Apprentice (джен)

— Медленнее.

Голос был тихий, но проникал даже не под кожу, глубже, в сердце, в кровь.

Дрожали пальцы — палочка выскальзывала. «Еще раз. Vingardium Leviosa… да нет же… нет!» — волна прокатилась по руке, и он никак не смог ее остановить. Пергамент взмыл к самому потолку, и награда, разумеется, не заставила себя ждать.

— Я сказал, медленнее, — тут же зашипел профессор. — Ты должен контролировать не только мощность, но и плотность потока.

«Знаю, знаю… потому что применять чары в состоянии окклюменции без контроля…»

— …прямой путь к магическому истощению! — рявкнул Снейп. — Естественный барьер не сработает. Что ты вцепился в палочку, как в погремушку? Палочка — всего лишь инструмент. Смотри, — он поманил лист пергамента к себе и тот послушно, а главное, плавно и очень, очень медленно спланировал вниз и завис рядом с ладонью.

Вздохнув, Нэт поднял руку. Время было позднее даже по его меркам, но профессор и не думал прекращать урок. К сожалению, это не значило, что ему было интересно — он попросту был разозлен и не хотел отпускать ученика, не добившись хотя бы какого-то результата.

«Vingardium…»

— Чем ты занимался на чарах все эти годы? — рука опустилась сама собой: тени, налипшие на стены, устало дернулись, но освободиться не смогли.

— Импульс уже есть. Ты уже его не контролируешь — поздно! Знаешь, что будет при одновременном применении окклюменции? Весь твой запас сил уйдет на то, чтобы лист взлетел к потолку со скоростью света, а потом ты свалишься без чувств.

«Без чувств было бы здорово, — мелькнула рассеянная мысль. — Очень даже здорово — лежишь, никто тебя не трогает, делать ничего не на...»

— Поэтому сейчас — еще раз, медленнее. Палочку на стол.

Нэт поднял покрасневшие глаза.

— Без палочки, сэр? Но я не умею, разве что Incendio гасить.

— Значит, пора научиться.

— Чтобы применять окклюменцию, выполняя заклинания из школьной программы — мне их все без палочки освоить, к экзаменам? Даже если я буду заниматься одними только чарами, времени осталось меньше месяца, сэр! А трансфигурация? А защита?

— Палочку на стол, — повторил Снейп. — Я не требую от тебя все заклинания, только одно, — он сверился с часами. — Да, и времени у тебя сколько угодно — отсюда не выйдешь, пока не сделаешь.

Обе руки были такие тяжелые, что, казалось, сейчас отвалятся. В голове гигантский молот отбивал такт — и, хоть запах чар левитации и отдавал лимоном, от него уже тошнило.

Оставалось удивляться, как не тошнило Снейпа.

Бесшумно, Нэт положил палочку перед профессором и пытался сосредоточиться, еще раз.

«Звук, запах, цвет, движение… этого ничего нет. Не важно, что я ощущаю, как магию. Нет… Другое… то, что должно предшествовать сбывшимся чарам — что-то, что я не уловил, что всегда упускал. Начало, из которого выходит заклятие именно такой, а не какой-то другой силы, момент между намерением и сбывшимся действием… Vingardium…»

На долю секунды ему показалось, что он уловил тот самый источник — и легкое покалывание в кончиках пальцев возникло не просто так. Сосредоточился на ощущении, продолжая вызывать в памяти тот почти неуловимый миг, когда заклятие уже произнесено, хотя бы мысленно, но еще не сотворено до конца. Ладонь задрожала сильнее — пораженный, он воззрился на собственную руку, как на чужую. Попробовал сложить в кулак — пальцы не сгибались, наконец, дернул локтем — запах лимона ударил в нос, а галстук встрепенулся, затягивая узел покрепче.

— Уже ближе, — профессор смотрел прямо на него. В темных глазах что-то горело, и не похоже, чтобы это был отблеск лампы. — Теперь ты должен изменять мощность. Постепенно.

