Шестнадцать (гет)

Даже спустя столько лет Сириус еще не научился различать по лицам и именам всех подопечных Абеллайо, тем более, что за годы оседлой жизни клан немало разросся, а их бессменный лидер состарился и все чаще задумывался о том, кому из многочисленных сыновей передать бразды правления, чтобы уйти на заслуженный покой. И все же что-то в облике и интонациях женщины, сидевшей возле ворот в окружении детей мал-мала меньше, вынудило Сириуса невольно замедлить шаг и прислушаться к ее рассказу. Майрон поначалу непонимающе нахмурился, но потом усмехнулся и остался в тени, не желая смущать собравшуюся компанию.

— В давно забытые времена, далеко за горами, по ту сторону синего моря, куда не долетали птицы, не забегал дикий зверь и не ступала нога никого из рожденных в Арде, стоял прекрасный и полный опасностей город. Жители его возводили огромные дома и великолепные дворцы высотой до небес, — глаза рассказчицы загадочно блестели, а дети внимали ей, как завороженные. Впрочем, не все — наметанный глаз Сириуса тут же высмотрел непоседливого и чем-то напоминавшего его в детстве мальчишку, увлеченно накручивающего прядь длинных волос сидевшей перед ним девочки на кривые гвозди забора.

— Как замок на холме? — подал голос кто-то из малышей, но женщина лишь покачала головой.

— Нет, город совсем не походил на крепости Владыки. В те времена валар и волшебники еще не жили открыто среди остальных людей. Они вынуждены были скрываться, а потому дома горожанам приходилось строить, как нам, без помощи чар. Но знания их и без того были очень велики… И жила в этом удивительном городе волшебница.

— Как же она там жила, если приходилось прятаться? — нахмурился мальчик постарше. — И ее не схватили?

— Она очень хорошо умела прятаться, — улыбнулась женщина. — В мудрости она превосходила многих великих чародеев, и даже сильнейшие не решались бросить ей вызов. Впрочем, она никогда не пользовалась своей силой во зло. Больные приходили к ней, чтобы найти исцеление, страждущие — за утешением, она помогала даже оркам, которые в тех краях были народом сильным, важным и очень богатым, но враждовали с завидовавшими их сокровищам людьми.

Дети дружно и недоверчиво хмыкнули. Орки почти каждый день появлялись в окрестностях поселения, к их присутствию привыкли, нехитрым орочьим имуществом не соблазнялись, а Тхурингветиль весьма доходчиво объяснила своим подопечным, почему инциденты с людьми нежелательны, и какие неприятные последствия может сулить своеволие. Младшее поколение, появившееся на свет уже в Белерианде, воспринимало орков, равно как и эльдар, как неотъемлемую часть своей жизни, но преклонения ни перед кем из них не испытывало. Со схожим скепсисом они слушали бы и рассказы о Валиноре.

— А еще эта волшебница была очень красива, — таинственным тоном продолжила сказочница. — Так красива, что лучшие чародеи и воины ее страны и соседних королевств отправлялись в долгие и опасные путешествия, чтобы биться за ее руку и сердце. Они привозили ей диковинные подарки, наперебой хвастались своими силой и хитростью, но ни одному из них не улыбнулась удача. Прекрасная леди всем отвечала отказом и продолжала жить одна в спрятанном от посторонних глаз доме, разделяя одиночество с единственным слугой-орком, настолько старым и дряхлым, что душа, казалось, вот-вот оставит это тщедушное тело. Волшебница никому не рассказывала, как давно орк находится у нее в услужении, — ходили слухи, что она выросла под его присмотром.

А вот на это заявление дети отозвались единодушным хохотом. Сириус и сам был бы рад поддержать их — нынешние орки не смогли бы воспитать не то что волшебницу, даже среди собственных чад они поддерживали дисциплину исключительно с позиций силы. Однако ему было не до веселья — слишком знакомые очертания приобретала эта невесть откуда появившаяся среди эдайн сказка.

— Годы летели как птицы, десятилетие за десятилетием. Незадачливые женихи прекрасной леди обзаводились собственными семьями, растили детей, старели. И только для волшебницы время как будто остановилось. Все такая же гордая и прекрасная, как в день своего появления в королевстве, она вела тихую и неприметную жизнь в пустом доме, и, казалось, не постарела ни на день. И однажды явился в ее дом принц.

