Шестнадцать (гет)

Готмог был недоволен. С Мелькором он спорить благоразумно не решался — следовательно, всю степень его недовольства предстояло ощутить на себе Сириусу одному.

— Послушай, мне не больше вашего нравится идея жить в этом подобие лаборатории и зоопарка, — примирительно вскинул он руки. — Вам, по крайней мере, досаждают только саламандры. А я вчера с трудом спас ботинки от неизвестного науке отвратительного гибрида с присоской вместо морды. Между прочим, ботинки, что я принес еще из дома. Очень важные для меня ботинки. Они дороги мне, как память. Из магазина мадам Малкин. Хотя покупал, конечно, не я.

Готмога нюансы гардероба Сириуса интересовали мало. Гоблины рода Блэк в Утумно размножились до такой степени, что жителям крепости едва хватало места для нормальной жизни. И хотя Мелькор временно оставил свои генетические эксперименты, сосредоточившись на изменении природы вокруг горы, ситуацию это не спасало.

С трудом успокоив разбушевавшегося балрога, Сириус отправился на поиски друга. Ситуация в Утумно накалялась, и дольше откладывать возведение новой крепости было невозможно — с помощью Майрона или без нее.

— Не видела ли я Мелькора? — Тхурингветиль изобразила непередаваемую гримасу. — Где же ему еще не быть, как возле мерзкого светильника? Здесь каждый, кроме меня, может бродить где угодно, хоть за Вратами Ночи!

— Тхури, тебе хорошо известно, что я думаю о прогулках по Арде, — возразил Сириус. — Даже с твоей анимагической формой. Слишком опасно. Мы с Мелькором, по крайней мере, можем себя защитить, да и на Готмога никто в здравом уме нападать не решится.

— Я могла бы взять с собой Углука, — упрямо возразила Тхурингветиль. — Это несправедливо, что они не могут выйти за границы защитных чар.

— Тхури, только не сейчас, — закатил глаза Сириус. Эта защитница прав гоблинов буквально с ума его сводила требованиями предоставить им больше свободы. По мнению Сириуса же только строгая дисциплина могла сделать из них тех хитроумных и ледяных в своей сдержанности существ из копей под банком Гринготтс, что он еще мог припомнить. — Если мой разговор с Мелькором пройдет удачно, у Углука будут куда более важные дела, чем бесцельно шататься по Арде. И у тебя, кстати, тоже.

— Давно пора, — одобрила Тхури. — Приводи его обратно. Мне не нравится этот свет. Он превращает нормальных людей в идиотов. Ты же видел Майрона.

Посмеиваясь, Сириус отправился по направлению к Иллуину. Мелькор, действительно, бывал там много чаще необходимого и пытался проводить одному ему понятные измерения. Самому Сириусу пока что казалось, что артефакт поглощает куда больше энергии, чем производит, но чем это может грозить им самим, пока не мог и догадываться.

Однако, добраться до пункта назначения ему не позволили. Тень метнулась к нему так стремительно, что Сириус едва успел выхватить палочку и приставить к горлу нападавшего.

Коим, к его глубочайшему удивлению, оказался Майрон.

— Ты в своем уме? — Сириус отступил на шаг, не отводя руки с прицела. — Что ты здесь делаешь?

— Я искал… Мелькора, — похоже, эти слова давались Майрону с трудом. — Или Тхури. Или кого-нибудь из ваших. Все горы здесь обошел. Никто из вас больше не приходит на прежнее место.

Сириус удивился.

— А мы разве уславливались о встрече? Если я правильно понял, вы с Мелькором так ни до чего и не договорились. И для меня будет неожиданностью узнать, что ты вдруг передумал. У меня, знаешь ли, проблема с доверием. Еще после заключения.

— Заключения? — по крайней мере, внимание Майрона удалось переключить на нечто постороннее — так он скорее успокоится и соберется с мыслями.

— Да, тринадцать лет я провел в каменном мешке и кромешной темноте, на острове среди моря, в окружении чудовищ, питающихся моими счастливыми воспоминаниями, — хмыкнул он с горькой иронией. — Потом надоело, и я сбежал.

— Но почему? — поразился Майрон. — Что ты такого сделал?

— Сделал? — Сириус сделал вид, что задумался. — Неправильно выбирал друзей, вероятно. Жизнь так сложно устроена, что для того, чтобы оказаться в подобной ситуации, вовсе необязательно что-то сделать. Или не сделать. Словом, лучше тебе никогда не узнать, — он вздохнул. — Так что там у вас стряслось?

Майрон помолчал, не зная, как лучше подступиться к разговору.

— Я не знаю, что мне делать дальше, — решился, в итоге, он. — Я не могу и дальше учиться у валы Ауле. И уйти мне некуда. И остаться слишком… тяжело. Если я покажу, что я с ним не согласен, они ведь и меня будут считать врагом.

