Потомки лорда Каллига (джен)

В сущности, а насколько джедаи верили в свои обеты, в свои клятвы, в своих богов? Исповедуешь ли, юный рыцарь..., да, но — в какой мере это было что-то, кроме пустейших слов? Лично Жойезу ничто не помешало "исповедать" всё положенное, хотя имена Ашлы, Богана и Бенду он впервые на церемонии посвящения и услышал — как всякий миралука, он рос на историях о Владыке под Смоковницей[1].

И не поэтому ли он предпочёл в своё время Империю? Там, по крайней мере, в самом деле верили в то, чему поклонялись — будь то Император, предки или старые, тихие боги, глядящие печальными и усталыми глазами с настенных рельефов и из тёмных ниш семейных капелл.

Ведь разве не сказал Владыка под Смоковницей, что если нет возможности достичь Атараксии, лучшее, что можно делать — следовать отеческим богам и отеческим законам? Впрочем, Тристен давно уже не верил ни во Владыку, ни в его золотую Атараксию... ни во что другое, в общем-то, тоже. Да и как можно во что-то верить в мире, где однажды был Владыка Голода, где теперь есть Император?

— Об этом есть отличная книга, — откликнулся Ихэнне, как всегда, незаметный до тех пор, пока не подошёл совсем близко. — На чисском, правда. Зато про джедаев.

Вот и с ним тоже надо что-то сделать, и совершенно непонятно, что и зачем, и как он такой получился.

— Что за книга?

— Называется "Молчание Силы", — тот хмыкнул. — Имя автора... ничего вам не скажет, на самом деле, но он был одарённый, а в нашем обществе это большая редкость. Обычно их убивают. И вот он написал роман о том, как лет триста назад была у нас на Коперо колония джедаев[2], а потом Синдикат решил, что они представляют опасность нашей независимости и уничтожил всех до одного. Хотя, конечно, тайные секты, учащие Силе, остались.

— Очень интересно, — равнодушно ответил Тристен.

«И всё-таки, что с тобой делать? Нельзя оставить без помощи, бесполезно и опасно пытаться вмешать в наше дело... но и просто таскать за собой не менее бесполезно и опасно».

— А, не хотите слушать — так и скажите, — хмыкнул тот. — Но она хороша, хороша... хотя автор искренне ненавидел наши власти и писал не столько о терзаниях между верой и мучительной реальностью, сколько о том, какое треклятое болото наша Чисская Власть. Я её, конечно, только потом по-настоящему оценил, после Дня Алого Снега.

Трис понимающе кивнул.

— Никогда не привыкну, как легко вы перескакиваете между культурным, образованным человеком и типичным республиканским контрабандистом, — поделился он. — Кстати, а что у чиссов с богами?

— Я чисский контрабандист. В нашем обществе бытие культурным, образованным и начитанным давно превратилось в какой-то самодовлеющий фетиш, но есть и свои плюсы... что до богов — где как. Некоторые верят, что боги умерли в Ледниковую Катастрофу, например. Каждому своё. Мастер джедай, что вы собираетесь со мной сделать?

А вот и он, проклятый вопрос, которого Тристен так надеялся избежать... и который он, кажется, только что решил:

— Меня ждёт дело на Тарисе, неотложное дело. Но я придумал, как вам помочь. Агент вам поможет встретиться с одной дамой, она тоже была в свите аристокра Сагану. Я не знаю ещё, зачем, — но вы должны, обязаны встретиться.

Встретиться с Кисс, которая почему-то совершенно не помнит никакого Ихэнне.

* * *

Только джедай может это сделать, Риан Джет. Только джедай готов пожертвовать собой ради любого, потому что только джедай помнит: любой этого достоин. Станешь ли ты щитом между чёрной чумой и её жертвами?

Странное это было чувство. Среднее между злостью, решимостью и весельем. В конце концов, ему проповедовал о долге джедая безумный Первопадший, вообразивший себя героем имперской пьесы. Проповедовал словами из той самой пьесы! Проповедовал, требуя отдать кусочек своей жизни за каждого, кого коснулась чёрная чума — колдовская болезнь, созданная древним отступником с нелепым именем, непростительно похожим на "геморрой" и возрождённая отступником новым, с нелепой кличкой, похожей на "вивисектор".

У падающих во тьму джедаев категорически отсутствовал вкус. Вспомнить только Леворукого Аджанту, лепившего слово "тёмный" на всё, что ему подворачивалось под руку.