— Принц? — глаза девочек дружно загорелись, словно это слово обладало особой магией. — Принц из эльдар?

— В сказочном королевстве не было эльдар, — оскорбилась рассказчица такому предположению. — Самый настоящий человеческий принц из далекого королевства, совершивший множество подвигов и объехавший весь свет в поисках девы, которую он мог бы с гордостью назвать своей женой. Каких только красавиц он не повидал, но ни одна не тронула его сердца. Одни были красивы, как ясный свет, вот только глупы и совсем не пригодны на роль королевы. А другие, напротив, умны, талантливы и могли сходу превратить обидчика в лягушку, но без слез на них не взглянешь, не иначе как в родне затесался кто-то из наших соседей, — и снова взрыв смеха. — Но стоило принцу повстречать волшебницу, как он понял, что искать дальше нет смысла.

— С детства считал, что ей попался исключительно бестолковый принц, — пробормотал Сириус. — Столько времени скитаться по свету в поисках жены! Как, спрашивается, он вообще участвовал в управлении государством? Подданые, должно быть, напрочь забыли, как он выглядит.

— Ну так не всем везет, — самодовольно усмехнулся Майрон. — Хорошие жены на дороге не валяются.

— Джеймс тоже так считал, — отчего-то вспомнил Сириус о старом друге. — Поэтому и женился на Лили, едва они успели закончить школу. А я все тянул время, думал, еще успею обзавестись семейством и превратиться в копию своего папаши, незачем торопиться.

— Странные мысли для без пяти минут отца, — ядовито заметил Майрон. — Мы еще можем сыграть вашу свадьбу, лорд Блэк. Вот Астальдо до сих пор печалится, что не успел испортить мою.

— … но как ни старался принц, каких усилий не прилагал, волшебницу не трогали ни его мужество, ни доброта, ни благородство. И ответила она принцу, что связывает ее клятва, от которой никто на всем белом свете ее освободить не сумеет, ибо сердце ее и душа ее принадлежит духу, места которому на земле не сыщется, и обречена она ждать его всю вечность, а до тех пор не может ни жить, ни умереть. И на руке ее сверкало кольцо, которое, по словам волшебницы, стоило дороже, чем все королевство принца, все золото, серебро и драгоценные камни в его сокровищницах. Тогда принцу пришлось возвратиться в свою страну ни с чем. Но образ волшебницы не покидал его сердца, и тогда он принялся писать ей письма. Ни на одно из них она так и не ответила, и совы возвращались без единой строчки от его возлюбленной. Лишь однажды она написала два коротких слова: “Он вернулся”. И с этого дня принц, к тому времени, уже король своей страны, ничего больше не слышал о ней.

— А что с ней стало? А где же пропадал ее жених? А король так никогда и не женился? — вопросы посыпались на загадочно замолчавшую сказочницу со всех сторон, а Сириус и Майрон обменялись тоскливыми взглядами. Лично Сириус знал финал этой истории как минимум в пяти вариациях, ведь изначально речь в ней шла вовсе не о безымянной и наделенной всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами великой колдунье, а всего лишь об основательнице рода Блэк, леди Астарте, особе, впрочем, по-своему легендарной.

Сказочница, разумеется, выбрала самую эффектную из возможных концовок.

— Прошло много лет, и внуки давно почившего короля обнаружили среди его бумаг записки о прекрасной леди, покорившей его сердце. В то время для волшебников наступила небольшая передышка, у многих королей даже имелись собственные придворные маги, и сила чар иногда играла в войнах большую роль, чем сила стали. И решили они узнать, что стало с этой загадочной женщиной, обещавшей свое сердце неведомому призраку. Благо, они знали, где жила волшебница, и проверить было несложно. Но, увы, в доме ее потомков ничего не слышали о ее судьбе. Много лет она со своим возлюбленным провела в мире, спокойствии и почете, воспитав сына, а затем они просто ушли, передав юноше все свое богатство и могущество. Сын женился, у него родились наследники, и семья их среди магов считалась очень влиятельной. И с гоблинами они продолжали дружбу водить, а тогда всем известно было, где гоблины — там золото. Больно в тех краях хитрые и жадные они были, точь-в-точь как наши наугрим.

