Луч во тьме (гет)

— Нет, Сириус, просто объясни мне, каким местом ты думал, устраивая весь этот цирк? Обычно я догадываюсь о чёткой локации в твоём организме, откуда исходят все твои шибанутые затеи, но в этот раз у меня нет идей!

Ремус не прекращал гневно жестикулировать вот уже четверть часа, не давая никому, включая адресата, вставить хотя бы слово.

Сам Блэк, похоже, не то, что не внимал посылам к разуму, но даже вообще не вслушивался в речь друга. Весело ухмыляясь, он подпихнул Питера, который никак не мог определиться ржать ему или краснеть от стыда.

— Вот он сейчас прямо вылитая моя маман. Ещё пара минут, и я пущу ностальгическую слезу.

Петтигрю хихикнул.

— А ты не пробовал послушать, что говорит Рем? Между прочим, среди оскорблений иногда проскальзывают весьма полезные доводы.

Сириус отмахнулся от него и откинулся в кресле.

— Если бы я в своё время не научился пропускать чужие нападки мимо ушей, то я бы сейчас сидел в Мунго в компании парочки Мерлинов и Морганы. А сейчас у меня уже иммунитет.

Петтигрю хотел было ответить, но не успел.

— Питер! — Ремус резко обрушил всю свою ярость на ни в чём не повинного парня. — Ты вообще-то мог бы меня и поддержать!

— А он и поддерживал! — встрял Сириус, решивший, наконец, принять участие в диалоге. — Сказал, что на седьмой минуте ты говорил что-то очень разумное.

— «Что-то очень разумное»! — раздраженно передразнил Ремус. — Вот так всегда! В любом случае, Бродяга, можешь творить любую ерунду, которая придёт к тебе в голову, но только не связанную с моими... с моими... — он несколько раз распахнул и закрыл рот. — В общем, если такое ещё раз повторится, я приму меры!

Сириус хохоча, сполз по спинке кресла.

— Какие? — еле смог выдавить из себя Блэк. — Натравишь на меня свою чокнутую девушку? Внушает ужас.

— Она. Не. Моя. Девушка, — процедил Ремус, скрещивая руки на груди.

— О, Хвост, смотри, — Сириус снова уселся ровно. — Сейчас будет моё любимое: лицо а-ля «вы все тупые тролли, а я один умный и несчастный». Ты только посмотри на эти сжатые губы! А напряженный взгляд с нотками вселенской скорби? Ах, какие эмоции! Хоть колдографируй.

Ремус уселся на стол и покачал головой.

— Питер, а тебе не кажется, что Сириуса давно никто не сглаживал? — он вскинул правую бровь. — Может, в этот раз чары будут действовать чуточку дольше, чем сутки? Например, неделю, а то и целый месяц...

Блэк стремительно кувырнулся на пол и спрятался за спинкой кресла.

— Вот так и помогай людям! — пожаловался он из укрытия. — Ты ради них полночи защищаешь чужую прекрасную даму, а они тебя сглаживают.

В комнату просунулась голова Лили.

— Мальчики, вы закончили? У меня на десятой минуте уши завяли.

— Абу аааа, — добавил Гарри с верхнего этажа.

— Парень дело говорит, — заметил Сириус, молниеносно перемещаясь к Лили, выставляя её живым щитом между собой и Ремусом. — Слушай, раз ты присутствовала на седьмой минуте, может, расскажешь, что там была за умная мысль?

Питер захохотал.

— Мне кажется, из всей тирады Ремуса Сириус вынес примерно столько же, сколько Гарри.

Лили насмешливо постучала пальцем по голове Блэка.

— Даже не знаю, Гарри очень сообразительный для своих лет.

Сириус состроил обиженную мину и отодвинул Лили в сторону.

— В общем, Лунатик, — лицо Блэка резко посерьёзнело. — Дабы хоть немного облегчить неподъёмный груз вины перед моим дражайшим другом, я вручаю тебе два билета на другую театральную постановку, которые ты можешь смело презентовать своей обидчивой даме.

