История ниффина (джен)

Бездна была загадочна и переменчива, так и загадочен и переменчив был Финвал — центральная станция, что по мере своего развития превратилась в город-порт.

Сириус, сойдя с поезда, смиренно стал ждать у выхода, прекрасно понимая, что стоит ему чуть углубиться и он тут же заблудится — со времени его последнего визита здесь успело все несколько раз перемениться. К примеру, он раньше не видел за красным подвесным мостом никаких построек, что с виду напоминали цветы лотоса.

Ему не дали долго наслаждаться видами. Услышав оклик, он обернулся и увидел Тонкс, что как раз слезала с какой-то машины, отдаленно напоминающий байк, только без колес. Водитель, тоже девушка, отсалютовала подруге и, нажав ручку газа, рванула в небо.

— Вижу, ты не передумал. Боишься?

— С чего бы, — фыркнул мужчина и перевел тему, — не город, а какой-то гребанный калейдоскоп.

— А мне нравится, — возразила его спутница, ловко лавируя меж пешеходов, — сюда каждый день прибывают волшебники и волшебные существа со всех концов света, принося с собой частичку родины. Правда, из-за этого артефакты-переводчики разлетаются как горячие пирожки. Зато сколько палаток с едой…

Они долго шли по улицам, пока Тонкс не вывела их к высокой башне из белого металла. Войдя внутрь, она потащила его к стойке регистрации, где занятой администратор, лишь раз оторвав глаза от стойки, спросил имя и выдал Сириусу временный пропуск.

— У вас всегда так? — спросил Блэк племянницу, — Ни палочку не спросили, не цели визита, заходи, кто хочешь!

— А зачем? — Та в ответ пожала плечами, — На визит я тебя записала, а твоя магическая сигнатура уже давно в базе.

«Ааа?» — вопросительно протянул Сириус.

— На каждом входе имеюься проверочные контуры. Рунные микросхемы глаза посетителям не мозолят, а наблюдателем только и остается, что считывать поступающую на экраны информацию. Маглы называют это автоматизацией.

Пока они поднимались на лифте, Тонкс кратко объяснила спутнику, как вск устроено в центре управления порт-города, не вдаваясь в подробности.

На нужном этаже их уже ждали. Волшебница-секретарь с насыщенными зелеными тенями на глазах попросила Тонкс немного подождать, ведь ей необходимо передать какие-то документы, и повернулась к Блэку. Ее улыбка была отточено вежливая, с легким налетом дружелюбия, но мужчина заметил, как его быстро оценили взглядом, и, видимо, оказались не впечатлены.

— Прошу, вас уже ждут.

У Сириуса было впечатление, что он идет на прием чуть ли не к Министру Магии, что вызвало в его душе легкое раздражение. Это впечатление лишь усилилось, стоило ему узреть кабинет. Огромное помещение было выполнено в черно-золотых тонах, вызывая прочную ассоциацию с его хозяином: членом темнейшего и богатейшего (благодаря его стараниям) клана магического мира. Через панорамные окна открывался великолепный вид на город, только обзору мешали золотые надписи, диаграммы, графики, что постоянно перемещались по стеклу.

— Приветствую, Сириус, какими судьбами? — От этого вкрадчивого вопроса у мужчины волосы на затылке встали дыбом, хотя собеседник не выпрыгнул неожиданно из тени или не возник из-за спины, как это обычно бывает в дешевых постановках. Он просто стоял у окна, анализируя поступающие со всего Финвала данные, и его будто вовсе не волновало появление гостя.

— Да вот, захотелось с тобой повидаться, братец, — ответил Сириус весьма непринужденным тоном.

— Странно слышать подобные слова от человека, что отрекся от своих семейных уз и поклялся убить того, кто попал в услужение чудовищу. Не подумай лишнего, я ни в чем тебя не обвиняю. Просто твое появление вызывает лишь вопросы, — Сириус сам не заметил, как оказался на диване, а собеседник напротив уже разливал им по бокалам бренди. — Могу лишь предположить, что это связано с возвращением одной назойливой личности, что не стал держать язык на зубами.