— Нам обязательно слушать это до конца? — взмолился Майрон, верно определив, что вопросы детей и не думают заканчиваться. — Мне известен даже альтернативный финал, в котором она все-таки стала королевой, а позже, когда ее блудный возлюбленный объявился, они отправили на тот свет недалекого короля и вместе стали править его страной.

— Вот уж правда, история о леди Астарте и в моем детстве менялась так часто, что невозможно было отличить правду от вымысла, — на ходу развел руками Сириус. — Но если верить семейным хроникам, первая леди Блэк действительно пользовалась расположением гоблинов. Мне, например, удалось сохранить и преумножить состояние в банке, даже когда я сидел в Азкабане, а Беллс позволяли проносить в хранилище такую темную дрянь, от которой у бывалого мага волосы бы дыбом встали. И загадочный жених тоже существовал, все официально задокументировано. Не знаю, правда, ждала ли она его сотни лет, как утверждают некоторые версии сказки. Тетушка Кассиопея, к примеру, вообще уверяла, будто он был не человеком, а демоном. Но вот обручальное кольцо ее точно сохранилось.

— Настоящее, не подделка? — удивился Майрон. — Артефакты такой древности редко бывают подлинными. Странно, что она его оставила потомкам, а не забрала с собой.

— Да, мне эта деталь тоже кажется неправдоподобной. Впрочем, раз они уже воссоединились с возлюбленным, был ли смысл носиться со старыми побрякушками? — Сириус пожал плечами. — Наверно, оно до сих пор валяется где-то в хранилищах Гринготтса. У нас там множество нераспечатанных сейфов. Блэки умирали, не оставляя завещания и прямых наследников, зато тяжбы дальних родственников переходили из поколения в поколение, а их золото так и лежало веками у гоблинов в хранилищах, из которых ни одному вору не выбраться живым. Мой крестник, правда, исключение, — с гордостью добавил он. — До сих пор понять не могу, почему чары на хранилище Беллы его выпустили. Кроме него, если верить официальной статистике, Гринготтс относился так лояльно только к Хамулу, которому даже в чужом теле удалось взломать сейф и уйти незамеченным.

— Тогда, не в обиду будет сказано твоему крестнику, это скорее заслуга Хамула, — небрежно отметил Майрон. — Гарри ведь тогда еще сохранял ту их магическую связь, в природе которой я до сих пор так и не сумел разобраться?

Что-то в предположении Майрона неприятно царапнуло подсознание, но Сириус не успел сосредоточиться на его словах: во дворе замка их уже встречала сияющая Тхурингветиль.

— О чем секретничаете? — она расцеловала отца в обе щеки. — Я тут уже успела пробежаться по округе и посмотреть, что к чему. Каминная сеть до замка на востоке работает исправно, а в поселении все готово к приему гостей, пусть только явятся!

— Я вижу, — усмехнулся Сириус. — Надеюсь, первым, что они услышат, будет не история о леди Астарте? Странное чувство — ощущать себя частью живой мифологии!

— Я рассказала все как есть, без прикрас, — замахала руками Тхури. — Сказочные подробности они уже сами присочинили, да еще и орки им помогли! Хотя звучит красиво, правда? Я даже испытала гордость, что меня назвали в ее честь!

— Что происходит на востоке? — внимательно посмотрел на нее Майрон. — Думаешь, Хамул справится?

— Лично я надеюсь, что он с треском провалит это задание, и тогда на восток поедем мы, — мечтательно улыбнулась Тхури. — Климат там мне нравится куда больше этих вечных гор и снегов. Если бы не Мелькор, я бы уже давным-давно настояла на нашем переезде. А нолдор пусть забирают себе Белерианд и ведут вечные войны с королем Тинголом, я бы специально иногда аппарировала сюда полюбоваться и повеселиться.

— А как же Утумно? — рассмеялся Сириус. — Разве не ты бесконечно жаловалась, что мы совсем забросили наш настоящий дом?

— Знаешь, я кое-что поняла, — совершенно серьезно произнесла Тхури. — В Утумно слишком много всего. Магии, памяти, истории. Сколько ритуалов мы там провели, не говоря уже о спрятанном золоте нолдор, сильмариллах, драконах… Жить среди всего этого обычной жизнью я бы не смогла. Не уверена, что вообще кто-либо из нас смог бы, не считая Мелькора. Утумно — не дом… Утумно — даже не знаю, с чем сравнить… скорее, Храм.

