Рокировка по длинному пути (джен)

На Рождество большинство разъехались по домам. Настроение в замке было праздничное, мы с Гарри решили, пока Гермионы нет, забить на учебу и развлекались как могли.

Каждый день ходили в гости к Хагриду — он даже сводил нас в Запретный лес посмотреть на единорогов и познакомил с маленьким прирученным им фестралом, отбившимся от стаи, причем, малыша мы ясно видели и даже покормили мясом. При свете дня с Хагридом в лесу было совсем не страшно и даже здорово прыгать по сугробам, пытаясь попасть в его огромные следы, чтобы не утонуть в снегу по пояс.

Летали. Просто оглядывая окрестности, и на скорость, и снитч ловили, и играли в квиддич с теми, кто остался на каникулы в школе.

Бесились в снегу, зарывая друг друга в сугроб. Строили с другими пацанами снежные фигуры, оживляли их заклинаниями и заставляли драться друг с другом.

Докапывались до девчонок. Они важничали и не участвовали в наших играх, но забавно визжали, когда на прогулке их неожиданно засыпало снегом с ближайшей елки, или сбивало шапку заколдованным снежком, или снежная фигура бежала за ними до замка, потрясая веником. Они так терялись, что не сразу вспоминали о магии и соображали распылить фигуру только возле самых дверей, а потом мило возмущались и ругались на нас.

Филч тоже чуть не обделался, когда увидел наше с Гарри творение — снежную бабу с ведром, морковкой, метлой в руке и оскалом, выложенным из углей, как полагается. Орал, как девчонка, улепетывая со всех ног и оглашая округу проклятиями… Ну да, пацаны мы — чего с нас взять…

Отстраивали чарами огромные ледяные крепости — тут никто руками не работал — только с помощью магии. А потом забрасывали друг друга из укрытий снежками. Лепить снежки с помощью магии и зачаровывать, чтобы они сами преследовали противника, оказалось здорово и весело. И гораздо интересней, чем лепить их вручную.

Потом разбились на две команды, зачаровали подошвы ботинок на скольжение и играли с пацанами в вышибалу. Черное озеро замерзало только по краям, а в середине была огромная полынья, из которой иногда появлялись щупальца гигантского кальмара. Нужно было столкнуть туда противника любым способом. Конечно, для нас старшекурсники зачаровали периметр вокруг полыньи, чтобы никто туда не свалился. И мы подсчитывали очки по меткам — чем ближе к воде, тем больше очков. Можно было использовать магию или просто толкаться. Подошвы хоть и придавали устойчивости, но скользили не хуже коньков, и сердце екало каждый раз, когда тебя выбивало к самой полынье и ударяло о щит, особенно если кальмар в это момент решил потянуться и глотнуть воздуха.

Сами старшекурсники для себя никаких ограничений не ставили. Их игра была жестче, стремительней и совсем не походила на нашу малышовую возню. Они выбивали соперника точно в полынью, если, конечно, свои не успели его вовремя подстраховать. Тот уходил под воду, откуда его выталкивало на поверхность огромное щупальце или свои магией доставали. Даже не знал, что на зимних каникулах оставшиеся в замке так весело проводят время.

Но большую часть времени мы лазили по замку. Сначала просто исследовали Путь, а потом решили еще раз найти Зверинец и посмотреть — сидит в подземельях тролль или уже нет?

Оказалось — никаких троллей. Но я нашел куски его кожи, свернутой в рулон. Пупырышки на ней были больно характерные. Гарри, конечно, не сказал, чтобы не расстраивать. Но для магов большинство волшебных тварей — ингредиент для зелий. Это как люди — переименовали животное в скотину и спокойно ее едят. Так и тут. Реальность — она такая…

Зато змей и жаб в аквариумах только добавилось — зима время массовой простуды и травм. А в пустом когда-то баке, в воде, сидел какой-то уродец с нереально длинными, но вполне человеческими пальцами. Мы не стали его особо разглядывать и быстро свалили, пока никто не пришел — может, оно говорить умеет? Еще шум поднимет и нас застукают.

