Гарри Поттер и Тайный Враг (джен)

10 мая 1993

ДЖИМ ПОТТЕР — НАШ СПАСИТЕЛЬ!

УБИЛ ЧУДОВИЩЕ СЛИЗЕРИНА!

ВЕРНУЛ ПОТЕРЯННУЮ ДРЕВНЮЮ РЕЛИКВИЮ, СНИМАЮЩУЮ ОЦЕПЕНЕНИЕ С ЖЕРТВ!

Автор: Рита Скитер, репортер «Ежедневного пророка»

Наши верные читатели, без сомнения, следили за чудовищными событиями, которые разворачивались в школе чародейства и волшебства Хогвартс в последние пару дней. За недавними нападениями на нескольких студентов и кошку последовало нападение на самого директора Альбуса Дамблдора. За шокирующей правдой о том, что за нападениями стоял знаменитый авантюрист и писатель Златопуст Локонс, последовала не менее шокирующая самообливиация злодея в офисе «Ежедневного пророка». И что хуже всего, гнусные планы Локонса не остановило его падение — весь персонал Хогвартса подвергся нападению, оставляя учеников беззащитными.

К счастью, на помощь снова пришел наш герой, наше национальное сокровище — Джим Поттер, Мальчик-который-выжил. Он взял инициативу в свои руки, когда узнал, что авроры не смогут попасть в школу. Джим нашёл вход в легендарную Тайную комнату и храбро отправился туда, где лично убил чудовище Слизерина, которым оказался василиск! Вы прочитали верно, мои дорогие читатели, Салазар Слизерин создал василиска и поселил его в недрах Хогвартса, без сомнения, с какой-то злодейской целью. К счастью, этот василиск мог только накладывать оцепенение на своих жертв, но не убивать их. И это существо Златопуст Локонс натравил на наших детей.

Но дальше больше, коварный Локонс нашел ещë способ навредить нашим детям — натравить их друг на друга. Оказалось, что у Локонса был невольный сообщник — невинный студент, которому он передал книгу, проклятую самой тёмной магией, державшей ребёнка под постоянным Конфундусом, заставляя его следовать плану Локонса даже после его побега из школы. Имя ребёнка не разглашается из соображений конфиденциальности, но власти уверили меня, что на мальчика, который является сыном уважаемого министерского работника, больше не действуют никакие тёмные чары. В кратком интервью через каминную сеть Питер Петтигрю, поверенный и адвокат семьи Поттеров, сказал следующее:

«Когда Джим узнал, что все учителя подверглись нападению, один из друзей Джима оказался унесëн в Тайную комнату, а министерство не могло прислать помощь, разумеется, Джим сделал то, что было нужно. Он — квинтэссенция качеств гриффиндорца, поэтому он сделал то, что правильно, а не то, что просто. Но по-настоящему шокирует то, что он проявил такой героизм, несмотря на месяцы нападок и клеветы, льющейся на него со всей нации просто за то, что он змееуст. За то, что он обладает даром, который приобрëл в результате победы над Сами-Знаете-Кем. За то, что спас нашу нацию от разрушения. Джим смог найти вход в Тайную комнату именно благодаря своему дару змееуста. И если бы он не обладал этим даром, или хуже — боялся бы его использовать из-за нападок узколобых ненавистников, всё население Хогвартса ждала бы катастрофа. Как любит говорить Альбус Дамблдор: «Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор». Я надеюсь, что увидев подвиг Джима, люди магической Британии начнут лучше относиться к змееустам, осознав, что их дар пусть и необычен, но не делает их автоматически злыми».

Мистер Петтигрю уверил «Ежедневный Пророк», что Джим ничуть не пострадал в своей героической битве со смертоносным сорокаметровым василиском, а также просил передать благодарность Джима двум студентам, которые сопровождали его в Тайную комнату для моральной поддержки: его брату-близнецу Гарри Поттеру и первокурснице Слизерина Дженнифер Уизли.

Для более подробной информации о змееязычии и взглядах на него в мире читайте на странице 7.

* * *

Большой зал

08:45

— Дженнифер? Дженнифер?! — возмущëнно воскликнула Джинни Уизли, прочитав статью Скитер.

— Да ладно тебе, тебя хотя бы упомянули, — усмехнувшись, сказала Эми Уилкес. — Обо мне вообще нет ни слова.

Трейси Дэвис только покачала головой.

— Видишь! Всё как я тебе и говорила. Если бы ты использовала имя Джиневра, они бы правильно его указали.

Астория важно кивнула в ответ, а Дафна просто закатила глаза.

Скоро к группе присоединились Гарри, Тео и Блейз, каждый из которых нашëл статью бесконечно забавной. Гарри уже успел рассказать Тео и Блейзу о том, что случилось в Тайной комнате. Слово крестраж, разумеется, не прозвучало, но в остальном Тео и Блейз узнали всё самое важное.

— Так, так, так, — сказал Дафна. — Серебряное Трио, наконец, почтило нас своим присутствием.

— Серебряное Трио, — поднял брови Тео. — Люди правда нас так зовут?

Блейз рассмеялся.

— А мне нравится. Хочу такую футболку.

— Можешь сделать это своим летним проектом, — сказал Гарри, садясь напротив Дафны.

Налив себе кофе, он достал из кармана небольшой свиток пергамента и передал его девушке. Она ошеломлëнно посмотрела на него, а затем развернула свиток. По мере прочтения её брови поднимались всё выше и выше. Это был список семей в голосующем блоке леди Августы в Визенгамоте, которые готовы были поддержать избрание дома Гринграсс древним и благородным домом… а в конце списка значился дом Малфоев вместе с вассалами. Она с немым вопросом посмотрела на Гарри, который только подмигнул ей. Ничего не сказав, она убрала лист в карман.