И снова Сириус почувствовал себя неуютно, будто его затылка коснулось ледяное дыхание вечности. Тхурингветиль из будущего тоже говорила о Храме — другом, в Нуменоре, — с точно таким же странным блеском в глазах. Он бросил быстрый взгляд на Майрона — тот, кажется, не видел в ее поведении ничего особенного, и вскоре они уже оживленно обсуждали перспективы развития нового поселения людей на востоке.

Народ, населявший пока что безымянную страну к востоку от Рун, отличался внешне ото всех, кого Сириусу приходилось встречать в Арде, и даже соотнести их с той или иной земной расой не получалось, такое бешеное смешение кровей читалось на их лицах. Языковой барьер для легиллиментов не был страшен, и Мелькор с Майроном уже вполне сносно ориентировались в местном наречии. Кочующий клан Беора они надеялись переместить на восток, подальше от Мелиан и от нолдор — правда, поначалу позволив им пожить среди людей Абеллайо, к которым те были ближе и по происхождению, и по ментальности.

Разговор с Индис прошел успешнее, чем Сириус мог ожидать, — во многом, потому что Майрон и здесь взял дело в свои руки, во всех подробностях расписав королеве, насколько выигрывает ее старший сын, если она поможет им договориться с Курумо. Впрочем, Индис и без этого только рада была помочь Тхури, о которой до сих пор вспоминала с неизменной теплотой. Разумеется, задание требовало времени, и пока что хозяевам Черной Крепости оставалось набраться терпения и ждать.

— А теперь, — провозгласила Тхури, когда они, наконец, поднялись в один из уединенных залов замка и присели, чтобы побеседовать, — настало время поговорить о том, для чего я собрала вас здесь.

— Я и не надеялся, что ты просто соскучилась и хотела бы провести день с любимым отцом, — проворчал Сириус. — Что еще стряслось, пока ты была на востоке?

— Новое видение, — серьезно посмотрела на них Тхури. — Я бы не стала поднимать много шума, но в отличие от предыдущих оно было таким реалистичным, что мне казалось, я уже никогда не смогу из него вырваться.

— Не говори так даже в шутку, — не сдержался Сириус. — Сны — опасный инструмент, я слишком многого наслушался, пока служил в аврорате, и поверь, подробности не могу забыть до сих пор. О чем оно было?

— Все было так странно, — зажмурилась Тхури. — Кусок воспоминаний будто пропущен. Такое чувство, что Тинувиэль не до конца сознает, что с ней происходит. А еще там появилось новое действующее лицо, — она повернулась к Майрону. — Ты когда-нибудь слышал о волшебнике по имени Саруман?

— Саруман? — Майрон нахмурился, перебирая в памяти известных ему майар. — Пока что нет. Во всяком случае, я не знал никого с таким именем в Валиноре.

— А ты? — без особой надежды она обратилась к Сириусу. — Там, в будущем, тебе не рассказывали о нем?

— Ни слова, — с сожалением развел он руками. — Но ты же знаешь, мы не можем полагаться на имена. У одних только нолдор их несколько, а айнур и вовсе не знают им счета.

— Тогда возьмите это, — она протянула им очередной фиал с воспоминаниями. — Передайте Мелькору. Посмотрите вместе с ним. Может быть, увидев этого волшебника, вы сможете сказать что-то определенное. Я пока что почувствовала только одно. Тинувиэль ему отчего-то очень несимпатична, а Митрандира он так вовсе на дух не выносит, вот только тот об этом не то не догадывается, не то хорошо притворяется.

— Мне уже нравится этот парень, — мрачно заметил Майрон. — Не знаю, что из него вышел за волшебник, но вот в людях он разбирается довольно недурно.

Сириус осторожно спрятал фиал в карман мантии. Для того, чтобы разбить этот пузырек, следовало сбросить его как минимум с высоты самого Тангородрима, но он слишком хорошо знал, что дочь не склонна преувеличивать ценность того, что в действительности не заслуживает внимания.

— Ты вечером вернешься? — тихо спросила Тхури у Майрона. — Я хочу еще несколько дней провести здесь. С тех пор, как в Хитлуме обосновались эти несносные нолдор, мне на Севере нечем дышать.

