Много смертей Гарри Поттера (джен)

Идея убить Волдеморта за компанию с Квирреллом была, несомненно, заманчивой, но одно дело мечтать, и другое — воплотить в реальность. Гарри замешкался, когда принял Вернона за врага, и не мог поручиться, что снова не впадет в панику, когда придется убить по-настоящему.

Причина, по которой Гарри желал смерти Волдеморта и его последователей, заключалась в том, что только в таком случае он смог бы наконец почувствовать себя в безопасности. На самом деле он вовсе не хотел никого убивать и боялся угрызений совести, даже учитывая, что смерть тролля, в общем-то, не принесла чувство вины.

Как бы то ни было, ему все ещё одиннадцать. Одолеть среднего взрослого ещё полбеды. Убить мага с самым сильным тёмным волшебником поколения на затылке почти невозможно.

При взгляде на друзей Гарри благодарил всех богов за то, что те не умеют читать мысли: вряд ли они продолжат общаться с ним, если узнают о его будничных, совсем не шутливых мыслях об убийстве. Они все-таки гриффиндорцы, и не зря Шляпа распределила их на разные факультеты.

В этом мире героические поступки меркли по сравнению с поступками, которые только казались героическими. Удар, нанесенный в спину из тени, рассматривался как жалкий и слабый.

Но он и был слабым. В сравнении с Квирреллом его сила — ничто. Гарри напоминал трёхлетнего ребёнка, пытающегося тягаться со взрослым. Он, конечно, мог бы побить ладошками в голени, но кто в здравом уме посчитает это за угрозу?

В идеале, Гарри предстояло добыть доказательства, кем был Квиррелл на самом деле, чтобы Дамблдор расправился с ним самостоятельно.

Нельзя просто так взять, и обвинить; все равно мальчишке никто не поверит. Тяжесть обвинения сделает всё только хуже.

Люди склонны не доверять детям, что не так уж и несправедливо — дети в самом деле часто врали.

Гарри нужна была неоспоримая истина. Проще всего было снять тюрбан каким-нибудь заклинанием. Но не Левиосой — слишком медленная. К счастью, Адриан Пьюси говорил о заклинании, которое подойдет лучше всего.

Если удастся уговорить Флитвика научить Гарри Акцио, тот станет на шаг ближе к своей цели. Однако он не сможет притянуть тюрбан Квиррелла, если он закреплен какими-нибудь чарами, что, скорее всего, так и есть. Поэтому вдобавок нужно найти контр-заклинание.

Гермиона благодарно улыбнулась, держа в руках книгу, подаренную ей Гарри с помощью Невилла. Книгу о целебной магии. Честно говоря, эгоизм, вложенный в этот подарок, мог сравниться с презентом Дурслей. Если, а точнее «когда», Гарри попадет в ситуацию, где Гермиона сможет применить знания из книги, каждый потраченный галлеон окупится.

Невилл получил свою собственную волшебную палочку. Не в последнюю очередь причиной его плохой успеваемости была неподходящая палочка. Говорили, у младшего Уизли схожая проблема, но кого это вообще волновало?

Если Невилл подтянет свои магические навыки, он сможет защитить сначала себя, а позже и Гарри с Гермионой. Лучше подарка не придумаешь.

Но то, что подарили самому Гарри, было не иначе как откровением. Он рассчитывал получить какие-нибудь дешевенькие конфетки, но реальность превзошла его самые смелые ожидания.

Невилл вручил ему карманный вредноскоп. Иногда, когда ученики проходили мимо по коридору, он начинал свистеть.

Правда, непонятно, чем это устройство могло пригодиться на Слизерине. Гарри спал в одной комнате с Драко Малфоем, в конце концов. Тем не менее, как посчитал Гарри, ценен был не столько сам вредноскоп, сколько внимание, вложенное в подарок.

Гермиона же подарила — кто бы сомневался! — книгу под названием «Секреты ниндзя». Гарри несколько опешил и вознамерился объяснить, что уже пытался учиться боевым искусством с помощью книг и у него ни фига не получилось, но Гермиона поспешила разуверить его, мол, книга скорее о бесшумной ходьбе и скрытном преследовании.

Переворачивая страницы, Гарри рассматривал иллюстрации. Конечно же, просто читая книгу, он не станет мастером сокрытия в тенях. Но, принимая во внимание, что под мантией-невидимкой легче всего выдать себя нечаянным звуком, это очень продуманный подарок.

