Growing Up Black | Вырасти Блэком (джен)

— не отбечено

Положение Темного Лорда, одержимого манией величия, безусловно, предоставляет многочисленные привилегии, но в то же время эту «должность» всегда сопровождает множество неприятных последствий. И далеко не последним из них является раздражающая склонность твоих врагов считать, что если разум Лорда балансирует на грани безумия, то, стало быть, носитель этого разума — законченный идиот. За годы своей жизни лорд Волдеморт сменил много ипостасей — он был величественным, самовлюбленным, излишне самонадеянным, высокомерным, эгоистичным, чертовски красивым — но дураком он не был никогда.

Когда, во время той неприятной истории в Риддл-хаусе, Лорд узнал о существовании необычной связи между ним и этим паршивцем Поттером, который Блэк, это привело его в смятение. Хитроумный маг провел множество часов в тревожных раздумьях и в итоге позаботился, чтобы подобная ужасная катастрофа никогда больше не случилась. Он кардинально пересмотрел ряд своих излюбленных стратегий и безжалостно отбросил заветные планы, при этом постоянно поддерживая мощные блоки против любых нежелательных вторжений со стороны своего юного противника. Лорд Волдеморт был слишком умен, чтобы надеяться, что хоть что-нибудь из великих замыслов, которые он составил десятки лет тому назад, сохранится нетронутым ввиду этой новой проблемы. Теперь, когда неожиданно могущественный враг получил доступ к его разуму — а значит, к его планам — лорд Волдеморт был вынужден начать все заново.

Темному Лорду сразу стало очевидно, что наиболее важный элемент его долгосрочной стратегии по завоеванию мира и окончательному триумфу одновременно и самый уязвимый. Хоркруксы! Они были ключом к его бессмертию — пока они оставались в безопасности, он мог противостоять любому нападению. С другой стороны, в случае их утраты, последствия для него будут... весьма печальными. Поэтому, как только его дух покинул смертные останки Люциуса, лорд Волдеморт направил свою волю на достижение единственной цели — как можно скорее обрести новое тело. Только после того, как он полностью восстановит свое могущество, у Темного Лорда появится возможность позаботиться о безопасности своего самого ценного достояния.

И в этом начинании молодой Барти Крауч оказался просто незаменимым. Да, мальчик был безумен — даже по меркам Пожирателя Смерти, как признался своему дневнику Волдеморт, — но он оставался до исступления верен Великому Делу. В прошлом году кратковременная вспышка активности Пожирателей Смерти повлияла на состояние дремлющей Темной Метки младшего Крауча, и окрепшая сила воли помогла тому освободиться от домашнего заключения и отправиться на поиски своего господина. Барти был способен на многое, особенно при должном руководстве, и результат оказался на удивление удачным. Крауч также унаследовал немного золота после своей матери. Конечно, эта сумма была ничтожной по сравнению с теми огромными деньгами, которыми распоряжался Волдеморт до того, как Малфои нарушили свою присягу, но, тем не менее, ее хватило, чтобы приобрести небольшой заброшенный замок на континенте.

Надежно обосновавшись в своем новом логове, Лорд первым делом напомнил о себе Альбусу Дамблдору, прислав тому претенциозное уведомление о своем возрождении. (Между прочим, Темный Лорд подозревал, что старый дурень намеренно прислал ему в ответ этот уродский чайный сервиз — настолько он выбивался из общего оформления гостиной.) Как и ожидалось, в течение суток заявился Северус Снейп с заверениями, что его верность Лорду никогда не ослабевала и что он готов снова служить своему хозяину. Упомянутый хозяин, который испытывал недостаток в приспешниках, милостиво принял шпиона в свои объятия, слегка пожурив его — всего-то полчаса Круциатуса. Тем не менее, Лорд решил отныне поручать отступнику только черную работу и держать его подальше от секретной информации.

