The moment it began (гет)

Когда Северус вошел в Большой Зал, появилось чувство, будто никаких каникул вовсе и не было. В зале стояли все те же четыре огромных стола для учеников и один учительский на помосте. Во главе его в высоком троноподобном кресле восседал Дамблдор, и выглядел он, по своему обыкновению, величественно и мудро. Казалось, старик ничуть не изменился с момента бытности Северуса преподавателем. Однако учительский состав существенно отличался: профессор Трелони еще не вступила в должность; преподаватель Защиты от Темных искусств, робкий на вид мужчина лет сорока, сидел в самом конце стола — Гермес Герман, если не изменяла память. Вроде бы в конце учебного года с этим учителем произойдет «несчастный случай» в Запретном лесу. Но Снейп уже знал: трагедия связана с Волдемортом.

Мысли о Большом зале и присутствующих в нем быстро сменяли друг друга, и Северус прослушал все, что говорила Лили.

— Сев? — позвала она. — Ты меня слышишь?

Вспомнив недавнюю перепалку в поезде, Северус переключил внимание на Лили.

— Извини, — искренне произнес он, — я немного... отвлекся.

— Я заметила, — холодно отозвалась она.

Взглянув в ее зеленые глаза, Северус почуствовал жгучую вину. Он не хотел злить ее, но, похоже, все получалось само собой. Может, это такой дар — так просто выводить людей из себя?

— Честно, Лили, — настойчиво сказал он, взяв ее за руку. — Мне правда жаль. Я не нарочно. Что ты говорила?

Вздохнув, Лили уступила:

— Просто что Поттер, кажется, ничуть не изменился. Взгляни на него, — она указала в сторону гриффиндорского стола.

Там стоял Джеймс Поттер — точь-в-точь Гарри, только куда заносчивей и самодовольней. С места Северуса было сложно уловить хоть слово из его разговора с однокашниками, но по мимике и жестам было ясно — тот в очередной раз чем-то хвастал. Ощутив укол совести за прошлое, Снейп подумал о том, что зачастую обращался с Гарри не в меру грубо. Несмотря на то, что внешне тот был копией отца, теперь, проводя много времени с Лили, Северус находил все больше и больше подтверждений правоте Дамблдора: во всем прочем Поттер намного больше походил на мать.

Нарочито выразительно закатив глаза, Северус насмешливо ответил:

— Не удивлен. Что-то должно оставаться неизменным. — Уголки его губ приподнялись.

Рассмеявшись, Лили кивнула:

— Ты прав, Сев.

Заметив профессора МакГонагалл, возглавляющую процессию первокурсников, толпа студентов пришла в движение. Все разошлись к своим столам. Снейп старался держаться как можно дальше от Эйвери и Мальсибера, но те все равно, едва заметив его, подсели рядом.

— Как прошли каникулы, Северус? — спросил Эйвери саркастически.

— Сдается мне, неплохо, — оскалился Мальсибер, бросив взгляд на гриффиндорский стол, за которым сидела Лили. — Ведь ты провел его с этой грязнокровкой? Что ты в ней нашел? Фигурка-то у нее, небось, ничего?

— Не смей говорить так о Лили, — прошипел Северус, и рука сама собой потянулась за палочкой.

— Эй, полегче, — засуетился Эйвери, слегка встревоженный реакцией Снейпа. — Чего это тебя так занесло?

Сжав крепче палочку, Северус нахмурился.

— Просто оставь меня в покое, Эйвери.

— О, мы так обиделись, что перешли на официоз? По фамилии, значит, теперь, да? — нагло усмехнулся Мальсибер. — Отлично, Снейп. Но на твоем месте я бы был поосторожней, ты же не хочешь ввязаться в плохую компанию. Это может повлечь... неприятные последствия, — закончил он насмешливо-озабоченным голосом.

Эйвери и Мальсибер, перешучиваясь, отсели. Северус смотрел им вслед, чувствуя, как закипает ярость. Он вполглаза наблюдал за распределением и даже не услышал песни Шляпы. Ничто не предвещало угрозы набирающего силу Волдеморта или объединения волшебников древнейших семейств. Северус пропустил мимо ушей предупреждение Дамблдора об опасности Запретного леса и другие правила школы. Его взгляд застыл на затылке Лили; он размышлял, что принесет этот год.

