План Мародера (джен)

Дверь распахнулась.

Гарри шагнул внутрь. Сердце билось в груди так отчаянно, что удивительно, как Сириус и Ремус его не слышали… а может и слышали.

Гарри сделал пару неуверенных шагов вперёд. Справа у стены была деревянная лестница, ведущая наверх, с плинтусами и балясинами, покрытыми отшелушивающейся белой краской. Гарри положил ладонь на первую балясину — касалась ли рука отца этого места? Рука матери?

Коридора как такового не было — просто небольшой пятачок пространства, на котором могли поместиться разве что вешалка и тумбочка. Представшая в воображении Гарри картинка казалась такой чёткой, словно это было воспоминание.

— Здесь были вешалка и тумбочка? — тихо спросил он, указывая на то место, где они могли стоять.

Удивление промелькнуло в серых глазах Сириуса.

— Да. Алиса подарила им сосновую вешалку на новоселье. Она обычно срывала с гостей пальто, если они не спешили его снимать.

Ремус прочистил горло.

— Ты их помнишь?

Гарри почесал затылок.

— Не знаю, я просто вижу их в голове...

— Это вполне может быть воспоминанием, похороненным глубоко в подсознании, — предположил Сириус. — Ты жил здесь почти всё время, за исключением пары месяцев в доме Поттеров.

— Да, психологи утверждают, что младенцы умеют хранить воспоминания, — начал Ремус лекторским тоном, — но они полагают, что воспоминания по-другому кодируются, поскольку у младенцев ещё не развиты речь, острота зрения и слуха, поэтому нам сложно расшифровать эти воспоминания в сознательном возрасте. Хотя есть различные теории и...

Гарри перестал слушать и перешёл в гостинную. Стена с камином была побелена, сам камин пустовал, решётка потемнела и покрылась грязью. Перед ним лежала пара поленьев, которые могли быть остатками корзины для дров. Комната была небольшой — места хватало для дивана и кресла, может быть ещё для кофейного столика и серванта у дальней стены. И вновь Гарри задался вопросом, насколько картинка в его воображении соответствовала реальности.

Солнце светило в окно, и тень от рамы падала на покрытый ковром пол. Ковёр был ужасен — фиолетовые и жёлтые цветы переплетались в овальный узор. Тёте Петунии он бы понравился.

Гарри нахмурился.

— Твоя мама выбирала, — сказал Сириус, заметив направление его взгляда. — Она считала, что цветы выглядят мило.

Гарри поморщился при мысли, что у мамы было что-то общее с тётей Петуньей — но они, в конце концов, были сёстрами, которые выросли вместе, поэтому это можно было понять.

— Джеймс его терпеть не мог. Он хотел геометрические узоры, которые, по правде говоря, были не многим лучше, — иронично заметил Ремус. — Но он не мог отказать твоей маме.

— К тому же были восьмидесятые, — возразил Сириус.

Взгляд Гарри упал на тёмный след на стене — след от заклятия при битве его отца с Волдемортом; битвы за свою семью — за жену и ребёнка. Битвы за жизнь Гарри. Комок застрял в горле. Ему пришлось сконцентрироваться на магии, которая всколыхнулась внутри от ужасающего осознания.

Сириус вновь проследил за его взглядом и издал приглушённый звук. Он бросил взгляд на вход в комнату у лестницы, и Гарри понял — именно там был убит его отец. Он взял Сириуса за руку.

Тот посмотрел на него сквозь пелену слёз, но сумел выдавить слабую улыбку. Свободной рукой он указал на дальнюю дверь.

— Пройдём в столовую?

— Что весьма громкое название для этого подобия комнаты, — заметил Ремус, когда они двинулись вперёд.

Гарри прерывисто выдохнул, когда они вошли. Комната была крошечной, почти такой же, как его комната на Тисовой улице. Она могла вместить обеденный стол и несколько стульев — не более.

— Они сумели впихнуть сюда огромный стол, потому что Лили хотела принимать гостей, — с теплотой вспомнил Сириус. Он тихо фыркнул, и Гарри показалось, что он с трудом сдерживал слёзы.

— В первую неделю они собрали нас всех вместе за столом: мародёров, Фрэнка и Алису, и пару друзей твоей мамы. Мы даже пошевелиться не могли, — покачал головой Ремус. — В итоге мы все хохотали, даже твоя мама и… Не думаю, что он использовался в дальнейшем.

Сириус подтолкнул Гарри к двери в кухню.

— Вот где была настоящая душа дома.

По сравнению с предыдущими комнатами кухня была нормального размера. Справа стояли кухонные шкафы из сосны с плитой посередине, а слева было пустое пространство, которое, по предположению Гарри, предназначалось для стола со стульями.

— Вдоль этой стены стоял старый диван из квартиры Джеймса в Лондоне, — сказал Ремус, вытягивая руку. — Прямо здесь. Мерлин, он был ужасен.

— Он был очень удобным, — пробурчал Сириус. — Мягкий и пружинистый и...

— Оранжевый, — закончил Ремус.

Эта пикировка приподняла Гарри настроение.

— Твоя мама терпеть его не могла, — сообщил ему Ремус доверительным тоном.

— Нам с Джеймсом пришлось затаскивать эту штуковину втихаря, когда твоей мамы не было дома, — вспоминал Сириус. — Видели бы вы её лицо, когда она вернулась и увидела нас, спящих на этом диване...

— Почему она от него не избавилась? — у Гарри сложилось впечатление, что именно мама отвечала за дизайн.

— Потому что она любила Джеймса так же сильно, как ненавидела этот диван, — просто ответил Сириус. — И он сказал мне… эм, — он немного покраснел, — он сказал мне, что есть большая вероятность, что однажды, когда они ждали меня в квартире, ты был… эм, зачат на этом диване.

Гарри тут же закрыл уши руками и воскликнул:

— Слишком много информации!

— Согласен, — поддержал его Ремус, спешно отступая от того места, где раньше стоял диван, будто он всё ещё был там. Сириус пожал плечами.

— Ну, скажем так, я был рад избавиться от него, когда Джемс мне об этом рассказал.

— И при этом ты заснул на нём, — заметил Ремус, ткнув в него длинным пальцем.

— Чтоб ты знал, было чертовски сложно впихнуть его сюда, Лунатик, — сказал Сириус в свою защиту и надулся.

Гарри подошёл к окну над раковиной. «Мама, вероятно, стояла прямо здесь», — подумал он с благоговением. Вероятно, она мыла посуду и смотрела в это окно на… заросший и неухоженный сад?

Гарри нахмурился. Сад был в ужасном состоянии, но, скорее всего, раньше он выглядел иначе.

— Мы можем подняться на второй этаж? — спросил он, не оборачиваясь. В отражении окна он увидел, как Сириус и Ремус переглянулись.

— Наверху больше повреждений, — несколько неуверенно сказал Ремус. — Ты уверен, что хочешь подняться?

Гарри кивнул, и они направились к лестнице. Лестничный пролёт был маленьким, с бордово-золотисто дорожкой, уходящей во все комнаты. Гарри решил, что она была малость симпатичнее, чем ковёр в гостиной.

— Это была моя комната, — сказал Сириус, указывая на первую дверь.

— Комната для гостей, — поправил его Ремус.

Сириус на это приподнял бровь.

— Ладно, твоя, — со вздохом согласился Ремус.

— Я был ранен, — жизнерадостно начал Сириус. — Мне нужна была помощь при ходьбе и для всего остального. Там была односпальная кровать, прикроватная тумбочка и старый шкаф. Больше ничего не влезло бы. Но она была уютной.

— Сколько ты тут жил? — спросил Гарри, заинтригованный голосом Сириуса, полным ностальгии, и тенями воспоминаний в глазах.

— Ну, меня выпустили из госпиталя в начале июля, я остался здесь после смерти твоего дедушки, когда твои родители переехали в дом Поттеров с тобой зимой. Я вернулся на Лондон-стрит, когда твои родители приехали сюда, чтобы спрятаться, — перечислил Сириус как бы между прочим. — Должен признать, когда мы жили здесь все вчетвером, временами бывало неловко. То есть твои родители любили меня, и я любил их, но они были парой и… ну, скажем так, было неловко, когда они ссорились, а мне приходилось с ними завтракать. Но мы справлялись, и, думаю, они были рады дополнительной паре рук после твоего рождения.

