Эра и чудеса перемен (джен)

12 августа 1989

Самое сложное, зная, что за тобой пристально наблюдают, не заржать не вовремя.

До полшестого Эра, почти не вставая, сидела и читала книгу. Она ела мороженое, пила крепкий горький кофе и читала. Потом отлучалась в уборную, возвращалась и снова читала.

Настроение некоего наблюдателя с каждым часом наблюдения все ближе приближалось к отметке «побиться головой об стол», чему Эра была безраздельно рада и вообще всячески это дело приветствовала.

Но скрытно. А напоказ она лишь здоровалась с проходящими мимо знакомыми, обменивалась парой слов с прогуливающимися семьями, которые она сюда привезла.

Пыталась найти ту заразу, что мешала ей как следует отдохнуть, — и не находила. Конечно, если она встанет и пойдет по запаху, она его или ее найдет. Но к чему ей было рассказывать подлому журналюге о своих скрытых талантах?

Она так надеялась, что наблюдатель, поняв тщетность своих усилий, уйдет, и ей можно будет прекратить следить за каждым своим жестом. Но, увы, репортер залег надолго.

Поэтому Аэренн старалась просто взбесить его сильнее, чем раздражалась сама.

За пятнадцать минут до шести она расплатилась с Флорианом, традиционно подарившем ей баночку восхитительного мороженого с шоколадным печеньем и корицей и заслужившего за это благодарный поцелуй в щеку.

После чего она отправилась обратно в «Дырявый котел», перехватывая по пути всех, кто еще там не собрался.

Без пяти минут шесть все восемь семей были в сборе. Радостные, но уже немного уставшие, они обменивались впечатлениями. Рядом с ними стояли вместительные сумки или сундуки, перемежающиеся клетками и переносками для животных.

После погрузки всех в автобус и последней проверки, что никто и ничто не забыто, она напомнила им про этот же автобус первого сентября с девяти до десяти и попрощалась со всеми до этого же дня.

Автобус ракетой рванулся с места, а Аэренн трансгрессировала с крыльца.

* * *

13 августа 1989

Утром ни свет ни заря Айрон настойчиво начал будить Аэренн.

— Эра, скорее просыпайся! Доминик такое прислала!

С трудом разлепив глаза, Эра уставилась на подсунутый ей под нос газетный лист. Когда же до нее дошло, что это она видит — от хохота, наверное, весь замок проснулся.

Всю первую полосу «Le Charme» занимала фотография, где она целует Флориана Фортескью, а заголовок вопрошал: «Принцесса и нищий?»

Эра хохотала, пока были силы, а потом от смеха могла лишь стонать. Ну зараза, блин! Не иначе как из мести, что за весь день ничего больше не случилось, эту статейку накатал! Даже колдокамера не смогла превратить невинный поцелуй на прощание двух недавних, но хороших приятелей в сцену между любовниками.

— Айрон, — простонала она, пытаясь перевести дыхание. — А кто автор этого шедевра?

— Некий Тома Ланно, и в этой статье нет ничего смешного! Такая же фотография красуется на первых обложках «Magic Times», «Придиры» и «Ежедневного пророка»!

— Боже правый, эк его зацепило! Даже не просто сам статью написал, но еще и сделанное фото умудрился кому только смог продать! Ох, Айрон, все, заканчиваем с этим обсуждением. У меня сегодня вторая группа юных колдунов идет на шоппинг, надо собраться с мыслями.

* * *

В этот раз ее пасли уже несколько, причем сразу от «Дырявого котла». Она не принюхивалась, чтобы потом не начать немного издевательски хихикать: то, что этот мсье Ланно отойдет в сторону, не докопавшись до чего-то по-настоящему сенсационного, было крайне маловероятно.

Но для этой милой публики сегодня было заготовлено совершенно новое блюдо.

Распределив студентов по разнообразным локациям, Эра направилась к кафе Фортескью.

Тот даже без заказа сразу вынес ей даже не стакан, а скорее супницу мороженого с прослойками хрустящего бельгийского шоколада, украшенную вафлями и маршмеллоу.

— Прости за эту шумиху, — Флориан поставил на столик это великолепие. — Я и подумать не мог, что мое предложение целоваться на прощание может так повлиять на чье-то воображение.

