Наследник (гет)

Я смо­гу отыс­кать

Нить по­терян­ных снов,

У судь­бы отоб­рать

Свой за­кон­ный улов,

И чер­тить на во­де

Зна­ки приз­рачных врат,

Лишь бы точ­но по­нять

Кто мне враг, а кто — брат,

Лишь бы толь­ко ус­петь,

До кон­ца не зак­рыть

Дверь неп­ро­житых дней

Из сти­хов и мо­литв,

Из не­поня­тых слов

И нес­ка­зан­ных клятв,

Ос­таль­ное же пусть

От­пе­ва­ет гро­за!

Ос­таль­ное през­рев,

Ста­рый мир я сож­гу,

И нес­пешно вос­лед

Я пос­тавлю све­чу.

Не спро­шу у дру­зей,

Не от­ве­чу вра­гам,

Толь­ко я и судь­ба!

Кто-то дол­жен был нам,

Дол­жен был объ­яс­нить,

Рас­ска­зать и от­дать,

Дол­жен был нас лю­бить

И в люб­ви не пре­дать,

Дол­жен был унес­ти

Го­речь жел­той лис­твы.

Мо­жет я, мо­жет он,

Иль она, или ты?

Я не жду, я иду,

Я най­ду сре­ди вас

Чей-то жест, чей-то взмах,

Чей-то прис­таль­ный взгляд...

Я смо­гу у судь­бы

Отоб­рать свой улов,

Я смо­гу отыс­кать

Нить по­терян­ных снов.

(с)

_______________________________________

Хо­лод­но, изо рта бе­лесы­ми по­луп­розрач­ны­ми об­лачка­ми вы­рыва­ет­ся ды­хание. Со сты­лого тем­но-фи­оле­тово­го не­ба гля­дит мо­лодой по­луме­сяц в ок­ру­жении ред­ких звезд, слов­но из­ви­ня­ясь за мо­роз­ное Рож­дес­тво в этом го­ду. Гер­ми­она ос­каль­зы­ва­ет­ся на об­ле­денев­шей до­рож­ке и про­дол­жа­ет не­щад­но ру­гать се­бя за оп­лошность.

Как, ска­жите на ми­лость, она мог­ла за­быть, что Ар­ти нуж­но ку­пить дру­гой по­дарок? Это прос­то ужас­но! Он ее пер­вый и единс­твен­ный крес­тник, и это его пер­вое Рож­дес­тво.

Она обо­жала ма­лыша, кро­хот­но­го сы­на Бил­ла и Флер. При каж­дой встре­че го­това бы­ла за­душить его в объ­ять­ях, за­цело­вать ро­зовень­кие круг­лень­кие щеч­ки. Ар­ти то­же ра­довал­ся при­ходам сво­ей мо­лодой крес­тной и так за­бав­но на­чинал агу­кать и взма­хивать руч­ка­ми, про­сясь на ру­ки, что сер­дце Гер­ми­оны прос­то та­яло. Ему поч­ти год, и ему уже нуж­ны бо­лее серь­ез­ные иг­рушки, чем те пог­ре­муш­ки, ко­торые она на­купи­ла. На­до бы­ло зай­ти в тот ма­газин­чик, ко­торый они наш­ли с Гар­ри и Ро­ном, на уг­лу Грей­счерч и Грин стрит.

Гер­ми­она все ру­га­ет се­бя за про­мах, меж­ду де­лом при­поми­ная, есть ли в Мидд­лтон-Ка­вери иг­ру­шеч­ный ма­газин. А ес­ли его нет? Что же тог­да де­лать? Она не мо­жет ос­та­вить Ар­ти без по­дар­ка!

Вот и пер­вые до­ма ма­лень­ко­го го­род­ка, не­пода­леку от ко­торо­го на­ходит­ся дом Гар­ри и Джин­ни в Год­ри­ковой Ло­щине. Гер­ми­она вле­та­ет в про­дук­то­вый ма­газин — на­до ку­пить му­ку и ко­рицу, ко­торые за­каза­ла Джин­ни. Рас­пла­тив­шись, де­вуш­ка спра­шива­ет у по­жило­го доб­ро­душ­но­го про­дав­ца, ко­торый нес­пешно опус­ка­ет жа­люзи:

— Из­ви­ните, у вас здесь нет ма­гази­на иг­ру­шек или хо­тя бы дет­ско­го?

— Есть, а как же? — мис­тер Бак­лэнд улы­ба­ет­ся мо­лодень­кой по­купа­тель­ни­це, — за две ули­цы от­сю­да, на Бей­кон-стрит. Его дер­жит мис­сис Гос­линг. Вам луч­ше по­торо­пить­ся, се­год­ня ведь Рож­дес­тво, мы все зак­ры­ва­ем­ся в шесть.

