Apprentice (джен)

Летом завтрак в Большом зале начинался довольно рано — когда косые солнечные лучи только-только прорезали остывший утренний воздух. Профессор МакГонагалл вплыла, когда все уже были на месте, вплыла, пряча загадочную улыбку — одна лишь клетчатая шаль нарушала ее почти царственный облик.

— Доброе утро, Минерва, — улыбнулся директор поверх газеты.

— «Пророк», Альбус? — спросила МакГонагалл, в свою очередь, пожелав всем присутствующим доброго утра и приятного аппетита. — Неужто они, наконец, добавили раздел со схемами для вязания?

— Увы, — профессор Дамблдор перевернул страницу, — здесь не найдется ничего, что пришлось бы вам по вкусу.

— Латинский кроссворд? — подсказал профессор Флитвик, добавляя джем в овсянку.

Нэтан сидел на своем месте с краю — летом накрывали только один стол, и даже если он и чувствовал себя поначалу неловко, пришлось привыкнуть. В общей беседе он все равно не участвовал, кроме тех случаев, когда к нему обращались с вопросами. Это происходило не слишком часто — разве что профессор Дамблдор, продолжая оттачивать любезность до смертоносной остроты, восстанавливал некое ему одному ведомое равновесие.

— Латинские кроссворды в последнее время не так хороши, как раньше, — заметил мастер зелий, отрываясь от созерцания танцующих в чашке чаинок, чтобы подарить декану враждебного факультета цепкий и не слишком добрый взгляд.

— Все еще настаиваете на том, что в формулировке была ошибка? Пора бы признать, что прошлый раунд вы проиграли, Северус.

— Отнюдь нет, Минерва. Но как бы ни увлекателен был предмет этого спора, его продолжение лишает вас возможности поделиться новостями, — он отложил в сторону ложку и ждал.

— Ах да, новости. Поздравляю вас, мистер Баркер, — МакГонагалл протянула Нэту свиток, и тут-то открытая улыбка, наконец, преобразила ее лицо. — Их присылают сперва в Хогвартс, а потом я отправляю студентам, вместе с ежегодными списками учебников, — пояснила она. — Надеюсь, в моем предмете вы покажете не меньшие успехи.

Свиток был почти пуст, если не считать оттиска комиссии по образованию и большой круглой печати. Нэт перечитал единственную строчку, «зельеварение», раз шесть, прежде, чем поверил. Потом что-то внутри сорвалось и запело.

Он смог. Смог все-таки! Что бы там профессор не говорил сгоряча в отдельных, особо памятных случаях. И получилось не хуже, чем у других, а даже, пожалуй и получше — что это за приписка внизу, не высший ли балл среди сдававших?

— Вы прочтете, сэр?

Мастер только скривился.

— Все, что нужно, я без труда прочел на твоем лице, — сказал он, понизив голос.

Но пергамент взял — чтобы исследовать с тщанием, которое заслужило ему несколько укоризненных взглядов от коллег. Пожалуй, смотреть на свет — это было чересчур.

«А ведь он ничего не делает просто так…» — опомнился Нэтан, уже почти поднося чашку ко рту. Эйфория давала о себе знать — он стал рассеян.

— Слишком горячий? — понимающе кивнул профессор Флитвик.

— О, нет, не это, сэр.

Нэт достал палочку из кармана, и, сосредоточившись, прошептал формулу.

— Я бы сказал, у вас замечательный контроль над чарами, Нэтан. Вы словно чувствуете их, совершенно точно знаете когда и как остановиться… Например, это был прекрасный образчик определяющего заклятия.

От чая распространялось теперь едва заметное золотое сияние.

— Честное слово, не окажись профессор Снейп быстрее нас всех…

«Мерлин и Гештинан. Двенадцатая? Неужели выше?»

— …быть бы вам теперь учеником мастера чар.

— …или трансфигурации, — неожиданно добавила МакГонагалл.

— Или трансфигурации.

Краем глаза Нэтан видел, как Снейп сдержал усмешку. Профессор Флитвик перевел взгляд с коллеги на многострадальную чашку и покачал головой.

— В такой день, Северус! Вы неисправимы.

«А это что у нас? Тонкая взвесь…»

— Двенадцатая категория, сэр, на основе из лунного корня или из волокон лианы Мейера.

— Точнее. Если, конечно, ты не намерен применить оба противоядия одновременно, — предупреждение в голосе мастера был вовсе не двусмысленное.