— Даже раньше, как только просмотрим видение, — ободряюще улыбнулся ей Майрон, и Сириус, не дожидаясь его, вышел. Внутреннее напряжение все нарастало, он раздраженно рявкнул на замешкашегося в коридоре орка и поспешно вышел на улицу.

Сказочница, которой, очевидно, совершенно нечем было заняться в этот солнечный жаркий полдень, сидела все у тех же ворот и беззаботно болтала, забивая местной ребятне голову всякими фантазиями.

— Давным-давно, в одном далеком королевстве за тридевять земель от нашего, жили были три брата-волшебника, и однажды отправились они путешествовать. Шли они своей дорогой много дней и ночей, покуда однажды не возникла перед ними бурная река. Братья не растерялись и сотворили мост, чтобы перебраться на другой берег. Но стоило им пересечь бушующий поток, как прямо перед ними из воздуха соткалась зловещая фигура, закутанная в темный плащ…

Сириус только обреченно вздохнул и ускорил шаг. Приукрашенная биография леди Астарты хоть и подходила больше романтически настроенным барышням, казалась ему куда безопаснее снискавшей недобрую славу сказки о дарах смерти.

Он и сам не знал, что сподвигло его на этот раз воспользоваться не каминной сетью, а аппарировать на мало кому известную узкую тропку на подступах к Тангородриму. Эту чар горной гряды не патрулировали орки — никому из их врагов попросту не пришло бы в голову здесь прогуливаться, и Сириус порой использовал редкие свободные минуты для того, чтобы побыть здесь наедине с собой и поразмыслить о жизни. Впрочем, он уже не мог припомнить, когда бывал тут в последний раз. А потому его немедленно с головой накрыло ощущение неправильности происходящего.

Плетение защитных чар по контуру крепости отличалось от того состояния, в котором он оставил его во время прошлой вылазки за пределы Ангбанда. Невозможно было с ходу определить, в чем именно они повреждены, но возле крепости определенно пытались колдовать — весьма специфически, неумело, но все же, по везению или роковому стечению обстоятельств, нападавшему удалось причинить достаточный для его целей ущерб. В противном случае, защитная система, установленная ими с Мелькором, тут же оповестила бы их о захватчике.

Приготовившись отразить атаку в случае неожиданного нападения, Сириус активировал кольцо. Мелькор отозвался немедленно, будто только и ждал от него новостей.

— Невовремя же ты решил отлучиться, — насмешливо проговорил он. — Как видишь, у нас гости. Мальчику Индис надоело выяснять отношения с кузенами, и он навестил нас в нашей скромной обители.

— Так это дело рук Финдекано? — поразился Сириус. — Поверить не могу. Фэйри не могут быть так сильны, чтобы ввести в заблуждение защитный купол. Или… — он вдруг осекся. — Финдекано здесь не один?

— Финдекано наивно полагает, что он единственный, кого заботит судьба Майтимо, — усмехнулся Мелькор. — А еще он свято верит, что в одиночку сумеет снять его со скалы. Какая редкая для их семейства самоотверженность. С куполом ему, конечно, не справиться. Здесь постарался уже мой братец.

— Манвэ? — руки Сириуса сами собой сжались в кулаки. — Похоже, он взялся за нас всерьез. Какого черта он решил вмешаться именно сейчас?

— Манвэ, конечно, недосуг самолично заниматься такими мелочами, — издевательски протянул Мелькор. — В помощь Финдекано он послал своих птичек. Хотя в Валиноре страстно осуждают наше вмешательство в развитие фауны Арды, сами при случае вовсе не прочь прибегнуть к похожим методам. Наша защита не рассчитана на этих орлов. Через несколько минут я планирую исправить это упущение.

— А с мальчишкой что ты думаешь делать? — Сириус тенью метнулся за выступ в скале, краем глаза следя за растерянным Финдекано. — Что делать мне? Этот балбес в десятке метров от меня и, очевидно, рассчитывает обрушить стены крепости при помощи взгляда и жалкого меча.

— А что я могу сделать? — Мелькора, похоже, ситуация развлекала, внося разнообразие в их в последнее время довольно скучную повседневность. — Не могу выбрать, какая мысль мне нравится больше. Позволить этому нолдо забраться на скалу, чтобы наглядно продемонстрировать Майрону, чего стоит его хваленая система безопасности, или чтобы полюбоваться выражением его лица, когда он поймет, что его любимый, страдающий в плену кузен — не что иное, как иллюзия.