Определившись таким образом, Волдеморт переключился на главную задачу — защиту драгоценных фрагментов своей бессмертной души. Имея в своем распоряжении только безумца и шпиона, темный маг решил действовать крайне осмотрительно. Глубокой ночью он выскользнул за пределы своей крохотной крепости, затерянной где-то в Пиренеях, и кружным путем отправился в Малый Хэнглтон. Будь она трижды проклята, эта деревушка, эта жалкая дыра, совершенно недостойная той чести, что была ей оказана, когда там поселились его предки! (В своей пока еще незавершенной автобиографии, первые двенадцать томов которой были уже почти готовы к публикации, Лорд Волдеморт претендовал на более достойное место, утверждая, что он был зачат в самом центре Стоунхенджа, в полночь Хэллоуина, от двух чистокровных волшебников. Их имена не назывались, поскольку в конечном счете это было несущественно.) Темный Лорд надеялся найти скромное жилище своих предков нетронутым и сохранившимся в целости и сохранности под многочисленными слоями чар и заклинаний, которые он накрутил вокруг этой лачуги. Читатель может сам вообразить, какая ярость вскипела в жилах Волдеморта, когда тот обнаружил, что от хижины Гонтов остались одни руины, а бесценный хоркрукс пропал без следа.

Излишне упоминать, что маггловские власти так никогда и не смогли понять, отчего все до единого жители Малого Хэнглтона умерли в ту ночь. Зато официальные лица волшебного мира всё прекрасно поняли, и некой Долорес Амбридж было поручено замести следы, с каковым поручением она справилась мастерски. Долорес даже умудрилась стереть память аврорам, посланным на место преступления. В Министерстве еще никогда не видели настолько эффективной работы, какую продемонстрировала в эти дни мадам Амбридж. Через семьдесят два часа о событиях той ужасной ночи знали только трое: Министр Магии, мадам Амбридж и сам преступник. Разумеется, кое-кто мог бы догадаться — и прежде всего, престарелый Верховный чародей — но без имеющихся доказательств эти подозрения никогда бы не переросли в убежденность, не говоря уже о принятии их за достоверные факты.

Сам же лорд Волдеморт забыл о бойне в поселке почти сразу после того, как последнее убийственное проклятие покинуло его палочку. Его голова была занята куда более важными проблемами, потому что сбылись его худшие опасения. Мало того, что врагам стал известен его самый тщательно охраняемый секрет, но они на самом деле захватили один из ключевых факторов его финального обожествления. Мерлин упаси, неужели они уничтожили это? Хуже всего было то, что Волдеморт не знал в точности, кто из его врагов виновен в этом кощунственном деянии. С одной стороны, Дамблдор, который, несмотря на все свои бесчисленные промахи, оставался смертельно опасным стратегом и который десятилетиями накапливал сведения о своем бывшем ученике. (А как еще ему удалось бы выбрать костяной фарфор именно того оттенка розового, который Волдеморт ненавидел больше всего?) С другой стороны, Эрис Блэк, он же Гарри Поттер. Да, ребенок, но он обладает единственным в своем роде преимуществом — способностью прямого и беспрепятственного доступа к памяти Темного Лорда, пусть и на короткое время. Лорд Волдеморт вздрогнул, представив, как мальчишка дерзко вторгается в святая святых его разума и просто-напросто выдергивает необходимую информацию из его мыслей. Лорда буквально затошнило от такой наглости.

В конечном итоге Темный Лорд пришел к выводу, что случившееся, скорее всего, дело рук Поттера. Дамблдор, вне всяких сомнений, гениален, но к старости он стал более предсказуем, и его методы отличались излишней осторожностью. К тому же старый маг давно понял (как, кстати, и Волдеморт), что особо важные тайны нельзя доверять никому. Сокровенные замыслы Дамблдора знал только он сам, а друзья и сподвижники были для него лишь пешками на шахматной доске. Волдеморт понимал и признавал такой подход, и строил свою защиту сообразно этому. Магу-одиночке, каким бы сильным он ни был, было бы чрезвычайно сложно добыть даже один хоркрукс, не говоря уже обо всех.

