Гарри Поттер и Тайный Враг (джен)

1 августа 1986 (На следующий день после шестого дня рождения Джима Поттера)

Земли поместья Поттеров

Игрушечная метла была не особенно быстрой, да и не поднималась достаточно высоко, но она всё равно была любимым подарком Джима. Его любимым настоящим подарком от его мамы и папы, то есть это был только его подарок, а не другие, присылаемые другими людьми, которых он даже не знал, и чьи подарки его родители отдавали нуждающимся детям. Джима это устраивало, потому что у него и так было больше подарков, чем он когда-либо мог использовать, а его мама и папа говорили, что благотворительность — это хорошо, и что Мальчик-который-выжил должен делать добрые дела. Но Джим был уверен, что закатил бы истерику, если бы они попытались отдать его игрушечную метлу, независимо от того, сколько нуждающихся детей-волшебников хотели её получить. Он плакал несколько часов, когда сломал свою старую метлу, ту которая у него была с четырёх лет, и успокоился только тогда, когда отец пообещал купить ему новейшую модель «Нимбус Джуниор» на день рождения.

Грандиозный праздник по случаю дня рождения Мальчика-который-выжил прошёл вчера и был длинным и скучным. И даже несмотря на то, что некоторые гости, которых пригласили его родители, пришли с детьми, Джиму так и не удалось поиграть с ними. Конечно, это было ожидаемо — Джиму никогда ещё не удавалось поиграть с другими детьми, так что он не был так уж уверен, что значит «играть с другими» и что это то, что обычно делают дети. Поэтому, не обремененный этим знанием, Джим играл сам с собой и своей новой игрушечной метлой… прямо до момента, когда маленькая зелёная змейка подняла голову и зашипела на него, так напугав мальчика, что он свалился с метлы и упал прямо рядом со змеёй. Джим до этого ни разу не видел живых змей, но его мама и папа показывали ему картинки и предупреждали, что змеи могут быть опасны, и что с ними ассоциируется плохой факультет в Хогвартсе — Слизь-ирис — а также плохой человек, которого Джим победил, когда был маленьким.

— Не кусай меня! — закричал испуганный мальчик.

— С чего бы мне кусать тебя? — ответила змея удивлённым голосом. — Ты же не мышь. И даже не жаба! И кроме того, я бы никогда не стала кусать Говорящего!

Джим непонимающе моргнул. Его отец много чего рассказывал ему о змеях, но он никогда не говорил, что они могут разговаривать.

— Эй! Ты говоришь!

— Конечно, Говорящий, — ответила змея. — Ты же говоришь со мной, поэтому я отвечаю. Это и означает быть говорящим… Говорящий.

— Почему ты зовешь меня Говорящий? Меня зовут Джим, а не Говорящий. А как тебя зовут?

— Какой интересный вопрос! Никто раньше не спрашивал меня, как меня зовут. Меня зовут… Эвелин. Да, так. Меня зовут Эвелин. Хотя ты можешь звать меня Иви, если хочешь. А я называю тебя Говорящим, потому что ты он и есть — Говорящий на священном языке основателя.

Тут раздался другой голос.

— Джим? Что ты делаешь?

Это была мама мальчика, которая стояла в пяти метрах позади и встревоженно смотрела на него и змею.

— Эй, мам! Подойди, посмотри! — радостно воскликнул мальчик. — Я могу говорить со змеями!

Лили Поттер замерла на несколько секунд, пытаясь понять, что ей только что сказал сын.

— Правда? — выдавила она. — Покажешь?

Мальчик улыбнулась и, повернувшись к Эвелин, что-то прошипел, отчего по спине Лили пошли мурашки.

Через пару секунд он счастливо улыбнулся маме.

— Ее зовут Иви, и она говорит, что она травяная змея. Natrix natrix... что бы это ни значило. Она говорит, что я говорящий на священном языке Салаззара Слизь-ириса. Давай её возьмём к себе?

— Джим… подойди ко мне, пожалуйста.

Джим нахмурился, глядя на мать. Такого выражения на её лице он никогда ещё не видел. Но он был хорошим мальчиком и, встав, подошёл к маме, которая присела на одно колено рядом с ним, чтобы отряхнуть грязь с его одежды.

— Джим… нам надо поговорить об этом. Ты должен понять некоторые вещи о… о том, как говорить со змеями и… о Салазаре Слизерине… и… твоём папе. Так что — иди в дом. Скоро обед.

— Но что насчёт Иви, мам?

— Джим, — немного повысила голос Лили, но затем улыбнулась. — Ты иди. Я позабочусь об Иви.

Джим всё ещё мялся.

— А потом мы будем есть пирог с патокой!

Мальчик счастливо улыбнулся и, получив от матери поцелуй в лоб, вприпрыжку направился к дому. Как только он скрылся за дверями, она подошла подобрать его метлу. Посмотрев вниз, она увидела змею, которая, судя по всему, терпеливо ждала. Злобно посмотрев на змею, как будто это змея была виновата, что её сын — змееуст, она взмахнула палочкой, и змею разрезало пополам. Лили заставила остатки несчастного пресмыкающегося исчезнуть и направилась вслед за сыном.

* * *

18 декабря 1992

За час до восхода солнца

Джим смотрел в тёмный потолок спальни. Он едва сомкнул глаза прошлой ночью, гоняя в голове катастрофу, которая произошла прошлым вечером. Когда ему было шесть, он пообещал никогда не раскрывать секрет, что он змееуст. И хотя он не сожалел о сделанном вчера выборе использовать ненавидимую и почти забытую силу, чтобы спасти своих одноклассников, было невыносимо видеть, что всё, о чём его предупреждала мать, оказалось правдой — почти все возненавидели и стали его бояться в один миг. И только потому, что парселтанг имел такую дурную репутацию. И хуже всего не то, что все узнали, что он змееуст. Нет, хуже всего то, что все узнали, что он змееуст, в то время как Гарри — нет. И это означает, что Рон, скорее всего, прав. Джим получил свою способность говорить со змеями от Волдеморта. Часть Тёмного Лорда сидит внутри него. И всегда сидела. Не потому ли его привлекла книга мистера Немо по окклюменции? И не потому ли он ведёт себя как скотина? Не это ли заставило его назвать Гермиону Грейнджер грязнокровкой в прошлом году? Джим грустно посмотрел на пустую кровать Рона и, встав, начал одеваться на утреннюю тренировку.

