Рокировка по длинному пути (джен)

Сначала заехали за Гарри, а потом за Гермионой. Дурсль следил за нами из-за шторы, но так и не вышел, — похоже, не горел желанием встречаться со взрослым магом.

Отец на этот раз тоже вел себя образцово: не кидался на чету Грейнджер с объятиями и не засыпал вопросами. Возможно, потому что опаздывал на работу. Да и Грейнджеры на своей территории чувствовали себя уверенней и свободней. Мне даже перепала приветливая улыбка от Гермиониной мамы и крепкое рукопожатие от отца, когда я, в свою очередь, их уверил, что присмотрю за их дочкой и верну ее через две недели живой и здоровой.

Стоило дому Гермионы скрыться за поворотом, как отец включил невидимость, и мы полетели. Грейнджер и так была удивлена размерами автомобиля и с любопытством оглядывалась, но когда он оторвался от земли… У нее было такое лицо, что мы с Гарри не выдержали и рассмеялись. Но она ничуть не обиделась и, похоже, даже не заметила, а когда отмерла и смогла говорить, то попросилась пересесть на переднее сидение, и всю дорогу с горящими восторгом глазами засыпала Артура вопросами.

Он тоже был рад такому вниманию и с удовольствием показывал ей каждую кнопку и рычаг. А потом велел нам пристегнуть ремни, включил автопилот и нажал еще одну кнопку, которой раньше не было, — и машина понеслась с бешеной скоростью.

— Я приладил к ней ускоритель, Рон, — скромно сказал отец, обернувшись ко мне, но его глаза горели восторгом. — Мы будем дома уже через пятнадцать минут.

А потом он всю дорогу разглагольствовал, что позаимствовал идею ускорителя у «Ночного рыцаря», правда, на нашей машине он пока не такой мощный.

«И слава богу», — подумал я, вжимаясь в сидение.

«Нора» тоже произвела на Гермиону неизгладимое впечатление, хотя не такое сильное, как автомобиль. Конечно, на взгляд магглов это было странное и несуразное сооружение, но как дом волшебника…

В общем, после часа адаптации, пока Молли над нами хлопотала и кормила, а я и Гарри провели гостье экскурсию по дому и саду, Гермиона органично вписалась в нашу дружную семью, восхищенно рассматривая те немногие магические вещи, что у нас были.

К пяти вернулся отец, и мы камином отправились в Министерство. Портал в отделе международных перемещений был заказан на шесть, и Артур немного поводил нас по этажам. А я внезапно вспомнил про Зал пророчеств — надо бы заняться этим вопросом заранее, чтобы не пришлось бои в Министерстве устраивать.

На той стороне нас быстро оформили, выдали переводчики и сдали на руки Чарли.

Когда мы вышли из Министерства, на улице уже темнело — разница во времени в пару часов заметно ощущалась. Тут было уже начало девятого. Чарли активировал портал, но мы оказались не в его доме, а в семейной гостинице. Дородная черноглазая румынка расселила нас, включая брата, по разным комнатам.

Оказалось, все из-за Гермионы. Девушке неприлично гостить в доме, где есть парни и нет женщин, даже если ей всего тринадцать, и она наша подруга. Честно говоря, мне самому такое в голову не пришло, и был удивлен тому, что, пока я эгоистично строил планы, другим приходилось решать за меня технические вопросы. Все же Чарли классный и надежный брат.

Нас вкусно покормили. Потом мы познакомили Чарли с Гарри и Гермионой, обсудили планы на завтра, и нас отправили спать. Хозяйка дала Гермионе красочный альбом этих мест, и она убежала к себе счастливая.

Гарри немного посидел с нами и тоже, позевывая, ушел — оказалось, он от волнения всю ночь не спал. А я еще поболтал с братом, обмениваясь новостями, вспоминая семью и школьный год.

Эта поездка вышла интереснее предыдущей. Может, потому, что с нами не было матери и сестры, а может, мы просто стали старше.

Первые три дня прошли примерно так же, как и в прошлый мой приезд: музеи, сувениры, кормление драконов, шоу и инкубатор. Но даже мне посмотреть на все заново было интересно, что уж говорить о друзьях — они с неослабевающим интересом вертели головами, замирая от ужаса и восторга, прямо как я сам, когда все впервые тут увидел.