Профессор Спраут только вздохнула, отворачиваясь.

«И как я, спрашивается… откуда… из лимона, что ли, накапаю? Лунный корень потемнеет, но ведь я уже запустил заклятие, искажение магического поля слишком велико, чтобы сделать однозначный вывод...»

Флитвик продолжил размешивать вишневый джем, пока не превратил свою овсянку в десерт.

Молоко. Точно. Проверить молоком… Не так реагирует на искажение, по крайней мере, можно надеяться… И достаточно одной капли.

Капля молока мгновенно распалась в чашке на мелкие хлопья, опустившиеся на дно. Дело было за малым — перелить в колбу. В конце концов, эльфы не виноваты, что Нэтан Баркер изучает яды растительного происхождения.

— Лиана Мейера, сэр?

— Это ответ или вопрос?

— Ответ. Белок свернулся. И еще цвет, чай был краснее, чем обычно.

«Теперь я все-таки хочу пить… Вот только когда он успел? Пока я читал? Неужели я настолько невнимателен?»

— Довольно близко к провалу. В реальных условиях у тебя бы не было моей подсказки и этих дополнительных десяти секунд на раздумья.

— О, Северус, я бы не назвал лучший результат в году довольно близким к провалу, — профессор Дамблдор, наконец, отложил газету в сторону и лукаво поглядел на Нэтана. — Вы замечательно справились.

В другой чашке чай все равно получился остывший. И пока Нэт бормотал директору свое: «Спасибо, сэр», мастер зелий как раз закончил завтракать.

— Поторопись, жду тебя в кабинете, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

— Постойте, я как раз хотела спросить, — встрепенулась тут профессор Спраут, — не одолжите ли вы мне мистера Баркера часа на четыре. В третьей теплице проклевываются сицилийские мухоловки…

— Нет, увы. Мы уезжаем, — отрезал Снейп, и Нэтан только по привычке скрыл свое удивление.

— Тогда, может быть, вечером?

— Мы уезжаем на неделю.

— Конференция в Брюгге? Николас обещал быть там, — словно бы невзначай обронил директор.

«Тот Николас, что на карточках от лягушек?!»

В голове творилось что-то невообразимое. Снейп усмехнулся уже в открытую.

— Я зайду к вам перед отъездом, если вы захотите что-то передать.

«И молчал! Неделя! В Брюгге! Сам Фламель! А если бы не Дамблдор…»

Нэт прикончил остаток чая одним длинным глотком.

* * *

Заметить, что в подземном кабинете был легкий беспорядок, смог бы не каждый — говорила об этом только стопка бумаг на краю стола, сверху придавленная линейкой.

— Мы действительно едем на конференцию, сэр? — затаив дыхание, спросил Нэтан, как только зашел.

— В Брюгге еду я, ты останешься в Лондоне, в Мунго.

Вот так. В Лондоне.

Конечно, объявлять при всех, включая лиц неосведомленных, что ученику нужен ежегодный осмотр в отделении недугов от заклятий, профессор не стал, и за это можно было быть признательным — но слишком сильным оказалось разочарование. В конце концов, не каждый день ты блестяще сдаешь экзамен. Он, Нэтан, не так уж и плох, и точно не ударил бы в грязь лицом…

— Целитель Берсвик захочет увидеть твой журнал.

— Разумеется, я возьму его, сэр.

— Теорию по смешанным противоядиям за шестой курс приму у тебя, как только мы вернемся. Не советую ограничиваться одним Каннингемом.

«Кем же тогда? О, нет. Мало того, что никакого Брюгге, так еще и Горкович…»

— Возьми Дюбуа, он на третьей полке, и обрати особое внимание на примечания.

«В примечаниях там сплошная латынь, но это ничего, хорошо еще, не польский…»

— Да, сэр.

— Горковича я бы тоже посоветовал, но ты, конечно, предпочтешь устаревший учебник, лишь бы не учить другой язык.

— Вовсе я не предпочту… Если позволите, я возьму и Горковича тоже.

«Мне ведь совсем не трудно… Да что там! Подумаешь, не увижу Фламеля. Он ведь всего раз в дюжину лет выбирается из своего замка. Зато я снова смогу пожить счастливой жизнью пациента».

— Не забудь смену одежды, — добавил мастер и замолчал.

Песок сыпался вниз в настольных часах. Нэт тоже ничего не говорил.