— Спа­сибо! Ве­село­го Рож­дес­тва! — за де­вуш­кой стре­митель­но хло­па­ет дверь, и взвя­кива­ет ко­локоль­чик.

— И вам счас­тли­вого Рож­дес­тва! — вдо­гон­ку кри­чит мис­тер Бак­лэнд и вы­ходит на ули­цу, про­вожая взгля­дом тон­кую фи­гур­ку в ро­зовой кур­тке.

Ин­те­рес­но, кто она та­кая? Он ви­дит ее не в пер­вый раз, она при­ходи­ла сю­да с дву­мя пар­ня­ми и еще од­ной де­вуш­кой. Сов­сем мо­лодые, ед­ва ли боль­ше двад­ца­ти. Ве­селые, но в то же вре­мя и ка­кие-то че­рес­чур серь­ез­ные и оза­бочен­ные, что ли… У не­го са­мого вну­ку двад­цать два, а он ни­чего не же­ла­ет де­лать, нас­то­ящий обол­тус и лен­тяй. Це­лыми дня­ми шля­ет­ся по ули­цам в ком­па­нии та­ких же обор­мо­тов, хле­ба­ют лит­ра­ми пи­во и де­рут гор­ло на ве­черин­ках, ко­торые ус­тра­ива­ют то у од­но­го, то у дру­гого. Груп­па ка­кая-то они, по­нима­ете ли. А эти ве­дут се­бя как взрос­лые лю­ди, на пле­чах ко­торых ле­жит груз от­ветс­твен­ности. Стран­ные…

Гер­ми­она бе­жит по ули­це, па­кет с му­кой от­тя­гива­ет ру­ку. Так, че­рез две ули­цы, ска­зал про­давец, зна­чит до кон­ца этой, как же ее? Ах, да, Да­унинг-стрит, по­том за­вер­нуть на ал­лею Двух Фон­та­нов, ка­жет­ся. Черт, она не ус­пе­ва­ет до шес­ти. Уже без де­сяти, ма­гази­ны ско­ро зак­ро­ют­ся!

Сле­ва, меж­ду дву­мя тем­ны­ми си­лу­эта­ми до­мов c яр­ко све­тящи­мися пря­мо­уголь­ни­ками окон, де­вуш­ка за­меча­ет ар­ку-про­ход. От­лично, на­вер­ня­ка че­рез нее мож­но сре­зать путь. Гер­ми­она, не раз­ду­мывая, по­вора­чива­ет по до­рож­ке на­лево. Вок­руг то­же спе­шат лю­ди, слы­шат­ся ве­селые го­лоса, смех, поз­драв­ле­ния. Кто-то уже вов­сю рас­пе­ва­ет рож­дес­твенские гим­ны, и ве­селая ме­лодия зас­тавля­ет но­ги вы­делы­вать лег­кие па. Де­вуш­ка, са­ма не за­мечая, под­пе­ва­ет и ны­ря­ет в тем­но­ту пе­ре­ул­ка.

И ед­ва сде­лав нес­коль­ко ша­гов, нас­то­ражи­ва­ет­ся — что-то не то… Что? Лег­кое, ка­кое-то ще­кочу­щее чувс­тво не­яс­ной тре­воги. Как буд­то по го­лой ко­же про­вели мок­рым пе­ром. Да­же не чувс­тво, а проб­леск, ин­стинкт. Или, на­обо­рот, то са­мое прес­ло­вутое шес­тое чувс­тво Ав­ро­ра, о ко­тором им не раз го­ворил Грюм. Не­понят­ное ощу­щение, неп­ри­ят­ный прив­кус же­леза во рту от учас­тивше­гося ды­хания.

Впе­реди плот­ным за­наве­сом раз­ве­ян­но­го в воз­ду­хе зна­мени­того «Пе­ру­ан­ско­го по­рош­ка» из ма­гази­на Фре­да и Джор­джа ко­лышет­ся ароч­ная тем­но­та. Но это­го не мо­жет быть, Мидд­лтон — сон­ный мир­ный го­родиш­ко и поч­ти пол­ностью маг­лов­ский, здесь жи­вет толь­ко од­на семья вол­шебни­ков, без­детная по­жилая па­ра, дав­но ото­шед­шая от вся­ких дел. Они это точ­но зна­ют, про­веря­ли сот­ню раз.

Гер­ми­она ог­ля­дыва­ет­ся. Сза­ди нее все так же бе­гут или не­тороп­ли­во идут лю­ди с по­куп­ка­ми, сме­ют­ся, ок­ли­ка­ют друг дру­га, поз­драв­ля­ют с Рож­дес­твом, все спо­кой­но. И че­го она за­бес­по­ко­илась?