Засиживаться за ужином не было смысла. Снейп встал из-за стола, не в настроении наслаждаться трапезой. Спускаясь в гостиную, он задумался о том, чем теперь располагал. Он справился с проблемами у себя дома, это правда... по крайней мере, на время. Но о себе дали знать другие — Мародеры и ненаглядные слизеринские дружки. Помимо этого сложности возникали и с Лили — порой разница в возрасте проявлялась настолько сильно, что игнорировать ее становилось невозможно. Он не обдумал этот момент, когда принимал решение о возвращении. Воспоминания о ней запечатлелись с очень давних времен, когда он был гораздо моложе, а душу еще не запятнала война. А теперь рядом с Лили он чувствовал себя грязным стариком, тянущим лапы к лежащему в колыбели малышу.

Удостоверившись, что багаж прибыл в целости, Северус решил покинуть гостиную и немного прогуляться до отбоя — ходьба хорошо стимулирует мыслительный процесс.

Снейп бродил по подземельям и, пройдя мимо класса Зельеварения, остановился, чтобы краем глаза заглянуть внутрь. Вдалеке, за партами, вырисовывалась дверь, ведущая в кабинет и кладовую преподавателя. Все было до боли знакомо и чуждо одновременно: сейчас здесь обитал Гораций Слизнорт. Проникнув внутрь, Северус нашел место, в котором был спрятан секретный вход в личные профессорские комнаты. Как ни горько, теперь уже ничего из этого ему не принадлежало. Одна только мысль о том, что вот-вот вновь придется делить спальню с однокурсниками, заставляла поежиться от отвращения — Снейп слишком привык ночевать в одиночестве.

Северус поднялся вверх по лестнице на первый этаж, дойдя до уже опустевшего Большого зала. Он дал своим ногам и мыслям полную свободу. Спустя немного времени Снейп чуть не врезался в чью-то темную фигуру.

— Мистер Снейп, когда-нибудь вы доведете меня до инфаркта, — послышался голос Дамблдора.

У Северуса перехватило дыхание. Он отступил на шаг и взглянул прямо в лицо человеку, которого убил. Эти пронзительно-голубые глаза выглядели так же, как и всегда, и в эту минуту пристально изучали его самого. Конечно, у директора был повод насторожиться насчет Северуса — он учился среди людей, позже поголовно перешедших на Темную сторону. Но стоя в шаге от Альбуса, тот не смог совладать с выработанной привычкой разума, мгновенно установившей ментальный барьер. Дамблдор, изумившись, прекратил легилиментную атаку и нахмурился.

— Когда вы научились окклюменции, мистер Снейп? — спросил Дамблдор.

«Вот дерьмо», — мысленно выругался Северус. — Э... — и большего он выдавить не смог, так и не найдясь с ответом.

На изборожденном морщинами лице Дамблдора отразилась глубокая задумчивость, и он больше ни о чем не спросил. Наверняка он решил, что Снейп изучил окклюменцию, чтобы скрыть свои познания в Темной магии.

— Могу ли я узнать, почему вы бродите по коридорам в такой поздний час? Отбой совсем скоро.

— Да, в самом деле, прошу прощения, сэр, — чопорно отозвался Северус. Он попытался уйти, сбитый с толку внезапным столкновением, когда ему в спину устремился вопрос:

— Вас что-то гложет, Северус?

Осознав фамильярность, с которой обращался Дамблдор, Северус застыл на месте. Ему очень хотелось сказать правду. Довериться ему так же, как тогда, в прошлой жизни, когда Лили ушла навсегда... но нет. Помня, как просто Альбус использовал его тогда, Северус задавил в себе порыв к откровенности.

— Нет, сэр, — только ответил Северус, уходя прочь.

— Раз так, доброй ночи, мистер Снейп, — отозвался Дамблдор.

Не проронив ни слова, Северус направился в подземелье, заметив, что директор снова назвал его по фамилии. Дамблдор отнюдь не был добрым дедушкой, каким казался на первый взгляд: ему нельзя доверять.