— Ты ведь не ждешь никаких поздравлений от меня?

«Да и кто бы ждал... Бросьте…»

— Слабый курс, немудрено, что ты оказался из них лучшим.

«Даже лучше, чем Эзра Филлипс, с его “достойным подражания усердием” в которое кое-кто тыкал меня носом первые полгода?»

— Я бы удивился, будь результат иным.

«Будьте осторожны, мастер, вот это уже почти можно принять за…»

— Время не терпит. Иди, собирайся. У главных ворот, через полчаса.

— Да, сэр.

Снейп уже бросил в камин горсть зеленого порошка и шагнул в пламя. Должно быть, его ждал директор.

* * *

Через полчаса Нэт стоял, переминаясь с ноги на ногу, у главных ворот и наблюдал, как становится короче корявая тень от решетки. Прекрасно он помнил свой прошлогодний визит в больницу.

Это тоже было летом — почти сразу после того, как он принес свои клятвы. Он все еще был слаб — после путешествия камином из Хогсмида в Лондон его шатало — но мастер и не подумал замедлить темп, почти мгновенно толкнул он его в лифт, и вот они уже были на пятом этаже госпиталя Святого Мунго, в отделении недугов от заклятий, где пахло обезболивающим, успокоительным, и кто-то плакал за дверью палаты тихим, задыхающимся плачем.

Возвращаться обратно, смотреть на недовольное лицо целителя Берсвика и выслушивать от него заново все эти «общие рекомендации» не хотелось совершенно.

Профессор вышел из замка, на ходу уменьшая сверток. У ворот он остановился, сурово поглядев на ученика.

— Надеюсь, ты проявишь благоразумие.

В правой его руке появился сложенный вчетверо листок.

— Твое разрешение на пользование волшебной палочкой.

— Спасибо, сэр.

В прошлый раз пришлось сдать палочку дежурному, как только поселили в палату. Словно он был умалишенный или какой-нибудь маленький ребенок.

«Ты ведь и есть ребенок, — удивила его улыбчивая ведьма-колдомедик, — а твоего опекуна здесь нет». Не то чтобы он намеревался защищать там свою жизнь с палочкой в руках, но все равно было неприятно.

— Будь осторожен с книгами. Я хотел бы, чтобы мой единственный экземпляр «Сложных противоядий» вернулся на свое место в том же виде, в каком его покинул.

Не дожидаясь ответа, профессор взял ученика за плечо, и через несколько секунд они стояли на заднем дворе единственной в Британии больницы для волшебников, надежно скрытом от магглов стеклянной крышей. Во дворе было пусто — далеко не все предпочитали мгновенную аппарацию как средство перемещения, а для большинства пациентов она была и вовсе невозможна.

Нэтан и профессор прошли через высокие двери в знакомый вестибюль. Широкий лифт, куда, кроме них двоих вместился старичок в кресле-каталке и дама с желтой сыпью по всему лицу, взлетел вверх, со звоном остановился на пятом этаже. Выкатился прочь старичок, осторожно вышел Нэт. Снейп шел рядом — портреты целителей на стенах провожали их любопытными взглядами. Один даже снял шляпу — но, может быть, у него потела лысина.

— Недуги от заклятий, целитель Стоун, — представился румяный волшебник, сидевший за столом дежурного по отделению.

— У нас назначена встреча со старшим целителем Берсвиком, — сообщил профессор.

— Он в своем кабинете, как раз освободился, сэр, — сник молодой человек, с какой-то грустью глядя на Нэтана.

Горшки с кактусами на подоконниках и уютные кресла, расставленные по всему коридору, нисколько не смягчали неловкости и напряжения, которые росли где-то внутри. Толкнув дверь кабинета, Нэт подождал, пока Снейп войдет первым и шагнул следом.

— Это вы, профессор. И мистер Баркер, — целитель Берсвик, сухощавый пожилой волшебник, подскочил на месте, заметив их. — Я вас ждал, проходите, пожалуйста.

Взгляд его был острый, проникавший под кожу.

— Присаживайтесь.

— Я, к сожалению, спешу, — остановил его профессор, протягивая конверт. — Полагаю, вам стоит с этим ознакомиться. Здесь выписки из хроник, о которых я вам писал, и некоторые мои наблюдения.

— Непременно посмотрю. Нам найдется, что обсудить, но это может и подождать вашего возвращения.