— Кстати говоря, где Драко? — спросила она.

— Он не пришел в подземелья вчера, — сказал Тео, — видимо, после того, как с него сняли оцепенение, лорд Малфой забрал его домой на пару дней. Пэнси закатила истерику.

Их разговор был прерван появлением героя дня — Джим Поттер вошел в Большой зал и немедленно сорвал овации всего гриффиндорского стола. Он немного поморщился и сел на свое место, ничего не сказав. Вчера вечером в гриффиндорской башне было напряжëнно. Когда он, наконец, вернулся в гостиную, вместе с ним была профессор МакГонагалл, которая высказала всему факультету свое недовольство из-за того, что они все напали на Джима и вели себя в кризисной ситуации, как стая неотесанных невоспитанных бабуинов. Она также проинформировала всех, что Рон Уизли попал под влияние проклятого предмета, который ему дал профессор Локонс прошлым летом, и что всё, что произошло — не его вина. И любой, кто хоть слово скажет Джиму или Рону, будет немедленно отстранен от учёбы.

Джим сел рядом с Невиллом и Гермионой и начал накладывать себе на тарелку яичницу с беконом.

— Как вы двое? — спросил он. — Отошли от оцепенения?

— Да, — ответила Гермиона. — Было так странно. Я помню крики, потом большие желтые глаза… а следующее — что я лежу в больничном крыле и в меня вливают зелье. Хорошо, что нас расколдовали так быстро. Можете представить, если бы мы пролежали так до конца месяца? У нас бы не было времени подготовиться к экзаменам!

Невилл рассмеялся.

— Уверен, в этом случае они бы что-нибудь да предприняли. Может, даже отменили бы экзамены из-за опасности, которая грозила школе.

Гермиона посмотрела на него так, словно он предлагал отменить Рождество. Покачав головой, она повернулась к Джиму.

— Как Рон?

Джим пожал плечами.

— Он останется в больничном крыле еще пару дней. Признаков магического поражения мозга нет, но вся эта история, ну, давайте скажем, что это был для него травмирующий опыт.

После завтрака Джим направился на первое занятие, но когда он выходил из Большого зала, он заметил знакомое лицо, на котором было выражение сомнения. Это был Гарри, который, сложив руки на груди, стоял, очевидно, ожидая его, в углу фойе.

— Полагаю, я должен быть благодарен «Пророку», что они хотя бы правильно написали мое имя, — с сарказмом сказал Гарри, — в отличие от бедной Дженнифер. И кстати, в василиске было двадцать метров максимум.

Джим махнул одноклассникам и подошёл к брату. Скоро рядом с ними никого не осталось.

— Я здесь ни при чём, Гарри. Я только рассказал всю историю дяде Питу — ну, отредактированную версию, а он передал это Скитер. С… некоторыми преувеличениями, полагаю. Таков уж дядя Пит. Передай Джинни, что я отправлю письмо в «Пророк» после обеда, чтобы они поправили её имя, и ясно скажу, что ты и она помогли мне гораздо больше, чем просто моральной поддержкой. Я не знаю, поможет ли это. «Пророк» рисует из меня сияющего золотого мальчика, но я сделаю, что смогу.

Он всмотрелся в брата.

— Гарри, ты… ты злишься из-за статьи? — немного помедлив, спросил Джим с выражением смущения на лице.

Гарри фыркнул.

— Не смеши меня. Разумеется, не… — он нахмурился. — Ладно, да! Я злюсь, хорошо? Ты отправился в комнату без плана, без палочки и выжил только потому, что тебе помогли другие люди, ни один из которых не получил никакого признания от обожающей тебя публики. Ты бы умер там три раза, если бы я и Джинни не пошли с тобой!

— Всё так, — просто сказал Джим. — Спасибо тебе. Я ведь так и не поблагодарил тебя, поэтому я благодарю сейчас. Спасибо тебе за то, что спас мою жизнь и жизнь Рона. Я в долгу перед тобой и Джинни.

Несмотря на всю свою выдержку, Гарри даже сделал шаг назад от такой искренности.

— Ну, да… пожалуйста. Если бы я просто стоял и смотрел, как тебя жрёт чудовище Слизерина, Джеймс и Лили бы меня прикончили.

Джим рассмеялся, и, наконец, Гарри тоже улыбнулся.

— Ну, нам лучше идти в класс. Сдвоенные зелья. Уверен, профессор Снейп будет ещё более недовольным после оцепенения.

Гарри кивнул брату и сделал шаг в сторону подземелий.

— Поехали домой, Гарри, — внезапно сказал Джим.

Голова Гарри дëрнулась от удивления.

— А?

— Этим летом. Приезжай в поместье Поттеров. Или, если это не сработает, а после фиаско на Рождество я не могу винить тебя, что ты так считаешь, спроси леди Августу, можно ли мне приехать к вам, чтобы погостить пару недель.

— Зачем? — подозрительно спросил Гарри.

Джим закатил глаза.

— Потому что ты — мой брат, и я хочу узнать тебя получше. Я устал от того, что мы постоянно на ножах из-за того, что наши родители разделили нас. Помнишь, что ты сказал после нашей последней отработки у Локонса? О том, что мы можем только надеяться, чтобы не быть врагами? Я отказываюсь принимать это. Я хочу, чтобы мы были братьями. И всегда хотел, даже если боялся признаться в этом самому себе.

— Всегда? — с сомнением спросил Гарри.

— Всегда, — твердо сказал Джим. — В прошлом году перед зеркалом Еиналеж, — он прикусил губу, — я не видел себя единственным ребенком. Я видел нас всех вместе, и мы были настоящей семьëй.

