История ниффина (джен)

Он проснулся на закате. Долго лежал неподвижно, вслушиваясь в окружающую тишину. Медленно встал, шатаясь, будто в подпитии. Ему стоило привыкнуть к новообретенному телу. Равнодушным взглядом окинул комнату.

Свет с трудом проникал сквозь тяжелые бархатные шторы, едва освещая резную мебель из темного дерева и изумрудные стены. Спертый недвижимый воздух и оглушительно давящая тишина вызывали ощущение, будто он находится в каюте давно затонувшего корабля. Маг прикоснулся рукой к гардинам, будто раздумывая, но отступил прочь и вместо этого зажег настенные светильники. Блеснуло зеркало в серебряной раме, черные волны с белыми вкраплениями лихорадочно забегали на малахитовом ковре. Тени расползлись в стороны, явив над кроватью родовой герб. Девиз — «Чистота крови навек» — вызвал у мага презрительную усмешку. Взгляд переместился ниже, на самодельный коллаж. Все вырезки были посвящены Волдеморту. Темный огонек зажегся в зрачках волшебника, но тут же утих.

Он не спеша подошел к зеркалу. В нем отразился юноша примерно семнадцати лет, — да, все же в смерти молодых есть некая ирония. Под глазами залегли багровые тени. На шее были какие-то отметины, уходящие глубоко под ночную рубашку. Скинув одежду, он обнаружил, что все тело покрыто багровыми шрамами, по виду напоминающие то ли кораллы, то ли листья папоротника. Увиденное заставило его нахмуриться.

Негромкий хлопок за спиной заставил волшебника резко развернуться. Осторожно выглянув из ванной, он обнаружил эльфа-домовика. Совершенно голый, если не считать застиранной набедренной повязки, очень старый. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.

— Хозяин Регулус уже проснулся. Чего изволит молодой хозяин?

Маг уставился на него в молчаливом изумлении. Конечно, он видел эльфов на кухне Хогвартса, весьма дружелюбные создания, но такого раболепия в голосе он давно не слышал. Его назвали хозяином?

События прошлого дня медленно всплывали в его памяти, заставляя голову нещадно болеть, и маг поморщился. Отныне Регулус его Персона⁽¹⁾, нужно этим пользоваться.

— Я дурно себя чувствую, — сказал хриплым шепотом юноша, — мне нужен отдых.

— Кикимер понял и удаляется. Кикимер еще должен наказать себя, так как он не исполнил приказ хозяина. Но Кикимер будет продолжать пытаться уничтожить медальон, чтобы хозяин остался доволен.

— Стой, — волшебник на секунду прикрыл глаза. — Насчет медальона, — несмотря на усилившуюся мигрень, он попытался восстановить события, невольным свидетелем которых он стал, — пока оставь его в покое. Спрячь. Я потом решу его судьбу.

Домовик облегченно вздохнул и, глубоко поклонившись, отчего его уши подмели пол, исчез с тем же хлопком.

Следующий день новый Регулус провел в комнате, изучая бывшего владельца. Брал книги, листал тетради, щупал одежду, вертел в руках разные мелочи. Долго рассматривал обрамленную фотографию, с которой улыбались и махали руками члены хогвартской команды по квиддичу. На груди каждого игрока изображение змеи. В мальчике, сидевшем в середине первого ряда, мгновенно узнавался Регулус — с темными волосами и немного надменным выражением лица.

В сердце вспыхнуло чувство гордости, которое тут же угасло. Возвращаться на метлу, зависеть от какой-то деревяшки, после того как свободно летал, будто птица и выше, за облаками, до Луны и обратно, было жалко.

Ноющая боль в желудке стала нестерпимой, да и раздражающие звуки умирающего кита тише не становились. Ах да, голод. Мешок мяса требует мяса! Стоит найти кухню или же…

— Кикимер! — хлопок и лопоухое создание стоит перед ним. — Ужин в комнату. Да побыстрее.

Когда эльф накрыл трапезу за его письменным столом, Регулус жестом дал понять, что больше не нуждается в услугах.

Маг принюхался. Запах, исходивший от еды, вызвал волну мурашек, рот тут же наполнился вязкой слюной. Проигнорировав столовые приборы, — раньше ему не требовалась пища, и навыки, связанные с этим делом, постепенно отмирали, уступая место более интересным вещам, чем манеры за столом, — юноша схватил кусок мяса и стал рвать его зубами. Словно волк, не жуя, он заглатывал большие горячие куски, и те словно угли обжигали горло. Жир тек по подбородку, по пальцам, но Регулусу было плевать. Важно, что он, наконец-то, избавился от сосущей пустоты в животе.

