Apprentice (джен)

Утреннее солнце успело скрыться за облаками — крепчавший ветер налетал со всех сторон и надувал мантии.

— Мы аппарируем? Куда?

На свету мастер зелий казался бледнее, чем в подземельях.

— В одно безопасное место. Руку, — скомандовал он.

Пестрые облака, кованые узоры ворот и темный силуэт замка — все это завертелось и исчезло. Уже через секунду Нэт, согнувшись пополам, хватал воздух: вокруг был лес и сладко пахло опавшей листвой.

Голова продолжала кружиться.

— Иди за мной и не отставай.

Цепкие пальцы ухватили за рукав и потянули в сторону.

Они пробирались вверх по склону, не по тропе, а так, напрямик, пока не вышли на край широкой поляны. От двух пограничников-дубов тянулась через нее уже настоящая тропинка, то утопая в высокой траве, то снова выныривая.

Профессор не сбавлял шага — перескочив очередной высохший ручей, он вдруг свернул, потом, на ровном месте, остановился и вынул палочку.

— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он негромко.

Голова после аппарации раскалывалась, но об этом Нэт говорить не стал. Только огляделся, прогоняя дурноту.

Рядом тяжело кружил шмель, отцветал поздний тысячелистник, трава лениво дрожала, когда проходил ветерок. Земля по ногами словно бы раскачивалась, медленно, как уставшая колыбель. Нэт прикрыл глаза, наслаждаясь царящим вокруг покоем — здесь было заметно теплее, чем в Шотландии.

— Я бы сюда наведался в начале июня, — заметил он. — Но вы ведь не таволгу имели ввиду? Под землей довольно отчетливый контур. Звучит, как замкнутый.

Профессор кивнул, выводя палочкой комбинацию рун.

Медленно, прямо на глазах вырастая из ниоткуда, широкая замшелая плита поднялась вверх — оказалось, она лежала на других камнях, образовывавших подобие стен. Быстрый луч скользнул по краю, на мгновение расцветив красками мох, но в глубину, туда, куда вел узкий темный ход, заглянуть не решился. Из мрака веяло могильным холодом.

— Что скажешь теперь? — спросил мастер зелий, дотронувшись до камня. Он словно поздоровался, и темнота перед ним сыто вздрогнула.

Нэт разглядел грубо вырезанную над входом змею и череп.

— На крови. Степень я так сразу не определю, но вот подпись странная, будто разбитая... Я могу..? — он протянул было руку, но Снейп покачал головой.

— Нож достань.

Нэт вынул нож и прислушался. У темноты, оказывается, был голос — глухой, коварный, как гул водопада впереди по течению. И накладывал защиту явно мастер, да еще экспериментатор, каких поискать. На первый взгляд простой контур был всего лишь верхней границей замысловатого, объемного сплетения чар. Они уходили глубоко вниз, разрастались в стороны — невинный луг со шмелями, по которому Нэт только что шел, тоже был их частью, и всего лишь одной из многих. Шедевр маскировки, наверняка защищенный от обычных проявляющих заклинаний и магических детекторов.

— Там же внизу целая база!

— Рукав подними.

Снейп сначала взял из его пальцев нож, потом — перехватил за запястье руку.

— Я мог бы и сам, — поежился Нэт.

— Нет, не мог бы, — мастер зелий резко, но не глубоко провел лезвием по тыльной стороне его предплечья. — Периметр под условием.

Он рассек ровно столько, сколько нужно было, чтобы получить кровь.

Стряхнув алую каплю на камень, прошептал что-то. Контур дрогнул и поддался.

— А вы?

— Мне не нужно, — мастер шагнул в темноту. — Не стой, входи.

Содрогнувшись от накатившего из-под земли холода, Нэт последовал за ним — вниз по узкому ходу, прочь из благоухающего рая.

* * *

Ему казалось, что он перемещается во времени, а не в пространстве.

Стены коридора постепенно становились все шире, но Нэт не мог видеть этого — только слышать по изменившемуся эху. Наконец, профессор остановился. Бледный шар света воспарил к высокому потолку, освещая пещеру.

