Шестнадцать (гет)

Сок струился по стволам деревьев, как кровь из ужасных ран, и впитывался в землю. Унголиант, жадно припав к корням одного из них, насыщала себя магией, и облик ее изменялся каждую минуту.

Майрон еле слышно прошептал заклинание, используя один из магических перстней, и когда ее огромное тело окутало неуловимое бордовое свечение, Сириус вновь мысленно пожелал счастливого посмертия леди Вальбурге Блэк. Хотел он того или нет, но Марволо вновь невольно сослужил ему добрую службу.

— Древа умирают, одно из них только что рухнуло, — сообщил он Тхурингветиль. — Да сколько же времени они собираются потратить, прежде чем накормят это чудовище! Оставить бы ее там, развлекала бы вместо нас Намо, но нельзя: Унголиант знает о моем возвращении в Арду…

Сообразив, что его комментарии скорее приводят Тхури в состояние ужаса, нежели успокаивают, Сириус прикусил язык. А вскоре ему и вовсе стало не до разговоров, когда глазами Майрона он узрел великую Тень, поднимающуюся от поверженных древ, уже почти не источавших свечения.

— Назад, быстро, — прошипел Мелькор, отталкивая Майрона в сторону. — Унголиант, сейчас здесь будет мое святое семейство, и если ты не хочешь, чтобы этот ужин стал для тебя последним…

— Этого недостаточно, — проскрежетала Унголиант. — Свет древ не похож на тот, к которому я привыкла. Он жжет меня изнутри.

— Тебя коснулась Тень, и мы все станем ее жертвой, если не поспешим исчезнуть отсюда! Древа поглощали не только светлую магию, а теперь, благодаря нашему вмешательству, она обрела форму, осязаемую и независимую!

— Унголиант, мы идем в Форменос, — скомандовал Майрон, поворачивая перстень на пальце. — Ты идешь с нами и никуда не сворачиваешь по пути.

— Ты обманул меня! — возмутилась майя, почувствовал, что не может ответить отказом на приказ Майрона. — Что это за неизвестные чары! Как ты только посмел!

— Скажешь отдельное спасибо вале Сириусу, — ехидно усмехнулся Майрон. — На нас ты напасть сегодня не сможешь, даже не старайся. Вперед!

— В следующий раз, пока ты в схожей ситуации будешь болтать, тебя убьют, — вполголоса отметил Мелькор. — Как минимум трижды, — он с сожалением оглядел свою одежду, всю в брызгах кроваво-бордовых капель. — Не в таком виде я собирался посетить королеву Индис, но, на наше счастье, хозяев не будет дома.

Память Сириуса почти не запечатлела путешествия в Форменос — и спустя много лет он отказывался просматривать воспоминания о затенении Валинора даже в омуте памяти. Если бы он знал, чем обернется его искреннее желание сделать жизнь Индис лучше, он бы прислушался к мнению Тхурингветиль, с самого начала неодобрительно отнесшейся к идее похищения Сильмариллов. Однако в тот момент в его ушах звучали лишь отстраненный голос Вайре и соблазнительные перспективы, что сулило им обладание столь мощным артефактом, способным, возможно, приблизить их к разгадке тайны окружавшего их мира.

Тяжелые, обитые незнакомым зеленоватым металлом ворота распахнулись, являя их взорам уютный дом, в облике которого тут же чувствовалось влияние Индис. Сириус тепло улыбнулся, искренне надеясь, что от визита незваных гостей Индис с сыновьями приобретут много больше, чем потеряют.

Мелькору, однако, было недосуг любоваться красотами эльфийских чертогов, и он поторопил отвлекшегося Майрона.

— Ностальгировать по Альмарену будешь, когда мы закончим. Сокровищница в той стороне, и камни, — выразительно посмотрел он на майя, — руками не хватать, пока я не сниму с них защитные чары. Надеюсь, ты внимательно слушал рассказы этого недоразумения, темного лорда, что невесть откуда приволок Сириус, и знаешь, как такие кристаллы обходятся с теми, кого не признают за хозяев. А Сильмариллы, подозреваю, унаследовали все лучшее от Куруфинвэ.

На пороге сокровищницы Майрон замер в изумлении, а Сириус восхищенно присвистнул.