— Твои извинения приняты, Флориан. Не волнуйся, тут скорее проблема в нездоровом воображении. Скорее всего, выйдет еще несколько статей, мусолящих эту тему. Ну, или какую-то еще. Меня они скорее лишь забавляют, но надеюсь, твоей работе они не повредят.

— Немного шумихи о романе с красивой девушкой мне не повредит, — рассмеялся Фортескью и изящным жестом сотворил две серебряные ложечки с тонкой длинной ручкой. — Прошу, наслаждайся.

— Спасибо, — Эра зачерпнула маленький кусочек.

Появилось время разнюхать, что тут и как. Так, она чуяла, что где-то, опять неизвестно где, притаился тот французский писака. Почему она так решила? Потому что всех остальных журналистов, чьими именами подписаны статьи о ней, она знала лично. Конечно, быть может, что он просто скандальный фотограф, но ей было проще издеваться над кем-то с именем, чем без.

Медленно подъедая лакомство, она обводила взглядом улицу.

«Интересно, почему от этого фантазера так пахнет гордостью и триумфом. Решил, что раз уж я здесь сижу, он сможет эту тему раскрутить?»

— Эра, привет, я немного припозднилась. — Рита села напротив. — Я угощусь?

— Конечно, эта ложечка именно для тебя. Надеюсь, любишь шоколад?

— Обожаю, — и Скитер проникновенно замурчала, наслаждаясь бутербродом из печенья, зефира и шоколадного мороженого.

Триумф сменился непониманием, а потом сильным раздражением.

«Да-да, вот так. Ты думал, один тут самый умный?»

— Эра, слушай, раз уж я составляю тебе компанию в высиживании цыплят, не хочешь прокомментировать последнюю статью?

— О чем это? — прикинулась та валенком.

— О тебе и владельце этого милого местечка, в которое ты, кажется, и правда часто заходишь.

Тут уж Эра не стала сдерживаться и зашлась громким смехом.

— Боже, Рита, это так смешно! Если у того француза, что написал обо мне эту статью, легкий поцелуй в щеку — самая эротичная вещь, что он чувствовал… Мне его жаль! — Эра никак не могла перестать смеяться. — Как целитель могу сказать, что видеть символы секса там, где они не предусмотрены… ох, ни о чем, кроме давней и крайне запущенной неудовлетворенности, речь идти не может.

А вот теперь ее куда-то занесло. Кажется, наблюдение за ней вывело ее из равновесия сильнее, чем она предполагала. Слова против ее воли слетели с языка, хотя она никогда себе ничего такого в отношении других людей не позволяла. Не хотела она говорить последнюю часть, не хотела.

Эмоции неведомого и незримого источника изменились.

Стыд, обида, горечь, боль. А потом безграничная ярость, буквально обжегшая ее нос. Появившаяся, а после быстро пропавшая. Вместе со всеми эмоциями от этого волшебника. Кажется, трансгрессировал.

Эре даже стало немножко грустно: она хотела его еще за что-нибудь подергать, показать, мол, я буду жестока, не лезь в мою жизнь.

«Что ж, это, думаю, он запомнит.

Все-таки Рита, когда поливает грязью кого-то, на мелочи не разменивается».

* * *

Хагрид устроился в Академии магозоологов. Экзамен по всему, что не касалось животных, он почти завалил. Однако там потом увидели, как он любит животных и как они к нему тянутся, плюнули на все и сказали: «Природный талант, надо развивать».

Профессора и прочий персонал отлично со всеми делами справлялись и сами, так что Эра переключила свое внимание на летний лагерь.

Со строителями они разработали план здания, и пока его возводили, занялась близлежащей территорией. Она продумывала все зоны под разные занятия, внутреннее обустройство зданий, решала, как дети и все остальные будут сюда добираться и чем их таким удивить.

За всеми этими заботами наступило двадцатое августа.

К учебе все было готово, лагерем можно было заниматься как минимум до весны, а душа затребовала отдыха.

Хоть немножко переключить голову перед началом учебного года.

Аэренн сдалась и отправила весточку домовику, что отбывает в свою летнюю резиденцию.