Они стояли на распутье — три коридора уходили в разные стороны.

Это было совсем не дикое место, и отчасти даже благоустроенное: вдоль стен стояли скамьи, а у входов в другие коридоры раскачивались светильники на цепях. Поколдовав немного над одним из них, мастер зажег белое, зеленоватое пламя: другие два, словно подхватив эстафету, загорелись следом. Теперь куда лучше, чем при свете слабого люмоса, можно было разглядеть детали — округлые, немного кривые проемы, простую мозаику на полу. Какой-то кельтский орнамент, то ли ромбы, то ли свившиеся в клубок змеи, и камни поблескивали, как чешуя.

Немного в стороне Нэт заметил в стене щель и подошел рассмотреть поближе.

— Здесь дверь?

— Да, кладовая, — откликнулся мастер.

— Кладовая?

— Запасные мантии.

Снейп нажал на какой-то выступ в стене. В глубине коридора тоже появился свет.

— Не отставай, — напомнил он ученику.

Идти пришлось недалеко — Нэт проводил любопытным взглядом еще несколько запертых дверей, но не стал спрашивать. Коридор привел в залу, заметно больше прошлого перекрестка.

Стоило им зайти, как, словно в Хогвартсе, по стенам сами собой зажглись светильники с точно таким же, как в других помещениях, диким зеленоватым огнем.

Теперь в стороне можно было разглядеть стол, окруженный тремя скамьями и единственным креслом с неудобно прямой спинкой. Остальная часть зала была пуста — только в воздухе витала магия. Много магии.

Следы колдовства вообще не пропадали под землей так быстро, как под открытым небом, а здесь еще и наслаивались один на другой. Обрывки рунных заклинаний и холодные отблески высшей трансфигурации, цепкий след других, жестоких, темных чар. Министерские запреты на это подземное убежище явно не распространялись.

— Пытаешься разобраться?

— Да, — смутившись, ответил Нэт.

Он взглянул на профессора и был поражен тем, как изменился его учитель. Таким, с палочкой наизготовку, Снейп выглядел куда опаснее, чем у доски в классе зельеварения. В глазах больше не пряталась обреченная усмешка — и в их темной глубине, и в повороте головы, даже в жесте, которым он откинул волосы со лба, были вызов и желание рисковать. Пожалуй, впервые за все время ученичества, Нэт вспомнил, что профессор его всего-то на десять лет старше.

Ему стало не по себе.

— Несовершеннолетнее волшебство тут не отследить, делать можно что угодно, вплоть до непростительных, и, если грамотно подчистить палочки, никто не докажет, что мы наколдовали на Поцелуй, — Снейп был серьезен. — Время запомни.

— Да, сэр.

— Теперь читай, что будешь делать, по порядку.

Голос звучал нетвердо, но план действий был давно готов, и Нэт читал без запинки.

Профессор, кажется, все равно остался недоволен.

— Ты смысл понимаешь? — спросил он нетерпеливо.

Даже выучив текст заклятия наизусть, Нэт чувствовал себя неуверенно. Тем не менее, кивнул.

— Понимаю, но, честно говоря... мне хотелось бы знать, как именно нужно передавать эту «чашу» и вообще... где здесь точка приложения?

— Слова могут быть любыми, — заметил Снейп. — Важны не они, а механизм действия. Магия жертвы реверсивна, ты не передаешь ничего напрямую — только инициируешь контакт. Якорь держит силу, которая исполняет волю жертвующего. Конечная цель достигается, если якорь соответствует условию. Ясно?

— Ясно, сэр.

Было не столько ясно, сколько жутко. Эхо искажало голоса и множило их, расходясь под сводами подземелья.

— Самое сложное — разорвать контакт, когда результат достигнут. Потенциально любая жертва необратима, потому что магия стремится заполучить все, что ты сможешь ей предложить.

Снейп посмотрел на ученика, сощурившись, словно совсем не верил, что тот его понимает.