— Они в хранилище, — прокомментировал он для Тхури. — Гринготтс отдыхает, в жизни такого великолепия не видел. Ну что же, ребята, настало время платить долги лорду Блэку. Я был терпеливым кредитором…

— Сириус мне передал мешки, — Майрон левитировал один из сундуков с камнями внутрь зачарованной безразмерной сумки. — Сказал, что они вместят количество сокровищ, соразмерное нанесенному ущербу.

— Справедливо, — подтвердил Мелькор, обратив свой взгляд куда вдаль. — К счастью, я не Сириус, и ущерб, нанесенный мне, измеряется тремя веками существования в состоянии, весьма отдаленно напоминающем жизнь. Какой выкуп в золоте можно назвать соразмерным, как по-твоему?

Сириус только вздохнул: и почему его не удивляло услышанное?

— Если со всем этим золотом сбежать обратно в Англию, мы можем зажить, как короли, — заявил он Тхури. — А заодно купить магические и маггловские правительства пары-тройки не слишком развитых стран и отменить в их пределах статут о секретности. И никто нам слова не скажет.

И именно в тот момент, когда Сириус был готов возрадоваться успеху их дела, в игру включился непредвиденный и абсолютно никем не желанный персонаж.

— Мой сын говорил, что ты трус и негодяй, Мелькор, — Майрон замер, услышав насмешливый голос. — Но он не упоминал, что ты еще и падкий до чужих богатств вор. Видимо, вала Тулкас ошибался, считая тебя великим злодеем! Твои устремления так жалки и ничтожны, что не заслуживают ничего, кроме презрения.

Майрон обернулся. В дверях сокровищницы стоял хорошо знакомый и некогда успевший погостить у них эльф, а за рукав его мантии цеплялась серая от ужаса Индис.

— Финвэ, я прошу тебя, — быстро говорила она. — Отдай им все, что они попросят. Не связывайся с ними, ты же видишь, они опасны, там, возле чертогов, этот ужасный паук, мы совершенно одни! Пожалуй, сделай все, что они скажут, подумай о нашей семье!

— Прекрасная королева совершенно права, — Мелькор насмешливо кивнул Индис. — Я пришел за Сильмариллами. Отдай их мне, и никто не пострадает.

— Подлый предатель смеет угрожать мне? — рассмеялся Финвэ. — До сих пор я слышал лишь о том, что ты бежишь с поля боя, Мелькор. Сомневаюсь, что ты держался бы достойно даже в поединке против любого из моих сыновей. Что там говорить, может быть, мне передать меч моей жене? Оставь этот сундук, — прикрикнул он на Майрона, попытавшегося между делом продолжить заполнение мешка.

— К счастью, я не страдаю гипертрофированным самолюбием нолдор, — отмахнулся от него Мелькор. — Пока мне не пришлось применить против тебя чары, Финвэ, отступи в сторону по своей воле.

— По своей воле? — король эльфов снова рассмеялся. — Вот каким будет мой ответ врагу! — и с этими словами он с силой метнул меч прямо в Мелькора.

Мешок выпал из рук потрясенного Майрона, и золотая чаша с отвратительным грохотом покатилась по ступеням. Сириус в ужасе наблюдал за полетом меча, но не долетев буквально метра до Мелькора, тот вдруг вспыхнул ясным пламенем и безвольно упал на пол у ног валы.

Финвэ схватился за горло, беспомощно хватая воздух, и Сириус почувствовал, как его руки горят от искрящейся магии. Откуда-то издалека донеслось отчаянное прикосновение Тхури, и он заговорил.

— Король Финвэ попытался им помешать и атаковал Мелькора. Сработало проклятие, полагающееся за нарушение присяги роду. Так же действует непреложный обет. Ничего сделать уже нельзя. Эльфы вынуждены были поклясться в верности Блэкам и тем, кто находится под их защитой. Действия Финвэ могли навредить всем, его смерть — неизбежность. Небеса, бедная Индис…

Майрон тяжело дышал, восстанавливая спокойствие. Они с Мелькором несколько минут молча смотрели на друга, а потом тот быстрым шагом направился к Индис.

Королева пребывала в состоянии шока, но в глазах ее не стояло ни слезинки.

— Мой муж, — произнесла она страшным полушепотом. — Что это за странная магия, ведь я же видела, что вы ничего не делали? Как такое возможно? Почему заклинание отразилось?