Странное чувство, нелепое чувство. Как будто сейчас, здесь, решалось — джедай он? Или так, прибился случайно?

— Если то, что ты говоришь, правда, Квинт — я должен быть не на Тарисе.

— А где же?

— На Корусканте, где моя безумная учительница бормочет о лорде Вивикаре. Ты говоришь, что он наслал на Орден чуму. Значит, она — его жертва. Аттрос Финн может быть замечательным целителем...

— Он вообще не целитель, он исследователь, опыты на ней ставит, — встрял Кейн, и только его мнения тут и не хватало.

— Плевать. Главное, я должен помочь сначала ей, а потом — кому угодно ещё. Потому что она, — «приняла меня в орден, когда я не мог и надеяться ни на что подобное, и не отвернулась от меня по мере испытаний», — была моим учителем.

— Но ты нужен на Тарисе.

— Значит, я там окажусь. После того, как помогу мастеру Юон.

Вот она, старуха Юон.

Лежит, обессиленная и обколотая транквилизаторами. А только что пыталась переломать ему кости. И недавно отправила своего друга-трандошанца на корм плотоядам. И всё ради того, чтобы не допустить прихода тьмы, страшной тьмы, которая надвигается и грозит вот-вот поглотить всех и вся.

Квинт — Радживари — говорил, что чума никого не меняет. Она только заставляет бояться этой неотвратимой тьмы, только наполняет всё существо ужасом и жаждой не допустить её прихода. Просто люди от природы таковы, что страх выносит на поверхность всю ту дрянь, которая годами пряталась в их душах, вот и всё.

И дряни в душе старухи, по словам персонала судя, хватало, ещё как.

И не надо думать, что о тьме, о страшной надвигающейся тьме, она говорила уже давно, и именно ради того, чтобы остановить тьму, требовала принять Риана в Орден. Одно хорошее дело не отменяет пары десятков дурных и подлых. Которые она совершила просто потому, что боялась, никто её не заставлял.

Никакой Парканас, кем бы он ни был. Никакой лорд Вивисектор.

Просто плохая женщина. Дрянная. Плохой человек.

Только джедай готов пожертвовать собой ради любого, потому что только джедай помнит: любой этого достоин.

Реплика из пьесы, её не было в романе. Пьесы, которую написал лорд красной крови, которого, наверное, с детства учили ненавидеть джедаев. Который просто постарался как можно достовернее передать чувства персонажа, вот и всё. Это не значит, что если Риану не хочется отдавать жизнь за дурную, трусливую, подлую старуху, если он считает, что эта старуха заслуживает смерти — он не джедай, или плохой джедай, или...

Риан закрыл глаза. Вот что значит — любить дурацкую пьесу с её дурацким, таким близким, таким похожим героем!

Да, ты заслужил. Да, тебе решать, кто достоин и кто не достоин жизни, Квинт, но оглянись и скажи: какой приговор ты вынес бы самому себе?

Риан до крови закусил губу. Потянулся, трогая языком золотые украшения — это всегда успокаивало.

— Я — щит между тобой и смертью, я — преграда на пути темноты, я отдаю свою жизнь, чтобы ты спала мирно! — выпалил он, хотя следовало произносить формулу чётко и внятно.

Замер, не уверенный, что сработало. И миг спустя потерял сознание.

* * *

Высадив Сэйтарата на Корусканте — юноша заслужил небольшую передышку, пусть проведёт время с любимым, отдохнёт — Реут немедленно поднял "Фурию" на крыло и теперь пытался понять, куда он собирается.

— Начальник, да давай я просто случайную цепочку прыжков запущу? — предложил Андроник, наполовину даже искренне. — А ты пока подумаешь о том, о чём нам опять знать, я так понимаю, не положено.

Ну вот, теперь и он его критикует за скрытность и недоверчивость.

Или, — вкрадчиво почти уточнил Дрэй, — теперь ты наконец заметил, что даже он тебя за это критикует...

Или.

В любом случае, это значило, что игры в секретики зашли слишком далеко.

— Почему не положено, наставник? — когда Реуту хотелось зацепить Андроника, он называл его так; хотя и в самом деле считал своим наставником. — Отнюдь. Просто оно настолько запутанно, что я сам не знаю, ни что делать, ни как это попроще изложить.

— В общих чертах? — предложил тот. — Ну, наши ребята, злодейский злодей, примерный план действий?

— В общих чертах: Реван, — ответил Реут.

