The moment it began (гет)

Поздно вечером Северус вернулся домой, обнаружив, что ему совсем не хотелось оставаться в одному. Он привык ценить уединение, но теперь оно скорее тяготило. Паучий тупик, пустой и холодный дом его детства, больше не приносил былой комфорт затворничества.

Эвансы действительно стали ему семьей. Новость о раке миссис Эванс застала врасплох, заставив Северуса вспомнить то, что было известно ему о судьбе родителей Лили — и это знание не сулило ничего хорошего. Даже если бы он мог заставить себя рассказать Лили об этом, она бы не смирилась. В любом случае объявление о помолвке было отложено, так как — Северус был уверен — Лили было не до того.

Северус поднялся в свою спальню и уставился на чемодан. Казалось бессмысленным озадачивать себя распаковкой вещей, ведь всего через пару недель их придется снова собирать. Он стянул одежду, бесцеремонно бросил ее на пол и залез под одеяло. В отличие от всего остального, по крайней мере постель все еще ощущалась уютной.

Последнее, о чем успел подумать Северус, прежде чем заснуть, — это отец. Интересно, в каком состоянии провел эти полгода Тобиас… И жил ли он в той же самой квартире? Что бы с ним ни было, Северус надеялся, что у него хотя бы были пища и кров.

На этой мысли Северус провалился в сон.

Утром он проснулся позже обычного — дни были короткие, поэтому солнце вставало поздно. В конце концов он выбрался из постели, умылся и оделся, сморщив нос от маггловской одежды, которую ему пришлось надевать. Мантии были куда удобнее и менее замороченными, а вся маггловская одежда досталась Северусу с отцовского плеча и насквозь пропиталась запахом алкоголя, несмотря на многократную стирку.

Он быстро позавтракал одним только чаем и решил, что стоило не забыть забежать в магазин за продуктами. Нельзя же оставаться совсем без еды дома, где бы он ни планировал находиться.

Северус достаточно хорошо запомнил место, где жил его отец, и мог позволить себе трансгрессировать. Он припомнил улочку неподалеку от квартиры Тобиаса.

Северус закрыл глаза, сфокусировался на точке назначения и с хлопком перенесся ровно в то место, о котором он думал. Оказавшись прямо у мусорных контейнеров, он поморщился от ударившего нос резкого запаха и быстро вышел на основную дорогу.

Он миновал вывеску китайского ресторанчика, перешел улицу, стараясь не поскользнуться, и вот уже стоял у дома, в котором находилась квартира Тобиаса. Обочина была завалена мусором, и снег вокруг чернел следами колес. Машины, проезжавшие мимо, были старенькими и грязными. Увы, ничего лучше задворок Манчестера Тобиас себе позволить не мог.

Северус натянул воротник пальто повыше, вошел в здание, поднялся на второй этаж и остановился у нужной двери.

Он постучал.

Внутри послышалось шевеление, и через несколько секунд дверь открылась. Это был Тобиас — по его лицу пробежала тень недовольства нежданным визитом, но как только он узнал Северуса, переменился в лице.

— Северус! — воскликнул Тобиас и даже улыбнулся. На нем были неизменная растянутая футболка и спортивные штаны, но он был пострижен и чисто выбрит. Северус отметил, что даже его пивной живот слегка сдулся.

— Здравствуй, отец, — ответил Северус, слегка улыбнувшись.

— Я не знал, когда ты приедешь… и приедешь ли вообще, — сказал Тобиас, открыв дверь пошире, приглашая сына внутрь.

Северус вошел в квартиру и осмотрелся. Обстановка была предельно проста, но было чисто. Снова взглянув на отца, он заявил:

— Хорошо выглядишь. Ты начал заниматься спортом?

Тобиас пожал плечами.

— Да нет, — он опустил взгляд на живот и заметил: — Наверное, это потому что я перестал пить.

Северус кивнул, и воцарилась неловкая тишина. Хоть и было приятно узнать, что у отца все хорошо, тяжелое прошлое не создавало почвы для сколь-нибудь подробной или хотя бы содержательной беседы. В конце концов Северус решил, что может просто сказать правду.

— Вижу, у тебя все в порядке. Я рад.