— Джим? — сонно сказал Невилл. — Ты куда собрался в такую рань?

— Прости, что разбудил, Невилл. Я иду бегать.

Невилл пару секунд пытался понять, что ему сказали.

— Джим, там полтора метра снега намело.

— Знаю, поэтому просто буду целый час бегать вверх-вниз по лестницам.

— А, — кивнул Невилл.

Он смотрел, как Джим надевает маггловские штаны, которые всегда использовал для утренних тренировок.

— Джим, всё наладится. Рон отойдёт. Как и все остальные.

— Рон и остальные думают, что я реинкарнация Сам-Знаешь-Кого, Невилл, — Джим осёкся. — Знаешь, если подумать, странно, что ты так не думаешь.

Невилл пожал плечами.

— Потому что я тебя знаю. Это идиотство — думать, что ты можешь быть тёмным волшебником, особенно после того, как ты отлупил Сам-Знаешь-Кого в прошлом году с помощью своего карате.

— Тхэквондо.

— А, — сказал Невилл, который чуть меньше, чем ничего знал о маггловских боевых искусствах, — и в любом случае, это… супер идиотство — думать, что ты тёмный волшебник просто потому, что ты змееуст.

Джим грустно улыбнулся.

— Ты очень терпелив на счёт этого. Особенно в свете того, что ты готов был побить меня в сентябре прямо в центре общей гостиной после того, как я спустил на Гарри боггарта.

— Гриффиндорцы делают то, что правильно, а не то, что просто. Тогда выступить против тебя было правильно, потому что ты был скотиной по отношению к своему брату. Теперь правильно стоять рядом с тобой, потому что сейчас все ведут себя, как придурки по отношению к тебе, — Невилл слегка улыбнулся. — Знаешь, это даже где-то… поэтично. Ну, в смысле, ты всем говорил, что Гарри будущий тёмный волшебник, начиная с самого первого дня в школе, указывая на какие-то улики, которые даже отдалённо не так показательны, как змееязычие.

Джим вздохнул.

— Поверь мне, Невилл, — горько сказал он, — я прекрасно осведомлён, что сейчас я разом расплачиваюсь со всей накопившейся плохой кармой.

* * *

Кабинет профессора Локонса

08:45

— Зайдите, — сказал профессор ЗОТИ, когда в его дверь тихо постучали.

Дверь открылась, и вошёл странно застенчивый Джордж Уизли.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

— Присаживайтесь, — без улыбки сказал Локонс.

Джордж направился к креслу, стоящему напротив преподавательского стола. Пока он шёл, он посмотрел на ближайшую доску, где был начертан рунный массив, который выглядел странно знакомым. Локонс заметил его интерес.

— Что вы думаете об этих рунах, мистер Уизли? — с прохладцей спросил он.

Джордж ещё раз вгляделся в руны.

— Это какая-то портальная матрица, сэр, но необычная. Такое ощущение, что её создавали для объекта гораздо большего размера, чем обычный портал. И, кажется, хм, я бы сказал, что она создавалась, чтобы портал активировался, когда на него начнёт воздействовать среда, в которой он находится, — Джордж снова вгляделся в руны. — Это что… пар?!

— Верно. Эта матрица для портала большой грузоподъёмности, настроенная активироваться автоматически, когда её коснётся пар. И я хочу, чтобы вы посмотрели на рунную последовательность в третьей строке, в которой есть странная комбинация рун старого и нового Футарка. Вам не кажется знакомой эта последовательность?

Джордж молча кивнул. Последовательность и правда выглядела именно так, как она выглядела в проекте, который он сейчас спешно пытался восстановить, после того, как его изначальные заметки были украдены во время матча Гриффиндора со Слизерином. И тут он начал понимать, почему он здесь… а также почему один из его любимых учителей так холоден с ним.

— Мистер Уизли, если сопоставить все факты, вы — единственный член команды «Лазейка», который смешивает руны таким нетрадиционным образом. Если честно, я удивлён, что профессор Бабблинг не пресекла такие выкрутасы ещё на первом курсе изучения Древних Рун.

— Я никогда не разговаривал с профессором Бабблинг, сэр, и не посещал Древние Руны.

— Ну тогда всё поня… — Локонс осёкся и посмотрел на Джорджа. — Простите, повторите, что вы сказали?

— Я никогда не посещал Древние Руны. Я и Фред выбрали в качестве дополнительных предметов Уход за магическими существами и Прорицания. Мы подумали, что так проще будет получить хорошие оценки.

У Локонса задёргался левый глаз.

— Ну, да, разумеется, это так. А не могли бы вы мне объяснить, как, во имя Мерлина, вы показываете лучшее понимание построения рунных массивов, чем некоторые из студентов уровня ЖАБА, несмотря на то, что вы никогда не посещали Древние Руны?!

Джордж пожал плечами.

— Наш брат Билл — разрушитель проклятий. Мы стащили несколько его тетрадей, когда он работал над своим Мастерством, и из них научились кое-чему.

Левый глаз Локонса задёргался сильнее.

— Как… как вы вообще выучили Футарк?! — в шоке спросил он.

— Мы нашли рецепт обучающего зелья и сварили его летом, после второго курса, — просто сказал Джордж, как будто это была легчайшая вещь в мире.

— Ну разумеется, — профессор откинулся на спинку своего кресла и устало закрыл глаза. — Разумеется, сварили.

— Сэр, это всё из-за того, что кто-то разыграл слизеринцев вчера, верно ведь. Вы думаете, это был я, да?

Локонс открыл глаза и пристально посмотрел на Джорджа.

— Я думаю, что розыгрыш провернул кто-то, кто хорошо разбирается в экспериментальных рунных массивах, над которыми работает команда «Лазейка». Я думаю, что это был кто-то, кто работал с крупногабаритными порталами, а это была ваша область. И я думаю, что тот, кто это сделал, имеет и заточенный на розыгрыши ум, и обиду на слизеринскую команду по квиддичу. Как вы думаете, кто мой главный подозреваемый?