А вот Поттер, еще когда ему было только шесть, оказался достаточно дальновиден, чтобы окружить себя значительным количеством сильных и влиятельных волшебников, и привязать их к себе крепкими узами верности. Лорд Волдеморт не обманывал себя, он знал, что не смог бы повторить такое. Темный Лорд не боялся ничего и никого, но три имени среди Поттеровских сподвижников вызывали беспокойство: Абраксас Малфой, Кассиопея Блэк и Сириус Блэк.

Абраксас Малфой. Изрядный дуэлянт и неплохой стратег, к тому же Темному Лорду не помешал бы доступ к его бездонным хранилищам. Но самая большая угроза, связанная с этим старым мерзавцем, заключалась в его глубоком знании методов, которыми действовал Темный Лорд. Люциус Малфой был задействован почти во всех крупных операциях, которые когда-либо проводил лорд Волдеморт. Если предположить, что Поттеру действительно удалось украсть большую часть или даже все воспоминания Темного Лорда — а думать иначе было бы совершенной глупостью — то именно старик Абраксас помог бы мальчишке разобраться в них. Старый Малфой также имел большое влияние в высших эшелонах Волшебного общества, и если бы он оказал мальчику существенную поддержку, тот сумел бы привлечь значительное количество новых последователей из старых семей. Лорд Волдеморт не питал никаких иллюзий на этот счет.

Кассиопея Блэк. Вне всякого сомнения, блестящая колдунья, она всегда была слишком своевольной и вспыльчивой, чтобы Волдеморт рассчитывал привлечь ее таланты себе на службу. Ее безрассудство, фамильная черта всех Блэков, оказалось бы серьезным препятствием для включения ее в войско Поттера. Тем не менее, ее знания о Темных Искусствах были поистине энциклопедическими, как и осведомленность о самых мрачных секретах Волшебного мира. Если кто-то и способен распознать хоркрукс или знает, как его уничтожить, то это Кассиопея. Если на то пошло, нахмурился Волдеморт, он совсем не удивится, если окажется, что старая карга в какой-то момент создала свой собственный хоркрукс. В любом случае было бы благоразумно действовать, исходя из этого предположения.

И наконец, Сириус Блэк. Порой молодой волшебник был глупым и упрямым, тут не поспоришь, но он был истово предан этому мальчишке Поттеру, несмотря ни на что. Его верность Поттеру обеспечила мальчику поддержку одной из самых богатых и уважаемых волшебных семей в Европе. Кроме того, Сириус в избытке обладал обаянием и харизмой, не говоря уже о почти гениальном интеллекте. Блэк мог быть эксцентричным и излишне эмоциональным, но лорд Волдеморт считал, что в руках опытного лидера, каким показал себя Поттер, Сириус может оказаться весьма полезным. Молодой Блэк сильно напоминал Темному Лорду его самую верную сподвижницу, томившуюся теперь в Азкабане, хотя даже Волдеморт не осмелился бы сравнивать Беллатрикс и ее ненавистного кузена в ее присутствии.

Темный Лорд взмыл в небо, пользуясь только своей собственной силой, — он всегда считал, что летать на метле тривиально до смешного — и направился на север. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Он надеялся когда-нибудь превратить свою дорогую Нагайну в последний из хоркруксов, но теперь понял, что это будет глупо. Имея в противниках старого дурака, строящего свои дьявольские планы, с одной стороны, и молодого щенка, напирающего с другой, Волдеморт чувствовал себя теперь более уязвимым, чем в то время, когда у него еще не было самого первого хоркрукса. Для создания последнего ему нужно было что-то грандиозное и несокрушимое, такое, о чем никто никогда не догадается.

Злобная усмешка раздвинула бледные губы темного мага, пока в его мозгу рождался новый план. Волдеморт никогда бы не осмелился на столь дерзкий шаг, если бы Дамблдор все еще оставался директором Хогвартса, но время старого глупца ушло, и сейчас в замке не было никого, кто был бы достаточно силен, чтобы противостоять самому могущественному волшебнику из всех, что жили когда-то или еще будут жить. Его план увенчается успехом, и лорд Волдеморт станет непобедимым навечно.