Исследовать подземелья не торопясь оказалось интересным занятием. Мы нашли старую пыльную лабораторию, в которую я решил вернуться потом, уже без Гарри, чтобы изучить архив. Меня привлекли схемы человека и лошади и какие-то расчеты на совместимость, пока Гарри с любопытством разглядывал странные инструменты и приспособления.

Потом еще был интересный зал, вроде музея со скелетами разных существ. А на полках стояли банки с гадостью, типа органов и частей тел, причем явно не человеческих. Даже пожалели, что Дина, Симуса и Невилла с нами нет — им бы понравилось. Хотя нет, чувствительному Невиллу вряд ли.

Еще нам попался заброшенный театр, древний, как его показывают в исторических фильмах. С тяжелым полуоторванным занавесом и прилегающей костюмерной, полной пыльных костюмов под старину и бутафорского оружия. Мы даже накинули парочку плащей и устроили шутливый бой, когда прочихались. А Гарри и вовсе отжег, когда напялил парик, женскую шляпку и, кривляясь, очень похоже изобразил профессора Вектор — ту еще модницу и кокетку. У него явно талант к клоунаде — лично я оборжался больше, чем когда сам приклеил бороду и изобразил Дамблдора. Короче, было весело.

Потом нам попался ритуальный зал, если судить по пентаграмме на полу с черными и красными огарками оплывших свечей, которые тускло и зловеще зажглись при нашем появлении. Хорошо мы с Пути не сходили, чтобы комнату поближе рассмотреть. Оттуда мы, не сговариваясь, выскочили махом — еще наступишь не туда и призовешь кого, и будет всем армагедец. Ужасы про демонов и пришельцев из других миров мы оба по телику смотрели. Ну его нафиг.

Однажды забрели в подземелья. Там, справа от Зверинца на два пролета вверх, обнаружился каземат. Судя по чистоте вокруг и пучку розог, замоченных в кадушке, — это вотчина Филча. Он оказался тем еще маньячиной. Цепи на стенах совсем не скрипели и были начищены до блеска. Может, он тут с кем практикует всякое-разное? Короче, мы с Гарри оттуда сбежали, предварительно заглянув одним глазком в изолятор — каменный, тускло освещенный мешок с решеткой в двери и подобием нар у стены. Вот это в старые времена наказания для учеников были… Мрак, короче.

А вот красивый, величественный, но мрачноватый каменный зал нас впечатлил. Правда, он тоже почти не освещался и был изрядно подпорчен сыростью и мхом на стенах. Мы подумали, что забрели в дуэльный зал, судя по его гигантским размерам и отсутствию мебели, пока на большой бассейн не наткнулись.

— Может, это древний спортивный зал? — высказал гипотезу Гарри, и его негромкие слова гулко отозвались от стен. — Ну, типа: фехтование, борьба, бег или еще что. Я лучше пойду там посмотрю, Рон.

— Ладно, — согласился я, — только ничего не трогай, а то мало ли что.

— Хорошо, — откликнулся он, исчезая в темноте.

С моей стороны, возле бассейна, было светлее. Словно вода снизу подсвечивалась, хотя была грязной и илистой, или сам камень слабо светился, но метра на два тусклого холодного света хватало. У меня даже закрались опасения про излучение или радиацию.

На ближайшей колонне, уходящей высоко в темноту потолка, просматривались золотистые письмена вроде рун, с вкраплением цветных камешков, загадочно мерцавших от моего Люмоса. А когда я подошел ближе и поковырял один из них, то оказалось, что это вовсе не письмена, а змеи или ящерицы с глазами из самоцветов оплели колонну своеобразным орнаментом. Если это спортивный или дуэльный зал, то явно для слизеринцев. Промелькнула мысль, но она не успела оформиться — меня отвлекли.

— Рон, помоги мне. Посвети. Я хочу залезть по этим камням, — позвал Гарри.

Я последовал на голос и маленький огонек и подошел к наваленным грудой валунам.

— Там, наверху, я заметил лаз или пещеру, хочу туда слазить, — сказал Гарри, — смотри — вон светится. Подстрахуй и посвети мне, а то ничего не видно.