Де­вуш­ка встря­хива­ет го­ловой и ре­шитель­но ша­га­ет впе­ред. Но ед­ва она де­ла­ет нес­коль­ко ша­гов, как тем­но­та вдруг на­чина­ет дро­жать, слов­но в ма­реве, дви­га­ет­ся и при­нима­ет очер­та­ния пя­ти фи­гур в чер­ных длин­ных пла­щах с на­кину­тыми ка­пюшо­нами. И тут же про­пада­ют зву­ки ули­цы, от­ре­зан­ные сколь­знув­шим зак­лять­ем. По­жира­тели Смер­ти!

Гер­ми­она пя­тит­ся на­зад, ро­ня­ет па­кет, ко­торый ло­па­ет­ся с глу­хим зву­ком. Му­ка бе­лым об­лачком осе­да­ет на но­ги и на ас­фальт. Черт, черт и еще раз черт! У них не бы­ло ни­каких све­дений, что ожи­да­ет­ся на­паде­ние! Гар­ри и Рон прос­то для очис­тки со­вес­ти от­пра­вились в Хог­вартс, по­тому что их поп­ро­сила Мак­Го­нагалл. Или… это бы­ла де­зин­форма­ция? Ло­вуш­ка? Для ко­го? Для них или для нее?

Гер­ми­она хо­лоде­ет от мыс­ли, что Гар­ри и Рон по­падут в за­саду. Она всё от­хо­дит на­зад, а По­жира­тели над­ви­га­ют­ся мол­ча, в аб­со­лют­ной ти­шине, и все па­лоч­ки на­целе­ны на нее.

Де­вуш­ка ос­то­рож­ным дви­жени­ем вы­тяги­ва­ет из кар­ма­на кур­тки свою и то­же нап­равля­ет ее в сто­рону тем­ных фи­гур. На них это не про­из­во­дит ни­како­го эф­фекта. Ну ко­неч­но, их пя­теро, а она од­на, си­лы бо­лее чем не­рав­ны. Но она не сдас­тся прос­то так, ни­ког­да! Гер­ми­она креп­че стис­ки­ва­ет в ру­ке свою па­лоч­ку и под­ни­ма­ет ее чуть вы­ше. Теп­ло от­по­лиро­ван­но­го де­рева стран­ным об­ра­зом при­да­ет сил и ре­шитель­нос­ти. Она го­това до­рого про­дать свою жизнь.

Об­ма­нутый ее дви­жени­ем, один из По­жира­телей де­ла­ет вы­пад. И слов­но это пос­лу­жило сиг­на­лом, ос­таль­ные то­же один за дру­гим вык­ри­кива­ют па­рали­зу­ющие, бо­левые, шо­ковые и еще не­понят­ные де­вуш­ке зак­лятья, яв­но зап­ре­щен­ные. Гер­ми­она при­гиба­ет­ся, ме­чет­ся из сто­роны в сто­рону, но в этом прок­ля­том пе­ре­ул­ке не­воз­можно за что-ни­будь ук­рыть­ся, она вся как на ла­дони.

Черт! Сов­сем ря­дом про­лета­ет «Им­пе­ри­ус», вы­бив крас­ные ис­кры из пос­тавлен­но­го си­лово­го за­наве­са за ее спи­ной. Яс­но как день — она са­мым глу­пым об­ра­зом по­пала в кап­кан, мышь, по­теряв­шая чувс­тво опас­ности под но­сом у кош­ки. От­сю­да нет вы­хода, толь­ко впе­ред, а впе­реди пять смер­тей в уголь­но-чер­ных пла­щах и мас­ках-че­репах.

И вдруг, уво­рачи­ва­ясь (по­ка!) от зак­ля­тий, Гер­ми­она за­дыха­ет­ся под ле­дяной вол­ной стра­ха. Пя­теро про­тив од­ной, они не хо­тят ее убить, они хо­тят взять ее в плен! По­это­му «Ава­да Ке­дав­ра» не зву­чит, толь­ко «Им­пе­ри­ус», что­бы под­чи­нить ее во­лю. А по­том…

О, гос­по­ди, что же де­лать?! В этот ве­селый рож­дес­твенский ве­чер она и не по­доз­ре­вала, что ее ждет, ког­да вы­бежа­ла ку­пить му­ки и ко­рицы для пе­ченья Джин­ни и по­дарок для Ар­ти! Ду­май, Гер­ми­она, ду­май!

