Луч во тьме (гет)

Ремус занял место с краю за преподавательским столом. С левой от него стороны сидел Северус. Оба были весьма озадачены произошедшим в поезде. Обиженный Гарри, устроился за самым дальним столом и даже не смотрел в их сторону. Ремус чувствовал себя неловко. Возможно, стоило поступить несколько деликатнее, чтобы не разрушить авторитет мальчика, но о какой деликатности может идти речь, если жизнь Гарри была в опасности? Ремус мысленно пообещал себе поговорить с мальчиком и попытаться объяснить ему причины своего поступка.

Двери отворились, и в Большой Зал прошествовала МакГонагалл, которая, даже вступив в должность директора, никому не передала свою почётную обязанность сопровождать первокурсников на церемонию распределения. Ремус попытался разыскать глазами младшую дочку Уизли — Джинни, но в толпе детей была видна только её рыжая макушка. И то Люпин был не уверен, что она принадлежит именно этой девочке.

Шляпа начала петь песню, а МакГонагалл развернула список с именами новых студентов. Взгляд Ремуса, продолжавшего рассматривать малышей, зацепил одного темноволосого мальчишку, пробиравшегося вперёд. Ребята, которых ему приходилось расталкивать, недовольно шипели, но мальчик продолжал пробивать себе дорогу.

«Да, этот парень точно не даст нам соскучиться», — подумал Рем.

Наконец оказавшись в первом ряду, мальчик горделиво встряхнул шевелюрой. Ремус заметил, как Драко, сидевший рядом с Гарри, со смехом указал пальцем на отличившегося первокурсника. Когда Люпин снова перевёл взгляд на мальчишку, в ушах зазвенел шум, заглушающий все окружающие звуки.

«Не может быть. Мне просто показалось».

В повороте головы будущей головной боли Хогвартса угадывалось нечто слишком знакомое Ремусу.

— Начнём процедуру распределения, — произнесла МакГонагалл. Оказалось, Шляпа уже допела песню, частично объясняя тишину, сдавившую виски Рема.

— Бэддок Малкольм, — директор громко проговорила первое имя.

Люпин почувствовал, как его сердце ухнуло вниз, пропуская сразу несколько ударов кряду. Теперь сомнений не оставалось: это её сын. Её сын поступил в Хогвартс.

Мальчик быстрыми шагами, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, пересёк коридор и вскарабкался на стул. Рем не сводил с него глаз. Стоило Шляпе только коснуться головы Малкольма, как она прокричала: «Слизерин!».

Губы Ремуса растянулись в улыбке. Ну, куда же ещё мог попасть сын Элайн Брайар Флитвик, если не на змеиный факультет?

Прежде чем подняться со стула мальчик нахмурился и повернул голову в сторону преподавательского стола, уставившись прямо на Ремуса.

Люпин чуть было не приоткрыл рот — радужки глаз Малкольма были полностью чёрные, как бывали у Эл в минуты гнева, а взгляд... взгляд был точно такой же, как был у Элайн в тот день, когда она свалила на его голову люстру. Мальчик, казалось, вовсе ничего не взял от своего отца. По крайней мере, так виделось Ремусу. Люпин пытался восстановить в памяти образ Марка Бэддока, но он расплывался, не желая накладываться на Малкольма.

Ремус встряхнул головой, поспешно отводя взгляд. Нельзя так откровенно пялиться на ребёнка, который явно не знает причины такого внимания. Что только мальчик мог подумать о своём будущем профессоре?

— Мне кажется, этот Бэддок сейчас спрашивает про тебя у своей лохматой соседки, — подлил масла в огонь Северус. — Почему ты так на него уставился?

Ремус схватил вилку, пытаясь сделать вид, что ест, но понял, что перед ним находится тарелка с супом.

— Я позднее всё расскажу.

* * *

Люпин закончил рассказ, не отрывая взгляд от пляшущего огня в камине подземелий. В эту секунду он видел совсем другое пламя, в котором он долгое время пытался найти ответ на один единственный вопрос.

— Когда я увидел эти глаза, передо мной несколько мгновений стоял образ Эл, словно говоря: смотри, что ты упустил! Как будто она сама переместилась сюда, чтобы напомнить о самом… о том моём решении, которое должно было быть правильным. И сейчас я вижу перед собой её сына, как живое доказательство, что всё сложилось ровно и чётко, как идеальная мозаика, но не чувствую этого. Словно мы с ним принадлежим разным реальностям, и в каждой может существовать только кто-то один.