Гарри перешёл в следующую комнату, которая оказалась крошечной ванной в старом стиле с ванной на ножках, квадратной раковиной и нагревателем воды в шкафу. В соседней комнатке был старомодный туалет со смывным бачком под потолком и длинной цепочкой для смыва.

Гарри прошёл в следующую комнату, которая, очевидно, была спальней родителей — просторной, с камином и нишами в стене, оборудованными под шкафы. Он неспешно подошёл к окну и посмотрел на сад перед домом.

— Мне нельзя было сюда заходить, — сказал Сириус с порога. — Таково было правило твоей мамы. Да и тебе тоже, между прочим. Она была убеждена, что спальня — это личное. И у тебя была своя спальня.

Гарри вновь передёрнуло, поскольку это была очередная черта его матери, которую она разделяла с сестрой — тётя Петунья тоже не разрешала входить в свою спальню, даже Дадли. Гарри подумал, что, возможно, это привили им их родители.

— Моя спальня? — спросил Гарри.

Сириус показал ему следовать за ним. Ремус остался у лестницы, и Гарри понял почему, когда вошёл в последнюю комнату.

Она была не больше комнаты для гостей, но довольно большая для детской с креслом-качалкой, колыбелькой и комодом. Комната была сильно повреждена — на внутренней стене были трещины, а внешней и вовсе не было.

Взгляд Гарри упал на рисунки на стене. Он подошёл и внезапно в памяти вспыхнули воспоминания о том, как они выглядели со стороны колыбели, отчего Гарри даже пошатнулся. За этим последовало другое воспоминание — матери, стоящей перед колыбелью, спиной к нему, защищая от тёмной фигуры в дверном проходе.

— Только не Гарри! Прошу… сжальтесь!

Он резко остановился, тяжело дыша, его магия всколыхнулась.

— Гарри, — пробормотал Сириус.

Он обернулся и просто уткнулся носом ему в плечо, будто пытаясь спрятаться от воспоминаний. Его глаза были сухими. Он пытался прийти в себя и восстановить дыхание — вопреки боли и ужасу от осознания, что они были в комнате, где его мама пожертвовала собой, спасая его… а взамен он уничтожил тело Волдеморта...

Сириус крепко прижал Гарри к себе.

— Всё хорошо, Сохатик, — мягко сказал он. — Давай, пойдём отсюда.

Гарри не возражал.

Они спустились вниз. Сириус по-прежнему обнимал Гарри за плечи, и вот они уже были в саду перед домом, пытаясь отдышаться, в то время как с неба на них начал капать дождь.

Ремус использовал водоотталкивающие чары, чтобы защитить их всех от дождя. Он с сомнением поднял взгляд к небу.

— Ты всё ещё хочешь пойти на кла....

— Да, — грубо прервал его Гарри и смутился. — Прости, просто… Мне это нужно. Прошу.

— Тогда идём, — легко согласился Сириус.

Путь к кладбищу был коротким — они прошли по дороге и мимо главной площади. Сириус применил чары отвлечения внимания, но, по правде сказать, Гарри не заметил ни одного прохожего на спящей улице.

Кладбище было огорожено своеобразным каменным забором со старой калиткой, предполагающей вход со стороны улицы, но не со стороны церкви.

Гарри и Сириус последовали за Ремусом вдоль извивающихся тропинок мимо череды надгробий. Гарри с интересом читал имена на них — ему попались фамилии Эбботт, Корнер и Гойл. Он чуть не запнулся при виде надгробия с фамилией Дамблдора.

Столько знакомых фамилий! Если бы он вырос в этой деревне, он бы дружил с детьми этих семей? Были бы у него братья или сёстры? И вновь тяжесть потери затопила его — потери той жизни, которая у него могла быть. Он продолжил идти, сконцентрировавшись на своей цели — впервые увидеть могилу родителей.

— Здесь, — сказал Ремус, смахивая сухие листья с одной из могил.

У Гарри сдавило в груди, когда он читал имена и даты рождения родителей. Он не знал, что мама была старше отца — всего на пару месяцев, но… Она родилась в январе.

«Последний же враг истребится — смерть».

Гарри прочитал эту эпитафию и нахмурился.

— Кто, чёрт возьми, придумал это?

— Директор, — мрачно ответил Ремус. — Он всё организовал.

— Звучит в духе Пожирателей, — пожаловался Гарри, поправив очки. Не такие слова он хотел бы видеть на могиле родителей.

— Это из Библии, — ответил Ремус. — Послание к коринфянам, кажется.

Будто это что-то меняло для Гарри. Внезапно он осознал, что Сириус за всё это время не проронил ни слова.

Он тут же на него обернулся. Сердце разрывалось от вида боли на его лице — он побледнел, как полотно, а глаза были наполнены слезами, которые удерживала одна лишь сила воли.

Гарри накрыло волной вины. Он даже не подумал, как этот визит может повлиять на Сириуса. Или Ремуса. Гарри обернулся на второго мародёра, который также выглядел крайне подавленным.

«Глупый идиот!» — мысленно укорил он самого себя. Как он мог забыть, что эти двое тоже потерли тех, кого любили? Ну или не забыл, но не подумал об этом. Какая-то часть его хотела поспорить, что он-то потерял больше (родителей и жизнь с ними), но он знал, что Сириус и Ремус в неком роде потеряли больше, поскольку знали его родителей дольше и любили их тоже дольше.

И вообще, это было не соревнование. Они все потеряли дорогих людей. Но по крайней мере теперь они нашли друг друга.

— Бродяга, ты в порядке? — спросил Гарри, беря его за руку. Ремус бросил на него одобряющий взгляд, от которого потеплело на душе.

— Просто… — шмыгнул Сириус, смахивая скупую слезу, — всё вдруг стало таким настоящим. Я не… то есть я знал… Я видел… — его голос сорвался, — но… у меня не было возможности попрощаться и...

Гарри заключил его в такие железные объятья, что, казалось, у него сломаются руки, но Сириус обнял его в ответ, и Гарри вдруг осознал, что лицо у него было мокрым от слёз. Сириус поднял руку и позвал Лунатика, который незамедлительно к ним присоединился. Так они и стояли, держась друг за друга, целую вечность.

К тому моменту, как они разорвали объятие, небо начало светлеть. Ремус отодвинулся первым, засунул ладони в карманы пальто и отошёл, чтобы взять себя в руки. Сириус же и Гарри просто поменяли позу: Сириус положил руку Гарри на плечо.

— Чертовски ужасная цитата.

И Гарри испытал иррациональное наслаждение и облегчение от того, что Сириус был с ним солидарен.

Гарри по-прежнему обнимал Сириуса.

— Нам следует её поменять.

Сириус вытянул руку и коснулся надгробного камня. Под действием его магии гравировка изменилась на: «Там, где любовь — там и жизнь».

Гарри поражённо на него уставился.

— Не нравится? — спросил Сириус с сомнением в голосе.

— Нет, она классная, но...

— Это фраза маггловского лидера по имени Ганди, — объяснил Сириус несколько неуверенно. — Твоя мама как-то заставила меня прочитать его биографию, — он смутился. — Эта фраза засела у меня в памяти.

— Она отличная, — заявил Гарри.

— Я тоже так думаю, — сказал Ремус, внезапно оказавшись рядом. — Я помню ту книгу. Она всех нас заставила её прочесть, когда мы думали о том, чтобы присоединиться к… ну, к борьбе с Волдемортом.

Гарри кивнул и прикусил губу.

— Надо было принести цветы или вроде того.

Ремус достал палочку и создал букет золотистых и красных хризантем, которые торжественно передал Гарри, чтобы тот положил его на землю у надгробия. Сириус шумно выдохнул.

— Хотел бы я....

Он вновь прижал Гарри к себе, и тому не нужно было объяснять, чего именно он хотел и было ли это тем же самым, чего хотел Гарри. Тот был доволен, что увидел, где они жили и где были похоронены его родители. Но их больше не было в его жизни, и как бы сильно он не сожалел об этом, он слишком сильно любил Бродягу, чтобы мечтать о чём-то другом. Он приобнял Сириуса и прижался к нему.

— Идём домой.

o-O-o

«Мой дорогой Северус,

Не могу поверить, что прошло столько времени с нашего последнего разговора. Наша встреча в Хогсмиде была прекрасной, и я была рада наконец увидеть тебя вживую.