— Спасибо, — сказал Тобиас, — ничего особенного, но я уже чувствую себя тут как дома, — он обвел рукой свое жилье.

— Значит, ты еще работаешь? — спросил Северус.

Тобиас кивнул.

— Ага, и я тут связался с одной компанией, мы собираемся раз в неделю. Приглядываем друг за другом. Никакого бухла, и точка. Один из работяг рассказывал, мол, посидел он в ресторанчике со своей женой на годовщину свадьбы, они выпили по бокалу вина. А потом вернулись домой, и он выжрал целую бутылку. Говорит, на следующий день чувствовал себя идиотом.

— Надеюсь, ты не держишь дома алкоголь? Эти соблазны…

— Нет тут ничего, — резко перебил Тобиас. — Можешь все тут обыскать, если тебе нужны доказательства, Северус.

— Я не пытаюсь тебя подловить, — отрезал Северус. Он вздохнул и продолжил в менее напряженном тоне: — Так, давай не будем ругаться.

— Давай, — ответил Тобиас. — Держать себя в руках я никогда не умел.

— Знаю, — пробормотал Северус. — Это у меня от тебя, как и твой нос.

— Жаль, особенно из-за носа, — усмехнулся Тобиас. — Никому бы не пожелал такой шнобель, — он коснулся своего орлиного профиля.

Северус засмеялся и покачал головой.

— Могло быть и хуже.

Вернувшись к своим мыслям, он подумал о Лили и сказал:

— Мне следует сообщить тебе кое-что… Я сделал Лили предложение.

— Предложение? Уже? — удивленно спросил Тобиас. — Мальчик стал мужчиной, получается? Ну, поздравляю!

— Спасибо, — ответил Северус.

— Было бы здорово… если ты не против, конечно… познакомиться с Лили по-человечески, — произнес Тобиас. — Боюсь, если я и видел ее раньше, то в стельку пьяным. Конечно, навряд ли она горит желанием повидаться со мной, но если вдруг…

— Лили будет не против познакомиться с тобой, отец, — честно ответил Северус. — Она добрый человек и не будет припоминать тебе зла.

— Что ж, уже звучит так, будто она потрясающая девушка.

— Так и есть, уверяю, так и есть.

* * *

После недолгой встречи с отцом Северус направился домой, забежал в продуктовый магазин, отнес покупки и отправился к Лили.

— Петуния вернется на день раньше, — сказала Лили, впустив его в дом. — Она будет уже к ужину. Ты приглашен, кстати.

— Спасибо, — сказал Северус, воздержавшись от комментариев насчет Петунии, зная, что сорвется на какую-нибудь подколку.

Лили проводила его в гостиную, где отец возился с огромной рождественской елкой. Мама Лили стояла в центре комнаты и командовала, куда ее двигать, но как только елка оказывалась на новом месте, миссис Эванс передумывала и корректировала указания. Лили похихикала над этой картиной, и даже уголки губ Северуса слегка дрогнули. Он никогда не понимал, почему женщины стремятся к совершенству в декоративных вопросах — ведь совершенству нет предела.

В конце концов миссис Эванс осталась довольна.

— Вот, так намного лучше, — подметила она. — Может, стоит подвинуть немного левее, Росс. Хотелось бы, чтобы она стояла прямо напротив окна.

Мистер Эванс сдвинул дерево на пару дюймов и отошел, утерев пот.

— Боги милостивые, Ви, — пропыхтел он. — Если бы не вся моя любовь к тебе…

Миссис Эванс засмеялась, так же, как это обычно делала Лили — звонко, словно рождественские колокольчики. Она заглянула через плечо дочери и просияла.

— Ты как раз вовремя, сейчас будем наряжать! — воскликнула она.

Мистер Эванс взглянул на Снейпа и усмехнулся.

— Северус выглядит не очень-то вдохновленным этой перспективой.

Лили повернулась к Северусу и тихо сказала:

— Ты можешь не участвовать, если не хочешь, но помнишь, как весело было в детстве? Тебе нравилось украшать елочку.

— Я просто ни разу не видел елки дома лет с семи, — пробормотал Северус, и слова вырвались прежде, чем он успел подумать. Смутившись своей исповеди перед Эвансами, он густо покраснел.