Ли­цо го­рит в ли­хора­доч­ном от­ча­янье, го­лова нап­ря­жен­но ра­бота­ет. А пе­ред гла­зами по­чему-то всплы­ва­ет вет­хая по­жел­тевшая стра­ница ста­рин­ной кни­ги по чер­ной ма­гии, ко­торую она от­ко­пала из книж­ных раз­ва­лов в до­ме Блэ­ков. Как же? Зак­лятье… или ча­ры? Нет, все-та­ки зак­лятье… Зак­лятье вре­мен­но­го заб­ве­ния! Один из тех ред­ких слу­ча­ев, ког­да не тре­бу­ет­ся па­лоч­ка, мож­но при­менить бес­па­лоч­ко­вую ма­гию. Но это од­но из са­мых опас­ных и неп­ред­ска­зу­емых да­же сре­ди Тем­ных Ис­кусств. Оно не сти­ра­ет толь­ко ка­кие-то вос­по­мина­ния, как это де­ла­ют не­кото­рые сла­бые ме­мораль­ные зак­лятья. Па­мять опус­то­ша­ет­ся пол­ностью, че­ловек аб­со­лют­но ни­чего не пом­нит из сво­ей жиз­ни, как при дей­ствен­но-гру­бом «Об­ли­ви­эй­те». Но ес­ли «Об­ли­ви­эйт» — это нав­сегда, то при этом зак­лятье че­рез три­над­цать дней по­яв­ля­ют­ся пер­вые проб­лески вос­по­мина­ний, прос­тых и обы­ден­ных, че­рез трид­цать три дня воз­вра­ща­ет­ся при­мер­но чет­верть, и че­рез де­вянос­то де­вять дней па­мять вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся пол­ностью. Но это в том слу­чае, ес­ли зак­лятье бы­ло про­из­не­сено аб­со­лют­но вер­но. А ес­ли хоть в од­ном сло­ве бы­ло неп­ра­виль­но пос­тавле­но уда­рение, че­ловек рис­ку­ет нав­сегда за­быть о сво­ей преж­ней жиз­ни. Бо­лее то­го, тем­но­маги­чес­кое зак­лятье на про­тяже­нии пос­ле­ду­ющих лет бу­дет по­нем­но­гу от­би­рать его ра­зум, га­сить соз­на­ние, при­водя к бе­зумию.

Дру­гого вы­хода нет. Ес­ли они схва­тят ее, бу­дет плен и доп­ро­сы, Неп­рости­тель­ные зак­лятья, в том чис­ле и под­чи­нения. И она мо­жет, са­ма то­го не по­нимая, вы­ложить Вол­де­мор­ту все. А это обер­нется пол­ным по­раже­ни­ем и ги­белью ее дру­зей. Ли­бо, еще страш­нее, он сде­ла­ет ее сво­им ору­жи­ем и тог­да…

Ес­ли она на­ложит на се­бя зак­лятье вре­мен­но­го заб­ве­ния, то воз­можно, у нее бу­дет ка­кой-то шанс. Ко­неч­но, в Ав­ро­рате их учи­ли соп­ро­тив­лять­ся, зак­лятье ок­клю­мен­ции вхо­дило в чис­ло на­иваж­ней­ших, но на­дол­го ли хва­тит соп­ро­тив­ле­ния, ес­ли про­тив нее выс­ту­пит ис­кусный лег­ги­лимент? Что ж, по край­ней ме­ре, у нее всег­да есть от­личная воз­можность прос­то сой­ти с ума, встав нас­мерть в бит­ве за свое соз­на­ние…

«Ре­шай­ся же, ина­че у те­бя от­ни­мут и собс­твен­ную во­лю, и пра­во вы­бора»

Гер­ми­она по­сыла­ет свои зак­лятья. Один из По­жира­телей па­да­ет стол­бом, вы­тянув ру­ки по швам. «Пет­ри­фикус То­талус» всег­да хо­рошо ей уда­валось. Вто­рой с гром­ким кри­ком тря­сет го­ловой, у не­го вне­зап­но вы­рос­ла гус­тая гри­ва во­лос, ко­торая ле­зет в гла­за и зак­ры­ва­ет об­зор. Так, а те­перь се­бя…

Она не зна­ет, пра­виль­но ли вык­ри­кива­ет сло­ва, не го­воря уж об уда­рени­ях, уво­рачи­ва­ясь от ле­тящих в нее зак­ля­тий. Да и ка­кая раз­ни­ца, вспом­нит она свою жизнь или нет, ес­ли че­рез де­вянос­то де­вять дней ее все рав­но не бу­дет в жи­вых?

Град ле­дяных стрел про­шива­ет пра­вый ру­кав кур­тки, а ру­ка сра­зу же не­ме­ет. Поч­ти мгно­вен­но на ро­зовой тка­ни по­яв­ля­ют­ся мок­рые тем­ные пят­на. Гер­ми­она с ужа­сом чувс­тву­ет, как бес­по­мощ­ные паль­цы не мо­гут удер­жать па­лоч­ку, ко­торая па­да­ет, нес­коль­ко раз под­пры­гивая на ас­фаль­те. Де­вуш­ка стре­митель­но нак­ло­ня­ет­ся, что­бы под­хва­тить ее ле­вой ру­кой, но тут же оче­ред­ное зак­лятье про­шива­ет воз­дух, и она бес­по­мощ­но за­вали­ва­ет­ся на бок и об­мя­ка­ет.