Только убедившись, что рука снова слушается его, Нэт потянулся к шее, ослабить удавку. «Он хочет сказать — вот такое можно контролировать… направлять, останавливать… Как?» Взглянул сначала на пергамент, потом на руку. Заплакал бы, если бы не был так утомлен. Он чувствовал себя беспомощным, как сова без крыльев.

«Стоило заняться ментальной магией, и внезапно я разучился делать то, что уже умел… А ведь почти четыре года я воображал, что прекрасно владею чарами — интересно, сколько на самом деле тратил сил на это свое без палочки Finite для пламени под котлом? Флитвик мог хотя бы намекнуть! Хотя бы словом обмолвиться, что на самом деле все не так просто, как кажется!»

«Vingardium… leviosa…» — пергамент дернулся и поплыл в сторону, а потом упал на пол, как каменный.

Молча, Нэт нагнулся и поднял его.

Профессор наблюдал за ним со спокойной усмешкой.

— Надеюсь, ты не решил, что для того, чтобы стать окклюментом, достаточно усвоить несколько философских положений? — лист, повинуясь тонкой руке, описал по столу ровный круг. — Это — мастерство, и, как и любое другое мастерство, постигается на практике.

* * *

Замок спал — спали даже гиппогрифы в Запретном лесу, потому что ночь приближалась к глухому предрассветному часу. Горели только окна в нескольких башнях, фонарь у запасного входа — светильника же, согревавшего мрак подземелья, снаружи не было видно.

«Я похож на пленника, наслаждавшегося во сне воображаемой свободой, но потом спохватившегося, что он спит: он боится проснуться и во сне размягченно потакает приятным иллюзиям…»*

Плотное белое облако двигалось мимо замка, к востоку — проводив его взглядом, Нэт слабо улыбнулся. У доски профессор МакГонагалл, стуча мелом, объясняла тонкости трансфигурации сложных механизмов.

— …их мы, конечно, обсудим подробнее с теми из вас, кто захочет сдавать ТРИТОН по моему предмету.

Кто-то за соседней партой повторял движения палочкой. Свою Нэт положил на стол перед собой и за весь урок так и не притронулся. Кем-кем, а пленником иллюзий он чувствовать себя не собирался. Когда МакГонагалл спросила, в чем дело, отговорился тем, что составлял расчеты: в доказательство были у него два полных свитка и испачканные чернилами пальцы.

— …предупреждала вас еще на первом курсе, мистер Баркер, что вы все чрезмерно усложняете.

Оказывается, он недостаточно усложнял.

Искать здесь этот «импульс», который и в чарах-то нелегко было уловить? Он знал, что, как только попробует, в первый раз, вернуться обратно, к блаженному неведению, в котором он пребывал ранее, уже не получится.

«Кого ты обманываешь? А? Можно подумать, ты сможешь теперь не искать его. Это как быть слепым и прозреть на один глаз… Признайся, тебе нравится — идти против общепринятых правил. Доказывать, что все эти теории ничего не стоят…»

Он прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Деревяшку — в часы.

Вспомнил вдруг, как видел похожее, тогда, давно, в маленьком номере в «Дырявом котле» — еще глупым мальчишкой, не понимавшим, что он видит. «Вы не до конца повернули ладонь! — И от этого мой стакан вышел хуже, чем твой? — Но по расчетам… — Расчеты! Ты бы лучше спросил ее, — маг потряс бумажкой, — хочет ли она превращаться в кружку?» Вспомнил и кружку — тяжелую, глиняную, такую… надежную, что, казалось, можно налить в нее кислоту или расплавленное олово — и выдержит. «Я просто помог ей, — оправдался волшебник. — Чтобы стать кружкой, ей не хватало совсем чуть-чуть…»

И, разумеется, та кружка не превратилась через положенное время обратно в кусок бумаги. Вопреки всем расчетам.

— Ты правда, хочешь стать часами? — деревянный брусок не отвечал. — Если я смогу, ты будешь отсчитывать время, пока не рассыплешься на части. А этого придется ждать очень, очень долго.

«Истинная трансфигурация. Разумеется, она должна была быть как-то связана… Я же знал… я догадывался», — он взял брусок в ладонь. Дерево приятно грело.

— Что это такое? Я не могу даже поставить вам «удовлетворительно», — сокрушалась профессор в конце урока.