— Это не я! — воскликнул Джордж. — В прошлом месяце во время матча по квиддичу кто-то украл мои заметки из моего шкафчика. Кто бы это ни был, он мог использовать их для этого!

— Да ну? — недоверчиво сказал Локонс. — Ваши заметки украл кто-то, обладающий технической экспертизой, чтобы понять их и использовать их против слизеринцев?

— Вы можете спросить Оливера Вуда. Мы сказали ему, что нас ограбили в ту же минуту, как обнаружили это. И мы также просили Гарри Поттера попытаться узнать, кто это сделал, позавчера.

Локонс потёр лоб, обдумывая слова Джорджа.

— Сэр, — продолжил тот, честно глядя в глаза, — ещё в первый день я дал вам обещание, что не буду использовать то, что мы здесь делаем, для шуток. Я был искренен тогда, и я искренен сейчас. Я не имею отношения к тому, что случилось вчера со слизеринцами.

Локонс помолчал, прежде чем заговорить.

— Я верю вам. Мерлин знает почему, Уизли, но я верю вам. К сожалению, моя личная вера в вашу невиновность не освобождает меня от моих профессиональных обязанностей. Когда слизеринцы вчера вошли в школу и наткнулись на Филча, он шёл запирать двери на ночь! Директор хотел, чтобы все двери в замок были заперты, чтобы дети не убежали играть в снежки. И если бы слизеринцы пришли всего на пару минут позже, они не смогли бы попасть в замок и оказались бы практически голыми на морозе! И никто бы не знал, где они. Они с легкостью могли погибнуть! Директор жаждет получить ответы. И всё, что я могу дать ему — моё личное мнение о вашей невиновности и… неопровержимые факты.

Джордж испугался. Он помнил, в какой ярости была МакГонагалл после того, как Джим спустил на Гарри боггарта. А теперь кто-то сыграл над Гарри и несколькими другими слизеринцами ещё более опасный пранк. И вину хотели повесить на него. И в свете всего, что произошло, прямое исключение было вполне возможно.

— Я могу дать вам время до завтрашнего утра, мистер Уизли. Подготовьте улики в свою защиту. После я пойду к директору. И я обещаю: если вы меня убедите, я буду защищать вас. Но я кое-что хочу взамен.

Джордж нервно облизнул губы.

— Что, сэр?

— Я хочу, чтобы вы сдали промежуточный экзамен у профессора Бабблинг в конце семестра. И если вы сможете набрать достаточно, чтобы она была вами довольна, я хочу, чтобы в следующем семестре вы присоединились к ее четверокурсникам, изучающим Древние Руны. Вы волшебник, Джордж Уизли. И у вас есть обязанность перед волшебным сообществом и собой стать лучшим волшебником, каким вы только можете быть. И вы никогда не сможете развить ваш потенциал, если будете позволять себя уговаривать брать легкие предметы для легких оценок.

Джордж громко сглотнул.

«Исключение? — подумал про себя он. — Или самоубийство, пытаясь догнать класс Древних Рун, когда ты отстал на полтора года? Что будет худшим кошмаром?»

* * *

Большой зал

Обед

Гарри Поттер вяло ковырял еду в своей тарелке и тихонько поглядывал на своего брата-изгоя. Младший из Поттеров сидел на самом краю гриффиндорского стола, хотя раньше сидел в самом центре. К удивлению Гарри, Невилл сидел вместе с ним, практически защищая его от взглядов его одноклассников. Гарри ощутил лёгкий укол ревности, но тут же подавил его окклюменцией. Все студенты считали Невилла самым добрым парнем на их потоке. Разумеется, он будет защищать Джима. Вся школа ополчилась против него. Гарри также ощутил сильный укол вины за то, как вся школа теперь относится к его брату, даже несмотря на то, что он сам обладал даром говорить со змеями, и это его манипулятивные действия убедили всех, что Джим — отмеченный Тёмным Лордом. Он подавил и эту эмоцию окклюменцией. Ну и затем, до кучи, он подавил беспокойство от использования окклюменции для подавления таких чувств как сочувствия и вины, и как его увлечение окклюменцией может отразиться на его ментальном здоровье.

Тут внимание Гарри привлекла сова, несущая письмо. Он сразу её узнал. Это был личный филин Джеймса Поттера, тот самый, который доставил ему громовещатель в первый учебный день в прошлом году. Филина звали Годрик, если он правильно помнил. Гарри улыбнулся. Если Джеймс отправил своему любимому сыну громовещатель за то, что он змееуст, то это будет самый счастливый день в жизни Гарри. К сожалению, письмо, зажатое в когтях филина, было не красным, и птица летела не к Джиму, а к нему, к Гарри. Филин приземлился и отдал письмо Гарри — обычное письмо, на котором было написано его имя, а также оттиснут герб семьи Поттеров. Гарри, отщипнув птице небольшой кусок ветчины, который та с радостью съела и, благодарно ухнув, улетела прочь, взял письмо, но вместо того, чтобы сразу его прочитать, положил в карман. Оглядевшись вокруг, он был слегка порадован, заметив удивленный и несчастный взгляды, которыми его наградили Лили и Джим соответственно.

Тем временем, за гриффиндорским столом несколько студентов начали переговариваться.

— Эй, Оливер. Пробы нового ловца пройдут уже после каникул? — спросил Кормак Маклагген.

— И на кой дьявол мне нужен новый ловец, Маклагген? — вопросом на вопрос ответил Вуд, даже не отрываясь от свежего выпуска «Ежемесячного квиддичного дайджеста».

— Может, из-за того, что случилось вчера вечером? — сказала Парвати. — Ну знаешь, все эти злые змеи, и те, кто с ними говорит. Тебе что, всё равно?

— Ага. Честное слово, мне абсолютно плевать, что Джим — парселтанг, — раздражённо сказал Оливер.

— Змееуст, — поправила его Луна Лавгуд, — Парселтанг — это язык.

— Змееуст, змеерот, змеедёсн или змеезуб, мне плевать. До тех пор, пока Поттер ловит снитчи, он может болтать со змеями весь день. Чёрт, он даже может их научить петь и танцевать. Будет ставить мюзиклы в свободное время. Мне-то какая разница!