Если Гарри научится ходить более бесшумно, это хотя бы на каплю поможет спасти его жизнь.

Там также были главы, посвященные медитации, техникам, способствующим успокоению. В то время как поезд все ближе подъезжал к Хогвартсу, а Гарри нервничал все сильнее, он начал подозревать, что это чуть ли не самая важная часть книги.

Иллюстрации были не высшего сорта, а часть о боевых искусствах лично для Гарри была бесполезной, но он все же возлагал на книгу некие надежды.

Гарри бросился благодарить Гермиону. Она оправдывалась, говоря, что искала что-нибудь про тихую ходьбу, но нашла только это. Были еще книги, содержащие советы по бесшумному передвижению в лесу, но эти были еще более бесполезные.

Один взгляд на подарки оставлял приятное тепло на душе, никогда прежде не испытываемое.

Легкие проявления привязанности от Дурслей и то порывали сказать «Ура!», но дружеская поддержка была нечто большим. Они отдавали самих себя, не прося ничего взамен, и в то же время отдавали себе отчёт — или должны были это сделать — в том, что находиться в окружении Гарри опасно.

Невилл знал, вне всякого сомнения, о цене противостояния с Волдемортом — он регулярно посещал своих родителей в больнице Святого Мунго.

Гермиона же все еще не сняла розовых очков, и Гарри подозревал, что она не воспринимает это всерьёз и верит в безоблачный завтрашний день. По своему личному опыту он понимал: дети их возраста не воспринимали смерть достаточно глубоко, по крайней мере, до тех пор, пока та не коснется их или их близких.

Но в то же время она, в защиту Гарри, повернулась против своего факультета, когда они надавили на неё, заставляя предать дружбу. Над ней даже подшучивали время от времени, и с этим ничего не поделать.

Гарри привязался к этим двум сильнее, чем мог того признать. И после смерти Адриана он пообещал себе, что больше никого и никогда не потеряет.

* * *

Они вернулись в Хогвартс поздним вечером, аккурат к праздничному ужину. Квиррелл сидел на своём обычном месте за учительским столом. Один его вид вызвал невольную вспышку ненависти. Пророчество предопределило судьбу Гарри и Волдеморта, сделав их непримиримыми врагами, но Квиррелл пошёл в услужение к Тёмному Лорду по доброй воле.

Гарри не ошибся насчет непригодности вредноскопа на Слизерине. Ему пришлось заглушить его и бросить на дно сундука. Однако прибор всё ещё оставался полезен для пустых помещений, когда Гарри не желал лишнего присутствия.

Уроки шли своим чередом, и вдобавок к ним Гарри принялся искать информацию о маскировочных чарах. Книга, подаренная Дурслями, была довольно подробная, но упускала некоторые детали: в частности, Гарри не был до конца уверен, что описанные трюки помогут при наличии целенаправленной слежки.

Некоторые советы были до смешного очевидными, например, смена волос и растительности на лице. И так как мальчишка с бородой выглядел бы крайне подозрительно, некоторые советы могли подождать до лучших времён.

Вместо этого ему лучше просто надеть другие очки, можно даже солнцезащитные, были бы деньги или навыки трансфигурации. Он, конечно, мог бы попробовать трансфигурировать свои очки-велосипеды, но крайне сомневался в своих силах починить их в случае неудачи.

Существовали и трюки с использованием макияжа, но, как подозревал Гарри, при близком рассмотрении раскусить грим можно. Добиться той планки качества, чтобы можно было одурачить людей, было слишком трудоемко, на его взгляд.

Ему требовалось простое заклинание — что-то вроде отвода глаз. С его помощью он наконец сможет оставаться незамеченным даже в людных местах, идти по которым в мантии-невидимке весьма проблематично. Гарри считал её дальнейшее использование небезопасным. Если враги разузнают, что он владеет ей, они примут это во внимание, и разобраться с ними станет ещё сложнее.

Гарри начал поиски подобного заклинания во время библиотечных посиделок с Невиллом и Гермионой, особенно во время квиддича. К несчастью, выбор был скуден.

Оборотное зелье было сложным в приготовлении. Его навыки и близко не дотягивали до требуемых. Трансфигурация человека так вообще преподавалась на аврорских курсах. Она не входила в ТРИТОНы, и на то были причины. Гарри не горел желанием испытать её на себе, а то вжух — и нет носа или ещё какой части тела, и он не сможет расколдовать себя. Ну, и скорее боялся, чего уж там.