Насладился тоскливым «Опять?!» Заш и Андроника. Кивнул.

— Опять. И на сей раз он действует руками Братства, развязывая новую — последнюю и решительную — войну. На его стороне ветераны, недовольные миром: Аркус, Анграл, Килран... не все они в ревановом братстве, но все действуют по его плану. И есть ещё республиканские союзники...

— Проще говоря, — подвёл итог Андроник, — мы по уши в банта пуду.

— Именно так. И мы потеряли Джейсу Виллсэм. Правда, кажется, не в пользу ревановых реванитов, а в пользу Бараса, но всё равно плохо, особенно если у неё есть на меня какой-то компромат.

— По самую макушку, значит. И на фоне этого мы должны бодро трепыхаться, преуготовляя битву Избранного с Императором?

— Как всегда, в точку.

Заш встала, прошлась из конца в конец салона, чуть припадая на левую ногу. Надо будет её починить, но где достанешь детали? Модель-то уникальная.

— Нет поводов отчаиваться, — решительно сказала она. — Надо только организовать список задач и решать их в порядке очереди. Например, подготовку к бою Избранного с Императором можно и отложить, это не срочно. Ему ещё надо посетить Тарис, Татуин и Балморру, остановить несущего смерть человека и спасти родину джедаев.

— Тристен доложился, что Ашара затеяла какие-то игры с СИС, лорд Сайфер унеслась на Хот, а он сам следует призванию джедая, — осведомил всех Андроник. — Это я входящие сообщения проверил.

Реут закатил глаза. «Как сформулировать поговорку, обратную "Не было ни гроша, и вдруг мильон"?..»

— Всё ещё нет поводов отчаиваться, — решительно заявила Заш. — Ещё раз: поскольку работа над Избранным явно не срочное дело, надо выявить, какой из аспектов борьбы с новым явлением безумного Ревана на данный момент наиболее актуален, и заняться именно этим аспектом. И я бы предложила...

— Начальник, тут звонок с Нар Шаддаа. Принять или перевести на центральный проектор?

Реут обречённо вздохнул.

— Ну, давай на центральный. — Всё равно это наверняка какая-нибудь новая проблема на его голову.

Над центральным корабельным проектором затрепетала бледно-голубая тень Райли Дрэй.

— Родственница? — беззвучно уточнил магистр.

— Дальняя. Мать была не из того круга, чуть ли не экзотка, так что девица росла одна на Нар Шаддаа.

— Владыка, — голос у неё сбился. — Владыка, вы нам срочно необходимы! Вопрос жизни и смерти!

Как будто он ожидал чего-то хорошего.

— Что случилось? Опять гнилянка? Трясовица? Зелёная вонь? Красная плесень? Чума?

Женщина помотала головой. Метнулись из стороны в сторону мелкие кудряшки, которые она давно перестала выпрямлять.

— Нет, нет, ваша программа прививок пока держится! — Она слабо улыбнулась. — Всё... я не знаю, лучше или хуже. Это Фейн, Дарас Фейн!

— Что с ним? Ему нужна помощь?

Все эти годы Дарас, хоть и джедай, никогда не отказывал в помощи коллеге по попыткам привнести хоть какую-то норму в болезненный хаос нар-шадданской жизни. Даже предупредил его, что лорд Риан подался в джедаи, хотя не был обязан...

— Нет, помощь нужна нам, владыка! Он рехнулся, совсем рехнулся. Хочет уничтожить хаттов и править Нар Шаддаа. И флаг бы ему в руки, но сначала он решил перебить всех конкурентов! Владыка, умоляю...

— Всё в порядке, — кивнул Реут. — Мы уже летим.

Некоторое время после звонка на корабле стояла тишина. Потом Заш положила одну руку на бедро, другую воздела в воздух и преувеличенно-радостно сообщила:

— Зато теперь ты точно знаешь, с чего начать. Разве это не прекрасно?

И с ней было как-то даже не поспорить.

[1] Владыка под Смоковницей (То Сенан) — культурный герой, философ/религиозный лидер миралука, основатель Лука Сене (Людей Смоковницы), учивший, что мир есть иллюзия, порождённая отражёнными в Силе человеческими желаниями и привязанностями, от которых следовало избавиться ради обретения Атараксии — состояния безмятежного слияния с Силой. Позднейшие легенды приписывают ему всяческие удивительные чудеса, например, дарование миралукам их особого зрения.

[2] Откуда-то же должен был там взяться очевидно джедайский по архитектуре и структуре храм!