спинку кресла и прибавил на вирт-экране звук.

* * *

Золотистый шар солнца медленно катился в бездонную синь океана. На ещё светлом небе проступили бледные, но вполне отчётливые очертания двух лун: Большой и Малой. Дневная жара постепенно спадала, и большинство отдыхающих всех мастей и рас потянулись на набережную. То тут, то там можно было заметить уличных артистов: кто-то только готовился поразить публику своим талантом, кто-то уже выступал. Отдыхающие с увлечением смотрели выступление и неторопливо шли дальше, в поисках новых впечатлений. Они гуляли по широким, вымощенными местным песчаником и ракушечником дорожкам, сидели в маленьких уютных кафе или увитых диким виноградом беседках. Дети и подростки, весело гомоня, скользили по покрытым травой и цветами каналам на скайбордах или аэроскутерах.

Семейство Грайденов тоже вышло немного прогуляться. Наслаждались приятным морским бризом, ели вкусное мороженое, с интересом смотрели выступления артистов, всё дальше и дальше уходя от отеля.

— Ой, смотрите! — неожиданно воскликнула Трейси, указывая на черноволосую девочку в лёгкой, переливающейся всеми оттенками синего тунике, серых бриджах и со скрипкой в руке. Она стояла лицом к океану и рассеянно слушала какого-то невысокого, похожего на кота мужчину в бежевом летнем костюме и с большими кошачьими ушами.

— И что? — взглянув, куда указывала сестра, пожал плечом Альф. — Ну девчонка, ну со скрипкой. Мало ли таких после «Къёллис»?

Бен покосился на сына и внимательно присмотрелся к собеседнице ликса.

— Нет, это она! — уверенно заявила Трейси, не отрывая восхищённого взгляда от скрипачки.

— Нет, Трейси, ты ошиблась, — рассматривая разговаривающую парочку, покачала головой Эйша. — Ну сама подумай, зачем «Къёллис» выступать на набережной, как простым уличным музыкантам? Они же знаменитости! К тому же на дуэт она не тянет. Просто хочет привлечь побольше публики…

В этот момент юная скрипачка повернулась к своему собеседнику, и стала видна хорошо знакомая полумаска, закрывающая верхнюю часть лица девочки.

— А что я говорила? — торжествующе улыбнулась Трейси и направилась в сторону скрипачки.

Альф и Эйша скептически переглянулись, но последовали за сестрой вместе с родителями: они не хотели потерять её в стремительно собирающейся толпе. Скрипачка словно не замечала этого, в отличие от своего собеседника, который нервно косился на собравшихся и то и дело дёргал ушами. Собравшиеся же восторженно гудели и напирали со всех сторон, желая оказаться как можно ближе к своему кумиру, а ещё лучше сделать с ним персональное голо, лично пожать руку и взять автограф. Бену стоило больших усилий, чтобы его семью не раздавили восторженные фанаты, рвущиеся к замершей у перил скрипачке.

Неожиданно та подняла скрипку и провела по струнам смычком. Толпа восторженно замерла. Девочка повела плечиком и заиграла протяжную и одновременно заводную мелодию. Сыграв несколько аккордов, скрипачка сделала шаг в сторону зрителей, заставив их отступить. Девочка озорно улыбнулась и начала танцевать, продолжая аккомпанировать себе на скрипке. Она двигалась легко и грациозно, выделывая такие па и пируэты, которым бы позавидовала любая балерина. Зрители медленно расступались, давая юной артистке больше места для выступления. Но вот прозвучал последний аккорд, и толпа взорвалась бурей аплодисментов и восторженных криков.

Девочка, улыбаясь, кивнула и, отступив немного назад, замерла в центре импровизированной сцены. Дождавшись, когда зрители успокоятся, она вновь заиграла. На этот раз мелодия была немного печальная и тревожная, но от этого не менее красивая. Как и новый танец: скрипачка то кружилась, то замирала, словно попавшая в снежный вихрь снежинка. Это было красиво и завораживающе. Новый всплеск аплодисментов и криков «браво» огласил набережную.