Отец недоволен тем, что зелье, над которым ты работаешь, будет готово к маю, а не к июню. Ты уверен, что не сможешь оттянуть этот момент на один крошечный месяцок? Ему нужна твоя помощь с другим зельем, но не до июня.

Думаю, ты понадобишься мне на Рождество — или, скорее, во время Святочного бала, на который ты, без сомнения, пойдёшь? Я приготовила сюрприз одному нашему общему другу, и мне нужно, чтобы ты доставил его ко мне на встречу. Ты поймёшь завтра, когда увидишь мой подарок тебе!

С любовью, Б»

Северус угрюмо смотрел на Альбуса с его дурацкими мерцающими глазами, когда тот законил читать чёртово письмо вслух.

Остальные представители экстренно созванного Военного совета не скрывали своего явного веселья, за исключением Грюма и Блэка. К счастью, Корнелиус отсутствовал, занятый делами министерства.

— Что ж, отличное окончание офигенно паршивого дня, — пробормотал Блэк.

Эти слова стёрли веселье с лиц остальных.

Блэк и вправду выглядел изможденным. Северус задался вопросом, чем он занимался весь день.

— Как прошёл визит в Годрикову Лощину? — почти ласково спросил Берти, и Северусу показалось, будто его ударило разрядом тока. Блэк вернулся туда? Неудивительно, что он выглядел так, будто его пытали круциатусом — он, скорее всего, предпочёл, чтобы так оно и было.

— Мы все под впечатлением, — коротко ответил Блэк. — Поэтому Ремус остался с Гарри сегодня.

Амелия налила ему чашку чая, добавила сахара, вложила ему в руки и сочувственно сказала:

— Выпей, Сириус.

Блэк так и сделал.

— Что ж, письмо содержит полезную информацию, помимо того, что Бартемиус одержим Сириусом, — сказал Альбус, положив письмо на стол. — Во-первых, Том обеспокоен тем, что ты найдёшь противоядие. Он боится, что его найдут или того, что домовиха или мисс Саммерс могут нам рассказать.

Грюм согласно закряхтел.

— Другое зелье, которое он упомянул, может быть зельем для ритуала, — предположил Берти. — Возможно, он решил не доверять его кому-то вроде Петтигрю.

— Если я буду ему помогать, то могу его испортить, — проговорил Северус.

— Я бы предпочёл, чтобы нам не пришлось помогать Тому восстановить тело, — сухо ответил Альбус. — Но попытка испортить зелье может всё только усугубить. Некромантия — очень сложная наука, которая задействует очень тёмные искусства, мой мальчик.

— Согласен, — сказал Берти. — Портить зелье — не выход. Будем надеяться, что нам удасться остановить его до того, как он сможет его использовать, но само зелье следует приготовить правильно и по инструкции. Согласно всем источниками, которые нашли Билл и Каро, неправильно приготовленное зелье может породить монстра, так что...

— Лучше монстр, который нам знаком, чем новый, — Амелия твёрдо кивнула. — Согласна.

Северус склонил голову. Мысль создать нечто похуже Тёмного Лорда ужасала.

— И во-вторых, письмо подтверждает, что Барти что-то задумал на завтра и это связано со мной, — тяжело вздохнул Сириус.

— Очевидно, он хочет, чтобы я доставил тебя к нему каким-то образом, — вслух предположил Северус. Блэк вновь вздохнул.

— Но каким? Он знает, что мы не такие уж друзья и что я вряд ли спущу глаз с Гарри после случившегося на чемпионате.

— Даже если, предположим, Сивый схватит Люпина? — едко заметил Северус. — Или, возможно, он схватит одного из студентов, находящихся под защитой рода Поттеров или Блэков, чтобы таким образом выманить тебя из укрытия и заставить оставить Поттера.

Он попал в точку, судя по тому, что Блэк первым отвёл взгляд.

— У нас есть возможность схватить Крауча, — произнёс Грюм сурово. — Он думает, что заманивает Блэка в ловушку, но мы можем поменять ход игры и вместо этого заманить в ловушку его.

— Не без того, чтобы раскрыть Северуса, — резко возразил Альбус. Северус пожал плечами.

— Я могу попробовать убедить Тёмного Лорда, что Крауч сам виноват в своём аресте и я не имею к этому никакого отношения. Устранение Круча даже предоставит мне прямой доступ к нему.

— Или это может привести к твоей смерти, если Волдеморт решит, что ты в этом виноват, — сухо сказал Блэк. — Мы не знаем, что он решит.

— Я готов рискнуть, — возразил Северус, стараясь не показать своего раздражения.

— А я не готов тебе это позволить, — отрезал Блэк. — Ты гораздо полезнее для нас живым.

Альбус засиял как начищенный галлеон, но Северус его проигнорировал, задавшись вопросом, что на самом деле подразумевал Блэк. Наверняка, не более, чем казалось на первый взгляд: если Северус умрёт в ближайшее время, некому будет завершить противоядие, и хотя Петтигрю и намекал, что готов сливать им важную информацию, ему нельзя было доверять, поэтому Северус нужен был им в качестве шпиона.

— Меня бесит, что придётся позволить Краучу разгуливать по округе, зная, где именно он находится, — пожаловалась Амелия. — Чем дольше мы не можем его поймать, тем хуже репутация авроров. Она и так плохая из-за Петтигрю.

— Нам во всяком случае нужно помешать его сюрпризу для тебя, Сириус, — добавил Берти.

Тот выставил перед собой ладони.

— Согласен, нам нужен план, но отдать нашего единственного шпиона на съедение шайки Волдеморта — это не выход. Снейп должен следовать указаниям Барти.

— Даже если это подразумевает отправить тебя на верную смерть? — едко осведомился Северус; как по-гриффиндорски было со стороны Блэка согласиться выйти навстречу верной смерти. Этого следовало ожидать. Для Блэка было естественным героически подвергнуть себя опасности, но не для Северуса.

— Во-первых, — начал Блэк, выставляя палец, — спасибо большое за то, что веришь в мою способность постоять за себя. Во-вторых, мы собираемся разработать целый план того, чтобы предотвратить мою смерть, и в-третьих… — Он замолчал. — Не уверен, что у меня есть третий пункт. — Он передёрнул плечами. — День был долгим...

— В-третьих, ты готов пойти на это, чтобы обезопасить своего сыночка, и у тебя нет другого пункта, — мрачно законил Грюм, скрещивая руки на груди и угрюмо смотря на него.

— Мне сегодня доходчиво напомнили, что иногда выбора нет, — отрезал Блэк. — Можем мы вернуться к той части, где мы работаем над планом избежать моей смерти?

— Чтобы составлять настоящий план, — вставила Амелия, — у нас недостаточно данных, Сириус. Мы не знаем, что за сюрприз он готовит — возможно, он появится сам; возможно, создаст или призовёт некого монстра, или организует ловушку, в которую ты попадёшь, даже не увидев Крауча.

— Загвоздка в том, что мы не знаем, где это будет происходить, — пробурчал Грюм. — Если б мы знали, мы могли бы заранее определить туда ребят, которые пришли бы тебе на помощь будто бы случайно. А так мы не можем гарантировать, что сумеем подоспеть вовремя.

— Или даже пару девушек, — подчёркнуто вставила Амелия. Грюм закатил свой магический глаз.

— Детали могут быть в подарке, который он пообещал прислать завтра, — заметил Берти. Северус приподнял бровь.

— У нас будет недостаточно времени на подготовку, даже если он сообщит точное место.

— Наверняка где-то здесь или неподалёку, правильно? — предположил Блэк, раздражающе постукивая пальцами по чашке в руках.

— Логично, — мрачно согласился Грюм. — Скорее всего, где-то на территории замка или в лесу, — он скривился, ещё больше обезображивая и так не бог весть какое лицо. — Они вряд ли задействуют корабль Дурмстранга, чтобы не привлекать к нему лишнего внимания, и они, скорее всего, знают, что из-за Каркарова мы подозреваем, что они скрываются именно там.

— Получается, вне зависимости от завтрашнего подарка, все патрули будут извещены о возможной угрозе, — решительно заявил Блэк. — Мы и так подозревали, что возможно нападение, поэтому повышенные меры предосторожности будут логичны. Вполне вероятно, что он схватит кого-то ещё, чтобы я оставил Гарри.

— На тебе будут отслеживающие чары, — не терпящим пререканий тоном заявила Амелия, и Блэку осталось лишь согласно кивнуть.