— Оливер, ты серьёзно? — неверяще спросил Симус. — Тебе всё равно, что у тебя в команде играет тёмный волшебник?

— Да вы в своём уме? — огрызнулась Гермиона. — Сама мысль о том, что Джим Поттер — тёмный волшебник, нелепа, и не важно, с кем он там разговаривает, — она посмотрела на Симуса, прищурив глаза. — Что напомнило мне: где Рональд? Я ожидала, что он будет здесь, чтобы поддержать этот нонсенс.

— Он куда-то ушёл с близнецами, — сказала Лаванда, не поднимая глаз от тарелки.

Она молчала с того момента, как разговор зашел о противоречивом таланте Джима.

— Джордж куда-то потащил Фреда и Рона ещё до ланча.

— Почему они не взяли с собой меня? — подозрительно спросил Перси.

Лаванда пожала плечами.

— Ну ладно, я не думаю, что умение говорить со змеями обязательно клеймит Джима… злым. Но у меня есть свои опасения о Роне, который постоянно таскается с ним, начиная с первого курса. Джим всегда втравливает Рона в неприятности… И вы помните, как Джим напал на Гарри в ноябре? У него определённо есть проблемы.

— Разумеется, у него есть проблемы, — сказал Симус. — Всё как и сказал Рон. Он получил парселтанг от Сам-Знаешь-Кого. Бьюсь об заклад, что Джим Поттер и есть Наследник Слизерина.

— Я нахожу это крайне маловероятным, — презрительно бросила Гермиона.

— Да ладно тебе, Гермиона, — сказала Парвати. — Сам-Знаешь-Кто. Салазар Слизерин. Даже Герпий Злобный. Все знают, что парселтанг — знак тёмного волшебника.

На это сзади нее раздался громкий удар — это Падма Патил со всего маху опустила свой кубок на стол, прежде чем подняться и гневно посмотреть на сестру.

— Да что ты говоришь, Парвати? — задиристо сказала она. — Все знают, что парселтанг — знак тёмного волшебника? Хорошо, что сказала! Скорее бы приехать домой на праздники и рассказать маме, что её любимый дядя — тёмный волшебник просто потому, что он потратил три года, пытаясь научиться говорить со змеями!

Несколько студентов ахнули на это, а Парвати побелела.

— Падма! — смущённо воскликнула она.

— У вас есть дядя, который владеет парселтангом? — с удивлением спросила подругу Лаванда.

Парвати открыла было рот, чтобы ответить, но её прервала сестра.

— Да! — важно сказала Падма. — Дядя нашей матери, Гупта Баскар, потратил несколько лет, изучая парселтанг, потому что определённая магия получается гораздо более мощной, если ты произносишь заклинание на языке змей. Особенно это заметно на исцеляющих заклинаниях. Сегодня дядя Гупта — один из самых уважаемых и успешных целителей волшебной Индии.

— Погодите, — удивлённо сказала Гермиона. — Я не знала, что можно выучить парселтанг.

— Без обид, Гермиона, — сказала Падма, — это потому, что ты — британка, посещающая британскую магическую школу, а британские волшебники и ведьмы не признают, что мир существует и за пределами британских островов. Парселтангу тысячи лет. Он гораздо старше Салазара Слизерина. Его заслуга не в создании языка, а в том, что он смог изобрести способ встроить это умение в свою кровь, чтобы его потомки владели им с рождения, а не тратили годы на его изучение. Задолго до того, как Хогвартс был построен, жили Гепатия Греческий и Падрейг Ирландский, которые были змееустами. Также как и Парацельс — последний из великих европейских волшебников, который стал всемирно знаменитым до того, как в силу вступил Статут о Секретности. Британские волшебники считают парселтанг чем-то злым только из-за его связи с Салазаром Слизерином и Сами-Знаете-Кем.

Падма повернулась к дальнему концу гриффиндорского стола.

— Джим, я знаю, что для тебя это тяжело, но если ты хочешь, я буду рада написать письмо дяде Гупте и рассказать ему о тебе. Он может дать ответ на любой вопрос о парселтанге. И этот ответ будет подкреплён фактами, а не, — она повернулась к сестре и наградила её презрительным взглядом, — примитивными предубеждениями.

Джим, удивлённый тем, что когтевранка за него вступилась, благодарно кивнул.

— Да, пожалуйста. Я буду очень признателен. Спасибо, Падма.

Она кивнула и, послав ещё один презрительный взгляд Парвати и остальным гриффиндорцам, вернулась за стол Когтеврана. Тем временем, Невилл, улыбаясь, наклонился к Джиму.

— Видишь, — сказал он, — не так уж всё и плохо, как ты думал.

Джим пожал плечами, но слова Падмы всё-таки подбодрили его.

— Может и нет.

Он посмотрел за стол преподавателей и увидел, что его мать смотрит на него с задумчивым выражением. Как и, к его удивлению, Дамблдор, который улыбался ему. Джим улыбнулся в ответ и, немного воспрянув духом, вернулся к своему обеду.

* * *

Тем временем в гриффиндорской башне…

Фред и Рон молча сидели у камина. Джордж рассказал им всё, что сказал ему Локонс — что кто бы ни разыграл слизеринскую команду по квиддичу вчера вечером, он проделал отличную работу, сваливая вину на него. И, хуже всего, из-за этого Джорджа действительно могли исключить. Джордж и Фред долго говорили, а затем ещё дольше спорили. Поэтому у Джорджа разболелась голова, и он пошёл прилечь. Рон и Фред остались в гостиной.

— Это не честно. Вы с Джорджем не имеете отношения к тому, что случилось с мерзкими змеями. Почему он должен страдать из-за этого?

— Честность тут ни причём, о-младший-брат-мой. Думаю, Джордж прав. Кто бы ни обнёс наши с ним шкафчики, он использовал заметки Джорджа, чтобы разыграть «змей» таким образом, чтобы все подумали на Джорджа. Но я не знаю, как это доказать.

Они помолчали пару минут, а затем Рон посмотрел на брата.

— Может быть, есть другой способ.

— Другой способ сделать что? — спросил Фред.

— Другой способ отмазать Джорджа, — тихо ответил Рон. — Я могу взять вину на себя.