— Тебе придется противостоять ей. Думаю, сейчас ты готов даже лучше, чем был до того, как сделал свою птицу. Иначе я не стал бы тебя сюда вести.

— И как это делать? Как мне ей... противостоять?

— Тебе? Не знаю. В моем случае хорошо срабатывал полный блок.

— Хотите сказать, вы делали такое раньше? — опешил Нэт.

— Я тебя часто учил тому, что не пробовал сам?

В одном из коридоров где-то там, за спиной, из стены сочилась вода, и он слышал, как звенят, падая на камень, капли. Мысль о том, что не так уж давно профессор использовал магию жертвы достаточно регулярно, чтобы знать, что «полный блок хорошо срабатывает», была не просто неприятной. От нее все как-то застывало внутри.

«Ты бы огляделся, что ли. Откуда, по-твоему, у него пропуск в такое место?» — внутренний голос взывал к рассудку, но Нэт его не слушал. Какая-то часть в нем все еще пыталась игнорировать очевидное.

— А если эта магия окажется сильнее меня? Что, если я не смогу ее остановить?

— Тогда я умру, — просто сказал профессор.

Его взгляд держал Нэта, словно игла — беспомощного мотылька.

— Разве вы сами не сможете в крайнем случае прервать..? — едва слышно спросил Нэт. Он искал опору. Дерево стола на ощупь было гладким, как окаменевший шелк, и скользило под пальцами.

— Жертва очень редко может что-то сделать. Только если она одновременно является исполнителем, либо если ее действия или состояния сознания нарушают условие, — профессор говорил ровно, словно читал учебник.

Нэт медленно выдохнул. Он помнил Рождество в ирландском пабе, и как сам умолял Эйнара Юнгана «не применять это против тех, кто не сможет ответить». Каким же он тогда был наивным ребенком. Руки еще не дрожали, но он чувствовал, что уже близок к этому. Нечеловеческое спокойствие, с которым смотрел на него Снейп, делало все только хуже.

— Если с основной частью разобрались, идем дальше. Реакция проклятия. Снимешь все показатели до и после, порядок знаешь. Тест Дюссмайера, лучше на движение, чем на свет, я бы взял левитацию, с ней у тебя чище выходит. Учти, фон будет нагружен.

— Да, сэр.

- Все время контролируешь импульс.

— Я понимаю.

— Лучше сбавить темп, чем допустить ошибку.

— Я понимаю, сэр.

Профессор ослабил воротник и выложил палочку на стол. Из карманов появились заранее расчерченный лист и к нему карандаш. Побледневший Нэт выставил флакон с обезболивающим и еще несколько других, и привычным движением бросил сверху исключение.

Голова стала тяжелой — то ли все еще от аппарации, то ли глаза раздражал зеленый свет, но ослабевшие щупальца боли снова заворочались, зашевелились внутри.

Один за другим он снял показатели, и даже отлевитировал пергамент на другой конец стола. Потом сделал глубокий вдох.

Минуты через три Снейпу, похоже, надоело ждать и любоваться на то, как ученик мнется на месте.

— Почему не начинаешь?

— Я не могу, — последовал быстрый ответ.

— В каком смысле, не можешь? Ты мне текст только что наизусть читал.

Воздух в подземной зале был холодным, но внутри от него жгло, как от огня. При одной мысли о том, что ему сейчас придется сделать, Нэт чувствовал себя больным.

— Не в этом дело, — он смотрел под ноги. — Сэр, пожалуйста, хотя бы возьмите палочку.

— Зачем?

— Но я не могу, вот так, когда вы... безоружный.

Снейп смерил его взглядом: медленная усмешка скривила губы.

— Кое-что похожее ты прекрасно смог утром, в Хогсмиде.

— Я вас очень прошу, не сравнивайте.

Непонятно, что именно профессор находил здесь забавным, но, видно, что-то находил — его усмешка только стала острее.

— Да уж, смею надеяться, сравнение выйдет в мою пользу. В конце концов, я не так беспомощен против магии, как твой родственник.