— И советую подготовиться к неожиданностям, Сириус, — сказал Альбус. — Что бы он ни задумал, не думаю, что это будет приятным.

На какое-то время повисла тяжёлая тишина.

— Ты расскажешь Гарри? — спросила Амелия.

Блэк вздохнул и кивнул.

— Не хочу, чтобы он кидался спасать меня от Снейпа, поэтому лучше сразу его предупредить.

— Ты в самом деле думаешь, что он спокойно позволит тебе одному предстать перед Краучем или войти прямиком в его ловушку? — возразил Снейп.

Блэк тупо уставился на него.

— Знаю, тебе нужно уметь врать, чтобы быть хорошим шпионом, Снейп, но иногда честность — лучшая политика.

Северус мрачно уставился на него в ответ. Блэк поднялся, тем самым заканчивая дискуссию.

— Я, пожалуй, откланяюсь и попробую насладиться остатком сочельника со своим сыном. Снейп, дай знать, когда Крауч отправит тебе подарок.

Он отбыл, невнятно попрощавшись с остальными.

— Хотел бы я облегчить ношу Сириуса, — пробормотал Альбус.

Амелия вздохнула, откидываясь на спинку стула и поднося чашку к губам.

— Очевидно, сегодня не самый лучший день для этой новости, учитывая их визит в Годрикову Лощину.

— Они вроде как также собирались сходить на кладбище, — вздохнул Берти. — Уверен, и у Сириуса, и у Гарри сегодня выдался крайне тяжёлый день.

Северус мысленно согласился с Берти, но никак не показал своих чувств. Он сам был на том кладбище всего однажды — сразу после смерти Лили. С тех пор он туда не возвращался и не собирался. Слишком острым было напоминание о её смерти. Внутри поднялась волна сочувствия к Блэку и Поттеру, которую он быстро подавил.

— И мы взяли и усугубили ситуацию, — мягко сказала Амелия.

— Мы уверены, что он охотится на Блэка? — внезапно спросил Грюм.

Альбус нахмурился, как и Северус.

— Уверены настолько, насколько это возможно, учитывая его невменяемость, — едко ответил Северус.

— Не кипишуй, приятель, — бесцеремонно бросил Грюм. — Я лишь предполагаю, что он может использовать Блэка как отвлекающий манёвр. Если завтра мы направим все свои силы на его защиту...

— ...то может таким образом ослабить защиту на настоящей цели, — закончила Амелия, поморщившись.

Обдумывая предположение Грюма, Северус склонил голову, отчего тёмные волосы упали ему на лицо.

— Фраза о «нашем общем друге» сужает круг кандидатов до Блэка и Каркарова. О других мы не говорили.

— Думаю, не следует усложнять, — заметил Берти, поправив мантию и указав на Грюма. — Мы подозревали, что Реддл предпримет что-то на Рождество. Мы знаем, что он одержим Гарри. Если он дал Краучу задание ослабить его, то его самая вероятная цель — Блэк...

— Но, на самом деле, целью может быть и один из друзей Гарри — в частности, Гермиона, — заметила Амелия. — Аластор прав. Нам не стоит предполагать, что один лишь Сириус под угрозой.

— Думаю, Северус прав, что отсылка к «общему другу» подразумевает тех, о ком они говорили, к тому же Бартемиус одержим Сириусом, — Альбус кивнул с важным видом. — Это значит, что мы на правильном пути.

Северус хмыкнул.

— Я также уверен, что Крауч хочет помучить Блэка. Что бы он ни предпринял, это вряд ли будет быстрая и безболезненная смерть.

Амелия поставила чашку на стол.

— Мы можем лишь готовиться к худшему.

— Чертовски верно, — прохрипел Грюм.

— И надеяться на лучшее, — жизнерадостно добавил Альбус.

Амелия бросила на него взгляд, говорящий «Вы в своём уме?», который и Северус был бы рад применить. Она поднялась.

— Мне пора. Ричард ждёт меня на семейный вечер.

Берти последовал её примеру.

— Мне и самому пора. Я собирался навестить Лоуренса в Мунго.

— Как он? — спросил Альбус, опередив Северуса.

Он изо всех сил трудился над зельем, которое нейтрализует проклятие Тёмного Лорда на кольце Гронтов, поразившее Лоуренса Эплби, но оно оказалось слишком сложным и всё, чего ему удалось добиться — немного задержать неотвратимый конец.

— Целители считают, что он не доживёт до Нового года, — печально ответил Берти.

Как только Амелия и Берти исчезли в камине, на ноги поднялся Грюм, и Северус последовал за ним — он не горел желанием остаться наедине с Альбусом. Он уважал старого волшебника, но был не в том настроении, чтобы выслушивать очередную лекцию о необходимости наладить отношения с Блэком и защищать Поттера.

— Выпьем? — предложил Грюм, когда они спустились с лестницы, ведущей в кабинет директора.

Северус коротко кивнул. Они молча дошли до учительской. Грюм наколдовал бокалы и налил им обоим немного напитка из своей фляжки.

Послышался знакомый торфяной аромат, Северус приподнял бровь.

— Виски?

— «Балвени», — подтвердил Грюм. — Мой приятель Гилберт клянётся, что это он.

Северус принюхался и сделал глоток, наслаждаясь приятным вкусом и алкогольными нотками. Постепенно он начал расслабляться, пригретый жаром камина в комфортной тишине.

— Ты справишься с завтрашним днём? — внезапно спросил Грюм.

Хороший вопрос. Когда Северус только стал Пожирателем, но не задавался вопросом, являются ли его действия правильными с моральной точки зрения. А когда наконец задался, он уже находился в Хогвартсе по приказу Тёмного Лорда и не делал того, что обычно делали Пожиратели. Он лишь шпионил и передавал информацию — при этом он мог не задумываться о смертях и жестокости, к которым это приводило, — что можно было считать морально неоднозначным. Но… если ему придётся помогать Краучу доставить к нему Блэка, Северус прямым образом внесёт свою лепту в то, что с ним произойдёт.

Северус поморщился. Совсем недавно он бы с радостью схватился за возможность отдать Блэка на растерзание Краучу, вне зависимости от своего обещания Альбусу. Но теперь он смирился с мыслью, что Блэк должен был прикончить Тёмного Лорда; что он желал этого столь же страстно, как и Северус. К тому же они установили перемирие, которое каким-то образом заставило Северуса почувствовать частичное искупление его вины за то, что произошло с Лили.

— Я должен справиться, что бы ни произошло, — просто ответил Северус. Потому что по правде говоря, иного выхода не было.

— Нас ждёт полная жопа. Надеюсь, Поттер не станет лезть на рожон.

Северус склонил голову и ничего не ответил. Они вновь погрузились в блаженную тишину. У него было ощущение, что от Поттера можно ждать чего угодно, но только не того, что он останется стоять в стороне.

o-O-o

25 декабря 1994

Гарри разбудил влажный холодный нос, уткнувшийся ему в руку. Он заморгал, уставившись на Грима, сидящего у кровати, свесив язык и громко постукивая хвостом об пол.

— Ещё рано, Бродяга, — пожаловался Гарри, зевая. В комнате всё ещё было темно, свет пробивался лишь из двери, а Хэдвиг ни на дюйм не сдвинулась на насесте — она по-прежнему спала, спрятав голову под крыло.

Бродяга встал, схватил край рукава пижамы Гарри и медленно, но упорно потянул его. Гарри заворчал, но позволил Гриму поднять его с кровати и увести из комнаты, успев по дороге прихватить очки и халат.

Ремус уже сидел в гостиной, закутанный в старый халат. Его обычно аккуратные волосы были растрёпаны, выражение лица — недовольным. В соседнем кресле сидела Минерва, её волосы были намотаны на необычайно большие бигуди. На ней были тапочки в шотландскую клеточку и халат с тем же узором, под которым проглядывала ночнушка в пол. Гарри немного смутился. Он уже видел Минерву в её ночном одеянии, когда она ночевала с ними в доме Грифона, но ему всегда казалось неправильным, что он видит своего профессора в таком виде. Бродяга подтолкнул его к дивану.

— Который час? — спросил Гарри, когда появился Добби и положил на кофейный столик поднос с чаем. Домовик упал на сидение рядом, когда Бродяга гавкнул.

