Нам не Свет (гет)

— Долго и счастливо, по версии дражайшего Клауса, станет у сестренки поперек горла.

Кол жарит блинчики для девочек… Гермиона, Грета и Давина. И он просто не может промолчать. Во-первых, это совсем не в его духе, и во-вторых, Гермиона и Грета знают Ребекку достаточно, чтобы понимать, что он прав. Кроме того, несмотря на всю свою заботу, он таков. И язвительность — лишь часть его магнетической притягательности. Ну и вишенка на торте — от него примерно этого и ждали — озвучивания неприятной истины.

— Кол.

— Я твой самый любимый Майколсон, — он шутливо грозит Гермионе лопаткой. — Ты знаешь, что я прав; я знаю, что я прав. Даже Грета знает, что я прав. Что не так?

Грета сортирует травы на другом конце стола. Она спорить точно не будет. Потому что Кол, скорее всего, прав, и ей Ребекку не жаль. Скорее она устала от всего этого. Если Грета за кого беспокоится — так это за Никлауса, и не считает, что виновна в бесчувственности. Ребекка не была им другом и не пыталась им стать. Без нее проще дышится.

— Давай остановимся на том, что твоя сестра и Марсель живы. Могло кончиться хуже.

Гермиона гордилась своей способностью к анализу. Именно поэтому она понимает, какую роль в такой терпимости Первородного гибрида сыграла ее лучшая подруга. Без Греты Клаус был бы жесток и смертоносен в своем решении. Именно она помогла Клаусу найти верную дорогу и не потерять, кроме сестры, еще и Элайджу. На самом деле ситуация ее вымотала в нехорошем смысле.

— Согласен. Гермиона, ты нормально себя чувствуешь?

Элайджа и Клаус уехали на пару часов решить вопросы с мэром. И он остался как бы за главного. Должен был присмотреть за тремя цветками. Кол в целом поумерил свою привычную беспечность. Гермиона беременна, Давина ему безмерно дорога… а Грета… Клаус будет орать на него вечность, если вдруг что. Поэтому, несмотря на то, что сцена вполне домашняя и на нем дурацкий фартук, Кол не теряет бдительности.

Гермиона расслаблена. На ней белое платье под горло, балетки, волосы рассыпаны по плечам. Животик легко различим. Сердце бьется ровно и мощно, Кол слышит и сердцебиение ребенка тоже. Гермиона выпила крови и поела обычной еды.

— Все хорошо, Кол, правда.

К врачу они должны ехать на следующей неделе, но причин паниковать не было. Просто беременность развивалась, и она и Элайджа хотели держать руку на пульсе.

— Готово.

Кол кивает. Он выкладывает готовые блины на три тарелки, достает вилки и ножи. Он умеет быть заботливым и очень хочет это показать Давине. И готовка лишь один из его талантов. Кол осознавал, что красуется: ну и что, нельзя? Клаус был намного хуже него, когда его «колючка» игнорировала гибридскую морду. Кол не собирается устраивать Давине стресс на пустом месте.

— Приятного аппетита, дамы. Я пожарю еще порцию. Кому чаю?

— Мне зеленый. Кол, мы пойдем на прогулку? — Давина улыбается ему. — Грета разрешила.

Резонное уточнение, ведь сегодняшняя ночь — та самая: ритуал. Поттер просто не видела смысла дальше откладывать. Тем более, чтобы подготовиться, они сделали все, что могли, и даже больше.

— Сколько угодно — на территории особняка за границей защитной магии. Вкусно, Кол.

— А ты сомневалась?

Он ухмыльнулся. Для Давины Первородный излучал полную и практически беззаботную уверенность. Кол знал, что тянуть дальше нельзя. Промедление будет опасней, чем ритуал для нее. Тем более, поскольку Жерар ушел отсюда живым и даже с полным набором конечностей, причин огорчаться у Давины не было.

— Нет, Кол, ты, как всегда, совершенство во плоти. Подай джем.

Давина и Гермиона прыснули совершенно в открытую. Слишком комичным было выражение красивого лица Первородного. Кол, кажется, забыл, что Грета за словом в карман никогда не лезла и отбрить могла не хуже его самого. Так-то!

Гермиона складывала тарелки в посудомойку. Через окно было видно, как Давина слегка покачивается на старых качелях, а Кол стоит рядом. Гермиона не пыталась использовать слух вампира, чтобы услышать, о чем эти двое говорят. По смущенной улыбке Клер было все ясно. Тот Кол, с которым она познакомилась в день, когда Грета пропала, был мало похож на сегодняшнего. Любовь все-таки меняет, если тот, кто любит, хочет меняться.