Он даже знает, кого он убьет, чтобы провести ритуал, и Темный Лорд довольно засмеялся, смакуя столь тонкую иронию.

~*~*~*~

ХОГВАРТСКИЙ ЛЕСНИЧИЙ ПОГИБ ИЗ-ЗА ТРАГИЧЕСКОЙ СЛУЧАЙНОСТИ

Рубеус Хагрид, долгое время исполняющий обязанности хранителя ключей в школе чародейства и волшебства «Хогвартс», скончался вчера в результате пожара, охватившего его сторожку, пишет наш корреспондент Алоизиус Спраут. Несчастный случай произошел приблизительно в три часа утра, и еще дымящиеся руины обнаружил во время утреннего обхода Аргус Филч, школьный завхоз. Судя по всему, никто больше не пострадал. В настоящее время Хогвартс закрыт на рождественские каникулы, и большинство преподавателей и студентов уехали из замка. Поэтому все необходимые мероприятия будут проведены после того, как возобновятся занятия.

«Хагрид в течение многих лет был неотъемлемой частью школы, и его все любили, — заявила директор Минерва МакГонагалл. — Мы будем с горечью вспоминать его самоотверженный труд и ту страсть, с которой он относился ко многим магическим существам, живущим в Запретном лесу.»

Совет попечителей Хогвартса начал расследование обстоятельств, приведших к столь печальному событию. Результаты расследования еще не обнародованы, но некие источники, пожелавшие остаться неизвестными, сообщили нам, что мистер Хагрид был подвержен периодам запоя, и потому рассматривается вероятность, что он сам и вызвал пожар во время одного из таких приступов.

Однако не все попечители разделяют это мнение. Некоторые из них дали понять, что здесь может быть замешан чей-то злой умысел.

«Я хотел бы подчеркнуть, что ничего подобного не происходило в Хогвартсе, пока директором был Альбус Дамблдор, — напомнил Элфиас Дож, один из попечителей. — Мы все благодарны директору МакГонагалл за ее преданность школе, но она продолжает дело, начатое истинно великим волшебником. Возможно, обязанности, которые возлагает на нее эта должность, ей просто не по силам.»

«Ежедневный Пророк» будет следить за развитием событий и держать наших читателей в курсе.

~*~*~*~

Альбус Дамблдор положил газету и глотнул чай из чашки. Он испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, смерть Хагрида опечалила его и в то же время вызвала сильное беспокойство. Дамблдор не сомневался, что смерть его верного друга как-то связана со странными событиями, происшедшими в Малом Хэнглтоне. Возможности Альбуса были уже не те, что раньше, и Министр легко пресек все его попытки выяснить, что же на самом деле случилось в ту ночь, но даже Фадж был не в силах скрыть тот факт, что сотни магглов сгинули без видимых причин, да еще и в таком месте, которое для Дамблдора было навсегда связано с неким Томом Риддлом.

Но, с другой стороны, Дамблдор невольно почувствовал определенное удовлетворение, видя, как развиваются события, пусть ему и было немного стыдно за это. Старина Элфиас отыграл свою партию как по нотам, ему даже не понадобилось ничего подсказывать. Несчастье в Хогвартсе, каким бы ужасным ни было само по себе, предоставляло Дамблдору прекрасный повод для возвращения на пост директора. Теперь, когда вернулся Волдеморт, Альбусу были необходимы те уникальные возможности, которые мог предоставить только Хогвартс. К сожалению, его планам мешало одно обстоятельство — Кассиопея Блэк.

Дамблдор понятия не имел, каким образом эта старая ведьма умудрилась раздобыть свидетельства их с Геллертом… нежных отношений, да, если честно, ему это было все равно. Но оставалась угроза, что его связь с предыдущим Темным Лордом станет достоянием общественности и подорвет веру в него, как светлого лидера, а Дамблдор вряд ли мог позволить такое с учетом предстоящего противостояния.