— Что?! — в шоке воскликнул Фред.

— Все знают, как я ненавижу слизеринцев. Я как бы особо и не скрывал это. Я могу пойти к МакГонагалл и сказать, что я скопировал заметки Джорджа и использовал их, чтобы разыграть слизеринцев. Надеюсь, она мне поверит.

— Не понимаю, как это нам поможет, Ронникинс. Мы всё равно останемся с тем, что нашего брата исключат. Чистый проигрыш.

— Лучше я, чем Джордж. Чёрт, из него ещё может получиться что-нибудь путное, а из меня — сомневаюсь.

— Прекрати так говорить, Рон! — негодующе воскликнул Фред. — Из тебя обязательно получится что-нибудь путное. Что-то, что люди будут помнить. И кроме того, ну… без обид, но из нас двоих пранкмастер Уизли — я, а не ты. Никто ни за что не поверит, что ты смог провернуть что-то такое.

— Но мы должны что-то сделать! У тебя есть идеи?

Фред покачал головой, а затем повернулся и уставился на огонь. Они посидели молча ещё немного, а потом Рон вздохнул, вытащил свою тетрадь и начал готовиться к следующему занятию. Тем временем, Фред думал о словах младшего брата. Медленно в его голове начала формироваться идея, и чем яснее она становилась, тем больше мрачной решимости проступало на его лице. Рон сидел тихо и делал заметки.

И ждал.

* * *

Конец урока зелий

15:00

Пока студенты наполняли флаконы сваренными зельями и собирали вещи, профессор Снейп окликнул Гарри.

— Разумный Поттер. Останьтесь. Мне нужно обсудить с вами дела факультета.

Гарри кивнул и направился к учительскому столу, пока остальные потянулись из класса. Снейп указал ему на место за первой партой и подождал, пока Гарри подпишет свой флакон с зельем.

Наконец, спустя пару минут Снейп посмотрел на Гарри и, подняв палочку, сотворил заклинание, прежде чем тот успел отреагировать.

— СЕРПЕНСОРТИА.

Гарри тут же отпрянул назад, шокированный появлением очень злой и крайне ядовитой коралловой змеи на столе прямо перед ним.

— С-С-Стой! — в панике прошипел он, и разозлённая змея тут же успокоилась.

Гарри злобно посмотрел на Снейпа, которому, судя по всему, было абсолютно по барабану, злится на него Гарри или нет.

— Вы поступили мудро, скрыв тот факт, что вы тоже обладаете этим даром, Поттер. Хотя вам следовало бы лучше подготовиться к защите против чар призыва змеи, которые могут наслать на вас люди, желающие раскрыть вас.

— Я надеюсь, сэр, будет не так много людей, которые будут пытаться раскрыть меня, призывая коралловую змею мне на колени!

— Молочную змею, Поттер. Абсолютно безобидна. Красный повстречался с жёлтым — скоро парень будет мертвым. Красный встретил чёрный цвет — яда нет.⁽¹⁾ Я рекомендую вам позаниматься герпетологией, если вы хотите полностью овладеть этим даром.

— Принято к сведению, сэр, — с сарказмом сказал Гарри.

Пока он говорил, он спокойно достал палочку и убрал молочную змею.

— Сэр, вы планируете сказать кому-нибудь, что я тоже змееуст?

— У меня нет никакого желания упрощать жизнь Другому Поттеру, но у меня есть вопросы. Как давно вы знаете, что обладаете этим даром?

— С прошлого года, где-то за месяц до того, как Джеймс принёс мне письмо, я был в Лондонском зоопарке, где разговорился с боа-констриктором. Затем у меня был всплеск спонтанной магии, что позволило ему сбежать. Я не знал, что это называется парселтанг и что этот дар считается злым, до того дня, как я встретил Джеймса.

— И он не догадывается?

Гарри посмотрел на Снейпа взглядом, говорящим, что такое предположение даже оскорбительно.

— Сейчас только семь слизеринцев знают, что я змееуст, двое из которых уже выпустились. И все они магически связаны не раскрывать мои секреты. Никто другой даже не подозревает. Ну, кроме вас.

— О, уверен, некоторые подозревают, Поттер, но у них нет доказательств. Но раз вы и другой Поттер оба говорите на этом языке, это, без сомнения, генетическое. У вас есть теории, от кого вы могли унаследовать этот дар?

— Мне не нужны теории, профессор Снейп. Я точно знаю, как мы его получили.

И Гарри рассказал ему о тесте, который провели в Гринготтсе… и о семье, которую этот тест показал. И даже годы занятий окклюменцией не помогли Северусу Снейпу скрыть шок, который отразился на его лице.

— Кто ещё знает о вашей родословной? — спросил он, когда смог совладать с собой.

— Артемиус Подмор и Гестия Джонс, которые оба связаны со мной адвокатской клятвой. А, и гоблины, разумеется, но я хорошо заплатил им за конфиденциальность. Я планировал скрывать это до своего совершеннолетия или до тех пор, пока мне это срочно не понадобится.

— И всё же вы открыли это мне.

Гарри пожал плечами.

— Если я ошибся в том, что могу доверять вам, думаю, я заслуживаю, чтобы мои секреты стали достоянием общественности. И кроме того, я думаю, вы бы хотели, чтобы я открыл правду, когда она сможет нанести максимум ущерба Джеймсу Поттеру, и уже этого достаточно, чтобы вы сохранили мой секрет. Я прав?

Снейп усмехнулся.

— По крайней мере, на ближайшее время, Поттер. Тем не менее, возможно, директор велит мне выяснить, являетесь ли вы змееустом тоже. Если это произойдёт, мы обсудим, как я могу защитить ваши секреты, не нарушая другие свои клятвы. Вы можете идти.

Гарри кивнул и направился к двери, когда Снейп его окликнул.

— Да, Поттер. Я хочу видеть лицо Джеймса Поттера, когда он узнает о происхождении Лили.

Гарри ухмыльнулся.

— Если время позволит, сэр, я отправлю вам официальное приглашение.

* * *

Выйдя в коридор, Гарри с удивлением обнаружил там ждущего его Невилла.

— Гарри, есть минутка? — спросил он.