— О чем ты думаешь?

Грета отложила связанные бечевкой пучки и встала, чтобы обнять. Она осторожно положила руку на живот подруги. Легкая диагностика, не более.

— Кол меня напугал, когда Элайджа нас впервые представил друг другу. Мне казалось, что в нем есть только изощренная жестокость охотника к своей жертве.

Поттер нахмурилась… Кол не был душкой, но ее при первом знакомстве скорее повеселил. Она была жутко взбешенной на Клауса и юмор его младшего брата даже оценила. Потому что Ник был страшной задницей, и Грета сама была не готова признать, что у нее могут быть чувства к гибриду. Вроде бы прошло не так много времени с тех пор, но ей казалось, что миновала целая вечность.

— Все меняется, и Майколсоны не исключение. Ты же веришь, что ей, — кивок на Давину, — он не сделает больно?

— Кол? Нет. Сейчас точно нет, но это их отношения, и они должны сами учиться строить их. Давина с ним в безопасности: пока этого достаточно.

Грета вернулась к травам.

— Ты не уверена насчет сегодня? Грета?

— Откладывать смысла нет, только повышать риски для Давины, и, Гермиона, я никогда не буду готова на все сто процентов. Фаза Луны нужная, площадка готова, и мы сделаем все сегодня.

Грета обещала Колу помощь и обещала Давине, что было важнее. Она успела проникнуться совершенно настоящей симпатией к ведьме из Нового Орлеана. Грета не могла не отметить, что их истории в какой-то мере похожи. Из Давины тоже сделали жертву на заклание для «высшего блага», и она смогла выжить, как и сама Грета. Поттер давно не рвалась спасти всех, все-таки розовые очки треснули у нее стеклами внутрь — а это больно, очень больно. Правда, это не значило, что Грета стала равнодушной и жестокой. Просто свою помощь она предлагала тем, кому могла, хотела помочь, и лишь тогда, когда ее помощь были готовы принять.

Тонкие пальцы затянули узел на последнем пучке полыни, и Грета встала.

— Пойдем в гостиную, я посижу за гримуаром еще немного.

— Что ты ищешь? Грета?

Безопасность абсолютную — для ребенка и Гермионы. Как-то так. Но вот признаться подруге Грета не могла. Потому что Гермиона бы такого не одобрила. Грете же казалось, что все меры защиты, что она предприняла, недостаточны и можно было сделать больше. Нападение Жерара всколыхнуло в ней паранойю. Она не хотела оставлять недоброжелателям Первородных шанс подобраться к Гермионе и ребенку.

А поскольку подход у Греты был творческим, то она пыталась адаптировать чары сокрытия из гримуара и более классическое заклятие ненахождения. Создать что-то такое же мощное, что хранило Хогвартс, для большого куска территории. Амбициозно? Скорее, с ее упрямством, вполне реально. Только нужно больше времени.

— Это не поиск, а скорее попытка найти точки соприкосновения викканской и классической магии.

Стол в гостиной по классике был завален книгами и обрывками бумаги, которые Грета с прошлого раза забыла вложить в блокнот. Причем большая часть теоретической части была сделана аккуратным почерком Гермионы.

— В заклятиях сокрытия? Да, Грета?

Состроить несчастное личико вышло автоматически.

— Я понимаю, что ты беспокоишься, но я и малыш в безопасности. Грета, пожалуйста, не загоняй себя так. Мы не одни. Ты же помнишь об этом?

Грета потерла знаменитый шрам. Да… Гермиона верно напомнила, что теперь они не одни против целого мира. Однако ей все еще трудно было привыкнуть к тому, что есть на кого положиться. Слишком долго для Греты единственным близким человеком была Гермиона. Любить — значит доверять? Похоже, не очень-то она и справляется. Просто потому, что в мериле ценностей Греты Поттер любить — значит защищать. Ей привычно быть сильной и получать все шишки. И она до сих пор не перестроилась.

— Помню, но не всегда. Спасибо.

Гермиона раскрыла руки, и они обнялись. Со всеми этими заботами, беременностью и любовью к Элайдже она невольно меньше внимания уделяла Грете. Не из-за того, что обязана была заботиться о ней, нет… Это никогда не было обязанностью для Гермионы. Грета ей сестра, и оберегать ее — это лишь малое из того, что она может. Они семья, несмотря ни на что. И у ее ребенка будет самая лучшая тетушка на свете.