— Как ты…

— Ни один слух не появляется из ниоткуда. У всего есть свой источник. А учитывая, что все думают, будто Неназываемого победил младенец, это не могло не задеть его гордость. Он будет всеми доступными средствами пытаться восстановить репутацию. Хотя его оправдания, по сути, мало кому интересны, важен лишь сам факт его возвращения.

Сириус предпочитал смотреть куда угодно, только не в глаза брату, и проснувшаяся совесть тут не при чем.

Взгляд у Регулуса проницательный, с легким налетом превосходства. Однако колдографии не могли передать и половины той властной ауры, что исходила от Блэка: в этих синих глаза странным образом сочетались безумие и меланхолия — будто воды бурной реки сковал лед, но стоит только сделать неосторожный шаг и ты чувствуешь падение, мощный поток затягивает тебя во тьму, из которой уже не выбраться.

— Раз ты такой всезнающий, может, просветишь, что же на самом деле произошло? Это правда, что когда Неназываемый пришел в дом Поттеров, ты был с ним? И именно ты его развоплотил, так?

— Предположим.

Сириус хлопнул ладонью по коленям и фыркнул.

— Ну даешь. Ты оказался не таким безнадежным. Что, мозги на место встали и ты понял, какой он монстр. Жаль, доперло до тебя поздновато. Интересно, скольких бы удалось спасти. Но почему ты молчал?

— Сам как думаешь? Да и кому рассказывать? У Блэков была слишком… неоднозначная репутация, чтобы я мог претендовать на лавры героя. Да и не нужна мне подобная слава. Мной двигал прагматизм, а не альтруизм. Так что зачем лишний раз привлекать к себе внимание. Сегодня толпа тебя любит, а завтра смешивает с грязью. Иногда лучше оставаться за кулисами.

— Ты можешь выражаться яснее? — Сириус тряхнул головой. — Я тебя не понимаю.

— Что ты от меня хочешь? — Устало произнес Регулус. — Двадцать лет обо мне и слышать не хотел, а когда Волдеморт, — старший брат вздрогнул, когда младший так непринужденно произнес табуированное имя, — вернулся, ищешь со мной встречи. Ты пришел не за примирением. Ты просто пытаешься понять, стою ли я вашего доверия, ведь так? Оно мне не нужно. Орден феникса сам по себе, я сам по себе. Не будем лезть в дела друг друга.

Сириус вскочил со своего места, весь дрожа от злости.

— Ты ни капли не изменился. Как был надменным ублюдком, так им и остался.

Он думал, что грубым поведением сможет вызвать хоть какую-то реакцию у брата, но у того на лице не дрогнул ни один мускул и даже выражение глаз не изменилось, будто ему действительно было плевать на человека перед ним. Он некоторое время молча смотрел на него, не отвечая на провокацию и давая время успокоиться, но видя, что это не приносит результата, просто встал с дивана и вернулся к окну, всем своим видом показывая, что диалог исчерпан.

— Всего доброго, Сириус.

— Катись к дракклу!

Сириус не помнил, как он покинул здание. Не помнил, как он сел на воид-поезд. Очнулся он уже дома, когда Лили наливала ему в чашку успокаивающий травяной сбор и нежно поглаживала по спине.

Она внимательно выслушала его, а затем поделилась своими размышлениями по этому поводу:

— С сиблингами бывает непросто. У нас с Петуньей тоже отношения натянутые, дай Мерлин, обменяемся парой писем за год. Но и тебе не следовало выходить из себя и набрасываться на него. Может, он до сих чувствует обиду за твой уход из дома, вот и ведет себя так отстраненно. Знаешь, Петунья тоже морозилась, а когда напомнила мне о некоторых вещах, что я творила. Раньше мне казалось это смешным, а сейчас такой стыд берет: порой я действительно перегибала палку.

Ведьма аккуратно перебирала пряди его волос и под напором этой ласки Сириус поплыл.

— … письмо!

— Что ты сказала? — Из полудремы переспросил мужчина.