Вывод был очевиден — Блэков надо было нейтрализовать, так или иначе. Альбус не мог вести войну на два фронта. Он предпочел бы, чтобы Блэки были на его стороне, и тогда бы он снова ввел Сириуса и Ремуса в состав Ордена, как это было раньше. Их таланты и золото принесли бы неоценимую пользу в борьбе против Волдеморта, и даже менее яркие представители рода Блэков могли бы стать полезными союзниками, при условии, что Сириус держал бы их под контролем.

Альтернатива была куда менее привлекательной — уничтожить Блэков, весь род. Дамблдор не был жестоким человеком, страдания других никогда не радовали его. Но при необходимости Альбус мог быть жестоким. Без этой отстраненности он не мог бы добиться всего того, что совершил. В конце концов, это первое правило игры в шахматы. Можно жертвовать любой фигурой, если в итоге это приведет к гибели вражеского короля. Дамблдор даже для себя не делал исключения из этого правила. Он был полностью готов, когда придет время, отдать собственную жизнь, лишь бы это способствовало успеху общего дела. Однако он вовсе не желал причинять зло кому-либо без особой нужды — даже Блэкам.

Кроме того, Дамблдор не забыл, о чем говорило пророчество. Он по-прежнему был убежден, что юный Блэк сыграет ключевую роль в поражении Волдеморта. Мальчик, несомненно, отличался от того Гарри, каким бы он стал, если б остался под опекой родственников, но, по наблюдениям Дамблдора, ничто не указывало на то, что Эрис-Гарри был на плохой стороне. В характере мальчика сочетались черты как родного, так и приемного отца, и хотя некоторые наклонности заставляли Дамблдора нервничать, но Эрис терпеть не мог Волдеморта и не проявлял жестокость ради жестокости. Дамблдор возлагал большие надежды на то, что юный Гарри, разумеется, при надлежащем обучении, воплотит в себе лучшее из своего наследия и примет вызов, стоящий перед ним.

Альбус намазал булочку маслом и с задумчивым видом откусил кусочек. А нет ли какой-нибудь возможности поймать сразу двух зайцев? Сириус практически восстановил свое положение в обществе, но его освобождение из тюрьмы произошло при довольно подозрительных обстоятельствах. Кроме того, хотя у Дамблдора и не было доступа к пресловутой «Маленькой черной книге» Кассиопеи Блэк, но он сумел добыть кое-какие сведения, из которых, попади они в нужные руки, можно было бы сплести убедительно-гнусную историйку. Как минимум, Дамблдор мог бы дискредитировать Сириуса и вынудить его уволиться с профессорской должности. Приятным дополнением стало бы то, что все последующие выпады против Дамблдора со стороны Блэков воспринимались бы с меньшим доверием. Если он разыграет эту партию аккуратно, то сможет вмешаться как раз вовремя для того, чтобы спасти Блэков от полного разгрома, и тем самым обеспечить хотя бы временную лояльность с их стороны.

Лицо старого волшебника расплылось в улыбке, и он сделал еще один глоток. Да, так и надо действовать. И он знает одну ведьму, чей острый ум и слишком богатое воображение помогут реализовать его замысел.

~*~*~*~

Рита Скитер скучала, сидя за своим рабочим столом. Она пила кофе, время от времени затягиваясь сигаретой, и раздумывала, кого из великосветских матрон стоит выбрать своей следующей жертвой. Друэлла Блэк была очень соблазнительной целью, но Рите вовсе не хотелось связываться с семейством Блэк, не имея надежных фактов, тем более после прошлого раза. Мюриэль Пруэтт? Слишком легкая добыча, а Рита не хотела, чтобы люди подумали, что она несправедливо наезжает на старушку. Может быть, заняться Электрой Розье?