— Вижу, у тебя в голове полный беспорядок, — вздохнул Сириус. — Это как-то связано со знаменитым великим творением валы Ауле, я угадал?

Майрон мрачно кивнул.

— Это не просто творение. Это гномы. Живые существа. Они выглядят, как дети Илюватора, только…

— Я знаю, что такое гномы, — остановил его Сириус. — В параллельном мире они выглядят по-другому, давно деградировали до садовых вредителей. Но в верованиях магглов… так мы называем не волшебников… они занимают важное место. Я был прав, остаточная память все еще работает. Валар не безнадежны.

— Ты видел гномов? — удивленно воззрился на него Майрон. — Но… это ведь означает, что они уже существуют… что вала Ауле не является их создателем!

— Никем твой вала не является, — устало махнул рукой Сириус. — Эта вселенная ведь совсем новая. Это в моей магические потоки постепенно угасают, а магические расы вымирают и уходят в небытие, или же ассимилируются с людьми, если они на такое способны. Здесь жизнь только зарождается, и Ауле нашел способ ускорить этот процесс. Ничего особенного, естественный энергетический обмен между мирами. Возможно, даже объяснимый с точки зрения науки.

Майрон, конечно, не понимал и половины его слов, но уловил главное.

— Но почему тогда Эру утверждает, что эти существа могут существовать лишь как результат его снисхождения? Разве из твоих слов не следует, что они тоже входили в замысел? И как вала Ауле мог своей рукой намереваться их уничтожить? Словно они создания врага, против которых нас предостерегали? Неужели для них нет, в сущности, никакой разницы и так могут поступить с каждым? Даже с нами?

Теперь Сириус начал догадываться, что произошло на Альмарене.

— Ауле продемонстрировал гномов Илюватору и пришелся не ко двору со своей инициативой? И что же они решили?

— Эти семь гномов будут спать, пока не пробудятся… я не знаю, как называть их правильно, — смутился Майрон. — Мелькор говорил мне, а я не верил. А ведь я и сам мог сообразить, что он прав. Еще когда узнал о великих светильниках…

— Что с ними не так? — вцепился в него Сириус. Следовало выяснить это раз и навсегда, пока мальчишка и сам не понимает, что несет. Пожалуй, потом ему следовало поблагодарить Ауле за так удачно предоставленный повод для откровенного разговора.

— Для пробуждения перворожденных детей Эру требуется огромный магический взрыв, — затараторил Майрон. — Это изменит облик всей Арды. Никакие другие творения, наделенные магической силой, при этом не смогут существовать. Светильники — не просто источник света, они накопитель. Когда этой силы будет достаточно, они обрушатся, и дети Илюватора смогут возродиться в обновленной Арде. Я знаю об этом, потому что сам помогал их делать. Я слышал, о чем говорили валар.

Сириус замысловато выругался.

— Я подозревал, что без чертовых фэйри здесь не обошлось! И здесь придется расхлебывать кашу, что заварит эта раса бесполезных вредителей! — он вдруг осекся. — А что, если процесс прервать посредине? Если обрушить эти светильники сейчас? Фэйри не смогут пробудиться? Или недополучат силу и окажутся слабее, чем планировалось? — он пристально посмотрел в глаза Майрону, напрягая все свои легилиментивные способности, чтобы выискать признаки лжи.

Спустя бесконечные минуты ожидания он встряхнул головой.

— Ясно одно, время сейчас работает против нас, — подвел итог Сириус. — Чем дольше медлим мы, тем сильнее становятся фэйри. Поступим следующим образом. Ты сейчас отправишься в крепость Утумно. Не смотри на меня так, узнав ее название, ты поймешь и как ее найти. Расскажешь все Тхури и будете ждать меня и Мелькора. Я попытаюсь сообщить ему эту новость так, чтобы он сразу тебя не убил. А потом вместе решим, что нам делать дальше. Ясно одно, нельзя это так оставлять.

— Крепость Утумно, — шепотом повторил Майрон, и, судя по его потрясенному выражению лица, он и вправду знал теперь туда дорогу.

Сириус мысленно молился всем известным ему богам о том, чтобы принятое решение не оказалось самой катастрофической ошибкой всей его жизни.

Он не мог позволить себе во второй раз потерять самых близких ему людей.

Семью, решительно поправил он себя, спеша туда, где, предположительно, мог найти Мелькора. Джеймс и Лили были его лучшими друзьями. Мелькор и Тхури были его семьей.

Дочь и брат, с которым его так рано разлучила жизнь. Род, возродившийся в пустоте и неизвестности.

Блэки никогда не сдаются, так он учил Тхурингветиль. Эту мантру он был настроен повторять так часто, пока сам в нее не поверит.