История ниффина (джен)

Гарри желал сражаться. Надо было противостоять надвигающемуся злу в лице Волдеморта и его прихвостней, это было очевидно. Но прежде чем вступать в битву с Темным Лордом, нужно было выиграть битву с самим собой. Со своей праздностью, слабостью, ночными кошмарами.

Несмотря на то, что на шестом курсе общее количество обязательных к посещению предметов сократилось, сложность учебного материала возросла в разы. Окна в расписании и прочие свободные периоды были не часами блаженного отдыха, а временем, когда студенты пытались справиться с огромным количеством домашних заданий, которые им задавали. Пускай контрольные и тестовые срезы были каждый день, но сами уроки стали более требовательными, чем когда-либо прежде.

Профессор Сейдж на Основах Магической Безопасности учил их применять беспалочковые заклинания. Мало того, на дополнительных занятиях, маг проводил между студентами спарринги и командные бои, нередко сам вставал на дуэльный мостик. Сейдж поблажек не давал, и Гарри, несмотря на полученные раны, считал профессора правым: одно дело сражаться против ровесника-салаги, каким являешься сам, совсем другое — сражаться с прожженным бойцом.

После зимних каникул начались платные курсы по трансгрессии. Специально присланный из Министерства инструктор обещал за двенадцать недель подготовить их к трансгрессионным испытаниям. Это было сложное магическое действие, и порой весьма опасным из-за «расщепов⁽¹⁾», поэтому многие волшебники предпочитали более медленные, но безопасные методы путешествия: метлы, портключи, камины. Но Гарри полагал: трансгрессия даст ему больше свободы, больше возможностей для выхода из опасных ситуаций.

Капитанство в квиддичной команде сжирало все оставшееся время. Гарри приползал в спальню выжатый словно лимон, но не позволял себе ныть. Ведь чем сильнее уставал мозг, тем меньше у него оставалось сил для создания кошмаров. Лучше пусть его разум сразу аппарирует из точки «Отбой» в точку «Подъем», чем устраивает ему экскурсии по царству Фобоса.

Но порой страшные видения приходили незваными гостями…

Он скользил между блестящими металлическими перекладинами, по темному холодному камню… Он скользил по полу на животе… было темно, но он видел вокруг мерцающие предметы странной переливчатой окраски… поворачивал голову туда и сюда… На первый взгляд коридор был пуст… но нет… впереди сидел человек, его подбородок отвис, и фигура его слабо светилась во тьме…

Гарри высунул язык… он ощущал запах человека… тот был жив, но дремал… он сидел перед дверью в конце коридора…

Гарри желал укусить человека… и нельзя поддаться желанию… его ждет более важное дело…

Но человек зашевелился, серебряный плащ свалился с его ног, и он вскочил. Его неясная мерцающая фигура надвигалась, нависала, он вынул из-за пояса волшебную палочку… и у Гарри не было выбора… он взвился с пола и раз, другой, третий всадил зубы в тело человека, чувствуя, как захрустели ребра и хлынула теплая кровь…

Человек кричал от боли… потом умолк… съехал по стене… кровь растекалась по полу… Нестерпимая головная боль… голова раскалывается…

— Гарри! ГАРРИ!

Он открыл глаза. Все тело покрылось холодным по­том; простыни опутывали его, как смирительная рубашка, и казалось, что к голове приложили раскаленную добела кочергу.

— Гарри!

Над ним стоял перепуганный Рон. В ногах кровати маячили еще чьи-то фигуры. Он схватился за голову: боль застилала глаза… Он свесился с кровати, и его вырвало.

— Он заболел, — послышался испуганный голос.

— Надо кого-то позвать.

— Гарри! Гарри!

«Надо сказать Рону, во что бы то ни стало сказать…»

Хватая ртом воздух, полуослепший от боли, Гарри сел. Он с трудом сдерживал подступающую рвоту.

— Твой папа, — пропыхтел он. — На него напали…

— Что? — не понял Рон.

— Твой отец! Его кто-то укусил, это серьезно, повсюду была кровь.

— Пойду позову помощь, — раздался тот же испуганный голос, и кто-то выбежал из спальни.

— Гарри, друг, — неуверенно сказал Рон, — тебе приснилось.

— Нет! — Очень важно было, чтобы Рон его понял. — Это был не сон… не обычный сон. Я был там, я это видел… Я это сделал.

Он слышал тихие голоса Симуса и Дина и не прислушивался к их словам. Боль во лбу понемногу ослабевала, но он все еще потел и его трясло как в лихорадке. Снова подкатила тошнота, и Рон отскочил назад.

— Гарри, ты нездоров, — проговорил он дрожащим голосом. — Невилл пошел за помощью.