В комнату влетела сова и сбросила на стол толстый пакет. Рита шугнула птицу, даже не подумав предложить ей угощение. Журналистка сидела на диете, а раз ей нельзя порадовать себя чем-нибудь вкусненьким, то с какой стати это должно быть позволено глупой сове. Птица обиженно вскрикнула, но несколько искр, слетевших с кончика Ритиной палочки, заставили ее убраться прочь.

Рита внимательно осмотрела пакет. Довольно часто в почте, которую она получала, оказывалось что-нибудь опасное. Журналистка вовсе не обижалась, наоборот, она считала это своеобразным знаком признания ее заслуг. Как бы то ни было, осторожность не помешает, тем более что на пакете не было имени отправителя. Последний раз анонимный «поклонник» прислал ей в посылке гной бубонтюбера.

Рита быстро наколдовала несколько стандартных заклинаний обнаружения, а затем еще и парочку своих, составленных как раз для таких случаев. Поскольку ничего опасного внутри не обнаружилось, она осторожно развязала веревочку, который был обвязан пакет, и разорвала упаковку. Внутри лежала большая стопка листов пергамента и бутылочка с чем-то серебристо-белым внутри. Рита усмехнулась. Воспоминания, вот как…

Сопроводительного письма не было, поэтому она пока что отложила флакон с воспоминаниями и начала просматривать записи. По мере чтения ее глаза открывались все шире. Что-то из прочитанного Рита уже знала, что-то было ранее ей неизвестно, но, собранные вместе, эти данные открылись ей с неожиданной стороны. И общая картина была просто убийственной.

Рита убрала стопку листов в потайной сейф, схватила флакон с воспоминаниями и поспешила в редакционную библиотеку, где хранился служебный Омут памяти. На ее удачу, в библиотеке никого не было, поэтому Рита заперла изнутри дверь, вылила в чашу воспоминания и опустила туда лицо.

Она оказалась в общей комнате одного из факультетов Хогвартса. Судя по обилию красных и золотых тонов, это был Гриффиндор. Кажется, уже был отбой. В камине горел огонь, но в комнате никого не было, за исключением двух парней, которые играли в шахматы. Рита безошибочно опознала Джеймса Поттера по неукротимым лохмам и Сириуса Блэка по игривому выражению на смазливой мордашке.

Поттер рассказывал какую-то дурацкую историю, но Блэк внимательно слушал его.

— И тогда Смит подошел к Оуэнс и спросил: «Что? Фергюсон опять превратила Эйвери в попугайчика?»

Блэк издал громкий лающий звук и залился смехом. Поттер сдержанно хихикнул, сделал ход конем и откинулся с довольным видом.

— Нет, она не могла, — выговорил Блэк после того, как успокоился. — Только не после того, как Оуэнс…

— Тем не менее, она это сделала, — усмехнулся Поттер. — Твой ход, Бродяга.

Но Блэк не смотрел на доску. Вместо этого он с откровенным обожанием уставился на Поттера.

Тот обеспокоенно нахмурил брови.

— Что с тобой, Бродяга?

И тут Рита поняла, что сейчас должно произойти. Она едва не потекла от возбуждения.

Сириус Блэк перегнулся через шахматный столик и прижался губами к губам своего лучшего друга.

Восторженный вопль застрял у Скитер в горле.

Поцелуй длился не более пары секунд, потому что Поттер отшатнулся, оттолкнул от себя Блэка и принялся яростно вытирать губы рукавом джемпера.

— Тьфу, гадость, — возмущенно сплюнул Поттер. — Какого черта это сейчас было, Бродяга? Тебя что, Лунатик и Хвост подговорили?

Блэк ничего не ответил и только посмотрел на друга щенячьими глазами. Он встал и выбежал из комнаты, даже не обернувшись, когда Поттер окликнул его.

Воспоминание закончилось. Рита вынырнула из Омута, проворно вернула его содержимое обратно в бутылочку и вернулась в свой кабинет, довольно мурлыкая на ходу. Пора было приниматься за статью.