— Говорю, надо было написать ему письмо. Я понимаю, что ты мастер импровизации, но в таком деле, как примирение, нужно четко обозначить для себя цели, возможные варианты развития беседы, нужны быть готовым к негативной реакции со стороны собеседника, ну и конечно же, иметь запас терпения.

— Что толку рассуждать о том, как мне следовало поступить?

— А ты хочешь сдаться после первой же неудачи? — удивилась Лили.

Сириус устало прикрыл глаза.

— Я не знаю, честно, не знаю! Я просто хочу, чтобы ты и дети были в безопасности. А если Регулусу что-то известно о Неназываемом, что неизвестно нам, хоть что-то, что может дать нам преимущество, я выбью из него эти сведения, хочет он того или нет.

На мгновение у Лили появилось желание дать мужу крепкую затрещину, но женщина нашла в себе силы сдержаться. «Уступка», «компромисс», «дипломатическая хитрость» — все эти слова не значили для Сириуса ровным счетом ничего.

Хотя женщина подозревала, что конфликт между братьями может быть куда глубже. Иногда, когда на Сириуса накатывала тоска, он рассказывал Лили о своей семье. Про мать, что с самого детства подавляла в нём свободомыслие, лишала возможности высказаться, держала его в ежовых рукавицах, пытаясь воспитать идеального наследника. Про отца-подкаблучника — хотя, возможно, тот просто не вмешивался в воспитательные методы супруги. Про мягкого, податливого, послушного брата, которым Вальбурга вертела, как хотела, и из-за этого тот был «любимчиком». И когда один сын подчинился, другой решил бунтовать.

Да, в школе это выглядело весьма эффектно: красавчик Сириус, на фоне которого Регулус казался серой мышью, не раз доказывал профессорам и друзьям, насколько он талантлив в магии — на практических занятиях он творил настоящие чудеса и мог бы быть в лидерах по успеваемости, если бы уделял больше внимания довольно скучной теории. Он бесконечно пытался показать свою крутость и мужественность и в своей показушности даже перепрыгивал Джеймса, который тоже любил порисоваться. Чего только стоит зачарованный на полет мотоцикл.

Война весьма омрачила начало их взрослой жизни, да и последующие судебные процессы оставили неприятное послевкусие. Хотя Сириус прошел аврорскую академию, куда поступил за компанию с Джеймсом, тянуть лямку на госслужбе он и не помышлял. У него вообще не было необходимости работать — щедрое наследство от дяди Альфарда позволяло звездному псу жить припеваючи до конца своих дней.

Но вот когда все улеглось, и мирная жизнь наконец-то устаканилась, в газетах все чаще стали появляться заметки о деяниях Регулуса Блэка. Лили не была уверена, читал ли эти статьи Сириус, что показательно игнорировал все упоминания о Блэках, но вот она сама, читая светскую хронику в «Ведьмополитене» или последние научные обзоры в «Проблемах чароведения», прекрасно видела — поводы для зависти были.

Нет, если искать поддержки у лидера «Квазара» для борьбы с Волдемортом, то уж лучше выбрать Тонкс или Снейпа, но уж никак не Сириуса, у которого личная неприязнь перевешивает все остальное. Но это решать Дамблдору. А ей сейчас необходимо переключить внимание мужа на что-то другое, пока тот окончательно не запорол возможность сотрудничества между двумя организациями.

* * *

Визит Сириуса не оставил никакого отклика в душе Регулуса. По сути, это была встреча с абсолютно чужим для него человеком. Он бы вообще на нее не согласился, но в ауре Тонкс было столько энтузиазма и надежды, что откажись он и ее лояльность бы пошатнулась.

Как только маг вошел в его кабинет, артефакт Социальной корректировки начал прямой мониторинг модели поведения и вероятных ответов от субъекта разговора. Проанализировав составленный психологический профиль и оценив предварительный ранг полезности, Регулус пришел к выводу, что пользы от «брата» будет мало. Зная, каких реакций ожидать, Блэк стал выстраивать диалог таким образом, чтобы как можно скорее прийти к его завершению. Алкоголь дестабилизировал эмоциональное состояние Сириуса, а показ доминирующего положения через осведомленность мотивов и уход от прямых ответов вызвали у того раздражение, как финальный аккорд — отсутствие реакции на провокацию и противник покидает словесное поле боя. Регулус взглянул на часы: славно, он даже не опоздает на научный совет.