— В таком случае нет повода не присоединиться, Северус, — нежно прощебетала миссис Эванс. — Ну же, дорогой…

Северус вздохнул и сдался.

— Ладно.

Северус провел с Эвансами ведь день, чувствуя себя так, будто в этой семье он был любимым сыном. Ему всегда нравились родители Лили, но теперь, будучи помолвленным с ней и зная о несчастье миссис Эванс, он чувствовал семейную близость по-особенному.

Когда коробка с украшениями опустела, Лили заглянула внутрь, удостоверяясь, что ничего не завалялось. Вдруг протянула руки ко дну и вытащила фотографию. Она рассмотрела ее и улыбнулась.

— Смотри, Сев, — трепетно прошептала Лили.

Северус осмотрелся и понял, что они остались наедине. Он приблизился к Лили и заглянул в фотографию. На ней были они же, только в детстве. Они были тепло одеты и играли в снегу. Лили, улыбаясь, держала его за руку, а маленький Северус неуверенно поглядывал на нее.

Сердце Северуса забилось быстрее, и волны старых воспоминаний стали накатывать на него. Он помнил, как неуютно себя чувствовал, и тепло руки Лили, которую он сжимал. В углу фотографии красовалась каракуля авторства девятилетней Лили: «Рождество, 69 год. Северус и я — лучшие друзья».

— Я и забыла об этой фотографии, — благоговейно сказала Лили. — Но припоминаю тот день.

Она взяла Северусу за руку.

— Как… как она оказалась в этой коробке? — спросил он.

— Я повесила ее на дерево в тот год… В наше первое Рождество. Вау, Сев… восемь лет прошло, мне не верится.

— Да, чувствуется, будто это было совсем давно, — пробормотал Северус. По крайней мере для него это действительно было так.

Но Лили не нашла ничего странного в этом утверждении.

— Да уж, давненько. Мы были такими молодыми.

— Ты до сих пор молода, — сказал Северус и быстро осекся, осознав, как глупо это прозвучало. — Эм… В смысле, мы оба еще молодые.

Лили засмеялась.

— Я знаю. Нам же не по сорок лет.

Сердце Северуса пропустило удар, и он чуть быть не вырвал свою ладонь из рук Лили. Если бы она узнала его настоящий возраст… Как бы она к нему относилась? Не сочла бы она его слишком старым и странным для отношений? Он мысленно покачал головой.

Лили заметила внезапную молчаливость Северуса.

— Все в порядке, Сев?

— Что? А, да. Просто… вспомнил кое-что, — он через силу улыбнулся и сжал ее ладонь. Теперь уж он был гораздо более уверен в себе, чем тот маленький мальчик на фотографии, но порой он чувствовал себя тем самым ребенком.

Ровно в тот момент дверь открылось, и визгливый голос крикнул:

— Я дома!

Увидев Петунию, Лили разжала руку Северуса от удивления. Она положила фотографию назад в коробку, мельком улыбнулась Северусу и побежала к сестре.

— Петуния! — воскликнула Лили.

Та одарила сестру сдержанной улыбкой и коротко обнялась с ней. Несмотря на то, что с лета в их отношениях произошли позитивные изменения, до сих пор нельзя было сказать, что они хорошо ладили. Лили изо всех сил пыталась относиться к сестре дружелюбно, надеясь сохранить контакт с Петунией и не давать ей почувствовать себя брошенной.

Петуния обвела гостиную взглядом и заметила Северуса. Он посмотрел на нее в ответ и кивнул, ничего не сказав. Прежде чем та успела отреагировать, он ретировался из поля ее зрения. Через пару мгновений мистер и миссис Эванс присоединились к ним, и на секунду Северус почувствовал себя лишним. Рядом с Петунией всегда было нелегко. Когда он оставался наедине с Лили и ее родителями, все было отлично, но Петуния как-то не вписывалась в эту картину.

После обмена любезностями разговор резко перешел на шепот. Северус расслышал, как родители Лили сказали Петунии, что им надо поговорить с глазу на глаз. После этого Лили вернулась в гостиную, обнаружив Северуса на диване.