— Я здоров! — Гарри закашлялся и вытер рот пижамой. Его била неудержимая дрожь. — Я в порядке, ты об отце беспокойся, мы должны выяснить, где он. Он истекал кровью… я был… я был огромной змеей.

Рон смотрел на него со смесью страха и жалости на лице. Это взбесило Гарри. Он взвился с кровати словно кобра и, резким движением схватив товарища за воротник пижамы, притянул его к себе. Рон не из тех, кого можно просто просить поверить, его надо давить авторитетом.

— Эта змея — фамильяр Волдеморта, я видел ее раньше, на кладбище! — Зашипел Гарри в лицо рыжего, — Мою кровь использовали для возрождения этого чудовища и меж нами появилась какая-то связь. Я знаю, что я видел, и уж поверь, еще в состоянии отличить реальность от грез. Позвони отцу! Или матери, пусть она по часам проверит, говорю ли я правду!

Гарри ослабил хватку и Рон тут же отскочил от него подальше.

Уизли с опаской глядел на него, пока шел в сторону своей кровати. Не отрывая взгляда от Гарри, он вслепую стал шарить в сумке, пока не достал на свет сквозное зеркало. Гарри видел, как тот водил пальцем по стеклу, как хмурил брови, и как с каждой секундой ускорялось дыхание рыжего. Уизли снова начал водить пальцем по стеклу и снова ждал. Наконец, в зеркале что-то замельтешило.

— Рон, что случилось? — Раздался сонный голос матриарха рыжего семейства.

— Мам, что с папой? Я не могу до него дозвониться!

За стеклом раздался тяжелый вздох.

— Мерлин, ты время видел! Я не знаю, у него ночное дежурство в ММВ, давай потом поговорим.

— Мам, пожалуйста, проверь по семейным часам, что с папой, это очень важно!

— Рональд, если эта какая-то глупая шутка…

— МАМ! — Молли уловила в интонации сына нечто такое, что заставило ее встать с кровати и спуститься в гостиную. Стекло сквозного зеркала стало ярче — женщина зажгла лампы в комнате и ахнула.

— Мерлин правый, Артур в беде! Как… Мерлин и Моргана… Как ты узнал?!

Пока Рон пересказывал то, что услышал от Гарри, в их спальню торопливо зашла профессор Макгонагалл — в халате из шотландки, очки на костистой переносице перекошены. Гарри поведал ей о своем видении под крики Уизли. К ее чести, Декан оценила серьезность ситуации и тут же повела их к директору.

Хотя на дворе стояла глубокая ночь, Дамблдор не спал, а сидел за столом, обложенный со всех сторон документами. В кабинете царил полумрак; непонятные серебряные приборы не жужжали и не пыхали дымом, как обычно, а стояли неподвижно и безмолвно; портреты прежних директоров и директрис дремали в своих рамах. Спрятав голову под крыло, спала на своем шестке за дверью чудесная красно-золотая птица, большая, как лебедь.

Директор слушал их рассказ, не отрывая взгляда от своих сцепленных в замок морщинистых рук, словно ему не было до них никакого дела, задал пару уточняющих вопросов Гарри, затем резким голосом стал отдавать короткие команды многочисленным портретам в кабинете, и нарисованные люди стали разбегаться, как гонцы, желающие как можно скорее выполнить приказания генерала. После он поставил на стол один из артефактов, подал на него энергию волшебной палочкой. С ритмичным позвякиванием прибор ожил, из серебряной трубочки наверху стали выходить маленькие клубы бледно-зеленого дыма. Директор внимательно вглядывался в дым, между бровей у него залегла глубокая морщина. Через несколько секунд дым пошел ровной струей, она сгущалась и закручивалась в воздухе… и вот уже вылепилась из нее змеиная голова с разинутой пастью.

— Они однородны — бормотал он, по-прежнему наблюдая за дымом с немалым удивлением. — но сущности разделены?

Вопрос прозвучал для Гарри загадкой. С видом мрачного удовлетворения Дамблдор слегка постучал по прибору палочкой: позвякивание замедлилось и стихло, дымный силуэт побледнел, расплылся в воздухе и пропал.

Вернулся один из обитателей портретов с новостью о том, что мистер Уизли был найден и доставлен в Мунго. Директор попросил Макгонагалл отвести ребят в Больничное крыло, чтобы они переночевали там до утра, но нервы у Рона сдали раньше.

— Да скажите мне наконец, что случилось с моим отцом! Как это произошло?

— Артур был ранен при выполнении задания для Ордена Феникса, — директор не стал ходить вокруг да около. — Сейчас Фоукс перенесет меня к вашей матери и мы с ней отправимся в больницу. Прошу, воздержитесь от распространения этой новости. Утром мы известим остальных.