Так же Чарли показал нам полигон, где тренировались сотрудники заповедника и сдавали зачеты — без сдачи нормативов их никто к работе не допускал. Выглядело эффектно.

А потом эти здоровые мужики задарили нас шоколадками, сюсюкаясь, как Молли при виде младенца, чем вконец засмущали Гермиону. В основном такую профессию выбирали одиночки. Жили безвылазно в заповеднике и очень скучали по родным, а тут мы удачно под руку попали. Правда, они научили нас разным чарам и развлекли превращениями, так что это примирило нас с их раздражающим поведением.

Еще мы поднимались в горы. На вершине стоял древний и уже полуразрушенный замок с огромными открытыми площадками, продуваемыми всеми ветрами, — один из пяти обнаруженных. Мы побывали в двух.

Чарли сказал, что тут когда-то жили драконы-оборотни, те, что правили в старину этим местом. То есть, не животные и не анимаги, а драконы, умеющие принимать человеческую форму, пришедшие в эти края из волшебной страны.

Они исчезли внезапно, оставив после себя легенды и предания, и никто не знал, куда они подевались. Кто-то говорил, что они открыли портал в свой мир и покинули наш, кто-то — что их истребили, или они погибли от эпидемии драконьей чумы, остатки которой в виде драконьей оспы сохранились и по сей день, выкашивая и магов, и драконов. Короче, единого мнения не было.

Зато в их замках сохранился остаточный магический фон, как от места силы, типа Хогвартса, но настолько тяжелый, что больше получаса внутри находиться было нельзя — появлялись тревога, страх. А потом маги бежали, сломя голову, и кидались с этих площадок вниз. Поэтому замки и стояли неразграбленными — никто не смог пройти дальше входных ворот, даже увешанный артефактами по самые уши.

Еще мы прокатились по местной широкой реке на древнем корабле с парусами и фигурой дракона на носу судна.

А Чарли вечерами в саду показал нам несколько заклинаний: отпирания, обнаружения, поиска… Короче, мы целый день были заняты с перерывом на еду и возвращались в гостиницу только поспать.

Я хоть и отвлекался днем, но к вечеру настроение у меня портилось — время шло, а я все еще не знал, как подступиться к Чарли. Наверное, потому, что так и не смог в этом мире никому доверять, разочаровавшись в Дамблдоре и Снейпе, который без приказа патрона и вздохнуть не может, хотя вполне в теме. Неудивительно, что теперь я сомневался. Но брат оказался не так прост.

— Рон, я вижу, что тебя что-то беспокоит, — сказал он, когда мы однажды вечером остались одни. — Ты знаешь, что я всегда тебе помогу, и ты можешь все мне рассказать.

Я заметил его серьезный вид, тревогу во взгляде и решился.

— Только если ты дашь мне непреложный обет, Чарли, — ответил я, вспомнив по книге, что это вроде как надежные чары.

— Все так серьезно? — спокойно спросил он, помолчав, а я напряженно кивнул.

— Я не могу связать подобными узами ни себя, ни тебя, Рон, — подумав, ответил он, — может так случиться, что срочно потребуется вмешаться, а я не смогу, будучи под обетом, и попросить кого-то оказать помощь тоже. Но ты можешь мне верить — я ничего не предприму и никому не расскажу ничего из того, что от тебя услышу без твоего одобрения. Обещаю.

— Помнишь, братья меня чуть не угробили? — начал я после некоторых колебаний и, дождавшись его кивка, продолжил. — Мне стали сниться странные сны, а потом они сбывались.

Чарли даже не напрягся особо — видать, такое было нередким явлением в магическом мире.

— И что тебя напугало? — спросил он.

— Темный Лорд наделал крестражей — что-то типа якорей, чтобы не умереть, и скоро вернется, а Гарри — один из них. Будет война, и наша семья пострадает, — коротко ответил я.

Взгляд брата потемнел. Он сумел сдержать удар и выглядел вполне спокойно, но чернота зрачка затопила почти всю радужку.

— Кто-то еще знает? — четко спросил он, глядя прямо на меня.

— Нет, я хотел рассказать Дамблдору, когда попал в Хогвартс, но понял, что это бесполезно. Он в курсе всего, что происходит в школе, но придерживается своего плана и не будет учитывать мое мнение, даже если все Уизли погибнут, защищая Избранного. Я не знаю, зачем это ему нужно, но ради нас с этой дороги он не свернет. И, судя по снам, отец ему это позволит.

