Эра и чудеса перемен (джен)

12 июля 1989, долгий был день...

Эра переместилась по адресу, который принадлежал родственникам матери Гарри Поттера.

«Графство Суррей, Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре».

Они, судя по всему, были магглами, но, быть может, Альбус Дамблдор не испытывал к не-волшебникам того же пренебрежения, что многие другие колдуны.

После целого дня, проведенного в кабинете за разглядыванием бумажек, ей ужасно хотелось прогуляться. Поэтому она переместилась на эту улицу, в тихий тупичок между домами.

Воздух был наполнен ее любимым запахом ночных цветов — жара отступала, унося с собой вонь от машин и шум от людей. Солнце еще не зашло полностью, но цикады уже начали петь, и от этих теплых переливов все казалось расслабленно-очаровательным.

Проходя мимо витрины, Эра оценила свой внешний вид в отражении. Волшебникам не разрешалось расхаживать в мантиях. Чародеи Британии часто попадались на нарушении этого правила, но в Америке волшебники и обычные люди исторически жили слишком близко друг к другу, и она тоже привыкла к одежде не-магов. Проще носить что-то одно и не путать.

Сейчас она была одета в легкое голубое платье и тонкий, но теплый белый кардиган до середины бедра. Сравнивая свой облик с прохожими, Аэренн только все больше уверялась в нормальности своей одежды. Выглядела та, правда, немного дороже одежды прохожих, ну да не беда. Зато не волшебная.

На Тисовой улице по обе стороны стояли аккуратные красивые домики с идеально подстриженными лужайками перед ними. Даже машины на подъездных дорожках стояли одинаково аккуратно.

В этой упорядоченности ей стало даже слегка неловко, правда, это чувство быстро прошло. В ее собственном аптекарском огородике в Луизиане травы росли четко в пределах своих ограждений, а даже недавно заведенные для экспериментов дьявольские силки копошились строго внутри оградки.

Из дома номер четыре раздавались звуки скандала. Они совершенно не вписывались в гармонию теплого летнего вечера. Раздражало ужасно, но сначала нужно было просто понаблюдать.

Помня о том, что до нее этим ребенком занимался Дамблдор, еще на подходах к дому Эра проверила территорию на заклятия. Пусто. Как бы этого ребенка ни защищали, делали это не через защиту улицы или дома, в котором он живет.

— Ах ты, мерзавец! Живо иди сюда! — послышалось из нужного дома.

— Перспикус, — шепнула Эра, и теперь для нее одна из стен дома номер четыре для нее виделась прозрачной.

По коридору бежал мальчик. Низкого роста, с темными волосами, в одежде не по размеру. За ним мчался, пыхтя, как взрывопотам, какой-то белобрысый толстяк и размахивал сложенной в трубочку газетой. Мальчик юркнул под лестницу, захлопнул дверь и, видимо, закрыл ее на засов, потому что толстяк открыть ее не смог. Он просто стоял и громко ругался. Очень громко, ведь слова могла разобрать даже она, стоящая на противоположной стороне улицы.

— Вернон, милый, — из другой комнаты вышла высокая женщина. — Ты можешь побеспокоить соседей.

— Он снова сделал это, Петунья, — сквозь зубы прошипел мужчина, сбавив тон после просьбы. — Мне рассказал сегодня родитель одного из друзей Дадлика.

Теперь взрослые ругались и грозились оба. Выглядело просто отвратительно. Этот маленький темноволосый мальчик настолько не вписывался в семью, что мог быть только тем, кого искала Эра. Странно, правда, что его и в самом деле оставили у этих людей — как-то не сильно благожелательно они к нему были расположены. Обычно, как ей казалось, если был выбор опекунов, сироту отдавали тому, с кем ему будет лучше всего.

Когда прозвучала фраза «Неделю будешь сидеть без еды», терпение Аэренн закончилось. Она быстро направилась к входной двери проблемного дома и постучала.

Основная сложность заклятия прозрачности — оно настраивалась на первый слой видимых предметов. Например, стену дома. А может, этим слоем быть и одежда, если не снять ее вовремя.

Разговаривать с голым человеком Эре было неприятно, и она только порадовалась, что успела все отменить, поскольку дверь ей открыл мужчина.

— Чего вам? — невежливо буркнул он.

— Добрый вечер, — широко улыбнулась Эра. Любой, кто был знаком с ней достаточно, сказал бы мистеру Взрывопотаму, что с этой улыбки у людей начинаются проблемы. — Меня зовут Аэренн Картарен, я пришла к вам по поводу мистера Гарри Поттера. Разрешите?

Пока мужчина пытался собраться с мыслями, она отодвинула его и прошла внутрь.

— Думаю поговорить о нем, его семье и школе, в которую он пойдет через два года, нам всем будет удобнее внутри.

— Что вы несете? — снова взревел мужчина, а Эра отвлеклась от угроз закрытой двери и обернулась к ним.

— Я несу мир и добро, мистер. А чтобы рассказать было проще, представьтесь для начала, — голос Аэренн похолодел.

— Да кто вы такая, а ну вон из моего дома! — и этот неприятный тип попробовал, схватив ее за плечо, силой вытолкать из дома.