Хотелось повернуться, все бросить и бежать прочь. И может быть, именно так и стоило поступить. Не впутываться еще больше. Не совершать ничего необратимого.

Вот только Нэт остался. Из глупой гордости, из упрямства? Может быть, из чувства долга — или потому, что догадывался, что это его последний шанс? Профессор тоже не сдвинулся с места — так и стоял, глядя на него в упор.

— Смог тогда — сможешь и сейчас. Вперед.

Это был уже приказ. Закрыв глаза, на мгновение, Нэт пообещал себе, что он больше ни за что и никогда...

Из маленькой искры вырос искрящий белый луч. Луч был лезвием, и этим лезвием можно было делить мрак на части. Слепящий, стирающий границы свет въедался в кожу, но вместе с ним приходило неожиданное, чудовищное облегчение. Наконец-то, можно было дышать свободно, все копившиеся усталость и боль прошли, исчезли, словно их не было никогда. Он снова был свободен. Он был полон сил, сила пьянила его, как молодое вино. Ему хотелось смеяться, хохотать, как сумасшедшему — хотелось лететь, и он знал, что сможет — прямо здесь и сейчас...

Потом услышал — то ли стон, то ли шипение, сквозь сжатые зубы. Мастер зелий не устоял на ногах и опустился на пол, на колено, одной рукой опираясь о камень, а вторую прижав к голове — там, на другой стороне луча.

* * *

Диагностические заклятия Нэт шептал вслух, сквозь зубы, но не сбиваясь.

— Почему остановился? Как ты карту собрался строить, пяти минут не продержавшись?

— Построю, — хрипло ответил он. — Надо будет, воспоминание вытащу и построю.

Покрутив в пальцах флакон с обезболивающим, Снейп так и вернул его на стол, нераспечатанным.

— Ничего страшного ты не сделал. Со мной случались вещи и похуже.

Вместо ответа ученик продолжил снимать показатели. Закончив с Дюссмайером, он затолкал палочку обратно в держатель с такой силой, будто хотел сломать.

— Вам... вам откуда знать, страшное я сделал или нет?

Профессор дышал медленно и глубоко, а Нэт хватал глотками. Плечи его дрожали.

— Это мерзкая дрянь... она вас... жрала и наслаждалась! А я этим пользовался! Я это начал! Я ей позволил!

— Возьми себя в руки.

— Вы что, не понимаете? Мне это было приятно!

Последние слова Нэт почти выкрикнул.

— Хочешь знать, что я понимаю? — спросил его Снейп. — Я понимаю, что тебе сложнейшие чары удаются с первой попытки. Защита, которую я тебе показал — я ее специально делал так, чтобы никто, кроме меня, повторить не смог. Тебе сколько на нее потребовалось? Один вечер? А как ты думаешь, кто над этим убежищем купол поднимал? Отличник-семикурсник? Предполагается, что человек без метки его не способен заметить в принципе — а ты мне чуть ли не степень называешь. Я уж не говорю про твои опыты в трансфигурации.

Нэт открыл было рот, но Снейп не дал ему сказать ни слова.

— Если у тебя такая предрасположенность к темной магии, ничего удивительного, что тебе было приятно. Тебе и должно было быть приятно. Это нормально.

— Нормально?

— Да. Побочный эффект.

Тень расплывалась по полу, как разбавленные чернила. Нэт пытался успокоиться, глядя на нее, но не мог.

— Мне же не просто стало легко. Я не... я как будто родился заново. Голова, руки — все прошло. Как будто нет этого проклятия. Как будто я здоров. И свобода... Я видел, как вы упали, но мне хотелось еще — вы понимаете? Еще хотя бы секунду.

Он замолчал, и дыхание его, наконец, стало ровнее.

— Сейчас тоже хочется.

— Пройдет.

— Откуда вы знаете?

— Ты нашел в себе силы остановиться.

Нэт покачал головой.

— Но я должен был сделать это раньше.

Снейп сложил заполненную таблицу вчетверо и спрятал в карман.