— Ты уверен, Рон? — переспросил брат. — Не подумай, это не потому, что я тебе не поверил. Просто… Если так, то дело плохо.

— Мне еще на первом курсе дали понять, чтобы я позволял Поттеру встревать в истории и не мешал ему. Снейп сказал, что теперь, когда Гарри в школе, Лорд будет пытаться его убить. А директор добавил, что это судьба Гарри — встречаться с Лордом и побеждать, и чтобы я не смел лезть.

— Тогда, может, тебе и правда не стоит в это лезть, Рон? — неожиданно спросил Чарли. — Я немного знаю Дамблдора. Он никогда не поступает необдуманно. А мы не видим всей картины целиком.

— Не могу не лезть, Чарли, — с раздражением ответил я и вскочил, нервно потирая руки, меряя шагами комнату и бросая на брата досадливые взгляды.

— На первом курсе я должен был сломать себе руку или ногу, черт с ними, — это я бы пережил. Но на втором крестраж овладел Джинни. Она целый год бродила по школе, одержимая Лордом, пробудила василиска, и только по счастливой случайности тогда не погибли ученики. В итоге Гарри пришлось убить змею — еще немного, и Джинни точно бы погибла.

— Но ведь с Джинни все хорошо, — схватил меня за руку брат, вынуждая остановиться и вглядываясь в лицо с непередаваемым волнением.

— Разумеется, — горько усмехнулся и, вырвав руку, сел обратно, — я подсуетился и уничтожил крестраж, даже два — второй хранился в Выручай-комнате. Осталось еще четыре, включая Гарри.

— Черт, Рон, это самые дерьмовые новости, что мне довелось слышать, — признался Чарли и, устало потирая лицо, плюхнулся рядом, бросив на меня больной взгляд. Мы долго молчали, думая каждый о своем. Наконец он отмер:

— Расскажи мне все, — приказал он, — все подробности, что вспомнишь.

Что я с удовольствием и облегчением сделал. Он внимательно слушал, изредка уточняя детали, показавшиеся ему важными.

Когда я закончил, то ощутил свободу — словно скинул тяжелую ношу.

— Что сказать, — отмер Чарли после продолжительного молчания, задумчиво барабаня пальцами по деревянному подлокотнику кресла, — дело дрянь.

Я фыркнул — можно подумать, я и так этого не знал. Но все равно на душе было спокойно — брат на моей стороне и поможет.

— Завтра решу проблему со специалистом, — предупредил он, — не волнуйся, я возьму с него клятву, — добавил Чарли, когда увидел, что я насторожился. — Нужно проверить Гарри на наличие крестража, да и совет не помешает: все же у меня несколько другая специфика, и нужно знать: должен Гарри сам убить Лорда, как говорится в пророчестве, или можно ему помочь. Или существует возможность извлечь эту мерзость из пацана. Ты согласен?

— Ладно, — решился я, — если понадобятся деньги, то у меня есть кусок шкуры василиска и флакон яда. Только не знаю расценок на подобные ингредиенты. Но, если что, у меня еще три флакона, только дома.

Брат удивленно вытаращился и потребовал показать трофеи под мой восторженный рассказ о том, как я познакомился с Зарой.

Следующий день начался скучновато, зато потом… Чарли куда-то отлучился, и к нам пришла дочь его знакомой — Баска. Девчонка лет семнадцати, круглолицая, бойкая и со смешинками в глазах. Она повела нас по магазинам и лавкам, но не в нашем поселении, а порталом в магический квартал.

Как я понял, это была особая привилегия — туристов, приехавших в Заповедник, туда не водили, потому что там продавались магические, зачарованные предметы, а не только шмотки, сувениры и метлы. Я потратил там почти все деньги, что брал с собой.

Гермиона тоже разошлась, но осталась не совсем довольна. Денег у нее хватало, но магические книги иностранцам не продавали, по крайней мере, легально. Да еще на каждую нужно было разрешение на вывоз. Хотя хозяйка гостиницы снабжала гостью книгами для легкого чтения, чтобы та вечерами не скучала.

Чего там только не было. Но меня зацепили артефакты.

