Шестнадцать (гет)

Голос Индис звучал твердо и непреклонно, и даже в сумрачной дымке палантира Сириус мог отчетливо видеть, как сверкают гневом ее глаза.

— Ты должен что-то предпринять. Это невыносимо!

Хотя в глубине души Сириус был с ней полностью согласен, поддаваться пессимистичному настрою он не спешил.

— Подожди немного, милая. Я ведь с Мелькором пока даже не разговаривал. Он вообще понятия не имеет, что я жив и на свободе. Кстати, ты намерена как-то это исправить?

— Ты о своей жизни? — опасно прищурилась Индис. — Или о его осведомленности? Право, не могу с уверенностью сказать, что будет проще. Вала Тулкас следит за каждым его шагом. Я постоянно окружена внуками и невестками, с трудом выкраиваю минутку перекинуться с тобой парой слов. Не могу же я нанести визит вежливости в его дом, как потом с Финвэ объясняться?

— Тогда тебе остается лишь набраться терпения, — вздохнул Сириус. — Я думаю, ты преувеличиваешь. Мелькор еще помнит, во что нам обошлась прошлая война, он не знает, ждет ли его кто-то в Средиземье... Вовсе не в его интересах ссориться с нолдор. Не может ведь все быть настолько ужасно!

Индис возмущенно фыркнула.

— Не может? Считаешь, не может? Сириус, да куда хуже? С тех пор, как в нашей жизни появились эти проклятые камни, все в моей семье пошло кувырком! Ингвэ нас подчеркнуто игнорирует, Нерданель постоянно жалуется, все только и делают, что восхищаются Куруфинвэ и его необыкновенным талантом, чего добивается вала Мелькор — одному ему и ведомо, а что прикажешь делать моим сыновьям?

— Благодари судьбу, что твои дети ни в чем не замешаны, — покачал головой Сириус. — Никто не виноват в том, что у наследника твоего мужа настолько скверный характер, и для нас это не открытие. Меня куда больше беспокоят камни.

— Он назвал их Сильмариллами, — отозвалась Индис. — Они действительно великолепны. Самое впечатляющее из всего, что мне доводилось повидать, хотя красота их холодная и пугающе совершенная.

— Цель их сотворения неясна, вот что плохо, — хмуро возразил Сириус. — Палантиры тоже представляют собой великое сокровище, но их можно использовать для передачи информации. Сильмариллы же, исходя из того, что нам известно, никакой практической ценности не несут. Не потратил же Куруфинвэ столько времени и сил ради того, чтобы носить их в короне, а в остальное время прятать от всего белого света!

— Вот уж чего не знаю, — покачала головой Индис. — Сам понимаешь, я нежеланная гостья в его доме. А с Нерданель, своей женой, он давно не советуется, — она вдруг хитро улыбнулась. — Все мои надежды сейчас на Артанис.

Сириус невольно усмехнулся. Юная Галадриэль, любимица всего Валмара, с готовностью взяла на себя роль глаз и ушей своей бабушки, без всяких подозрений появляясь там, где присутствие Индис многим показалось бы неуместным.

Со дня освобождения Мелькора прошло немало лет, и хотя он по ряду причин не торопился домой, жизнь в Ангбанде уже не могла идти, как прежде. Тхури постоянно требовала свежих новостей из Валинора, а Сириусу все сложнее было выдерживать безразличный тон в переписке с Мелиан, не упускавшей повода обратить его внимание на то, что вала поставил своей новой задачей усиление среди своих собратьев, а о них и думать позабыл..

К прошлому разговору они больше не возвращались. Тогда, пересилив себя, Сириус все же послал королеве ничего не значащее письмо с уточнением некоторых расчетов в создании омута памяти: артефакт, в конце концов, мог сослужить им отличную службу после возвращения Мелькора. Мелиан радостно подхватила деловой тон их переписки, и инцидент, казалось, был исчерпан.

Однако, интуиция продолжала буквально вопить о том, что королевский дом Дориата еще станет источников немалых проблем. И случай убедиться в этом не замедлил представиться.

Вместе с Майроном они обнаружили еще одно несомненное достоинство камня Певереллов. Хоть он и не мог даровать своему носителю полной невидимости, как это делала мантия Джеймса, неким образом он все же искажал звучание магии своего хозяина. Надевая кольцо, Сириус будто частично приобщался к царству теней: он исчезал с карты Мародеров, а на остаточный след того незначительного колдовства, что он позволял себе вне границ Черной крепости, не торопились слетаться карающие посланцы валар.

Неудивительно, что со временем он возобновил столь любимые им прежде прогулки по лесам Арды. За пролетевшие годы на месте хорошо знакомых троп возникли непроходимые заросли, и многообразие видов всевозможных чудесных растений поражало. Узнавал среди них Сириус и их собственные творения, весьма полезные ему в поддержании необходимого запаса зелий.

В тот день он отправился на поиски бессмертника, что необходимо было настаивать в горьком отваре две луны — хотя, конечно, в отсутствии таковой Сириус мог осуществить расчеты лишь приблизительно. Едва угадываемая в густой траве дорожка петляла, и обратно, подозревал он, возвращаться придется уже в анимагическом облике, по собственным следам.

— Значит, это ты хозяин совы, что прилетает к нам? — раздался вдруг незнакомый голос. — Раньше я тебя в этих местах не видела, и на эльфа ты не похож.

Сириус резко обернулся. За спиной его стояла незнакомая девушка, в эльфийском происхождении которой он поначалу усомнился. Слишком уж земным казался ее облик по сравнению с теми ваниар, что населяли замок на холме.