Один из По­жира­телей с до­воль­ным смеш­ком опус­ка­ет свою па­лоч­ку.

— Эта гряз­нокров­ка дол­го соп­ро­тив­ля­лась, не зря Лорд об­ра­тил на нее вни­мание. Тео, возь­ми ее.

Вто­рой, по-ви­димо­му, мо­лодой, од­ним гиб­ким дви­жени­ем вски­дыва­ет де­вуш­ку на ру­ки.

— Де­мен­тор, она вся в кро­ви!

Пер­вый гру­бо сры­ва­ет с нее кур­тку, весь ру­кав ко­торой пе­репач­кан кровью, и чер­ты­ха­ет­ся, об­жегшись о брас­лет, ко­торый пус­ка­ет зе­лено-го­лубые ис­кры. Он силь­ным рыв­ком рвет тон­кую би­рюзо­вую по­лос­ку, гад­ли­во от­швы­рива­ет ее в сто­рону, про­из­но­сит зак­лятье и ос­та­нав­ли­ва­ет кровь, тя­желы­ми кап­ля­ми па­да­ющую на гряз­но-се­рый ноз­дре­ватый снег.

— Сколь­ко воз­ни с этой гряз­нокров­кой! Что Лор­ду от нее на­до, не пой­му. Она же все рав­но не вста­нет на на­шу сто­рону, слиш­ком пре­дана Пот­те­ру.

— Не твое де­ло, — об­ры­ва­ют мо­лодо­го, — у не­го свои пла­ны в от­но­шении Грей­нджер.

По­жира­тели под­ни­ма­ют на но­ги обез­дви­жен­но­го, удер­жи­вая его в вер­ти­каль­ном по­ложе­нии, и пять чер­ных те­ней ис­че­за­ют с хлоп­ка­ми, звон­ки­ми и гул­ки­ми в мо­роз­ном пе­ре­ул­ке. А на при­поро­шен­ном сне­гом ас­фаль­те си­рот­ли­во ос­та­ет­ся ле­жать ро­зовая жен­ская кур­тка, в кро­ви, при­поро­шен­ная му­кой из ра­зор­вавше­гося па­кета, и тре­вож­но мер­ца­ет брас­лет, по­теряв­ший теп­ло рук сво­ей вла­дели­цы.

* * *

Гер­ми­она при­ходит в се­бя от бо­ли. Пуль­си­ру­ющая, ос­трая, слов­но вся кровь, ко­торая те­чет по ве­нам, вдруг за­бур­ли­ла вдвое быс­трее и бро­силась в од­ну ру­ку. Те­ло ка­жет­ся бе­зум­но тя­желым, не­пово­рот­ли­вым. Де­вуш­ка, ба­юкая ра­нен­ную ру­ку, не­до­умен­но ог­ля­дыва­ет­ся вок­руг. Ог­ромная ком­на­та, пыш­но об­став­ленная, ог­ромная кро­вать с зо­лотым пок­ры­валом, на ко­тором бо­лее чем не­умес­тно смот­рится она, рас­тре­пан­ная, в джин­сах с бе­лыми муч­ны­ми пят­на­ми и ок­ро­вав­ленном сви­тере. Где она?

В па­мяти всплы­ва­ют тем­ный пе­ре­улок, По­жира­тели, на­ложен­ное зак­лятье, и мгно­вен­но вспом­нив, что про­изош­ло, Гер­ми­она вска­кива­ет с пос­те­ли и ищет свою па­лоч­ку. Но ее ниг­де нет. Прок­лятье! Она со­вер­шенно бес­по­мощ­на! За­чем ее при­тащи­ли сю­да? Что это за мес­то?

Вдруг в ком­на­те с лег­ким ха­рак­терным трес­ком по­яв­ля­ет­ся ма­лень­кий до­мовой эльф, вер­нее эль­фи­ха, в на­волоч­ке и гряз­ном пе­ред­ни­ке по­верх не­го. Гер­ми­она нас­то­рожен­но пя­тит­ся в угол ком­на­ты и на­тыка­ет­ся спи­ной на вы­чур­ный под­свеч­ник на не­боль­шом ко­моде. Эль­фи­ха пи­щит:

— Здравс­твуй­те, гос­по­жа. Ме­ня звать Кри­ни, ме­ня пос­ла­ли уха­живать за ва­ми.

— Что? Где я на­хожусь?

— В зам­ке хо­зя­ев.

— А кто твои хо­зя­ева?

— Мал­фой.