Гарри ничего не сказал. Джим смущëнно потëр затылок, но потом продолжил:

— Хотя ты был в гриффиндорской мантии и твои волосы, ну, не были такими щегольскими. Но мы были все вместе, а я и ты были лучшими друзьями.

Гарри долго не отвечал. Закрыв глаза, он громко вздохнул.

— Ну, в свете этих открытий, полагаю, что я тоже могу сказать, что видел нас всех вместе. За исключением того, что я всё ещё был слизеринцем, и это никого не смущало. Что, на самом деле, является проблемой, потому что я не думаю, что Джеймс Поттер когда-нибудь сможет принять сына-слизеринца.

— Да к черту Джеймса Поттера! — сказал Джим, шокировав Гарри. — Ну, в смысле, я люблю папу и всегда буду, даже несмотря на то, что он был занозой в заднице из-за моего парселтанга, но он был не прав, оттолкнув тебя в прошлом году. А я был не прав, поддержав его. Братья должны держаться вместе.

Глаза Гарри расширились от удивления на последней фразе.

— Я… я поговорю с Невиллом, а затем напишу леди Августе. И, конечно, Джеймсу нужно будет всё подписать.

Джим благодарно кивнул, а Гарри на секунду задумался.

— Слушай, если мы собираемся попробовать быть братьями и всё такое, могу я попросить тебя об одолжении?

Джим подозрительно посмотрел на него, но, всë-таки, улыбнулся.

— О каком?

— Ничего такого. Ты уже решил, что будешь делать с Дерриком и Боулом? Ну за то, что они напали на тебя перед Рождеством?

Джим удивился.

— Нет. Если честно, я уже и забыл об этом. А что?

— Дай мне разрулить это. Они просто марионетки. Надо добраться до кукловода.

Джим улыбнулся.

— Без проблем. Оставляю это твоей слизеринской хитрости.

— Спасибо. Я ценю это.

— Всегда рад, — Джим сделал паузу. — Последнее, Гарри.

— Да?

— Ты-с-с меня-с-с понимаеш-ш-шь? — прошипел Джим.

Гарри непонимающе на него посмотрел.

— Это должно что-то означать?

Джим рассмеялся.

— Просто идея. У двери в Тайную комнату ты говорил так, как будто знал, что я сказал, чтобы открыть секретный проход в туалете Миртл. Я, эм, думал, что ты можешь тоже быть змееустом, но просто скрывать это.

— Зачем? Думаешь, на тебя будет меньше давления, если твой брат-слизеринец будет обладать теми же силами?

— Нет, я просто думал, что было бы круто, если бы у нас было ещё что-нибудь общее, кроме фамилии и внешности. Увидимся на занятии, — он улыбнулся и ушёл, насвистывая себе под нос. И, к удивлению Гарри, этой мелодией было «Боже, храни Королеву».

* * *

Кабинет министра магии

14:00

— Вот так, — сказал Корнелиус Фадж своей гостье. — Согласно информации от главного аврора, Хогвартс в момент кризиса в целом находится вне нашей юрисдикции. И наши силы могут зайти на территорию только после того, как кого-то убьют. И хотя я всегда верил в Альбуса Дамблдора, текущий инцидент ясно дал понять, что директор не неуязвим. В школе происходят инциденты с профессорами ЗОТИ почти каждый год, не говоря уже о том факте, что Дамблдор держит в штате реабилитированного Пожирателя смерти. И теперь я узнаю, что если что-нибудь пойдет не так, защита будущего магической Британии лежит на школьных учителях, у которых нет никакого запасного плана. Это неприемлемо!

— Я понимаю, почему вас беспокоит это, министр, Но, и прошу меня извинить, я всё ещё не понимаю, зачем здесь я. Я не работаю ни в ДМП, ни в аврорате. Я просто архивариус и историк из департамента магического образования.

— Именно поэтому вы и здесь! Я посмотрел ваше дело. Хорошие оценки. Не блестящие, но очень хорошие. Но что важнее, вы сдавали ЖАБА по истории магии, что, должен сказать, весьма редкое явление. Очень жаль, что Катберт Биннс так неинтересно учит, но что поделаешь? Нет, я позвал вас, потому что мне нужен архивариус и историк с опытом в области образования. Соглашения между Хогвартсом и остальной частью магической Британии устарели. Самые старые из них появились еще до нормандского завоевания! Мне нужен кто-то, кто сможет тщательно изучить эти договоры и найти для меня любые лазейки или неоднозначности, которые позволят министерству получить над Хогвартсом больший контроль, чем есть сейчас. Будущее наших детей зависит от этого!

Женщина помолчала, прежде чем начать говорить.

— Значит… вы хотите, чтобы я начала изучать соглашения Хогвартса в дополнение к моей основной работе, министр?

— Нет, нет, — махнул он рукой. — Я хочу дать вам повышение! С повышением оклада, разумеется. Вы будете работать над этим всё время и отвечать только передо мной. Как вам должность старшего заместителя министра, мадам Амбридж?

Лицо полной женщины, сидящей в кресле, озарила улыбка.

— Мадам Амбридж, старший заместитель министра! Мне нравится, как это звучит, министр, — она немного замялась. — Хотя я была бы очень рада, если бы вы звали меня… Долорес.

* * *

Комната Маркуса Флинта

19:00

— Хотел нас видеть, капитан?

Зайдя в комнату к Маркусу, Люциан Боул и Перегрин Деррик замерли.

В кресле рядом с капитаном сидел Гарри Поттер.

— Да, Боул, хотел. Что на вас нашло, что вы, два болвана, выбивали дерьмо из Джима Поттера и притворялись при этом гриффиндорцами?

Оба парня побледнели, и Боул решил блефовать.