— Попробуй подумать о том, что тебе ещё очень повезло, что Бэддок не угодил на твой факультет. Хогвартс — огромный замок, поэтому вряд ли мальчик будет постоянно маячить у тебя перед глазами. А пару раз в неделю можно и потерпеть, — заметил Северус. — И все его странности теперь моя проблема, а не твоя. Он искренне удивился, когда узнал, что ему придётся делить комнату с кем-то ещё.

Ремус нахмурился.

— Что-то здесь не так. Это же про него ты рассказывал в поезде?

Снейп вздохнул.

— Я не думаю, что за этим стоит огромная теория заговора. Скорее, Бэддока просто избаловали родители. Он привык жить в своих личных хоромах, а тут такое разочарование.

Ремус хотел было возразить, но затем мотнул головой, останавливая себя.

— Пожалуй, ты прав. Глупо искать подвох только потому, что мне этого хочется, — он потёр переносицу. — В конце концов, закономернее сейчас радоваться, что у Эл всё хорошо сложилось.

— Но жалеть себя получается лучше, да? — усмехнулся Северус.

Люпин печально улыбнулся.

— Без единого усилия, — ответил он. — Как бы ты поступил на моём месте, Северус?

Рем не смотрел на своего собеседника, снова обернувшись к огню, поэтому не мог точно утверждать, почему ему ответили не сразу.

— Я не могу говорить наверняка, — наконец, произнёс Снейп, — Но у если у Слизерина неожиданно будет стремительно уменьшаться количество баллов, то я сразу пойму, в чём причина.

* * *

Первым уроком МакГонагалл щадяще поставила Ремусу безобидный третий курс Пуффедуя и Когтеврана. Ребята там были в большинстве своём спокойные и усидчивые, поэтому проблем с ними и не возникло. Студенты с удовольствием выучили заклинание для борьбы с боггартом и тут же успешно опробовали его на практике. Дальше по расписанию шёл опять третий курс, только уже нового уровня сложности: Слизерин вместе с Гриффиндором. Но по проторенной тропинке двигаться было уже проще, поэтому снова обошлось без происшествий.

Но по-настоящему взмокнуть от волнения Ремуса заставило предстоящее занятие. Первый курс. Гриффиндор и Слизерин.

Малкольм Бэддок уселся один сзади и разложил перед собой пергамент, приготовившись записывать.

Ремус перевёл взгляд на первые ряды ребят и приступил к вводной речи.

— Первые два курса уроки Защиты от Тёмных Искусств будут чем-то напоминать вам Уход за Магическими существами. Правда, проходить мы будем тех существ, за которыми обычно никто не ухаживает, — по лицам первокурсников пробежали улыбки. Впрочем, до Малкольма эта волна так и не дошла. Он слушал серьёзно и сосредоточенно. Ремус развернулся к другой половине класса. — Вы разучите, как спокойно уживаться рядом с не всегда безобидной нечистью, а также лучшие способы обезопасить себя при встрече с агрессивными её представителями.

Руку подняла младшая сестрёнка Рона.

— Да, мисс Уизли? — улыбнулся Ремус.

— Профессор Люпин, неужели мы не будем проходить Боевые Чары? — удивлённо спросила девочка.

Люпин вздохнул.

— Поначалу вам в первую очередь нужно разобраться в том, что такое магия и каким образом ей управлять. Боевые Чары изучают уже на старших курсах те студенты, которые выберут Защиту основным предметом. Первостепенная задача моего предмета до этого момента — рассказать вам об опасностях, которые таит в себе волшебный мир, и как можно с ними бороться.

— А если мы случайно встретим Того-кого-нельзя-называть, который охотится за Гарри Снейпом? — выпалил мальчик с мышиного цвета волосами, едва успев поднять при этом руку. Огромная колдокамера, которая до этого почти целиком загораживала первокурсника, опасно пошатнулась, но устояла.

— Я понимаю твоё волнение, но, полагаю, что Министерству Магии этот вопрос приходил в голову чуточку раньше. Для вашей защиты в школу направили дементоров, — ответил Ремус. — Кстати, кто знает, что это за существа?

Несколько рук опасливо поднялись в воздух. Люпин оглядел класс. Малкольм ковырял кончиком пера ямку на парте и, кажется, даже не слышал вопроса.

«Ему стало скучно? Почему он отвлекается? — Ремус сам не заметил, как снова уставился на мальчика. — Если его проигнорировать, он и дальше будет так себя вести. А если я его спрошу и окажется, что он не знает ответа? — Люпин сглотнул. — Тогда же придётся снять с него баллы. И он точно решит, что я к нему придираюсь. И Эл так решит, и Северус тоже. Но с другого студента я бы снял баллы за неправильный ответ вкупе с поведением».

— Профессор Люпин, можно я отвечу? — светловолосый мальчишка в очках отчаянно тянул руку.