К вспотевшей шее прилип воротник. Галстук сжимался удавкой, опять. Вдох на четыре счета — выдох на десять — тогда голове легче и можно забыть про колющую боль в запястье.

— Вы же правильно все рассчитали, — перо скользнуло вдоль таблицы. — Не могу понять, почему у вас ничего не вышло.

Искореженный кусок металла на столе, с вкраплениями дерева. Где-то там, неподалеку, Уизли демонстрировал соседу часы с инкрустацией.

— Знаете что, мистер Баркер, — МакГонагалл поправила очки. — Можете прийти ко мне на дополнительные занятия. Попробуете еще раз.

Машинально, она подняла палочку, чтобы вернуть испорченный образец обратно в его истинную форму. Запахло дымом.

— Мистер Баркер?

— Да, мэм?

— Что вы сделали с бруском?

— Я трансфигурировал…

Дымом запахло сильнее.

— Урок окончен! — неожиданно громко объявила профессор. — Выходите из класса.

Ее услышали, но никто особенно не спешил сдвинуться с места.

— Сейчас же!

Когда на головы собравшимся посыпалась белая пыль, к двери поспешили все.

* * *

— Третий случай за все время моего преподавания! — сокрушалась профессор МакГонагалл позже, за обедом. — И не думайте, Северус, что я забыла, из-за кого в семьдесят шестом у меня рухнул потолок.

Флитвик смотрел то на нее, то на невозмутимого мастера зелий и качал головой.

— Будет вам, Минерва,— увещевал он. — В конце концов, в подземельях что-то взрывается каждый месяц.

— Причем, почти всегда виной этому ваши гриффиндорцы, — почти не разжимая губ, проговорил Снейп и с головой ушел в изучение последней страницы «Пророка», на которой насколько капель сливочного соуса и лимонного сока вступали в реакцию.

— Будь осторожнее, — напомнил он ученику вечером, когда время взысканий подошло к концу, и два неудачливых хаффлпаффца, закончив драить полы и парты, исчезли за дверью. — Не все можно себе позволить на общих уроках. Если бы трансфигурацию, как и раньше, вел директор Дамблдор, мы бы оба уже имели с ним серьезный разговор.

По вечерам кабинет зельеварения был, наверное, самым чистым кабинетом в замке, но, все равно, мастер зелий частенько и сам брался за тряпку — драгоценные банки с экспонатами он предпочитал протирать вручную. Иногда этим занимался Нэтан: он был полностью согласен с профессором -такая работа ничуть не раздражала, напротив, она приносила покой.

— Простите. У меня вчера получилось подряд несколько заклинаний, и я…

— Не удержался? Экспериментировать нужно в свободное время.

— Я буду осторожнее, сэр, — Нэт сдвинул лесенку влево и перехватил поудобнее тряпку. — У меня теперь левитация получается, — похвастался он, — хотя, конечно, не так, как у вас.

Два сросшихся перпендикулярно червя колыхались в спирту над его головой.

— Еще я пробовал люмос.

— Да? — стопка домашних работ на учительском столе уменьшалась, но очень медленно. — И как результат?

— Я могу показать.

Снейп бросил взгляд на дверь, а потом, подумав, махнул в ее сторону палочкой. Замок тихо звякнул, закрываясь.

Отложив в сторону тряпку, Нэт подошел к столу.

— Правда, я немного изменил… — он закатал рукава и потер ладони. — Смотрите.

Это было странное ощущение — тогда, ночью, в восемнадцатый раз повторяя заклятие, он вдруг поймал себя на том, что уже не думает о чарах — просто колдует. Теперь было так же. Ясный белый огонек, маленький, как семечко, созревал в ладонях. Постепенно он становился все больше.

— Смотрите, — повторил Нэт, убирая руки.

Огонек дрожал над столом: холодноватый белый свет делал их лица бледнее, чем обычно.

— Неплохо, — отозвался Снейп. — Можешь ярче?

Шар света вырос, и хотя он мерцал, как пламя свечи на ветру, горел он ярче, чем десяток свечей сразу.