Мал­фои?! В гла­зах тем­не­ет, и она не­воль­но по­шаты­ва­ет­ся. По­пасть в са­мое гнез­до По­жира­телей — от­личный по­дарок на Рож­дес­тво. По­ложе­ние — ху­же не при­дума­ешь. Жи­ва она лишь по­тому, что кла­дезь ин­форма­ции, зна­ет все про Гар­ри, про Ор­ден Фе­ник­са, Ав­ро­ров. Ес­ли при­менить зелье прав­ды или лег­ги­лимен­цию, она все рас­ска­жет, как бы от­ча­ян­но не соп­ро­тив­ля­лась. Вдо­бавок Вол­де­морт, воз­можно, хо­чет шан­та­жиро­вать Гар­ри, зас­та­вить его сдать­ся без борь­бы, при­пол­зти к не­му на ко­ленях, по­тому что Гар­ри не смо­жет до­пус­тить, что­бы она ос­та­лась в ла­пах Вол­де­мор­та по его ви­не. Нет, с од­ной сто­роны, она пра­виль­но сде­лала, что на­ложи­ла зак­лятье. Но с дру­гой, ес­ли бу­дет шан­таж, то и зак­лятье не по­может…

Эль­фи­ха тем вре­менем что-то бор­мо­чет се­бе под нос, и одеж­да Гер­ми­оны ста­новит­ся со­вер­шенно чис­той.

— Спа­сибо, Кри­ни.

Эль­фи­ха изум­ленно та­ращит­ся на нее круг­лы­ми зе­лены­ми гла­зами и спра­шива­ет:

— Гос­по­жа что-то хо­чет?

— Нет, боль­ше ни­чего не на­до.

Что же де­лать? От до­мовых эль­фов ни­чего не добь­ешь­ся, их свя­зыва­ет Обет вер­ности хо­зя­ину. А ей нуж­но хо­тя бы по­пытать­ся... А по­дей­ство­вало ли зак­лятье?

Де­вуш­ка прис­лу­шива­ет­ся к се­бе, ожив­ляя в па­мяти все са­мые важ­ные и сов­сем нез­на­читель­ные мгно­вения сво­ей жиз­ни. И зас­ты­ва­ет в удив­ленном за­меша­тель­стве. Зак­лятье дей­ству­ет!

Она за­быва­ет, уже за­была, как зо­вут ры­жево­лосую сес­трен­ку Ро­на, в ка­ком рай­оне Лон­до­на на­ходит­ся дом ее ро­дите­лей, где она ку­пила свою вол­шебную па­лоч­ку, ког­да день рож­де­ния ее крес­тни­ка.

Ис­че­за­ют вос­по­мина­ния о Хог­вар­тсе, по­ис­ке крес­тра­жей, о сум­рачном до­ме, в ко­тором рас­по­ложе­на штаб-квар­ти­ра Ор­де­на Фе­ник­са, об уче­бе в Ав­ро­рате под ру­ководс­твом Грю­ма и Сэ­лин­дже­ра.

Пос­те­пен­но сти­ра­ют­ся из па­мяти чер­ты от­ца и ма­тери, дру­зей, род­ных. Их ли­ца слов­но за­вола­кива­ет ту­ман­ная дым­ка, по­ка еще проз­рачная, но сов­сем ско­ро…

Вне­зап­но рас­па­хива­ют­ся тя­желые две­ри, и вхо­дят два че­лове­ка. Гер­ми­она уже ед­ва уз­на­ет их, с тру­дом хва­тая ус­коль­за­ющие вос­по­мина­ния. Вин­сент Крэбб и Гре­гори Гойл, два вер­ных прис­пешни­ка сли­зерин­ца Дра­ко Мал­фоя, ко­торый был их вра­гом в шко­ле. Или не был? Но что-то же бы­ло, блед­ное ли­цо Мал­фоя креп­ко си­дит у нее в па­мяти. А эти двое, ка­жет­ся, ни­чуть не из­ме­нились за то вре­мя, по­ка она их не ви­дела, те же ту­пые мор­ды и ту­ши мя­са. Толь­ко вот она уже не пом­нит, кто из них кто.

Один из них под­хо­дит к ней и при­казы­ва­ет:

— Иди впе­ред, гряз­нокров­ка. Те­бя же­ла­ет ви­деть Гос­по­дин.

Гер­ми­она ре­шитель­но скре­щива­ет ру­ки на гру­ди, не­воль­но про­шипев сквозь зу­бы от бо­ли.

— А я не же­лаю его ви­деть.

Пар­ни пе­рег­ля­дыва­ют­ся, гру­бо под­хва­тыва­ют ее за ру­ки и во­локут к две­рям. Гер­ми­она от­ча­ян­но пы­та­ет­ся выр­вать­ся, но что тол­ку? С та­ким же ус­пе­хом она мог­ла бы пы­тать­ся по­шеве­лить два ог­ромных кам­ня. И прок­ля­тая ру­ка ви­сит мер­твой плетью.

Они втал­ки­ва­ют ее в ог­ромный зал, на­пол­ненный на­родом, ос­лепля­ющий яр­ки­ми ог­ня­ми све­тиль­ни­ков, про­водят по об­ра­зовав­ше­муся про­ходу меж­ду двух ря­дов рос­кошно оде­тых вол­шебни­ков к им­про­визи­рован­но­му тро­ну, на ко­тором вос­се­да­ет… сам Вол­де­морт!