— Рано, — бросила Минерва. — Слишком рано, но кому-то не терпится.

Бродяга превратился в Сириуса, одетого в свой обычный алый халат. Он широко улыбнулся и хлопнул в ладоши.

— С Рождеством! — он развёл руками. — Как хорошо, что вы все здесь собрались. — Его улыбка стала шире. — Теперь можно распаковать подарки!

При виде энтузиазма Сириуса, всё недовольство Гарри испарилось. Он улыбнулся, пытаясь сбросить остатки сонливости и присоединиться к радостному Сириусу, чтобы не разочаровать его.

— Как вы думаете, давно он проснулся? — тихо спросил Ремус у Минервы.

— Не думаю, что он вообще ложился, — сухо ответила та. Она вздохнула при виде нарочито недовольного выражения лица Сириуса. — Хорошо-хорошо, Сириус, продолжайте. Я налью чая.

Сириус вновь хлопнул в ладоши с чрезвычайным воодушевлением и подскочил к ёлке, под которой внезапно оказалась гора подарков, которой точно не было до этого.

Гарри принял чашку чая от Минервы и вернулся на диван, размышляя о том, насколько это Рождество отличалось от всех предыдущих; жалкое подобие Рождества, которое у него было с Дурслями, казалось, было вечность назад, но неожиданно даже воспоминания о приятных рождественских днях в Хогвартсе казались холодными в сравнении с тем ярким, льющимся через край удовольствием, которое он испытывал сейчас.

Было бы здорово, если бы Гермиона, Рон и Невилл были рядом. Но Гарри знал, что Рон хотел открыть подарки в кругу семьи, а Невилл и Гермиона отклонили приглашение Сириуса провести с ними утро распаковки подарков под предлогом других планов — Гарри подозревал, они оба не хотели вторгаться в первое совместное Рождество Гарри с Сириусом. Тем не менее, они все прибудут на семейный обед, где они и увидятся.

— Ты первый, Гарри, — сказал Сириус, протягивая ему маленькую коробочку в шотландскую клеточку.

Он сразу понял, от кого это было. Его взгляд упал на Минерву, которая ласково ему улыбнулась. Гарри осторожно развернул подарок, игнорируя попытки Сириуса помочь ему, а в какой-то момент Гарри даже думал, он сейчас отберёт у него подарок. Внутри оказался ящичек из твёрдого дерева с простой петлёй. Гарри открыл его и… уставился на золотой снитч, который тут же раскрылся, вытягивая крылышки.

— Это тренировочная модель, которую используют профессиональные команды, — коротко объяснила Минерва. — Мы не можем позволить тебе растерять навыки. Я жду, что мой звёздный ловец вернётся в команду в следующем году.

Гарри подвинулся и неловко обнял её, прежде чем вернутся на место. Сириус торжественно протянул Минерве её подарок — от Сириуса и Гарри.

Минерва с довольным видом посмотрела на красно-золотую бумагу, прежде чем разорвать её, как салфетку.

— Мотай на ус, Сохатик, — с восхищением сказал Сириус. — Так открывают подарки.

Минерва бросила на него осуждающий взгляд и засияла, обнаружив в коробке дверную табличку, гласящую «Тётушка Минни». Надпись была сделана в том же стиле, что и таблички в доме Грифона. Этот подарок подчёркивал их решение перевезти её к ним следующим летом.

— Спасибо вам! — Минерва шмыгнула носом, её глаза подозрительно заблестели.

Сириус подскочил к Ремусу с его подарком, нарушая эмоциональный момент. Тот вздохнул при виде обёртки с взволнованно бегающими туда-сюда собаками.

— От тебя, Бродяга?

Сириус кивнул и сел рядом с Гарри. Ремус разорвал обёртку, и они увидели старую копию потрёпанной книги с названием «Взросление с ликантропией: взгляд волка» авторства Р. Дж. Люпина.

Сириус рассказал Гарри историю этой книги, перед тем как завернуть. Ремус написал её ещё в школе и сумел найти небольшое издательство, согласившееся издать её небольшим тиражом.

— Господи! — воскликнул Ремус, уставившись на Сириуса. — Где ты её нашёл? Я думал, министерство несколько лет назад сожгло все копии вместе с остальной литературой с пропагандой ликантропии.

— В своём сейфе, — ответил Сириус, пространно взмахнув рукой. — Я сохранил одну копию, полагая, что однажды она будет ценной, и вот этот день настал — она стала единственной. И она должна быть у тебя, Лунатик.

Пальцы Ремуса пробежали по корешку.

— Я продал всего несколько копий, но все они были отозваны министерством. Эту, конечно, не удалось отозвать, поскольку она была в банковском сейфе.

— Что ж, она должна вернуться к тебе, — повторил Сириус.

Ремус бросил на него благодарный взгляд. Сириус вернулся к ёлке и достал коробку, которую затем передал Добби.

— От нас с Гарри, Добби.

Уши домовика взволнованно приподнялись. От тоже осторожно снял бумагу и отложил. Он радостно вскрикнул, увидев корзинку с вязанием — с яркой пряжей, вязальными крючками разных размеров и схемами узоров для носков.

— Добби будет рад делать носки, — довольно сказал он.

Ремус широко улыбнулся и, заметив, как Сириус двинулся к ёлке, воскликнул:

— Ты! А ну сидеть! — он усмехнулся, когда тот недовольно надулся. — Я возьму твой. — Он поспешил к ёлке и, достав большой подарок, вручил его Сириусу с деланной торжественностью. — От Гарри.

Сириус бросил на Гарри вопросительный взгляд, тот нервно улыбнулся, боясь, что Сириусу может не понравиться подарок. Он быстро разорвал бумагу и замер, уставившись на обрамлённую картину с ним и Гарри.

Эта была картина, написанная с фотографии, которую сделал один из фотографов на самой первой пресс-конференции Гарри летом. На фотографии Гарри и Сириус стояли рядом в кабинете, рука Сириуса лежала на плече Гарри, они улыбались друг другу с такой искренней любовью и нежностью, что Гарри сперва смутился при виде этой фотографии. Но он знал, что Сириус её обожал, поэтому Ремус помог Гарри заказать из неё портрет, подобрать рамку и сделать специальную табличку внизу, гласящую «Бродяга и Сохатик».

Но эта картина была не просто их изображением, она была магической, и даже после того как они оба умрут, что, Гарри надеялся, будет очень нескоро, частичка их, запечатлённая на портрете, останется вместе навсегда.

— Это, — заявил Сириус, не в состоянии отвести взгляд, — это прекрасно. — Он поднял голову, его глаза сияли. — Спасибо, Сохатик. — Он приобнял Гарри, затем отстранился и взъерошил ему волосы. — Я в восторге.

— Очень мило, — мягко заметила Минерва. — Художник отлично передал ваши образы.

Сириус вцепился в подарок, прижав к груди, и кивнул Ремусу.

— Не принесёшь подарок Гарри, Лунатик?

Ремус улыбнулся и достал подарок очень знакомой формы.

Гарри широко распахнул глаза. В этот раз он не церемонился с бумагой, спешно её разорвав, и уставился на новую метлу — Огненную стрелу.

— Это уже традиция — дарить тебе мётлы, — пробормотал Сириус, когда Гарри провёл рукой по рукоятке и плотно подогнанным прутьям. — Я купил тебе первую метлу на твоё первое Рождество. Лили потом написала, что ты летал по комнате, пугая кота.

А в прошлом году он подарил ему Молнию. Гарри наклонился, чтобы обнять его.

— Спасибо, она прекрасна!

И он теперь мог спрятать Молнию, чтобы её не уничтожили и не сломали — он боялся этого из-за подсказки о ценном к заданию. Он не мог дождаться, когда у него появится возможность опробовать новую метлу. Рон с ума сойдёт, когда узнает.

Минерва горестно вздохнула.

— Мы бы разгромили Слизерин с тобой и этой метлой.

Гарри улыбнулся.

— В следующем году так и будет, — пообещал он.

Ремус отправился за очередным подарком (Сириус всё никак не мог расстаться с картиной), Минерва пригрозила местью за подаренную игрушку кота, и Гарри наконец поддался ощущению счастья, бурлящего внутри, и на время полностью забыл о тревогах из-за турнира и Волдеморта.

o-O-o

В Рождественское утро Невилл проснулся в общей гостиной с остальными Уизли. Он отклонил приглашение Сириуса, понимая, что тот наверняка хочет провести праздник с Гарри, и, если бы не бал и турнир, они бы все проводили его со своими семьями. Невилл пожалел об этом накануне вечером, но Рон утащил его в общую гостиную к близнецами (умоляя его не оставлять одного с этими любителями розыгрышей), а наутро к ним присоединилась Джинни. Они заняли место у камина, чтобы открыть подарки.