— В таком случае, оставляю вам мистера Баркера.

Целителю достался полупоклон, Нэтану — предупреждающий взгляд. Снейп ушел быстро, без долгих прощаний.

Щелчок замка прозвучал для Нэта так, будто запирали клетку.

— Журнал?

Выложил тетрадь на стол.

— Когда вернется мастер Снейп?

— Через неделю, — ответил Нэт, с ненавистью глядя на пышно цветущую розу, украшавшую шкаф. Она даже отражалась в стекле, прикрывавшем стол. Хозяин всего этого благолепия крякнул и аккуратно подвинул тетрадь к себе.

— Даже так. Что ж, в наших целях провести эту неделю как можно более продуктивно… — он зашелестел страницами.

Мир не знал второго такого зануды, как старший целитель Берсвик. Ведение почти бесполезного журнала, в который приходилось каждый день записывать результаты диагностических заклинаний, было вменено Нэту в обязанности исключительно по его милости — и для его удобства. Пришлось даже взять несколько уроков у мадам Помфри. То есть, она-то была рада давать эти уроки — а вот он стал единственным студентом в Хогвартсе, который мог в любой момент назвать свое черепное давление, температуру, активность магического поля и движением палочки замерить пульс. Кто знает, помогло ли это в исследованиях проклятия — но тоску нагоняло неплохо.

— Пренебрегаете сном, молодой человек? — спросил Берсвик, пролистывая последнюю страницу, почти до середины заполненную цифрами.

— Нет, конечно…

— Вы уж оставьте эти ваши отговорки. Как будто бы я не вижу, — он поднял взгляд и нахмурился. — Вам важно соблюдать режим.

— Я стараюсь.

— Не «стараться соблюдать», а «соблюдать». Не понимаю. Вы хотите свести на нет все наши усилия?

Хуже всего был этот проникновенный голос. Нэт промолчал. Что он мог сказать? «Я сплю каждый день, разве этого не достаточно»?

«Тем более, разницы никакой. Лучше уж я успею что-нибудь полезное, пока мне не слишком мешает эта дрянь…»

— Прежде, чем мы перейдем к расписанию процедур… Как вы сами оцениваете свой порог магической чувствительности? Какие-нибудь изменения?

— По-моему, все так же, сэр.

Берсвик подхватил из ящика стола чистый бланк и достал самопишущее перо. Перо, поплескавшись в чернильнице, принялось вдохновенно выводить короткие, четкие строчки. Оно было похоже на ветку, скребущую по стеклу окна, которую хочется убрать подальше, сломать или заставить расти в другую сторону — Нэт предпочел отвернуться.

— Новые реакции? У вас ведь были другие предметы в этом году.

— Они не связаны с активным применением магии.

— Надеюсь, вы последовали моему совету и свели контакты с волшебными существами к минимуму. У многих из них очень нестабильное поле, которое может плохо повлиять на волшебника в вашем состоянии, — продолжал целитель. — Я смотрю, ритмы в норме, хм… в большинстве случаев. Похоже, все не так уж и плохо, — подмигнул он ободряюще. — Почему же у вас такой угрюмый вид?

«Он считает, что это — угрюмый вид... подумать только!» Роза хищно скалилась со шкафа, словно ее здесь поили кровью пациентов, а не водой.

— Так, так. Ну-ка на свет посмотрите.

— Я в порядке, сэр!

«Так держать. Фальшивой улыбки не хватает, для убедительности».

— Это мы проверим. Мэриетт вас устроит в палате Аврелия Грумпа. Палочку отдадите ей.

— У меня есть разрешение…

Дверь распахнулась все с тем же щелчком — в кабинет скользнула прошлогодняя Мэриетт, сменившая кудряшки на локоны и синюю подводку на цвет осенней листвы.

«О чем я… Фальшивые улыбки здесь в порядке вещей…»

— Пойдем со мной, Нэтан. У нас освободилось замечательное место — миссис Крэбб выписалась. В палате бывает немножко шумно, но зато светло, и ребята есть почти твоего возраста…

Привычку звать пациентов по именам она, конечно, менять не стала.

Целитель Берсвик спрятал журнал себе в стол, вместо него вручил колдомедику исписанную пером бумажку. Под дверью уже кто-то ждал его советов.