Гарри кивнул и зашёл вслед за своим другом-гриффиндорцем в пустой класс, где, к удивлению Гарри, Невилл наложил на них несколько чар приватности, прежде чем смущённо посмотреть на друга.

— Слушай, Гарри… если бы ты был змееустом… ты бы сказал мне, правда ведь? — нервно спросил Невилл.

Гарри улыбнулся и тепло посмотрел на друга.

— Невилл, ну что ты, — убеждающе сказал он, — ну конечно, нет!

— Ладно, спас… стоп, что? — немного обиженно спросил Невилл.

— Невилл, я доверяю тебе, как никому в этом мире. Но если бы я был змееустом, говорить крайне порядочному и честному гриффиндорцу, которому, очевидно, не нравится, как все в этой школе стали относиться к моему брату за то, что он змееуст, было бы крайне непрактично.

— Гарри… — нахмурился Невилл.

— Нет, стой. Позволь мне остановить тебя прямо здесь. Прямо сейчас люди думают, что Джим получил способности к парселтангу от Сам-Знаешь-Кого, что возможно, я полагаю. Если у Джима есть мозг, он это использует, объявив, что, разумеется, именно так он их и получил. Что он победил Волдеморта, когда был ребенком, и так получил эти силы через право, типа, магического завоевания или как там называется эта штука. Странности случаются. И если он так сделает, я уверен, Рита Скитер напечатает статью об этом эффекте, и все в неё поверят, а его фанклуб в полном составе купит себе домашних змей, чтобы он мог переводить им всё, что они скажут. И фанатов у него станет ещё больше.

Тут Гарри поднял палец.

— Но! Если бы я тоже был змееустом, это означало бы, что мы с ним унаследовали этот дар, и скорее всего — через Лили Поттер, что будет означать, что мы все трое — потомки Салазара Слизерина. Ну а теперь скажи мне: реально ли будет лучше для Джима, если окажется, что мы оба — наследники Слизерина, и в результате наш отец разведётся с Лили и выкинет его и нашу мать из дома.

— Ой, да ладно тебе, Гарри. Джеймс придурок, но он не настолько плох.

Ухмыльнувшись, Гарри достал из кармана мантии письмо, которое он получил от Джеймса за обедом, и протянул другу. Невилл начал читать, и чем дальше он читал, тем выше он поднимал брови.

— Ух ты! — наконец сказал он. — Просто… ух ты. Это письмо, которое тебе пришло сегодня?

— Ага. Джеймс Поттер узнал вчера вечером, что Джим — змееуст, и сегодня прямо с утра он отправил мне письмо, в котором приглашает меня и любого гостя на мой выбор, включая Снейпа, провести Рождество в поместье Поттеров, потому что, я цитирую: «мой наследник не должен думать, что ему не рады в доме Поттеров», конец цитаты, — Гарри улыбнулся абсурдности заявления. — И раз уж я однозначно не собираюсь приглашать профессора Снейпа, что ты думаешь, если я приглашу тебя и твою бабушку провести Рождество в поместье Поттеров в качестве моих гостей? Судебный запрет не позволяет мне быть наедине с Поттерами без надзора, и, если леди Августа не согласится, мне придётся платить одному из своих адвокатов, чтобы кто-то из них провёл каникулы вместе со мной. И только Мерлин знает, сколько часов они впишут в свой счёт.

Невилл разинул рот.

— Ты правда хочешь поехать? Провести Рождество в поместье Поттеров, потому что твой слизеринофобский отец внезапно захотел узнать тебя получше и бла-бла-бла?

Гарри пожал плечами.

— Как сказал Арти прошлым летом, поместье Поттеров — часть моего наследия. Какими бы ни были мои взаимоотношения с Джеймсом Поттером — а я всё ещё крайне подозрительно отношусь ко всему, что он делает — я прекрасно могу быть вежливым с ним на протяжении рождественских каникул. И кроме того, я всё равно планировал посетить поместье Поттеров на Новый год. Отличная возможность поговорить с нужными людьми. Короче, я думаю, что Джим будет счастлив видеть тебя там, ибо ты, похоже, сейчас его единственный друг.

Невилл поморщился на это. Он начал беспокоиться, что Гарри немного ревнует.

— Я напишу бабушке и дам тебе знать.

Гарри поблагодарил друга, и они разошлись. И только у входа в гриффиндорскую гостиную Невилл понял, как ловко Гарри соскочил с вопроса змееуст он или нет.

* * *

Кабинет директора

16:30

Альбус Дамблдор с искренним удивлением смотрел на студента перед собой.

— Мистер Уизли, я правильно понял, что вы… признаётесь?

— Да, сэр, — сказал Фред Уизли. — Я не думал, что кто-нибудь поймёт, как я всё провернул, но профессор Локонс быстро вычислил всё и подумал, что это был Джордж. Я не хочу, чтобы у него были неприятности. Это всё полностью моя вина. Я был тем, кто поместил портал на шкафчики слизеринцев, в которых лежали все их вещи и палочки, и отправил всё это в слизеринские подземелья. Джордж здесь абсолютно ни при чём. Я использовал его заметки без разрешения. Проект профессора Локонса всегда был для него очень важен, слишком важен, чтобы использовать его для розыгрышей. Мы… мы несколько раз ссорились из-за этого. В общем, я сильно разозлился, проиграв тот матч, и я был зол, что кто-то, как я решил, из слизеринцев обокрал нас, поэтому я хотел отомстить. Я клянусь, я не знал, что ударит мороз и они могут замерзнуть. Я просто хотел доставить им неудобства и заставить их покраснеть немного. Не хотел, чтобы они пострадали.

В кабинете директора также были Снейп, МакГонагалл и Локонс. Снейп презрительно смотрел на печально известного пранкера. Он прекрасно знал, сколько розыгрышей было сыграно над его слизеринцами с помощью того, чему он научил их на зельях. МакГонагалл выглядела больше грустной, чем разозлённой, как будто он расстроил её тем, что решил растратить свой потенциал. Лицо Локонса же было непроницаемо.

Наконец Дамблдор заговорил.

— То, что вы сделали, молодой человек — это очень серьёзное нарушение школьных правил, которое лишь по счастливой случайности не привело к трагедии. Пожалуйста, выйдите и подождите внизу, пока мы обсуждаем ваше наказание и связываемся с вашими родителями.