Он засунул палочку в карман, закатав рукава мантии, полез наверх. Там, метрах в шести от пола и правда темнел провал, тускло подсвеченный по окружности, как и бассейн. Лазил Гарри ловко, быстро достиг разлома, и, помахав мне рукой, в нем скрылся. Правда, почти тут же показался обратно.

— Там нет ничего, — недовольно и разочарованно сказал он, собираясь спускаться, — просто ниша и стена, вот и все. Только зря залез.

Он зажег Люмос и стал ходить по небольшой, в два-три шага площадке, оглядывая стены, и я в свете его палочки увидел… глаз. Каменный глаз.

— Что за черт? — удивился я и напрягся. — Гарри, давай спускайся, мне тут не нравится.

— Сейчас, — крикнул Гарри и приготовился лезть вниз. — Ой, Рон, подожди, тут что-то написано, — крикнул он.

— Что? — на автомате спросил я. Моя интуиция уже не шептала, а вопила, что надо валить. И как можно быстрее.

— Сейчас, — откликнулся Гарри и приник к стене, уходя из зоны видимости. А потом волоски у меня на загривке встали дыбом — пацан шипел, а я даже не понял сначала, что это Гарри. Акустика в зале была идеальная, и шипящий звук шел словно со всех сторон, будто все змеи с колонн разом ожили и ползли в нашу сторону. А потом до меня дошло.

Я похолодел от догадки и запалил Люмос Максима. Яркий свет осветил все вокруг с яркостью спортивного прожектора. То, что казалось нам грудой камней, оказалось огромной статуей старика, а Гарри как раз стоял на нижней губе открытого в крике рта.

— Ты чего, сдурел, Рон? — обиженно высказался Гарри, появляясь на краю. — Я чуть не ослеп.

— Гарри, давай быстрее спускайся, — панически заорал я, и мой голос дал петуха. Гарри проникся, ибо никогда не видел, чтобы я настолько нервничал, и тут же, не споря, стал карабкаться вниз. Но не успел он слезть и до половины, как послышался скрежет отодвигаемых камней.

— Быстрее, Гарри, — поторопил я в ужасе, и он сиганул вниз почти с четырех с половиной метров. Я подхватил его на слабый щит, но теперь мы остались в кромешной темноте.

Гарри охнул, когда в метре от земли неудачно скатился со щита на пол, а я сосредоточился на Пути, пожелав быстрее покинуть это место и очутиться в безопасности.

На каменном полу появился заметный призрачный свет, уходящий вдаль, и я, не дав Гарри оклематься, схватил его за руку, и мы побежали.

За спиной скрежет камней усилился, потом прекратился и сменился шелестящим звуком, как будто по полу волокли мешок с песком, но мы к нему не прислушивались — миновали зал, потом бежали по темному лабиринту подземелий, пока не вывалились в светлом помещении, держась за бока и тяжело дыша.

Свет после темноты в первое мгновение ослепил, но краем глаза я заметил, как за нами закрывался лаз.

— Эй, это девчачий туалет, — визгливо возмутилось просочившееся из закрытой кабинки привидение некрасивой девчонки лет тринадцати-пятнадцати, заставив нас подпрыгнуть от неожиданности, — откуда вы оба вообще взялись?

— Э-э-э… — да вот, решили познакомиться с тобой, — брякнул я первое, что в голову пришло, башка после нервной встряски не соображала, — ты ведь Миртл, да? Мне Гермиона про тебя рассказывала. Рождество, а ты тут одна. Решили тебя поздравить.

— Правда? — зарделось привидение, ну как зарделось — немного потемнело. — Спасибо.

— Ага, — кивнул ей и улыбнулся. — Я Рон, а это, — указал на обалдевшего пацана, — Гарри.

— А я Элизабет. Ну, тогда счастливого Рождества, мальчики, — неуверенно сказало привидение.

— И тебе счастливого Рождества, — дружно закивали мы, незаметно продвигаясь к двери.

— Вы что, уже уходите? — скуксилась она, колупая прыщик на подбородке, — а я думала, мы поговорим.

— Э, давай, — решился я и плюхнулся на пол, показав Гарри глазами рядом с собой. Привидение просветлело, подернулось рябью от удовольствия и тоже село, поджав под себя ноги и зависнув в двадцати сантиметрах от пола.