Сириус вытащил из кармана джинсов два сложенных пополам билета. Ремус озадаченно уставился на протянутую руку Блэка.

— Я не буду этого делать, — наконец, ответил он.

Оставшиеся трое почти одновременно закатили глаза.

— Ну, кто? — Сириус страдальчески окинул взглядом Питера и Лили. — Я не буду этого говорить.

Лили тяжело вздохнула.

— Хорошо, Ремус, почему? — аккуратно спросила она.

Люпин укоризненно посмотрел на друзей.

— Смеётесь, да? Пожалуйста, смейтесь. Но билеты я не возьму. И вы прекрасно знаете из-за чего.

Питер неловко поёрзал на стуле.

— Рем, это всего лишь поход в театр. Один раз ни к чему не обязывает. Мне кажется, что ты слишком драматизируешь.

Лили согласно закивала.

— Между прочим, я вообще сиднем сижу взаперти и не могу шагнуть дальше крыльца. Я бы согласилась сходить куда и на что угодно, но просто не могу себе позволить такой роскоши. А ты ломаешься.

— С тобой другое дело! — воскликнул Ремус. — Если бы нужно было пригласить тебя, то я бы и сам уже это сделал. Я не хочу становиться обманщиком.

Лили скрестила руки на груди.

— Тогда скажи Эл правду.

— Нет! — отрезал Люпин, потом, словно опомнившись, виновато посмотрел на Лили и продолжил. — А давать ей ложную надежду, я не собираюсь.

— Так, Лунатик, — Сириус решительно поднялся с кресла. — Либо ты идёшь в компании с Профессором, либо с ней отравлюсь я. И уж поверь, я весьма талантливо срываю театральные постановки.

— Да, Эл пошлёт тебя к драккловой бабушке, — неуверенно отмахнулся Ремус.

— Я жду ответа, — Блэк приподнял правую бровь.

Неожиданно лицо Люпина посветлело, озаряясь хитрой улыбкой.

— Хорошо, — ответил Рем. — Я приглашу нашу общую знакомую, если ты назовёшь её полное имя.

Всю неделю, прошедшую после того, как действие сглаза подошло к концу, всего три слова могли вызвать у Блэка куда более яркую гамму эмоций, нежели у большинства волшебников имя Волдеморта. Сириуса мгновенно перекашивало, как от горького зелья, и, кажется, даже подскакивала температура. По крайней мере, он так сам утверждал.

Блэк стоял, стиснув зубы, как под действием склеивающего заклинания, двигая сжатыми губами так, словно пытался подцепить застрявшую косточку: брезгливо и энергично.

— Сириус, — лукаво улыбнулась Лили. — Всё зависит только от тебя одного.

Блэк прорычал что-то невразумительное, но затем шумно выдохнул и решился:

— Когда-нибудь потом, я вам всем это припомню, друзья мои. Элайнбрайрфлтвк, — он встряхнул головой. Было видно, что никто не удовлетворился этим результатом. — Ну ладно. Радуйтесь. Элайн. Брайар. Флитвик.

Ремус переглянулся с Лили. Она снисходительно махнула рукой. Рем повёл бровями и кивнул.

— Так уж и быть. Давай сюда билеты. В конце концов, я давно хотел хорошенько окультуриться.

Сириус радостно зааплодировал, Лили похлопала Рема по плечу, а Питер, неловко улыбаясь, привстал.

— Молодец, Рем. Давно пора, — проговорил он. — А мне надо идти проследить за тем, как новички будут переправлять посылку французскому Министерству. Я лично не знаю, что там находится, но, видимо, эта вещь слишком важна, чтобы посылать её совой.

* * *

Питер оценивающе осмотрел метлу и пришёл к выводу, что она находится в совершенно приличном состоянии, учитывая тот факт, что он ей почти не пользовался последнее время, её вполне можно было назвать новой. Несмотря на то, что Нимбусы уже давно затмили его Метеор по большинству параметров, Питер любил свою метлу. А то, что она не лучшая… что ж, он никогда и не гнался быть первым во всём.