— Еще я пробовал вот так, — с гордостью добавил Нэт и провел ладонью. Огонек над столом заплясал, почти как настоящее пламя, с той только разницей, что не было ни дерева, ни фитиля. Цвет его тоже изменился — он стал синим, как речная вода под голубым небом.

Неожиданно, профессор встал со своего места.

Нэт провел ладонью — огонек, хоть и сопротивляясь, а описал круг над столом.

— Надеюсь, ты больше никому не показывал этого, — сдавленным голосом проговорил мастер зелий.

— Нет. Разве нельзя? Это ведь, вроде, совсем не окклюменция… — запнулся, встретив взгляд мастера.

В глубине черных глаз синий не отражался — но от этого взгляд теплее не становился.

— Погаси его, медленно.

Очень медленно, огонек стал уменьшаться, превратился в искру, а потом и вовсе угас.

Светильник же хоть и продолжал гореть, все равно теперь казалось, что в кабинете — кромешная темнота. Снейп смотрел на руки.

— Я должен кое-что спросить у тебя, — сказал он с усмешкой, почти неразличимой. — Ты помнишь, где видел такое же — впервые?

— Да. Вы же сами сделали пламя синим, помните… Когда рассказывали мне о… темных магах?

Тонкая бровь дрогнула.

— Это… нечто вроде традиции. Ты точно не видел… раньше?

— Нет, наверное. Не думаю…

— Не важно, даже если видел, — Снейп поглядел в сторону. — Кстати, ты должен знать: завтра собрание. В два. У директора. Будут эксперты из гильдии и несколько человек из Министерства.

— Вы не хотите, чтобы я там был, сэр?

— Ты там будешь, — мастер поджал губы. — Парадную мантию… Впрочем, у тебя ее нет.

* * *

Занятия по чарам шли сразу же после завтрака — в светлом зале, устроенном амфитеатром, солнца хватало всем. Профессор, по своему обыкновению, прогуливался вдоль рядов.

— Ты что-то странное колдуешь, — заметила вполголоса Энквист. — Охлаждающее? Это же материал позапрошлого года. Я думала, ты нас всех обогнал давно, и где-нибудь через месяц будешь СОВ по заклинаниям сдавать.

Весь класс повторял сложный вариант манящих чар: цветные подушки летали по воздуху, дрожащему от магии. У Нэта звенело в ушах, запястье выкручивало — теперь, к концу пары, но он повторял, еще раз, и еще раз, и еще.

«По крайней мере, я не пытаюсь без палочки… Должно быть незаметно…»

Момент, когда зарождалось волшебство, от которого запотевал графин и становился приятно-прохладным сок внутри него, так и не получалось поймать. Нет, поток магии он чувствовал, даже слишком хорошо — но не более того.

— Что вы делаете, мистер Баркер?

— Закрепляю основы, сэр.

— Основы? — маленький профессор улыбнулся. — Мне иногда кажется, что вы видите не только больше других студентов, но и больше меня.

Тонкие, чересчур длинные пальцы Флитвика нежно прошлись по ореховой палочке.

«Это был намек? В нем четверть гоблинской крови, конечно, он не так уж и прост…»

— Тем не менее, если вы спросите моего совета, есть вещи, которые людям неподвластны. Рано или поздно, но каждому из нас приходится с этим смириться.

— Разве? — тихо спросил Нэт.

— Мощность чар является константой, заданной при их создании, мистер Баркер. Хорошо бы, чтоб вы об этом помнили.

Не имея парадной мантии и вместо нее до блеска выгладив у эльфов свою обычную, к кабинету директора Нэт поднимался с опасением в душе. Как выяснилось, не напрасно: профессор Дамблдор встретился ему еще в коридоре.

— Господин директор?

— Мистер Баркер, — профессор возник посреди прохода, как будто там была дверь — но Нэт видел своими глазами, не было никакой двери, только натюрморт с грушами и подстреленной косулей.

— Прекрасно выглядите. Как ваше самочувствие?

— В порядке, — ответил Нэт, — спасибо.

Ближайший выход к лестнице был за углом, вспомнил он.

Давно не разговаривал с директором лицом к лицу — уже успел забыть, какими внимательными были глаза старика: они всматривались, будто искали что-то.