Гер­ми­она ви­дит его в пер­вый раз в жиз­ни и с сод­ро­гани­ем, сме­шан­ным с от­вра­щени­ем, наб­лю­да­ет, как он неб­режно по­иг­ры­ва­ет па­лоч­кой и раз­гля­дыва­ет ее сквозь уз­кие про­рези зме­иных глаз.

— Очень при­ят­но встре­тить­ся с ва­ми, мисс Грей­нджер. Я весь­ма нас­лы­шан о ва­ших спо­соб­ностях.

— А мне очень неп­ри­ят­но, и я не ис­пы­тываю ни ма­лей­ше­го же­лания на­ходить­ся в ва­шем об­щес­тве.

— Вы дер­зки, юная ле­ди.

— Это во мне от рож­де­ния.

-Что ж, мне нра­вит­ся, — Вол­де­морт чуть нак­ло­ня­ет­ся впе­ред, — это вно­сит не­кото­рое раз­но­об­ра­зие в то, что я слы­шу каж­дый день. Мои сто­рон­ни­ки, зна­ете ли, не бле­щут ос­тро­уми­ем в мо­ем при­сутс­твии. Итак, мисс Грей­нджер, вы, на­вер­ное, в не­до­уме­нии от то­го, по­чему вы сто­ите здесь?

— Я вся вни­мание и тре­пещу от не­тер­пе­ния, — Гер­ми­она изо всех сил ста­ра­ет­ся, что­бы в ее го­лосе зву­чало из­де­ватель­ское ве­селье.

— Не бу­ду раз­во­дить дол­гие бе­седы на из­вес­тную нам обо­им те­му. Я хо­чу пред­ло­жить вам при­со­еди­нить­ся ко мне.

Гер­ми­она от изум­ле­ния да­же от­кры­ва­ет рот. Он что, со­шел с ума, по­лагая, что она са­ма, по сво­ей во­ле, без «Им­пе­ри­уса», сог­ла­сит­ся пе­рей­ти на его сто­рону?! Да это­го не бу­дет! Ско­рее не­бо упа­дет на зем­лю, чем она пре­даст Гар­ри и Ро­на!

Тон­кие бес­кров­ные гу­бы Вол­де­мор­та кри­вят­ся в ус­мешке.

— Ви­жу, вы удив­ле­ны. Ко­неч­но, луч­ший вы­ход при ди­лем­ме, встав­шей пе­ред ва­ми — «Им­пе­ри­ус». Но вы не на­ходи­те, что это так ба­наль­но? К то­му же, ско­рее все­го вас обу­чили, как ему про­тивос­то­ять, а ес­ли нас­лать нес­коль­ко зак­ля­тий, есть пе­чаль­ная ве­ро­ят­ность, что вы сой­де­те с ума. Мне бы это­го, чес­тно го­воря, не хо­телось. А мо­жет, все-та­ки по доб­рой во­ле?

Гер­ми­она гор­до вски­дыва­ет под­бо­родок. Этот воп­рос да­же не тре­бу­ет от­ве­та. Ему дол­жно быть по­нят­но с пре­дель­ной яс­ностью, что она ум­рет, но не пе­рей­дет на его сто­рону!

Де­вуш­ка об­во­дит през­ри­тель­ным взгля­дом соб­равших­ся в за­ле лю­дей, и вдруг ее слов­но об­жи­га­ет. Ря­дом с кра­сивой жен­щи­ной в тя­желом бар­хатном платье кро­ваво-ало­го цве­та она за­меча­ет зна­комое бо­лез­ненно-жел­то­ватое ли­цо, чер­ные гла­за, при­щурен­ные в ус­мешке.

«Снейп! И он здесь», — его она еще пом­нит.

И поч­ти сра­зу на­тыка­ет­ся на еще один зна­комый взгляд, на этот раз свет­ло-се­рых глаз.

«И Мал­фой. Вот сво­лочь…»

Дра­ко Мал­фой сто­ит, как ни в чем не бы­вало, с са­мым рав­но­душ­ным вы­раже­ни­ем ли­ца, об­ло­котив­шись об спин­ку крес­ла, в ко­тором гра­ци­оз­но вып­ря­милась его мать, Нар­цисса. Лю­ци­ус Мал­фой на пра­вах хо­зя­ина прис­тро­ил­ся ря­дом и чуть по­зади сво­его Гос­по­дина.

— Ви­жу, мисс Грей­нджер, что я вас не убе­дил. Но поз­воль­те за­метить, у вас есть ро­дите­ли, не так ли? И они очень гор­дятся сво­ей ум­ни­цей-доч­кой?