— Я понятия не имею, о чём ты говоришь, Флинт, — уверенно сказал он.

Гарри громко вздохнул.

— Джим, наконец-то, додумался посмотреть в Омут памяти. Он знает, что это были вы, а не пара «грифов».

— Брехня, — сплюнул Перегрин. — Мы ему на голову мешок надели!

Гарри и Маркус закрыли глаза и синхронно начали массировать себе виски, а Люциан отвесил своему другу и подельнику подзатыльник.

— Омуты оперируют на пересечении памяти и магии времени, Деррик, — объяснил Гарри. — Даже если бы Джим был слепым, любой, кто посмотрел бы его воспоминания, увидел бы, что происходило вокруг него. Вот почему успешные преступники используют либо маски, либо чары изменения внешности, либо дезиллюминационное заклятие. Ну или не оставляют свидетелей в живых. Единственная причина, по которой вы всё ещё не исключены, это то, что Джим должен мне одолжение и дал мне пару дней, чтобы разрулить это внутри факультета. Он типичный «гриф», поэтому любит давать людям шанс поступить правильно.

— Он хочет, чтобы мы признались? — заверещал Боул.

— Да, причем МакГонагалл, а не Снейпу, — резко сказал Маркус. — Вы должны покаяться в своих грехах, уповать на ее милосердие и назвать имена.

— Что ты имеешь в виду? — мрачно спросил Деррик.

— Ой, да ладно, — сказал Гарри. — Мы здесь все понимаем, что вы не стали бы делать это просто так. Вы из того типа людей, который кидает сглазы из кустов. Кто-то надоумил вас осуществить жестокое нападение на Мальчика-который-выжил. Поэтому вы можете сдать своего главаря или рисковать быть исключенными. Что выбираете?

Два слизеринца переглянулись.

— Это был Уоррингтон, — в унисон сказали они.

* * *

Общая гостиная Слизерина

20:30

Кассиус Уоррингтон сидел в одиночестве, уткнувшись в книгу, когда к нему подошëл Гарри Поттер. Едва завидев приближающегося второкурсника, Уоррингтон почти зарычал:

— Чего тебе надо, Поттер?

— Дать тебе дружеский совет, Уоррингтон, — тихо, но твердо сказал Гарри. — Когда придёт время, вали всё на Бонневиль. Это твой единственный шанс.

— Что ты несешь?.. — начал было Уоррингтон, но Гарри уже шёл прочь.

Кассиус нервно осмотрел комнату, а затем вернулся к чтению.

* * *

11 мая 1993

Кабинет директора

09:00

Ирма Пинс напряжëнно села в кресло и отказалась от предложенного ей директором лимонного щербета. Она не была в кабинете директора уже очень давно. Хотя, на самом деле, она редко бывала в любой части замка, кроме библиотеки. Её комнаты примыкали к библиотеке, и она даже ела там, еду ей приносили домовые эльфы. Ей не было дела до кабинета директора. У стен, конечно, стояли несколько шкафов с книгами, но комнате недоставало того уютного запаха, который источали бесчисленные тома, хранящиеся в библиотеке.

— Я попросил вас прийти, мадам Пинс, потому что у меня есть вопрос об одной из книг в Запретной секции. Конкретно — о первом издании «Истории Хогвартса». Я взял на себя смелость посмотреть инвентарную книгу Запретной секции и «Истории Хогвартса» в ней не нашёл. Я подумал, что вы сможете объяснить мне это расхождение.

— Разумеется, сэр, — сказала она таким же пыльным голосом, как и её обожаемые книги. — Этот том содержится в части Запретной секции, известной как Запретный архив.

— Запретный… архив, — повторил Дамблдор, разглядывая отшельницу поверх очков.

Он всегда находил Ирму Пинс немного странной, даже по стандартам штата Хогвартса. Дело не упрощало и то, что она была единственным членом штата, который всё ещё работал с тех самых пор, когда он сам ещё был студентом. Ну, за исключением Биннса. Но он был призраком, что, по мнению Дамблдора, давало ему несправедливое преимущество, когда дело доходило до установления старшинства.

— Да, директор, — слегка снисходительно повторила Пинс. — Запретный архив.

— Вы можете мне… немного рассказать, что это за архив такой?

Она шмыгнула носом.

— Запретный архив содержит семнадцать томов из Запретной секции, которые хранятся вразнобой и защищены могущественными чарами отвода глаз. Лично я не знаю, что за тома содержатся в Запретном архиве, так как на меня наложены модифицированные чары обливиации, которые не позволяют мне хранить знания о Запретном архиве, за исключением тех случаев, когда директор лично спрашивает меня о нём. Также эти чары не позволяют мне получить доступ к знаниям о книгах, которые в нем содержатся, за исключением тех случаев, когда об этих книгах спрашивает член преподавательского состава или ученик, получивший разрешение. Я могу сказать, что общее количество томов — семнадцать, и последний раз я выдавала из архива «Историю Хогвартса». Сначала профессору Локонсу, восьмого мая, а на следующий день — Гарри Поттеру, у которого был пропуск в Запретную секцию, подписанный профессором Локонсом.

Директор вытаращил глаза на женщину.

— В библиотеке содержатся запретные книги, и вы не знаете, что за информация в них содержится?! — неверяще спросил Дамблдор. — Кто наложил на вас эту обливиацию?

— Вы, сэр, — печально сказала она, — после самого последнего дополнения к этому разделу.

С этими словами она сунула руку в рукав и извлекла свëрнутый пергамент, который протянула директору. Он развернул пергамент и вытаращил глаза ещё больше, прочитав содержимое, написанное его рукой.

КОМУ: А. П. В. Б. Д.

ОТ: А. П. В. Б. Д.