Невилл и думать забыл о предыдущем сожалении, поглощённый весельем и радостью жизни, которые буквально источали близнецы. Рон тоже явно старался привлечь Невилла к веселью, и тот не мог надивиться изменению их отношений. Раньше Невилл думал, что младший из братьев Уизли терпит его лишь из-за Гарри — и это подтверждало то, как он толкнул его после того, как стало известно о посещениях Гарри целителя разума. Но, несмотря на такое не самое благоприятное начало, они с Роном сумели развить дружеские отношения, независимые от других. Рон нравился ему своей непосредственностью и обычно весёлым характером, несмотря на то, что он мог быть упрям как баран, когда ему что-то взбредёт в голову.

К тому моменту как они закончили открывать подарки, все Уизли были одеты в традиционные жуткие свитера, связанные миссис Уизли — с индивидуальными инициалами на груди и разных расцветок (Джинни жаловалась на розовый, а Рон — на ядовито зелёный), и всё было завалено обёрточной бумагой и горами подарков.

На Невилле тоже был один из подарков — новый чёрный шерстяной плащ, который подарила ему бабушка. Он хорошо сочетался с кожаными перчатками и чёрной шапкой с гербом Лонгботтомов, которые он получил от Сириуса (очевидно, они сговорились с бабушкой).

Джинни подсела к нему и с завистью потрогала подол плаща.

— Он реально классный, Нев.

— Бабушка в этом году совсем разошлась, — ответил Невилл. Он подозревал, что это было из-за того, что их финансовая ситуация улучшилась. Бабушка ничего не говорила, но они пару лет экономили. Возможно, это была одна из причин, почему она настаивала, чтобы он использовал палочку отца — они не могли позволить себе новую.

Но он также понимал, что многие из её подарков были попыткой возместить предыдущие годы, когда она в основном покупала ему то, что, по её мнению, он хотел, а не то, что он хотел на самом деле. Он ласково погладил книгу о подводных растениях. Она действительно учла его интересы и купила то, что могло ему пригодиться. Но лучшим подарком стал альбом с фотографиями отца, мамы и его. Он был бесценен.

Джинни рядом с ним вздохнула.

— Ты в порядке? — тихо спросил Невилл.

Она кивнула, рыжие волосы упали ей на лицо, она заправила их обратно за уши.

— Просто скучаю по дому, — призналась она. — В Хогвартсе совсем не то, — она бросила взгляд на братьев, чтобы удостовериться, что они не подслушивают. — Лучше бы я отказала Майклу, когда он пригласил меня на бал. Просто я была так польщена, что… — она прикусила губу.

Невилл нахмурился. Они с Джинни стали своего рода друзьями в прошлом году.

— Если ты не хочешь идти с ним, ты не обязана.

— О, я знаю, но дело не в бале… — Джинни улыбнулась, но она казалась грустной. — Я просто скучаю по дому, вот и всё.

Невилл улыбнулся ей в ответ.

— Понимаю. Я тоже в некотором роде хотел бы быть сейчас с бабушкой, хотя я также с нетерпением жду бала с Ханной.

— Ваше первое «настоящее» свидание, а? — поддразнила Джинни, немного повеселев.

Невилл подозревал, что выглядит смущённым — именно так он себя и чувствовал.

— У нас было много тренировочных свиданий, — признал он.

Джинни издала смешок, но похлопала его по руке.

— Я рада за тебя, Нев. В этом году ты кажешься гораздо счастливее.

В его голове послышались вопросительные нотки — даже тоскливые.

— Я в самом деле счастливее, — признал Невилл. — С тех пор как Сириус взял над Гарри опеку, моя жизнь тоже изменилась. Бабушка… её будто подменили. Я теперь смотрю на неё и думаю — это та женщина, которую мой отец называл матерью? Неудивительно, что он был таким потрясающим, она отличная, — он неопределённо взмахнул рукой. — Она теперь видит меня, понимаешь?

— Ты также стал ближе к Гарри, — заметила Джинни и сжалась, будто ожидая, что он упрекнёт её за упоминание Гарри.

— Да, так и есть, — мягко ответил Невилл. И он не мог отрицать, что дружба с Гарри была одной из причин, почему его жизнь изменилась. Его поддержка придала ему уверенности, и Невилл не променял бы это ни на какие богатства мира. Он глянул на удручённую Джинни. — Как у тебя дела?

Джинни поморщилась, на мгновение искажая милое личико.

— Как будто это мы с Лидией напали на Гермиону, — она вздохнула и потёрла переносицу. — Знаю, мы зашли слишком далеко, следуя за Гарри повсюду и, да, мы обсуждали варианты подшутить над Гермионой, но… мы на самом деле не стали бы этого делать, и не то чтобы мы подбили Джессику на это.

— Думаю, Гарри и Гермиона это понимают, — успокаивающе сказал Невилл.

— Они-то понимают, — подтвердила Джинни, — они так и сказали нам с Лидией и простили за всё, но… — она потянула растянутые рукава джемпера. — Просто… будто никто больше этого не понимает и… просто тяжело, когда почти вся школа относится к тебе как к изгою из-за того, что даже не было твоей виной.

Невилл понимающе кивнул. В некотором роде он им сочувствовал. Именно Джессика напала на Гермиону, и ни Джинни, ни Лидия не поддерживали её действий. Лидия даже сразу же рассказала о случившемся брату, так как это могло повлиять на род Инглби, а Джинни призналась Гермионе. С другой стороны, он в некотором роде считал, что они сами вырыли себе ямы, когда преследовали Гарри, не беря в расчёт его чувства и то, как это воспримут окружающие. Вздох Джинни выдернул Невилла из мыслей.

— Теперь, когда Лидия уехала домой на Рождество, стало хуже, — призналась Джинни. — Как будто только я одна виновата. Раньше по крайней мере нас было двое.

Невилл заметил, с какой теплотой она говорила о Лидии.

— Значит, вы теперь настоящие подруги?

— Ага, — Джинни провела рукой по волосам и застенчиво улыбнулась. — После отчисления Джессики, Лидия призналась мне, что они подружились со мной только из-за Гарри, но… она попросила дать ей второй шанс и как бы...

И Джинни не хотела отталкивать её, когда все остальные были против них.

— Но затем мы стали настоящими подругами, — твёрдо сказала Джинни. — Мы болтаем и… она поддерживает меня с целителем разума. — Она ярко покраснела и бросила взгляд на братьев.

Невилл проследил за её взглядом — Рон и близнецы боролись за баночку маминых печений. Он опять посмотрел на Джинни.

— Как проходит терапия?

Та пожала плечами.

— Тяжело. Но, думаю, я… я перевариваю всё, что со мной произошло на… на первом курсе.

Невилл решил не выпытывать у неё подробности — если она захочет, то сама расскажет.

— И я понимаю, что то, что Гарри спас меня не помогло с моей… — она поморщилась, — влюблённостью. — Она взмахнула рукой, будто пытаясь развеять в воздухе остатки признания. — Я теперь понимаю, что Гермиона была права? Мне следовало сосредоточиться на том, чтобы подружиться с Гарри, а не просто… надеяться, что, если я буду рядом, он поймёт, что я больше, чем просто младшая сестра Рона.

Она была красной, как свекла, и Невилл не знал, что сказать.

— В общем, это я и собираюсь сделать теперь — быть ему другом, — решительно заявила Джинни. — Лидия тоже. Мы пообещали друг другу, что если одна из нас снова начнёт пускать слюни, другая ей об этом скажет.

— Хорошо.

Джинни кивнула, нервно покусывая нижнюю губу.

— Меня бесит, что только когда пострадала Гермиона, я поняла, как глупо мы себя вели… я себя вела.

— Главное, что ты это поняла, — мягко заметил Невилл. — И, думаю, ты поступила правильно, обратившись за помощью к целителю, и сосредоточившись на том, чтобы в первую очередь сталь другом для Гарри.

Джинни быстро кивнула и устроилась поудобнее, поджав под себя ноги.