— Я рад, что встретил вас. Нам стоит поговорить.

— В вашем кабинете, сэр?

— Зачем же? Здесь, — Дамблдор повел его по коридору, в сторону от выхода и лестницы, к пустынным проходам, которые не вели ни к классам, ни к спальням.

— Видите ли, — продолжил директор, когда они были уже довольно далеко от входа в кабинет, — у меня есть к вам несколько вопросов.

Нэт с трудом держал глаза открытыми: пристальный, глубокий взгляд старого мага впивался в него. Белая борода в дождливом полумраке как будто распространяла свет — слабый, сероватый, но все же свет. Невольно хотелось отвести взгляд и отступить к стене.

Он уже клял себя за глупую выходку на чарах, но, к сожалению, не в его силах было повернуть время вспять. Однако профессор как будто желал говорить совсем не об этом, а если и об этом, то начал он издалека:

— Я помню, что как-то советовал вам читать Вриска.

— Теорию трансфигурации, сэр? Да, я прочел все.

— Не сомневаюсь. Этот осиновый брусок, над которым вы потрудились вчера, рассказал мне о многом, — Дамблдор мягко улыбнулся, хотя глаза его были скорее печальны, чем хранили улыбку.

«Немудрено, раз ему больше ста…» — успел подумать Нэт, прежде чем ощутил, как внутри вздрагивает задетая прикосновением струна.

Он отступил сразу, стараясь не глядеть на директора прямо.

— Что-то не так, мистер Баркер?

«Не так, Мерлин и Моргана? Может он еще спросит, понравился ли мне десерт за обедом?»

Грудь сжало. Нэт совершенно точно знал, что происходит, но не успел придумать, как с этим быть. А ведь Снейп предупреждал его, так? Даже условие поставил… соответствующее.

— Я не хотел напугать вас, — сказал директор. Он посмотрел вдоль коридора, словно с удивлением отмечая свою удлинившуюся тень.

— Напугать? — эхом повторил Нэт. — Но вы совершенно не напугали…

— Этого больше не повториться, поверьте мне, мистер Баркер.

В потемневшем синем не было больше грусти, ни мягкого снисхождения — глаза старого мага смотрели цепко и жестко.

— Простите?

— Из нас двоих не вам нужно просить прощения, не так ли? — договорив, он повернулся и пошел в сторону кабинета.

С каменным сердцем, Нэт пошел следом. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем Дамблдор будет говорить с мастером зелий.

* * *

Феникс щелкал орехи — ловко подкидывал их в воздух и ловил клювом.

— Окклюменция, Северус?

— Возможно, несколько уроков, — почти лениво отвечал мастер зелий. — Ему нужно учиться контролировать фон.

— Для нескольких уроков ваш ученик неплохо освоился, — в голосе директора был, пусть и прикрытый бархатом, лед — но он ни в какой сравнение не шел с тем, что Нэт заметил в глазах мастера, когда нечаянно встретил взгляд.

Затейливые часы уже отсчитали два: компания из министерства задерживалась, а гильдию зельеваров никто и не ждал прежде других.

— Вы, надеюсь, не забыли пятый пункт нашего договора, профессор Снейп, — Дамблдор сощурился, словно само присутствие мастера зелий причиняло ему боль. — И шестой тоже.

— А я надеюсь, вам не придет в голову озвучивать их здесь и сейчас? — ровная усмешка заняла свое место на лице слизеринского декана. — Уверяю, они не имеют никакого отношения…

— Боюсь, Северус, это мне решать, имеют они отношение или нет.

Дамблдор не успел договорить — внутренне содрогаясь, Нэт услышал, как стучат в дверь. Собрание вот-вот должно было начаться.

Люди в аврорской форме и какой-то клерк в зеленом входили в кабинет: директор, превратившись в гостеприимного чудака, рассаживал их у круглого стола.

Лицо мастера зелий не выражало никаких эмоций вообще — если не считать легкой скуки, которую он умел изображать без труда.

«Это, черт возьми, должна была быть его минута славы — и что я сделал? Испортил все…» — молча, Снейп показал на стул рядом с собой. Сесть сразу Нэт не решился, и, похоже, правильно сделал.