— Да, конечно, — Ремус встряхнул головой, выходя из оцепенения. — Только представься, чтобы я запомнил, как тебя зовут.

— Энтони Фредриксон, — отчеканил мальчик, а затем с расстановкой начал целую речь о дементорах.

Малкольм продолжал портить перо, не поднимая головы. Ремуса это уже начало нервировать. Следующий вопрос точно нужно задать именно ему.

«А если я спрошу у него что-нибудь слишком сложное, и он не сможет ответить? Тогда просто сниму баллы и всё. Может, выбрать что-нибудь полегче? А если вопрос покажется ему слишком простым? Остальные решат, что я ему подсуживаю. Так ещё и баллы Слизерину придётся начислять фактически ни за что. Нет, так тоже нельзя. Всё, представим, что это просто обычный студент. Не сын Эл. Просто. Обычный. Студент. Задаю вопрос — отвечает — ставлю баллы, не отвечает — снимаю».

— Спасибо, мистер Фредриксон, — Ремус не сразу заметил, что оборвал будущего отличника на середине фразы. — А следующий вопрос я хотел бы задать мистеру Флитвику...

«Чёрт!» — Люпину захотелось откусить себе язык.

— Моя фамилия Бэддок, если вы обращались ко мне, — заметил Малкольм, исподлобья глядя на бледнеющего профессора. — Вам дедушка про меня рассказал?

«Точно! — мелькнула спасительная мысль. — Он же двоюродный племянник Флитвика!»

— Именно так, — строго подтвердил спасительную версию Ремус, а затем уже мягче, добавил:

— Прошу прощения, если ты не хотел этого афишировать. Но, думаю, что в таком случае именно ты точно должен знать, как дементоры появляются на свет.

«Появляются на свет. Дементоры, — скривился Люпин. — Тебе медаль можно выдавать за талантливые формулировки».

Малкольм нахмурился, принимая перемену в лице преподавателя на себя.

— Они растут как плесень там, где люди испытывают страдания, — ответил мальчик.

— Верно, мистер Бэддок, — попытавшись улыбнуться, кивнул Рем. «Смотри-ка, второй раз смог без единой ошибки такую сложную фамилию произнести». — Пять очков Слизерину. Ах, да, ещё пять очков Гриффиндору за блестящий ответ мистера… Фредриксона.

Малкольм кинул ещё один настороженный взгляд на профессора, а затем вернулся к прежнему занятию.

— Я бы не советовал вам отвлекаться, — хмуро произнёс Ремус, расстроенный реакцией мальчика. — Лекция, которую я планировал провести дальше, будет весьма полезна.

«Это же не выглядело придиркой? Я просто сделал замечание невнимательному студенту».

— Простите, сэр, — Малкольм отложил перо и сложил руки на парте.

Люпин мысленно сосчитал до десяти, сосредотачиваясь на материале, и начал объяснять первую тему. Оставшееся время он старался не смотреть в сторону особого ученика.

* * *

— Нет, Ремус, я не могу принять твоё заявление об увольнении, пока не услышу чёткую причину, почему я в начале учебного года должна начинать искать нового преподавателя, — МакГонагалл скептически пересмотрела листок пергамента и отложила его в сторону.

«Я назвал одного из студентов девичьей фамилией его матери, и теперь хочу сбежать из школы, пока она об этом не узнала — весомый довод?» — подумал Рем, пытаясь придвинуть директору своё дипломатичное послание.

МакГонагалл достала из ящичка стола лоскут ткани и принялась протирать им очки.

— Первые дни всегда даются нелегко. Ребята присматриваются к тебе, проверяют, что они могут себе позволить. Это надо просто пережить, — она поместила очки перед собой. — Кто буянил? Гонтье и Луденс? С тех пор как гриффиндорцы и слизеринцы объединились, наступил настоящий кошмар. Лучше бы воевали, честное слово.

Ремус замотал головой.

— Нет, эти ребята замечательно себя проявили. Первыми вызвались опробовать заклинание, заработали баллы. Думаю, мы понравились друг другу.

— И в чём же тогда дело? — МакГонагалл скрестила руки на груди.

Ремус вздохнул, а затем печально улыбнулся.

— Всё в порядке, профессор. Я просто переволновался. Простите, что потревожил.

МакГонагалл одобрительно кивнула.

— Ты отлично справился. А теперь иди, займи себя делом и сразу все глупости из головы уйдут.

* * *

— Ты назвал его каак? — Сириус буквально выпрыгнул из камина, едва сова Рема добралась до Хогсмида. — Ты бы его ещё своей фамилией нарёк. А что — мечтать не вредно!