ТЕМА: Запретный архив

Дата: 1 Апреля, 1981

Эта записка — подтверждение, что в этот день я добавил книгу, которая попала ко мне, в Запретный архив. Когда ты это прочитаешь, я уже уничтожу все воспоминания и следы присутствия книги в Хогвартсе и изменю воспоминания мадам Пинс, чтобы книгу можно было достать только в особых обстоятельствах. Пожалуйста, не трать много времени, пытаясь обойти эту защиту. Мы оба знаем, что я прекрасно могу заставить себя забыть что-то до особого момента, когда эти знания понадобятся. Поэтому, если ты не помнишь, как писал эту записку, значит, время ещё не пришло.

А, и нет, это не первоапрельская шутка. Это, на самом деле, очень серьëзно и вызывает глубочайшую озабоченность.

Внизу страницы было ещё несколько слов, написанных специальными невидимыми чернилами, которые мог видеть только сам Дамблдор.

Верификационный код: Ариана любит шерстяные носки.

Дамблдор прочитал записку три раза, прежде чем, вздохнув, протянуть её мадам Пинс.

— Надеюсь, у меня не войдет в привычку творить с собой такое, — с легким раздражением сказал он. — Очень досадно обнаруживать, что тебя перехитрил ты из прошлого.

* * *

Класс профессора МакГонагалл

14:55

Занятие по трансфигурации у пятого курса только что закончилось, и большинство студентов уже вышли в коридор, когда МакГонагалл заметила двух слизеринцев, нерешительно приближающихся к её столу. Это были Боул и Деррик, слизеринские загонщики.

— Да, мистер Боул? Мистер Деррик? Могу я вам помочь, джентльмены?

Два парня нервно переглянулись, после чего заговорил Боул.

— Да, профессор. Мы бы хотели поговорить с вами, как с заместителем директора. Видите ли… Деррик и я, мы, ну, мы сделали кое-что, чего не должны были делать. И после всего, что произошло в этом году, нас… нам тяжело с этим, — Боул облизнул губы и, призвав всю искренность, какую мог, продолжил. — Мы хотим поступить правильно.

МакГонагалл подняла брови и в ожидании посмотрела на парней.

* * *

Фойе около Большого зала

19:00

— Директор? — напряжëнно начал мистер Филч. — Вы не знаете, когда расколдуют Миссис Норрис?

Дамблдор непонимающе на него посмотрел. С момента, как были расколдованы все преподаватели и студенты, прошло два дня, и он напрочь забыл о Миссис Норрис, которая, как он вспомнил, лежала на полке в его кабинете. Он положил несчастное животное туда спустя всего пару дней после того, как на нее напали, чтобы попытаться понять, что вызвало такой эффект. Тем не менее, после нескольких недель он сдался, и с тех пор несчастная кошка лежала там.

Десять минут спустя Дамблдор был в больничном крыле с оцепеневшей кошкой под мышкой, а кипящий от ярости Аргус Филч топал следом. Использовав кувшин Пуффендуй, мадам Помфри расколдовала кошку, которая тут же чихнула, подняв облако пыли, которая на неё налетела за месяцы пребывания на полке.

«Слава богам, что домовые эльфы регулярно убираются у меня, — подумал про себя Дамблдор. — Если бы не они, слой пыли был бы сантиметров пять!»

Мадам Помфри наложила на кошку быстрое заклинание, которое убрало пыль.

— Вот, Аргус, — сказал Дамблдор. — Она здорова.

— Вы забыли о ней, — обвиняюще сказал Филч. — Она — мой единственный друг во всём мире, а вы все забыли о ней!

Пристыжëнный, Дамблдор попытался извиниться.

— Мне очень жаль, Филч, но после того, как меня расколдовали, у меня совсем вылете…

Филч даже не дал ему закончить извинение. Он подхватил кошку на руки и быстро вышел из больничного крыла. Дамблдор повернулся к Помфри, которая укоризненно на него посмотрела, на что он смущëнно развел руками.

* * *

12 мая 1993

Класс зельеварения

12:45

Допрос Кассиуса Уоррингтона, который скоро превратился в объединëнный допрос его и префекта шестого курса Миранды Бонневиль, продлился всё утро. Присутствовали директор, МакГонагалл и взбешëнный Северус Снейп. Слабая защита скоро превратилась в бессвязные обвинения и жалкие попытки свалить вину друг на друга. В итоге Бонневиль сдала Уоррингтона как главу клики, которая хотела сделать из Джима Поттера тёмного волшебника, плюс она рассказала, что это Уоррингтон был тем, кто подстроил пранк над слизеринской командой по квиддичу, в ходе которого они чуть не замерзли насмерть и за который почему-то взял на себя ответственность Локонс. Затем настал черед Уоррингтона всем рассказать, как Миранда жульничала на своих СОВ, как она продавала нелегальные успокоительные настойки и перцовые зелья студентам, которые готовились к экзаменам, а также о том, как её семья шантажировала Селену Харпер, другую шестикурсницу с намного лучшими оценками, но менее впечатляющим семейным древом, чтобы та сложила с себя полномочия префекта, чтобы должность была предложена ей. И каким был этот шантаж! Отец Миранды прямо сказал отцу Селены, что её младший брат Нильс, который только что поступил на первый курс, может не дожить до распределения, если Миранда не получит должность префекта.

Час спустя в кабинете директора были родители Миранды и Кассиуса, которые попеременно то просили о снисхождении, то угрожали школе и друг другу судебными тяжбами. Ещё час спустя Миранда и Кассиус были в своих комнатах — собирались. А Гарри Поттер в это время читал сообщение, что он немедленно должен быть в кабинете Снейпа. Как только Поттер вошёл в класс, Снейп перешёл сразу к делу.