Сразу накатила сонливость. Еще одна раздражающая черта людей.

А что насчет магии?

Юноша поднял руки вверх, зажигая в ладонях пламя. Фигуры Лихтенберга на теле разрослись еще сильнее, и лицо Регулуса скривилось в болезненной гримасе. Его магия осталась при нем, но вот ощущения… словно вместо хрустального бокала пьешь шампанское из стакана, запачканного засохшим томатным соком.

Но о чистоте он подумает позже. Гораздо важнее — контроль, рваные сосуды по всему телу тому подтверждение. Интересно, джинну в бутылке так же тесно, как ему сейчас? Может ли он повторно умереть от рвущей его изнутри энергии? Подобное будет довольно глупым и обидным.

Ему необходима палочка. Пусть от перенапряжения трескается деревяшка, а не кости в руке. Вот только, когда он обследовал комнату, та на глаза не попадалась. Он весьма слабо помнил, как та должна выглядеть.

Вызванный Кикимер лишь удрученно покачал головой. На манящие чары палочка не отозвалась. Слава Мерлину, в доме имелось много запасных инструментов, что накапливались здесь веками. Маг выбрал с помощью эльфа ту, что более или менее напоминала предшественницу, не сильно заморачиваясь с сердцевиной. Имея достаточную силу воли, можно обуздать любую палочку.

Резкий стук в дверь заставил юношу замереть.

— Регулус, можно поговорить?

«Матушка. МАТУШКА?»

Только родственников не хватало! Он не готов пока с кем-либо видеться.

— Я знаю, ты там. Не заставляй меня разговаривать с закрытой дверью. Подобное поведение весьма грубо, — голос холодный, словно сталь.

Хоть все его внутреннее существо противилось этому, рука уже потянулась к ручке двери.

На пороге стояла женщина в закрытом темно-зеленом платье. Аккуратно собранные черные волосы с парой нитей седых волос, острые скулы, гордо поднятый подбородок, на груди покоится жемчуг.

Надменный взгляд наполнился тревогой.

— Что произошло, Регулус? Почему ты так ужасно выглядишь?

Она потянулась к нему, но маг инстинктивно отшатнулся. Вместо этого он сделал вид, что пропускает ее в комнату.

— Проводил эксперимент. Он прошел весьма удачно, — ложь лилась из его уст легко, ведь самая лучшая ложь почти полностью состоит из правды.

— И это ты называешь весьма удачно? — голос женщины подпрыгнул на несколько октав, когда она дернула за рукав его рубашки и оголила шрамы. От подобного Регулус отступил еще на несколько шагов назад.

— Я жив. Остальное не столь существенно. Что-то еще?

Женщина долгим изучающим взглядом глядела на него и медленно выдохнула.

— Что ж, я поняла тебя, — ее тон вновь стал ровным. — Завтра к нам на обед прибудет Темный Лорд, твое присутствие обязательно. И приведи себя в надлежащий вид.

С этими словами она покинула комнату.

Маг почувствовал легкое раздражение. Прием гостей? Почему с каждым днем количество людей, с коими он должен общаться, увеличивается в геометрической прогрессии?

Умострильное зелье и Омут памяти помогли разобраться в воспоминаниях предыдущего владельца тела. Регулус понял, что возврат к предыдущей версии невозможен — слишком разные у них характеры. Маменькин сынок, робкий и покладистый, свято чтущий традиции чистокровных и их идеологию, пусть и весьма неглупый. Прыткий ум заставлял его сомневаться, докапываться до истины. Иронично, что первая серьезная попытка пойти против устоев привела его к смерти.

Регулус взглянул на вырезки, посвященные Волдеморту. Что ж, веселье на ближайшее время ему обеспечено.

* * *

Накрахмаленная до хруста белая скатерть. Блеск столового серебра. Мерцание свечей в гранях бокалов. Эти яркие пятна не могли осветить мрачную, как и весь дом, столовую. Наоборот, лишь усиливали контраст.