Некоторые волшебники могли превращаться в животных, например, профессор Макгонагалл, но этот вариант явно отпадал. Зарегистрированных анимагов — единицы; большинство, как подозревал Гарри, не стремились вносить себя в реестр. Подобное умение гораздо более полезно, когда никто не знает, что ты владеешь им.

Кроме того, Гарри нашёл лишь сборник косметических чар, чаще всего используемых ведьмами для перекраски и укладки волос.

Это печально, но если бы существовали более простые способы маскировки, волшебники наверняка нашли бы на них управу. В конце концов, людям всё ещё приходилось полагаться на собственное чутьё, проверяя и перепроверяя всех вокруг, так что оно и к лучшему.

Жизнь для Гарри была сплошным кошмаром и без замаскированных врагов, шныряющих по тёмным углам. Отсутствие глубокого познания мотивов окружающих также не красило ситуацию.

Он продолжал учиться у Флитвика, и хоть уроки проходили раз в неделю, качество компенсировало редкость. Профессор доносил материал до Гарри так, что тот усваивал его в рекордные сроки. Продолжая разбирать только безопасные заклинания, Гарри выучил связывающее проклятие, заклинание липких ног и сглаз подножки.

И самое важное, Флитвик натаскивал на щитовые чары, и со временем щит превратился из завесы столь же хрупкой, как мыльный пузырь, в то, чем действительно можно было защититься. Он, однако, предупредил Гарри, что чары уже эффективны против таких же студентов, но щит не продержится долго перед натиском взрослого волшебника.

Флитвик обучил его уклонению и использованию местности во время битвы. Даже убивающее проклятье можно остановить чем-нибудь материальным, чем-нибудь вроде осколка скульптуры, да чего угодно!

Прятки за преградами не входили в традиционную программу дуэлиста, но профессор прошёл через жернова первой магической войны и кое-что усвоил из аврорских техник оценки ситуации и использования укрытий.

Нетренированные волшебники обычно подставляли себя на открытой местности, представляя собой отличную мишень. Вместе с опытом приходили хитрость и осторожность.

Флитвик ставил Гарри в различные ситуации, из которых ему приходилось выходить победителем с маленьким набором заклинаний. Тот тренировался до изнеможения, и после этого они отдыхали за чашечкой чая с кексикамм. Флитвик дозированно делился воспоминаниями о войне с Волдемортом и днях, когда родители Гарри учились в Хогвартсе.

Гарри осознал, что привязался к маленькому профессору. Тот относился к мальчику совершенно непривычным, деликатным образом — Макгонагалл, Снейп и большинство остальных учителей были строгими, Спраут постоянно отвлекалась, и у неё по большому счёту не хватало времени. Дурсли редко выражали нежность друг к другу, не то что к племяннику.

Гарри подумывал над тем, чтобы подучить Гермиону и Невилла, но у них было не так уж и много свободного времени, которое они могли провести совместно. И что более важно — если кто-нибудь об этом узнает, они подвергнутся ещё большей опасности.

Несмотря на успехи в Чарах, по другим предметам начались проблемы. Профессора отметили, что Гарри перестал справляться с материалом с той же невозмутимостью. На этот раз у него не было преимущества в виде предзнания из петли, и развеялась аура некой гениальности.

Некоторые учителя даже подходили к нему и спрашивали, всё ли у него в порядке.

Конечно, Гарри не мог признаться в жульничестве протяжённостью в практически весь предыдущий семестр. Поэтому он уверял их, что ничего с ним не случилось, и это у него нормальное состояние.

Он практиковался в тихой ходьбе, оказавшейся намного более сложной, чем предполагалось в книжке Гермионы. Но как бы трудно ни было в начале, со временем у него получалось всё лучше и лучше. Кроме того, в книге приводились советы по камуфляжу.

Всё-таки настоящие ниндзя не рядились в облегающие чёрные костюмы. Они носили повседневную одежду того времени и оставались незамеченными до тех пор, пока не устраняли свою цель, а ещё лучше — и после этого.

Гарри осознал, что иногда можно попросту сменить стиль одежды — и узнать его станет гораздо сложнее. Он тренировался менять походку, подходящую под образ, созданный нарядом. Гарри передал домовым эльфам просьбу — найти никому не нужное старое тряпьё, оставленное студентами предыдущих лет.

При этом он старался не попадаться никому на глаза, и вредноскоп пришёлся как нельзя кстати.