— Миранду Бонневиль только что исключили. Кассиус Уоррингтон отстранён от учебы на весь оставшийся год, и ему, скорее всего, придется повторить четвёртый курс заново. Какова ваша роль в этих событиях?

— Прошу прощения, сэр, но почему вы думаете, что я хоть как-то в этом участвовал?

Снейп презрительно фыркнул.

— События начали развиваться, когда Перегрин Деррик и Люциан Боул, движимые угрызениями совести, признались в своей причастности к нападению на Джима Поттера. Они хотели… поступить правильно, что настолько не соотносилось с их характерами, что сначала я подумал, что на них кто-то наложил Империус. Тем не менее, немного поговорив с Маркусом Флинтом, я узнал, что накануне с ними говорили вы. Теперь я перефразирую. Раз уж у вас есть какая-то роль в этих событиях, я спрашиваю о том, как вы в это вовлечены и какие у вас мотивы?

Гарри вздохнул.

— Я случайно узнал, что это Уоррингтон стоял за пранком над командой по квиддичу, который свалил на близнецов Уизли. И раз уж я почти насмерть замёрз во время нашего дефиле к замку, я принял это на свой счёт. Позже, пару ночей назад, Бонневиль вступила со мной в конфронтацию и ясно дала понять, что если она станет старостой школы, она сильно усложнит мне жизнь. Поэтому, когда я узнал, что она участвовала в идиотском плане Уоррингтона по обращению Джима Поттера во тьму, я увидел возможность и воспользовался ею. Если честно, я в шоке, что всё получилось так хорошо. Я думал, Слизерин потеряет кучу очков факультета, а Миранда потеряет свой статус префекта. Я и мечтать не смел, что её выпрут из Хогвартса.

— А Деррик и Боул? Они будут отбывать наказание всю оставшуюся часть года, но, к счастью, не потеряют свои позиции в сборной. Как вы смогли убедить их сделать это?

Гарри пожал плечами.

— Я сказал им, что Джим знает или скоро узнает, что на него напали они, и их единственный шанс избежать исключения — сдать Уоррингтона. Они весьма предсказуемы.

— Не сомневаюсь. Я хочу увидеть ваше воспоминание о том разговоре.

Гарри кивнул и оглянулся, ища глазами Омут.

— У вас есть Омут памяти под рукой, сэр?

— Нет, — ответил Снейп, продолжая пристально вглядываться в мальчика. — Я хочу посмотреть это воспоминание прямо через ваши глаза. Вы позволите?

Гарри удивлëнно замер.

Снейп хотел использовать на нём легилименцию и хотел, чтобы Гарри не сопротивлялся, а только направлял его к нужному воспоминанию и надеялся, что тот не увидит лишнего.

— Ну, Поттер? Вы однажды сказали мне, что не боитесь, чтобы я узнал ваши секреты. Это всё ещё так?

Гарри на секунду задумался над словами Снейпа, а затем кивнул. Он постарался максимально ослабить свои ментальные щиты, несмотря на свои опасения, при этом поддерживая те, что защищали его знания о Логове принца и Гидре.

— ЛЕГИЛИМЕНС!

Мгновение — и Снейп был внутри разума Гарри, просматривая его разговор с Дерриком и Боулом. Но потом, к удивлению Гарри, всплыли другие воспоминания — связанные с воспоминанием о Боуле и Деррике так, что поначалу было и непонятно. Он вспомнил, как говорил Эми Уилкес, что верит в неё, а потом — как он говорил то же самое Драко Малфою во время матча Гриффиндор-Слизерин. Он вспомнил, как всего парой слов довёл тень Тома Реддла до неописуемой ярости на грани истерики, и как годом ранее сделал то же самое с Квирреллом. И, наконец, Гарри вспомнил два своих разговора со Снейпом на первом курсе. Тот, когда Снейп рассказал ему о концепции окклюменции, и тот, что был в конце самого первого урока зелий, когда Гарри рассказал профессору о своих чувствах по поводу Поттеров. Когда Снейп закончил, Гарри снова поднял все свои ментальные щиты, одновременно подавляя поднимающийся в нём гнев из-за того, что Снейп блуждал по его сознанию гораздо дальше границ, которые оговаривались.

— Вы посмотрели не только мой разговор с Боулом и Дерриком… сэр.

Снейп не ответил. Он сел и, поставив локти на стол, сплел пальцы вместе. Его лицо оказалось как раз на уровне кистей, которые закрыли всю нижнюю половину его лица. Глаза же профессора неотрывно смотрели на Гарри.

— Я посмотрел ваш разговор с теми двумя… что неминуемо вывело меня на другие похожие воспоминания.

— Похожие? Чем? — удивлëнно спросил Гарри.

Для него у воспоминания о разговоре с загонщиками и другими не было ничего общего.

Прямо Снейп не ответил.

— Скажите, Поттер, — начал он, — что вы знаете о легилименции?

Гарри пожал плечами.

— Не более того, что я должен знать, как от неё защищаться. Это форма чтения разума, которая обычно требует зрительного контакта.

— Неверно, хотя, скорее, не совсем верно. Термин «легилименция» означает искусство получения информации, используя разум, а не сенсорные способности, тогда как «окклюменция» означает искусство использования разума для организации и сокрытия информации. Как и окклюменция, легилименция — это семиуровневый навык. Седьмого уровня окклюменции можно достичь постепенно. Легилименция же — это кластер смежных навыков, самый известный из которых позволяет легилименту напрямую просматривать чужие воспоминания. Я всё это рассказываю, потому что вам нужно понимать, что вы делаете, поскольку вы являетесь врождëнным легилиментом в дополнение ко всем другим вашим раздражающим и не по годам многочисленным талантам.

Гарри тряхнул головой.