Нэтан же последовал по темному коридору за лимонной мантией, упрямо игнорируя невидимую проволоку, которую кто-то вкручивал ему в голову с каждым движением, с каждым звуком и запахом. Он старался не думать еще и о том, что последний раз такое с ним было после аппарации — а значит, высокий голос ведьмы и мантия, светящаяся в полумраке, вовсе не при чем.

* * *

«Чтобы вам там в Брюгге было так же весело, мастер!» — в который раз вздохнул Нэт, перелистывая страницу.

— Конем, Фрэнки! Ходи конем! — орал лупоглазый мальчишка, устроившийся по-турецки на кровати напротив. Братец, с которым он играл в волшебные шахматы — такой же лупоглазый, но гораздо более обидчивый, чесал затылок.

— Ты мне специально подсказываешь, чтобы я проиграл!

— Конь уже три раза съел бы эту пешку!

— А потом ты бы съел коня!

— Как это, интересно?

У одного из братьев были здоровенные кошачьи уши, покрытые, почему-то, вьющейся рыжей шерстью. У второго — медленно, но верно, отрастала правая нога. Пока что она только-только доросла до колена.

— Это мы взяли без спросу мамину палочку, — пояснял с гордостью старший.

Младший как раз косился на тумбочку, куда Нэт спрятал свою, березовую (и откуда уже подумывал переправить ее под подушку). Непонятно было одно — с чего колдомедик решила, что четырнадцать и восемь — это «почти один возраст»?

— Дин, я не знаю, чем мне ходить. Но только не конем! Нэт, может, ты знаешь, чем мне ходить?

Бедняга слишком буквально воспринял эту Мэриэтт, когда она, гостеприимно распахнув дверь, объявила:

— А вот вам еще компания, Фрэнки. Его зовут Нэтан. Будет, с кем поиграть…

На укоризненный взгляд Нэта она бестрепетно продолжила:

— О, они такие славные. Вы подружитесь. У них отец, кажется, строитель, мать тоже занята, не может часто здесь появляться…

Двое славных ребятишек галдели, как ягнята в загоне.

— Вы не понимаете. Мне работать нужно, — попробовал Нэтан.

— Других мест нет, — сверкнула зубами Мэриэтт и была такова.

«Отравлю, — думал Нэт часом позже. — Не зря же учил…» Он успел сходить к дежурному, узнать, что первая процедура назначена только на вечер, а до вечера не остается ничего, кроме как…

— Так чем мне ходить? А, Нэт?

— Фрэнки, лучше не трогай его, он злой.

— Ты специально мне говоришь, чтобы я только тебя слушал. Твои шахматы скучные, ты всегда выигрываешь! Я не хочу в шахматы. Давай вместо них в пятнашки? — одному Мерлину было известно, как этот гений собирался выиграть в пятнашки с одной ногой.

— Только чур за дверь не выбегать!

— Но под кроватями можно!

«Милостивая Гештинан... мать этих двоих слонят сейчас, наверное, наслаждается тишиной… и ее я отравлю, последней…»

— Считаю до трех!

— Ну уж нет, — вырвалось вдруг.

Человек, прикрывшийся газетой на другом конце палаты, послал ему благодарный взгляд. Это был журналист, проклятый каким-то злопыхателем на немоту, а потому тоже не сумевший возразить целителям вовремя.

— До трех считаю я. Если на счет три вы не умолкнете, ваши родители вас не узнают, когда придут навестить. Один.

— И что ты…

— Два.

— …сделаешь, интересно?

— Три.

— Да он просто пугает, Фрэ…

Мальчишка удивленно моргнул, когда вместо остальных слов из его рта вырвался здоровенный пузырь и поплыл к потолку.

— Дин, вот это…

Теперь пузыри пускал и второй, а Нэт прятал палочку в рукав.

«…не смешивай слизь пломпеста и кровь дракона, и горюн-траву, если выращена на западном склоне… не смешивай также свинец и сок из желудка овцы… не соединяй в одном котле слезы саламандры и ключевую воду, и русалочий волос не клади рядом с листом клевера».

«Профессор прав, пожалуй, польский не так и плох, по сравнению с этим…»

Нэт перелистнул страницу — на развороте изображен был тигль и алхимик, картинно заслоняющийся руками от пламени.

«И камень со дна серного ключа не бери перчаткой, поднимай его голой рукой или щипцами, закаленными в магическом огне…»

Тишина в палате прерывалась лишь звуками время от времени лопающихся пузырей.