— Господа из гильдии, как всегда, полагают, что мы должны их ждать, — недовольно сказал клерк, вынимая самопишущее перо и огромный сверток, украшенный печатями. Землистое лицо министерского служащего было исполнено торжественной печали, словно у палача-любителя.

Профессор Снейп, быстро взглянув на него, а потом на авроров, ничего не сказал — только губы скривились.

Он, похоже, разобрал первым, что на лестнице шумели: поднималось явно больше трех человек, и один из них продолжил говорить, даже шагнув в кабинет.

— …без этих ценных наработок, которые я… успел… — волшебник перевел дух, и в немного полной, невысокой фигуре Нэт с отвращением разглядел мастера Белби. Белби, щеголявший мантией, которая по количеству украшений уступала разве что эксцентричному костюму директора, был не один.

— Это вот… проводил я их, — буркнул Хагрид, наклоняя голову и отступая обратно в коридор. Из-за его широкой спины в кабинет тщетно пытался протиснуться человек с фотокамерой, неуловимо напомнивший Нэту Юстина.

— В таком случае, посторонитесь, — раздался едкий голос, и, не без труда миновав репортера и лесничего, в комнату вошел худой, как палка, маг.

Хватило одного взгляда, чтобы узнать в нем мастера Кафири. Брезгливо покосившись на вежливо привставшего Снейпа, мастер, на этот раз без сопровождения, направился к самому дальнему от профессора зельеварения месту. Он склонил голову в сторону директора и едва кивнул Белби: на Нэтана даже не посмотрел.

С удивлением, Нэт заметил мелькнувшую по лицу Снейпа тень.

— Полагаю, больше никого ждать не нужно, — заметил директор, когда репортер расположился в углу, потирая ногу и щелкая вспышкой, а Хагрид, многословно извиняясь, закрыл за собой дверь. — Мы можем начинать.

— Приступайте, — Кафири кивнул министерским.

— Пожалуйста, мистер Боуд, — улыбнулся Дамблдор.

Только репортер заулыбался ему в ответ. Авроры переглянулись: клерк, прокашлявшись, начал читать по бумаге.

Нэт слушал, сцепив пальцы — чем дальше мистер Боуд забирался в дебри канцелярского слога, тем яснее было: читает он не что-нибудь, а отказ от патента.

— …добровольно и без принуждения передать Министерству Магии права как на изготовление, хранение и распространение зелья, так и частичное или полное использование рецепта… в целях… — гнусавил он.

— Прошу меня простить, — встрял директор, когда, проводя пером по строкам, мистер Боуд добрался до слов: «подгруппа тет». — Я полагал, рецепт зелья будет открыт для изучения всем желающим. Вы должны понимать важность этого открытия.

— А вы должны понимать угрозу общественному порядку, — буркнул один из авроров.

— Если оборотни смогут нападать на людей, находясь в здравом рассудке, это не уменьшит, а значительно увеличит опасность, — сквозь зубы заметил Боуд, недовольный, что его прервали.

— Но проведенные опыты показали нам обратное, — настаивал на своем Дамблдор.

— Да уж, — фыркнул аврор, тот, что был с лысиной и пониже, чем его напарник. — Вы вот скажите, мистер Снейп, — он поглядел на профессора зелий с долей иронии, — находясь под действием вашего лекарства, оборотни все еще способны распространять ликантропию?

— Да, они остаются переносчиками заболевания, — холодно отвечал мастер.

— Не вижу, о чем тут вообще спорить, — заключил аврор.

— Все же, причина для спора у нас есть, — заметил, в свою очередь Снейп. Клерк бросил на него раздраженный взгляд, как и Белби — тот тоже, кажется, хотел вставить свои два слова. — Министерство в вашем лице, мистер Боуд, полностью проигнорировало мое сопроводительное письмо, — продолжал мастер зелий. — Письмо, в котором черным по белому сказано, что я отказываюсь от патента не в пользу Министерства Магии, а пользу ученика, Нэтана Баркера, — он позволил себе усмешку, — и также мастера Белби, оказавшего нам неоценимую помощь.