— Так что насчёт вас с Майклом? — спросил Невилл.

Она бросила на него раздражённый взгляд.

— У меня уже есть шесть старших братьев, только ты не начинай, а?

— Я твой друг, я могу беспокоиться! Совсем недавно ты была по уши влюблена в Гарри и внезапно соглашаешься пойти на бал с Майклом?

— Он был лучшим другом Рона, — сухо ответила Джинни. — То есть когда им было по пять, но… — она пожала плечами. — Корнеры раньше жили недалеко от нас, пока не переехали в их лондонский дом из-за работы мистера Корнера. И мы потеряли связь. Когда я поступила в Хогвартс, Майкл подошёл ко мне поздороваться и спросил, как дела и… мы иногда общаемся.

Но судя по её оборонительному тону, говорили они совсем не часто.

— Он пригласил меня как подругу. Он подошёл ко мне после первого задания узнать, как у меня дела, и я начала жаловаться по поводу бала, поэтому он меня пригласил. Мы идём как друзья.

Невилл не очень хорошо знал Майкла. Он надеялся, что тот в самом деле проявил дружелюбие, а не воспользовался беззащитным состоянием Джинни после всех её треволнений с Гарри и произошедшим с Джессикой. Он также надеялся, что Джинни не использовала Майкла подсознательно, чтобы показать Гарри, что она была привлекательной или чтобы почувствовать себя таковой.

Он также был рад, что решил ухаживать за Ханной, а не поддался на легкое влечение к Джинни, которое он испытывал до начала этого учебного года. Если бы Сириус не перевернул весь мир и для него ничего не изменилось, он мог бы пригласить её на бал.

— Что ж, надеюсь, ты хорошо проведёшь время, — дипломатично сказал Невилл. Джинни кивнула.

— И ты тоже.

Послышался шум с лестницы в женскую половину. Показалась голова Гермионы, которая широко им улыбнулась.

Рон сумел вырваться из захвата братьев и поправил джемпер.

— Гермона! С Рождеством!

— С Рождеством! Кажется, у вас у всех выдалось счастливое Рождество, — заметила Гермиона, присоединившись к ним. Она уже была полностью одета в джинсы и ярко-красный джемпер. Она подняла с пола книгу о подводных растениях. — О! Могу я одолжить её, когда ты её дочитаешь, Невилл?

Невилл усмехнулся, обменявшись с Роном понимающим взглядом.

— Конечно. Я подумал, что она будет полезна для исследовательской команды.

— Определённо! — с энтузиазмом кивнула Гермиона.

Джинни слегка её подтолкнула.

— Что тебе подарили?

— Мама с папой подарили мне украшения к платью на бал. — Щёки Гермионы порозовели. — Ничего вычурного, просто подвеска и серьги.

Джинни улыбнулась.

— Уверена, ты будешь красавицей.

Гермиона положила книгу и потёрла руки.

— Надеюсь, мы с Гарри сможем станцевать первый танец, не запнувшись.

— Что Гарри подарил тебе? — спросил Невилл.

— Мы ещё не обменялись подарками. Мы хотели сделать это лично перед обедом.

— К слову о еде, — сказала Джинни, поднимаясь и поправляя одежду. — Нам надо собираться и идти на завтрак.

Невилл подумал, что её внезапный порыв к еде был скорее вызван желанием избежать разговора о Гермионе и Гарри, нежели голодом.

Рон погладил себя по животу.

— Я б поел.

— Ты только что сожрал… — начал Фред.

— ...целую коробку... — продолжил Джордж.

— ...маминых печений! — закончил Фред.

Рон широко улыбнулся.

— У меня растущий организм!

— И в самом...

— ...деле.

— Ронникинс!

Гермиона захихикала при виде возмущенного прозвищем лица Рона. Джинни цыкнула языком, собрала свои подарки и ретировалась, как и Рон.

— Ну же...

— ...брось.

Близнецы бросились за Роном по лестнице, и Гермиона с Невиллом остались одни.

— Как она? — прямо спросила Гермиона.

Невилл пожал плечами. Он мог ответить на вопрос, но не хотел показаться слишком уверенным.

— Думаю, справляется.

— Надеюсь, — ответила Гермиона, со вздохом принимаясь убирать обёрточную бумагу, разбросанную Уизли.

— Кажется, они с Лидией по-настоящему сдружились, — Невилл помог ей сжечь бумагу в камине. — И они обе намерены подружиться с Гарри. Это уже что-то.

— Да. Надеюсь, они искренни. Думаю, что да. Они обе извинились перед Гарри и передо мной. — Она убрала волосы с глаз. — Надеюсь, она поступила правильно, согласившись пойти на бал с Майклом.

— Я тоже, — согласился Невилл и огляделся. Бумаги больше не осталось. Он собрал свои подарки. — Я быстро, — пообещал он и направился в свою комнату. Гермиона помахала ему на прощание.

Симус и Дин ещё спали, судя по плотно задёрнутым балдахинам над их кроватями. Со стороны ванной доносился шум воды и невнятное исполнение рождественской песенки. Невилл положил подарки на кровать и бросил взгляд на старую кровать Гарри — он скучал по его присутствию, но должен был признать, что идея переселить его в отдельные апартаменты с Сириусом была блестящей, учитывая турнир.

Вспомнив об ожидающей внизу Гермионе, он схватил полотенце и поспешил в ванную. Он почти дошёл до свободной душевой кабинки, когда из другой выбрался Рон — мокрый, с полотенцем вокруг талии. Они обменялись кивками, и Невилл потянулся, чтобы закрыть шторку.

— Невилл… — остановил его Рон, сделав шаг в его направлении. Он выглядел несколько неуверенно и именно это остановило Невилла. Он вопросительно приподнял бровь.

— Джинни, — неловко начал Рон. — Мы с близнецами заметили, что вы разговаривали, и...

И они дали им спокойно поговорить.

— Она… — Рон пытался выговорить вопрос, и Невилл сжалился над ним.

— Она в порядке, Рон, — твёрдо сказал он. — Просто… пытается разобраться в себе.

Рон коротко кивнул.

— Ладно.

Он он подтянул сползающее полотенце и убрал мокрую прядь со лба.

— Вы с Майклом были лучшими друзьями? — не удержался от вопроса Невилл.

Рон свирепо нахмурился.

— Не могу сказать, что лучшими, но в детстве мы играли вместе, пока они не переехали. Примерно как Джинни и Луна. — Он слегка передёрнул плечом. — Он сказал близнецам, что пригласил её, чтобы подбодрить, и мама велела нам оставить их в покое…

— Джинни сказала, что они идут как друзья, но мы всё равно можем за ними сегодня присматривать, — пообещал Невилл. Лицо Рона затопило облегчение.

— Спасибо, приятель, — он взмахнул рукой, из-за чего полотенце вновь поползло вниз. — Знаю, я чересчур загоняюсь, но… она через многое прошла, — усыпанное веснушками лицо покраснело.

Невилл догадался, что Рон чувствует себя виноватым за то, как обходился с сестрой после случившегося с Гермионой. Невилл кивнул и указал на душ за спиной.

— Надо поторапливаться, иначе Гермиона нас обоих проклянёт за то, что заставили её ждать.

Рон широко улыбнулся.

— Ты прав, Нев.

И он поспешил выйти из ванной. Невилл задёрнул шторку.

o-O-o

В апартаментах Гарри и Сириуса витал дух праздника, который согревал Гермиону изнутри. Она села рядом с ним на диван, их руки были переплетены. Она огляделась.

Это ощущение было частично вызвано украшениями — ярко красной и золотистой мишурой, насыщенно-зелёным остролистом и мерцающей рождественской ёлкой, украшенной фамильными игрушками Поттеров. Отчасти оно было вызвано тёплой семейной обстановкой, которую создавали по-простому одетые Ремус и профессор МакГонагалл, ласково улыбаясь Сириусу. Даже подруга Ремуса, оборотень Шан, выглядела весёлой, как и младшие Уизли, с широкими улыбками сидящие на диване. Но заметив то, как Гарри дразнит Невилла или то, что они с Сириусом были одеты в свитера, как у Уизли, Гермиона поняла, что именно это пышущее от Гарри и Сириуса счастье больше всего придавало ощущение праздника.

Они будто напрочь забыли о возможном нападении, о турнире и Волдеморте, и просто наслаждались Рождеством и компанией друг друга.