«Квазар» набирал все больше последователей, среди которых оказался и египетский алхимик Бадру Зосимос. Это была уже не просто корпорация, но нечто большее: политическая сила, идея, движение. Волшебным народам хотелось иметь свой собственный дом, мир, а не жалкие участки, окруженные со всех сторон маггловскими владениями.

Регулус предполагал, что земные боги будут активно ему мешать, но его ожидания не оправдались. Ситуация разъяснила Геката, что недавно прибыла из Штатов «инкогнито» под именем волшебницы Меланеймон⁽¹⁾ — за больше чем тридцать лет пребывания среди смертных она выстроила себе неплохую репутацию просвещенной чародейки, — и рассказала, как обстоят дела в стане божеств.

— Когда они вернулись, то оказались слабее волшебников, их было не отличить от маглов. О, это было так уморительно. Их храмы или забыты, или разрушены, а те, что остались целы, являются исторической достопримечательностью, — последнее слово Геката произнесла с легкой усмешкой, — где простецы не выражают ни капли почтения, а лишь ходят со своими коробочками и все щелкают, щелкают, щелкают картинки на память. Их статус Повелителей давно канул в Лету, они остались лишь эхом, персонажами даже не истории, а мифологии.

— Но ведь с тобой было не так! — Возмутился Блэк.

— Конечно, не так. Ты и твои дружки верили в меня, в мое могущество. Это было подобно тому, будто тебе позвонили из банка, в котором ты забыл закрыть счет, и сказали: «Придите, мы вас так ждем, кто-то стал вкладываться в ваши акции!» А вот остальных не звали, хоть они и слетелись как голуби на хлебные крошки, только вот кормушка уже опустела.

— И что дальше?

— Попытались отобрать веру у тех, кто сейчас на коне. Люди поклоняются Медиа и Интернету, Технологиям. Верят в Тайное Мировое Правительство, Сговор мировой фармы, Рептилоидов, что скрываются среди людей. В мире полно новых богов, кому люди готовы жертвовать свои деньги, время, жизни, и они отнюдь не рады возвращению стариков. Чуть до войны не дошло. Было бы славно, если бы все эти сибариты перебили друг друга. Но увы… Они просто расползлись по своим углам и сделали вид, что ничего не было.

Когда Блэк попытался расспросить Гекату о дальнейших планах ее собратьев, та в ответ лишь пожала плечами.

— Как вариант, они могут попытаться найти поддержку у магов. В отличие от простецов, вы не такие скептики, да и количество лиц, владеющих духовным зрением, выросло на порядок за последнее время, так что проблем с принятием нашей истинной природы быть не должно.

— Зачем магам поддерживать ослабевших богов, что, как ты сама заметила, по силам не отличаются от простецов? — Задал логичный вопрос Регулус.

Богиня надменно улыбнулась.

— Знания. Мы можем поделиться знаниями. Или просто завлечь немыслимыми обещаниями тех, кто слаб духом. Главное, чтобы они молились на нас, восхваляли нас, приносили жертвы во имя нас. Однако мы хотим сделать все цивилизованно, поэтому мы хотим, чтобы ты нам посодействовал!

На лице Регулуса возникло легкое недоумение.

— Я?

— Никто не хочет, чтобы его… жреца арестовали раньше времени как серийного маньяка. Но если организовать какие-нибудь опасные соревнования…

— Где маги будут чемпионами, а вы — владельцами так называемых клубов, — Геката согласно кивнула, подтверждая, что тот мыслит в верном направлении. — Что-то вроде Колизея или Башни, наполненной чудовищами и сокровищами, некое воплощение арены, символичное поле боя, постоянно восполняемый резервуар силы, из которого можно будет черпать, сколько потребуется…

— И ты как администратор, конечно, будешь иметь свой процент.