Он стоял во внутреннем дворе Аврората в компании Фенвика и тех двух новичков, которые топтались в кабинете Грюма, когда Волдеморт ворвался в дом Ремуса.

— Странная подборочка, не находишь? — шепнул Фенвик.

Петтигрю оглянулся на двух мальчишек, неуверенно сжимающих мётлы. Один из них пытался храбриться, а второй даже не пытался скрывать внутреннее волнение, переминаясь с ноги на ногу.

— Да уж, — ответил Питер. — Конвой из нас внушительный.

Громко хлопнула дверь, и из здания к ним уверенно ковылял Грюм, за которым едва поспевал человек в министерской мантии, сжимающий в руках небольшой сундучок. Грюм резко остановился перед своими подчинёнными и, как показалось Питеру, особенно пристально окинул их взглядом.

— Ваша задача доставить груз по установленному адресу. В случае непредвиденных обстоятельств — уничтожить. Аппарировать с грузом запрещено, передавать посторонним лицам — тоже. Даже если это ваши знакомые, — он откашлялся. — Вперёд.

Питер понуро кивнул. Ему никогда не доставалось задорно-сурового «и никакой самодеятельности!» или «начудишь что-нибудь — три шкуры спущу». В этот раз это пожелание не было произнесено даже для его компаньонов. Сам таинственный сундучок достался Фенвику.

Они медленно летели над Ла-Маншем. Несмотря на то, что двигались они на юго-восток, осенью, да ещё на такой высоте было ощутимо холодно. Согревающее заклинание можно было накладывать только тем, у кого в данный момент не было в руках «груза». Поэтому было решено делать это по очереди, чтобы совсем не закоченеть. Питер только недавно передал заветный сундучок одному из мальчишек, поэтому руки парня только начинали оттаивать. Петтигрю даже пожалел, что они с Фенвиком решили выделиться, и поэтому держали «груз» на четверть часа дольше остальных.

Часть дороги они пытались обсуждать, что же именно они переправляют во Францию, но когда эта тема изжила себя, и теперь они летели молча, стараясь меньше выдыхать тепло.

Неожиданно парнишка вскрикнул и выронил сундучок. Рядом с ним как из ниоткуда возникла тёмная фигура в балахоне. Фенвик метнулся вниз за падающим грузом, но врезался во второго Пожирателя, шедшего снизу на таран. Тот тоже не сумел перехватить сундук, еле удержавшись на метле. Сам Фенвик, кажется, повредил метлу, и её затрясло в воздухе.

Питер огромными глазами наблюдал, как ценный груз уменьшается в размерах, переворачиваясь в воздухе. Опомнившись, он направил метлу резко вниз. Рядом с ним выросла фигура Пожирателя. Сверху нёсся ещё один.

— Отодвинься, по-хорошему, — прошипел тот, кто был ближе всех к Питеру.

Петтигрю сглотнул и отвернулся от лица, скрытого маской. Если он упустит сундук, не поздоровится со всех сторон. Возле плеча мелькнула «Бомбарда». Паренёк, оставшийся наверху, пытался последовать инструкции.

— Питер! Ты попадёшь! — отчаянно закричал Фенвик, отбиваясь от летящего заклинания. Внезапно, его метла перевернулась, скидывая парня. Чтобы не рухнуть вниз, он мгновенно аппарировал.

— Акцио, груз! — прокричал Пожиратель.

«Отлично, — подумал Питер. — Теперь осталось отвести от себя подозрения».

Он намеренно левее запустил пару Экспеллиармусов, и начал потихоньку выводить метлу из клина. Но стоило рукам Пожирателя рядом с Петтигрю коснуться сундучка, как прогремел невероятный взрыв.

Питера оглушило и снесло с метлы. Переворачиваясь, он стремительно летел в море. Гудение, смешанное с бешеным звоном в голове не давало даже полностью осознать происходящее. Последним, что почувствовал Питер, был удар об неожиданно твёрдую воду, словно за время падения Петтигрю она успела покрыться коркой льда. «Неужели это всё?» — пронеслось в голове и реальность утонула в солёном мраке.