Сокрытие себя скорее походило на создание личины с правильными повадками, чем на что-либо иное. Он выделялся как белая ворона, когда крался по Косой Аллее, потому что не вписывался в обстановку. Не важно, во что он одевался, люди всё равно замечали его.

И пока прокачка незаметности медленно продвигалась, оставаться на уроках Квиррелла было всё невыносимей. Ярость и ненависть Гарри ни капли не убавлялась, и похоже, что Квиррелл заметил это. Он начал вызывать Гарри на демонстрации, получая некое садистское удовольствие, наблюдая за мучениями Гарри.

Казалось, будто профессор только и ждал первого хода Гарри, а тот со скрипом в зубах сдерживал себя. Он переживал, что в конце концов не выдержит и снова нападёт.

Если это произойдёт, Квиррелл, как разумный человек, в этот раз не убьёт его. Вместо этого профессор просто поймает нарушителя спокойствия и сдаст аврорам, которые сломают палочку. Гарри станет беззащитным, а сочувствующие не смогут ничего поделать.

Только мысль о неудаче, не заканчивающейся смертью, останавливала Гарри от опрометчивого поступка.

Наступил май. Прозвучали сигнальные чары, и все профессора вышли из школы, чтобы разобраться с ЧП. В потоке студентов Гарри тоже вышел на свежий воздух узнать, в чём дело. Тревога, заставившая профессоров повскакивать с мест, должна быть очень весомой. Не исключено, что она служила отвлечением внимания, пока настоящая атака произойдёт в другом месте. Гарри очень не хотел подставляться и оказаться убитым в уединении.

Как только он ступил на травянистую землю, вдалеке показался дым, ставший заметным для Гарри благодаря обострившимся чувствам. Пламени как такового не было видно, но как говорится, дыма без огня не бывает. Видимо, волшебники успели позаботиться о нём к их прибытию.

Гарри внимательно оглядывался. В толпе зевак, где каждый желал узнать что же произошло, было легко воткнуть нож и при этом остаться незамеченным. Он умирал от ножевых ран достаточное количество раз, чтобы быть всеми руками и ногами против повторения подобного опыта.

Профессора пропали на четверть часа, пока не вернулись с унылыми лицами, таща за собой парализованного детёныша дракона. За ними следом шёл лесник Хагрид с виноватым и грустным видом.

Его уволили на следующий день. Всё-таки содержание драконов не зря было незаконным. Тварь подожгла хижину лесника, убила его собаку и могла сделать то же самое с парой хаффлпаффцев, помогавших Хагриду по огороду.

Невилл сожалел о случившемся, а для Гермионы было верно высказывание «все, что ни делается, — к лучшему», ведь Хагрид скрывал опасное существо на территории школы. Гарри разделял позицию Гермионы на все сто.

К несчастью, на освободившуюся должность приняли человека, смахивающего на потерянного в детстве брата Филча. Симус Руквуд никого не жаловал и имел неприглядную наклонность заглядываться на девчонок. По мнению Гарри, было глупо заменять мужика, который хоть толком и не вырос из ребенка, но в то же время старательно выполнял свою работу, на подозрительного типа, от которого ничего хорошего не жди.

* * *

Вскоре после этих событий Гарри все-таки сорвался и наконец-то напал на Квиррелла прямо в классе. У него было достаточно здравого смысла не делать ничего, что могло привести к летальному исходу; он не хотел, чтобы дело дошло до Азкабана. Мало ли что произойдет с его душой при поцелуе с дементором.

Проснется ли он, как обычно, в прошлом, или же окажется пускающей слюны пустой оболочкой? Действительно ли он перемещался во времени или он просто провидец, который во всех красках видел возможное будущее?

Как бы сейчас голова Гарри ни была горяча, он все еще помнил об этом и не собирался рисковать собственной душой.

Пульнув в профессора жалящим проклятьем Гарри моментально пожалел об этом. Квиррелл с легкостью пробился сквозь его слабенький щит и обвязал ученика с головы до ног.

Его отвели к директору, и Квиррелл назначил наказание, от которого у Гарри душа ушла в пятки.

В Запретном лесу было нечто, убивающее единороги, и Гарри назначили в компаньоны Руквуду для расследования этого дела.

Мальчишеское сердце пропустило удар при виде ликующей морды Квиррелла. Легкая улыбка так и просилась встретиться с кулаком или чем похуже, но присутствие директора усмиряло пыл.

Его мутило от одной мысли вторгнуться в лес, полный пауков-людоедов и бог весть знает чем, на что рассчитывал двуликий.

Гарри был обречен.