— Индис, сейчас ты не в состоянии говорить об этом, и место неподходящее, — возразил Мелькор. — Мы возвращаемся в Белерианд, будет лучше, если и ты пойдешь с нами.

— Вала, как можно? — ее руки мелко дрожали, но из последних сил Индис старалась держаться. — Если решат, что я причастна к смерти Финвэ, что будет с моими сыновьями? А если подумают, что я похищена… нет, они отправятся следом за мной, они потеряют все, над чем мы с Ингвэ трудились столько лет… Не могу поверить... Финвэ… он действительно мертв… мой муж мертв… — она прижала руку к лицу, дернувшись, как от пощечины.

Майрон торопливо прижал к ее губам пузырек с успокоительным зельем.

— Сильмариллы, — Индис, наконец, с трудом смогла расцепить пальцы, которыми вцепилась в плечо Мелькора. — Вы заберете с собой эти камни, слышите? Куруфинвэ они не достанутся! Вы увезете их далеко и пообещаете, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволите тени проклятия камней коснуться моих детей, моих внуков! Мелькор, если ты заберешь их, я поверю, что смерть моего мужа не была напрасной!

Майрон сочувственно сжал ее руку, а Мелькор лишь отрывисто кивнул — королева все равно едва прислушивалась к их ответам.

— Заберите все это проклятое золото, — не помню себя от ужаса, продолжала Индис. — Оно все равно никогда не достанется моим сыновьям! Если этот дом стал моей тюрьмой на годы, я имею право получить хотя бы компенсацию! Забирайте все, — она вдруг схватила серебряный сосуд и с ненавистью бросила его в стену, — все, мне здесь ничего не принадлежит, так пусть оно горит адским пламенем. Сильмариллы здесь, в этом ларце, глаза бы мои его не видели!

Майрон обнял королеву, и она тихо разрыдалась. Зелье постепенно начинало действовать, но потрясение ее было слишком велико, чтобы в одночасье взять себя в руки.

Мелькор опустился на колени, открывая ларец. Три камня лежали на своем месте, и свет, исходящий от них, превосходил, по мнению Сириуса, даже тот, что поднимался от древ.

— Камни у них, — коротко сказал он Тхурингветиль. — Индис не возвращается. Не возвращается. Как я теперь буду смотреть ей в глаза…

Они вышли из сокровищницы, и в слабом Люмосе от колец их фигуры выглядели, как очертания зловещих призраков. Индис почти не могла идти сама, поддерживаемая Мелькором.

— Вы не можете нянчиться здесь со мной, вала, — прошептала королева. — Вы должны бежать. За вами отправят погоню, но вы выстоите. Ради меня. Избавьтесь от камней. Спрячьте там, где никто не сможет до них добраться.

— Индис, ты уверена? — заикнулся было Майрон, но та лишь повелительно повела рукой.

— Как никогда. Нолофинвэ и Арафинвэ теперь одни. У них осталась только я. Я нужна им здесь.

— Остается еще палантир, — напомнил ей Мелькор. — Тот, что ты передала мне…

— Сохраните его, — сказала Индис. — И… вала Мелькор, — подойдя ближе, она приподнялась на цыпочках и что-то прошептала ему на ухо. Сириус почти не мог разглядеть лица друга, чтобы предположить, было ли то к добру.

Мелькор выслушал ее молча, не выказав ни грамма эмоций. Индис осторожно высвободила руки и медленно направилась к чертогам. Майрон быстро закинул мешки на Унголиант и вопросительно взглянул на валу.

— Обратный путь в Белерианд займет немало времени. Если нас вынудят вступить в открытый поединок…

— Хватит на сегодня поединков, — возразил Мелькор. — Как, по-твоему, на какое расстояние сможем мы аппарировать вместе с очень недовольным акромантулом и мешком, полным сокровищ?

Майрон нервно улыбнулся: думалось после пережитого как-то особенно медленно.

Прежде, чем разгромленные владения покойного короля Финвэ пропали из видения Сириуса, а сам он очнулся в малом зале Ангбанда, на руках у заплаканной Тхури, он еще успел услышать звонкий голос королевы Индис.

— Немедленно пошлите гонцов валар! Скажите им, защищая свой дом от врага, король Финвэ пал ужасной смертью. Скажите, — она тяжело вздохнула, — скажите, что Сильмариллы похищены.