Волшебник задумался. Затея небожителей не была лишена смысла, однако…

— Маги слишком немногочисленны, чтобы своими жизнями удовлетворить ваши аппетиты. Я не поставлю нашу расу под угрозу вымирания.

Геката в раздражении постучала пальцами по подлокотнику.

— Что ж, резонное замечание. Тогда можно поступить иначе.

Богиня предложила другой план.

Магов всегда беспокоила превалирующая численность простецов. В обществе все большую популярность стала набирать мысль о том, что на своем пути развития волшебники допустили грубейшую ошибку, выбрав путь сепарации от маглов, а не интеграции. Но они не знали, как вновь вернуть свою значимость в обществе. Для этого должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, что должно было затронуть всех на Земле и заставить объединиться.

Нужен был некий внешний враг для консолидации общества. И этим внешним врагом вполне могли стать сущности из иных планов. Конечно, не обязательно было развязывать войну со Двором Повешенного Короля, Карцистами или жителями Каркоса. Но вот устроить парочку прорывов низших демонов из Инфернальных планов, против которых не действует магловское оружие, при этом параллельно распространяя Лунный тоник 2.0. для развития магии у простецов как экстренной меры противодействия. Можно было также сыграть на жадности магловских военных и их амбициях к внеземной экспансии, убедив их в том, что без магов этот процесс невозможно осуществить. И либо земляне совместными усилиями отобьются от иномирных вторженцев, либо погибнут.

Можно было сыграть на религиозности людей и убедить их в том, что причиной катастрофы стало их неверие в богов, и те, в отсутствие поддержки, не могли более поддерживать «охранное поле» их мира. А более разумные представители, т.е. маги, могли выполнять эту функцию временно и то лишь до начала инквизиционных гонений. Следовало убедить маглов в том, что они сами избавились от всех возможных «защитников» и теперь пожинают плоды своей недальновидности. Но боги и волшебники не лишены благородства и вновь готовы прийти на помощь. Конечно, при возврате особого статуса и привилегий.

Регулус покачал головой. Что этот план, что предыдущий являлись чистой воды манипуляцией, причем довольно кровожадной. И там, и там было слишком много дыр, слишком много неопределенности. Он не хотел ввязываться в подобного рода авантюры, его устраивало нынешнее положение дел.

Лицо Гекаты исказилось в недовольной гримасе.

— Я разочарована в тебе. Думала, раз ты ниффин, то ты поймешь нашу жажду, наш голод. Но войдя в смертную оболочку, ты не вернул утерянное — ты деградировал! Трясешься над своей репутацией, однако ты думал над тем что будет, когда это тело достигнет предела? Вечный покой, вечное ничто или перерождение с чистой памятью, когда опять придется начинать все с нуля — разве это то, чего ты хочешь? Я предлагаю сделать тебе вклад в будущее, даю возможность встать на одну ступень рядом с нами, рядом со мной.

— Весьма благородно с твоей стороны, — сухо заметил мужчина, — но позволь мне самому решать, как будет лучше для меня.

Подлокотник под рукой Гекаты треснул, но эта была ее единственная вспышка гнева. Она встала одним плавным движением, оправила подол платья и направилась к выходу. Уже у самой двери она полуобернулась к магу, что решил проводить ее, и произнесла ледяным тоном:

— Ты передумаешь.

Регулус ничего не ответил, но то, как он посмотрел в ответ ей прямо в глаза, богине не понравилось. Без обожания и без страха, это было почти оскорбительно. К такому взгляду невозможно было привыкнуть. Единственное, что могла сделать Геката, чтобы сохранить лицо — это уйти как можно скорее.

«Терпение, подруга, терпение. Мальчик молод и потому своеволен. Тебе несколько тысячелетий, что для тебя пара декад. Не будем торопиться, лучше подождем, и он сам придет к нам…»

1) Один из эпитетов, которым называют Гекату — «Покрытая чёрным». Два других: Пюрибулэ — «Огненная мысль» и Липароплокамэ — «Сплетенная из сияния».

Вернуться к тексту