— Вот видите? Видите? Я же говорила, что это она! — ликовала Трейси, подпрыгивая от переполнявших её эмоций. Она вместе с родными оказалась в первом ряду и теперь с упоением ловила каждое движение скрипачки.

Альф и Эйша полностью разделяли её восторг: оказаться в первом ряду на выступлении знаменитых «Къёллис», пусть и в лице только одной исполнительницы, что могло быть лучше? Бен и Маргарет хоть и были рады присутствовать на этом импровизированном концерте, но время от времени оглядывались, ища глазами Ди. Его отсутствие почему-то тревожило старших Грайденов, хотя они понимали, что это может быть всего лишь рекламным ходом.

А скрипачка продолжала выступать, играя незнакомые заводные мелодии, от которых ноги сами пускались в пляс. После очередного номера по задним рядам толпы пошло какое-то оживление, а потом послышались ритмичные хлопки. Зрители оборачивались, подхватывали их и расступались, пропуская кого-то вперёд. Не прошло и двадцати секунд, как на импровизированную сцену, отбивая ладонями ритм, вышел второй участник знаменитого дуэта. Собранный, подтянутый, в чёрных брюках, белоснежной рубашке и небрежно накинутом на плечи пиджаком, он неторопливо направился к замершей девочке, не спуская с неё горящего взгляда. Приблизившись к ней, мальчик положил скрипку на плечо и заиграл.

Незнакомая тягучая мелодия полилась из-под его смычка, проникая в сердца зрителей обжигающим пламенем чувств. Девочка, чуть склонив голову, подхватила её, позволив партнёру приблизиться к ней почти вплотную и сыграть новую музыкальную фразу. В ответ мелодия скрипачки высоким переливом взвилась ввысь, движения девочки, до этого плавные и лёгкие, стали резче и сдержаннее.

Их выступление было похоже на диалог: скрипки словно обменивались репликами, сдержанные, но страстные движения тел казались красноречивее слов. Партнёры кружили по свободному от зрителей пространству, не сводя друг с друга глаз и не замечая никого и ничего вокруг. Скользящие шаги, едва уловимые намёки на прикосновения, ритмичная музыка и подчёркнутая холодность лишь усиливали ощущение бушующего внутри артистов пламени. Мелодия взметнулась ввысь и смолкла, оставив лишь замерших друг напротив друга музыкантов. Мгновение тишины — и толпа взревела в безудержном восторге.

Артисты, тяжело дыша, оторвались наконец друг от друга и, повернувшись к зрителям, раскланялись. А спустя пару минут, когда крики немного стихли, вновь заиграли очередную заводную мелодию, от которой невозможно было устоять на месте…

— Папа, — стараясь перекричать толпу, дёрнула Бена за рукав Трейси, — а что значит контролить?

— Что делать? — переспросил мужчина, наклонившись к ней.

— Контролить, — повторила громче девочка.

— Где ты это услышала? — удивился Бен.

— Ну, он попросил её его контролить, — попыталась объяснить Трейси, указав на танцующих артистов.

— Когда? — поинтересовался Бен.

— Только что. Когда начали играть, — ответила Трейси, с восхищением наблюдая за скрипачами.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Бен, глядя на дочку.

— Ага, — кивнула та. — Он не очень громко попросил, но я услышала. А ты разве не слышал?

Она подняла на Бена глаза.

— Нет, не слышал, — ответил тот, не сводя внимательного взгляда с виртуозно играющего сложный пассаж мальчика.

— Пап, — настороженно позвала его Трейси. — Я что-то не то сказала?

— Нет, моя хорошая, — ласково улыбнулся ей Бен. — Но тебе придётся кое-что сделать. Потом. Когда вернёмся домой.

— А что именно? — поинтересовалась Трейси.

— Пройти пару тестов, — ответил мужчина.

— А-а, — протянула девочка и вновь повернулась к выступающим.

«Кажется, в нашей семье появился психотимик, — подумал Бен, переводя взгляд с дочери на Ди. — И, похоже, не один»…