— Сделай ты это раньше, я бы тебя заставил повторить. И учти, если Гэмп выйдет нечеткий...

— Я понял, сэр, — Нэт смотрел на собственные руки, как на чужие. Запах пристал к ним, наверное, навсегда — тяжелый, душный, как у стухшего мяса, он вползал под кожу и впитывался в кровь. С ужасом Нэт подумал о том, что будет, когда он вернется в Хогвартс. Наверняка, ему станут оборачиваться вслед и показывать пальцем.

— Почему вы думаете, что это вообще реально? Провернуть такое же, с зельем вместо жертвы? Разве такую магию получится... обмануть?

Они успели не только собрать все со стола, набросать и проверить макет карты, но и вымыть руки наколдованной водой. Вода, оказывается, помогала, даже такая.

— При чем здесь обман? Мы всего лишь заменяем звено в цепи, — недовольно заметил профессор, застегивая манжет. — С помощью реципиента имитируем фон. Зелье переводит на себя матрицу заклятия, после чего закрывается.

— Как связывающее противоядие? Ведь тогда «якорь» нужно выводить.

— Мы и выведем. До начала распада, но после выполнения условия. Возможно, вообще придется вытягивать его парой.

— На безоаре?

— Да уж не на слезе феникса.

Воздух входил в легкие и выходил из них — Нэт чувствовал себя пустой, бессмысленной оболочкой. За каким чертом нужно было теперь, после всего, изобретать зелья и спасать его никчемную жизнь, он уже понять не мог, но все еще делал вид, что понимает.

— Хорошо, чтобы реципиентом был сам исполнитель, — сказал тихо. — Контроль лучше, ну и если мы изобретаем средство, прием которого потребуется постоянно... это ведь безопаснее?

— С точки зрения чего, закона? Твое ядро уже повреждено проклятием. В момент отделения матрицы с потенциалом может случиться что угодно.

— Может, ничего и не будет. Я бы рискнул.

Где-то вдалеке продолжало капать, но Снейп, похоже, совсем не замечал.

— Сначала разберемся с основой, — он обвел залу долгим взглядом. — Собирайся. И посчитай, насколько тебе хватит.

— Уже считаю.

Когда они выходили, светильники вспыхнули ярче и погасли. За спиной стало темно. На короткое время вырвавшись к свету, это таинственное место опять возвращалось во мрак — и в прошлое.

На развилке профессор остановился и повернулся к ученику.

— Палочку.

Он проверил время и нахмурился.

— Меньше часа.

Дольше необходимого находиться в убежище он явно не хотел.

— След надо чистить, лучше всего сделать это здесь.

— И вы, конечно, хорошо это умеете, — с едва скрытым упреком сказал Нэт.

— Тебя что-то удивляет?

— Ничего. Просто речь о моей палочке, а мне вы и не предлагаете научиться.

— Это, между прочим, статья, — усмехнулся мастер зелий. — С другой стороны, ты же все равно запомнишь. Смотри, если хочешь. Signa Saeclum.

Одна палочка коснулась другой, и золотистый луч обвил их лентой. Запах был свежий, как у молодой зелени, а вокруг откликались на него тени других, точно таких же чар.

— Теперь сам.

Нэт кивнул.

— У меня чувство такое, будто я слона могу трансфигурировать, и мне ничего не будет.

Чары получились не сразу — пальцы чуть-чуть дрожали.

— Для таких вещей палочки нужно иметь две, — Снейп спрятал свою, а потом, подумав, и Нэта тоже. — Одну хранят подальше от чужих глаз. Тебе что, смешно?

— Нет, просто улыбаюсь.

Улыбка получалась застывшая, потому что глаза в ней не участвовали.

Все еще было не больно. Но почему-то думал, может, лучше была ожидаемая и почти привычная боль, чем пустота внутри? От пустоты кружилась голова.

— Палочку вы мне не вернете, сэр?

— Тебе без нее неделю жить. Привыкай.

Нэт посмотрел в сторону. Ему было все равно, на самом деле.