Например, универсальный обучающий переводчик. Если его носить не снимая, читая словари, общаясь с иностранцами или даже с магическими созданиями, то автоматически и не напрягаясь изучаешь язык. Но он жрет много магических сил и влияет на психику, особенно если не один язык изучаешь. От такого количества информации, усвоенной в ускоренном режиме, происходит сдвиг в нервной системе. Маг становится либо нервным и вспыльчивым, либо флегматичным до равнодушия, — зависит от темперамента. Но находились отважные, кто не считал это великой ценой за новые знания. Гермиона чуть не скрошила зубы от такой потери: ей, слава богу, не хватило денег на его покупку — триста золотых на наши деньги. И по возрасту она не подходила, но я все же следил, чтобы она чего опасного не прикупила. Да и наша сопровождающая с нее глаз не сводила.

Там еще были мантии-невидимки, не как у Поттера, конечно, но тоже классные. Переговорные зеркала, скрывающие артефакты, которые даже тепловой след мага и его ауру скрывают. Ими пользуются те, кто драконов выслеживает, чтобы животина их никаким образом не почуяла и не углядела. Но нас просто на экскурсию привели, и ничего, кроме пары безвредных зелий (для меня), перьев с чернилами внутри, кобуры для палочки на предплечье и другой мелочевки, приобрести не дали.

Зато мы с Гарри накупили себе одежды. Все же зачарованная лучше маггловской. Вещи не жмут, греют, не промокают и самоочищаются, не говоря о том, что их можно трансфигурировать в маггловскую, и ничего им не сделается. А то я как вспомню убитую праздничную мантию Рона в рюшах, так вздрогну. И почему-то строчка из книги всплыла, из письма Рона для Гарри. Мол, поехали всей семьей в Египет, и родители обещали купить палочку, хотя денег на отпуск много уйдет — хера-се приоритеты. Короче, пока я сам могу о себе позаботиться, то буду стараться.

Вечером появился Чарли, бросив на меня многозначительный взгляд. Выглядел он как всегда, и я расслабился — значит, все идет по плану.

Он сказал, что договорился с местным шаманом, и мы завтра едем в их селение в гости на неделю, если, конечно, понравится, а нет — так вернемся. Но он долго расписывал природную магию, странных животных и шаманские обряды. Все разошлись спать довольные, предвкушая новые впечатления, а я остался поговорить с Чарли.

— Я нашел специалиста, — устало сказал он, расслабившись в кресле и прикрыв глаза, — еле уговорил. Хадзи не общается с чужаками. Если бы не долг жизни его сына передо мной, он бы не согласился. Такими вещами обычно занимаются некроманты, но в Британии их давно нет, да и берут они не деньгами — себе дороже связываться. Можно еще через Африку попробовать, но это на крайний случай — там такое местное колдовство, что лучше не соваться. Но, если что, придется рискнуть через Кингсли.

— Спасибо, Чарли, — выдохнул я. — А что с Блэком делать? Его можно оправдать, если сдать властям Петтигрю? Блэк бы нам пригодился в Англии — ты же не сможешь приехать.

— Нет, — нахмурился он, открыл глаза и подобрался. — Я думал об этом. Блэк не доживет до суда в любом случае — ему не позволят. Тут такое дело, Рон… Министерству сейчас признавать свою ошибку невыгодно — этот процесс вызовет широкий общественный резонанс. Только подумай: наследник древнего рода столько лет провел за решеткой, будучи невиновным. На этом деле можно не одного влиятельного мага сместить с должности, да и родня других заключенных подтянется и потребует пересмотра дел. И ты прав, Фадж с Дамблдором сотрудничают, а именно Дамблдор был председателем суда в деле Блэка. Вот если бы Фаджу нужно было скинуть Дамблдора, то он бы раздул это дело, а сейчас ему это невыгодно. Сажал Блэка не он, а ответ теперь ему держать — легче прибить втихаря — и концы в воду. Его или подвергнут поцелую сразу, не дав оправдаться, или отравят — та же аллергия на сыворотку. И все дела.

— Жаль, — не скрыл огорчения я, — мне бы не помешал человек, на которого можно положиться. А как ты думаешь, Чарли, — вскинулся я, — может, отцу рассказать все как есть? Ну, не захочет же он детьми рисковать, в самом деле?