Регулус ловко орудовал ножом, смакуя каждый кусочек блюда и не позволяя себе вновь скатиться до уровня животного. Но, подобно хищнику, он оставался в напряжении во время трапезы, осторожно следя за прочими людьми за столом. Орион, отец, сидел во главе стола. По правую руку Вальбурга, именно ее он видел прошлым вечером. Супруги похожи как брат и сестра. Они ими и являются, пусть и троюродными, если судить по фамильному гобелену. Напротив находилось место Темного Лорда. Маг не сразу узнал его. Лицо Реддла казалось обожженным, черты утратили резкость, стали словно восковыми, перекошенными; белки глаз налились кровью. Регулус почувствовал толику злорадства, — Реддл так и не смог избавиться от травм после магического пламени, — но все равно плата за проступок была слишком мала.

Маг внимательно вслушивался в светские разговоры, балансируя на тонкой грани, когда окружающие видят его заинтересованность в разговоре, дабы слушать, но не столь сильную, чтобы рваться высказывать свое мнение.

После трапезы Волдеморту что-то потребовалось в семейной библиотеке. Регулус стал сопровождающим.

Несмотря на присутствие Блэка, Темный Лорд вел себя здесь на правах хозяина, будто не раз посещал эту часть дома. Подобное отношение слегка раздражало, пусть Регулус и вел себя вежливо по отношению к гостю.

— Мне нужно с тобой кое-что обсудить. Разговор будет долгим. Может, твой эльф принесет нам чай?

Молоденький домовой эльф накрыл кофейный столик. Лорд лишь мельком взглянул на слугу, поднес к губам чашку и поморщился — напиток оказался слишком терпким. Это почувствовал и Регулус, мысленно отметив, что Кикимер заварил бы лучше, но увы. Блэк запретил тому появляться в присутствии Повелителя, а родителям он честно признался, что одолжил домовика на время Лорду, и тот оказался весьма им недоволен. Так что всем будет лучше, если впредь эльф не будет попадаться ему на глаза. Вальбурга хотела отрубить голову неугодного создания, но Регулус не желал, чтобы подставка на стене с бедным слугой случайно была замечена Лордом.

— Ты немного рассеян, Регулус. Кажется, тебя что-то тревожит. Я заметил это еще с прошлого собрания.

Маг оторвал взгляд от чашки и посмотрел в сощуренные алые глаза. Он слишком хорошо знал этот взгляд, чтобы отнекиваться. Испытующий, допрашивающий, подозрительный, заглядывающий в самую душу. Значит, Блэк уже вел себя необычно до своей смерти, чем привлек нежелательное внимание Лорда. Осталось понять, Волдеморт уже о чем-то догадывается и этот допрос лишь простая формальность, или же у него есть шанс выкарабкаться.

— Эльф, что я одолжил вам, милорд, — начал Регулус, понимая, что ступает на зыбкую почву. — Он не откликнулся на зов своего хозяина, это может значит лишь одно. Смерть. Что с ним случилось?

— А тебе есть до этого дело? — надменно спросил Волдеморт.

— Это была собственность моей семьи. Так как именно я одолжил его вам, мне отвечать перед старшими, почему возвращение слуги невозможно. Хоть какая-то правдоподобная версия, — юноша намеренно не стал использовать слово «правда», давая понять темному магу, что не будет переступать границы, пытаясь докопаться до возможно неприглядной истины.

Темный Лорд кивком дал понять, что понял намерение своего последователя. Мрачное выражение на лице Волдеморта наконец разгладилось, заменившись привычной усмешкой, но подозрение во взгляде не исчезло до конца. Что ж, чтобы заслужить доверие, придется немало поработать.

После этого разговор перетек в более мирное русло и крутился в основном вокруг книг, что сейчас изучал Темный Лорд, и их анализа. В конце Блэк даже испытал удовлетворение от беседы. Желание оторвать ему голову словно пробку от шампанского временно поутихло. Слишком скучно. И хлопотно, ведь у мерзавца был крестраж, или даже несколько. Стоит изучить природу этой магии…

Всю следующую неделю Регулус провел среди книг, контактируя с родными лишь за ужином. Старшее поколение не беспокоило мага. Подобное вполне устраивало юношу. Будь иначе, это вызвало бы лишние проблемы.