— Что? — Сириус с благодарностью подумал об изобретателе заглушающих чар, поскольку на мгновение выдержка изменила ему. — Ты хочешь сказать, что Майтимо… Как давно это длится?

— Довольно давно, — с невинной улыбкой ответил Мелькор и рассмеялся. — А что такого? Или меня напрасно называют Отцом Лжи? Только лучше не рассказывай Майрону о моей маленькой хитрости.

— Я думал, после поединка с Ариэн с иллюзиями покончено, — растерянно пробормотал Сириус. — Ты ведь сказал всем, что должен восстановить силы.

— Я и не спорю, — покладисто согласился Мелькор. — Зато посмотри, как организованно и ответственно с тех пор все вокруг работают. Не стоит их разочаровывать. А за мою магию можете не тревожиться, лорд Блэк, с иллюзиями все по-прежнему прекрасно. Хотя, сказать по правде, мне нравится нынешний образ.

— Но что ты сделал с Майтимо? — Сириус продолжал держать Финдекано на прицеле волшебной палочки, пока эльф тщательно обследовал горную площадку, пытаясь определить, с чего ему начинать брать замок приступом. — Мелькор, я надеюсь, ты его не убил?

— По-хорошему, следовало бы, — Мелькор недолго помолчал. — Готово, купол восстановлен, орел пусть и поблизости, вас пока что не видит и не чувствует. У Майтимо все хорошо. У него теперь есть все шансы оценить многочисленные преимущества великолепной камеры, что он занимал в Ангбанде, а главное — распрощаться с его предубеждением против эдайн. Я нашел для него неоценимого стражника. Надежного, неразговорчивого, неподкупного и окончательно растерявшего веру во вселенскую справедливость.

— Хватит ходить вокруг да около, — рассердился Сириус. — Когда это я перестал быть в курсе того, что происходит в моем собственном замке? Что за стражник?

— Ты бы знал, если бы лучше следил за своими майар, — ухмыльнулся Мелькор. — Понимаю, после моего возвращения из Валинора тебе было попросту не до того, но неужели ни на одно мгновение твою голову не посетила простая мысль: что случилось с Унголиант, где она теперь и кто подкармливает ее магией Патронуса?

Сириус стоял как громом пораженный — он мог ожидать любого ответа, но только не такого. Об Унголиант он, конечно, вспоминал — главным образом, с облегчением. Гигантский паук не сбросил с себя подчиняющие чары, не явился мстить ему и его близким и, кажется, навсегда пропал из их жизни, освобождая Сириуса от навязанной ему ответственности. Похоже, он рано обрадовался.

— Унголиант охраняет Майтимо? — медленно повторил он, стараясь свыкнуться с этой мыслью. — Что же ты пообещал ей за это? Как минимум, Сильмарилл?

— Всего лишь продолжать соблюдать условия нашего договора, — радостно поправил его Мелькор. — Видишь ли, в Арде всегда было не так много волшебников, готовых делиться магией с этим отталкивающим существом, а после того, что она учинила в Валиноре, их число и вовсе сократилось до минимума. Я не люблю терять союзников, — добавил Мелькор уже другим тоном. — И не собираюсь допускать такое впредь. Если ты так хочешь поболтать о том, как идут дела у твоей любимицы или даже навестить ее, можно сделать это чуть позже. А сейчас будь добр, пригласи к нам для дружеской беседы этого надоедливого нолдо. Меня совершенно не устраивает тот факт, что он околачивается вокруг моего замка, словно это резиденция его папаши в Тирионе.

Качая головой, Сириус разорвал связь между кольцом и палантиром и вполголоса проговорил несколько заклинаний. В конце концов, обезоружить эльфа было не так уж и трудно.

Финдекано, как ошпаренный развернулся, пытаясь определить источник опасности, но следующее заклинание сбило его с ног, лишив способности двигаться.

Сириус подошел чуть ближе, склоняясь над поверженным противником.

— А потом вы напишете в своих балладах о том, как Враг напал на доблестного воина со спины и бесчестным путем выиграл поединок, — нарочито зловещим тоном проговорил он. — Впрочем, о чем это я. Ты ведь никому уже не расскажешь. Добрый день, Финдекано. Тебе привет от бабушки.