— Я перепутал только потому, что увидел в мальчике слишком многое от неё, — попытался объяснить Рем.

— Кстати, — лукаво протянул Сириус. — А ты уверен, что это не твой отпрыск? А то, как мы выяснили, случается всякое.

— Уверен, — хмуро произнёс Люпин. — На то есть весомые обстоятельства.

Блэк прищурился, анализируя фразу.

— Ну, мальчик не обязательно мог унаследовать пушистость. А конце концов...

— Нет, я не об этом, — перебил его Рем, мысленно жалея, что написал обо всём другу.

Сириус опять какую-то время переваривал полученную информацию, а затем ошарашено распахнул глаза.

— Да ладно?! Что прям вообще ни разу? Что ж вы там делали у неё ночами напролёт? А вот Бэддок, я посмотрю, времени зря не терял. Хотя у него с самого начала всё на роже было написано.

— Ты получил ответ на поставленный вопрос? — Ремусу подумалось, что это первый случай подобных разговоров в комнате декана Гриффидора.

Сириус словно тоже вспомнил, что сидит в бывшем кресле МакГонагалл.

— У твоей судьбы определённо прекрасное чувство юмора.

— Почему же сразу "судьба"? — мягко возразил Рем. — Всё произошло весьма закономерно. Она вышла замуж двенадцать лет назад и вполне логично, что сейчас у неё есть одиннадцатилетний сын. Неудивительно, что его родителям захотелось, чтобы мальчик закончил именно Хогвартс. И я должен был учитывать эти факты, устраиваясь на работу сюда именно в этот год.

— Но как раз о том, что у нашего Профессора может быть ребёнок ты и не подумал, — ехидно вставил Блэк.

Ремус был вынужден согласиться, но ограничился кивком.

— Интересно, какая она сейчас, — задумчиво проговорил Люпин.

Сириус хмыкнул.

— Есть очень лёгкий способ проверить, — авторитетно заявил он, закидывая ногу на ногу в деканском кресле. — Докопайся до этого мальчишки, а потом завали и вызови родительницу на серьезную беседу. А я, так уж и быть, свечку подержу.

Ремус фыркнул.

— После такого, разве что на моих похоронах, — с улыбкой заметил он.

Сириус, вспомнивший талантливые сглазы Эл, рассмеялся, но затем его лицо приобрело серьёзный вид.

— Расскажи-ка поточнее, что за ерунда случилась в поезде с дементорами.

— Гарри утверждает, что один из них проник в купе мальчишек. Они запаниковали, разбили окно и вылезли на платформу.

— Драко разбил? — уточнил Блэк.

Рем покачал головой.

— Насколько я знаю, то он был только инициатором.

Сириус горделиво хлопнул ладонью по колену.

— Так это ещё лучше! — воскликнул он. — Молодец, парень. Глядишь, что-то стоящее вырастет.

Ремус укоризненно сжал губы.

— Я не вижу повода для радости. Он растёт слишком наглым и уверенным в своей вседозволенности, а осадить по-настоящему его можешь только ты. И если в прошлом году Драко ещё прощупывал почву и был слишком мал, чтобы причинять серьёзные неудобства, то сейчас он подрос и укрепился в своих убеждениях.

Сириус хмыкнул, отмахиваясь от рассуждений друга.

— Лучше так, чем быть забитым аутсайдером. Он сильно переживает из-за клейма сына Пожирателя, и надо только порадоваться, что ему хватает сил и характера держать ведущие позиции.

Ремус хотел было объяснить Блэку, что между «не быть забитым аутсайдером» и «хамить всем подряд» присутствует некая золотая середина, но быстро оставил эту провальную затею.

— Меня сейчас больше волнует дементор в купе, — перевёл тему в нужное русло Сириус. — У них было чёткое указание не выходить за пределы коридора, если они не почуят Волдеморта.

— Ты хочешь сказать, что кто-то из них сейчас под его воздействием? — Люпин прикусил губу.

— Звучит дико, но факты буквально кричат об этом, — Сириус постучал пальцами по ручке кресла. — Как они выглядели после аварии?

Ремус приподнял голову, вспоминая все детали.

— Гарри как обычно, Невилл подвернул ногу, но несерьёзно, Драко мы залечили ладони, а Рон густо краснел, как и всегда. Ничего выделяющегося. Может, дело не в них, а в чём-то ещё? — Рем сцепил руки в замок. — Они всё лето были под нашим присмотром. У Волдеморта просто не было возможности подобраться настолько близко.

— А может, и нет никакого подвоха, — задумчиво проговорил Сириус. — Притащи их ко мне в Хогсмид завтра после обеда. Может, за пирожными кто-нибудь расколется.