— Боюсь, не получится, Рон, — вздохнул брат. — Наш отец слишком многим Дамблдору обязан. Он укрывал родителей в первую магическую. Мы жили в его коттедже в Годриковой лощине — тогда всю нашу семью вырезали. И все Уизли обучаются в Хогвартсе по специальной программе для нуждающихся. Обучение в школе не бесплатное, и за все платят Попечители, а часть вносит отдел образования Министерства. Гранты положены только магглорожденным, и только они обязаны обучаться в школе. Чистокровные или обучают детей дома, дабы оградить их от общения и влияния грязнокровок, или платят за наследников сами, откладывая на обучение с самого их рождения. А мы, хоть и предатели крови, но все же чистокровные. Раньше за чистокровных из обнищавших родов платили покровители. Да и теперь тоже, но после войны выделяют два места в год через Министерство для тех, кто пострадал от Темного Лорда. А решает все директор школы и тайно. Иногда и из Лютного кто счастливый билет вытягивает, да и я точно знаю, что твой однокурсник Лонгботтом по такому гранту учится — его родители в войну пострадали. Так что семеро детей в Хогвартсе — сам понимаешь… Дамблдор может просить любую помощь от нашей семьи, и отец не сможет отказать…

— Понятно. Чарли, а кто такие «предатели крови»? — спросил я. — Только давай без той лажи про магглолюбцев. Почему наша семья стала предателями?

— Сказал тоже, — фыркнул брат, но тут же посерьезнел. — Все пошло от нашего деда, отца папы. У него было трое детей, отец — последний, и он не должен был наследовать род. Но сначала первый сын передал первородство брату, а потом и второй. И остался только отец — больше некому было.

— А как можно передать первородство? — обалдел я.

— Очень просто: обряд и отречение, — вздохнул брат. — Это практикуют, когда старший сын рождается слабым магом или больным. Он остается под покровительством семьи, но уже не сможет наследовать. Мы стали предателями не так давно, в конце тридцатых годов, когда список чистокровных был уже написан. Но потом оба брата нашего отца отреклись от первородства и женились — один на маггле, а второй — на магглорожденной ведьме. Но дед не отрекся от сыновей и не отрезал их от рода, за что его вычеркнули из списка и признали предателем крови.

— А в чем смысл, я не понимаю? — спросил я. Вся эта муть не укладывалась в голове. — Почему все против брака с магглорожденной? Она же тоже ведьма? Зачем кого-то отрезать от рода?

— Магглы не обладают магической силой, Рон, — ответил брат, — поэтому они бесполезны для магов — не способствуют усилению положения рода в обществе. К тому же кровь маггла может нести болезни и патологии, о которых тот сам может и не знать, но они могут проявиться в следующих поколениях и привести к гибели всего рода. То же самое касается полукровок и магглорожденных. Они не знают своей родословной, своей крови. Например, прадеда мог поцарапать оборотень, но он оборотнем не стал, только приобрел любовь к непрожаренному мясу. Но в его потомке ликантропия может проявиться, пусть и не полно — так зачем чистокровкам портить породу кровью животного? Также, хоть и не часто, но у магов могут быть связи с магическими расами. Это в нашей стране вейлы — магические твари, но во многих странах они даже могут создавать семьи. Дети вейл от человека полностью теряют признаки своего вида и природные черты через три-четыре поколения. У их потомков рождается вполне обычный, хоть и симпатичный ребенок, несущий в себе ген этих созданий. И, в конечном итоге, через много поколений в роду может родиться ребенок с явными признаками вейлы. Случались в великую гоблинскую войну и связи волшебниц с гоблинами, правда, насильственные. Девушками из вассальных семейств откупались, дабы сохранить свои владения от набегов и разграбления. Предполагалось, что эти девушки будут рабынями, и их умертвят, но никто не знает, что с ними делали захватчики. Не исключено, что их общих детей выбрасывали в магический мир. А те могли унаследовать человеческую природу, но когда-нибудь у их потомков мог родиться кто-то на подобие Флитвика — сильный маг, но в гоблинскую породу. Поэтому чистокровные не рискуют своей кровью и тщательно выбирают себе род, с которым собираются породниться. А остальное я расскажу тебе завтра.

Мы попрощались, и я ушел к себе и полночи не мог заснуть. Не думал, что нелюбовь к магглорожденным имеет такие глубокие корни. По крайней мере, теперь понятно, почему магглорожденных называют грязнокровками. И пусть у меня подобное не укладывалось в голове, но это их выбор, если они не навязывали его другим. Но у меня осталась еще пара вопросов, что же — задам их завтра.

Примечание к части

Автор не исповедует расизм, но пишет о чистокровных и их убеждениях и традициях. На достоверность не претендую.