Фред громко сглотнул и направился вниз по лестнице. Первым заговорил Снейп.

— В свете этого признания, директор, разумеется, только исключение является возможным наказанием.

Локонс тут же замахал руками.

— О, Северус, прошу, будьте благоразумны. Директор, прежде чем мы начнём говорить о наказании, мне кажется, мы должны обсудить гораздо более важный вопрос: а мы верим признанию Фреда Уизли? Потому что я не уверен, что верю. Я думаю, всем очевидно, что он пытается прикрыть своего брата Джорджа, которого я допрашивал сегодня, и в невиновности которого я теперь уверен.

— Почему ты так думаешь, Златопуст? — с надеждой спросила МакГонагалл.

— Потому что утром он всё отрицал. Можете считать меня заносчивым, но я считаю себя достаточно проницательным, чтобы судить о характере и честности человека. Джордж Уизли считает мой проект важным. Даже если отбросить в сторону его желание быть отдельной от своего близнеца личностью, он также смотрел на проект как на способ почтить память своих дядей — Гидеона и Фабиана Прюэттов, которые были убиты Пожирателями смерти. Он сам дал мне обещание не использовать ничего из того, что мы изучаем, для розыгрышей. И я верю, что он держит своё обещание, также как и верю, что это из-за этого обещания он бы не дал Фреду Уизли доступа к своим заметкам, чтобы тот мог использовать их не по назначению.

Снейп усмехнулся, но Дамблдор только покорно вздохнул.

— Лично я, Златопуст, склонен согласиться с тобой. Я верю, что Фред просто признался в чём-то, что он не делал, чтобы защитить своего близнеца от несправедливого наказания.

— Директор! — нахмурившись, воскликнул Снейп, но Дамблдор поднял руку, останавливая его, прежде чем продолжить.

— К сожалению, моё мнение здесь несущественно. Студент с таким послужным списком проступков и шалостей признался в этом, конкретном проступке, от которого пострадали несколько студентов, некоторые из них, к тому же, из благородных домов. Я не могу просто проигнорировать признание Фреда Уизли при отсутствии каких бы то ни было свидетельств его невиновности. Если только я не хочу, чтобы моё решение оспорил Совет попечителей, который, я уверен, исключит его, а возможно и добьётся решения о переломе палочки. Особенно в свете того, что там заседает Люциус Малфой, и, в числе прочих, от этого безобразия пострадал его сын.

— Значит, если не исключение, как ты накажешь его, Альбус? — спросила МакГонагалл.

— Отстранение, я думаю, на остаток учебного года. Златопуст, если ты сможешь доказать, что за розыгрышем стоит кто-то другой, я позволю Фреду вернуться. Если нет — ему придётся повторить четвёртый курс, — Дамблдор слегка пожал плечами. — Кто знает? Возможно, если Фред и Джордж будут посещать классы отдельно друг от друга, им обоим пойдёт это на пользу.

Учителя проговорили ещё пару минут. Затем МакГонагалл отправилась вниз, сказать обо всем Фреду, пока Дамблдор звонил по камину в отдел борьбы с незаконным использованием изобретений магглов. И ему очень не хотелось объяснять, что случилось, Артуру Уизли.

* * *

Безлюдный коридор около гриффиндорской башни

19:20

Глубоко задумавшись, Джим неторопливо шёл в гостиную Гриффиндора после ужина. Он был один, Невилл отправился на встречу с командой «Защитник». Джим подумывал было отправиться с ним, но тут вспомнил, что ему вряд ли там будут рады после того, как он спустил боггарта на Гарри. И кроме того, Джим был гриффиндорцем, а следовательно не был трусом. Ему в спину уже прилетело сегодня пару сглазов, но никто не пытался атаковать его прямо… пока. Короче говоря, несмотря на всё, что случилось за последние двадцать четыре часа, Джим всё ещё чувствовал себя в безопасности, бродя по коридорам Хогвартса в одиночку. Но тут всё изменилось.

В конце особенно длинного коридора Джим напрягся, услышав посторонний шум позади себя, но как только он начал поворачиваться, ему на голову надели толстый тяжёлый мешок, который тут же затянулся у него на шее. Прежде, чем он смог среагировать, он услышал гортанный крик: «ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС». Мгновенно все конечности Джима задеревенели, оставляя его беззащитным перед вторым хулиганом, который подошёл к нему и со всей силы ударил его в солнечное сплетение, выбив у него из груди воздух. Затем эти двое (он чувствовал только две пары рук) затащили его в пустой класс и бросили на пол.

А затем начали пинать его ногами по ребрам, рукам и ногам.

Где-то через минуту хулиганы присели рядом с ним и начали говорить, но их голоса были искажены каким-то магическим эффектом.

— Мы верили в тебя, Поттер! — зло сказал один из них. — Мы верили всему этому мусору об Избранном, который победил Сам-Знаешь-Кого! А ты всё это время был поганым змееустом! Будущим Тёмным Лордом! Ты — позор факультета Гриффиндор!

— Я потерял семью из-за Сам-Знаешь-Кого и его поганых Пожирателей! — сказал другой. — Как смеешь ты позорить их память даром, который ты получил от этого монстра! И ты ещё называешь себя львом?! Меня от тебя тошнит!

За последним выкриком последовал плевок — нападавший плюнул на Джима. Но тут раздался третий голос — девчачий.

— Эй! Отвалите от него, мерзавцы!

Послышалась возня, а затем Джим услышал несколько проклятий, за которыми последовал вскрик девочки. Потом раздался удаляющийся топот ног: атакующие — вероятно, гриффиндорцы — бросились наутёк. Видимо, их проклятья всё-таки достали его спасительницу, потому что Джим услышал, как она шипит от боли, направляясь к нему.

— Спокойней, Поттер. ФИНИТЕ ИНКАНТАТЕМ.

Руки и ноги Джима расслабились, и он охнул от боли. Он не думал, что что-нибудь сломано, но ему придётся походить несколько дней с синяками, если только он не пойдёт в больничное крыло, куда он идти не собирался. Несколько секунд спустя мешок был снят с головы Джима, но он всё равно ничего не видел — в комнате было темно.