Каждый день Кикимер приносил газеты. Магловский «Таймс» в красках описывал недавний пожар в метрополитене. Каждый день число жертв росло — многие скончались в реанимации от тяжелых травм. Нарушение правил пожарной безопасности, непотушенная спичка, эффект траншеи, — расследование простецов шло полным ходом, некоторые уже полетели с высоких должностей. «Ежедневный Пророк», в отличие от маглов, не стал акцентировать внимание на расследовании, сразу обвинив во всем Пожирателей. Большая критика уделялась Аврорату, что до сих пор не может управиться с радикально настроенной группировкой; обливиаторам, которым в очередной раз чудом удалось сохранить Статут — простецы так были сконцентрированы на пожаре и его ликвидации, что Черную Метку, скрытую смогом и гарью, никто и не заметил.

Приглашение на собрание Пожирателей смерти пришло вместе с болью. Мучительное жжение в левой руке заставило Регулуса оцепенеть от страха. Воспоминания о том, как магия выходит из-под контроля, захватывает его, медленно сжигая, захлестнули его с головой, но… Эта боль была иной. Будто под кожу загнали раскаленный крюк и куда-то тянут, уволакивают за собой.

Рывок аппарации, и юноша очутился перед коваными воротами, что медленно распахнулись, стоило приблизиться к ним. Торопливо идя по гравиевой дорожке среди аккуратно подстриженных кустов и деревьев, он видел впереди мрачные тени балахонов, что подобно дементорам стекались к особняку в готичном стиле. В холле его уже ждали.

— Регулус, как всегда в числе первых. Так торопился увидеть Повелителя, что даже забыл маску?

Память услужливо подсказала, кем является хозяйка поместья: его «дорогая» кузина, Беллатриса Лестрейндж. Она была красива: безупречно гладкая белая кожа, точеные высокие скулы, тонкие четко очерченные губы. Мелкие черные кудри, небрежно собранные в прическу, подобны грозовому облаку. Взгляд чуть раскосых глаз в оправе пушистых ресниц прочно вызывал ассоциацию с кошкой, что вот-вот готова выпустить острые коготки.

— Белла, Рудольфус, рад встрече, — короткий кивок в знак приветствия и полное игнорирование издевки в голосе волшебницы. — Есть свежие новости?

Беллатриса фыркнула и слегка дернула плечом.

— Кроме того, что ММВ опять лютует, ничего важного, — ответил Рудольфус. — В среду проводили обыск у Роули. Торфинн в полном негодовании…

Сочувственно кивая и давая короткие комментарии, чтобы поддержать видимость беседы, он в сопровождении хозяев добрался до зала, где должно было проходить собрание.

Волдеморт прибыл последним. При его появлении волшебники встали, приветствуя Лорда глубоким поклоном. Сев во главе старинного стола из красного дерева, он оглядел собравшихся и, начиная с платинового блондина, сидящего от него по правую руку, стал опрашивать присутствующих о результатах их деятельности: внедрение шпионов в отделы ММВ, Империо судей Визенгамота, подкуп средств массовой информации и прочее в том же духе. Дела шли с переменным успехом. Регулус внимательно рассматривал и запоминал каждого сидящего за столом. Некоторых он помнил по прошлой жизни, пусть время и прибавило морщин на их лицах, другие были знакомы только Блэку.

— Вижу, никто из вас не хочет трудиться, — Волдеморт остался недоволен представленными докладами, — лишь единицы из вас преданны делу. Надеюсь, молодое поколение порадует меня больше. Северус, инструкции по поводу нового зелья ты получишь позже, — мрачного вида молодой человек с крючковатым носом лишь коротко кивнул. — Регулус, нам нужно убедить несколько семей, что препятствие нашему делу может быть чревато для их благополучия. Обычно подобным занимается Люциус, но сейчас он занят окучиванием судей: дело Эйвери-старшего слишком важно, чтобы пустить его на самотек.

— Я приложу все усилия, чтобы переубедить наших противников.

— Другого я и не жду. Но так как ты впервые занимаешься подобным, помощь не помешает. Фенрир Сивый может быть весьма убедителен.

— Я вас понял, — Регулус спокойно кивнул, игнорируя злорадные взгляды ровесников. Работать в паре с оборотнем — удовольствие не из приятных.

Когда собрание подошло к концу, маг лишь ненадолго задержался, чтобы получить список неугодных Лорду лиц, и трансгрессировал восвояси.

1) Описанный К. Г. Юнгом архетип, представляющий собой социальную роль, которую человек играет, выполняя требования, обращённые к нему со стороны общества, публичное лицо личности, воспринимаемое окружающими, она скрывает уязвимые и болезненные места, слабости, недостатки, интимные подробности, а иногда и суть личности человека.

Вернуться к тексту