Это было для него так же тяжело, как двигать нефтяной танкер. Ведь именно его тяжесть Эра перенесла на себя, скорректировав его слегка, только чтобы не пробить пол.

— Я — директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Полагаю вам, мэм, не нужно ничего про нее объяснять. Снова, пока что вежливо, я прошу вас обоих назвать себя.

Женщина вмиг побледнела. Мужчина прекратил попытки и тупо уставился на Аэренн, беззвучно шевеля губами. Потом отмер и отдернул руку.

— Хогвартс? Там же вроде старик какой-то был. Шарлатан, тьфу.

— Дамблдор, — прошептала женщина.

— Все правильно, — Эра заметила, что женщина вот-вот потеряет сознание, и подхватила ее под локоть. — До этого года Школой руководил Альбус Дамблдор. Сейчас этот пост занимаю я. Давайте присядем, мэм, я вижу, что вам дурно.

Эра повела женщину в комнату, из которой, как она видела, та вышла ранее. Это оказалась кухня, очень красивая и хорошо организованная. Чувствовалось, что каждая вещь использовалась и чистилась с любовью.

Женщину пришлось усадить на ближайший стул, и, когда та без сил откинулась на спинку, слегка потереть мочки ее ушей. Та вздрогнула, но взгляд стал немного осмысленней. Тогда Эра подошла к шкафу с посудой, взяла один из стоящих стаканов, наполнила его водой и принесла своей неожиданной пациентке.

— Попейте, станет легче. Что ж вы так резко реагируете-то, я же просто пришла поговорить.

На кухню протиснулся мужчина. Он мрачно посмотрел на свою жену, но смолчал и сел рядом.

— Вернон Дурсль, — явно на последних остатках терпения процедил он. — а это Петунья Дурсль. Какого черта вы все-таки сюда заявились?

— Просто проверить, все ли в порядке, мистер Дурсль. Я недавно приступила к своим обязанностям, и меня попросили сегодня зайти и проверить состояние мистера Поттера.

— Вы не выглядите как все эти… Ненормальные, — он поморщился и окинул Эру очередным подозрительным взглядом.

— Я не хотела вас расстраивать, — давление и пульс миссис Дурсль восстанавливались. — Однако нам правда нужно поговорить и прояснить некоторые детали. Для начала: вы что, ругали ребенка за колдовство?

— Это сын моей сестры, — Петунья оттолкнула от себя руку Эры. — Он вырастет нормальным мальчиком, если перестанет заниматься всякими гадостями.

— Боюсь, я вынуждена разочаровать вас, мистер и миссис Дурсль. Если маленькие волшебники время от времени не колдуют, то магия в них начинает жить своей жизнью. Такой вариант очень опасен, и в первую очередь — для всех окружающих.

Тайком наколдовав в своей сумке пару обычных фотографий с обскуром и нанесенным им разрушениями, Эра достала и показала их.

— Такая ожившая магия зовется обскуром, и вот что случается, когда он появляется. Предупреждая ваши вопросы, магию нельзя ни засунуть, ни вытащить из человека. Мы те, кто мы есть. Нужно просто правильно распоряжаться тем, что дано. Если Гарри колдует, то в обскура он точно не превратится.

— Но это неправильно! — Петунья отбросила от себя картинки смятых в лепешку машин и разобранных по кирпичикам домов. — Это опасно! Я не хочу, чтобы такой странный ребенок жил рядом с нашим сыном!

— Думаю, он этого не выбирал, миссис Дурсль. Его сюда принес Дамблдор, так?

— Да, — подал голос Вернон Дурсль. — Мы приютили его, кормили, одевали, хотя могли бы просто сдать в приют. Но нет, мы поступили по-доброму, и вот это благодарность? — он ткнул в фотографии. — Он мог разнести наш дом?

— Не буду скрывать, такая опасность была, да. Равно как и его мать, ваша сестра, миссис Дурсль. Однако если не заставлять его сдерживаться, ничего из увиденного не произойдет.

— Я хочу, чтобы он уехал! — грохнул по столу Дурсль.

— Успокойтесь, пожалуйста. Если будете требовать, мы, конечно, заберем мальчика, но вначале пригласим сюда детскую службу. Чтобы все было по закону. Они увидят полупрозрачного ребенка, обноски, в которых он ходит, его очки не по размеру, склеенные изолентой. Интересно, что они подумают?

Дав не-магам пару минут подумать, Эра продолжила.

— Обещаю, я подумаю, что можно сделать. Для начала, — она убедилась в том, что ребенок сидит в своей каморке и ничего не слышит. — я хочу услышать от вас все, что вы знаете об обстоятельствах гибели родителей Гарри.

Дурсли смотрели на нее неприязненно и недоверчиво.

— Поверьте, — Эра собрала фотографии и сложила в сумку, — я не буду причинять вам вред. Я пришла в обычной одежде, не колдую и, разумеется, ни в чем вас не обвиняю. Ребенок, по крайней мере, жив, а все остальное поправимо. Но мир магии вас уже коснулся вас обоих. Если вы что-то хотите узнать — вы имеете на это право.

Петунья поднялась и направилась к плите.

— Поставлю чайник, — поджав губы, пояснила она. — Разговор определенно выйдет не коротким.