— Почему вы думаете, что я врождëнный легилимент, сэр?

— Ну, для начала, тот факт, что мы сейчас разговариваем, но, если вы присмотритесь, вы заметите, что мои губы не двигаются.

Шокированный, Гарри призвал воспоминание о начале разговора и просмотрел его. И действительно, присмотревшись, он понял, что его учитель говорил с ним, не шевеля губами.

— Вы проецируете на меня свои мысли?

— Я позволяю моим не отфильтрованным мыслям быть услышанными, Поттер. И вы их слышите. В первый раз я заподозрил, что вы латентный легилимент, ещё на первом курсе, в ноябре, когда вы намеренно мысленно обратились ко мне, и я вас услышал. Это, на самом деле, достаточно обычный и полезный легилиментный трюк, который позволяет двум людям, владеющим этим навыком, невербально общаться. Я узнал, что вы сделали то же самое с директором несколько дней назад. Этот трюк можно проделать, только если коммуницирующие оба являются легилиментами, хотя, очевидно, для этого видимо достаточно минимума тренировок или можно обойтись вообще без них. В этом причина, по которой я дал вам ту книгу по окклюменции на первом курсе. Кроме того, что вам нужно было защищать свой разум от Тёмного Лорда, вам необходимо было овладеть хотя бы базовыми навыками окклюменции, чтобы начать изучать легилименцию дальше фундаментального уровня. Отсутствие навыков окклюменции могло поставить под удар ваш собственный разум. Отсутствие же навыков легилименции угрожало бы разумам всех вокруг вас, чьи мысли бы вы сочли неудовлетворительными.

Гарри провëл рукой по лицу, пытаясь понять всё это.

— Профессор Снейп, насколько я помню, я никогда не читал чьи-либо мысли.

— Как я уже сказал, Поттер, легилименция это кластер переплетëнных, но несхожих навыков, среди которых чтение разума — лишь самый продвинутый и наиболее сложный. Может, у вас пока и нет сил, чтобы читать мысли напрямую, но вы уже продемонстрировали использование двух фундаментальных техник. Во-первых, вы обладаете магическим эквивалентом того, что магглы бы назвали дедуктивный гений. Вы анализируете обстановку, слова, реакции и язык тела тех, кто вокруг вас. Обрабатывая эту информацию, увязывая вместе несвязанные наблюдения, вы приходите к верному выводу. Именно этот навык позволил обычному первокурснику понять, что Волдеморт не только жив, но и контролирует Квиррелла. Если вы исследуете свою память, вы, без сомнения, вспомните случаи, когда вас осеняло какое-либо откровение — в этот момент ваш разум связывал разрозненные факты и из этих улик выдавал верное решение.

Гарри медленно кивнул. Он сразу же вспомнил два таких случая: его осознание, что дневник Джинни Уизли подкинул Люциус Малфой, а затем то, что Златопуст Локонс на самом деле являлся Регулусом Блэком, который был метаморфомагом.

— А другой навык?

— Вы обладаете врождëнной способностью заставлять людей делать то, что вы хотите, лишь силой слов.

— Я… что?!

— Не придуривайтесь, Поттер. После того, как я понял, что у вас есть талант к легилименции, я сразу же осознал, что вы дважды использовали этот навык на мне, а я даже не понял, что вы сделали!

Гарри в шоке уставился на учителя.

— Когда?!

— Первый инцидент случился в конце самого первого урока зелий. Когда урок начался, я был готов ненавидеть вас из принципа, просто за то, что вы очень похожи на вашего отца, плюс из-за личной обиды, что Поттер был распределëн на мой факультет. Но вы нашли слова, которые были нужны, чтобы отвернуть мой гнев от вас и направить его на ваших родителей, при этом внушив мне, чтобы и я сам обиделся на них от вашего имени. Вы сделали то же самое и в Хэллоуин, после инцидента с троллем. Когда я повёл вас в подземелья, я был в ярости и собирался снять с вас порядочно очков факультета. Но по пути в гостиную вы рассказали мне о том, что знатете о Квиррелле и Цербере, причём рассказали в такой манере, что я оказался впечатлён вашим интеллектом, выдержкой и проницательностью настолько, что наградил вас очками вместо того, чтобы их снять.

— Профессор Снейп, я клянусь, я никогда намеренно...

— Конечно нет, глупый мальчишка! Вы что не поняли, что я сказал? Этот аспект ваших сил полностью пассивен, и вы его не контролируете. Вы ничего не делаете против человека, на котором используете эти силы. Вы просто наблюдаете за ним и интуитивно знаете, что нужно сказать, чтобы настроить его разум на то, что вы желаете. Поэтому вам нужно больше заниматься окклюменцией этим летом и начать изучать легилименцию. Потому что, согласно директору, вы использовали свои силы на Люциусе Малфое и Артуре Уизли, чтобы заставить их прекратить двухсотлетнюю семейную вражду и даже не поняли, что вы сделали. И что еще хуже, вы опрометчиво сделали это перед Альбусом Дамблдором и Руфусом Скримджером, и они оба поняли, что вы сделали. Вас заметили, Гарри Поттер. Заметили люди, которые помнят, кем был последний волшебник, который публично демонстрировал такие способности к окклюменции и легилименции.

— Волдеморт, — тихо сказал Гарри.

Снейп мрачно кивнул.

— В этом причина, по которой так много весьма умных волшебников примкнули к знаменам Пожирателей смерти, несмотря на невероятно невежественные догмы, лежащие в основе их идеологии. К концу войны значительный процент тех, кто был противниками Тёмного Лорда, всё равно соглашались с ним в том, что грязнокровки просто хуже чистокровок из-за силы его убеждения. Силы, которой вы обладаете.