Внезапно Гермиону охватила острая тоска по родителям, интенсивность которой удивила её. Он постаралась её игнорировать. Она не испортит праздник Гарри и Сириусу. Она поступит так же, как и они — будет наслаждаться моментом.

Она широко улыбнулась Добби, который передал её стакан с эггногом.

— Отлично! Спасибо за приглашение, Сириус!

Тот широко ей улыбнулся.

— Рад, что вы все пришли! — он ударил в ладоши и начал раскачиваться на носках. — У нас есть для вас несколько сюрпризов.

— Мерлин помилуй, — пробормотала МакГонагалл, но глаза её весело блестели.

— Мы любим… — широко улыбнулся Фред.

— ...сюрпризы! — закончил Джордж.

Сириус усмехнулся.

— Отлично! Гарри, — обратился он, указав на него, — почему бы вам с Гермионой не обменяться подарками в моём кабинете. У вас есть немного времени, прежде чем прибудут остальные гости.

Гарри бросил взгляд на Гермиону, которая согласно кивнула.

— Я захвачу подарок из комнаты, — сказал он.

Сириус подтолкнул Гермиону в направлении кабинета, она подчинилась, закатив глаза и захватив свой подарок, лежащий на ручке дивана. Она еле сдержалась, чтобы не нахмуриться, заметив как Джинни демонстративно отвернулась от неё. Пусть она и решила подавить свою влюблённость в Гарри, очевидно, что ей на это требовалось время.

Кабинет был уютным. Огонь потрескивал в камине, а в окно ярко светил солнечный свет, окрашивающий всё в жёлтый. Она принялась нервно ждать, но недолго, совсем скоро Гарри присоединился к ней, закрывая за собой дверь.

— Эй, — улыбнулся он ей.

— Эй.

Он нагнулся, чтобы поцеловать её нежно, и какое-то время она просто наслаждалась поцелуем, пока не вспомнила, что у них было совсем немного времени.

Она достала из-за спины подарок и вручила Гарри с торжественным видом.

— Вот.

Гарри отложил свой подарок и принял её. Она нервно откинула волосы на спину и прикусила губу, наблюдая за тем, как он присел на ручку кресла и осторожно снял обёрточную бумагу и отложил в сторону. Он с интересом осмотрел коробку, прежде чем снять защелку спереди. Тонкая кожаная верёвочка была повязана вокруг красивой вырезанной из дерева руны — норвежской руны защиты.

— Оу, вау! — произнёс Гарри. — Ноши носил нечто похожее.

Гермиона кивнула.

— Не знаю, помнишь ли ты, но ты написал про кожаную подвеску Ноши в дневнике. Поэтому я предложила плетённую кожу для браслетов к турниру. Мне показалось, тебе они очень понравились, поэтому я подумала… и эта руна...

— Защиты, — сразу же определил Гарри.

Гермиона широко улыбнулась — всего год назад он бы этого не знал, а если бы и знал, но не сказал бы.

— Да.

— Наденешь? — попросил Гарри, передавая ей подвеску.

Она взяла её и осторожно застегнула на его шее, прежде чем повернуть его к себе лицом. Она коснулась рун, а Гарри наклонился для поцелуя.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Гермиона смутилась и отступила. Прежде чем завернуть подарок, она окропила руну своей кровью и повторила слова, которые произносила во время своего благословения. Она не знала, сработает ли это — должна была, но… кто знает. Она надеялась, что это поможет: Гарри не помешает дополнительная защита в турнире и с Волдемортом.

Гарри взял свой подарок и передал ей с неуверенной улыбкой.

Она также осторожно сняла бумагу и обнаружила коробку для украшений. Она открыла и ахнула при виде очаровательного золотого браслета с подвесками.

— О Гарри! Какая красота! — пробормотала она, внимательно рассматривая его.

Он был сделан в стиле подвески и серег, которые подарили ей родители, и Гермиона не сомневалась, что они сговорились. На плотной золотой цепочке было четыре подвески. Первая была в виде колбы для зелий, вторая — в виде зеркала, третяя — таймера или… маховика времени! Её сердце ёкнуло, когда она осознала, что они, должно быть, представляют каждый год их с Гарри дружбы и их приключений. Это имело смысл, учитывая, что четвёртая была милым крошечным драконом.

— Потрясающе! — сказала она. Красиво и со смыслом. Она улыбнулась и протянула браслет Гарри. — Наденешь?

Гарри широко улыбнулся и сосредоточился на карабине замка, беспокойство покинуло его лицо. Закончив, он попытался отойти, но она подвинулась, чтобы поцеловать его.

— Спасибо, — нежно поблагодарила она.

В дверь тихо постучали, и они немного отстранились друг от друга, когда Сириус просунул голову в комнату.

— Вы готовы?

Они кивнули.

— Тогда идёмте, — с улыбкой сказал Сириус. — Первый сюрприз прибыл.

Он распахнул дверь и подмигнул Гарри. Гермиона подозрительно на него посмотрела, и Гарри улыбнулся.

— Тебе понравится.

Конечно, он знал, что это были за сюрпризы. Гермиона вышла из кабинета и замерла при виде сидящих на диване родителей.

— Мама! Папа! — она кинулась к ним в объятия, они поднялись ей навстречу с широкими улыбками. Она отстранилась и уставилась на них. — Но как? — она даже не замечала, что все наблюдают за их воссоединением с широкими улыбками.

— Кажется, профессор Дамблдор наложил на нас какое-то заклятие? Его действие заканчивается в полночь, — ответила мама. — Я чувствую себя Золушкой!

— Значит, вы останетесь на бал? — спросила она, разрываясь между радостью от того, что они увидят их с Гарри при всём параде и ужасом от того, что они будут присматривать за ней весь вечер. Не то чтобы они с Гарри планировали что-то, помимо танцев и веселья с друзьями, просто...

— Нет, — мама понимающе на неё посмотрела, — мы останемся, чтобы сфотографировать вас с Гарри в нарядах, и затем Анди и Тед заберут нас домой.

Только теперь Гермиона заметила Андромеду и Теда, стоящих рядом. За ними были Малфои, Тео и его отец, которые явно выглядели очень неуютно в присутствии магглов.

Она поспешила подойти к ним, чтобы поздороваться, затем обернулась к Гарри с трудом демонстрируя возмущение.

— Ты знал!

Гарри кивнул и широко улыбнулся без тени раскаяния. В дверь позвонили.

— А это сюрпризы под номером два и три! — весело сообщил Сириус, подскочил к двери.

Первой вошла Августа Лонгботтом. Тут же со своего места вскочил Невилл с широкой улыбкой.

— Ба!

А затем вошла Молли.

— Мама! — хором прокричали близнецы и кинулись обнимать её, когда в комнату зашёл их отец и остальные братья.

После этого на долгое время воцарилась суматоха.

И только когда все расселись за волшебным образом появившимся обеденным столом, Гермиона наконец смогла перевести дыхание.

Сириус стоял во главе стола, Гарри и Ремус — по бокам от него, профессор МакГонагалл — с противоположного края на месте хозяйки. Рядом с Гарри расположились Андромеда и Тед (Тонкс была на службе), за ними — Гермиона с родителями. Напротив них сидели подруга Ремуса Шан, Нарцисса, Люциус и Драко. Последний пялился на родителей Гермионы так, будто они были обезьянками в зоопарке, впрочем, как обычно. Рядом с Драко сидели Невилл с бабушкой, выполняя роль своего рода буфера между Малфоями и Уизли. Рядом с Августой сидели Билл, Чарли и Перси и, наконец, замыкали ряд Тео со своим отцом. Фред, Джордж, Рон, Джинни и их родители сидели рядом с отцом Гермионы.

Сириус кашлянул и поднял бокал.

— Я бы хотел поблагодарить всех собравшихся за то, что пришли на наше особенное рождественское застолье. В такие случаи мы вспоминаем, как важна семья — и мы все семья, по крови или по дружбе. Мы также вспоминаем тех, кого с нами нет и по кому мы скучаем, это напоминает нам, что мы должны ценить каждый момент, проведённый с теми, кто у нас есть.

— Воистину, — пробормотала Августа.

— И поэтому так важно быть вместе в такой день, как сегодня, — продолжал Сириус, улыбнувшись Августе. — С Рождеством!

Гермиона широко улыбнулась родителям и они подняли бокалы.

— С Рождеством!