Нэт сидел, словно приклеенный к стулу заклятием — все взгляды, в том числе и подозрительный, маслянистый взгляд Белби, обратились к нему.

Репортер щелкнул вспышкой, запечатляя момент. Кафири дернул бровью.

— Двенадцатая категория, — выцедил он. — Вы не можете вписать ученика в патент зелья двенадцатой категории. Это просто смешно.

— Он будет вписан туда не один.

— Вы и Белби разрабатывали совершенно разные составы!

— Но разве это имеет значение? — откликнулся Снейп. — Не знал, что уже появились новые толкования Свода.

При упоминании Свода, лицо худого мастера перекосилось.

— Будьте уверены, что на следующем же собрании гильдии этот маленький недосмотр будет исправлен, — прошипел он. — Мы не собирались оставлять вам лазейки…

Боуд переводил взгляд с одного зельевара на другого.

— Напрасно беспокоитесь насчет лазеек, я не распоряжаюсь имуществом мистера Баркера, — почему-то, Снейп смотрел на Белби, который под его взглядом как-то сник и растекся. — Однако, я считаю несправедливым лишать его прав, которые он заслужил, только потому, что я сам подчиняюсь ограничениям, наложенным гильдией.

— А вы, Дамоклос, — слова мастера Кафири сочились ядом, — что, тоже придерживаетесь этих справедливых взглядов?

Какое-то время жадность и страх навлечь на себя недовольство мастеров боролись на лице Белби, но жадность все же победила.

— Да, — сказал он хрипло, — да… ученик вполне может быть вписан…

Снейп подбодрил его едва заметным кивком.

— …но, конечно, не на первом месте… простая формальность…

— Простая формальность, мастер Снейп, что Баркеру вообще разрешили изучать искусство, — мастер Кафири больше уже не смотрел на Белби, словно один взгляд в том направлении вызывал у него приступ язвенной болезни. — Всем известно…

— Но никем не доказано, — парировал профессор. — Так что впишите его в патент. Я ведь могу и уничтожить рецепт.

— Северус?

Но Снейп проигнорировал обеспокоенный взгляд директора.

— Ученик, — сказал он, и в его голосе прозвучал металл. Нэта подкинуло с места, как по волшебству.

— Да, мастер?

— Здесь, при свидетелях, отвечай: ты можешь один, без помощи моей или чьей-нибудь еще, не имея рецепта, сварить Placidus Aconitum столько раз, сколько потребуется, и гарантировать действие каждой его капли?

— Я отвечаю — да, мастер, — сказал Нэт.

Снова все взгляды были направлены на него.

— Его имя будет первым, — предложил Снейп.

Никто не возразил.

— Пожалуй, я смогу с рецептом, — немного не по форме, но вовремя вставил Белби.

В глазах Дамблдора плыла тревога; Кафири в сердцах что-то шипел.

— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я буду переписывать постановление заново? — оскорбленным тоном поинтересовался мистер Боуд. — Не говоря уж, что это просто глупо, предоставлять несовершеннолетнему…

— Несовершеннолетнему, да еще и с криминальным прошлым! — вставил лысый аврор.

Кафири посмотрел на него с интересом.

— Что за ним числится?

— Незаконное использование изобретений магглов, — вспомнил второй аврор. — Впрочем, штраф уплачен.

Кафири опять зашипел.

— Придется переписывать, — заключил он. — Согласно Своду, мы не можем отказать нелепым и опасным требованиям мастера Снейпа, — он перевел дух и добавил, с мстительной ноткой:

— …который очень просчитался, если хотел так обеспечить своему ученику карьеру зельевара в Британии. Мы будем следить пристально — за вами обоими.

Профессор только усмехнулся — и не удостоил эту реплику ответом.

Репортер принялся щелкать без разбора всех подряд — его, Кафири, растерянного Белби и даже профессора Дамблдора, охотно позировавшего снимкам — так, что в кадр не попали ни феникс, ни добрая половина устройств, припрятанных на директорских полках. Нэт, устало потирая ладонь, ждал, пока этот фарс закончится. Он знал, что главное — впереди.