Она присела рядом и присоединилась к его занятию — уставилась в стену прямо перед ними. На этой стене висела большая фотография Эвансов десятилетней давности. На ней и у Петунии, и у Лили кучерявые волосы были собраны в хвостики с бантиками, и они улыбались беззубыми улыбками.

— Сейчас они расскажут ей про рак, — сказала Лили с пустотой в голосе.

Северус просто кивнул и снова взял ее за руку. Он не знал, что ему сказать. Что вообще тут скажешь?

Лили молчала еще с минуту. Затем он услышал всхлип, и из ее уст вырвался короткий стон. В груди у Северуса что-то сжалось, и он повернулся к Лили — слезы катились по ее щекам. Он притянул ее к себе, обхватил руками и крепко прижал, позволяя ей расплакаться.

Через некоторое время рыдания Лили стихли, и Северус чуть ослабил хватку, позволяя ей сесть. Утерев нос рукавом, Лили снова всхлипнула.

— Прости, — прошептала она.

— Тебе не за что извиняться, — уверил ее Северус, нежно поцеловав в лоб.

Лили кивнула и снова вытерла лицо.

— Как ты думаешь… стоит рассказывать им сегодня?

— О помолвке? — мягко спросил Северус.

— Да.

— Как ты посчитаешь нужным.

— Я не знаю… Будет ли уместно? В смысле, если моя мама умирает, не будет ли лучше, чтобы она узнала сейчас? Может, это немного порадует их.

— С чего ты взяла, что она умирает, Лили? — мягко возразил Северус. — Конечно, я надеюсь, что они хорошо воспримут эту новость, но что, если это только добавит им нервов?

Лили вздохнула.

— Я знаю своих родителей, Сев. Не добавит.

* * *

Когда спустя пару часов подошло время ужинать, Северус и Лили стали чувствовать то же напряжение, что и в прошлый вечер, но теперь с примесью вины. Северус надеялся, что Лили верно просчитала реакцию своих родителей.

Как только все уселись и принялись за еду, Лили сказала:

— Я, м-м-м… У меня тоже есть кое-что, что я хотела бы вам сказать теперь, когда все в сборе.

Петуния смерила сестру вопросительным взглядом — ее глаза все еще были припухшими от слез. Родители Лили, напротив, глядели на дочь ободряюще. Лили собрала в кулак всю свою гриффиндорскую храбрость и заявила:

— Северус и я… мы… мы помолвлены, — и с этими словами она быстро выудила из-под стола кольцо и продемонстрировала его семье.

На несколько мгновений повисла гробовая тишина. Затем Петуния переложила свою салфетку с коленей на стол, поднялась и вышла, не проронив ни слова. Лицо миссис Эванс медленно растягивалось в улыбке, мистер Эванс переводил взгляд с Лили и Северуса на жену и обратно, но затем тоже улыбнулся.

— Что ж, это довольно неожиданно… — начал мистер Эванс.

— Но так прекрасно! — закончила миссис Эванс. — Только… не слишком ли ты юна, Лили? Северус, ты знаешь, мы любим тебя, и ничего не могло сделать нас счастливее, но ты понимаешь, что вам всего по семнадцать?

— Именно, — вставил мистер Эванс. — Но… если вы счастливы, то и мы счастливы за вас.

Лили облегченно выдохнула.

— Спасибо, мам, пап… Простите за такой сюрприз, — и грустно взглянула на пустующее место Лили. — Правда, кажется, у Петунии другое мнение на этот счет.

Северус все так же молчал. Положа руку на сердце, он нисколько не был удивлен реакцией Петунии, но от того, как спокойно родители Лили восприняли новость о помолвке, дышаться стало намного легче.

— Но ведь это такая радость, — возразила миссис Эванс. — Нам очень не хватало приятных новостей. — Но ее лицо помрачнело, когда взгляд наткнулся на пустой стул Петунии.

— И раз еще никто не удосужился этого сказать: поздравляем! — добавил мистер Эванс.

— Спасибо, — повторила Лили.

— Спасибо, — эхом отозвался Северус, тоже приковав свой взгляд к месту Петунии. Несмотря на свою благодарность происходящему, под ложечкой сосало неприятное чувство, что Петунии все-таки было что сказать по этому поводу.