Декан отвела юношей во владения медведьмы, где мадам Помфри напоила их Умиротворяющим бальзамом и велела ложиться спать. Но как можно было спать в такой ситуации? Друзья сидели на больничных койках, изредка перекидываясь парой слов, пока за витражными окнами небо не стало сереть — приближался рассвет. Когда в Большом зале обычно начинался завтрак, домовые эльфы доставили им две порции еды, но кусок в горло не лез. Вскоре их навестила профессор Макгонагалл, что принесла важные новости.

— Мистер Уизли, ваш отец жив, но находится в тяжелом состоянии. Ваших братьев и сестру я уже уведомила. Я даю вам полчаса на сборы, и после мы перенесемся камином отсюда в Мунго.

Юноши спешно вскочили с кровати и рванули в башню Гриффиндора менять пижамы на уличные мантии. Когда они вернулись, все уже были в сборе.

— Гарри, что происходит? — с испугом спросила Джинни. — Профессор Макгонагалл говорит, ты видел, как ранили папу…

Фред и Джордж развернулись к нему с такой синхронностью, что юноша вздрогнул.

— Это было… — заговорил Гарри. Им рассказывать оказалось еще труднее, чем Дамблдору и Макгонагалл. — У меня было… вроде… видение.

Он рассказал все, что видел, но изменил рассказ так, как если бы наблюдал за нападением змеи со стороны, а не смотрел на это ее глазами. Рон, мельком взглянул на него, но промолчал. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни продолжали потрясенно смотреть на него. Но на дальнейшие расспросы времени не было — Макгонагалл повела их к камину в Больничном крыле.

В холле больнице их встретили прочие члены Ордена Феникса: Грюм, Люпин, Сириус. Отец улыбнулся Гарри и тот почувствовал, как на душе сразу стало легче.

Палата Артура находилась на втором этаже, где лечили ранения от живых существ. Когда они вошли, Гарри с облегчением увидел, что мистер Уизли находился в сознании — мужчина полусидел, опершись на несколько подушек, и читал «Ежедневный пророк». При виде посетителей он оторвался от газеты и помахал им рукой. Рядом на стуле сидела миссис Уизли. Увидев детей, она резко вскочила и заключила каждого из них в крепкие объятия. Она сердечно поблагодарила Гарри: если бы не это ночное видение, Артура бы нашли только утром, когда было бы уже слишком поздно. Однако, когда ребята хотели расспросить их, что за задание Ордена выполнял Артур, взрослые быстро увели разговор в сторону. Когда же они стали настаивать — их и вовсе выпроводили за дверь. Вместо них в палату зашли фениксовцы.

— Прекрасно, — сказал Фред и полез в карманы. — Пожалуйста. Можете ничего нам не говорить. — Эти ищешь? — ухмыльнулся его близнец, доставая на свет самодельные артефакт-трубочки «Удлинители ушей». Все тут же вытянули руки, чтобы получить подслушивающее устройство. Раз взрослые не хотят посвящать их в свои тайны, они сами добудут информацию.

Сначала Гарри ничего не слышал, а потом даже вздрогнул от неожиданности — рык Грюма зазвучал так явственно, как будто он нависал прямо над ними и буравил своим всевидящим оком. — Обыскали все вокруг, но змею не нашли. Думаю, Сам-Знаешь-кто послал ее на разведку. Если бы не Артур, эта гадина успела бы как следует оглядеться. Значит, Поттер говорит, что все видел?

— Да, — отозвался мистер Уизли. Голос его звучал напряженно. — Знаете, Дамблдор почти ожидал этого, связь через кровь штука опасная. По-моему, он тревожился за Гарри.

— Еще бы не тревожился, — проворчал Грюм. — Малый видит глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Сам он, очевидно, не понимает, что это может значить, но если Вы-Знаете-Кто овладел им…

Гарри выдернул Удлинитель из своего уха, сердце у него бешено колотилось, в голову бросилась кровь. Он оглянулся на ребят. Все смотрели на него — шнуры по-прежнему вставлены в уши, а в глазах — страх.

Гарри почувствовал, как в его груди разгорается алый ком гнева. «Пялятся словно кролики на удава. Не смотрите на меня так! Это не моя вина!»

Так вот почему директор не смотрел ему в глаза! Боялся увидеть в них взгляд Волдеморта, боялся, что зеленые вдруг станут красными, а зрачки превратятся в щели, как у кошки?