— Я попыталась наложить на сову следящие чары, — дерзко сообщила девица. — Но на полпути к цели они взяли и испарились. Как ты это сделал?

Мысленно Сириус возблагодарил собственную предусмотрительность: едва повстречав Мелиан, он внес некоторые изменения в щиты над их владениями, хорошо представляя себе, на что способна одна из Олливандеров в состоянии гнева.

— Не ожидал найти в этой глуши волшебницу, способную на чары такого уровня, — с преувеличенным пиететом отметил он. — Я правильно понимаю, что удостоился повстречать саму принцессу Лютиэн? Матушка твоя много о тебе рассказывала.

Сейчас Сириус соврал: Мелиан не говорила о младшей дочери почти ничего, опасаясь пролить свет на местоположение и устройство Менегрота.

Лютиэн скептически усмехнулась.

— А вот о тебе она не говорила ни слова. Я сама все прочитала в ее письмах. Похоже на то, что ты сильный маг. А моему отцу не нужны соседи, от которых не знаешь, чего ожидать.

Сириус изогнул бровь — манеры Лютиэн его весьма забавляли. Теперь он начал понимать, что имела в виду Мелиан, говоря о сходстве девушки с ее родней по материнской линии.

— Хотите объявить мне войну, ваше высочество? — хмыкнул он. — Похоже, я бью собственные рекорды. Не сказал вам и нескольких слов, а уже умудрился чем-то рассердить.

Лютиэн, похоже, не получила ожидаемой реакции, которую привыкла видеть от окружающих ее эльфов, и была несколько озадачена.

— Этого я не говорила, — медленно возразила она. — А правда, что вы взорвали гору?

— Ну, если очень упростить, — Сириус осторожно выкопал искомый росток бессмертника и поместил его в холщовую сумку, — то да, мы взорвали гору. Ее светлость интересуется взрывами?

— Нет, чарами, — мотнула головой Лютиэн. — Настоящей магией, а не той якобы необходимой принцессе чушью, которой пытаются обучать меня родители. Это несправедливо, не находишь? Матушку некогда днем с огнем было дома не сыскать, а теперь она изображает из себя благородную правительницу Дориата, а отца вообще не интересует ничего, что творится за пределами завесы. Завидую тем, кто отправился в Валинор. Может быть, хоть там не такая смертная тоска…

Сириус рассмеялся: устами Лютиэн будто вещала Астерия, старшая сестра Гарика Олливандера, которую некогда весьма удачно выдали замуж за многообещающего чародея Визенгамота мистера Гринграсса. Сама новоиспеченная леди Гринграсс свою долю называла не иначе, как золотой клеткой, и беспрестанно жаловалась на скуку, не пытаясь, впрочем, ничего изменить всерьез.

— Поистине, это исконно человеческое изобретение, — покачал головой Сириус, — скучать в эпицентре таких чудес. Вы живете в великую эпоху, барышня, помяните мое слово. Валинор вовсе не так хорош, как выглядит на расстоянии. Мне довелось побывать там и вернуться, а кто-то не столь удачлив.

— Однажды меня ждет мое приключение, — упрямо возразила Лютиэн. — И я уж точно не собираюсь жить так, как моя матушка. Мне бы хотелось посмотреть мир за пределами Дориата. У вас интереснее всего.

Черный камень на руке полыхнул огненной вспышкой: Индис хотела поговорить, — но обнаруживать свой тайный козырь перед болтливой принцессой Сириус вовсе не желал.

— Иногда я бы с радостью разменял пару наших интересных дней на спокойствие Менегрота, — флегматично отметил он. — Возвращайтесь домой, принцесса, и не ищите себе неприятностей. Крайне неразумно откровенничать перед незнакомцами.

— Но ты ведь не незнакомец, — удивилась Лютиэн. — Можно я тоже буду тебе иногда писать? Наставления матушки порой такие утомительные, а с утра до вечера лицезреть одних только эльфов — что может быть ужаснее!

— Сомневаюсь, что королеве Мелиан понравится эта идея, — Сириус уже и не чаял, как побыстрее избавиться от надоедливой принцессы: кольцо жгло руку все сильнее, будто Индис несказанно злилась. Это внушало нешуточное беспокойство: Сириус уже и представить не мог, чем еще мог раздосадовать ее Куруфинвэ.

— А мы ей не скажем, — хитро улыбнулась Лютиэн. — До скорой встречи, Сириус, мы ведь обязательно еще увидимся.

Убедившись, что Лютиэн действительно ушла, Сириус несколько раз аппарировал, чтобы запутать следы, прежде чем использовать аварийный портключ до Утумно. Невозможно предугадать, каким еще колдовством владеет эта девица — не хватало еще привести ее прямо к воротам крепости.

— Ты, как всегда, вовремя, моя любовь, — иронично заявил он кольцу, едва оказавшись в своих покоях. — Только что прекрасная принцесса едва ли не уговаривала меня разделить с ней приключение, а я сбежал от нее исключительно ради тебя!

Воцарилась непродолжительная пауза: похоже, Индис отчего-то нешуточно удивилась.

— Не знаю даже, что сказать на это, — кольцо, наконец, задумчиво отозвалось голосом Мелькора. — Я, конечно, тоже скучал. Но не настолько.

Сириус на минуту замер, а затем от души расхохотался.

— Объявился, наконец, — отсмеявшись, вздохнул он. — От приключения теперь точно не отвертеться.