— Кто ты? — спросил он.

Девочка помедлила, а затем сотворила Люмос. Джим охнул опять, в этот раз от удивления, ибо он разглядел свою спасительницу — Амариллис Уилкес.

— Ты! — воскликнул он.

— Да, Поттер, я, — ответила она. — Какие-то проблемы? Я могу позвать тех хулиганов обратно, если тебе лучше с ними.

Джим скорчил рожу.

— Нет, спасибо. Ты не видела, кто это был?

— Нет, свет был выключен. И я спряталась за стеной, когда они начали швыряться в меня заклинаниями. А потом они выбежали через другую дверь. Думаю, они не хотели, чтобы их видел кто-то, у кого на голове нет мешка, — она помедлила. — Я слышала, как они говорили, что ты позор факультета Гриффиндор.

Услышав это, Джим дёрнулся. Он всё ещё не мог поверить, что кто-то с его факультета мог пойти на такое. Первокурсница Слизерина посмотрела на него.

— Ужасно выглядишь, Поттер. Тебе помочь добраться до больничного крыла?

— Я не пойду в больничное крыло. Лучше в гостиную.

— Ладно. Тогда пойду в больничное крыло одна.

И тут Джим заметил, что рукав её мантии порван, и из дыры капает кровь.

— Тебя ранили! — воскликнул он.

— Да. Просто царапина. Надо было уворачиваться лучше. К счастью, это было всего лишь слабенькое режущее.

Эми встала и направилась к двери, придерживая раненую руку. Джим смотрел ей вслед, всё ещё пытаясь уложить в голове мысль, что на него напали со спины гриффиндорцы, а спасла его дочь Пожирателя смерти. Она была уже почти у двери, когда Джим окликнул её.

— Подожди секунду, Уилкес. Я провожу тебя в больничное крыло.

Она дёрнулась и обернулась.

— Мне не нужно гриффиндорское рыцарство, Поттер. И жалость не нужна тоже.

— Что ж, тогда отлично, что я не предлагаю тебе ни того, ни другого, Уилкес. Я просто решил, что ты права, и мне всё-таки стоит показаться мадам Помфри.

Эми на это ничего не сказала, и двое студентов взяли курс на больничное крыло. Какое-то время они шли молча, но тут Джиму в голову пришёл вопрос.

— Эм, почему ты решила… вмешаться? — спросил он.

Эми посмотрела на Мальчика-который-выжил.

— Я знаю, что это такое, когда люди наказывают тебя за то, кем ты был рождён и за то, над чем у тебя не было власти, — горько ответила она.

Джим кивнул, оценив этот концепт. Для него он тоже был справедлив.

Остаток пути до больничного крыла прошёл в молчании.

* * *

Около часа спустя Амариллис Уилкес зашла в общую гостиную Слизерина со злобным выражением лица и направилась в угол, где сидел Кассиус Уоррингтон с кругом своих чистокровных друзей и соратников.

— Успешно, Уилкес? — потребовал он.

Эми оскалилась на него.

— Да. Джим Поттер думает, что на него напала пара гриффиндорских хулиганов, а спасла его маленькая дочь Пожирателя, — она посмотрела на дыру в рукаве, — и ты должен мне новую мантию.

Кассиус снисходительно махнул рукой.

— Нужно было, чтобы всё выглядело реалистично, Уилкес. И ты это знаешь.

— Плевать. Мы заключили сделку. Я делаю это для тебя, а ты держишь своих быков подальше от меня и Джинни Уизли.

— Я помню нашу сделку, Уилкес. Помни свою часть.

То, с каким отвращением Эми посмотрела на заносчивого чистокровку, ясно говорило, что она помнит.

* * *

Гриффиндорская башня

21:00

Было много слёз, криков и, наконец, объятий. Рон, Джордж, Джинни и Перси потеряли дар речи от новости, что Фред отстранён на остаток учебного года. Джордж был в ярости, узнав, что его близнец признался в том, чего никто из них не совершал, пытаясь защитить его. Тем временем, Рон не стесняясь плакал и выглядел раздавленным тем, что Фред использовал его идею самопожертвования на себе. Джинни, к своему удивлению, не плакала. Вместо этого на её лице застыло выражение мрачной решимости. Невзирая на слова родных, Фред продолжал утверждать, что это он сыграл пранк над слизеринцами и полностью принимал своë наказание, даже несмотря на то, что Джордж и Рон отказывались ему верить. Через ещё один раунд объятий Фред взял свой чемодан и покинул башню вслед за Артуром Уизли, который выглядел больше грустным, чем злым, как будто это он подвёл как-то своего сына.

Перси пошёл провожать Джинни в подземелья, а Джордж и Рон стояли у окна и смотрели, как Артур и Фред идут к воротам по свежепочищенной дороге. Как только они прошли ворота, Артур аппарировал их двоих в Нору, скорее всего, прямо к началу многочасовой лекции заплаканной Молли. Как только они исчезли, Джордж отправился в спальню, в которой теперь было на одну кровать меньше. Рон продолжал смотреть в окно на то место, где он в последний раз видел Фреда, время от времени вытирая с глаз слёзы. Но затем, через пару минут, не отдавая отчёт в том, что он делает, он положил руку на чёрную тетрадь, которую он везде носил с собой. Пока он нежно (и неосознанно) гладил мягкую кожаную обложку, его искренние чувства печали и скорби о брате быстро угасли, как свеча, лишенная кислорода, а на их место пришли воспоминания о жестоких розыгрышах и обидных оскорблениях, разжигая гнев, который вроде бы должен был забыться со временем, но сейчас был так же свеж, как и в те дни, когда его обижали. Рон выпрямил спину и вздёрнул подбородок, печаль на его лице сменилась выражением жестокого высокомерия.

— Ну и кто теперь пранкмастер Уизли, Фреддикинс? — тихо сказал он себе под нос.

И в этот момент голубые глаза Рона Уизли полыхнули багрянцем.

1) Детский стишок, с помощью которого детей учат распознавать ядовитую коралловую змею в странах латинской Америки, а также в южных штатах США, где она иногда встречается. Оригинал: Red touch yellow, kill a fellow. Red touch black — venom lack.

Вернуться к тексту