Гарри отвернулся от друзей и пошел прочь по коридору. Все несчастья в его жизни так или иначе были связаны с Неназываемым, будь он проклят. Теперь понятно, почему его не хотят посвящать в дела Ордена: взрослые опасаются, что Гарри станет невольным шпионом, и через свои глаза, свои уши передаст врагу информацию. Гарри еще лелеял надежду, что после нападения его жизнь, пускай нескоро, но вернется в привычную колею. Увы, мечтать об этом теперь бессмысленно. Нет, если он хочет вернуться к мирной жизни, нужно что-то делать. Он не может жить спокойно, пока жив Темный Лорд. Но он должен сам решить эту проблему.

Когда они вернулись в Хогвартс, Гарри еще раз вызвали к директору, чтобы уведомить его о том, что со следующей недели у него начнутся дополнительные занятие по окклюменции — искусству защиты разума. Юноша был рад ровно пять секунд, пока не узнал, что обучать его ментальной магии будет Снейп.

Декан Слизерина был неприятным человеком. Вечно хмурый, он постоянно третировал студентов, отпуская довольно язвительные и даже уничижительные комментарии по поводу их умственных способностей. Профессор Снейп был скуп на похвалу, но щедр на крики и ругательства.

Как это было принято, волшебник провел вводную лекцию, где дал разъяснения того, зачем вообще нужны эти занятия:

— Ваша кровь, использованная для возрождения Лорда, кажется, создала некую связь между вами. По всем признакам, в те периоды, когда ваш ум наиболее расслаблен и уязвим — например, во сне, — вы улавливаете мысли и эмоции Темного Лорда. Директор полагает, что этому надо положить конец, так как до последнего времени Темный Лорд не подозревал о связи, существующей между вами. До сих пор вы, по-видимому, воспринимали его чувства и улавливали его мысли неведомо для него. Темному Лорду теперь известно, что вы имеете доступ к его мыслям и чувствам — вот что главное. Кроме того, он сделал вывод, что этот процесс — обоюдный. Иначе говоря, он понял, что сам может иметь доступ к вашим мыслям и чувствам… Лорд весьма сведущ в легиллименции — то есть в проникновении в чужой разум. Вы же должны научиться оборонять его!

Как и на уроках зельеварения, Снейп не собирался давать ему поблажек. Он раз за разом применял к Гарри заклятие, вытаскивал наружу различные воспоминания и приговаривал: «Очистите сознание. Освободитесь от эмоций!» Гарри, наоборот, еще больше злился от того, что этот носатый ублюдок лез в его личную жизнь и изучал ее будто-то бактерию под микроскопом. До чего же противно!

После каждого занятия Гарри мучился жуткой головной болью — шрам ныл и пульсировал так сильно, что казалось, еще немного и в его мозгах появится Марианская впадина. Гарри терпел, не смея никому жаловаться — он понимал, раз Снейп с ним не церемонится, то Неназываемый тем более делать этого не будет.

Однако, занятия пока давали лишь противоположный результат: видения-деяния Темного Лорда все чаще проникали в сны Гарри. Он мог наблюдать, как за длинным вытянутым столом сидят люди в черных балахонах. На лицах — жуткие маски, голоса из-под них звучат гулко, искаженно. Гарри видел, как они пытали и убивали людей. Юноша понимал, что никак не может помешать этому, его мысленные вопли не помогут несчастным, а потому приходилось быть всего лишь молчаливым наблюдателем. Такова была цена за осведомленность. Хуже всего было ощущать эмоции чудовища, в голове которого он притаился: садистская радость, пьянящее наслаждение чужой болью, злобное удовлетворение от того, что он находится на вершине, а все прочие ползают у его ног. Этот ужасающий экстаз бил по разуму сильнее оргазма, и Гарри боялся, что под его наркотическим влиянием перестанет видеть разницу между человечностью и чудовищностью.

Когда наступили Пасхальные каникулы, Гарри с сестрой Виолеттой решили навестить родителей. Как только они переступили порог дома, им навстречу бросилась Брауни, кисточка на конце ее хвоста трепетала от восторга. Этого книззла была свадебным подарком, когда мама вышла замуж за Джеймса. Брауни имела песочно-коричневый окрас и была размером с камышового кота, но нрав имела снисходительно-ласковый.

И хоть родители наперебой утверждали, что Хогвартс сейчас самое безопасное место, они были искренне рады видеть своих детей, а те в свою очередь были рады краткой возможности забыть про уроки и отдохнуть от каменных стен школы.

Однако уже на вторую ночь стало ясно, что это решение было ошибкой…

1) Явление, при котором волшебник вследствие неудачной трансгрессии оставляет в начальной её точке часть своей одежды либо тела. Объем оставляемой части может варьироваться от маленького клочка волос до целой конечности либо куска тканей, однако какой бы ущерб ни был нанесен, он, как правило, поддается восстановлению

Вернуться к тексту