Лицо Гарри ничего не выражало, пока он пытался обдумать эту информацию.

— Что мне нужно делать? — наконец, спросил он.

— У вас есть учитель, Поттер. Вероятно, хороший, мне сказали, что его личность скрыта. Обсудите с ним режим занятий на это лето, чтобы научиться контролировать эти силы, использовать их эффективно и как не использовать их, когда это не нужно или опасно.

— Опасно, сэр? — напряжëнно спросил Гарри.

— Да, Поттер. Опасно. Или вы забыли, как прошлой осенью вы поговорили с Драко Малфоем во время матча Слизерин-Гриффиндор и вдохновили его использовать Удар Самоубийцы в студенческом соревновании?

Гарри побледнел. Он-то думал, что просто подбодрил товарища по команде. Только теперь, когда Снейп соединил все точки, Гарри осознал, насколько Драко изменился за последний год. Затем по его спине пробежала дрожь, когда он вспомнил ту ночь в Логове принца после пасхальных каникул на первом курсе. До той ночи он и Оливия Колумбико обменялись, может, дюжиной слов, но после десяти минут в Логове она была готова убить по его приказу! Конечно, она, казалось, больше была впечатлена самим троном Гидры, чем дерзким первокурсником, который сидел на нем, но даже это придавало правдоподобности заявлениям Снейпа — ещё до того, как Оливия вошла в Логово, он знал, что её предок был принцем, и считал, что её трепет перед Логовом поможет ему оказать на неё влияние. И тут на передний план вышла неприятная мысль.

— Профессор Снейп, а могут эти… способности… быть причиной… моей проблемы с магглами?

— Лично я не вижу связи, — осторожно начал он. — С такими силами вы должны манипулировать магглами даже легче, чем волшебниками и ведьмами, потому что у них нет никакой ментальной защиты. Но ваша проблема с магглами, как вы её назвали, настолько беспрецедентна, что я бы не стал исключать никакую вероятность.

Гарри физически напрягся от слова «манипулировать». Он ненавидел сам концепт контроля разума. Сама мысль, что кто-то может заставить кого-то делать что-то против воли, вызывала у него тошноту, отчасти из-за того, что какой-то необъяснимый эффект вызывал у обычных магглов жгучую ненависть по отношению к нему. Но ещё и потому, что Невилл и Гермиона почти погибли из-за простого Конфундуса в прошлом году, а пара влияющих на разум книг вызвала ещё большие проблемы в этом. А затем в голове всплыло воспоминание ещё хуже — о его первых днях в Хогвартсе.

* * *

​​— У меня три условия, мистер Лонгботтом, — властно сказал Гарри. — Первое — мы не садимся поблизости от моего брата, если только это не абсолютно необходимо.

— Эм, э-э-э, хорошо, э-э-э мистер Поттер, — промямлил напуганный Невилл.

Гарри сделал шаг вперед.

— Второе — с этого момента вы всегда держите осанку, смотрите людям прямо в глаза и всегда говорите с уверенностью, вне зависимости от того, чувствуете вы уверенность или нет. Потому что вы — Лонгботтом из рода Лонгботтомов, предполагаемый наследник древнего и благородного дома. Так же, как я — Поттер из дома Поттеров. И нам ещё предстоит заслужить наследие наших семей, так что лучше начать заниматься этим сейчас.

И с этими словами он протянул руку.

— И третье — зовите меня Гарри.

Невилл несколько раз моргнул. Затем выпрямил спину и, сделав глубокий вздох, пожал Гарри руку.

— Только если ты будешь звать меня Невилл.

Гарри улыбнулся. Он мог бы поклясться, что Невилл только что подрос сантиметров на пять.

* * *

Так с Невиллом и случилось. Он не завершил свою трансформацию до инцидента с троллем на Хэллоуин, но первая неделя в школе началась с трёх условий Гарри, которые были предложены, как способ получить союзника («Или, может, приспешника?» — прошептала слизеринская часть его мозга). Гарри посмотрел на Снейпа, который бесстрастно смотрел на него.

— Ну, Поттер? Вы о чём-то подумали. Выкладывайте.

Гарри замер. Как он мог спросить об этом Снейпа? Но если не его, то кого?

— Мои друзья, профессор. Невилл, Тео, Гермиона, Блейз, Маркус и остальные. Они… они правда мои друзья? Или я просто… заставил их стать ими?

— Поттер… Гарри… ты никого ничего не заставляешь делать против их воли. Эти силы — это не Империус и не Конфундус. Они никак напрямую не действуют на тех, на ком ты их используешь. Изменения происходят внутри тебя, когда ты интуитивно чувствуешь, как надо действовать, что делать и говорить для достижения желаемого эффекта. Ты должен научиться контролировать эти силы и не использовать их бездумно, иначе это приведёт к непредвиденным результатам. Внутри Драко Малфоя уже было что-то, что могло сподвигнуть его совершить безумно опасный маневр во время матча по квиддичу, чтобы обеспечить победу. Ты просто… высвободил это.

К сожалению, как бы этот навык ни назывался, было очевидно, что Северус Снейп им не владеет, и его попытка подбодрить Гарри полностью провалилась.

— Понятно. Спасибо, сэр, что обратили на это моё внимание. Я обсужу этот вопрос с моим учителем по окклюменции этим летом. Что-нибудь ещё?

Снейп немного помедлил, но потом покачал головой и отпустил Поттера к себе. Гарри побрëл обратно в подземелья, скрывая смятение, царящее в мыслях, за маской железного спокойствия. Десять лет жизни у Дурслей он думал, что у него нет в этом мире ни одного друга. А теперь — впервые с тех пор, как он начал учиться в Хогвартсе — он начал беспокоиться, что настоящих друзей у него так и нет.