— Может, расскажешь нам, как ты умерла? — спросил я, а у Гарри чуть не отпала челюсть от удивления.

— О, вы правда хотите знать? — оживилась девчонка. — Это был полный кошмар. Я пряталась в этой кабинке от Оливии — она дразнилась из-за моих новых очков, — Миртл перевела заинтересованный взгляд на Гарри, заставив его смутиться. — В общем, я плакала и вдруг услышала разговор, только странный, как на другом языке. Я его не понимала, но один из говоривших точно был мальчишкой. Я вышла, чтобы его прогнать, сказала, чтобы он шел в свой туалет и не подглядывал за девчонками. И все…

— Он тебя убил? — ужаснулся Гарри, и Миртл снова зарделась.

— Вроде бы нет. Я помню только два огромных желтых глаза. Меня куда-то потащило и понесло, словно через каминную сеть, а потом я очутилась здесь.

— Круто, — высказался я, — вот это приключение. А разве ты не видела свет или что-то в этом роде?

— Видела, — кивнула она, — но мне хотелось отомстить этой дуре Хорнби. И, о… как она пожалела, что издевалась над моими очками.

— А ты еще видишь тот свет? — поинтересовался я. Мне было действительно интересно, ведь я никакого света не видел, а просто очутился в этом теле. Видимо, у всех свое посмертие.

— Иногда, — поскучнело привидение, — но я стараюсь на него не смотреть. Он очень светлый, если ты понимаешь, о чем я.

— Так и здорово, значит, за ним что-то очень хорошее. Может, теперь, когда закончила все дела и отомстила, ты рискнешь туда зайти? Может, там тебя заждались родные или парень. Ты симпатичная девчонка, а в замке нет молодых и красивых привидений — одни старые пеньки, даже поговорить не с кем, а тем более замутить или на свидание там сходить, погулять… Скучно, поди.

А сам с грустью подумал, что если война все же случится, то тут дохрена молодых и красивых привидений появится.

— Это да, — отозвалась Миртл и потемнела — видимо, огорчилась, — мне порой бывает очень скучно. Но я пока боюсь уйти отсюда. А вы ведь будете меня навещать?

— Конечно, — легко пообещал я, — но из-за учебы не особо есть время, сама знаешь, да и мы тут тоже ненадолго. Несколько лет — и мы покинем школу. Ну ладно, спасибо за интересную историю — ты хороший рассказчик. Пока, Элизабет. Не скучай. А захочешь уйти — позови, мы тебя проводим.

— Ты рехнулся? — отмер Гарри, когда мы шли в башню, чтобы переодеться перед ужином. — Зачем ты привязался к этой противной девчонке?

— Затем, что мне кажется, мы только что открыли ту самую Тайную комнату с чудищем, о которой твой Добби говорил. А Миртл и есть та самая жертва, которую этот монстр и прикончил много лет назад.

— Не может быть, — ахнул Гарри, побледнел и всю дорогу молчал, кидая на меня взволнованные взгляды.

— И что теперь? — нервно спросил он, когда мы привели себя в порядок и сели к камину в пустой гостиной.

— Не знаю, — ответил я. — Ты мне лучше скажи, что ты там шипел, у статуи, когда надпись читал?

— Шипел? — еще больше напугался Гарри. — Я не шипел.

— Шипел, — твердо ответил я, — и не спорь, я еще не оглох.

— Как можно шипеть и не понять этого? — уперся пацан.

— Это называется Парселтанг — язык змей, — ответил я, — и его не все понимают. Вот ты читал на нем и понимал, а я нет, потому только шипение слышал, а не слова.

— Почему сразу змей? — удивился Гарри и тут же скуксился. — Хотя да, наверное. Я до школы с удавом в зоопарке говорил.

— Ну, ты шипел, а я подумал — кто еще шипит, как не змея? И потом там везде, от стен и до бассейна, эти змеи нарисованы. Думаю, монстр — это большая древняя змея. Так что ты прочитал?

— Ну, ничего особенного, — растерялся Гарри, все еще под впечатлением от новостей. — «Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки».

— Поздравляю, Гарри, — нервно усмехнулся я, — мы, кажется, разбудили монстра.