— Из-за Хогсмида?

— Да.

— А что я буду делать на практических занятиях?

— Одолжишь, — отрезал Снейп. — Или договоришься о пересдаче.

Они вместе направились к выходу.

— Когда это все построили, сэр? — зачем-то спросил Нэт, дотрагиваясь до стены. Коридор опять становился уже. — Вы знаете?

— Не спрашивал. Не раньше семидесятых.

— Выглядит, будто старше Хогвартса.

— Так задумано.

— Я так и понял, — тихо сказал Нэт.

Им приходилось идти уже почти согнувшись — светлое пятно выхода маячило впереди, как огонек фонарника в ненастной ночи.

Теплый, пахнущий цветами ветер ударил в лицо: по синему плыли белые, как больничные простыни, облака. Вырезанная в камне змейка сверкнула глазом-угольком и заползла обратно в череп. Если она должна была символизировать победу над смертью — с не меньшим успехом она символизировала ее торжество над всем живым, охраняя мнимое доказательство человеческого величия.

Нэт протянул руку — и тут змейка снова выглянула на свет, лукаво поблескивая.

— Не трогай, — предупредил профессор, но Нэт трогать и не собирался. Он только подошел поближе и, прикрыв глаза, вдохнул.

Защитный контур врастал в землю, как живой, кружевом опутывал камни входа, ловил в свои сети ветер. Сквозь него поднималась к солнцу трава, сквозь него пролетали птицы, насекомые, и лил дождь — и лишь человек не мог пройти просто так.

Нэт раскладывал запахи на части, пропуская звон разбитой подписи и четкую дробь ключа, а потом и сплетенную из рун сеть. Теперь он слышал, знал, внутри, в основе, лежало что-то большее, что-то древнее даже, чем прямой запрет магии крови, пронизавший весь контур. И он должен был понять, убедиться...

— Нэтан!

Побледнев, отшатнулся от камней прочь.

— Зачем надо было! — Снейп дернул его в сторону и прежде, чем Нэт успел что-то сказать, вычертил в воздухе последовательность рун. Камни исчезли, перед ними снова дремал безмятежный, залитый солнцем луг.

Тошнота не проходила, и Нэт не пытался ее прогнать. Теперь чувствовал — спрятанный глубже других, запах был отчетлив и однозначен.

Вопросов не задавал, понимал, что никто отвечать не будет — лицо профессора стало совсем закрытым, а взгляд похолодел. Шли молча, пока не добрались до границы антиаппарационного барьера — только тогда, взяв ученика за плечо, Снейп процедил:

— Стоило догадаться, что ты полезешь смотреть.

Хрупкая, прозрачная травинка царапала мантию. Она не подозревала, откуда росла.

— Я ведь... не знал. Почему, сэр? Такой мастер это делал, почему же он... эту грязь туда?

На это Снейп не сказал ничего, отвернулся.

Нэт молча смотрел под ноги — ни с кем не споря и никакого ответа не ожидая. Еще утром он бы даже не понял, что значит этот запах, а сейчас уже знал, что платой за безупречный купол над тайным убежищем стала чья-то жизнь.

Отданная, скорее всего, не добровольно.

Было ли оправдание — вот такому? Могло ли оно быть? Раз шла война, люди умирали — раз их убивали — что было хуже, использовать их смерть, чтобы защитить других, или не использовать ее вовсе?

Если где-нибудь и существовал другой мир (а Нэт в этом сильно сомневался), то он, конечно, должен был быть лучше. Потому что этот — был нелеп, несправедлив и до абсурда безжалостен. В нем не было ни согласия, ни постоянства, зато царили жестокие законы или разгорались кровавые революции. И все прекрасное, взлелеянное трудом, что, вопреки и на удивление, прорастало здесь, оказывалось измарано той же кровью или, что, возможно, даже хуже — брезгливым желанием о ней забыть.

Нэт продолжал думать об этом и тогда, когда резкий шотландский ветер летел ему в лицо, и тогда, когда ворота школы заскрипели, пропуская его внутрь.