Гер­ми­она це­пене­ет, сер­дце в гру­ди ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Ма­ма и па­па, они не вол­шебни­ки, не су­ме­ют ни­чего сде­лать, ес­ли в их дом вор­вутся По­жира­тели. Она по­чему-то сов­сем не по­забо­тилась об их за­щите, слиш­ком уве­рен­ная в том, что им ни­чего не гро­зит, и слиш­ком бес­по­ко­яща­яся за Гар­ри. Гар­ри, кто та­кой Гар­ри? Ро­дите­ли… ох, что же она толь­ко что ду­мала? О сво­их ро­дите­лях? С ни­ми что-то про­изош­ло? Или нет? А кто ее ро­дите­ли?

На ли­це де­вуш­ки по­яв­ля­ет­ся за­меша­тель­ство, и Вол­де­морт, слов­но по­чувс­тво­вав что-то, вы­бив­ше­еся из его пла­на, рез­ко под­ни­ма­ет свою па­лоч­ку и нап­равля­ет ее на Гер­ми­ону. Она прик­ры­ва­ет гла­за и сжи­ма­ет паль­ца­ми вис­ки, чувс­твуя бо­лез­ненное чу­жое про­ник­но­вение в свое соз­на­ние, и поч­ти в тот же мо­мент ее ох­ва­тыва­ет стран­ное опус­то­шение. Пос­леднее вос­по­мина­ние уле­тучи­лось из па­мяти. Де­вуш­ка чуть по­качи­ва­ет­ся, вып­рямля­ет­ся и сме­ет­ся пря­мо в ли­цо страш­но­му су­щес­тву с не­чело­вечес­ки­ми гла­зами. Лорд Вол­де­морт, ве­личай­ший из чер­ных ма­гов, ког­да-ли­бо су­щес­тво­вав­ших на зем­ле, нак­ло­ня­ет­ся впе­ред и ши­пит, не от­ры­вая взгля­да от де­вуш­ки, смех ко­торой так чуж­до зву­чит в этом за­ле, пол­ном пре­дан­ных ему По­жира­телей Смер­ти:

— Что ж, мисс Грей­нджер, вы пе­рехит­ри­ли ме­ня, а это не каж­до­му уда­ет­ся. Но все же вы не уч­ли очень мно­гого. В вас есть ог­ромный по­тен­ци­ал. И я пос­та­ра­юсь най­ти ему при­мене­ние.

Он зме­ит­ся зло­вещей улыб­кой и взма­хом ру­ки под­зы­ва­ет к се­бе вы­соко­го свет­ло­воло­сого пар­ня.

— Дра­ко, твоя за­дача — быть ря­дом с мисс Грей­нджер, каж­дую ми­нуту и каж­дую се­кун­ду. Она под зак­лять­ем вре­мен­но­го заб­ве­ния. Че­рез три ме­сяца па­мять к ней вер­нется, и она ока­жет­ся цен­ным ис­точни­ком ин­форма­ции и не толь­ко. И ес­ли те­бе удас­тся… А те­бе удас­тся, не так ли, Дра­ко? Ты дол­жен за это вре­мя пе­ре­убе­дить ее, до­казать ей, что ис­по­веду­емые ею убеж­де­ния и цен­ности кна­та ло­мано­го не сто­ят и бес­по­лез­ны в ми­ре, в ко­тором бу­ду пра­вить я. Как я убе­дил­ся, мисс Грей­нджер весь­ма ода­рен­ная вол­шебни­ца, и ее при­сутс­твие в ря­дах мо­их пос­ле­дова­телей не бу­дет ошиб­кой. На этот раз вы­пол­ни все, как сле­ду­ет, мой маль­чик.

В гла­зах Дра­ко мель­ка­ет и тут же ис­че­за­ет ка­кое-то стран­ное вы­раже­ние, он пос­лушно скло­ня­ет го­лову, но Лю­ци­ус су­дорож­но дер­га­ет­ся, как от уда­ра, и скло­ня­ет­ся к Вол­де­мор­ту.

— Но, мой Гос­по­дин, она же гряз­нокров­ка! Ей не мес­то ря­дом с мо­им сы­ном!

— Лю­ци­ус, друг мой, ты ос­ме­лива­ешь­ся под­вергать сом­не­ни­ям мои ре­шения?

— Нет, мой Гос­по­дин, — стар­ший Мал­фой еле слыш­но скри­пит зу­бами и поч­ти­тель­но от­сту­па­ет на­зад.

Вол­де­морт ки­ва­ет Дра­ко, ко­торый с бе­зучас­тно-рав­но­душ­ным ви­дом под­хо­дит к Гер­ми­оне и уво­дит ее за со­бой в вы­сокие двой­ные две­ри. Де­вуш­ка смот­рит на не­го рас­ши­рен­ны­ми от удив­ле­ния гла­зами, но пос­лушно сле­ду­ет…